взято у Н.И Козлова
31-10-2006 00:30
к комментариям - к полной версии
- понравилось!
У попа была собака… — Парнас дыбом
Не поверю, что вы не помните:
У попа была собака,
Он ее любил.
Она съела кусок мяса,
Он ее убил.
И в яму закопал,
И надпись надписал,
что:
У попа была собака,
и т.д.
Так вот, Э.С.Паперная, А.Г.Розенберг, А.М.Финкель, на всякий случай утаив свое авторство, в 1927 году выпустили сборник «Парнас дыбом», которые они сами назвали «научное веселье», а восхищенный народ квалифицировал все-таки как литературные пародии. Впрочем, я читаю в самых различных компаниях эту великолепную поэзию не из любви к авторам, а потому что это супер. А еще рекомендую выучить эти пародии всем своим ученикам — из двух соображений. Во-первых, всегда будет чем порадовать народ в приличной компании (и заработать себе репутацию образованного человека), во-вторых, это великолепные тексты для отработки интонационного богатства. Я повторю: если вы поставите себе задачу сделать себе интонации богатыми,
а если не поставите — то это глупо,
то найти тексты, на которых и с помощью которых находить и отрабатывать эти самые разнообразные интонации, вы убедитесь, не так-то просто. А вот эти тексты, эти пародии — подходят для этого идеально. Проверено годами поисков. Пользуйтесь!
Последние два предложения («Проверено годами поисков. Пользуйтесь!) могут быть удачно оформлены в богатой Оскар Уайльдовской интонации «Он убил ее. Убил, потому что любил!»). А весь первый абзац (начиная с «Так вот, Э.С.Паперная, А.Г.Розенберг, А.М.Финкель, на всякий случай утаив свое авторство…» и до «… подходят для этого идеально»), идеально воспроизводится в интонационном рисунке от Карамзина: «Любезный читатель! Сколь приятно и умилительно…» — и так далее.
Проверяйте!
Н.М.Карамзин
Любезный читатель! Сколь приятно и умилительно сердцу видеть дружбу двух сердец любящих. Всей чувствительной натурой своей бедная старушка любила серенького козлика: знайте же, грубые сердцем, что и крестьянки чувствовать умеют.
Но увы! Сколь часто неблагодарность, сия змея, на груди человеческой отогретая, свивает себе гнездо в душах существ обожаемых.
Сей серенький козлик был склонен более к опасностям жизни бурной, нежели к прелестям мирного существования селянина на лоне сладостной Натуры, под кущами зеленых садов, среди цветущих дерев и приятного ручейков лепета.
В чаще непроходимых дубрав нашел наш серенький козлик погибель свою от острых когтей и зубов косматого чудовища лесов Гиперборейских — серого волка. Лишь в знак любезной памяти дружбы и умиления сердечного оставило оное чудовище бедной старушке, горькие слезы в тиши ночной проливающей, рожки и ножки существа, столь горячего любимого и столь печально погибшего.
Генри Лонгфелло. Песнь о Гайавате
В безмятежные дни мира, дни и радости, и счастья,
На земле Оджибуев жил седой учитель-кацик.
У него был Мишенава, пес ученый и лукавый,
И старик души не чаял в Мишенаве, псе разумном.
Как-то, сидя у вигвама и прислушиваясь к стону
Засыпающей Шух-шух-ги, цапли сизой длинноперой,
Он задумался глубоко и забыл о пеммикане,
Что для трапезы вечерней принесли ему соседи.
То проведал Мишенава, и как гнусный Шегодайя,
Трус презренный и ничтожный, он подкрался к пеммикану.
Вмиг все съел обжора гадкий.
Но узнал об этом кацик и схватил свой томагаук,
он убил одним ударом злого вора Мишенаву.
А потом сплел пестрый вампум
про себя и про собаку:
"В безмятежные дни мира, дни и радости и счастья
и т. д.
Н.А.Некрасов
В каком краю — неведомо,
В каком году — не сказано,
В деревне Пустоголодно
Жил был расстрига-поп.
С попом жила собачечка,
По имени Жужжеточка,
Собой умна, красоточка,
Да и честна притом.
На ту собачку верную
Бросал свои владения,
Столовую, кладовую,
Телячья мяса полную,
Поп все свое добро.
Но голод шутку скверную
Сыграл с Жужжеткой верною,
И дичь украв превкусную,
Собака съела всю.
Узнав про кражу злостную,
Поп взял секиру острую,
И ту собачку верную
В саду он зарубил.
И слезы проливаючи,
Купил плиту чугунную,
И буквами словенскими
Велел Вавиле слесарю
Там надпись написать…
В каком краю — неведомо,
В каком году — не сказано…
И т.д.
Иван Бунин. Сонет
Поп сив и стар. Глаза красны от слез.
Одна забота — зажигать лампады.
Жена в гробу. И дочка за оградой.
Последний друг — худой, облезлый пес.
Теперь попу уже немного надо:
Краюшку хлеба, пачку папирос…
Но жаден пес. С ним никакого сладу -
Лукав, хитер. И мясо он унес.
Нет, так нельзя! В глазах усталых пламень,
Поп, ковыляя, тащится в сарай,
Берет топор. И, наточив о камень,
Псу говорит в последний раз: прощай.
Топор взлетел широким плавным взмахом,
И заалела киноварью плаха.
Анна Ахматова
Я бедный попик убогий,
Живу без улыбок и слез.
Ах, все исходил дороги
Со мною немощный пес.
Обветшала грустная келья,
Скуден мяса кусок.
И его в печальном весельи
Куда-то пес уволок.
И смерть к нему руки простерла…
Оба мы скорбь затаим.
Не знал я, как хрупко горло
Под ошейником медным твоим.
Оскар Уайльд
Он убил ее. Убил, потому что любил. Так повелось в веках.
