*Единственный способ быть счастливым - это любить страдания.*
Вуди Аллен

Пейринг: Том\Кай(пока только они)
Рейтингг: PG-13(пока…)
Жанр: Angst



Глава 1(пока единственная

“Перемены”

*Раны от любви если не всегда убивают, но никогда не заживают*
Д.Байрон

Я смотрю в твои глаза цвета моря. Сейчас они как кусочки льда. Ты способен заморозить лишь одним взглядом. Способен разжечь огонь страсти лишь взмахом своих ресниц, согреть, лишь слегка улыбнувшись уголками губ. Твой взгляд способен ударить больнее хлыста. Ты обжигаешь кожу своим дыханием и замораживаешь своим взгляд. Боль и наслаждение. Контраст. Ты даёшь мне в меру испытать и то и другое. Ты ранишь словами, уничтожаешь взглядом, согреваешь улыбкой, успокаиваешь свои присутствием. Ты холодная расчётливая машина с заученными движениями, ты горячий страстный чувственный любовник. Парадокс. Я не понимаю тебя. Я не понимаю себя рядом с тобой.
- Устал. – удар невидимого хлыста.
Словно ты просто говоришь что-то повседневное. Взглядом ты уже заморозил. Всё внутри. Холодная корка обхватила в свои объятия моё сердце.
- Надоело. – ещё удар.
Я смотрю прямо в твои глаза, в эти угловатые льдинки, когда-то там было бушующее море, которое застилала пелена удовольствия. Удовольствия, которое я дарил тебе.
- Просто прихоть. – ещё.
Я усмехаюсь. Твои прихоти. Твои законы.
- Как не назови. Смысл один и тот же… – ты делаешь паузу, немного сузив глаза.
Я инстинктивно напрягся.
– Нам просто незачем продолжать всё это. Наши отношения. Ты мне просто больше не нужен. – удар, который разбил всю мою внешнюю защиту, не оставив камня на камне.
Я опускаю голову. Слеза. Всего одна. Вытекает из края левого глаза, стремительно приближается к подбородку и теряется где-то в вороте моей куртки. Я еле заметным жестом стираю оставшийся влажный след и поднимаю на тебя глаза полные боли и тоски. Ты сломил мою защиту, моё основание. Сделал так, что без тебя я уже не могу, что без тебя я никто, что я не принадлежу себе даже, когда тебя нет рядом. Что минута без тебя – это вечность, что твоё дыхание – это воздух, а всё остальное углекислый газ. А потом выбросил как ненужность. Боль сильнее сжимает сердце и я делают рваный выдох.
- Тогда прощай. - коротко бросаю я и, развернувшись, ухожу прочь.
От твоих глаз. Таких беспощадно ледяных. Губ. Таких манящих. Не оборачиваясь. Я запомню тебя таким. Серьёзным, расчётливым, холодным и безумно красивым. Таким, который с легкостью причиняет мне боль. Боль – это всё, что у меня осталось от тебя. И воспоминания, от которых заходится сердце, от которых разжигается огонь в паху. Я улыбаюсь собственному бессилию. Хотя, это не бессилие – это жизненная позиция. Я отпускаю. Всегда. Я ухожу, когда меня прогоняют. Я не даю вторых шансов ни себе, ни кому-либо ещё.

***

*Забыться и забыть, и сбросить это бремя,
Покуда свой клубок разматывает время...*
Шарль Бодлер


