Без заголовка
18-12-2006 01:31
к комментариям - к полной версии
- понравилось!
вверх^
к полной версии
понравилось!
в evernote
Обычно засыпают мужчины. А тут, разнообразия ради, наверное, заснула я. Что меня разбудило – не знаю. За окнами архонтской спальни была чёрная южная ночь. Вспомнилось: "Жизнь в ночи проходит мимо"… Это не о нас. Я хихикнула. Который раз я, так сказать, дарю ему силы? Четвёртый? Пятый? Да мне и не жаль. К тому же, это приятно, призналась я себе, с удивлением обнаружив, что не смущаюсь, а… мечтаю о продолжении. Улыбка у меня получилась, мягко говоря, нескромная, да какая уж тут скромность, когда обнажённый мужчина лежит рядом с не более одетой женщиной…
Мой господин вдруг нахмурился, и у меня в груди толкнулась тревога. Он встал с кровати – и оказался полностью одет. Магия… Да, временами я всё же забывала, кто он такой.
Ариман уронил с плеч плащ, и я увидела у него два почти одинаковых клинка. Он направлялся мягким кошачьим (тигриным!) шагом к дверям в дальнем конце спальни – я никогда не спрашивала, куда они ведут. А сейчас они распахнулись, и я пожалела, что не умею одеваться так же стремительно: зал был полон народу.
Всё последующее уместилось в три-четыре секунды. Секунда. Я увидела, как Ариман вышел в соседний зал и остановился. Секунда. Я осознала, что придётся действовать нагишом, как есть, и соскользнула с кровати, наступив на валяющийся вместе со всей остальной моей одеждой кушак. Секунда. Я выхватила из-под кушака бутылку с крестной водой, зажала в кулаке, двумя пальцами отвернула крышку, одновременно разрывая изогнутой гардой запутавшегося сая тонкую ткань кушака. Секунда. Я влетаю в тот же зал, и вижу, что это – Тронный зал. Основной. И время пошло как обычно.
Половина взглядов уткнулась в меня. Почему? Я так ужасна без шапочки… в зале было тихо – а ведь, пока я вскакивала и брала в руки своё оружие, в спальню влетели две стрелы. Какой-то демон было двинулся ко мне, но я показала флакон, зажатый пальцем, и тот заколебался. Не знаю, может ли казаться опасной голая, бритая наголо девушка с лёгким кинжалом и бутылкой воды в руках, но никто не пытался обойти Архонта и напасть со спины.
– Вот как, – с опасной вкрадчивостью сказал Ариман..– Танец вам нужен… Будет танец. Кто?
От толпы вооружённых демонов отделилась часть, не б0льшая, но, чтобы превратить бойца-одиночку в фарш для котлет, хватит с лихвой. Только суньтесь… Я демонстративно убрала палец с горлышка бутылки: орудие к бою.
– Алаис, осторожно, – тихо сказал Ариман и с первым же шагом умудрился отдалиться от меня так, чтобы не задеть. Я вертела головой, присматривая за оставшимися.
Ариман двигался быстро, но плавно, и как-то так оказывалось, что за ним остаются лежащие на каменном полу противники. Шаг, поворот, удар, неуловимо быстрый блок, удар и снова поворот. Как будто в самом деле танец. А «партнёров» всё меньше.
«И с чего я решила, что смогу защитить его ото всех?» – подумала я, видя летящую стрелу. Была доля секунды, чтобы выбрать, что делать. Нужное заклятие «висело» на пальцах правой руки. И в ней же была бутылочка с водой. Выбора на самом деле не было. И, чтобы выкинуть нужное действие, я разжала пальцы. Флакон разлетелся на полу прозрачными осколками и брызгами, а стрела изменила траекторию. Я опустила враз ослабевшую руку, следя за танцем Аримана.
– Маленькая Светлая волшебница, прекрасная рабыня! Вот ты какая, – по моей обнажённой фигуре скользнули знакомо холодные пальцы, и голос звучал знакомо. – И не жаль было ради него свои кудри сбривать?..
