В колонках играет - 068 Akon - Smack That (Feat Eminem)
Настроение сейчас - Усталое....

В одной губернии когда-то
Гадалка знатная жила,
Была не бедной, не богатой
И странноватою слыла.

Порою ведьмой называли
Гадалку злые языки
Всё оттого, что посещали
Её одни лишь мужики.

Покоя, отдыха не знала
И мужикам и господам,
За плату скромную гадала,
Причем, гадала по мудам.

Такое странное гаданье,
Но по её же по словам,
Её лишь только предсказанье
Поведает всю правду вам.

Не то, и вправду всё сбывалось,
Иль от иных каких причин
Клиентов только прибавлялось,
Как прежде, из числа мужчин.

Оно, конечно, и понятно,
Прельщало, да и льстило то,
Что был процесс весьма приятным,
Дурным бы не назвал никто.

Вот как-то раз и мне случилось
У той гадалки побывать,
Чтоб суть того, что мне приснилось,
Они смогла истолковать.

А сон приснился мне занятный:
К соседке, будто я зашёл,
Что по причине непонятной
Меня встречала нагишом.

Что ж, нагота, она к болезни,
Тут и к гадалке не ходи.
Зато потом всё интересней
Событья были впереди.

Я стал поспешно раздеваться.
Уж плоть восстала, словно кол.
Мы стали ебли предаваться
Прям тут же, повалясь на пол.

И в том соитьи, словно звери,
Друг друга истязали мы,
Из губ, распахнутых, как двери,
Манящий фимиам поплыл.

О, этот зов влекущей самки,
Мир яркой вспышкой разорвал!
Все её выпуклости, ямки
Я горячо расцеловал.

О, мягкая грудей округлость!
Я между ними утонул.
Сосков тревожная упругость
В порыве страстном прикуснул.

Она всем телом содрогнулась,
Сильнее голову прижав.
Дугой со стоном изогнулась,
Те ласки грубые приняв.

Ах, это ощущенье кожи
Под жадною моей рукой.
Горячий шёпот: - «Боже! Боже!
Войди поглубже, дорогой!

Ай! Да, вот так! Еще сильнее!
О-о! Не могу! Ещё сильней.
Быстрее, я прошу, быстрее,
Ой, мама, да-а, вот так! О-о, не-ет!»

Капкан её дрожащих бедер
Меня безжалостно сдавил.
Навстречу устремясь свободы
Я напряженье в неё слил.

Ах, эта влажная истома
Опустошенности святой,
И наслаждения фантомы
Ещё кружат в душе пустой,

Из сказки к жизни возвращая,
Приходит теплою волной,
Одновременно и прощаясь,
Тот сгусток счастья неземной.

Реальности давая место,
Лежали мы, лишившись сил.
Ах, из какого всё же теста
Создатель женщин замесил!

Ласкать друг друга продолжая,
Без слов за всё благодаря,
Любовный танец завершая,
Заснули, честно говоря.

Да, сон во сне – такое диво,
Но чудо было и потом,
Когда елду свою я вынул,
Вмиг оказавшись «за бортом».

Мой член похож стал на цветочек –
Такой пылающий бутон.
Распух и даже кровоточил,
И тут совсем взорвался он.

И помню, что раскинув руки,
Я в гневе праведном вскричал
Одно лишь только слово: - «Су-у-ки!».
Что этот сон мой означал?

Так вот, пришёл я к той гадалке,
Как до того уже сказал,
Она же, на правах хозяйки,
Меня препроводила в зал.

-«Мне подготовиться бы нужно.
Вы ж посидите тут пока»,
С улыбкою, весьма натужной,
Она сказала свысока.

Потом уже чуть-чуть теплее
Она взглянула на меня,
И позвала слугу в ливрее,
Изящным пальчиком маня.

-«Степан, подай-ка чаю гостю.
Мой чай особый, травяной».
-«Не стоит, право слово, бросьте.
Вы уж не утруждайтесь мной».

-«Нет, выпейте, и непременно!
Имеет свойство этот чай
Моё гаданье сделать верным.
К тому ж, не будете скучать».

