автор:chocoplush

название: Я бы хотел быть тобой....

жанр: slash

рейтинг: NC-17

пейринг: Том\Билл, Билл\?

дискламайнер: опять никто никому не принадлежит...я временный пользователь))

предупреждение: это был мой первый фик по Токам. не считаю его удачным, но пока я пишу следующий-можете заняться прочтением этого))

Глава 1.

-Билли, малыш, ну ты красавчик. Зал в полном восторге,- Том ворвался в гримерку, когда я думал: стереть мне глаза и надеть очки или все-таки переться в клуб так. В нем бушевала энергия. Мой старший братец скакал по комнате, как придурок и распевал: «Ich bin nich lich…», аккомпанируя себе гитарой и весело размахивая дредами.

-Это была полная феерия!!!  - Том не унимался,- Когда ты смылся с середины третьего выхода на бис, поклонницы начали скандировать: «Kaulitz! Kaulitz!»

Но меня почему-то больше занимал не рассказ Тома о только что прошедшем концерте, а его расстегнутая ширинка. Интересно, он думает о том же, о чем и я? Братец, похоже, уловил мой взгляд и, тупо уставившись на свои штаны, буркнул: «Упс…» и поспешно застегнул молнию, скрывая от моего взора свое достоинство. Нууу, я так не играю. Томми, может уже хватит скрывать нашу связь. Ты любишь меня, а я тебя. И что плохого? Можешь тусоваться с поклонницами сколько угодно, водить их в номер. Я буду делать то же самое. Но каждый раз ты будешь возвращаться ко мне.

-Хей, Билл!!! Ты где? Ты меня слышишь?- Ну вот, опять мои мечтания о предстоящем вечере нарушил этот похотливый засланец.

-А? Да, Том, я слушаю. Зал скандировал…

-Билл, я говорил тебе это минут 20 назад. Тебя что, забирали инопланетяне на эксперименты, пока я с этими медведями Георгом и Густавом развлекал толпу?

Я встал с кресла и толкну брата в грудь. Тот впечатался в стену и ударился головой об косяк. Из виска Тома показалась рубиновая капля крови. Я подошел к брату заглушил его возмущенный вопль поцелуем. Мой язык жадно впитывал в себя каждое движение языка брата, стараясь запомнить его вкус. Том охотно отвечал на поцелуй. Медленными равномерными движениями я выводил дорожки на его шее. Шепнув на ухо: «Чтобы все знали, что у тебя кто-то есть…» я поставил кровавый засос на шее брата. Том всхлипнул. Нет, дорогой, все только начинается. Слизнув каплю крови с виска, опустился на колени и попытался расстегнуть молнию на штанах. Des astes…заела. Провозившись секунд 15, я все-таки победил этот сложный механизм. Теперь Том был полностью в моей власти. Медленными, движениями я приводил брата в неистовство.

-Wird ausreichen, Der Bastard!!!!! Nein, noch!!!!!! Der Striche!!!!-кричал Том.

Одним резким движением я завершил сладостные мучения брата, даря ему великое блаженство. Том кончил, ударившись головой о стену.

-Похотливый ублюдок!- интересно, почему он злится?

-Такой же, как и ты, братец,- я вытер губы,- Ну что, теперь в клуб. Нас ждут миллионы пресных фанаток. Работа, работа. Вперед, труба зовет!!!!

Бодрым шагом мы направились в клуб. Плохо помню, что там было, хотя, по-моему, все как обычно: «Море выпивки, полуобнаженных телок, светомузыка, которая не давала прийти в сознание после алкоголя, фанатки, какие-то ублюдошные Геи, sex drugs and punk». Каким-то неземным чудом мне удалось часа в три ночи выловить своего братца из объятий малознакомой мне девицы. Этот болван еще сопротивлялся, поэтому я решил проветрить Тома и пойти в гостиницу пешком, тем более что идти квартала четыре. Господи, зачем же я это сделал. Сейчас вспоминаю этот момент и содрогаюсь: «Я идиот, почему я не вызвал такси?».

Погода была великолепная. Приятная прохлада протрезвляла двух напившихся кумиров миллионов девчонок. Улицы пустовали. Было ощущение того, что они вздохнули от облегчения, освободившись от многочисленных ног, ступающих каждый день на накатанный асфальт и нарушающих многолетний покой. Свет отсутствовал в принципе, лишь старый фонарь в конце квартала, наклонив свою голову, одиноко кидал тусклый луч на почтовый ящик. Ему самому было противно от своего свечения, и всем своим существом он мечтал уйти из этого мира и перейти в более приемлемое состояние. Дома угрюмо отбрасывали тени на узкую, плохо освещенную улицу. Куда-то подевались небоскребы, яркие витрины магазинов, в конце концов: «Где нескончаемая иллюминация?». Ответ прост: «Её нет». А она бы и не вписалась в картину тихого города. Здесь царила полная идиллия. Ничего лишнего. Настоящая красота. И два брата-близнеца. Такие одинаковые и такие разные. Идут на подкошенных ногах в непонятную сторону. Может мне поэмы начать писать про наши похождения. А что, получился бы полный бестселлер.

