Дмитрий МАДИГОЖИН

Экономика против рождаемости

Я уже не могу вспомнить, в каком фантастическом романе, прочитанном мною в детстве, жизнь на планете исчезала под ударом некоей "волны отрицательной вероятности из прошлого". Сейчас эта волна становится все более определенной и очевидной, и если она и не угрожает человечеству в целом, то уж точно несет в себе гибель всей лидирующей системе культур, охватывающих как минимум весь Запад, Россию и Японию. Речь идет о демографической угрозе почти всем развитым странам, угрозе, сопоставимой по масштабам и катастрофическим последствиям только с геологическим катаклизмом.

Начнем с фактов, которые почему-то не фигурируют в списках мировых новостей вместо бессмысленных экономических индикаторов. Факт первый: один плюс один равно два. Из этого следует, что для простого сохранения численности населения в любом человеческом сообществе каждая женщина должна родить и вырастить двух детей – одного для замещения в следующем поколении себя, а другого – за мужа, который по странной прихоти Природы рожать негоден. Учитывая потери на смертность и любые другие причины, можно утверждать следующее:
Можно снижать рождаемость с 6 до 3 детей, но падение ниже магической цифры 2 означает конец

если общество организовано так, что в нем женщина рожает за жизнь меньше 2,1 детей, то речь идет о мертвом обществе, которое только по инерции продолжает подавать признаки жизни. Можно снижать рождаемость с 6 до 3 детей, снижая одновременно детскую смертность, но падение ниже магической цифры 2 означает конец даже при идеальной медицине. Неважно, каковы достижения такого общества в экономике, продолжительности жизни или военном деле – перед нами труп, который можно приходить и брать голыми руками, выждав перед этим некоторое время, чтобы процесс умирания зашел достаточно далеко. В реальности общества, создающие в себе демографический вакуум, по законам гидродинамики просто всасывают в себя такие объемы иммиграции, которые невозможно ни ассимилировать, ни успеть минимально обучить своей культуре. Тем самым создается ситуация иноплеменного нашествия, на которую такие общества потом и реагируют истерическим национализмом, сколь жестоким, столь же и безнадежным.

Для поклонников экономики сформулирую ситуацию следующим образом – если система не воспроизводит один из своих ключевых ресурсов (человека), то она совершенно неэффективна, а все позитивные экономические индикаторы нагло врут, описывая ситуацию в духе соцреализма. Социалистическая экономика тоже могла показать рост отдельных величин за счет невозобновляемого износа огромных основных фондов, накопленных за десятилетия рабского труда наших родителей и дедов. Но стоило включить в экономические оценки этот износ, как все вставало на свои места – социалистическая экономика умирала. Если мы найдем путь спасения европейской (в том числе российской) цивилизации, мы сможем оценить необходимые для преодоление демографического коллапса расходы. Мы включим эти расходы в экономическое уравнение, после чего оценки эффективности экономики окажутся значительно ближе к реальности. И тогда мы увидим, что некоторые африканские общества гораздо эффективнее Германии, потому что они способны к выживанию, в отличие от последней. Впрочем, я не любитель все сводить к экономике – эта наука находится в явно младенческом состоянии, она преуспевает только в объяснении своих предыдущих ошибок. Просто учтем факт номер два – если один из необходимых системе ресурсов исчезает, то система погибает, независимо от того, сколько у нее будет всего остального.

Если два первых факта, понятных и ребенку, можно с долей юмора назвать теоретическими, то установление третьего факта требует работы больших организаций, занимающихся статистикой. Особенно удобны для обозрения данные американского шпионского ведомства,
Общества, создающие в себе демографический вакуум, просто всасывают в себя такие объемы иммиграции, которые невозможно ассимилировать