Я обернулась – и на миг замерла: это был Ариман! Я бросила взгляд в сторону чёрно-белого вихря у дальней стены, снова на того, кто был рядом… Этих секунд хватило, что бы моё левое запястье жёстко сжали, а рука на талии затвердела, спиной я ощущала стежки вышивки и пряжку пояса. Этот, второй – то ли двойник, то ли вообще оборотень. Его выдали, как ни банально, глаза: у Аримана они могут быть суровыми или насмешливыми, весёлыми или горящими– а у этого они мёртвые. Без выражения.
– Какое тебе дело до моих кудрей? – поинтересовалась я. – Локон на память хотел? Опоздал. Даже если будут – не подарю.
– Зачем мне локон!.. Этого мало, – с неприятной вкрадчивостью сказал он. Забрать кинжал из моей онемевшей руки было нетрудно. Остриё возникло перед моим горлом. Первая мысль – закричать – была отброшена. – Молчишь… ну ладно. – И он меня потащил, тщательно обойдя лужу воды на мраморе, не знаю, куда, но не в спальню. Может, это была комната для прислуги. Я отбрыкивалась, но он словно не чувствовал моего протеста. Пальцы было сложились в другой знак… но и это Ариман ощутит. А секунда промедления может стоить ему жизни. Оставалось молчать.
Он довольно небрежно швырнул меня на твёрдую койку и придавил собой, кинжал завис над моим лицом. Я было дёрнулась – чёрт бы с ним, с лицом, Ариман умеет исцелять – но тут пришла боль. Он и в это разительно отличался от Архонта. И ещё толчок боли, и ещё… Я закрыла глаза, чтобы не видеть этого лица…
Боль исчезла внезапно. Я с трудом открыла глаза – чтобы увидеть, как он размахивается кинжалом.
– Умри, девка, принимавшая его!..
И снова замедлилось время. Клинок, описав дугу, вонзается в моё тело. Двойник оборачивается, натыкается на Аримана – и оба исчезают. А мне становится холодно, не хочется двигаться, но тянет кашлять. Я знаю, что нельзя выдёргивать кинжал, и нельзя кашлять, и шевелиться, наверное, тоже, но шевелиться я и не могу, сил нет. Я скашиваю глаза на рукоять – стилет вошёл прямо под сердце. Удар смертелен. Мне не жаль умереть в принципе – жаль, что я не увижу Аримана. Что толку врать себе, да ещё и сейчас… Впервые за долгое время из моих глаз побежали слёзы.
– Ариман, – тихо сказала я, чувствуя на губах вкус своей крови. – Ариман, мой хороший, я люблю тебя…
Мой господин вдруг нахмурился, и у меня в груди толкнулась тревога. Он встал с кровати – и оказался полностью одет. Магия… Да, временами я всё же забывала, кто он такой.
Ариман уронил с плеч плащ, и я увидела у него два почти одинаковых клинка. Он направлялся мягким кошачьим (тигриным!) шагом к дверям в дальнем конце спальни – я никогда не спрашивала, куда они ведут. А сейчас они распахнулись, и я пожалела, что не умею одеваться так же стремительно: зал был полон народу.
Всё последующее уместилось в три-четыре секунды. Секунда. Я увидела, как Ариман вышел в соседний зал и остановился. Секунда. Я осознала, что придётся действовать нагишом, как есть, и соскользнула с кровати, наступив на валяющийся вместе со всей остальной моей одеждой кушак. Секунда. Я выхватила из-под кушака бутылку с крестной водой, зажала в кулаке, двумя пальцами отвернула крышку, одновременно разрывая изогнутой гардой запутавшегося сая тонкую ткань кушака. Секунда. Я влетаю в тот же зал, и вижу, что это – Тронный зал. Основной. И время пошло как обычно.
Половина взглядов уткнулась в меня. Почему? Я так ужасна без шапочки… в зале было тихо – а ведь, пока я вскакивала и брала в руки своё оружие, в спальню влетели две стрелы. Какой-то демон было двинулся ко мне, но я показала флакон, зажатый пальцем, и тот заколебался. Не знаю, может ли казаться опасной голая, бритая наголо девушка с лёгким кинжалом и бутылкой воды в руках, но никто не пытался обойти Архонта и напасть со спины.