-Билл, а че это за придури у фонаря, которые пялятся на нас?

-О, Том, ты заговорил! Я думал ты только плямкать умеешь, когда целуешься с очередной поклонницей! - моей фантазии не  было видно конца и края.

-Остроумно, только по-моему они идут к нам, потому что живых существ на этой стрит я больше не нахожу. Я напряг зрение, пытаясь сфокусировать свой взгляд  на двух приближавшихся точках, но гребанный фонарь бил в лицо и я не мог ничего рассмотреть. Секунд через тридцать к нам подошли амбал и его друг, похожий на жертву Освенцима, со свинячьими рожами и наитупейшим выражением лица.

-Эй, деточки, какого черта вы тут шляетесь? Разве вам мама не говорила, что нельзя так поздно на улицу выходить. Можно нарваться на неприятности,- один из этих ублюдков противно харкнул на землю.

-Единственная неприятность-это твоя потная, поросячья рожа,- похоже, Том окончательно протрезвел.- Вали давай, отседова и дружка своего обдолбанного прихвати, а то он всю урну облевал.

-Ну, все,- подумал я,- щаз мне и Томику начистят морду лица. Однако амбал, развернувшись, кинул Тому: «Мы еще встретимся, милашка», подхватил своего друга-наркомана и быстро удалился в неизвестность.

-Урод проклятый! Ладно, Билл, пошли в гостиницу. Хватит на сегодня приключений,- Брат устало зевнул,- тем более она вон, через дорогу.

Усталые и обозленные на весь мир мы вернулись в гостиницу. Возникло лишь одно желание: упасть на кровать и видеть алкогольно-сигаретные сны. Том, похоже, думал точно так же. Кое-как мы доползли до номеров.

-Доброй ночи, братик!- я закрыл дверь в комнату, не дождавшись ответа.

Голова трещала, ноги не слушались. Эх, надо меньше пить. С этой мыслью я растянулся на кровати и через минуту вырубился.

«….Какое-то заброшенное здание. Повсюду валяются куски арматуры. Жуткий запах разложений мешает нормально дышать. Почерневшая лампочка одиноко болтается на отсыревшем потолке. Повсюду слышны какие-то звуки, эхо резонирует по всей площади дома. Я пытаюсь найти хоть какой-то источник света и попытаться выбраться отсюда.

-Билл! Мне больно, Билл! Помоги!- нечеловеческий крик брата приводит меня в сознание. Поджилки трясутся, ноги не хотят слушаться. Врезаясь в стены, я пытаюсь найти источник звука.

-Билл!!!! Ну, где же ты?!- крик брата переходит в звериный рев, потом голос срывается. Я слышу его плач, я чувствую, что ему безумно больно. Меня бьет крупная дрожь. По щекам текут слезы. Я режу руки о скалистые стены. Блин, где же ты? Где?!- я сам начинаю кричать. Когда закончится этот кошмар. Слепо выставив руки вперед, я бегу. Падаю, споткнувшись о камень. Во рту появляется знакомый металлический вкус крови. Плевать. Лишь бы успеть, лишь бы Том был жив. Я натыкаюсь на какую-то дверь. Он за ней, я знаю точно. Ручка, где же она, черт возьми. Выбив ногой дверь, я врываюсь в комнату. Том, он здесь. Он жив. Только он повернут спиной и привязан к стулу. Отвязать. Унести. Я подбегаю к брату и поворачиваю стул. Лицо Тома изуродовано предсмертной конвульсией, а из виска равномерной струйкой течет кровь….

-НЕТ...»

От собственного крика я просыпаюсь в холодном поту. Срочно с ним поговорить. Рассказать. Он успокоит. Скажет, что это сон. По лицу ручьями текут слезы, сердце бьется с бешеной скоростью. Меня трясет. Так, Билл, сосредоточься. Встань. Медленно, не торопись. Вот так, молодец. Дрожь немного утихла. Я пытаюсь восстановить дыхание. В глазах плывет. Быстрее, к нему. Цепляясь потными руками за стены, я выхожу из номера. Слава Богу, комната Тома почти напротив. Только почему дверь не заперта? Войдя во внутрь, я понимаю, что мои самые худшие опасения сбылись…

 

Глава 2

*Лицом к лицу со смертью*

 

Я вошел в комнату. Картина, представшая моему взору пугала: кромешная мгла ослепляла, с балкона бил холодный осенний воздух. Казалось бы: ничего особенного, но я чувствовал всем нутром, что что-то не так. На ощупь, продвинувшись в спальню, я приоткрыл дверь.

-Том? То…,-я запнулся. По коже пробежал холодок. Страх усиливался с каждой секундой.