которое ежегодно представляет в интернете сводку своих оценок для всех стран величины "total fertility rate", которая, говоря по-русски, и есть среднее число детей, рождаемых женщиной за ее жизнь. По оценке потенциальных друзей, сделанной в 2006 году для России, если все пойдет так, как сейчас, мы очень быстро освободим планету от своего назойливого присутствия, несмотря на все оружие и нефть, которыми располагаем. При числе детей на женщину 1,28 в каждом следующем поколении наше население будет составлять менее, чем 0,64 от предыдущего поколения. Процесс смены поколений растянут во времени, и это дает пищу специалистам по демографии, которые делают предсказания на ближайшие годы. Но масштаб эффекта, ожидаемый лет через сорок, понятен и из этой последней цифры. Трудно вообразить катастрофу, которая могла бы привести к такому же опустыниванию. Любая война тут отдыхает. Сопоставимый эффект давали только средневековые эпидемии чумы.

Всего несколько стран в мире готовы вымереть раньше нас. Впереди всех гордо шествуют в рай азиатские экономические вундеркинды – Гонконг, Макао и Сингапур (соответственно 0,95, 1,02 и 1,06 ребенка на женщину). Ну понятно, дамам некогда – сидят по банкам и биржам, делают деньги. На четвертом месте в гонке на вымирание – Украина с ее 1,17 . Не Гонконг, конечно, но тоже понятно – одно ежедневное плетение боевых кос должно занимать сейчас все свободное время украинок (шутка, на самом деле я обожаю украинок). Просмотр всех вымирающих стран (с индексом менее или близким к 2) показывает, что район бедствия включает в себя все страны Западной Европы, все экономически успешные азиатские страны (включая Южную Корею и Японию), а также большинство "динамично развивающихся" стран – почти весь бывший соцлагерь, Бразилию и Китай. С последним ситуация несколько особая – ввиду государственных мер по ограничению рождаемости эксперимент нельзя считать чистым.

Соединенные Штаты балансируют на грани – у них 2,09, но это тоже особая страна, которая всегда основывала свое благополучие на управлении притоком человеческих ресурсов извне, и ее мозаичный менталитет включает в себя обширный спектр культурных кодов со всех уголков Земли. Поэтому, несмотря на то, что США настойчиво экспортируют свою идеологию и культуру, было бы исключительно трудно выделить то, чем их идеология и культура являются сами по себе, отдельно от заимствований. Скорее всего, этот американский показатель рождаемости – среднее арифметическое от успехов нью-йоркской бизнес-леди и какой-нибудь латиноамериканской жены, между которыми нет ничего общего, кроме звездно-полосатого флага.

Ну а каким странам не угрожает вымирание? Из бывших братских республик – Азербайджану (2,46), Киргизии (2,69), Узбекистану (2,91), Туркмении (3,37) и Таджикистану (4,00). Более экономически успешный Казахстан в среднем вымирает с показателем 1,89, но его население пока что представляет собой не менее разнородную мозаику, чем население США, что так же затрудняет анализ. Ну а в целом успешно выживают большинство экономически неэффективных стран Ближнего Востока, Азии (включая Индию и Пакистан), Африки и Латинской Америки.

Так каким же образом можно сформулировать третий факт? Очевидно, рождаемость не связана напрямую с древней культурной основой – уже разрыв между Южной (1,27)
Женщина всегда участвовала в экономике, но до XIX века это участие происходило в рамках семьи

и Северной (2,1) Кореями такую связь опровергает. На первый взгляд, можно говорить об обратной взаимосвязи между богатством людей и рождаемостью. Но тогда непонятно, почему украинцы и русские живут настолько беднее японцев и немцев, несмотря на свою еще более низкую рождаемость.

