На работе есть новости и хорошие, и плохие (которые пока считаю простым недоразумением), но это потом, а то сюда больше ничего и не попадает.

А сейчас немного о моей свекрови. Я, кажется, раньше о ней и не писала, ну или вскользь, не хотела сор из избы, но раз уж она стала практически чужим человеком--можно и рассказать. Когда мы начали с Сашкой встречаться, познакомились мы с ней довольно быстро. Приняла она меня замечательно, отнеслась хорошо, я понять не могла, почему Сашка отзывается о матери, скажем так, не очень с любовью и уважением. Когда все начиналось, и Шура, первая жена, подняла бунт, чуть ли не объявила войну, предъявляла кучу претензий, чем-то угрожала, тетя Люда встала на нашу строну, надавила на нее психологически, это она умеет. Я это не забыла, я благодарна и сейчас, только многое ведь было и после. Относилась ко мне первое время просто замечательно, мы тогда часто болтали с ней один на один (непросто мне это было с моей необщительностью, но я старалась), она тогда мне говорила, что поначалу у нее с Шурой были очень хорошие отношения, но вот Саша (она ее так называет) не оценила... Я тоже прошла этот путь.
На днях прочитала фразу: "У многих на шее крестик, а в душе нолик". Это вот как раз про нее. Я, кстати, заметила, что многие фанатично религиозные люди по жизни, прямо скажем, плохие христиане.
Я росла в тихой спокойной обстановке, в мамином доме практически не повышают голос, ссорились мы редко, и ссоры были тихие. Отношения у нас были построены на взаимном уважении и уважении личного пространства, основное время каждый на своей территории занимается своим делом, иногда заходили друг к другу пообщаться, и снова расходились. Каждый знал: если он сегодня сделал что-то не так, ну или что-то всплыло из прошлого, к нему могут быть претензии, если такого не было, то и претензий не будет, все знали, чего ждать друг от друга. Тетя Люда--человек-скандал. Типичный энергетический вампир. Иногда мне кажется, что я--тоже, только я питаюсь положительными эмоциями, может быть, именно поэтому я стремлюсь вызывать их в людях, а от потока отрицательных страдаю почти физически. Ей нужна война, она ей живет, но это не значит, что так все время, нет, и не факт, что это легче. Никогда не знаешь, чего ждать. У нее нет прошлого и будущего, нет срока давности, и нет тормозов. У каждого из нас в процессе разговора в голове проносятся какие-то ассоциации, прямого отношения к делу не имеющие, и в большинстве своем мы все это в мыслях и оставляем и придерживаемся текущей темы, а у нее не так. Как Сашка рассказывал: она могла зайти к нему в комнату в отличном настроении, рассказать что-то смешное, например, или какую-то хорошую новость, вспомнить к месту какого-то общего знакомого или родственника, пошутить о нем, потом от темы шутки перейти к тому, что он пил, в процессе вспомнить, что Сашка тоже пил, и по этому поводу на него наехать, хотя сейчас вот он, сидит трезвый, и последний запой был давненько, и они только что мило беседовали. И милый дружеский разговор без всяких дополнительных внешних событий заканчивался скандалом. Она очень обижалась на меня, что я с ней мало разговариваю, избегаю общения, а я его именно поэтому и избегала, я не знала, чего от нее ждать, я боялась. Идешь домой и не знаешь, что тебя ждет. Может, она будет в отличном настроении, что-то вкусное приготовила и будет усиленно угощать, или будет рассказывать, как день прошел. Может, все начнется так, а потом свернет не в ту сторону. А может, настроение будет скверное и как основная причина будет предъявлена, к примеру, сумка в коридоре, которая там уже месяц стоит, и весь месяц о ней все молчали. Просто сегодня нужен выход для раздражения.
Мое внешнее спокойствие, которое многие отмечают--ни что иное, как самодисциплина и хорошая выдержка, я с детства заставляла себя держать эмоции в себе, пока есть силы, а так-то нервишки у меня очень слабые, и вывести меня из равновесия проще простого. Первый год прошел довольно мирно, за следующие полтора она расшатала мою нервную систему до основания, мама отмечала, что со мной невозможно общаться, или, говорит, кричишь, или плачешь. За те два года, которые мы с мужем жили отдельно, я восстановилась, а вот восстановить его было уже невозможно, 40 лет, хоть и с перерывами, с ней в одном доме не могли пройти бесследно. Жила бы я с ней с детства--тоже запила бы, потому что от этого хотя бы время от времени надо куда-то спрятаться, если не физически, то морально. Много раз я видела, как первой скандал начинала не она, а именно Сашка, она ничего такого и не сказала, но он до такой степени ей не доверял, так ждал подвоха, что находил его на пустом месте, когда мы переехали, ему потребовалось время, чтобы усвоить новый стандарт общения, расслабиться и не жить в состоянии обороны, он ведь и со мной поначалу заводился на пустом месте по привычке. Много раз потом он говорил моей маме, к которой очень тепло относился, насколько нравится ему жить так.