Вся спальня была усыпана свечами и затянута легкой дымкой. Витал аромат какого-то масла и лаванды. На стенах играли блики от огня, создавая различные силуэты. Обстановка настораживала. И тут я обратил внимание на пентаграмму на полу. Это был круг, в котором красовалась пятиконечная звезда, а в центре…в центре лежал Том. Его бледное лицо, чуть посеревшее выражало недоумение. Глаза были удивленно раскрыты, а на губах блестела кровь. Я опустил взгляд чуть ниже, и мои веки завесила пелена из слез. В груди Тома торчала рукоять от кинжала. Я завопил от ужаса, но вопль этот с губ так и не слетел. Онемевший и неподвижный, я вынужден был смотреть на это ритуальное убийство. Медленно, сползая на пол, я пытался убедить себя, что это всего лишь еще один сон. Нет, не может быть. Так не должно было случиться. Я начал хлестать себя по щекам, чтобы проснуться, но комната не исчезала, а Том по-прежнему неподвижно смотрел в потолок. Ладони вспотели, на лбу выступил пот. И вдруг я засмеялся. Да он же разыгрывает меня. Да, точно. Сейчас я подползу к нему, а он вскочит и скажет: «Вот это я тебя надул, маленький Билли, а ты поверил. И премия Оскара за лучшую мужскую роль вручается…». Но этих слов не последовало. Я дотронулся до руки брата. Она была холодна как лед. Мой смех перерос в психоз, а затем в истерику. Я целовал его пальцы, согревал их своим дыханием. Но они оставались ледяными. Я вынул кинжал, чтобы ему было легче дышать, и подставил ухо к его устам. «Ну же, вздохни, скажи что-нибудь, умоляю. Я больше никогда ни в чем тебя не упрекну, я буду оберегать тебя. Я буду радоваться твоей улыбке, и страдать твоим огорчениям. Только дыши, только живи. Хочешь, я умру за тебя, только скажи, что все в порядке. Но мертвые не могут говорить. Я завыл от бессилия, как подстреленный волк. Схватившись за голову, я упал на окровавленную грудь брата. За что? Зачем? Кто? Убью всех. Перегрызу горло тем, кто это сделал. Повешу администраторов за то, что пропустили этих ублюдков к нему. А потом сам …» Я не успел закончить мысль. В комнату вошел Георг, сонно потирая глаза. Видимо он услышал мою истерику.

-Чем вы тут…занимаетесь?- он  уставился на меня, на Тома и, чертыхнувшись, выбежал из комнаты. Дальше помню только то, что Георг вернулся со скорой и с полицией, что меня на руках отнесли в комнату, что-то вкололи в руку и заставили выпить бокал виски, что перед тем, как оттащить меня от брата, я успел выхватить клочок бумаги из окоченевшего кулака Тома и засунуть его в карман. Эта ночь стала самой страшной в моей жизни. Казалось, этот ужас будет продолжаться вечно. Я бредил, кричал, звал Тома, но он не приходил. Вместо этого я слышал шепот врачей и успокоительные фразы Георга и Густава. Кости ломило, в голове стоял писк, по лицу текли слезы. Я хотел проснуться, но лекарство, которое мне вкололи, не давало этого сделать. Мне опять снился этот сон, про застреленного брата. Я тогда еще не осознал в полной мере, что Тома больше нет. Наконец, после долгих мучений, меня перестали посещать видения, и я упал в небытие…

Когда я проснулся, за окном серело осеннее утро. Моросил мелкий дождь, пронизывающий ветер трепал слипшиеся волосы. Я люблю такую погоду. За окном бушует стихия, а я сижу перед камином и смотрю на огонь. А рядом сидит…сидит Том. Его глаза таинственно сверкают в темноте, а губы растягиваются в соблазнительной улыбке. Эти мысли ударили лезвием по сердцу. Прошлая ночь никогда не выпадет из памяти, и будет больно жечь до конца моих дней. Опять наворачиваются слезы. Черт, я плачу, как девчонка. Плевать, на все и на всех. Я полез в карман за платком. Но не его я там нашел. Проклятая бумажка. Что же, что же оставил мне Том? Развернув, я увидел пять слов: « Вот мы и встретились, милашка…»    

 

Глава3

«…Вот мы и встретились, милашка». Я перечитал эту фразу раз пятнадцать, но не мог понять: « Где же я это слышал?». Думай, Билли, думай. Да как тут можно сосредоточиться, когда три дня назад убили половинку тебя и ты теперь один. От одной мысли меня тянуло к кухонному ножу. Перерезать вены и с концами. Никаких забот, проблем  страданий. Не будет больше слез и ночных кошмаров. Та ночь выпадет из памяти навсегда. А главное, я опять буду с Томом. С живым Томом. Я залепил себе пощечину. Ты идиот, Билл! Вспоминай, ну же? Если бы Том был рядом, он бы обязательно что-нибудь придумал. И тут меня осенило: Ночь. Клуб. Улица. И два человека. Нет, они не люди, они звери, которых надо травить. Они лишили меня самого дорогого. И я это так не оставлю. Я слаб, у меня шок, частые истерики. Я курю по две пачки сигарет в день, а по ночам сижу на балконе и украдкой вытираю слезы, но я найду в себе силы и разыщу их. И в момент мести рука моя не дрогнет, и я всажу нож в грудь этих подонков. Я отомщу за брата…

-Билл? Билли? - Георг осторожно постучал в дверь,- К тебе можно? У меня для тебя кое-что есть.

