***
- Ты должен научиться состраданию, подобающему нашему ремеслу, - сказал Смерть
- В чем же оно выражается?
- В остроте лезвия.
***
Городской воздух отдавал чем-то весьма специфическим. У вас сразу возникало чувство, что этот воздух видал виды. С каждым новым вздохом вы все прочнее укоренялись в убеждении, что рядом с вами - прямо под боком - находятся тысячи людей, причем чуть ли не у каждого имеются подмышки.
***
Охарактеризовать место как "грязное" можно было с большой натяжкой, которую это слово не выдержало - порвалось.
***
Он медленно приближался к Мору, в то время как остальные двое держались позади, для аморальной поддержки.
***
Это был тяжкий звук, сумрачный и глухой. Он изливался, как едкая горчица - на сверкающий взбитыми сливками и политый малиновым вареньем пудинг человеческой души.
***
Он так и не набрался мужества попробовать альбертову овсянку, которая вела свою собственную, частную жизнь в глубинах кастрюли и ела ложки.
***
Он никогда ничего не чувствует. Я говорю это вовсе не со зла. Ему просто нечем чувствовать. У него нет этих, как-их-там-называют, желез. Наверное, он подумал жалость ко мне.
***
Как будто в нем присутствовал дополнительный слой или, скорее, дополнительное измерение реальности. Его волосы были более волосяными, одежда - более одежной. Ботинки служили миниатюрным воплощением всей ботинкости на свете.
***
До сих пор он никогда не видел, чтобы кто-нибудь так ловил рыбу на мушку. Бывают мокрые мухи, бывают сухие, но эта муха вгрызалась в воду с воем циркулярной пилы и возвращалась обратно, волоча рыбу за собой.
***
- Кто ты? - осведомился он.
- Я - ты, Мор. Твое внутреннее я.
- Да, в таком случае жаль, что я не могу избавиться от головы, что-то в ней тесновато от меня.
- Пожалуй, ты прав - сказал голос, - но я только хотел помочь. И помни, если тебе когда-нибудь понадобишься ты, то ты всегда рядом, только позови.
***
Ты выглядишь так, как будто тебя долго ели, но не доели и оставили на тарелке.

(с) Терри Пратчет. "Мор - ученик смерти"