– Вот как, – с опасной вкрадчивостью сказал Ариман..– Танец вам нужен… Будет танец. Кто?
От толпы вооружённых демонов отделилась часть, не б0льшая, но, чтобы превратить бойца-одиночку в фарш для котлет, хватит с лихвой. Только суньтесь… Я демонстративно убрала палец с горлышка бутылки: орудие к бою.
– Алаис, осторожно, – тихо сказал Ариман и с первым же шагом умудрился отдалиться от меня так, чтобы не задеть. Я вертела головой, присматривая за оставшимися.
Ариман двигался быстро, но плавно, и как-то так оказывалось, что за ним остаются лежащие на каменном полу противники. Шаг, поворот, удар, неуловимо быстрый блок, удар и снова поворот. Как будто в самом деле танец. А «партнёров» всё меньше.
«И с чего я решила, что смогу защитить его ото всех?» – подумала я, видя летящую стрелу. Была доля секунды, чтобы выбрать, что делать. Нужное заклятие «висело» на пальцах правой руки. И в ней же была бутылочка с водой. Выбора на самом деле не было. И, чтобы выкинуть нужное действие, я разжала пальцы. Флакон разлетелся на полу прозрачными осколками и брызгами, а стрела изменила траекторию. Я опустила враз ослабевшую руку, следя за танцем Аримана.
– Маленькая Светлая волшебница, прекрасная рабыня! Вот ты какая, – по моей обнажённой фигуре скользнули знакомо холодные пальцы, и голос звучал знакомо. – И не жаль было ради него свои кудри сбривать?..
Я обернулась – и на миг замерла: это был Ариман! Я бросила взгляд в сторону чёрно-белого вихря у дальней стены, снова на того, кто был рядом… Этих секунд хватило, что бы моё левое запястье жёстко сжали, а рука на талии затвердела, спиной я ощущала стежки вышивки и пряжку пояса. Этот, второй – то ли двойник, то ли вообще оборотень. Его выдали, как ни банально, глаза: у Аримана они могут быть суровыми или насмешливыми, весёлыми или горящими– а у этого они мёртвые. Без выражения.
– Какое тебе дело до моих кудрей? – поинтересовалась я. – Локон на память хотел? Опоздал. Даже если будут – не подарю.
– Зачем мне локон!.. Этого мало, – с неприятной вкрадчивостью сказал он. Забрать кинжал из моей онемевшей руки было нетрудно. Остриё возникло перед моим горлом. Первая мысль – закричать – была отброшена. – Молчишь… ну ладно. – И он меня потащил, тщательно обойдя лужу воды на мраморе, не знаю, куда, но не в спальню. Может, это была комната для прислуги. Я отбрыкивалась, но он словно не чувствовал моего протеста. Пальцы было сложились в другой знак… но и это Ариман ощутит. А секунда промедления может стоить ему жизни. Оставалось молчать.
Он довольно небрежно швырнул меня на твёрдую койку и придавил собой, кинжал завис над моим лицом. Я было дёрнулась – чёрт бы с ним, с лицом, Ариман умеет исцелять – но тут пришла боль. Он и в это разительно отличался от Архонта. И ещё толчок боли, и ещё… Я закрыла глаза, чтобы не видеть этого лица…
Боль исчезла внезапно. Я с трудом открыла глаза – чтобы увидеть, как он размахивается кинжалом.
– Умри, девка, принимавшая его!..
И снова замедлилось время. Клинок, описав дугу, вонзается в моё тело. Двойник оборачивается, натыкается на Аримана – и оба исчезают. А мне становится холодно, не хочется двигаться, но тянет кашлять. Я знаю, что нельзя выдёргивать кинжал, и нельзя кашлять, и шевелиться, наверное, тоже, но шевелиться я и не могу, сил нет. Я скашиваю глаза на рукоять – стилет вошёл прямо под сердце. Удар смертелен. Мне не жаль умереть в принципе – жаль, что я не увижу Аримана. Что толку врать себе, да ещё и сейчас… Впервые за долгое время из моих глаз побежали слёзы.
