Глаза лежали в банке на подоконнике и грустно смотрели в тёмное пространство за полураскрытым ветхим окном.
О чем думала та большая желтая луна, повисшая над ветками деревьев, которые тянули к ней свои уродливые ветки, словно пытаясь поймать?
О чем думал тот электрический фонарь, вросший в землю своей единственной искусственной ногой?
Глаза не думали ни о чем. Они просто наблюдали за нелогичным миром, по небу которого проплывали большие подушки, изорванные в клочья. Из них лилась вода. Лилась и падала вниз, впитываясь в червивую почву, скрывавшую тысячи разложившихся тел бывших владельцев глаз, тоскливо проживающих свой век в формалине.
Раньше в разноцветных радужках отражались звезды и полные разнообразия миры. А сейчас в зрачки затёк консервирующий раствор, нерв нелепо обрезан и болтается, а белок стал мутно-желтым.

Дождь барабанил по жести покатой крыши, и где-то вдалеке выли голодные потрёпанные псы, жадно вгрызающиеся в лесную падаль. Истерзанная водой и годами ржавая холодная табличка висела на металлическом заборе, увенчанном колючей проволокой. Витые буквы «Amicus humani generis» - друг рода человеческого - под электрическим неровным светом, то и дело застревающим в проводах. Рыхлая земля перед крыльцом с обвалившимися ступенями и скользкие камни, втоптанные в неё. Маленькое кладбище и пара железных канистр с забавными витиеватыми знаками. Дикие синтетические запахи доносятся из обглоданных горлышек, разливающих кислотные химикаты, впитывающимися в землю.

Кто-то открыл скрипучую калитку и тяжелой поступью пошел вперед, продавливаю рыхлую почву под тяжелыми ступнями. Он волок за собой какой-то мягкий и тяжелый предмет в полиэтиленовой упаковке.
Глаза не знали, что творится, они не думали об этом, но терпеливо наблюдали за немой сценой движения. Идущая фигура, по-видимому, была живым существом. Она закапывала в червивую землю то, что уже не единожды умерло.
Друг человечества любил смотреть фильмы про зомби. Он верил в то, что спасает мир и делает жизнь чище и светлее.
Чертовы мертвецы теперь уже не умирают как раньше. Им недостаточно разнести череп или всунуть монтировку между ребер в область сердца. Они не умрут от потери крови, если отрезать все конечности циркулярной пилой. Их следует лишить их organon visus и оставить на съедение естественным редуцентам.

Хлопнула дверь, и затрещали половицы. Стойкий запах крови и болотной тины ворвался в маленькую плохо освещенную комнату с полураскрытым ветхим окном. Что-то плюхнулось в банку, ушло почти до самого дна и тут же поднялось ближе к поверхности. Красные потрепанные нити разошлись по формальдегиду. Amicus humani generis принёс глазам нового друга. Еще одно законсервированное воспоминание о хрупкости живого тела. Еще одна смерть того, кого называют жертвой безумного маньяка в криминалистических сводках.