Страшила и Дровосек сидели в подземелье. Они были измучены, ослабли и утомились. Сверху капало, посреди темницы увеличивалась лужа. Вода подходила к самым ногам.

— Еще немного, и я размокну, — сказал Страшила, — и мне конец.

— Еще немного, и я заржавею, — сказал Дровосек, — и буду просто металлолом. Страшила, надо что-то делать! Что?!

— Элли зашила мне в ботфорты клочок бумаги и карандаш. Они — волшебные. Помнишь, она сказала, чтобы мы написали ей письмо, когда придет самый крайний случай... По-моему, он настал.


— Да, но письмо должно быть без ошибок, тогда волшебство произойдет. Давай бумагу и карандаш, пока не подобралась вода, я буду писать на колене, оно твердое. А ты. Страшила, диктуй.

— "Да-ра-гая Элли..." Пишешь?

— Нет, на бумаге ничего не пишется... Может, надо написать: "до-ра-гая"? Нет, тоже не получается.

— Дровосек, напиши-ка: "до-ро-гая".

— Написал, ура, получилось. "Дорогая Элли!"

— "До-ро-гая Элли, в нашу Волшебную строну..."

— Страшила, все исчезло. С бумаги, исчезли слова, а я их уже написал. Может, надо написать: "Волшебную страну"? Попробую!

— Пиши: "Дорогая Элли! В нашу Волшебную страну пришла..." подожди, пришла или прешла?!

— Да ты что, Страшила, конечно, "пришла".

— "...Пришла бида". Нет, нет, подожди не "бида", а, наверное, "беда". От слова обед, правильно? Я не знаю, рискнем, уже вода мне по грудь. "Элли, выручай! В нашу Волшебную страну пришла беда!" Элли скажет: "Бедные мои, надо их выручать". Бедные, значит, беда. Так получилось?! Значит, в нашем письме нет ошибок.

— Значит, все правильно, и Элли нас спасет. Что это, послушай, снаружи послышался шум и в дверях повернулся ключ!