Меня озарило. Хотя нет, вряд ли. Озарение – это что-то значительное и случайное, неожиданное. Я случайностей и неожиданностей вокруг не наблюдаю. Все это кем-то ожидалось и кем-то планировалось с определенной целью. В принципе в этом и состоит мое «озарение». Я просто заметил, что у всего вокруг есть цель. У всего мира в целом и у каждой частички в отдельности. Они могут противоречить, но это лишь формально. На глубинном уровне никакого противоречия нет – все происходит так как должно. Так глупо, у меня ведь все так же происходит. Я не ведаю своих намерений, но я ведаю свои цели, правда, уже после совершения поступков. Вот натворю я чего-нибудь, а потом начинаю думать, а чего это такое я натворил? И понимаю, вот то-то, вот для того-то. Сделал – получил. Очень все логично и удобно. И очень бесит. Чувствуешь себя, как будто связанным какими-то целями, задачами, результатами. Я теперь знаю, какая моя мечта: действовать без цели. Совсем. Чтобы даже самый изощренно изворотливый ум не ухитрился найти оправдания моим поступкам. Безумство разрушения. Мир провоцирует меня на это. Это одна из его глобальных задач – направлять мощную и глупую деструктивную энергию таких как я на разрушение нас самих. Миру чуждо разрушение, он рдеет за созидание. И отчетливо осознает, что если не разрушит нас, то мы разрушим его. Он также осознает, что намного сильнее. Поэтому это все уже давно превратилось в просчитанную до мелочей игру. Мир изначально, в процессе моего созидания, умышлено оставлял трещины, щели и лазейки в остальном достаточно прочной конструкции. Через эти дырочки он прекрасно мной манипулирует, постоянно добавляя и поддерживая нужные настроения, и дозировано дразня меня правдой жизни. Он знает, что нужное настроение на месте и никуда я от него не уйду, но, блин, как же я буду трепыхаться дразнимый теми малостями, что удалось заметить и почувствовать. Я мечусь и расшатываю себя сам изнутри. И нет никого, кому от этого стало бы хуже. Я принял правила игры, я знаю, что выиграть не получится, но я чертовски доволен, что можно этим заниматься, совершенно не задумываясь о цели. А этому городу не хватает готической серьезности и строгости старых европейских городов. Слишком много тут веселья, бездумного и неуловимого. Оно плещется через края и льется в никуда, ничего не оставляя. Тем все и портит. Голые деревья и робкая молоденькая травка, и все это в розово-голубых тонах отражающегося в стеклах надоевших небоскребов весеннего неба.