Автор: Йа.

Пэйринг: Шенн/Томо, implied  Мэтт/Джаред, POV Томо

Рейтинг: низкий, практически никакого

Предупреждение: death-fic.  Да, я все-таки это сделал!

Дисклаймер: Я ваапще не знаю хто это такие... Так что «бананев немае»

A/N: риквест от тебя любимой на три слова, три матерных слова: горчица, гладиолус, гланды. Получилась херня, но только без претензий, ибо и я есть херня. А от херни ничего кроме херни никогда не получается. Запутанно? То-то и оно...

 Одиночество. Иногда оно бывает вынужденным, иногда собственноручно принятым решением. В любом случае оно пугает. Особенно меня. Особенно сейчас. Я все еще никак не могу уяснить для себя одну простую истину, что быть взрослым – значит быть одиноким. А может быть, я еще просто не вырос? Может быть, я все еще маленький мальчик, которому необходимо безграничное внимание взрослых?

На самом деле мне нужно внимание одного единственного человека, его любовь и понимание. Но он занят чем-то более важным, важным для него. Нет, я, конечно же, всегда понимал, что буду для него на втором месте. Хотя иногда росток надежды пробивался в моей душе. Например, когда он, не прерываясь, смотрел на меня и нежно ворошил волосы, думая, что я сплю. Когда в очередной раз, тяжело вздыхая и удивляясь полному отсутствию вкуса, выбирал для меня одежду. Когда, кончая, кричал мое имя. Но эти ростки умирали, едва заслышав: «Томо, я сегодня не приду, мы с Джаредом договорились сходить в кино», «Томо, у Джареда неприятности. Я не приду», «Томо... Джаред... Ты ведь понимаешь?». Я всегда кивал и говорил, что все нормально. Я все понимаю. Но, блядь, как же мне надоело все это терпеть! Я, наверное, эгоист, но меня ужасно раздражает Джаред и его вечные проблемы. У меня их не меньше, но я переживаю все сам. Хотя иногда хочется плюнуть на все и разрыдаться прямо перед Шенноном.

А в последнее время все стало еще хуже. Мы практически перестали видеться наедине. Джаред в очередной раз впал в глубочайшую депрессию. Но на этот раз все действительно серьезно, мне его даже искренне жаль. Но я-то здесь причем? Я хочу тепла и ласки. Я хочу Шеннона, в конце-то концов. Наскоро собираюсь, беру ключи от машины и еду к нему. Да, все-таки я эгоист.

Дверь открывается не сразу. На пороге стоит Шеннон, уставший и какой-то далекий. Не мой Шеннон. Видно, что он не спал как минимум трое суток, а не брился еще больше.

- Томо, сейчас не самое подходящее время для визита... – Игнорирую его фразу и прохожу на кухню. Конечно же, там сидит Джаред.  Но что удивительно, он даже, казалось, не заметил, как я вошел. Просто сидел и выдавливал горчицу  на лежащую на тарелке сосиску. Джаред ест сосиску? Шеннон подошел к брату и вытащил тюбик из дрожащих рук.

Несколько минут проходят в гнетущей тишине, а потом вдруг Джаред начинает петь. Протяжно, надрывно, пугающе. И я не могу понять, чего мне больше хочется выбежать на улицу, расплакаться и завыть на Луну, или вырвать к чертовой матери его проклятые гланды, лишь бы он только замолчал... Джаред затихает также неожиданно, как и начинает, смотрит на Шена и едва слышно шепчет:

- Он ушел, бро... Насовсем ушел... – И по щекам катятся слезы. Шеннон подходит к нему и нежно стирает влагу подушечками пальцев. Именно в этот момент я понимаю, что сейчас я здесь действительно лишний. А может, и всегда им был. Я смотрю на них и понимаю, что это две половинки единого целого. Семья в полном смысле этого слова. Они всегда будут заботиться друг о друге, отставляя других на второй план.  Выхожу из квартиры, осторожно закрывая за собой дверь.

Дома все так же тихо и одиноко. Подхожу к зеркалу в ванной и смотрю на свое отражение. В глазах пусто-пусто, нет ни единой искорки... Сразу становится грустно. Не вовремя. Опять. И как-то ужасно тянет пофилософствовать, поразмышлять о смысле жизни. Нет, не вообще, а о смысле своей жизни.  В последнее время смыслом моей жизни был Шеннон, а теперь... Я не знаю. Что-то во мне сегодня изменилось. Я вдруг ощутил свою ненужность. Я ему не нужен. Совсем... Я признался, наконец, себе в том, что уже давно тревожит мою душу.  После таких признаний сразу хочется себя пожалеть. А я не буду. Пусть другие жалеют... обо мне. А будут ли они жалеть? Вопрос занозой застревает в сознании. Ужасно хочется узнать, как будут вести себя знакомые со мной люди, что они будут делать. Снова поднимаю глаза к зеркалу, в них теперь нет пустоты, в них горит какой-то безумный огонь. Щеки раскраснелись, губы подрагивают. Наверное, так выглядят сумасшедшие? Наверное...

Приняв для себя решение, достаю из шкафчика тонкое острое лезвие. Подношу его к одному запястью и, немного поколебавшись, делаю длинный глубокий надрез. Больно... Второе запястье. Черт, как же жжет... Вскоре чувствую легкое головокружение и тошноту. Хочется спать. Медленно оседаю на пол, прижимаясь виском к прохладной стене ванны.

А я ведь не увижу, как они будут себя вести, я ведь умру... Из горла вырывается непонятный звук, то ли смех, то ли рычание.  Глупо получилось...

Хочется написать на голубом кафеле имя Шеннон, но я все же сдерживаюсь, да и сил уже не хватает. В глубине квартиры раздается телефонный звонок, срабатывает автоответчик.

«- Томо, ты чего ушел не попрощавшись? Видел Джа в каком состоянии? Я не могу его так оставить... Мало ли что. Ты же понимаешь, да? Я понимаю, что все не так должно было быть, но просто, чтобы ты знал... Я тебя люблю... Ты мне нужен... Ладно, что это я. Увидимся еще».

Чувствую, как по щеке бежит непрошенная соленая капелька. Я понимаю, что это конец, что через пару минут я умру. Почему-то вспоминается, услышанная сегодня фраза Джареда. Предзнаменование для меня?

Ужасно хочется, чтобы на похороны Шен принес букет гладиолусов.  Действительно, глупо получилось...

 В колонках играет - wolfsheim - and i