Гораздо логичней выглядит следующий вывод из всех этих разведданных: рождаемость ниже там, где выше степень вовлечения женщины в рыночную экономику и, как следствие, дальше зашел процесс распада института семьи. Известно, что по степени экономической эмансипации женщин Россия (и наверняка Украина тоже) находится в мировых лидерах. Это подтвердило исследование Всемирного Банка в прошлом году – у нас чуть ли не самая большая в мире доля женщин на руководящих постах разного уровня. Этому есть простое историческое объяснение – наши женские движения получили все и сразу в 1917 году от пролетарской революции, и для них выглядит дикой новость о том, что француженки начали участвовать в выборах только в сороковых годах прошлого века. Социализм моментально обеспечил неслыханное до того равенство полов, но он вместе с любой конкуренцией подавлял и экономическую конкуренцию между мужчиной и женщиной. Советский менталитет включал в себя подавление эгоизма, необходимого для успеха в рыночной экономике. Благодаря этому советская семья, практически перестав быть патриархальной, все-таки сохраняла какую-то минимальную стабильность, поскольку не испытывалась на разрыв мощными эгоистическими мотивами капитализма. Деньги действительно были не главным элементом счастья для наших семей, и хотя роли мужа и жены были деформированы по сравнению с древними патриархальными обществами в сторону предельного равенства, любовь женщины к детям перевешивала ее желание заняться активной комсомольской работой.

Все изменилось с распадом СССР в 90-х годах. По данным Госкомстата, рождаемость за несколько лет упала практически вдвое – как во время Великой Отечественной Войны. Общество почти бесполых строителей коммунизма распалось на конкурирующих почти бесполых индивидуумов. На гладиаторскую арену экономики как равные вышли друг против друга мужчина и женщина. В результате этой мерзкой потасовки женщины доказали, что по новым рыночным правилам могут успешно противостоять мужчинам – таковы уж эти правила (обсуждение их – тема для отдельной статьи). Однако цена этого успеха оказалась страшна – пришлось отказаться от семьи и детей, отнимающих у женщины силы и время, необходимые для войны одиночек в рыночных джунглях.

Офисы наших корпораций, банков, редакций СМИ заполнены очаровательными дамами слегка за 35, которые начинают задумываться о том, что не пора ли после десятилетий борьбы за Большие Бабки поискать женихов и подумать о ребенке? И с недоумением обнаруживают, что женихи разобраны "домашними клушами", а те, кто не удостоился внимания "клуш" – уже убиты в бандитских разборках, умерли от бессмысленных стрессов и отравленной водки, сидят по тюрьмам. А если и появляется приличный жених подходящего возраста, то он, естественно, рассматривает "самодостаточных" дам в самом конце списка интересующих его невест, поскольку резонно предполагает, что такая дама будет занята в семье борьбой за право считаться мужчиной.

Женщина всегда участвовала в экономике, но до XIX века это участие происходило в рамках семьи, и любое свое рукоделие она могла прервать ради главного – детей. Иначе говоря, экономическими, политическими, а длительное время и военными субъектами были не мужчины и женщины сами по себе, а семьи в целом. Одиночки любого пола обычно оказывались в роли слуг при семьях, которые их приютили. До тех пор, пока семья
Разумно все же считать, что не мы работаем на экономику, а экономика должна работать на нас

оказывалась той минимальной единицей, на которые делилось общество, развитие рынка не слишком влияло на рождаемость. Семья поддерживает тысячелетиями оптимизированное разделение ролей мужчины и женщины, которое всех устраивало до начала агрессивного наступления рыночной экономики на семью. В конце XIX века экономике понадобились армии бессемейных рабочих на казарменном положении для металлургических заводов, армии свободных от семейных ограничений женщин на текстильные фабрики, армии детей в шахты (для них можно было рыть экономически эффективные узкие дыры под землей). С огромным трудом общественному сознанию удалось защитить от рыночной экономики детей, иначе Европа кончилась бы уже тогда. Но первый удар по семье был нанесен именно промышленной революцией. Разоренные и разбитые крестьянские семьи пошли на топливо для фабрик и заводов – мальчики налево, девочки направо, по своим новым коллективным муравейникам. В России это проделывалось с опозданием, зато с помощью сталинского политического режима.

Почти весь XX век в Европе шел процесс, который называют демографическим переходом (видимо, имеется в виду переход в мир иной) – одновременный рост эффективности экономики, предлагающей более или менее привлекательные рабочие места для женщин, и снижение рождаемости до уровня ниже необходимого для простого воспроизводства. В России этот переход произошел рывком – за первую половину 90-х годов. Но результат был тот же, что и в Европе – равное вовлечение в экономическую конкуренцию женщин и мужчин ведет к уничтожению семьи, которая, как оказалось, является единственным способом воспроизводства человеческого общества.