-Не смей называть меня Билли. Ты не имеешь права. Только Том мог так делать!!!! -   мой голос срывался на каждом слове. Не хватало воздуха.

-Билл, пойми: нам всем его очень не хватает. Он был как брат…Он…

-Заткнись! Закрой рот! Не смей произносить эти слова! Б Ы Л  К А К  Б Р А Т ?! Он и сейчас мой брат! Был, есть и будет им всегда! Вам не понять, ЧТО я чувствую. Вы…вы…- Я захлебывался в слезах. Сигарета, которую я зажег, перед приходом Георга, выпала из рук и прожгла простыню. Меня начало трясти. Хоть бы он ушел. Неужели не понятно: я хочу быть один. Один. Только я и Том в моей памяти. Он всегда со мной, чтобы ни случилось…

-Вот, я нашел это в комнате То…твоего брата. Похоже, это предназначалось тебе,- Георг кинул на кровать конверт с надписью «Б.К.» и поспешил прочь из моей комнаты. Наконец до этого медведя дошло, что я хочу быть один. Господи, неужели я не сплю?! Осторожно взяв конверт, я оторвал обертку. Что там? Моя фотография? Но зачем? Я мельком взглянул на свои пальцы. Кровь? Быстрым движением руки я перевернул фото. Надпись размазалась, но я смог разобрать: «Ты следующий…». Мысли в голове превратились в сплошную кашу. Меня хотят убить. Но почему-то я не чувствовал страха. Только какая-то болезненная пустота внутри. Ха, а ведь я сам хочу своей смерти. Странные создания-люди. Что имеем - не храним, потерявши – плачем. Истинный смысл этой поговорки я понял только недавно. Мне всегда казалось, что Том будет рядом, чтобы ни случилось. Он никогда не покинет меня. Он мой брат, часть меня, а ведь человек не может на половину умереть. Так я думал. А сейчас против моей воли в голове уже созрел определенный план. Надо прогуляться. Осторожно открыв дверь, я вышел из номера. Коридор был пуст, и пахло краской. Я медленно и тихо, чтобы никто не знал, что я ушел, проскочил из гостиницы, мельком взглянув на номер Тома. Дверь была запечатана. Опять промелькнули воспоминания….

Погода не предвещала ничего хорошего. Темные тучи сгущались над крышами домов, цепляя флигели рваным краем дождливого полотна. Прохожие зябко ежились, жалуясь на природу, людей, жизнь. Мелочные, не знают о чем говорят. Они думают, что дождь это неприятность. Ха, я и сам так думал. Когда теряешь кого-то из близких, начинаешь по другому смотреть на банальные вещи. Меняется мировоззрение и восприятие. За своими размышлениями я и не заметил, как стемнело, и начался ливень. Крупные капли били по лицу, оставляя дорожки и смешиваясь со слезами. А я стоял посреди незнакомого парка. Сумрак наступал. Нужно возвращаться. Но я чувствовал, что еще чуть-чуть и произойдет то, что приоткроет завесу тайны смерти Тома. Сзади кто-то приближался. Я слышал хлюпанье обуви по лужам и свист оружия, которое рассекает воздух. Я знал кто это. Время мести настало. Теперь только я и он. Он один, но почему? Не важно. Там где один, там и двое…

-Как приятно, когда глупая мышь сама бежит в мышеловку, в которой даже сыра нет. Еще приятней смотреть, как ломается шея грызуна при срабатывании ловушки. Как бьется в конвульсиях тельце, и дергаются лапки. А потом …БАМ…и ты с удовлетворением захлопываешь крышку мусорного бака, оставляя животное на растерзание опарышам,- этот ублюдок стоял прямо у меня за спиной. Я чувствовал, как лезвие ножа вспарывает майку. Но паники не было. Лишь полная сосредоточенность. Вспомнить приемы, которые показывал Том, когда ходил на каратэ. Только это меня может спасти сейчас. Или нож в спину, или ... эффектно развернувшись, я попытался сбить с ног амбала ударом ноги. Но он оказался проворнее и через секунду я валялся на плитке и пытался вытереть воду с лица.

-Наша деточка еще и дерется?- он усмехнулся надо мной и с размаху зарядил ботинком в живот. Как больно! Удар, еще и еще. Я лежал в луже с окровавленным подбородком и разбитой губой.

-знаешь, Биллиии, - амбал специально тянул мое имя,- прежде чем перерезать тебе горло, я расскажу тебе маленькую сказочку:

« один маленький мальчик нарвался на не хороших дяденек, оскорбив их. И дяденьки захотели проучить маленького засранца. Они пробрались к нему в номер и начали играть в ритуальное убийство…»

-Ты понимаешь, о ком я говорю? Думаю да. Так вот. Твой братец молодец. Оборонялся, как мог. Мы приковали его наручниками к батарее и сунули кляп в рот, а сами начали рисовать пентаграмму и расставлять свечи. В смерти все должно быть красиво. Ну, так вот. Потом мы заставили выпить его наркотик, парализующий все мышцы. Он не мог даже моргнуть, но мог чувствовать боль. Ты не представляешь, какое наслаждение я получил, загоняя нож ему в сердце. А он лишь глупо смотрел в потолок и из его темно карих глаз текли крупные слезы, а на губах застыло лишь одно имя: Билл. А потом потекла кровь, пачкая белоснежную улыбку и оставляя на зубах красные борозды. А глаза также удивленно смотрели в потолок.

