Считаю нужным процитировать последнюю фразу из отчета Мэтч о походе в горы однажды в феврале 2004: " Я бы с удовольствием осталась с ночевой, и ошибку совершенную не по своей вине, намерена исправить при первой же более теплой возможности %)" Тепло зимой, как известно, не наступает до прихода весны, а весной, как известно, в горы ходить крайне не рекомендуется. Однако, у Мэтч в голове засел, плотно и назойливо, гештальт под кодовым названием "ночевка в горах". Это обостренное желание не давало жить ей всю неделю. У меня была проедена плешь, но я стойко держалась. Очень кстати небезызвестный нам Зул информировал о каком-то слете альпЕнистов, который состоится опять-таки на Лесничестве и аккурат в эти выходные. Я поняла, что моя оборона разваливается на глазах. Однако умом, слава ежам, не тронулась окончательно, а потому согласилась только на дневной поход, взяла легкую сумку, в которой лежали пирожки и деньги на дорогу, остальное пространство в ней, понятное дело, не было занято ни кариматом, ни спальником, ни какими-либо другими предметами, которые берут ночующие в горы. Зачем-то мы всей компанией доехали до Медео и топали оттуда вниз. Снова до Лесничества. Ощущение дежа вю не покидало. На мой робкий вопрос, почему не вышли раньше, мне дали исчерпывающий ответ: "Кудря, мы ж гуляем". Не согласиться было трудно, даже невозможно. Прогулялись, надо отметить, не скучней, чем в прошлый раз. От смеха кружилась голова, легкие саднило от задорных тирольских напевов, а Вадим уморил исполненной фальцетом (при его-то комплекции) пicней "Плякаля береза, плякаля осиня...". Все это записывалось на диктофон в сотке. Наконец какими-то замысловатыми охотничьими тропами, скатываясь с горок (в 5 метрах при этом стелилась ровная асфальтированная трасса), а также рискуя наткнуться на сук (ветку дерева), мы все же доползли до лагеря. Нафига было продираться через тернии, я понимала плохо. Это вообще был явно не мой день – в целом я мало чего понимала из происходящего.
Взору нашему предстал лагерь альпЕнистов. Был там и костер. И даже не один. И гитаристы. Палатки раскидало на много метров вокруг, разброд и шатания присутствовали. Потусовавшись среди всей этой 3,14здабратии (пардон, слово заимствованное), мы скоро поняли, что "лишние ***** на этом празднике жизни". Певцы были какие-то прескверные, из "рвущих струны", а мало-мальски приличный, оказался субъектом странным и на меня реагировал крайне неадекватно, а потом и вовсе без лишних слов встал и ушел. В ночь. Самым мерзким было наше хлубочайшее разочарование в Юрочке. Встреча с ним предвкушалась всю эту неделю, его недурственность многократно отмечалась и вообще его персона обсуждалась в очень позитивном ключе. Мазер дарлинг, когда мы увидели перед собой ужасно пьяного, безбандамного, с какой-то нелепой прической, еле стоящего на ногах и ворочающего языком Юрочку, то я от неожиданности даже замолчала и начала икать. Переглянувшись, мы с Мэтч прочли все в глазах друг друга и еще больше погрустнели.
Пригрузившись, пошли искать Зула, и вообще хотелось тепла, а обрести его мы надеялись лишь в его палатке. Заметьте, все это время я сохраняла неунывающее выражение на лице и бодрость духа, хотя конечно падение Юрочкиного рейтинга ниже плинтуса подпортило общий настрой. Мы попили сладкого вина в палатке, которая была на рыбьем меху и, наверное, от этого пахла рыбой. Было холодно и мрачновато, но в общем и целом вполне сносно. Ситуация резко поменялась, когда время перестало быть детским и Вадим стал недвусмысленно намекать на возвращение. Я откладываю перо, потому что не в состоянии изобразить ту палитру чувств, которую испытала, когда Мэтч эффектно совершила свой козырной кидок: "Кудря, я не могу возвращаться сегодня, именно сегодня, домой, поэтому ночевать у меня никак нельзя, мне ПРИДЕТСЯ остаться здесь". И тогда я поняла - "Минасали"... "Васна*бали". Мда, коварству Мэтчиного плана можно было даже поаплодировать. Безвыходная ситуация. Вадим предлагал переночевать у него, но это было совсем уж немыслимо. "Нет, Вадим, я остаюсь, Мэтч тут одну я оставить не могу". Все рыдают, проявленная мною солидарность была потом не раз и не два отмечена Мэтчей, как поступок до крайности благородный и самоотверженный. Я вполне осознавала последствия такого приключения - одета я легко, ни спальника, ни каримата, ни одеяла, короче ничего из того на чем можно сидеть, укрываться и тд. (у Мэтч, между прочим, тоже). Однако мы остались, а Вадим уехал. Слушая потом наши рассказы, не без иронии вставлял: "А я дурак, как лох последний, в теплой постели спал:)".