– Ариман, – тихо сказала я, чувствуя на губах вкус своей крови. – Ариман, мой хороший, я люблю тебя…
Прикосновение. Руки не просто холодные, а прямо ледяные. Губы. Его губы на моём лице. Шепчет что-то, шепчет… Запах крови. Моей? Ариман обнажён. Шепот сливается в незнакомые слова, судя по ритму, стихотворные, и… ну надо же, с полуживой женщиной!.. Не было сил удивляться. В неразборчивых – или просто незнакомых – словах проскальзывало моё имя. Слова смолкли, и Ариман заговорил на знакомом языке:
– Оживай, моя малышка, ты не умрёшь… Живи…
– Ариман… – это всё, что я могла сказать. Но от его близости в меня словно вливались жизненные силы. Я уже могла дышать, я потянулась обнять его. Он устало улыбнулся, поцеловал меня и только после отпустил. Принялся стряхивать с моей груди чешуйки засохшей крови. Боли не было совсем. Во всём теле – ровная усталость, и только. Ариман выглядел чуть лучше, но на руке – длинный порез, правое бедро явно пробили стрелой, и он её выдернул.
– Ну-ка…
– Даже не пробуй, – поймал мои руки Ариман. – Не сегодня.
– Но ты ранен!..
– А ты чуть не умерла. Но теперь не умрёшь. Только силы придётся копить.
– Оживай, моя малышка, ты не умрёшь… Живи…
– Ариман… – это всё, что я могла сказать. Но от его близости в меня словно вливались жизненные силы. Я уже могла дышать, я потянулась обнять его. Он устало улыбнулся, поцеловал меня и только после отпустил. Принялся стряхивать с моей груди чешуйки засохшей крови. Боли не было совсем. Во всём теле – ровная усталость, и только. Ариман выглядел чуть лучше, но на руке – длинный порез, правое бедро явно пробили стрелой, и он её выдернул.
– Ну-ка…
– Даже не пробуй, – поймал мои руки Ариман. – Не сегодня.
– Но ты ранен!..
– А ты чуть не умерла. Но теперь не умрёшь. Только силы придётся копить.
– И тебе тоже.
Архонт с виноватым видом кивнул.
– А… – сказали у порога.
– Мара, – в один голос воскликнули мы с Ариманом. А девушка, похоже, от изумления, немного обнаглела – для себя, конечно же:
– А… места получше не было? Покой Архонта, к примеру, ну и не только?
Я засмеялась:
– Конечно было. Но случилась ситуёвина…
– Ситуёвина, это точно… – Мара явно сопоставляла кровавые пятна на простынях и положение моего тела. Подсохшие следы на груди ясно указывали всё же на ранение. – Если встанете, я сменю простыни.
Мы быстро освободили койку Мары, она поправила смятую простыню. Ариман накинул мне на плечи свой плащ.
– М-да-а, – второй раз за сегодня проявила Мара эмоции: простыни, казавшиеся льняными, рассыпались от прикосновения в тех местах, где были пятна моей крови. Я посмотрела на Аримана, тот опустил взгляд:
– Я завтра объясню.
Но кое-что я уже понимала.
…А Тронный зал был пуст. Совсем. Только на полу остались осколки моего флакона и лужица воды.
– Мара, – в один голос воскликнули мы с Ариманом. А девушка, похоже, от изумления, немного обнаглела – для себя, конечно же:
– А… места получше не было? Покой Архонта, к примеру, ну и не только?
Я засмеялась:
– Конечно было. Но случилась ситуёвина…
– Ситуёвина, это точно… – Мара явно сопоставляла кровавые пятна на простынях и положение моего тела. Подсохшие следы на груди ясно указывали всё же на ранение. – Если встанете, я сменю простыни.
Мы быстро освободили койку Мары, она поправила смятую простыню. Ариман накинул мне на плечи свой плащ.
– М-да-а, – второй раз за сегодня проявила Мара эмоции: простыни, казавшиеся льняными, рассыпались от прикосновения в тех местах, где были пятна моей крови. Я посмотрела на Аримана, тот опустил взгляд:
– Я завтра объясню.