Сажусь в свою машину и завожу мотор. Не напьюсь, не разрыдаюсь, не разобью что-нибудь. Я уеду. Далеко. От тебя. От себя. Уеду с Биллом. Ведь я – единственное, что у него осталось. Я и наша боль на двоих. Я смотрю в зеркало заднего вида. Перед глазами образ бледного брата, вжавшегося в сидение. Такой беззащитный, такой испуганный, ещё до конца не осознающий случившееся. Их больше нет. Никого. Как нет и части тебя. Нелепая авария. Смерти дорогих и близких людей. Родители, друзья, люди, ставшие близкими. Никого нет. Разбитые мечты и осколки воспоминаний. По щекам струятся слёзы, а он трёт ноги, которых больше не чувствует. Я встряхиваю головой и содрогаюсь всем телом от подступивших к горлу рыданий. Сдавленный выдох и пелена слёз. Уже прошёл год. Год борьбы с собой. Ненависти к происходящему. Боли от понимания реальности. Он добился так много и в тоже время не получил ничего. Осколки мечтаний переливаются в его глазах. Крики до хрипоты по ночам. Крепкие объятия. Мы поддерживаем друг друга, чтобы боль окончательно не захлестнула сознание. Ты и он – вы поддерживали меня. А сейчас остался только брат. Он у меня, а я у него. Мы уедем, Билли. Далеко. В Японию. Он ведь всегда хотел там побывать. Сегодня. Ночью. А рассвет станет нашим новым рождением. Я на секунду зажмуриваюсь. Сжимая подушечками пальцев виски, старательно отгоняя воспоминания, которые паутинкой уже опутали сознание. Открываю глаза и плавно выезжаю на шоссе. Домой.
Дома. Деревья. Люди. Лица. Подъезжаю к знакомому бардовому подъёзду и припарковываюсь не вдалеке. Отсиживаюсь в машине, пытаясь придать виду
непринуждённость. Не хочу расстраивать Билли, ведь он всегда так переживал за наши отношения. Ха… Скорее просто не хочу говорить, что меня выкинули как хлам на помойку. Выхожу из машины, на лифте поднимаюсь на нужный этаж и замираю в нерешительности у двери. Я всегда неловко себя чувствую, когда возвращаюсь домой. Билл выезжает в прихожую с тёплой безмятежной улыбкой, говорит ”привет” и спрашивает как прошёл день. А я каждый раз прячу смущение, наклоняясь, чтобы снять обувь. Поворачиваю ключ в замке и как какой-то воришка аккуратно открываю дверь, затаив дыхание. Сердце стучит в ушах. Тук-тук, тук-тук. Включаю приглушённый свет и кладу ключи на столик. Лёгкий шорох колёс по ковру.
- Том? – на его лице смесь удивления и радости. – Я думал ты только завтра.
Я улыбаюсь, глядя в его безмятежное лицо, излучающее теплоту. Билл привычно сжимает в руке ручку, придерживая второй тетрадь на коленях. Сочиняет.
- Я устал что-то сегодня… - наклоняюсь я, чтобы снять обувь.
Улыбаюсь уголками губ своим воспоминаниям.
- Я заказал ужин только на одну персону. Сейчас позвоню, чтобы привезли ещё. – рука Билла уже тянется к телефону.
- Нет, не надо. Мы поели в ресторане. И из-за моей усталости этим ограничились. – сочиняю я на ходу, выпрямляясь.
- А…Ну хорошо. Может ты тогда просто посидишь со мной за ужином? – с трогательной мольбой в глазах произносит брат.
- Да, конечно. – целую его в висок и треплю волосы на затылке. – Только душ приму.
Он в благодарности касается подушечками пальцев моего запястья и едет вглубь комнаты. Я грустно смотрю ему вслед. Что с нами сделала жизнь? Крутила, выкручивала нас наизнанку, меняла, давала опору и вырывала землю из-под ног. А мы карабкались вверх по скале, падали и снова карабкались. И уже почти на вершине срываемся и приземляемся на выступ уже не в силах продолжать свой путь вверх. Мы стоим прижавшись к друг-другу плечами и смотрим прямо перед собой. Чтобы не смотреть со страхом в неизвестность, чтобы воспоминания были не такими горькими. Захожу в комнату. Привычный полумрак и прохлада. Запах свежих простыней и сладких фруктов. Беру со столика фотографию в рамке и сажусь на кровать. Тепло улыбаюсь сквозь слёзы, глядя на фото. Это не последняя совместная фотография, но она нравится больше всех. Семнадцатилетие. Остров. Улыбки. Радость. Вспышка, запечатляющая эту радость. Мы не позировали и этим она мне нравится. Как в жизни. Билли, я и родители.
- Люблю. – шепчу я одними губами.
Ставлю на место рамку и встаю в направлении душа. Задерживаю свой взгляд на плакате. Ещё один осколок нашей мечты. Плакат нашей группы. Такие юные, амбициозные, полные надежд. Нам с Билли по 16.
“Вперед, только вперёд и резко вверх!” и наши росписи, нас четверых. Мы все вместе придумывали этот девиз ещё во времена Devilish. Я криво усмехаюсь, копирую свою улыбку на плакате. Нет группы как и нет мечты. Закрываюсь дверь в душ и раздеваюсь. Прохладные капли распределяют боль из сердца по всему телу, чтобы разжать тесные оковы. Сердце…Оно уже устало болеть. Как порой хочется, чтобы стёрли память, вкололи что-нибудь, тем самым лишая тело чувствовать. Встряхиваю мокрой головой и выключаю воду. Включаю сухой, теплый воздух, который сушит капельки на теле. Одеваю белый махровый халат чуть выше колен и иду в гостиную, где уже начал свою трапезу Билл.
- Может ты хоть выпьешь? – улыбается он при виде меня.
Я согласно киваю и рука уже тянется к бутылке красного вина на столе. Но воспоминание о том, что ночью дорога, меняет направление руки. Ухватив пухлую бордовую виноградину я сажусь в кресло так, что Билл сидит ко мне в профиль. Кладу виноградину в рот, задумчиво наблюдая за движением кадыка брата. Кожица трескается под давлением зубов и сладковатая жидкость наполняет рот. Надо сказать ему, что скоро мы уезжаем. Захочет ли он? Всё зависит от него. Если он откажется – я не смогу его бросить и останусь в этом ненавистном городе.
- Билл, ты бы поехал со мной куда я захочу при этом не спрашивая причины? – наконец произношу я.
Он сглатывает и запивает соком. В движениях безмятежность.
- Конечно. Ты же знаешь. Ты – всё, что у меня осталось. Куда ты – туда и я. – делает паузу. – Если ты, конечно, не решишь меня бросить.
Я сглатываю образовавшийся в горле ком и подхожу к нему.
- Глупый! Куда я без тебя? – и обнимаю.
Он смеется.
- Пусти, задушишь! А к чему этот вопрос? – уже серьёзно спрашивает он.
- Мы сегодня уезжаем. Далеко. В Японию. В Токио. Как ты мечтал. – я наблюдаю за его реакцией.
Лёгкое недоумение сменяется теплотой и спокойствием.
- Хорошо, я пойду вещи соберу. – и неслышно, почти не слышно уезжает к себе в комнату.
Я сажусь в кресло и обхватываю голову руками. Спасибо. Спасибо. Как нас меняет жизнь…