Подал Степан мне чашку чаю,
На блюдце – с маком кренделей.
Сижу, пью чай и изучаю
Я ногти на руке своей.

Минуты потекли томленья,
Покуда я приёма ждал.
Вдруг начал ощущать смятенье,
Что от себя не ожидал.

Была та травка не простая,
Но я тогда того не знал.
И член, в размерах вырастая,
Того не ведая, восстал.

Тут, как на грех, она явилась.
Вот так конфуз, ни дать, ни взять!
И как же мне, скажи на милость,
С таким «бушпритом» с кресла встать?

Но, делать нечего, однако.
Я, встав, направился за ней,
С лицом, краснее, чем у рака,
С торчащей штукою своей.

В той комнате, что для гаданий,
Царил уют и полумрак.
Как специально для свиданий
В ней было убрано всё так.

Мне на диванчик указала
Хозяйка белою рукой.
-«Ну, что ж, голубчик, для начала,
Вы сон мне расскажите свой».

Подумал, сидя я в потёмках,
Что дальше некуда краснеть,
Когда историю негромко
Я изложил уже на треть.

И тут, уж боле не стесняясь,
Я всё ей в красках рассказал.
Её язык, то ль показалось,
То ль впрямь, ей губки облизал.

В свечей таинственном мерцанье,
Что разгоняли полумрак,
Глаза гадалки засверкали,
Когда она сказала так:

-«Ну, что же, будет интересно
Мне этот сон истолковать.
Но было бы весьма уместно,
Вам, друг мой, вещи с себя снять.

Мне от прабабки, по наследству,
Гаданья передан секрет.
В мудях я разбираюсь с детства,
Причин стесняться, вовсе нет.

Чтоб мы на равных были с вами,
И я пред вами оголюсь.
Доверье быть должно меж нами.
Лишь так к гаданью приступлюсь».

И тут гадалка обнажилась,
Глазам явив мне телеса,
И мне досель не доводилось
Такие видеть чудеса!

Её описывать нет силы.
Ну, как богиню описать?
Нет слов таких, чтоб обличили
Ту совершеннейшую стать.

И, сев у ног моих на пуфик,
Чтоб всё подробно рассмотреть,
Взяла моё хозяйство в руки
И стала так и сяк вертеть.

От тех её прикосновений
И близости её лица,
Сидел я в трепетном смятенье,
И капелька стекла с конца,

Слезе подобна вожделенья.
Казалось, что ещё чуть-чуть,
Я, не сдержась от возбужденья,
Спущу струю ей прям на грудь.

И в то же самое мгновенье
Я облегченье получил,
И влажных губ прикосновенье
На своём члене ощутил.

Тут её губки заскользили
То вверх, то вниз, туда-сюда,
И пальцы ловко в такт дрочили,
Что вмиг откликнулась елда.

Затем головку оголила,
Её лаская языком,
И снова член мой заглотила,
Как рыбка червячка, рывком.

Пока она его сосала,
Не забывая про себя,
Рукой свободной ублажала
Свой клитор, нежно теребя.

Одной рукой ей грудь лаская,
Другою, гладя волоса,
Я был уже в предверьях рая.
Душа летела в небеса.

Тут я откинулся на спинку,
Закрыл глаза и застонал.
Не вынес наслажденья пытку
И семя ей своё отдал.

Она же всё не прекращала
Наш разговор на тет-а-тет.
Лишь, распаляясь, продолжала
Волшебный делать мне минет.

Когда же этим насладилась,
То села сверху на меня.
На член со стоном насадилась
И оседлала, как коня.

Тут, я и впрямь, себя почуял
Здоровым, крепким жеребцом.
Моя наездница, гарцуя,
Трудилась над моим концом.

Темп дикой скачки ускорялся,
Лоснился кожи нежный шёлк.
Я весь во власть её отдался
И до конца в неё вошёл.

Не стон – звериный рык стремится,
Казалось мне, из уст её,
Как будто дикая тигрица
Вселилась в этот миг в неё.