Пурпурное мясо, кровавое, как тога римских императоров, и более красное, нежели огненные анемоны, еще терзал жемчуг ее зубов. Серебряные луны ее маленьких ножек неподвижно покоились на изумрудном газоне, окрашенном рубиновой кровью, этой росой любви и страдания.
– Poor Bobby! — прошептал мистер Чьюизбл, викарий Ноттенгеймской церкви, отбрасывая прочь палку, орудие убийства. — «Ты не знал, что, хотя любовь есть воровство, воровство не есть любовь. Смерть открыла тебе эту тайну. Покойся с миром».
Он удалился. С лиловых ирисов капали слезы на золотой песок. Он убил ее. Убил, потому что любил.
А.Н.Вертинский
Куда же вы ушли, мой серенький, мой козлик,
С бубенчиком во лбу и лентой на рогах?
Грустит ваш сад, Наннет-старушка плачет возле
Об умершей любви, о майских прошлых днях.
В последний миг я видел вас так близко,
В далекий лес вас мчал кабриолет.
Потом под тяжестью волка вы пали низко,
Лишь ножки и рога оставив для Наннет.
Михаил Зощенко
ПЕРВЫЙ ЖАЛОСТЛИВЫЙ РАССКАЗ
А я вам, гражданочка, прямо скажу: не люблю я попов. Не то чтобы я к партии подмазывался, антирелигиозного дурману напускал, но только не люблю я духовной категории. А за что, спросите, не люблю? За жадность, за скаредность, - вот за что. И не то чтоб я сам мот был или бонвиван какой, но вот судите сами, какие от попов могут поступки происходить.
Живет с нами на одной лестнице духовная особа, Николо-Воздвиженского приходу священник. Собачка у них имелась, не скажу чтобы очень благородного происхождения, да ведь главное-то не лягавость эта самая, а характер. А характер у ней, надо сказать, замечательный был, ну, просто сказать, домовитая собачка была, не гулена какая-нибудь дворняжная.
А только стали мы примечать, что собачка худеть начала. Ребра, знаете, обозначаются, и на морде грусть. Одно слово – плохое питание и обмен веществ. Стали мы духовной особе замечания говорить, не по грубости, конечно, а по-деловому: "Так, мол, и так, вы бы, товарищ, служитель культа, собачке вашей мясной паек увеличили, худает собачка ваша, как бы и вовсе не сдохла". А духовная особа проходит равнодушной походкой, будто и не ее это касается.
Только гляжу, в понедельник утром возле помойной ямы собачий труп валяется. Ножки тоненькие свесились, шерсточка в крови, а ухо-то, знаете, вроде как каблуком придавлено. Тоска меня взяла - очень уж приятная собака во дворе была, никогда на лестнице не гадила. Стал я у дворника справки наводить, как да что да неужто песик своею смертью от плохого питания помер. И узнали мы, гражданочка, что духовное лицо своими руками собачку уничтожило за паршивый, извиняюсь, кусок мяса. Съела собачка мясо обеденное, а мясу тому, простите, кукиш цена. Обида меня взяла, гражданочка, скажу вам, до смерти. И хотите - обижайтесь, хотите - нет, а я вам открыто скажу: не люблю я лиц духовной категории.
вверх^
к полной версии
понравилось!
в evernote
У попа была собака… — Парнас дыбом
Не поверю, что вы не помните:
У попа была собака,
Он ее любил.
Она съела кусок мяса,
Он ее убил.
И в яму закопал,
И надпись надписал,
что:
У попа была собака,
и т.д.
Так вот, Э.С.Паперная, А.Г.Розенберг, А.М.Финкель, на всякий случай утаив свое авторство, в 1927 году выпустили сборник «Парнас дыбом», которые они сами назвали «научное веселье», а восхищенный народ квалифицировал все-таки как литературные пародии. Впрочем, я читаю в самых различных компаниях эту великолепную поэзию не из любви к авторам, а потому что это супер. А еще рекомендую выучить эти пародии всем своим ученикам — из двух соображений. Во-первых, всегда будет чем порадовать народ в приличной компании (и заработать себе репутацию образованного человека), во-вторых, это великолепные тексты для отработки интонационного богатства. Я повторю: если вы поставите себе задачу сделать себе интонации богатыми,
а если не поставите — то это глупо,
то найти тексты, на которых и с помощью которых находить и отрабатывать эти самые разнообразные интонации, вы убедитесь, не так-то просто. А вот эти тексты, эти пародии — подходят для этого идеально. Проверено годами поисков. Пользуйтесь!
Последние два предложения («Проверено годами поисков. Пользуйтесь!) могут быть удачно оформлены в богатой Оскар Уайльдовской интонации «Он убил ее. Убил, потому что любил!»). А весь первый абзац (начиная с «Так вот, Э.С.Паперная, А.Г.Розенберг, А.М.Финкель, на всякий случай утаив свое авторство…» и до «… подходят для этого идеально»), идеально воспроизводится в интонационном рисунке от Карамзина: «Любезный читатель! Сколь приятно и умилительно…» — и так далее.
Проверяйте!
Н.М.Карамзин
Любезный читатель! Сколь приятно и умилительно сердцу видеть дружбу двух сердец любящих. Всей чувствительной натурой своей бедная старушка любила серенького козлика: знайте же, грубые сердцем, что и крестьянки чувствовать умеют.
Но увы! Сколь часто неблагодарность, сия змея, на груди человеческой отогретая, свивает себе гнездо в душах существ обожаемых.
Сей серенький козлик был склонен более к опасностям жизни бурной, нежели к прелестям мирного существования селянина на лоне сладостной Натуры, под кущами зеленых садов, среди цветущих дерев и приятного ручейков лепета.
В чаще непроходимых дубрав нашел наш серенький козлик погибель свою от острых когтей и зубов косматого чудовища лесов Гиперборейских — серого волка. Лишь в знак любезной памяти дружбы и умиления сердечного оставило оное чудовище бедной старушке, горькие слезы в тиши ночной проливающей, рожки и ножки существа, столь горячего любимого и столь печально погибшего.
