Сегодня здесь самое пасмурное в мире утро.
Я завис с ложкой кофе над жестяным кофейником и ловил в воде своё расплывающееся отражение, не узнавая черт прежнего лица. Я многое стал забывать.. Я не помню, сколько ложек мне надо насыпать, не помню вкус настоящего крепкого кофе. Я начинаю забывать свою жизнь, в силу её незначительности.
Сегодня всё кажется серебристым, все тонет в сквозняках и ко мне через окно залетают золотые, как янтарь, и багровые, как кровь, осенние листья. Они шуршат, кружатся и медленно падают под ноги. Я никому сейчас не нужен, кроме них.

Невесомой прозрачностью мою пустоту заполняют звуки тихой музыки, похожей на ту, что давно позабыта на старых исцарапанных пластинках.
…
Она стоит в своей зелёной рубашке, застёгнутой на две пуговицы и смотрит мимо меня на падающие листья. Осеннее солнце не играет на её бледном лице, потому что сегодня здесь самое пасмурное в этом мире утро…Её голос такой слабый и тихий. Трудно услышать её мысли, когда она молчит. Почему она такая спокойная? Наверное, в её душе поселилась самая безысходная в мире грусть. Я хочу подарить ей что-то, что разбудит её ото сна, но она не хочет просыпаться. Ей нравится играть с шуршащими листьями и смотреть мимо меня, тихо напевая песни с исцарапанных пластинок.

…
Сегодня здесь самый угрюмый в этом мире вечер.
Проскользнув перед моими усталыми глазами, он не принес ничего настоящего. Он был желтым, как свет электрического фонаря, и очень холодным. Уверен, что позабуду его завтра в силу его ординарности. Я шел по дороге, и вновь кружились надо мной знакомые мне янтарно-кровавые листья. Городская мгла обесцветила их, как и всё вокруг. Наверное, и я был блёклым. И скорее всего, казался утонувшим в тумане.Мимо меня проливалась жизнь, гудела синтетической музыкой и светилась галогеном – я был вне её потока, потому что всегда предпочитал молчаливые тени развратному неону.