В колонках играет - 6000000000себя - I hate myself & I want to die
Настроение сейчас - Пистолеты... На столе... Не поверят... СТРЕЛЯЙ!...

Несколько стихотворений, что залежались в памяти пк…


. * . * . * . * .

Дай мне еще один, расплывчатый намек,
Что все изменится с приходом завтрашнего дня.
Скажи мне в слух, что я не одинок,
Скажи мне, что ты видишь без меня.

Дай мне еще один восход, всего один,
Что бы встречать его с ментолом и вином.
Рассказывай всю ночь, насквозь, про эту жизнь,
Рассказывай про ту, где мы живем...

Дай мне еще один, расплывчатый намек,
Что все мы здесь найдем себя и вновь.
Узнаем в отражениях зеркал...
Свою пропавшую еще вчера...

. * . * . * . * .

Дни стекают, как капли дождя,
Осень, утро, осколки стекла.
Под подошвами тихо хрустят,
И пустая от чувств голова.
Просто сердце разбито...

Знаю, знаю, банально, опять,
Начиная разбег будних дней...
От чего и зачем мне бежать,
Голоса в голове...

Дни стекают, как капли дождя,
И на вкус словно бежевый свет.
И стекло под ногами хрустит,
Вместо пульса щелчками курка...
Поменял его на пистолет...
Нахера мне ваш ёбаный лайфстаил,
Мой такой же мутнеющий в бездне...
Так наверное интересней...
Так наверное интересней...
Так наверное...

. * . * . * . * .

Боль
Страх
Стук
Стон
У любви другое имя, ты забыл
Ноль
Взмах
Вдруг
Это не он
Это не она, у нее другая жизнь

Крик
Смех
Вновь
Стук
Все что должно было быть уже здесь
Вниз
Вверх
Стоп
Огонь потух...

Не верь мне, здесь так много других...

Чужих
Больных
Мечтой
Другой
Не с тобой, не со мной


. * . * . * . * .

Амур

Вдоль набережной шел, курил и плакал,
Зачем седьмое сердце вышло гильзой.
Вдруг записная книга выпала из фрака,
А он шел дальше, ничего вокруг не видя.

Вдруг дождь...

Страницы склеились, как вымокла бумага,
И краски потекли чернилами морей...
Вдруг зацвела небес живая влага,
По ней поплыли рядом сотни кораблей...

И паруса развеялись, и мачты...
Вздымали ввысь, и будто бы летят...
И на одном из кораблей ребенок плачет,
Кричит - проснись!... Ты ведь ни в чем не виноват...

Погасло небо, догнивающим узором...
Потухли мачты, и вода сменила цвет...
На темно красный, окропивший черный,
Холодный, горький, беспощадный пистолет...

Спуская медленно, боясь узнать всю правду,
Стреляя в небо, зная, помнит, не простит...
Пытаясь кровью усмирить больную жажду,
И дикий крик...
Схватившись за голову, падать на гранит...

Ступени бьют, и молча спину ломит,
Смеется небо, хочет боли и сильней...
И дождь пройдет, и нас с тобой никто не вспомнит,
Нам будет жаль, желанья сделать все больней...

Спустилась тень. Под облаком из ваты.
Стоит у набережной бархатной реки...
В глазах ребенка лишь холодные караты,
Больших рубинов...
Смеется небо, мы с тобою дураки...

В руках его, тот самый, черный, мертвый,
Искрящийся погасшими, чужими...
И воздух с порохом глотая,
Вытирая пот со лба ладонью до крови растертой.
Прости нас небо, нам уже не стать детьми твоими...

А ты спросила
-Почему он громко плачет?...
А он стоял, как будто вкопанный в асфальт.
Я отвечал = он просто маленький, погибший мальчик,
-Но ведь он жив!
-Да, жив... Мне очень жаль...

. * . * . * . * .

Изгибаясь фиолетовой вязью, всеми красками небо измазано,
Наливается смехом, и сладостью, и становится приторно разное...
Переходами, черными лентами, невесомыми, громкими всплесками,
Бег закончится аплодисментами, лишь в груди окровавлены трещины...

Без одежды, танцуем на площади, без запретов нам лето, лишь лето мы...
Сохранили в ладонях, сидя у обочины тьмы, наши тени раздетые...
Все исчезло, осталось на фото лишь, снимок глаз, небесами измазанный...
Я не жду, пока ты успокоишь... В мою душу проникла зараза...

Двадцать два нежно бархатных грамма, еще пять, и привет снова небу...
Я кричать ему не перестану... А потом расскажу это снегу...
Скоро в город вернет поездами... Коматозную девушку зиму...
Что гуляет босыми ногами...

И узоры на стеклах трамваев, опять оставляет, не тает, не тает,
Живет и бросает на город все новые ворохи снега...
Может знает кто, чьи это слезы...
А она босяком, ей все можно... Ее сердце согреют морозы...

Она знает, что нужно здесь делать... Только ей это все надоело...

. * . * . * . * .

В твоих больших глазах, я вижу целый мир,
Когда-то мы в нем жили...
Ожоги на руках... Дыханье за та я...
Я вижу, что остыли...