Генри Лонгфелло. Песнь о Гайавате
В безмятежные дни мира, дни и радости, и счастья,
На земле Оджибуев жил седой учитель-кацик.
У него был Мишенава, пес ученый и лукавый,
И старик души не чаял в Мишенаве, псе разумном.
Как-то, сидя у вигвама и прислушиваясь к стону
Засыпающей Шух-шух-ги, цапли сизой длинноперой,
Он задумался глубоко и забыл о пеммикане,
Что для трапезы вечерней принесли ему соседи.
То проведал Мишенава, и как гнусный Шегодайя,
Трус презренный и ничтожный, он подкрался к пеммикану.
Вмиг все съел обжора гадкий.
Но узнал об этом кацик и схватил свой томагаук,
он убил одним ударом злого вора Мишенаву.
А потом сплел пестрый вампум
про себя и про собаку:
"В безмятежные дни мира, дни и радости и счастья
и т. д.
Н.А.Некрасов
В каком краю — неведомо,
В каком году — не сказано,
В деревне Пустоголодно
Жил был расстрига-поп.
С попом жила собачечка,
По имени Жужжеточка,
Собой умна, красоточка,
Да и честна притом.
На ту собачку верную
Бросал свои владения,
Столовую, кладовую,
Телячья мяса полную,
Поп все свое добро.
Но голод шутку скверную
Сыграл с Жужжеткой верною,
И дичь украв превкусную,
Собака съела всю.
Узнав про кражу злостную,
Поп взял секиру острую,
И ту собачку верную
В саду он зарубил.
И слезы проливаючи,
Купил плиту чугунную,
И буквами словенскими
Велел Вавиле слесарю
Там надпись написать…
В каком краю — неведомо,
В каком году — не сказано…
И т.д.
Иван Бунин. Сонет
Поп сив и стар. Глаза красны от слез.
Одна забота — зажигать лампады.
Жена в гробу. И дочка за оградой.
Последний друг — худой, облезлый пес.
Теперь попу уже немного надо:
Краюшку хлеба, пачку папирос…
Но жаден пес. С ним никакого сладу -
Лукав, хитер. И мясо он унес.
Нет, так нельзя! В глазах усталых пламень,
Поп, ковыляя, тащится в сарай,
Берет топор. И, наточив о камень,
Псу говорит в последний раз: прощай.
Топор взлетел широким плавным взмахом,
И заалела киноварью плаха.
Анна Ахматова
Я бедный попик убогий,
Живу без улыбок и слез.
Ах, все исходил дороги
Со мною немощный пес.
Обветшала грустная келья,
Скуден мяса кусок.
И его в печальном весельи
Куда-то пес уволок.
И смерть к нему руки простерла…
Оба мы скорбь затаим.
Не знал я, как хрупко горло
Под ошейником медным твоим.
Оскар Уайльд
Он убил ее. Убил, потому что любил. Так повелось в веках.
Пурпурное мясо, кровавое, как тога римских императоров, и более красное, нежели огненные анемоны, еще терзал жемчуг ее зубов. Серебряные луны ее маленьких ножек неподвижно покоились на изумрудном газоне, окрашенном рубиновой кровью, этой росой любви и страдания.
– Poor Bobby! — прошептал мистер Чьюизбл, викарий Ноттенгеймской церкви, отбрасывая прочь палку, орудие убийства. — «Ты не знал, что, хотя любовь есть воровство, воровство не есть любовь. Смерть открыла тебе эту тайну. Покойся с миром».
Он удалился. С лиловых ирисов капали слезы на золотой песок. Он убил ее. Убил, потому что любил.
А.Н.Вертинский
Куда же вы ушли, мой серенький, мой козлик,
С бубенчиком во лбу и лентой на рогах?
Грустит ваш сад, Наннет-старушка плачет возле
Об умершей любви, о майских прошлых днях.
В последний миг я видел вас так близко,
В далекий лес вас мчал кабриолет.
Потом под тяжестью волка вы пали низко,
Лишь ножки и рога оставив для Наннет.
Михаил Зощенко
ПЕРВЫЙ ЖАЛОСТЛИВЫЙ РАССКАЗ
А я вам, гражданочка, прямо скажу: не люблю я попов. Не то чтобы я к партии подмазывался, антирелигиозного дурману напускал, но только не люблю я духовной категории. А за что, спросите, не люблю? За жадность, за скаредность, - вот за что. И не то чтоб я сам мот был или бонвиван какой, но вот судите сами, какие от попов могут поступки происходить.
Живет с нами на одной лестнице духовная особа, Николо-Воздвиженского приходу священник. Собачка у них имелась, не скажу чтобы очень благородного происхождения, да ведь главное-то не лягавость эта самая, а характер. А характер у ней, надо сказать, замечательный был, ну, просто сказать, домовитая собачка была, не гулена какая-нибудь дворняжная.
А только стали мы примечать, что собачка худеть начала. Ребра, знаете, обозначаются, и на морде грусть. Одно слово – плохое питание и обмен веществ. Стали мы духовной особе замечания говорить, не по грубости, конечно, а по-деловому: "Так, мол, и так, вы бы, товарищ, служитель культа, собачке вашей мясной паек увеличили, худает собачка ваша, как бы и вовсе не сдохла". А духовная особа проходит равнодушной походкой, будто и не ее это касается.
Только гляжу, в понедельник утром возле помойной ямы собачий труп валяется. Ножки тоненькие свесились, шерсточка в крови, а ухо-то, знаете, вроде как каблуком придавлено. Тоска меня взяла - очень уж приятная собака во дворе была, никогда на лестнице не гадила. Стал я у дворника справки наводить, как да что да неужто песик своею смертью от плохого питания помер. И узнали мы, гражданочка, что духовное лицо своими руками собачку уничтожило за паршивый, извиняюсь, кусок мяса. Съела собачка мясо обеденное, а мясу тому, простите, кукиш цена. Обида меня взяла, гражданочка, скажу вам, до смерти. И хотите - обижайтесь, хотите - нет, а я вам открыто скажу: не люблю я лиц духовной категории.
