По мнению подполковника английской морской пехоты Невила Армстронга, снайпинг - это "искусство охотника в сочетании с хитростью браконьера и мастерством меткого стрелка, вооруженного самым лучшим оружием, которое может дать наука".

Любопытно, что очень многое в современной тактике снайперов заимствовано у пластунов. Пластуны - совершенно оригинальные подразделения, или, можно даже сказать, каста, существовавшая у кубанских казаков. Этих воинов, воевавших обычно пешими, вполне можно сравнить с современным спецназом. Их задачами были глубинная разведка, захват языков, диверсии и то, что теперь называют снайперским террором.

Современная снайперская пара, например, заимствована из их арсенала. Она была обычной боевой единицей этих пеших казаков. Один пластун постоянно прикрывал другого, в зависимости от ситуации один был стрелком, другой - наблюдателем. В наше время обязанности второго номера пары значительно расширились - зачастую в его задачу входит выявление цели. Своими выстрелами, подсветкой или показом из укрытия "куклы" он провоцирует неприятеля на открытие ответного огня, заставляет его тем самым "засветиться". Маскировочный костюм снайпера ("лохматый", как называют его наши бойцы, или "гилли" - по англо-американской терминологии) - также изобретение пластунов. Он представляет из себя накидку или комбинезон, к которым пришиты сотни лоскутов ткани разной величины и цвета. В нем стрелок напоминает куст или кучу опавшей листвы и не различим уже с нескольких метров. Цвета лоскутов подбираются в зависимости от местности, где он действует. Подобным "лохматым" чехлом маскируется и винтовка.

Известны случаи, когда небольшие группы пластунов, заняв крепкую позицию или умело маневрируя на местности, метким огнем сдерживали или вовсе уничтожали значительные силы противника. Во время Крымской войны под Балаклавой полуэскадрон французских африканских конных егерей атаковал небольшую цепь пластунов. К великому изумлению французов, казаки не стали строиться в каре, как обычно поступала в то время любая пехота, защищаясь от кавалерии, а еще более рассыпались по лощине. Когда егеря подскакали поближе, пластуны открыли огонь - сотня французов была убита наповал, а не более десятка оставшихся в живых поскакали назад. Пока пластуны перезаряжали штуцера, в атаку пошел второй полуэскадрон - все повторилось в точности. Так, менее чем за пятнадцать минут французы потеряли одно из лучших подразделений своей армии. У казаков потерь не было. В ту же кампанию пластуны снайперским огнем расстреливали расчеты английских и французских осадных орудий, вынуждая противника держаться от севастопольских бастионов на почтительном расстоянии.

После Гражданской войны многие пластуны оказались в эмиграции. Некоторые из них поступили в армии других государств, где их опыт был взят на вооружение. То-то потом удивлялись советские военные исследователи, обнаружив в тактике французского Иностранного легиона, "Зеленых беретов" или британской САС чисто казачьи приемы.

В настоящий момент в западных армиях существуют два способа тактического использования снайперов. В первом варианте снайперы действуют в одиночку или парой с единственной задачей уничтожать противника на его территории или в непосредственной близости от линии фронта. Во втором - группа снайперов в составе двух наблюдателей и четырех- восьми стрелков действует как снайперско-разведывательный патруль, сковывая огнем действия противника и собирая развединформацию.

В Советской армии снайперам отводилось место в боевых порядках роты, и их задачей было уничтожение командиров противника, связистов, пулеметчиков, гранатометчиков и другие интересные цели. Новые реалии заставили дополнить старые схемы.

Во время боев в Грозном "Рохлинский" корпус на консервном заводе оказался в настоящей снайперской блокаде. Ежедневно от пуль чеченских стрелков гибло до тридцати человек. Тогда на помощь рохлинцам была переброшена контрснайперская группа, в которую свели всех штатных снайперов спецназа ВДВ. День они посвятили наблюдению, а с ночи начали работать. Через двое суток снайперский террор боевиков прекратился, и корпус смог двинуться дальше.