Была с ней и другая проблема. Желание жить в центре войны, и при этом еще сохранять влияние подталкивало ее к вбиванию клиньев между людьми. Она и сейчас пытается это делать, даже мертвого в покое не оставляет. Нашептать Сашке на меня, мне на Сашку, очень правдоподобно перемешав реальные события и вымысел, настроить друг против друга, вызвать ссору, оставшись в стороне--это ее фирменный метод. И поначалу ей почти удалось, несколько раз обиду на Сашку она смогла во мне вызвать...Но мне был 31 год, я уже умела анализировать и делать выводы. Сначала возникло просто ощущение, что что-то не то, потом я, покивав ей и продемонстрировав нужную ей реакцию ,стала информацию проверять. Сложилась традиция, что все, что она нам с Сашкой друг про друга говорила, мы тут же друг другу и передавали. По-моему, одна из причин ее озлобленности на меня в том, что мы с Сашкой создали единый монолит, и никакими клиньями его пробить было нельзя. А вот с Шурой ей долго удавалось, той тогда было 17, да и любви у них с Сашкой никогда особой не было, такой, настоящей.
Здоровье Сашке загубила, оказывается, я. Тем, что запустила его последний запой. не приняв меры и, главное, скрыв от нее. Что это запой--я тогда и сама не сразу поняла, он убедил, что долго выходит из последней пьянки (друг приезжал издалека). Да, я скрывала, может, и надо было сказать, наверное, надо, к сожалению, сама не представляла тогда всей серьезности, он мне признался в тот же день, когда узнала и она. Сама. Может, она и смогла бы на него повлиять и убедить поехать в клинику, хотя не факт, я не смогла, он уверял, что вот уже практически все, тогда еще мы не настолько проросли друг в друга, чтобы я видела его насквозь, как это было потом. Но одно я знала точно: в комплекте с помощью я получу съеденный мозг, и есть его будут много месяцев после. Тогда он был на краю смерти, и именно тогда проявилась проблема, которая через полгода вызвала инсульт, а через два с половиной года--смерть... Да, это правда. И тогда же вылез диабет, который уже очень давно должен был быть, но организм до тех пор справлялся. Так что во всех его болезнях виновата я. То, что пил он до моего появления в его жизни уже больше 20 лет, то, что к тому времени он весил 180 кг, и я знаю, кто приложил к этому руку, то, что от его нервной системы остались клочья, а фраза, что все болезни от нервов не лишена основания, что инвалидность по сердцу у него уже давно была поставлена--все эти факты опускаются.
Что я пережила в тот период!.. Она обычно старалась ловить нас с Сашкой поодиночке, хотя всякое бывало, но с нами двумя одновременно она себя чувствовала не так уверенно, мы прикрывали друг друга просто своим присутствием, а тут Сашка в больнице, мы в квартире вдвоем, я беззащитна. Конечно, понятно, что и за сына она переживала, мать все же, и срывала она все это на мне. Дикий страх за мужа с одной стороны, и не менее дикий перед ней--с другой, и деваться некуда. Тут бы нам поддерживать друг друга, но нет. Она меня тогда просто раздавила, она ела меня, я себя чувствовала загнанной в угол, в каком состоянии я тогда была--даже вспомнить жутко. Тогда она мне припомнила все. Что она была вынуждена уходить с кухни, чтобы я могла что-то приготовить, такую договоренность с ней выработал Сашка, я отказывалась выходить, когда она там, что мы закрывались в комнате и не общались с ней, что она себя чувствовала изгоем в собственном доме...Наверное, это не лишено основания, вот только кто своими руками спровоцировал такую ситуацию? Что я не устраивала на свой и сашин дни рождения семейные чаепития, говорила, что Пашу это расстраивает, она вообще любит использовать его как аргумент, приписывая ему собственные мысли. А я День рождения просто давно не праздную, покупаю торт на работу, потому что так надо, и все, к дате у меня претензий нет, просто я не люблю праздники. Кто же знал, что это прямо так принципиально важно... Очередной День рождения выпал как раз на тот период, ну, купила пирожных, попили с ней чаю вдвоем, сделала ей приятное. Тогда она хотя бы время от времени уже общалась со мной нормально, наелась. Самая смешная претензия была по поводу закрытия двери. В их двери два замка. Один закрывается либо изнутри задвижкой, либо снаружи ключом, эти механизмы между собой не связаны, закрытый изнутри замок снаружи не отрыть, и наоборот, а второй изнутри и снаружи закрывается ключом. Соответственно, если за тобой закрыли дверь, то это только звонить, и тебе должны открыть. По усвоенной с детства привычке стараться друг друга лишний раз не озадачивать я, когда уходила, обычно пользовалась вторым замком, если только меня явно не провожали, сама закрывала, сама открывала. Может, человек кино смотрит, или вообще спать лег, а тут вставай, иди открывай дверь. Даже на ум не могло прийти, что ее это обижает. У нее какая-то идея фикс, по-моему, быть всем нужной, может, внутренние комплексы какие-то...Она признавала, не мне, но я слышала, что Сашка изменился в лучшую сторону с тех пор, как стал жить со мной. А потому, что я отнеслась к нему, как к мужчине, я признавала принятые им решения, даже если знала, что сделала бы лучше. Потому что только так можно научить ответственности, несколько раз сделав фигню и увидев это (я сама никогда не упрекала, это абсолютно лишнее) он в дальнейшем мыслил уже более зрело; она стремилась все решать сама, и, конечно, ее решения были правильнее, с ее жизненным опытом, но он оставался мальчиком-подростком, легкомысленным и безответственным. И мне говорила, что за ним надо следить, что он сам все сделает не так. Признавая достигнутую цель, она отвергала методы, так и не увидев связи между ними.

Что-то много получилось, устали руки, будет две части.