Я лежал в луже собственной крови и чувствовал, как боль сменяется гневом и яростью. Ккк…как он посмел мне рассказывать это. В нем нет ни капли сострадания и милосердия. Это кусок гнилой падали, который после каждого убийства запускает себе под кожу еще десяток червей, а они в свою очередь прогрызают себе дорогу к мозгу. Я собрал в себе последние капли жизни и, что есть силы, ударил амбала в пах. Тот вскрикнул, загнулся и выронил нож. У меня есть несколько секунд. Я поднял оружие и встал на ватные ноги. Злость и презрение твердили мне: Билл, всади нож ему прямо в спину. Ты же так хотел этого. Но вдруг я понял, что убийца сам себя наказал. Его гнев и бесчеловечность убивает его. Он просто живой труп. С этой мыслью я развернулся и уже собирался покинуть парк, как вдруг услышал звук затвора пистолета. Машинально развернувшись, я кинул нож. Прямо в цель. Амбал растянулся на гладкой поверхности тротуара. Мне захотелось посмотреть в его глаза. Я подошел. Он приподнял веки и, выдохнув: «убийца», издох.

-Нет, ты сам себя убил. Больше здесь делать было нечего, и я медленно побрел в гостиницу. Остался еще один и дело с концом. Только где его найти. И почему за мной следил только один. Слишком много вопросов для одного дня. Об этом можно подумать завтра. Я не чувствовал ни жалости, ни сожаления. Ровным счетом ничего. Хотелось только одного: лечь спать. Именно этим я и займусь. Изможденный и опустошенный я упал на холодную кровать и уснул, уткнувшись носом в подушку, которая все еще пахла Томом…

 

Глава 4

Я проснулся, когда солнце было уже в зените. Усталость прошла, но прилива энергии я не чувствовал. Пустота так и не исчезла. Ко всему прочему, я вымазался 

в крови. Челюсть ужасно болела, а губа распухла. Под глазами красовались  огромные синяки. Ну и вид…  Какой дурак изобрел зеркало? Наверное, он же и придумал утро понедельника.
 

Надо что-то с собой делать. Я мигом собрал простыни и кинул их в угол, надеясь на то, что горничная заберет. Туда же полетела и стодолларовая
 

купюра для того, чтобы она не задавала лишних вопросов.  Tолько сейчас я заметил, что на мне надета мокрая, и вдобавок окровавленная
 

одежда. Кое-как стянув с себя порванную майку и джинсы, я полез в душ. Струи холодной воды били по лицу и плечам, а потом медленно стекали по
 

позвоночнику. Мысли слабым потоком перемещались по извилинам мозга. Я как будто прибывал в состоянии нирваны. Казалось, весь мир перестал
 

существовать, а время остановилось.  Я открыл глаза. Передо мной стоял брат, губы которого медленно расплывались в улыбке, а глаза сияли каким-то неестественным блеском. Он парил над гладкой поверхностью ванны.
 

Я протянул руку, чтобы коснуться его лица и… дымка рассеялась, а я так и  остался стоять с вытянутой рукой и приоткрытым ртом, в который стекала
 

вода и мои слезы, вызванные внезапным видением.
 

Прошло, примерно, минут двадцать. Я пришел в себя и каким-то неизвестным
 

для меня образом смог вылезти из ванны и взглянуть в запотевшее зеркало. Ко
 

всем прочим неприятностям еще и покраснели глаза. Дрожащими руками я взял
 

полотенце и вытерся, потом взял подводку. По контуру глаз поползла черная
 

стрелка, скрывая красноту. Немного пудры и тонального крема. Все, Билл
 

Каулитц как всегда обворожителен, но это только оболочка, скрывающая
 

истинное состояние.
 

My shadows the only one, that walks beside me
 

My shallow hearts the only things, that's beating
 

Sometimes I wish someone out there will find me
 

Till than I'll walk alone…
 

Проклятый телефон! Как же давно мне никто не звонил.
 

- Да, я слушаю! А, Георг, это ты? Что случилось?
 

-Билл, тебе лучше сейчас не выходить из номера. Журналисты и фанаты
 

атаковали гостиницу. Если хочешь, выйди на балкон и посмотри сам.
 

Я осторожно выглянул в окно и посмотрел на улицу: неуправляемая толпа
 

орущих поклонниц пробивалась через охрану. Повсюду красовались плакаты такого
 

содержания, как: «Верните Тома!», или «Каулитц  жив!». Сквозь пластиковые
 

окна было плохо слышно многочисленные крики и рыдания. И к лучшему.
 