ХИРУРГ НА ПОЛЕ БОЯ

Снайпер - наиболее экономичная из всех существующих машин для уничтожения живой силы противника. Подсчитано, что во время войны в Корее на одного убитого расходовалось до 50 000 патронов. Снайперу же для поражения цели достаточно, как правило, одного. Такой эффективностью и экономичностью огня не обладает ни один вид оружия. Кроме того, появление снайпера на каком-либо участке быстро становится широко известно, вызывает у противника страх, угнетающе действует на его психику. Очень часто возникает настоящая истерия, каждый одиночный выстрел со стороны противника воспринимается как снайперский. Кстати, вспомним о финских "кукушках". В финской армии было всего около двухсот винтовок с оптическим прицелом, в то время как красноармейцы были убеждены, что все леса вокруг буквально кишат снайперами. Это и есть снайперский террор - запугать противника, чтобы он шарахался от каждого выстрела.

Нечто подобное происходило и в Грозном. Действительно, чеченские стрелки, действуя тройками, развернули настоящую охоту на федералов. Потери от их огня были очень велики. Но зачастую гораздо большие потери приносили неумелые попытки бороться с ними. Некоторые, шибко умные, вызывали огонь тяжелой артиллерии, под который попадали и свои. Один из участников тех боев рассказывал, как некий полковник отправил роту пехотинцев "поймать того гада, который засел вон там". И подразделение угодило на минное поле. Специалисты считают, что столь удручающие потери были вызваны прежде всего неподготовленностью наших войск, так как среди боевиков, вчерашних крестьян, настоящих профессионалов было не так уж много. Но они делали свое дело. Очень часто работа блокпоста, около которого появлялся снайпер, была парализована полностью. Солдаты боялись даже высунуть нос из-за бетонных плит. Но надо отметить, что войска раскачивались недолго. Началось снабжение бесшумными винтовками ВСС, появились оптические прицелы на автоматах, по контракту пришло немало опытных бойцов, бывших "афганцев". В одной из частей снайперами набрали представителей сибирской народности, традиционно занимавшейся промысловой охотой. Один из них, заняв позицию под мостом через Аргун, за день положил "семь, однако" боевиков. Во вторую кампанию боевики стали отдавать предпочтение минной войне - снайперов стало гораздо меньше.

Существуют примеры действий метких стрелков, прямо-таки эпические. В 1967 г. снайпер морской пехоты США Карлос Хэчкок вдвоем с напарником блокировал роту северовьетнамской армии в течение трех суток. За это время они уничтожили до сорока человек, а оставшиеся были полностью деморализованы. Разгром завершил вызванный по радио артиллерийский налет. Единственный оставшийся в живых вьетнамец был взят в плен.

В Бейруте, а затем в Сараево, в какой-то момент, когда "линия фронта", разделяющая противоборствующие стороны, стабилизировалась, боевые действия превратились исключительно в снайперскую войну. В результате жизнь в этих городах была парализована. Движение по улицам было возможно только с использованием дымовой завесы или по специальным "противоснайперским коридорам". Делаются они просто - вдоль улицы натягивается веревка, и сторону, обращенную к противнику, завешивают одеялами, коврами, кусками ткани. Профессионализм стрелков и в Бейруте, и в Сараево, и в Грозном был не слишком высок. Но этот недостаток с лихвой компенсировался их количеством.

В ПРИЦЕЛЕ - ТЕРРОРИСТ

Армейского снайпера можно сравнить с хищником. Он выбирает себе жертву, сам подбирает к ней подход и во время, которое находит нужным, спускает курок. Армейский снайпер "пасет" свою жертву.

Полицейскому снайперу или его коллеге из подразделения антитеррора приходится действовать иначе. Он работает в уже сложившейся ситуации и потому редко может выбирать позицию, место, цель и время выстрела. Его задача - спасти жизни людей.