Комментарии (6):
Сорок второй, или дед Матвей и Сева
Автор этих великолепных пародий — Евгений Меркулов, http://poems-tales.narod.ru Здесь выложена сокращенная версия, у Евгения Юрьевича вы найдете всю остальную историю литературы!
Оригинал:
Сева на древо за вишней полез,
Сторож Матвей вынимает обрез.
Выстрел! Раздался пронзительный крик…
"Сорок второй!" - ухмыльнулся старик.
Варианты:
О. Хайям
Плеч не горби, Матвей, и не нужно рыдать.
Гибель Севы ты можешь легко оправдать -
Столько вишен спас выстрелом, слава Аллаху!
Значит, осенью будет наливка опять.
В.Шекспир
Любовь и смерть близки как две руки,
Но думал ли о том несчастный Сева,
Когда, морали общей вопреки,
Тайком полез за вишнями на древо?
Да, он любил! Любил их нежный вкус,
Их аромат, их сладкий сок и мякоть.
Но вынести не смог любовный груз,
И проиграл… О нём не надо плакать.
От бурной страсти обретя покой,
Лежит теперь он в зарослях шалфея,
Сражённый справедливою рукой
Сурового апостола Матфея.
По-разному приходит к нам любовь,
Но плата за неё известна - кровь.
М.Басё
Меток Матвей-сан.
Кровь юного самурая
Словно сакуры сок…
Р. Бёрнс
Пробираясь вдоль ограды,
Сквозь густой туман
По кустам чужого сада
Лезет мальчуган.
Он крадётся тише мыши.
Бьет мальчонку дрожь,
Но желудок просит вишен,
Что с него возьмёшь?
Если кто-то с арбалетом
Или же с мечом
Притаился рядом где-то,
Мы тут ни при чём?
И какая нам забота,
Если на беду
Подстрелил кого-то кто-то
Вечером в саду?!
И.Крылов
Проказник Сева, малый лет семи,
Считал, как говорят, себе на горе,
Что вишни слаще на чужом подворье.
Подобное случается с детьми.
Хоть маменька по десять раз на дню
Твердила: "Бог воров накажет строго",
Но Сева все слова про Бога
Воспринимал как болтовню.
Решив откушать вишен всласть,
К соседу - шасть!
В саду он, с ловкостью медведя,
Залезть на дерево сумел,
Но так при этом нашумел,
Что всполошились все соседи.
И вот, уже, из-за ветвей,
На Севу смотрит дед Матвей.
Он, паутинку сняв с лица,
Одним движеньем быстро, ловко
Из-под полы достал винтовку
И взял на мушку стервеца.
Дуплет! Посыпалась листва,
И старец хмыкнул: "Сорок два".
Мораль: не хочешь пулю в свой живот -
Не разевай на плод, запретный, рот.
А.Пушкин
Июльским солнышком согретый
Благоухает старый сад.
Мне с детства дорог запах лета
И спелых вишен аромат.
Читатель, ты, наверно, тоже,
Когда был малость помоложе,
Любил в соседский сад залезть,
Чтоб ягод с дерева поесть.
Вот точно так же юный Сева,
Увидев пышные сады,
И соблазнившись на плоды,
Решил отведать вишен с древа.
И ранним утром, словно вор,
Тайком полез через забор.
Не знал шалун, что спозаранку
Колхозный сторож дед Матвей,
Покинув тёплую лежанку,
В саду укрылся меж ветвей
И прихватил с собой берданку,
С которой в грозную "гражданку"
Уже командовал полком,
Слыв "Ворошиловским стрелком".
Он на непрошенного гостя
В прицел оптический глядит -
Хлопок! - и Сева вниз летит,
Ломая сучья, ветки, кости.
Убит воришка. Сторож рад,
Зарубку ставит на приклад.
М. Лермонтов
Скажи-ка, дядя, как так вышло,
Во всех садах пропали вишни
На целую версту?
И лишь у нас вокруг беседки
От спелых вишен гнутся ветки,
И смотрят с завистью соседки
На эту красоту.
Ох, любопытен ты, Ванюша!
Но если хочешь знать, послушай -
В деревне тут, у нас
Шпана шалила этим летом.
Нагрянут ночью, а к рассвету
В саду следа от ягод нету.
И так из раза в раз.
Сначала жители роптали
И письма-жалобы писали,
Прося шпану унять.
Но от начальства мало толку,
И вот тогда я втихомолку,
Достав из подпола двустволку,
Стал вишни охранять.
Да, нелегко достались вишни.
Бандитов сорок, даже с лишним,
Поймали мой жакан.
Последней жертвою был Сева.
Его я срезал прямо с древа.
А не захаживай налево,
Отпетый хулиган!
Зато теперь у нас порядок,
Никто в садах не топчет грядок
И ягоды не рвёт.
Вздохнули люди с облегченьем.
А я тебе на день рожденья
Сварю вишнёвое варенье
И сделаю компот.
Н. Некрасов
В каком году - не ведомо,
В каком краю - не сказано,
В деревне возле озера
Жил старый дед Матвей.
Росла у дома древняя
Развесистая вишенка -
Одна отрада дедушке,
Души не чаял в ней.
Но как-то тёмной ноченькой
Соседский отрок Всеволод
Незваный и непрошенный
Прокрался словно тать.
Решил по злому умыслу
Затеять штуку скверную
И с вишенки Матвеевой
Все ягоды сорвать.
Достал с заветной полочки
Старик свою двустволочку
И жахнул метким выстрелом
Злодею прямо в лоб.
А труп упрятал дедушка
В могилку возле вишенки
И сверху посадил ещё
Петрушку и укроп.