К сожалению, массовое сознание скорее склонно принять гибель семьи как неизбежность, чем принять меры к ее спасению. Как будто то, чего хочет экономика – желание самого Господа Бога. Но если она хочет самоубийства, мы-то тут при чем? По законам свободной экономики, мы не должны были бы препятствовать ни наркотрафику, ни истреблению природы, ни эксплуатации детей, ни работорговле. Разумно все же считать, что не мы работаем на экономику, а экономика должна работать на нас, как хорошая лошадь. Глупо пренебрегать ее законами и пытаться заставить работать без овса, но если она дурит – значит, заслуживает железной узды. В данном случае я имею в виду необходимость устранения разрушительного воздействия недостаточно урегулированной экономики на семью.

О каких регулирующих мерах может идти речь, если мы признаем равное достоинство полов и не собираемся законодательно ограничивать чьи-либо личные права? Мне кажется, что идеи можно искать в тех мерах, которыми европейские общества защитили детей от счастья зарабатывать на жизнь в угольных шахтах. Нет никаких причин считать, что женский организм так же предназначен для работы, как и мужской – он имеет важнейшие и тончайшие дополнительные функции, связанные с материнством, на которые отвлечена значительная часть физических и интеллектуальных ресурсов женщины. Для мужчины трудовые обязательства могут иметь приоритет перед семейными, поскольку его основной вклад в семью заключается в обеспечении внешних условий ее существования, что эффективней делать с помощью государства и экономики. Для женщины эти приоритеты должны быть противоположными, поскольку ее незаменимый вклад во внутреннюю сферу семьи может быть внесен исключительно лично, и ни в малейшей мере не может быть замещен деньгами. Мы законодательно ограничиваем время работы несовершеннолетних – разве мы не обязаны сделать то же для женщин?
Мы законодательно ограничиваем время работы несовершеннолетних – разве мы не обязаны сделать то же для женщин?

По-моему, их рабочий день никак не должен превышать четырех-пяти часов. Женщина должна иметь возможность в любой момент бросить все и заняться ребенком или своим самочувствием, поэтому помимо существующего сейчас отпуска законом ей должны быть предоставлены 20-30 дополнительных отпускных дней в году, которые она может использовать в течение года когда угодно, любыми порциями и без объяснения причин. Закон должен ограждать женщину на работе от стрессов и наказаний любого рода, защищать ее от увольнения по любым причинам, кроме диверсии против предприятия. Закон должен требовать для нее идеально удобного рабочего места, лучше – на домашнем компьютере с интернетом. Можно без труда разработать еще целый комплекс мер, которые будут настолько жестки в отношении работодателей, насколько это будет нужно, чтобы труд женщины не помешал ей иметь двух-трех детей. И не говорите мне ни слова об экономических потерях – слушать об этой ерунде не желаю.

Многие сразу увидят и оборотную сторону предлагаемых мер – женщина станет менее желанной работницей на рынке труда. Но с чего вы взяли, что она должна там быть столь же желанной, как и мужчина, природой созданный для того, чтобы работать и за себя, и за женщину? С чего вы взяли, что ее можно насильно, со сломом психики и здоровья вгонять в тот же режим работы, который органичен для мужчин? Если мужчина и женщина выполняют одинаковую работу за одинаковые деньги, то женщина надрывается, а мужчина валяет дурака, потому что они имеют по-разному специализированные организмы и психику. Когда законодатели ликвидировали рынок детского труда, они сделали детей невыгодными работниками для законопослушных работодателей, и не смущались по поводу того, что дети сами хотят за четверть зарплаты взрослого рабочего дышать угольной пылью вместо посещения школы.

Ни к чему совсем ликвидировать рынок женского труда, но отделить его от мужского и зарегулировать ровно настолько, насколько нужно для возрождения семьи – необходимо для выживания страны.

В колонках играет: Николай Емелин - Сестренка

LI 5.09.15