- Увидел? Конечно, лучше тебе остаться в номере, закрыть окна, двери и
 

сидеть в дальнем углу, но нам с Густавом  нужно срочно с тобой
 

поговорить. Я не могу сказать тему, так как репортеры, возможно, прослушивают телефонный разговор. В трубке послышались короткие гудки. Мужайся, Билли. Если будут задавать провокационные вопросы, просто улыбайся и, прошу тебя, не впади в
 

истерику. Фу, все, я пошел. Как только дрожащей рукой открыл дверь, меня тут же ослепили вспышки многочисленных фотокамер, а перед лицом возникли
 

диктофоны.
 

- Мистер Каулитц, правда, что вашего брата убили?
 

- Без комментариев, - какой я ей мистер? Мне 17 лет.
 

- Говорят, ваш брат употреблял наркотики, и это послужило причиной смерти.
 

Как вы можете объяснить?- маленькая толстая дама, больше похожая на
 

тумбочку с мордой пекинеса,  пыталась пробраться ко мне.
 

- Я не буду отвечать на такие вопросы! Это провокация, - как же они меня
 

Достали…
 

- А что будет с Токио Хотел? После смерти Тома Каулитца вы будете
 

Продолжать играть втроем?- так хотелось ответить: скорее вдвоем.
 

- Да пошли вы все! Пропустите! Да расступитесь же вы! Охрана!- блин,
 

теперь в желтой прессе появится заголовок: «Билл посылает все на».
 

Издерганный и озлобленный, я все-таки пробрался к номеру Георга и Густава.
 

Парни буквально выхватили меня из лап журналистов и затащили в комнату.
 

Минут пять я сидел на полу и пытался восстановить сбившееся дыхание. Ребята в это
 

время закрывали дверь, в которую рвались бешеные папарацци. Наконец, справившись
 

с разъяренной толпой, мы могли спокойно поговорить.
 

- Ну, так вот,- Георг тяжело дышал,- звонили из полицейского участка. В
 

общем, один из подозреваемых вчера сделал признание. Он сам пришел и заявил, что
 

был соучастником убийства Тома. У меня есть запись его
 

рассказа.
 

- Вот, послушай, - Георг нажал «play» на диктофоне. Послышался хрипловатый
 

запинающийся голос: «Я Люк Грейган, 1969 года рождения. 15 сентября
 

2006 года выступил соучастником в убийстве некоего несовершеннолетнего
 

Тома Каулитца. Я… не хотел, честное слово,- похоже, у него начиналась
 

истерика,- просто, Нигман, он заставил меня. Мальчишка обозвал его
 

ублюдком, а он, знаете ли, обид не прощает, да. В общем, мы выследили его, а потом…
 

ну, вы сами знаете. Кстати, убивал его не я, нет, я только свечи расставлял и
 

рисовал звезду. А потом Нигман сказал, что второго брата тоже надо
 

прикончить, а то мало ли что может произойти. Ну, а я отказался и сбежал. Он звонил,
 

угрожал, а потом предложил встретиться в старом парке, чтобы показать мне
 

кое-что интересное. Я люблю сюрпризы, но когда пришел, то увидел Нигмана с
 

пистолетом в руке. Он лежал в луже на тротуаре, а в груди у него нож,- Люк
 

начал хихикать, как ненормальный, - Но я знаю, кто это сделал. Поэтому я и
 

пришел сюда, я хочу жить, а на свободе меня убьют. Если ты слышишь меня,-
 

похоже, он обращался ко мне,- то знай, я буду жить, а ты сдохнешь, как
 

собака, потому что боль так и останется. Теперь же тебя будет мучить
 

совесть за убийство  Нигмана… ха... ха-ха-ха»
 

- Все, дальше он долго ещё смеялся, и его увели, - Георг отложил диктофон в
 

сторону, - Похоже, кто-то отомстил за тебя . Что думаешь по этому поводу,  Билл?
 

- Ага, ну да, кто-то…  интересно, кто?
 

- Билл, так это…это был ты?- Ух ты, какой, оказывается, наш Густав догадливый.
 

- Стой!- но я уже захлопнул дверь и вышел из гостиницы. Теперь в участок. Я должен увидеть этого придурка.
 

- Такси! Такси…. В полицейский участок, и побыстрее.
 

Глава 5

Не успел я сесть в такси, как нас окружили, взявшиеся из неоткуда, фанатки.

-Быстрей, ну же, давай, иначе они машину разворотят,- таксист с ужасом  глянул на меня, на фанатов и нажал педаль газа.

Минут 15 мы петляли по узким улочкам провинциального городка, пытаясь оторваться от разъяренной толпы. Наконец, показался участок, и я облегченно вздохнул. Расплатившись с водителем, я поднялся по скользким мраморным ступенькам в департамент полиции и очутился в огромной холе. Пахло свежей краской для принтера и бумагой. Повсюду сновали люди с охапками документов в руках. В ушах звенело от не замолкающих телефонов и стука по кнопкам клавиатуры. Обстановка мне не нравилась. Последнее время хотелось какой-то уединенности и тишины. Здесь об этом даже нельзя было мечтать. Тут до меня дошло, что я стою, как идиот посредине зала с отчужденным видом.