Ночь была незабываемой, то есть я буквально не могу ее забыть, до сих пор продирает мороз по коже, как вспомню, этот нечеловеческий холод, когда мерзло все - от носа до корней волос на небритых ногах. Единственной, заиндевевшей мыслью в голове было: "Дожить бы до рассвета". Нервное перенапряжение и физические мучения дали неожиданный результат. Под утро, часов эдак в пять меня пробрал истерический всхлипывающий смех, вернее, мне стало всё смешно и обуяла такая жажда хулиганства, что Мэтч по сию пору припоминает мне то утро. Начала с подколов в адрес "сладкой парочки" Зул и Мэтч (помимо нас в палатке находился еще один человек, какой-то зуловский кент, который грел нос об мою спину и беспробудно дрых). Мэтч смущалась и бубнила, что "кудрявая женщина что-то разошлась" и даже, наверное, краснела. Редкое явление, которое раззадоривало меня еще больше. Дабы понять комичность последующей ситуации, позвольте сделать небольшое отступление и поведать об одном почти историческом эпизоде, который имел место летом 2003, когда мы каждые выходные ходили с Зуловской компанией в горы. Жаль, что обе мы поленились записать все по свежим следам. А ведь было о чем рассказать...эх *вздыхает сожалеюще*. Сейчас уж и половины приключений не припомню… Но я обещала эпизод. Был у Зула один приятель, вернее это был один из обитателей форума, на котором мы с той компанией и познакомились. Звали его вроде Сергеем, но ник имел Волхв. Была это личность весьма странная. Редкостный зануда, брюзга, ворчун и вообще неприятный субъект, которого все почему-то терпели и в походы с собой таскали. Если Зул был воплощением позитива, то Волхв, напротив, ходячий негатив. Возможно, его присутствие в каждой горной вылазке объяснялось наличием у него палатки, которой почему-то не было у остальных, а моя двухместная всю компанию уместить не могла, к большому сожалению. Волхв был вечной мишенью для наших с Мэтч насмешек, так как доставал всех изрядно. Мэтч так вообще бесил, особенно когда начинал ее учить, что и как делать. Хотите вывести Мэтч из себя, начните ее учить. Правда, за последствия я не ручаюсь. Самым ужасным было то, что этот сопляк был в Мэтч влюблен. Нельзя не отметить, что был он неглуп, хоть и школьник еще, но спермотоксикоз и беспросветная личная жизнь делали его совершенно невыносимым. Я его просто и незамысловато игнорила, а Мэтч приходилось от этого ничтожества отбиваться, потому как настойчивость и навязчивость он демонстрировал феноменальные. Итак, в один из походов в Чертово Ущелье, в процессе долгих распределений по палаткам, я, Мэтч, Зул и Волхв оказались под одной крышей. Какого рожна я покинула свою уютную, теплую палаточку и перебралась туда, где в общем-то многолюдно и пахнет мужскими носками, а веселья никакого нет, до сих пор не понимаю. Сначала Волхв взъелся на меня, что я его в свой спальник не пустила. От такой наглости я аж поперхнулась и отправила его пастись. Он долго брюзжал и в итоге перебрался куда-то между мной и Ленкой. Теперь самое важное. Волхв, всю ночь лез к ней обжиматься, оправдывал это тем, что ему холодно, всячески домогался, сотрясался от вожделения (эту дрожь чувствовала даже я), а Ленка при этом скрежетала зубами и сотрясалась от омерзения. Потом Волхв сделал то, что до сих пор вызывает у нас спазматическое ржание - он начал томно дышать Ленке в ухо и жарко шептать: "МОЯ КОРОЛЕВА...". Мне казалось, что в этот момент раздастся атомный взрыв и над ущельем возникнет гигантский гриб :)))))))))))) Ойййй...*утерла слезы*

Итак, месяцами позже, зимой, в рыбной палатке, среди царства вечной мерзлоты лежала носом к верху Кудря и не могла унять нервное хихиканье, сопровождаемое бесконечными комментариями. И тут в редкую минуту всеобщего молчания, Мэтч, приподняв голову, с громким шепотом обращается к Зулу: "Зул, ты чего трясешься?" Ой, держите меня семеро, лучше б она это не произносила. Остапа понесло. Я выудила из кармана зажигалку и, запаливая ее на максимум, истерично взвизгивала: "а королевой он тебя не называет? ыыыххххаах кхххе ыы", "я тут свечку пока подержу, вы не против?" *чик зажигалкой* Мэтч очаровательно тушевалась и пыталась меня угомонить. Какой еще бред сивой кобылы я несла в то утро, помнит только разрушившаяся посередь ночи палатка, которая к утру лежала на нас. Помню я еще пела по-настоящему дурным голосом, порола чушь (чушь сопротивлялась), сливалась в дуэтах с Зулом, исполняя "а я росла и расцветаааалааа до17ти годооов", неизменную "над крылом самолета о чем-то поет.." и конечно же "дэвочка". Последнее слово Зул умел произносить как-то особенно, эрогенно для Мэтч. Она начинала моментально визжать, хохотать и испытывать аудиальные оргазЪмы. Весь этот дурдом я записывала на сотку. Дэвочку пришлось стереть, потому что Кудря начала городить там такое, что, право, совестно будет, если кто-то еще это услышит.
Мы выжили. Дальше был сплошной автопилот. До города доехали на первой шестерке, заваливаясь друг другу на плечи. На развилочной остановке товарка меня покинула, я вяло помахала ей рукой и осталась ждать своего ТС. Прошло 45 минут. Ни минутой меньше. Сорок пять минут я ждала автобуса. Утром. Зимой. После ночи в горах. Что-то может рефлексивно и шевелилось в моем мозгу, типа: «чтоб я...да еще...да что угодно...да ни с кем...да...» дальше мысли переставали трепыхаться, впадая в анабиоз. Он пришел, а дальше темнота. Не ходите, дети, в горы в феврале гулять...