"Не Коэльо. Но похоже. Барт, говённо пишешь тоже".

Все персонажи вымышлены, а совпадения с реально существующими личностями - случайны. В первую очередь это касается глав. героя. С автором его соотносить не рекомендуется.

Слегка помятая в рукавах вполне себе классическая рубашка тускло-алого цвета, не менее ударившиеся в классику черные брюки, и, в качестве довершения ансамбля, красные кеды, словно снятые с не вовремя попавшегося под горячую руку эмо-кида, ни к селу, ни к городу – я возвращаюсь домой. Моя мятая рожа, отражающаяся в стеклах витрин, вызывает желание разодрать себя на алые – действительно алые, а не того цвета, который сейчас пытается на мне пылать – ошметки, или уничтожить хоть каким-то мало-мальски приемлемым способом. Чем я и собираюсь заняться в самое ближайшее время.

Буквально пятнадцать минут назад я развлекал однокурсников и не очень тем, что бегал по путям электрички, причем, заметьте, спиртного мною не было выпито ни капли. Радостно вопил что-то несуразное, совершенно не подходящее суициднику, и, стоило показаться в туннеле первым огонькам скорого поезда, разумеется, слинял. Зассал, говоря простым языком. Так-таки недобитый, я двигаюсь в аптеку, и приобретаю там пачку триган-д.

Триган-д, если кто не знает, есть таблетки от кашля, в малых количествах вполне себе безвредные, а вот в излишних… В общем, когда одна моя знакомая схомякала под пиво целую упаковку сего волшебного снадобья, то сначала ходила по Арбату с изумленным мордалитетом, порой замечая: «Ребят, у вас морды как у мопсов!!», а потом загремела в больницу. Правда, еще один мой знакомый с триган-д разживается только слюнями и соплями, но ему можно, он торчок с таким стажем, что мне еще жить и жить. А жить мне в данный момент не особо хочется. Умирать здесь – тоже, но выбора-то особого нет. Да и не предвидится.

Затарившись таблами, докупаю бутылку пива «Туборг», и, ничтоже сумняшеся, устраиваюсь напротив магазина. Распечатав первую упаковку, и отправив в рот первого нах, я тут же понял, что совершил ужасную ошибку, купив этот сраный «Туборг». Во-первых, он горчит. И таблетка горькая. И обе эти горькие дряни решили выступить против меня единым фронтом. Да-а, в таком разе, даже «Пожилой мукомол» был бы предпочтительнее… Во-вторых, как говорится, жадность фраера сгубила – я взял слишком маленькую бутылку, и запивать таблетки просто чертовски неудобно. Кое-как заглотав в себя первую пачку (в коробке их было две) и две таблетки из второй, а заодно и приговорив пиво, я решаю направить стопы домой уже, и допить остальное там, благо дома вроде был какой-то сок. Иду. Эффекта нет. Видимо, рано. И мало.

Дома приканчиваю остатки триган-д. Эффекта нет. Снова мало, что ли?

Сбрасываю с себя рубашку, остаюсь голый по пояс, и включаю комп. Эффект так и не возымел своего действия. Скотина. Медленно-медленно бежит голубая волна под значком Майкрософта. Бежит, бежит, бежит…

Скрутило.

Я понял это сразу, как только почувствовал. Вот оно. Началось. Выключать комп уже нет сил, и поэтому я просто валюсь на кровать, и накрываюсь одеялом. Прижимаюсь смуглыми сосками к матрасу. Мне плохо. Очень-очень плохо. Хуже, чем с похмелья, намного хуже. Что-то рвется наружу из самого нутра, и я корчусь, корчусь в судорогах, как будто бы предсмертных, а вроде бы и не очень, ослабевшее огненное божество, заключенное в неловкую мясистую женскую тушку, но еще вполне способное сотворить ад – правда, только для самого себя, но все лучше, чем ничего.

Корчусь. Извиваюсь под одеялом. Беззвучно кричу, пока брат в соседней комнате режется в линейку. Я ухожу, и никак не уйду, и главное, что мне мешает, это тошнота, самое человеческое из всех человеческих проявлений. Я понимаю, что либо выдержу и уйду, либо проблююсь и останусь, и из последних сил пытаюсь не сорваться и поползти кормить Ихтиандра. «Еще чуть-чуть… чу-уточку…» - старательно умоляю я себя, полный садистских побуждений. Держись, держись, черт тебя дери, докажи, что можешь довести начатое до конца. Докажи…

Не могу.

Эту мысль я додумываю уже на ходу, на полусогнутых несясь к сортиру. Обняв белого друга, единственного, кто меня всегда понимал и принимал, а заодно и с чувством проблевавшись, я, смакуя каждое слово, долго и грязно ругаюсь. Белоснежный каменный пол темнеет от смрада, исходящего у меня изо рта.

Видимо, не сейчас.