Меня сейчас самого заберут, как психически неуравновешенного. Я прошел вдоль столов и завернул в коридор. Меня окликнул пожилой господин, лет 50, очень напоминающий Эркюля Пуаро.

-Месье Каулитц?- интересно, что ему надо? Явно не автограф и фото на память.

-Да, а с кем я имею дело?

-Детектив Земмер,- он вежливо пожал мне руку и продолжил: «Господин Листинг предупредил меня, что вы, возможно, прибудете сегодня.»

-Как видите, прогнозы Георга сбылись. Но это сейчас не важно. Вы видимо, подозреваете, зачем я сюда приехал. Мне бы хотелось увидеть Люка Грейгана. Это возможно?- я начал нервничать. И к чему этот этикет. Будто этот Земмер не понял: ЗАЧЕМ мне нужен этот ублюдок. Интересно, Георг рассказал ему о своей догадке? Будем надеяться, у этого медведя осталась хоть капля совести. Мои размышления были прерваны стуком от закрывающейся решетки. Я и не заметил, как мы очутились перед дверью в камеру предварительного задержания.

-Мистер Каулитц…

-Билл, просто Билл, оставьте свою обходительность, и вежливость для дам.

-Хорошо, так вот…Билл. Если вы не возражаете, я бы порекомендовал вам пройти в эту комнату с охраной. Дело в том, что подозреваемый Грейган психически нездоров и его поведение бывает неадекватным

-Спасибо, обойдусь,- я повернул ключ и замок со скрипом и скрежетом открылся. Меня охватила тревога и волнение, плавно переходящие в гнев и злобу. Уверенными шагами я зашел во внутрь и хлопнул дверью.

В камере стоял полумрак и беспорядок. Сквозь зарешеченное окно тускло пробивался луч солнца. Те немногие предметы обихода (стул, стол, и пачка бумаги), были раскиданы по всему периметру помещения. Казалось, здесь давно никого не было. Я уж было подумал, что меня обманули. В голове пронеслось: «Георг выдал меня…». Но тут я заметил небольшое движение в самом темном углу, где  по моим предположениям находилась кровать. Я подошел чуть ближе и ужаснулся: передо мной сидел не тот человек, который убил брата. Это больше похоже на забитое существо, которое боится всего, что движется в его сторону. Люк сидел на нарах, поджав под себя колени и уставившись на меня стеклянно-зелеными глазами, в которых отражался панический ужас передо мной. Но мне, честно говоря, было все равно: боится он меня или нет. В моем сердце не осталось жалости к этой парочке. И тут я заметил одну вещь. Рядом с Грейганом лежал рисунок. Я осторожно поднял его, и тут меня словно поразило стрелой: в памяти всплыла та ночь, тело Тома, его глаза, затянутые пеленой слез, холодные руки, которые мне так и не удалось согреть. А главное- этот нож с резной рукояткой, который, возможно, хранился сейчас в полиции в отделе вещественных доказательств. Я вспомнил, как вынул его, как упал на окровавленную грудь и заплакал. События опять всплыли в памяти. Хотелось упасть на грязный бетонный пол и зареветь. Вместо этого я поднес рисунок к свету, чтобы рассмотреть его. Картина, которую я никак не мог забыть, перелилась на бумагу. Блики на стенах, свечи, пентаграмма, Том… я опустил глаза и удивленно раскрыл рот: листы бумаги, которые на первый взгляд казались мне мусором, на самом деле были рисунками этого психа. Тут были и повешенные люди с вывалившимися языками и посиневшим лицом, и утопленники, с почерневшей кожей и мутными белками глаз, и обезглавленные женщины с кровоточащими артериями. Все это вызвало у меня рвотный приступ, который мне все же удалось подавить. Я подхватил Люка за грудки и с силой пихнул в стену. Тот тихо вскрикнул, сполз на пол и истерично засмеялся.

-Что это?- я ткнул рисунки ему в лицо,- Что ЭТО, я тебя спрашиваю. Зачем ты нарисовал этот кошмар? Зачем ты нарисовал Тома? Тебе мало его смерти? Ты еще на бумагу это перенес? Какого черта ты молчишь?! Отвечай, мразь, иначе я придушу тебя собственными руками,- я кипел от ненависти к этому ублюдку.