Если армейский снайпер промахнулся, это не считается чем-то из ряда вон выходящим. Он будет волноваться только в том случае, если его обнаружит противник, а мысль о том, куда попала его пуля, вряд ли вообще придет ему в голову.

Совершенно иначе обстоит дело с полицейским стрелком. В отличие от армейца, он не может целиться в корпус. Полицейский стреляет в голову, чтобы мгновенно нейтрализовать террориста. В случае же промаха последствия могут быть фатальными. Помимо того, что преступник может, скажем, убить заложника или привести в действие взрывное устройство, пуля, не попавшая в намеченную цель, может пролететь еще несколько сот метров и попасть в невинного человека.

Обычная дистанция армейца - 500 м, для полицейского же - редко более 100. Известен случай, когда двум офицерам из отдела SWAT (аналог российского СОБРа) полиции штата Аризона пришлось вести огонь на расстоянии 14 м. Их задачей было вывести из строя ружье, которое держал в руках мужчина, собирающийся покончить жизнь самоубийством. Лишь только он отвел оружие в сторону от корпуса, одновременно прозвучало два выстрела. Уже безвредное оружие было выбито из рук несостоявшегося самоубийцы и отлетело в другой конец комнаты.

Одна из сложнейших задач, решенная с помощью снайперов, вошла в анналы истории борьбы с терроризмом. Речь идет об освобождении французских школьников, захваченных в Джибути боевиками из Фронта освобождения Сомали в феврале 1976 г. 28 детей, их преподаватель и водитель удерживались террористами в автобусе всего в нескольких метрах от границы Сомали и Джибути (французской колонии). Ситуация усугублялась тем, что сомалийские власти открыто поддерживали боевиков. Поэтому нельзя было исключить того, что в критический момент на помощь террористам могли придти не только сомалийские пограничники, но даже артиллерия. Недалеко от пограничного поста находилась батарея, орудия которой были наведены на позиции и автотранспорт французских жандармов и легионеров, блокировавших автобус. Террористы требовали - ни много ни мало - вывода французских войск из Джибути, попытки парламентеров вернуть их к реальности успеха не имели. Между тем самочувствие детей, находящихся без воды в раскаленном на солнце автобусе, стало внушать серьезные опасения. Было принято решение о штурме. Террористов было четверо, они были вооружены автоматами, и, по крайней мере, двое из них постоянно держали под прицелом заложников. Следовательно, малейшая ошибка в действиях жандармов могла обернуться трагедией. В распоряжении командира группы захвата национальной жандармерии, лейтенанта Кристиана Пруто было шесть снайперов. Четверо из них держали под прицелом автобус, двое - пост сомалийцев. После приказа Пруто об открытии огня четверо террористов были убиты, даже не успев поднять оружие. Все они были поражены выстрелами в голову: боевик, находившийся около автобуса, получил четыре пули, прежде чем упал на землю, сидевший на заднем сидении и державший "на мушке" детей - три. Бандиты, находившийся рядом с водителем и расхаживавший по проходу, были "убиты дважды". Если учесть, что жандармы были вооружены винтовками не самозарядными, а с ручной перезарядкой, можно себе представить, какова была выучка этих ребят.

В это время сомалийские пограничники начали обстреливать французов из автоматического оружия. Снайперы моментально переключились на нового противника и очень быстро заставили его замолчать (позже выяснилось, что потери сомалийцев от огня снайперов составили 28 человек). Под прикрытием их огня жандармы и легионеры начали эвакуацию заложников. И тут произошло непредвиденное: появился еще один, пятый, террорист и открыл огонь по школьникам. Снайпер Ив Росс среагировал моментально - через мгновение боевик был уже на земле с простреленным черепом. Но все же он успел убить одного и ранить пятерых заложников. Тем не менее есть все основания утверждать, что, учитывая невероятно сложные условия, операция была проведена блестяще. И "первую скрипку" в ней сыграли именно снайперы.

[460x600]