Но кое-что я уже понимала.
…А Тронный зал был пуст. Совсем. Только на полу остались осколки моего флакона и лужица воды.
* * *
Несмотря на произошедшее – или именно из-за этого - мы остались вместе. Наверное, Ариман понял, что случилось в комнате Мары и хотел, чтобы я забыла об этом. И сегодня впервые он заснул раньше меня. Я укрыла его и устроилась рядом, согревая своим теплом его усталое тело. И от мысли, что он может, проснувшись, трогать меня, было тепло.
Вопреки обещанию, утром Ариман исчез. Наверное, ушёл ликвидировать последствия бунта. В комнатах царил кавардак. В кроватном столбике и переплёте окна торчало по стреле. Обе разные. Сквозь листья пробивался свет позднего утра.
Я потянулась. Делать пока всё равно нечего, поэтому неторопливо приму душ, потом схожу по Дорогам, поищу место потанцевать. Да, ещё нужна святая вода. Вряд ли повезёт на крестную, но хоть какая… Я нашла свою вчерашнюю одежду – поверх неё лежал… Сай. Трофей, так сказать…
Я оделась, подошла к зеркалу с шапочкой в руках… Вот так-так!.. Что же ты делаешь, мой влюблённый Архонт... Будь на моём месте Мара – это был бы подарок, но, поступая так со мной – ты выдаёшь себя. Свои чувства. Свою слабую точку. И её непременно оценят. Взвесят. Используют. Я не позволю им навредить тебе. Придётся в это посвятить Мару, да она и так о многом догадывается. «И не жаль было ради него кудри свои сбривать?» Я провела рукой по отросшим за одну ночь волосам. Нет. Не жаль. Это столь небольшая плата за его жизнь…
Мары в моих комнатах не было. Я забеспокоилась, но тут же выругала себя: «Неврастеничка!.. Вот если Мара не появится, пока ты будешь в ванной, можешь дёргаться». На крайний случай оставались Дороги и любая парикмахерская, где мастерица не упадёт в обморок от такого желания клиентки. А на самый крайний… Впрочем, ещё ничего не случилось.
Я ополоснулась наспех. Выходя, подумала было повязать голову полотенцем, но кто, кроме Мары, может прийти? Ариман не в счёт.
Мара уже пришла. Убедившись, что от вчерашней раны никаких следов, она посмотрела мне в лицо – и как-то простецки всплеснула руками:
– Ах… Ой. Тебя отпускают?
Я улыбнулась:
Вопреки обещанию, утром Ариман исчез. Наверное, ушёл ликвидировать последствия бунта. В комнатах царил кавардак. В кроватном столбике и переплёте окна торчало по стреле. Обе разные. Сквозь листья пробивался свет позднего утра.
Я потянулась. Делать пока всё равно нечего, поэтому неторопливо приму душ, потом схожу по Дорогам, поищу место потанцевать. Да, ещё нужна святая вода. Вряд ли повезёт на крестную, но хоть какая… Я нашла свою вчерашнюю одежду – поверх неё лежал… Сай. Трофей, так сказать…
Я оделась, подошла к зеркалу с шапочкой в руках… Вот так-так!.. Что же ты делаешь, мой влюблённый Архонт... Будь на моём месте Мара – это был бы подарок, но, поступая так со мной – ты выдаёшь себя. Свои чувства. Свою слабую точку. И её непременно оценят. Взвесят. Используют. Я не позволю им навредить тебе. Придётся в это посвятить Мару, да она и так о многом догадывается. «И не жаль было ради него кудри свои сбривать?» Я провела рукой по отросшим за одну ночь волосам. Нет. Не жаль. Это столь небольшая плата за его жизнь…
Мары в моих комнатах не было. Я забеспокоилась, но тут же выругала себя: «Неврастеничка!.. Вот если Мара не появится, пока ты будешь в ванной, можешь дёргаться». На крайний случай оставались Дороги и любая парикмахерская, где мастерица не упадёт в обморок от такого желания клиентки. А на самый крайний… Впрочем, ещё ничего не случилось.