Удары хлёсткие звучали,
Когда встречались с плотью плоть,
И груди пышные метались,
И зубы стискивала злость.

Да, мы друг друга не жалели -
Сейчас был каждый за себя,
От схватки яростной, шалея,
Друг друга бешено любя.

Но тут, когда уже казалось
Вот-вот наступит сладкий миг,
Она в той позе оказалась,
Когда не виден её лик,

Зато, всё естество раскрыто,
С влекущей влажностью своей,
И плоти массою облито.
Так снова овладел я ей.

Вращая своим пышным задом,
Как кошка, спину изогнув,
Она ломала ряд за рядом
Оковы первобытных чувств.

И узость талии осиной
С изгибом в зад переходя,
Такой прекрасный и массивный,
Я взглядом ел, с ума сходя.

Движенья все передавались
Моим рукам, что в этот миг
Сильнее в плоть её впивались,
В тот самый чувственный изгиб.

Тут она сделала движенье,
И выскользнул блестящий ствол,
Но лишь затем, чтобы в мгновенье
Он выше в дырочку вошёл.

Ах, как упруго обхватили
Мой член те узкие врата.
И тут мы оба ощутили,
Что стерлась времени черта.

Мы с нею выпали из мира.
Нет ничего, нет даже нас.
Волною сладкого эфира
Обоих поглотил экстаз.

Мы в нём всецело растворились.
-«Я возвращаться не хочу!»,
Такие мысли вдруг забились,
И тут я понял, что кричу.

Упав на ложе с нею рядом,
В изнеможеньи я поплыл
Лишь для души открытым взглядом
Туда, где нет земных светил.

Лишь свет божественный там льется.
Купаясь в ласковых волнах,
Пульсируя, лишь сердце бьётся,
И гулко кровь стучит в висках.

Потом ещё в различных позах
С ней спали мы и так и сяк,
И всё казалось - невозможно
Мне ей насытиться никак.

Со мной такого не бывало,
Чтобы по столько раз кончать
И в этом темпе небывалом
Так долго женщину ебать.

Всё дело было видно в травке,
Что в чай добавила она.
Но благодарность, как хозяйке,
Тогда я выразил сполна.

Потехе час, а делу время.
Ведь так всю жизнь не пролежишь.
Покинув человечье племя,
В мир грёз навек не убежишь.

Мы с нею рядышком присели,
Из страсти выбравшись оков.
В глаза друг другу поглядели,
И нам не нужно было слов.

Что значит человека слово,
Любовь ли, дружба, долг? Всё вздор.
Оно не более весомо,
Чем уносимый ветром сор.

Потом оделись мы неспешно,
И я собрался уходить.
Но всё же было интересно
Значенье сна у ней спросить.

Она мне мило улыбнулась,
Мы стали снова с ней на «Вы».
-«Ваш сон – пустое, право, глупость.
Всё выбросьте из головы!»

Мы с ней расстались и уж боле
Встречаться нам не довелось.
На всё, как видно, Божья воля.
И всё в былое унеслось.

О, сколько было встреч интимных,
И лиц забытых череда
Цепочкой растянулась длинной
В давно минувшие года.

Была любовь, разлуки были…
Да, мало ль было то всего.
Но, только вот, я и поныне
Забыть не в силах одного:

Гадалки страстные лобзанья
И тела дивного её,
И того счастья обладанья,
И то невинное враньё

Про сон. Я сам его придумал,
Чтоб ту девицу посетить.
То был лишь повод, я хочу, мол,
Совета вашего спросить…

Я знал доподлинно от друга,
Что до того к ней приходил,
Конечно, втайне от супруги,
Как с ней «гаданье» проводил.

-«Не помню я, чтоб так давали,
Как мне гадалка та дала.
Мы с ней такое вытворяли,
Что покраснели зеркала!»

Вот, от таких рекомендаций
И я к ней в гости поспешил.
И должен честно вам признаться,
Что к ней сходить не зря решил.

Ну, что ещё про ту гадалку
Сказать осталось, господа?
Лишь то, что милую давалку
Я не забуду никогда!

Игорь Шведов