Когда я жил в Беларуси, мы с друзьями очень любили играть на аэродроме. Лазили по самолетам, собирали сокровища, которые могут быть дороги десятилетним мальчишкам. Жарким летним днем мы прибыли в окрестности обожаемого об’екта и начали забаву. Широкая лента погрузочной эстакады была переполнена контейнерами разнообразных габаритов и только с одной стороны оставалась одна полоса для проезда грузового транспорта. Среди лабиринтов грузов мы и затерялись. Прятались, бегали, лазили.

Был жаркий солнечный день. «КАМАЗ» стоял в конце автострады, загруженный ценным товаром, готовый к отправке. Водитель, забрав накладные, хлестко хлопнул дверцей кабины, двигатель шумно зарычал. Плавно проезжая вдоль рядов с контейнерами, щурясь от лучей яркого солнца, водитель следил за тем, чтобы машина не соскочила с пъедестала, так как по левую руку был край эстакады, на высоте более метра от земли.

Я продирался сквозь дебри такелажа к широкому просвету, чтобы скрыться от своих преследователей. Игрище было в самом разгаре. Резкий. Яркий. Свет. Справа и слева длинные ряды обрываются. Горячая. Обжигающая. Боль. Я оседаю на землю. Перед глазами в сухой пыли, шурша колесами по бетону, плавно замирает машина. В сильнейшем состоянии шока я поплыл. Из машины выбегали взрослые мужики, бегали вокруг меня, долго искали кроссовок с правой ноги, который выстрелил как пробка шампанского и улетел метров на десять в сторону. Я сухими губами бормотал «все в порядке».
- Давай в больницу!
«все в порядке»
- Хотя бы домой давай отвезем!
«все в порядке»
- Тогда попрыгай на правой ноге.
На грани потери сознания я прыгаю. «все в порядке»
- Ты уверен?
- Да…

Мои друзья помогли дойти до дома, по дороге я их просил не говорить родителям, свое слово они сдержали. Кости видимо были целы, но ступня стала огромного размера, черная и в подтеках, где-то через месяц все рассосалось.