...для тех, с кем жил, писал короткие рассказы ...или не рассказы вовсе, а просто записки сумасшедшего об ощущениях наших взаимоотношений ...эээ... несколько под другим углом что ли?(( ...им нравилось ...просто интересно ваше чужое мнение -- как полное дерьмо это со стороны выглядит или хоть интересно по-минимуму тем, для кого эти записки не предназначались? ...сам оценить не могу -- Я не отражаюсь в зеркалах")) Открываю в дневе новый цикл "Креатив", где и постараюсь кой-чего из этого выложить



Кошмары уходят.
Заутренняя



С Днем рождения, Джейн


...Я опять курил всю ночь на балконе – нервы. Она является ко Мне в ночных кошмарах; Я просыпаюсь, и понимаю, что настоящий кошмар когда ее нет рядом, а ее ни когда нет рядом со Мной по ночам – она является только когда ночь уходит. Придуманный ею образ, который она привыкла считать собой, тянет ее в ночь, но тает с первыми лучами солнца, и она опять остается одна, такая как есть, такая, какой Я вижу ее. Я уверен, что вижу ее настоящую, каждый раз, когда она прилетает ко Мне. Как жалко что она не способна увидеть того же – мы не отражаемся в зеркалах, и потому мы неспособны понять какие мы.
Я ненавижу ее, когда она не рядом – Я ненавижу ее постоянно; с ней надо порвать ...с ней надо обязательно порвать, но когда она рядом – Я не могу. Почему Я ее жду, одновременно желая всей душой, чтобы она не прилетала в эту ночь. Когда солнце взойдет, она точно уже не прилетит. Она приходит только с уходом ночи. Когда ваши дома покидают кошмары -- знайте, что они идут в Мой дом, передайте через них Мне привет ...пожалуйста.
-- Ты меня ждал? -- пушинки рук легли Мне на плечи. Я знал, что она хотела испугать, внезапно прикоснувшись ко Мне.
-- Почему ты не позвонила, что приедешь. А если бы у Меня была женщина?
-- Мы легли бы втроем.
Нет, Я точно не хотел, чтобы она прилетала, но почему-то исчезли беспокойство и нервозность, только что давившие горло. Она сильнее прижалась ко Мне, обхватив руками сзади:
-- Ты о чем-то думаешь?
-- Да.
-- Обо мне?
Я отвечаю ей грубо и стараюсь оттолкнуть, чтобы она не заметила Мою слабость – дрожь в теле (похмелье тревожной ночи ожидания). Сейчас Я сдержан. Если бы Я дал волю своим чувствам, кинулся бы к ней, расцеловал лицо, шею, грудь. Я не могу ни чего с ней поделать, и полагаю что хотя бы Моя сдержанность и грубость при встрече остановит ее ночные полеты ...а может быть оттолкнут ее – Мой кошмар
-- О тебе? Вот, уж, вряд ли. Ты сама о себе не думаешь…
Я умею играть равнодушие ...к сожалению, она знает что Я люблю ее. Я не говорил ей этого. Я этого ей ни когда не скажу.
-- А зачем мне думать, -- мурлыкала она. -- У меня есть сильный мужчина -- он за меня все решит.
-- Нет!… Я не твой мужчина -- мы не живем вместе, Меня ты не слушаешь…
-- Ну, Я, правда, буду тебя слушаться.
-- Мне это надоело. Зачем ты вообще ко Мне прилетаешь?
Сделав хитрые глаза она еще крепче прижалась ко Мне, трет-ся о Мою грудь, как кошка, все продолжая урчать, растягивая слова:
-- Ну, потому, что ты -- мой самый любимый и самый близкий мне человек.
-- Я не человек -- ты знаешь. И ты тоже. Не знаю, как тебя назвать! Называть, как другие Я не могу -- ординарность нам не дана Я даже не знаю, кто ты. Да ты и сама не знаешь этого.
-- А ты знаешь. Ты мне скажи, кто Я, и Я тоже буду знать.
-- Да? -- ну что ж -- поиграем -- Наверное ты -- зеркало. Кривое зеркало. Зеркала пусты -- их наполняет тот, кто в них смотрится. Так же, как ты, зеркала думают, что любуются ими, а на самом деле кто-то проверяет, не торчит ли у него волос из носа, или обсохло ли молоко на губах. Зеркала думают, но думают глупость разную: думают, что «что-то в них есть, если в них так часто смотрят». Они принимают образ других, они никакие и, поэтому пытаются подражать, быть похожими на тех, кто хоть что-то из себя представляет, на тех, кто с ними рядом в этот момент. (Скажи, что это не про тебя, дорогая). Не эгоизм, что, заглядывая в зеркало, мы видим только себя, просто в них ничего нет. Зеркала не понимают, но знают, что они ни чего не могут изменить, ведь у них нет ни желаний, ни сил, они -- только сознание; у них нет памяти -- эта гордая пустота все толкует на свой лад. Когда Я говорю с ними о Событиях, Я удивляюсь, зачем они, не помня произошедшего, заново сочиняют его. Зачем, дорогая, может быть, искривляя изображение прошлого и настоящего вы хотите доказать себе, что у вас есть силы ЗАХОТЕТЬ и изменить суть. Нет -- все меняется только в вашем сознании.