И. Северянин
Это было в деревне в середине июля,
Когда сочные вишни созревали в саду,
Когда вечером синим пела песни зозуля,
И лягушки ей хором подпевали в пруду.
Ах, пурпурные вишни - квинтэссенция лета,
Вы - магнит для поэтов и мечта поэтесс.
И поэтому Сева, несмотря на запреты,
На Матвеево древо грациозно полез.
В тишине грянул выстрел, и смертельная пуля
Погубила поэта, погасила звезду…
Это было в деревне в середине июля,
Когда сочные вишни созревали в саду.
С. Есенин
Плач тальянки еле слышен,
А на огненной заре
Заалели гроздья вишен
У соседа во дворе.
На скамейке возле хлева
Парень девке подмигнёт -
Жди, подруга-королева,
Сева ягод принесёт.
Вечер бархатный спустился,
А в тени густых ветвей
С карабином притаился
Хитрый сторож дед Матвей.
В чарах звёздного напева
Мотыльки пустились в пляс.
Не дождётся девка Севу -
У Матвея меткий глаз.
В.Маяковский
В самом
разгаре
лето.
В саду
у деда Матвея
густо
висят на ветках
вишни,
кровью алея.
Кто там,
словно разбойник
тайно
лезет на древо?
Сорок
второй
покойник –
Сева!
Сева!
Сева!
Б.Пастернак
Писать об этом нелегко,
Но было дело:
Алела вишня высоко.
Одна алела.
Рассудок Севе говорил:
"Не лезь! Не близко",
Но дух упрямства победил,
Хотелось риска.
Направо бросил цепкий взгляд,
Потом налево,
Забыл лишь посмотреть назад,
К несчастью, Сева.
Он вверх по дереву тайком
Полез несмело.
Алела вишня высоко.
Одна алела.
Наверно Севе на беду,
Назло Морфею
Не спится сторожу в саду,
Стрелку Матвею.
Заметил гостя и узнал
Повадку вора.
И прозвучал в тиши сигнал -
Щелчок затвора.
Сверкнул как стеклышко очков
Зрачок прицела.
Алела вишня высоко.
Одна алела.
И вот уж Всеволод достиг
Желанной ветки,
Но грянул выстрел в этот миг
И очень меткий.
Так, нитку жизни оборвав
На верхней ноте,
Матвей пометил: "Сорок два"
В своём блокноте.
На землю сорванным листком
Летело тело.
Алела вишня высоко.
Одна алела.
А. Вертинский
Ах, Всеволод, увы, корить я Вас не смею.
Известно мне, что Вы от вишен без ума.
Напрасно в эту ночь залезли в сад к Матвею,
Уж лучше бы с Аннет сходили в синема.
Но Вы пошли туда, и одинокий выстрел
Как нитку Вашу жизнь на взлёте оборвал.
За маленький каприз - жестокое убийство…
Ах, Боже мой, какой трагический финал!
Июльский звездопад - цыганское монисто,
Всю ночь поют в саду шальные соловьи.
Свидетельство беды - фуражка гимназиста -
Под вишнею лежит, пробитая, в крови.
И где теперь Матвей? Кому готовит пули?
С раскаяньем в душе и с кровью на руках,
Быть может, на авто он ездит в Ливерпуле,
А может быть, звенит цепями в рудниках.
А. Барто
Не укрыла Севу ветка,
Дед Матвей стреляет метко.
От воришек вишни спас
Сторож сорок с лишним раз.
К. Чуковский
Часть первая
Маленькие дети!
Ни за что на свете
Не ходите в садик
Вишни воровать!
В садике охрана,
В садике капканы,
В садике большие,
Злые доберманы
Будут вас кусать,
Бить и обижать, -
Не ходите, дети,
Вишни воровать.
В садике опасно!
Там, среди ветвей,
Прячется ужасный
Дед Матвей!
Он охраняет ягодки
От маленьких детей -
Гадкий, нехороший, жадный дед Матвей!
И папочка, и мамочка
Под деревом сидят,
И папочка, и мамочка
Севе говорят:
"В садик не ходи ты,
Да-да-да!
Вишни ядовиты,
Да-да-да!
Позабудь о садике
Думать навсегда!"
Часть вторая
Но папочка и мамочка уснули вечерком,
А Севочка - в лазеечку, в садик прямиком, -
К вишенкам! К вишенкам!
Вдоль по садику гуляет,
С веток вишенки срывает, -
Ну и ягодки!
Вот так ягодки!
Вдруг из зарослей малины
Кривоногий и хромой
Дед выходит с карабином
И качает головой:
"Что же, Сева, прямо скажем -
Я поймал тебя на краже.
Ты - воришка и грязнуля!
Полюбуйся на себя.
У тебя в вишнёвом соке,
Руки, ноги, губы, щёки.
Даже пулю, даже пулю
Жалко тратить на тебя!"
Он страшными глазами сверкает,
Он страшными зубами стучит,
Свинцом карабин заряжает,
И страшное слово кричит:
"Абгемахт, оголец! Настаёт тебе конец!"
Сева плачет и рыдает,
И Матвея умоляет:
"Разлюбезный дед Матвей,
Сжалься, ради Бога,
Отпусти меня скорей
К милому порогу!
Я от мамы убегать
Никогда не буду
Вишни с дерева срывать
Навсегда забуду!
Но услышал он в ответ:
"Не-е-ет!!!"
Сам Матвей-то не шутит,
Руки-ноги верёвками крутит,
На него карабин наставляет
И в сердце прицельно стреляет.
Сева, падая, громко кричит:
"Ай, болит! Ай, болит! Ай, болит!".
………………………………….
А папа и мама под вишней стоят,
На мёртвого Севу глядят
И плачут, и плачут, и плачут!
Р. Рождественский
Об этом, товарищ, не вспомнить без слёз.
Стоял возле речки богатый колхоз.