Я ополоснулась наспех. Выходя, подумала было повязать голову полотенцем, но кто, кроме Мары, может прийти? Ариман не в счёт.
Мара уже пришла. Убедившись, что от вчерашней раны никаких следов, она посмотрела мне в лицо – и как-то простецки всплеснула руками:
– Ах… Ой. Тебя отпускают?
Я улыбнулась:
– Нет, Мара. Да я и не хочу.
– Правда? – Мара стала серьёзной.
– Правда. Я не уйду. Что мне там делать? Бороться против Тьмы? – я фыркнула почти как Фелис. – А жить «как все» скучно.
– Правда? – Мара стала серьёзной.
– Правда. Я не уйду. Что мне там делать? Бороться против Тьмы? – я фыркнула почти как Фелис. – А жить «как все» скучно.
Мара кивнула в знак согласия. Я села перед ней, как всегда.
– В том-то и дело, что скучно, – девушка медлила. – Я сто раз могла бы уйти, но там я не живу, а скрываю свою суть. Здесь я могу узнать много и о себе, и об окружающем, учиться… я же не сижу целыми днями в комнате возле Тронного зала. И мои обязанности оставляют немало времени.
Я сказала мягко:
– Значит, ты и меня понимаешь.
– У тебя особый случай.
– Да и время особое. Один вчерашний бунт чего стоит.
– Тебя ведь ранили? – озабоченно спросила Мара.
– Да. Вот сюда, – я показала на грудь слева. Мара смотрела понимающе. – Кинжалом.
– Кто?..
– Мара, – потеряла терпение я. – Может, ты будешь не только говорить?
Девушка прерывисто вздохнула:
– Жалко…
– С чего бы меня жалеть? – с прохладцей заметила я.
– Волосы твои жалко, – голос у Мары был виноватый. – Я в этом разбираюсь, я была мастером. По мужским причёскам, но всё-таки. Там, – показала вверх, и я усмехнулась: вот же ж стереотип – Ад внизу. – У тебя почти причёска: здесь сделать поаккуратнее, здесь чуть покороче… – Девушка коснулась моих волос. Она действительно разбиралась, но я прервала её рассуждения:
– Мара. Мне не жаль мои волосы. – Я видела в зеркале напротив, что она в своих идеях права, но… – Но иначе нельзя. Все, и враги Архонта тоже, поймут, что у него отношение ко мне особое. И постараются шантажировать его мной. Я не хочу его подводить.
Мара шмыгнула носом. Добрая девушка совсем не разбиралась в политике, но мне поверила и с несчастным лицом взяла баллончик с пеной. Укрыла мне плечи…
– Хочешь, я не буду смотреть?
– В том-то и дело, что скучно, – девушка медлила. – Я сто раз могла бы уйти, но там я не живу, а скрываю свою суть. Здесь я могу узнать много и о себе, и об окружающем, учиться… я же не сижу целыми днями в комнате возле Тронного зала. И мои обязанности оставляют немало времени.
Я сказала мягко:
– Значит, ты и меня понимаешь.
– У тебя особый случай.
– Да и время особое. Один вчерашний бунт чего стоит.
– Тебя ведь ранили? – озабоченно спросила Мара.
– Да. Вот сюда, – я показала на грудь слева. Мара смотрела понимающе. – Кинжалом.
– Кто?..
– Мара, – потеряла терпение я. – Может, ты будешь не только говорить?
Девушка прерывисто вздохнула:
– Жалко…
– С чего бы меня жалеть? – с прохладцей заметила я.
– Волосы твои жалко, – голос у Мары был виноватый. – Я в этом разбираюсь, я была мастером. По мужским причёскам, но всё-таки. Там, – показала вверх, и я усмехнулась: вот же ж стереотип – Ад внизу. – У тебя почти причёска: здесь сделать поаккуратнее, здесь чуть покороче… – Девушка коснулась моих волос. Она действительно разбиралась, но я прервала её рассуждения:
– Мара. Мне не жаль мои волосы. – Я видела в зеркале напротив, что она в своих идеях права, но… – Но иначе нельзя. Все, и враги Архонта тоже, поймут, что у него отношение ко мне особое. И постараются шантажировать его мной. Я не хочу его подводить.