-- Ну ты же не отражаешься в зеркалах, вот и мое зеркальце треснуло.
-- А ты что, отражаешься?
Она капризно скривила губки, насупилась по-детски, вздохнула:
-- Да. Ну, Я не знаю, почему.
-- Но Я же объяснял тебе уже сто раз, малыш.
-- Ну, объяснял, но Я не поняла -- объясни еще.
Я повторяю ей все те же слова, которые говорил ей сотни раз. Зачем она спрашивает, не может же быть, чтобы она не помнила? Она чувствует вину. Она хочет заболтать Меня. Она знает что Я ей хочу сказать, но не могу ...Я принимаю правила игры ..а что Мне остается? – только прикинутся дурачком, пойти у нее на поводу. Я повторяю ей то же, что говорил сотни раз ...Я не могу сказать ей то, что хотел, когда ее не было рядом
-- В зеркалах отражается только образ, ни у тебя, ни у Меня его нет; у тебя нет -- потому, что вы -- сами зеркала (зеркало же не может отразиться в зеркале: чего отражать? -- пустоту что ли?); у Меня нет -- потому, что мы создавались как Его Воля. Какой образ может быть у Воли. Но, понимаешь, Я когда в них смотрюсь, Я на них какой-то след оставляю: они или трескаются или покрываются царапинами. А ты…
Я улыбнулся и приобнял ее шутя:
-- Глупость ты моя и пустота.
-- Ты не любишь их?
-- Кого?
-- Зеркала.
-- Я не умею не любить. Если бы Я хоть что-то не любил -- Меня бы не было.
Мы стояли обнявшись. Как она умеет прижиматься ко Мне так, как будто закапывается в Мое тело. Мне очень хотелось, чтобы она больше никогда ко Мне не прилетала, но Я успокаивался только тогда, когда она была рядом. Каждую ночь Я мучаюсь, не сплю до рассвета, пока не услышу ее писклявого детского голосочка.
Но небо уже протирало сонные, красные в рассвете глаза и тоненькие голоса звезд уже не слышно было в крике восходящего солнца.
-- Пойдем в комнату.
Она разделась, надела мой старый свитер. Сняла огромные копыта башмаков. Посмотрела на меня вопросительно. Нет, секс будет немножко позже. Она прилетела ко Мне за другим. Я иногда сомневаюсь, нужен ли он ей вообще
Я курил, смотрел на нее -- пускай сама скажет, но не выдержал первым:
-- Признайся, ты же за этим только ко Мне и прилетаешь.
Ресницы взлетели вверх, она в момент оказалась рядом, снова прижалась ко Мне, снова зарылась у Меня на груди:
-- Да ты что, Я же люблю тебя, глупый. У меня же только ты и мама. А мама тоже с меня все постоянно требует.
-- Да маму ты уже, по-моему, просто достала -- ей теперь на тебя наплевать.
-- Я больше не буду, правда, Я сама уже устала.
-- Я это сто раз слышал. Будешь. Потому что доказать себе хочешь, что ты можешь что-то, а ты не можешь. Сюда ты прилета-ешь потому, что только Я один тебе даю то, что забирают у тебя другие. Ты и хочешь взять, да все получается наоборот. И у Меня ты только тогда, когда у тебя не получается, а не получается у тебя ка-ждый раз, -- Я уже почти кричу. Неужели она не понимает того, что так ясно видно со стороны?! Я почти забываю что ей это недоступно – у нас же нет отражения… --- Что ты Мне теперь говоришь ? «люблю ? не люблю», почему сразу ко Мне не едешь, кому что доказать хочешь? Не надо Мне говорить, что тебе это нужно; когда ты со Мной долго, ты же и не вспоминаешь об этом.
-- Когда во мне твое отражение? -- улыбнулась она.
-- Да. Мое, а не твоих «подруг», которые из тебя тоже кровь сосут. Если бы, правда, хотела что-то изменить, ты бы давно остави-ла свою маму и жила бы здесь хотя бы… Ладно.