Там в пышном саду, что у края села,
Высокая вишня,
Высокая вишня,
Высокая вишня привольно росла.
Сынок председателя, шустрый малец
Решил, пока занят на поле отец,
Залезть в этот сад и ни свет ни заря
Общественных вишен,
Общественных вишен,
Общественных вишен поесть втихаря.
На дерево Сева стремительно влез,
Но сторож заметил и поднял обрез.
Взметнулись вороны как чёрный салют:
А люди решили,
А люди решили,
А люди решили - ученья идут.
Стоял председатель в глубокой тоске,
Сползала скупая слеза по щеке.
Но сторожу он, несмотря на печаль,
За верную службу,
За верную службу,
За верную службу повесил медаль.
Б. Окуджава
Ах, Матвей, ну ответь нам, пожалуйста,
Неужель не дрожала рука,
Когда ты из-за вишен безжалостно
Из винтовки стрелял в паренька?
Видишь, плачет в отчаяньи девочка?
Как утешить её? - отвечай.
До свидания, Севочка, Севочка…
А точнее, навеки прощай.
Вишен сорванных горсточка малая
И от сторожа пуля в висок.
Крови Севиной лужица алая
Пламенеет как ягодный сок.
Сорок два заколоченных ящика
На погосте под общим крестом.
До свидания, мальчики, мальчики…
Мы с Матвеем сочтёмся потом.
А. Розенбаум
Гоп-стоп,
Мы подошли из-за кустов.
Гоп-стоп,
Ну, что же, Сева, ты готов?
Вот здесь, под вишней на пригорке
Место для разборки.
Оставь пустые отговорки,
Мы ведь не шестёрки.
Короче, в завтрашней "Вечёрке"
Ты свой увидеть сможешь некролог.
Гоп-стоп,
Ты, Сева - сявка, а не вор.
Гоп-стоп,
Зачем нарушил уговор?
Ты лучше вспомни ту малину
И с вишнями корзину,
Как на ягодах нас кинул
Ровно на полтину.
Ну, в общем, не тяни резину.
Пощады нет. Кончай его, Матвей.
Л. Филатов
Из знакомых мне людей
Рыжий Севка-прохиндей,
Заявляю фицияльно,
Был ворюга и злодей.
Подтверждаю, энтот гад
Трижды лез в Матвеев сад,
Тырил ягоды мешками.
Вон, под вишней компромат.
Ну, Матвей-то не дурак,
Сам всё знает - что да как.
Сел с ружьём в саду в засаду,
Чтоб пресечь сей кавардак.
Видит - Севка словно тать
Лезет вишню обметать.
Он и выстрелил навскидку.
В чём промблема, вашу мать?
Да, конфуз на энтот раз
Приключился здесь у нас:
Целил в задницу и солью,
А попал-то пулей в глаз.
Не пойму, ядрёна вошь! -
Сорок раз одно и то ж.
То ли мушка покосилась,
То ль он в снайперы не гож?
Автор этих великолепных пародий — Евгений Меркулов, http://poems-tales.narod.ru Здесь выложена сокращенная версия, у Евгения Юрьевича вы найдете всю остальную историю литературы!
Оригинал:
Сева на древо за вишней полез,
Сторож Матвей вынимает обрез.
Выстрел! Раздался пронзительный крик…
"Сорок второй!" - ухмыльнулся старик.
Варианты:
О. Хайям
Плеч не горби, Матвей, и не нужно рыдать.
Гибель Севы ты можешь легко оправдать -
Столько вишен спас выстрелом, слава Аллаху!
Значит, осенью будет наливка опять.
В.Шекспир
Любовь и смерть близки как две руки,
Но думал ли о том несчастный Сева,
Когда, морали общей вопреки,
Тайком полез за вишнями на древо?
Да, он любил! Любил их нежный вкус,
Их аромат, их сладкий сок и мякоть.
Но вынести не смог любовный груз,
И проиграл… О нём не надо плакать.
От бурной страсти обретя покой,
Лежит теперь он в зарослях шалфея,
Сражённый справедливою рукой
Сурового апостола Матфея.
По-разному приходит к нам любовь,
Но плата за неё известна - кровь.
М.Басё
Меток Матвей-сан.
Кровь юного самурая
Словно сакуры сок…
Р. Бёрнс
Пробираясь вдоль ограды,
Сквозь густой туман
По кустам чужого сада
Лезет мальчуган.
Он крадётся тише мыши.
Бьет мальчонку дрожь,
Но желудок просит вишен,
Что с него возьмёшь?
Если кто-то с арбалетом
Или же с мечом
Притаился рядом где-то,
Мы тут ни при чём?
И какая нам забота,
Если на беду
Подстрелил кого-то кто-то
Вечером в саду?!
И.Крылов
Проказник Сева, малый лет семи,
Считал, как говорят, себе на горе,
Что вишни слаще на чужом подворье.
Подобное случается с детьми.
Хоть маменька по десять раз на дню
Твердила: "Бог воров накажет строго",
Но Сева все слова про Бога
Воспринимал как болтовню.
Решив откушать вишен всласть,
К соседу - шасть!
В саду он, с ловкостью медведя,
Залезть на дерево сумел,
Но так при этом нашумел,
Что всполошились все соседи.
И вот, уже, из-за ветвей,
На Севу смотрит дед Матвей.
Он, паутинку сняв с лица,
Одним движеньем быстро, ловко
Из-под полы достал винтовку
И взял на мушку стервеца.
Дуплет! Посыпалась листва,
И старец хмыкнул: "Сорок два".
Мораль: не хочешь пулю в свой живот -
Не разевай на плод, запретный, рот.
А.Пушкин
Июльским солнышком согретый
Благоухает старый сад.
Мне с детства дорог запах лета
И спелых вишен аромат.
Читатель, ты, наверно, тоже,
Когда был малость помоложе,
Любил в соседский сад залезть,
Чтоб ягод с дерева поесть.