-Он приходит ко мне по ночам,- Люк ткнул корявым пальцем в листок, с изображением Тома,- с ножом груди. Он вытаскивает нож и начинает резать мне руки,- Грейган вытянул руки, на которых отсутствовали порезы, лишь следы от иглы,- А они все,- он сделал жест, указывающий на все остальные рисунки,- Они смеются надо мной. Они хотят моей смерти. Ты ведь тоже хочешь этого? Я знал, что ты рано или поздно придешь, маленький Каулитц. Прости меня, Билл. Я старый наркоман, которому жить осталось совсем немного. Ради дозы я был готов на все, и Нигман этим воспользовался. Он с детства мечтал отомстить таким, как вы за то, что вас любят, и вы получаете деньги, которые нам и не снились. А когда твой братец огрызнулся, он рассвирепел. А мне лишь нужен был наркотик. И я пошел за ним до конца. Мы быстро выследили Тома и забрались в номер по водосточной трубе. Второй этаж-это не высоко. Да ко всему прочему балкон был не заперт, и мы этим воспользовались. Ну а дальше ты знаешь,- он всхлипнул и утер лицо неким подобием рубашки,- Ты простишь меня, да? Я ведь не хотел…

Эта исповедь наркомана не пробудила во мне никакой жалости. Мне было противно оставаться в этой конуре.

- Хочешь, чтобы я тебя простил- верни Тома. Не можешь? Тогда выпей яду. Мне нечего тебе сказать. Если бы я встретил тебя на улице - убил не задумываясь, но я хочу, чтобы ты испытал то, что испытываю я…

С этими словами я вышел из камеры. Детектив мирно ждал меня, прислонившись к стене.

Поблагодарив его за все, что он сделал, я поспешил прочь.

На улице уже серело. Настроение совсем испортилось. Я знал, что Люку конец. Он умрет дня через два, три. Я отомстил. Все кончено. Но удовлетворения я не ощущал. Да, я сделал то, что задумал, но Тома нет по-прежнему. И не будет никогда. Господи, помоги мне забыть все. Больше не будет Токио Хотел. С этого дня группа перестает существовать. Я не смогу писать песни ни о чем другом,  кроме своей боли. Не будет музыки брата, его поддержки на концертах. Мне неоткуда черпать вдохновение. От собственных мыслей захотелось залезть в петлю. Надо развеется. Том когда-то говорил: «Лучший способ развеяться-сходить в клуб и зажечь с очередной барби».

Пожалуй, я воспользуюсь его советом. Это лучше, чем опять засесть в номер и погрузиться в собственные мысли.  Я зашел в ближайший клуб и занял место у стойки бара.

-Анисовый коктейль, и побыстрей!- бармен показался мне слишком медлительным. Я решил осмотреться: обычный клуб, танцевальная музыка, неоновый свет, полупьяные посетители.

-Ваш заказ!- ну наконец-то.

После пятой порции я понял, что не мешало бы наведаться в одно заведение. Я встал со стула, вернее сполз. Штормило. В глазах плыло. Пинком  открыв дверь туалета, я склонился над раковиной. Блин, как же хреново то. Холодная вода не подарила мне то блаженное состояние, о котором я так мечтал. И тут я почувствовал, как меня хватают за шкирку и пихают к стене. Во время полета я успел заметить, что сзади меня стоял мужчина лет тридцати. Симпатичный довольно таки.

-Детка, я хочу тебя прямо здесь и сейчас,- насильник прохрипел прямо над моим ухом.

-Мне пох…- это единственное, что я смог выговорить на тот момент.

Он быстро расстегнул мне штаны и схватил за задницу. Я потерял возможность сопротивляться и просто уперся руками в холодную плитку. Сцена моего насилия меня возбуждала. Мужчина обхватил мой член и начал ласкать у основания, а свободной рукой ввел свое орудие труда мне в зад. Больно же! Я закричал. Насильник прижал меня лицом к плитке и начал кусать шею. Он двигался резкими толчками, даря невыносимую боль и наслаждение одновременно. Конец был близок. Я кончил ему в руку, чувствуя, как по телу разливается тепло. Мужчина вынул из меня опустошенный член и опустил меня на пол. Я потерял сознание…

Когда я очнулся, в туалете уже никого не было. Я осторожно сел на многострадальный зад и закурил, обдумывая сегодняшнее происшествие….

Было уже заполночь, когда я вернулся в номер. Спать не хотелось, и я вышел на балкон.

Теплый ветер освежал мысли и разум в целом. Я смотрел на полную луну, чуть задернутую тучами, и вспоминал Тома. И тут мне показалось, что его силуэт застыл прямо возле балкона. Я протянул руку и призрак, усмехнувшись, взлетел наверх. Играешь? Ну что же, поиграем вместе.

Я вышел из комнаты и поднялся на крышу гостиницы. Отсюда город смотрелся совсем по-другому. Но мне было наплевать на всю эту красоту. Я смотрел на силуэт, застывший на краю крыши. Меня охватило волнение и страх. Я медленно приблизился к Тому и попытался дотянуться до него рукой. Один шаг, один единственный шаг и я смогу до него достать. Я окажусь рядом с Томом и буду счастлив. На глаза навернулись слезы радости от этих мыслей. Я встал на парапет и посмотрел вниз. Маленькие огни фар машин сновали по узким улочкам. Кое-где горели фонари. Мне не нужно все это я могу избавиться от своей боли. Одно движение и… я раскинул руки, вздохнул полной грудью и шагнул…

…а когда подходила на убыль луна, он шагнул из окна, как шагала она

Он взлетел, как взлетала она, но не вверх, а вниз…