Я сегодня тебе в бокал налью.

-- Почему?
-- Да потому, что так, как ты делаешь…
Осекся -- без толку ей объяснять… Я отвернул манжет рубашки. -- Лезвие дай.
На шее что-то ныло, как порез. Я потрогал, но крови не было:
-- По-моему, ты уже начала.
-- Не-ет, ты что. Ты же знаешь, Я не умею -- Я не могу.
Я со злостью чиркнул лезвием по струнам вен, они зазвучали как очень низкое «до», и маленький живой фонтанчик крови прыснул в хрустальный бокал…

Вечером того же дня…
Она вышла из ванной чуть раньше Меня; Я долго вытирал свои длинные волосы -- у нее короче. Из ванной -- в переднюю, ничего не накинув на себя -- однокомнатная малогабаритная квартира; окна завешаны – соседи не видят ..да и им наплевать ...а нам на них – тем более – пялятся или нет вуайеры за светомаскировкой на красивое женское и мужское тело. Она, так же голая стояла перед большим зеркалом. Я встал рядом и обнял ее за плечи. Мы смотрели в пустоту, в которой не было нас, молчали.
-- Наверное, люди счастливы, что они могут видеть себя со стороны, -- сказала она.
-- Нет, они об этом не думают и на себя никогда со стороны не смотрят. Возможно, они тоже никогда не видели своего отражения.
-- А Я хотела бы увидеть себя.
-- Нет, ты боишься этого. Ты можешь увидеть себя, тебе надо только решить это. Зеркала отражают реальное, а ты всегда придумываешь себя, играешь чужие роли, в которые не верят даже зеркала. Сейчас тебе кажется, что ты -- ночной кошмар, и ты боишься увидеть себя такой. Не бойся -- это не так, посмотри как красиво твое отражение во Мне, Моя добрая, глупая девочка. В Моей душе отражается только настоящее. В мире нет ничего пугающего, страшно только когда изменить ничего не можешь. Вместе мы все сможем -- Я помогу тебе. Ты поняла? Теперь не бойся -- посмотри в зеркало…

ну, пойдем, на зеркале уже появились царапи-ны -- это из-за Меня.
-- Ты иди, Я сейчас.