Из окон ноября, все кажется другим,
На шаг приблизив к детству...
Дыханье за та я... и чувствуя твой взгляд...
Из окон по соседству...

По разным сторонам, разбиты адреса,
Разрезаны на ленты...
Билеты по ез да, блестят от слез глаза...
Прощанье с летом...

. * . * . * . * .

От негодованья, вопросов и встречных,
Часы на прощанье, приблизили вечность.
Картонные ставни, игрушечных окон,
Наполнены раны, гранатовым соком...

Глаза опустели, устали, простили,
И в тоже мгновенье, сожгли и убили.
Так долго смеялись, и были, как дети,
И быстро расстались, забыли все эти...


Все эти... Наивные сны, где летали,
Счастливые дни, где любили...
Друг друга так часто теряли,
И редко опять находили...


Посыпались хлопья, зима над домами,
И шепотом море, поет на прощанье.
Как раньше мы пели, все вместе, мы пели
Мы разные звери, мы разные звери...

Растаяли медленно крыши, и улицы,
Опять одинаково ветрено жмурятся.
Уехали наши, по разные стороны,
Одного и того же пустынного города...

В котором рождались, погибшие звезды,
И вновь поднимались, уже осторожно...
Но ты не такая, ты скромна леди,
Сидишь, вспоминая на кухне все эти...


Все эти... Наивные сны, где летали,
Счастливые дни, где любили...
Друг друга так часто теряли,
И редко опять находили...

Ноябрьским днем хоронили,
Искали в глазах у знакомых...
То ради чего все мы жили,
Найдя, умирали спокойно...

Все эти... Сны, где мы с тобой умирали,
И длинные дни, где мечтали,
На площади, рядом с фонтаном...

. * . * . * . * .

А это должна была быть песня...

Ночь
По глазам скользят номера
Небо алым флагом тянется вдаль
Прочь
Твоя нежность мне здесь не нужна
Я скажу тебе только - прощай навсегда

Я или ты,
Ты или я...
Сложный вопрос...

Разные мы,
Просто игра,
Выстрел насквозь...


Снова одна, кухня и ночь, дым сигарет...
Просто слова, что бы помочь... в семнадцать лет...

Боль ерунда, жизнь пополам, банально но...
В сердце вода, в мокрых глазах, только одно...

Слово...
Просто...
Раньше...
Прости, не успелось...
Как-то...
Сложно...
Проще...
Чем ты захотела...

Ночью...
Брошен...
Жребий...
Судьба выбирает...

Патрон в револьвере...

. * . * . * . * .

Это тоже должно было быть песней...

Все твои мысли...
Все твои выстрели... (в небо)
Все твои быстрые... (оргазмы)

Все твои грязные... (мысли)
Все твои разные... (настроения)
Нитками связаны... Мысли...

Все твои прошлые... (куклы)
Все твои пошлые... (слова)
Все твои ложные... (страхи)

Все твои долгие... (поиски)
Все твои строгие... (принципы)
Фразы жестокие... Гаснут...

Океан огней, и ты рядом с ней,
Шепчешь ей в глаза, хочешь ей сказать...
И седьмой патрон, не дойдет до рта,
Кончится весна... Твоя грудь пуста...

Ей легко понять, но зачем скрывать,
Если можешь ждать, значит хочешь лгать...
Делай все быстрей, делай все сейчас,
Без ненужных фраз...

Все твои куклы...
Все твои будни...
Все твои шутки...
Все твои судьбы...

Выкинуть смело...
Все накипело...
Сердце кричало, сгорело...


Останься, верь...
Смеешься мне теперь...
Рви фото, рви...
Не говори, не говори...

Без тебя...
Все кажется другим...
МНЕ Без тебя...
Весь воздух только дым...
Без тебя...
Стук сердца тяжелей...
МНЕ Без тебя...
Но ты не рядом с ней...

Океан огней...

Океан огней...

Океан огней...

Океан огней...

. * . * . * . * .

И это наверно тоже могло быть песней...

Кончилось время,
Хоть до каждой секунды рассчитано было...
Начался день,
Новый день для меня и для целого мира...

Хочется думать,
Что пройдет по запястьям, следов не оставив,
С каждой минутой,
В груди новый крик сентября умирает...

Я знаю...
Я знаю...
Я знаю...
Я знаю...

Молча простившись,
Следом идти за своею звездой...
Скоро вернусь,
Очень скоро тебе свои двери открою...

Небо погасло,
Для того, что бы ночью сказать, что звезды больше нету,
Все в одночасье,
Разнесло алым взрывом на сто километров...

Хочется думать,
Что пройдет по запястьям, следов не оставив,
С каждой минутой,
В груди новый крик сентября умирает...

Я в горячей волне расставания руки расплавлю.
Я биением теплого сердца конец озаглавлю...

Я знаю...
Я знаю...

Знаю, что сердце в груди остывает,

Знаю, что время обид не прощает,

Знаю, что все, что здесь вижу, всего лишь мишень для полета,

Отравленной пули... Из холодного, белого золота...


Tanayzer