Мара шмыгнула носом. Добрая девушка совсем не разбиралась в политике, но мне поверила и с несчастным лицом взяла баллончик с пеной. Укрыла мне плечи…
– Хочешь, я не буду смотреть?
– Почему же, смотреть можно, – она немного собралась с духом.
– Тогда могу рассказать о мятеже. Что и как произошло.
– Расскажи, – Мара явно не верила, что рассказ отвлечёт её от неприятных мыслей. И я поведала ей о произошедшем, приукрасив смелость и ловкость Аримана. Но от самого нехорошего вопроса уйти не удалось:
– А как вы в моей комнате-то оказались?
Можно было наврать, сказав, что Ариман оттащил туда меня, раненную кинжалом, но я не стала сочинять. Глядя, как в зеркале я из Ларисы Райнен превращаюсь в Алаис, фаворитку Архонта, сказала:
– Один демон отволок… Он взял меня… в заложники. А потом сам же и ударил стилетом.
Мара на миг замерла, потом спросила:
– Какой он из себя, этот демон? – и на всякий случай опустила руку с бритвой.
Снова можно было не говорить правды, и снова я отказалась от этой мысли:
– Он… как Ариман. Только глаза пустые.
Мара ахнула.
– Ариман знает?
– Да. Они потом оба куда-то исчезли. А вернулся один Ариман.
– Алаис, – тихо сказала Мара, – а это точно он?
Мне стало плохо. Но кто ещё мог так шептать: «Живи, оживай, моя малышка…». Ну, и в остальном явно он.
– Он, точно.
– Тогда поговори с ним. Расспроси, – Мара снова принялась за работу. – Тебе нужно узнать побольше об этом существе. Ты же их различишь?
– О да. – «Маленькая волшебница» и «моя малышка» – похоже, но какая большая разница…
Я усмехнулась Алаис в зеркале и пошла одеваться. Мара собирала свой инструмент. Она украдкой посмотрела на меня, и я услышала тихие слова: «Кто же ты теперь…».
– Тогда могу рассказать о мятеже. Что и как произошло.
– Расскажи, – Мара явно не верила, что рассказ отвлечёт её от неприятных мыслей. И я поведала ей о произошедшем, приукрасив смелость и ловкость Аримана. Но от самого нехорошего вопроса уйти не удалось:
– А как вы в моей комнате-то оказались?
Можно было наврать, сказав, что Ариман оттащил туда меня, раненную кинжалом, но я не стала сочинять. Глядя, как в зеркале я из Ларисы Райнен превращаюсь в Алаис, фаворитку Архонта, сказала:
– Один демон отволок… Он взял меня… в заложники. А потом сам же и ударил стилетом.
Мара на миг замерла, потом спросила:
– Какой он из себя, этот демон? – и на всякий случай опустила руку с бритвой.
Снова можно было не говорить правды, и снова я отказалась от этой мысли:
– Он… как Ариман. Только глаза пустые.
Мара ахнула.
– Ариман знает?
– Да. Они потом оба куда-то исчезли. А вернулся один Ариман.
– Алаис, – тихо сказала Мара, – а это точно он?
Мне стало плохо. Но кто ещё мог так шептать: «Живи, оживай, моя малышка…». Ну, и в остальном явно он.
– Он, точно.
– Тогда поговори с ним. Расспроси, – Мара снова принялась за работу. – Тебе нужно узнать побольше об этом существе. Ты же их различишь?
– О да. – «Маленькая волшебница» и «моя малышка» – похоже, но какая большая разница…
Я усмехнулась Алаис в зеркале и пошла одеваться. Мара собирала свой инструмент. Она украдкой посмотрела на меня, и я услышала тихие слова: «Кто же ты теперь…».
Аримана мне, и срочно!.. Снова что-то знают все, но только не я.
Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.
Дневник Без заголовка | Время_Вперед - Летописи Времён |
Лента друзей Время_Вперед
/ Полная версия
Добавить в друзья
Страницы:
раньше»