Хуево что-то нынче в датском королевстве,
И на меня из зеркала глядит какой-то хам,
На рынках грязных не торгуют ныче верой,
Кругом жлобье, барыги и бедлам.
В запое Гамлет, лобызает череп Йорика,
И тень отца в отчаеньи хрипит,
Печально видеть блики солнца в битых стеклах,
Когда ты чуешь - скоро будешь ты убит.
Вещает радио как будто бы по Гоголю,
Там бесенята, Вию веки подними,
Над королевством датским что-то странное колеблется,
Быть может солнце, может рубище в крови.
Закроюсь в гробе я, идите лесом милые,
От вашей жизни я в могиле схоронюсь,
И лишь бутыль с вином вещает в глубь могилы мне:
"Возьми с собой, быть может все же пригожусь".
Я запаялся бы в скафандр бы космический,
Как тот Гагарин я с планеты бы съебал,
Я не писал поэм, не пел в ночи лирически
И черный браунинг я где-то проебал.
Звонят в могилу мне, и дышат в трубку алчно,
Дружок мол, от себя же не сьебать,
Мы знаем нынче ты стал обстоятельный,
Но стал ли в зеркале себя ты узнавать?
Идите на хуй, все горгульи и сильфиды,
Все херувими, гаеры, жиды,
Иду во ржи, где ж эти дети блядские?
Во ржи по пояс - по уши во лжи.
Во сне, в христе, в еще какой-то хрени,
Бреду как будто в вязком киселе,
Егей, откройте окна - нахуй двери,
Мы спляшем этот танец на луне,
Съебите косманавты и лемуры,
Мы нынче станем ближе к облакам,
Метаясь на кровавой теплой шкуре
Мы молимся придуманным богам.
Из олова, картона наши боги,
Из пенопласта, бакелита и говна...
Хуево что-то в королевстве датском,
Над миром плачет полночь и война.