Вот точно так же юный Сева,
Увидев пышные сады,
И соблазнившись на плоды,
Решил отведать вишен с древа.
И ранним утром, словно вор,
Тайком полез через забор.
Не знал шалун, что спозаранку
Колхозный сторож дед Матвей,
Покинув тёплую лежанку,
В саду укрылся меж ветвей
И прихватил с собой берданку,
С которой в грозную "гражданку"
Уже командовал полком,
Слыв "Ворошиловским стрелком".
Он на непрошенного гостя
В прицел оптический глядит -
Хлопок! - и Сева вниз летит,
Ломая сучья, ветки, кости.
Убит воришка. Сторож рад,
Зарубку ставит на приклад.
М. Лермонтов
Скажи-ка, дядя, как так вышло,
Во всех садах пропали вишни
На целую версту?
И лишь у нас вокруг беседки
От спелых вишен гнутся ветки,
И смотрят с завистью соседки
На эту красоту.
Ох, любопытен ты, Ванюша!
Но если хочешь знать, послушай -
В деревне тут, у нас
Шпана шалила этим летом.
Нагрянут ночью, а к рассвету
В саду следа от ягод нету.
И так из раза в раз.
Сначала жители роптали
И письма-жалобы писали,
Прося шпану унять.
Но от начальства мало толку,
И вот тогда я втихомолку,
Достав из подпола двустволку,
Стал вишни охранять.
Да, нелегко достались вишни.
Бандитов сорок, даже с лишним,
Поймали мой жакан.
Последней жертвою был Сева.
Его я срезал прямо с древа.
А не захаживай налево,
Отпетый хулиган!
Зато теперь у нас порядок,
Никто в садах не топчет грядок
И ягоды не рвёт.
Вздохнули люди с облегченьем.
А я тебе на день рожденья
Сварю вишнёвое варенье
И сделаю компот.
Н. Некрасов
В каком году - не ведомо,
В каком краю - не сказано,
В деревне возле озера
Жил старый дед Матвей.
Росла у дома древняя
Развесистая вишенка -
Одна отрада дедушке,
Души не чаял в ней.
Но как-то тёмной ноченькой
Соседский отрок Всеволод
Незваный и непрошенный
Прокрался словно тать.
Решил по злому умыслу
Затеять штуку скверную
И с вишенки Матвеевой
Все ягоды сорвать.
Достал с заветной полочки
Старик свою двустволочку
И жахнул метким выстрелом
Злодею прямо в лоб.
А труп упрятал дедушка
В могилку возле вишенки
И сверху посадил ещё
Петрушку и укроп.
И. Северянин
Это было в деревне в середине июля,
Когда сочные вишни созревали в саду,
Когда вечером синим пела песни зозуля,
И лягушки ей хором подпевали в пруду.
Ах, пурпурные вишни - квинтэссенция лета,
Вы - магнит для поэтов и мечта поэтесс.
И поэтому Сева, несмотря на запреты,
На Матвеево древо грациозно полез.
В тишине грянул выстрел, и смертельная пуля
Погубила поэта, погасила звезду…
Это было в деревне в середине июля,
Когда сочные вишни созревали в саду.
С. Есенин
Плач тальянки еле слышен,
А на огненной заре
Заалели гроздья вишен
У соседа во дворе.
На скамейке возле хлева
Парень девке подмигнёт -
Жди, подруга-королева,
Сева ягод принесёт.
Вечер бархатный спустился,
А в тени густых ветвей
С карабином притаился
Хитрый сторож дед Матвей.
В чарах звёздного напева
Мотыльки пустились в пляс.
Не дождётся девка Севу -
У Матвея меткий глаз.
В.Маяковский
В самом
разгаре
лето.
В саду
у деда Матвея
густо
висят на ветках
вишни,
кровью алея.
Кто там,
словно разбойник
тайно
лезет на древо?
Сорок
второй
покойник –
Сева!
Сева!
Сева!
Б.Пастернак
Писать об этом нелегко,
Но было дело:
Алела вишня высоко.
Одна алела.
Рассудок Севе говорил:
"Не лезь! Не близко",
Но дух упрямства победил,
Хотелось риска.
Направо бросил цепкий взгляд,
Потом налево,
Забыл лишь посмотреть назад,
К несчастью, Сева.
Он вверх по дереву тайком
Полез несмело.
Алела вишня высоко.
Одна алела.
Наверно Севе на беду,
Назло Морфею
Не спится сторожу в саду,
Стрелку Матвею.
Заметил гостя и узнал
Повадку вора.
И прозвучал в тиши сигнал -
Щелчок затвора.
Сверкнул как стеклышко очков
Зрачок прицела.
Алела вишня высоко.
Одна алела.
И вот уж Всеволод достиг
Желанной ветки,
Но грянул выстрел в этот миг
И очень меткий.
Так, нитку жизни оборвав
На верхней ноте,
Матвей пометил: "Сорок два"
В своём блокноте.
На землю сорванным листком
Летело тело.
Алела вишня высоко.
Одна алела.
А. Вертинский
Ах, Всеволод, увы, корить я Вас не смею.
Известно мне, что Вы от вишен без ума.
Напрасно в эту ночь залезли в сад к Матвею,
Уж лучше бы с Аннет сходили в синема.
Но Вы пошли туда, и одинокий выстрел
Как нитку Вашу жизнь на взлёте оборвал.
За маленький каприз - жестокое убийство…
Ах, Боже мой, какой трагический финал!
Июльский звездопад - цыганское монисто,
Всю ночь поют в саду шальные соловьи.
Свидетельство беды - фуражка гимназиста -
Под вишнею лежит, пробитая, в крови.
И где теперь Матвей? Кому готовит пули?
С раскаяньем в душе и с кровью на руках,
Быть может, на авто он ездит в Ливерпуле,
А может быть, звенит цепями в рудниках.