Она не могла просто лежать рядом со мной, она обхватывала, вжималась в меня всем своим телом, терлась головой о грудь.
-- Ты, как страусенок, который закапывает голову в песок. Ты хочешь спрятаться в Меня?
-- Я тебя очень люблю. Ты же только мой, ты такой сильный.
-- Ты, лучше, подумай, какая ты сама. – (Я опять пытаюсь разыграть обиду ...Я уже не скажу ей того, что хотел ...тогда зачем?)
-- А, может быть, тебя ко мне послали, чтобы мне помочь. Ты же не знаешь, зачем ты здесь.
-- К тебе? Нет, вряд ли -- у вас же не должно быть души… хотя вы, конечно, часть этого мира, это мы здесь проездом. Нас просто присылают сюда. Вроде как, Я такой, какой Я есть и из-за этого мир должен измениться к лучшему. Может и есть какое задание, но нам о нем не говорят, мы, просто, Его Воля, а Он всем помогал.
-- А Я кое-что видела в зеркале.
Я улыбнулся.
-- Умница… когда? Когда Я ушел?
-- Нет, только тогда, когда ты был рядом.
-- Меня?
-- Не-е-ет…
Врет, наверное, врет как всегда -- придумала себе очередную роль. Она молчала, может быть, засыпала, свернувшись калачиком у Меня на груди. Я не хотел спать или ловил моменты того счастья, когда она рядом, боясь хоть один упустить. Я не сказал ей только одно, а может, она это знает? Да, у нас нет ни какого задания, мы просто посыльные, через нас Он отдает людям свою доброту, через нас Он отдает людям свою волю. Определенный и конечный запас доброты и воли в каждом из нас, отработав его, мы не уходим -- мы исчезаем. Она пьет Мою кровь, она ест Мою жизнь, но она не меня-ется зачем Мне расходовать себя? -- она была в этом мире до Моего прихода, она останется в нем, когда Я уйду и останется все той же. Что изменилось в ней за те два года, что она питается Мной? И добротой, и лаской, и нежностью и жестокостью Я пытался ее изменить, но что изменилось в ней? ...И добротой, и лаской, и нежностью и жестокостью… Я писал ей рассказы, Я водил ее к звездам, мы парили над миром, и с высоты полета Я объяснял ей суть фильмов и книг, которых она не понимала… и нежностью и жестокостью… Я приковывал ее наручниками, душил до потери сознания, орал на нее, она решала что-то «раз и навсегда», но потом уезжала к маме, и опять продолжались ее бесполезные ночные полеты. Пустые глупые зеркала, Я могу дать вам доброту, ласку, но Я не могу дать вам ума, вы должны просто довериться…
Зачем Я даю все это ей? Подразумевалось, что мы не должны с ними общаться. Я не знаю, насколько Меня еще осталось, наверное, Я трачу себя впустую. И Я исчезну, ничего не изменив? Просто кину себя в пустоту и уйду, не сделав то, что должен, ничего не сделав для нее?
А может быть, она права -- Я действительно послан к ней? Как новый эксперимент -- посмотреть что из этого выйдет. Мы же не знаем, кому мы должны помочь и зачем мы здесь.
Пока дворники спят – Я слышу весь дом – как стонет женщина на первом этаже; она живет одна, к ней ни кто не заходит – наверное маструбирует; как кричит ребенок на шестом – у него сильная простуда и, кажется, менингит – Я вчера говорил с его отцом – он боится…. Я понимаю… ; как привычно по утрам блюет сосед с третьего – пропадная язва вкупе с каждодневным запоем. Я нужен им всем, а ей? ...Я всем бы им мог помочь – и одинокой женщине, и больному ребенку, и спивающемуся от невыносимых болей соседу… ...Я лежу рядом с ней… «Mission complete» -- в дверце полированного шкафа отражается включенный экран монитора. Перед ее приходом Я прошел очередной этап компьютерной игры.. Кто-то за стеной включил музыку... очень тихо ...Я разбираю только мелодию, но не слова ...слова Я знаю. Это Beatles… Я начинаю подпевать. Но понимаю, что перевираю слова, и, наверное, не очень грамотно по-английски – слово mission, то, о чем мы только что говорили с ней, то, что огненными буквами светится в двери полированного шкафа, накрепко застряло у Меня в голове, вытеснив все остальные слова и понятия – «Mission. I do». Да, Я делаю. Я делаю все, что могу, но, может быть, это не Моя миссия? ...а может быть миссия невыполнима? -- В экспериментах нельзя предсказать результат. Так что, -- ВСЯ Моя короткая жизнь -- неудавшийся чужой эксперимент? – и мы умрем только потому что он не удался тем, кто его задумал, кого мы не знаем? ...почему МЫ – Я! ...а она?
Что с ней будет, когда Я исчезну? Когда кончится Мой запас Его доброты. Неудавшийся эксперимент повторять не будут!...

Кошмары уходят, когда она спит, прижавшись ко Мне всем своим маленьким детским тельцем, крепко обнимая Меня, обхватив ногами и положив голову Мне на грудь. Спи, моя девочка, спи -- Я пока с тобой...

(http://smuta.com/Forum/Topic.aspx?TID=56801)