А. Барто
Не укрыла Севу ветка,
Дед Матвей стреляет метко.
От воришек вишни спас
Сторож сорок с лишним раз.
К. Чуковский
Часть первая
Маленькие дети!
Ни за что на свете
Не ходите в садик
Вишни воровать!
В садике охрана,
В садике капканы,
В садике большие,
Злые доберманы
Будут вас кусать,
Бить и обижать, -
Не ходите, дети,
Вишни воровать.
В садике опасно!
Там, среди ветвей,
Прячется ужасный
Дед Матвей!
Он охраняет ягодки
От маленьких детей -
Гадкий, нехороший, жадный дед Матвей!
И папочка, и мамочка
Под деревом сидят,
И папочка, и мамочка
Севе говорят:
"В садик не ходи ты,
Да-да-да!
Вишни ядовиты,
Да-да-да!
Позабудь о садике
Думать навсегда!"
Часть вторая
Но папочка и мамочка уснули вечерком,
А Севочка - в лазеечку, в садик прямиком, -
К вишенкам! К вишенкам!
Вдоль по садику гуляет,
С веток вишенки срывает, -
Ну и ягодки!
Вот так ягодки!
Вдруг из зарослей малины
Кривоногий и хромой
Дед выходит с карабином
И качает головой:
"Что же, Сева, прямо скажем -
Я поймал тебя на краже.
Ты - воришка и грязнуля!
Полюбуйся на себя.
У тебя в вишнёвом соке,
Руки, ноги, губы, щёки.
Даже пулю, даже пулю
Жалко тратить на тебя!"
Он страшными глазами сверкает,
Он страшными зубами стучит,
Свинцом карабин заряжает,
И страшное слово кричит:
"Абгемахт, оголец! Настаёт тебе конец!"
Сева плачет и рыдает,
И Матвея умоляет:
"Разлюбезный дед Матвей,
Сжалься, ради Бога,
Отпусти меня скорей
К милому порогу!
Я от мамы убегать
Никогда не буду
Вишни с дерева срывать
Навсегда забуду!
Но услышал он в ответ:
"Не-е-ет!!!"
Сам Матвей-то не шутит,
Руки-ноги верёвками крутит,
На него карабин наставляет
И в сердце прицельно стреляет.
Сева, падая, громко кричит:
"Ай, болит! Ай, болит! Ай, болит!".
………………………………….
А папа и мама под вишней стоят,
На мёртвого Севу глядят
И плачут, и плачут, и плачут!
Р. Рождественский
Об этом, товарищ, не вспомнить без слёз.
Стоял возле речки богатый колхоз.
Там в пышном саду, что у края села,
Высокая вишня,
Высокая вишня,
Высокая вишня привольно росла.
Сынок председателя, шустрый малец
Решил, пока занят на поле отец,
Залезть в этот сад и ни свет ни заря
Общественных вишен,
Общественных вишен,
Общественных вишен поесть втихаря.
На дерево Сева стремительно влез,
Но сторож заметил и поднял обрез.
Взметнулись вороны как чёрный салют:
А люди решили,
А люди решили,
А люди решили - ученья идут.
Стоял председатель в глубокой тоске,
Сползала скупая слеза по щеке.
Но сторожу он, несмотря на печаль,
За верную службу,
За верную службу,
За верную службу повесил медаль.
Б. Окуджава
Ах, Матвей, ну ответь нам, пожалуйста,
Неужель не дрожала рука,
Когда ты из-за вишен безжалостно
Из винтовки стрелял в паренька?
Видишь, плачет в отчаяньи девочка?
Как утешить её? - отвечай.
До свидания, Севочка, Севочка…
А точнее, навеки прощай.
Вишен сорванных горсточка малая
И от сторожа пуля в висок.
Крови Севиной лужица алая
Пламенеет как ягодный сок.
Сорок два заколоченных ящика
На погосте под общим крестом.
До свидания, мальчики, мальчики…
Мы с Матвеем сочтёмся потом.
А. Розенбаум
Гоп-стоп,
Мы подошли из-за кустов.
Гоп-стоп,
Ну, что же, Сева, ты готов?
Вот здесь, под вишней на пригорке
Место для разборки.
Оставь пустые отговорки,
Мы ведь не шестёрки.
Короче, в завтрашней "Вечёрке"
Ты свой увидеть сможешь некролог.
Гоп-стоп,
Ты, Сева - сявка, а не вор.
Гоп-стоп,
Зачем нарушил уговор?
Ты лучше вспомни ту малину
И с вишнями корзину,
Как на ягодах нас кинул
Ровно на полтину.
Ну, в общем, не тяни резину.
Пощады нет. Кончай его, Матвей.
Л. Филатов
Из знакомых мне людей
Рыжий Севка-прохиндей,
Заявляю фицияльно,
Был ворюга и злодей.
Подтверждаю, энтот гад
Трижды лез в Матвеев сад,
Тырил ягоды мешками.
Вон, под вишней компромат.
Ну, Матвей-то не дурак,
Сам всё знает - что да как.
Сел с ружьём в саду в засаду,
Чтоб пресечь сей кавардак.
Видит - Севка словно тать
Лезет вишню обметать.
Он и выстрелил навскидку.
В чём промблема, вашу мать?
Да, конфуз на энтот раз
Приключился здесь у нас:
Целил в задницу и солью,
А попал-то пулей в глаз.
Не пойму, ядрёна вошь! -
Сорок раз одно и то ж.
То ли мушка покосилась,
То ль он в снайперы не гож?
не мoг пo меньше пoст написать...
predannay, букоффок многа?:)
НуНуЗуКа, ага, oч мнoгo, вoт и пытаюсь знакoмые буквы найти)))
Комментарии (6):
вверх^
Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.
Дневник взято у Н.И Козлова | НуНуЗуКа - Sm:)e |
Лента друзей НуНуЗуКа
/ Полная версия
Добавить в друзья
Страницы:
раньше»