Today я размышляю о нужности меня.

Не знаю, почему я нахожу смысл в весьма неоправданных своих поступках. Наверно, так нужно. Может, даже придумано кем-то ещё до моего рождения, а я лишь как по плану выполняю действия, играю роль по ломанному сценарию, который каждый день набирает новые обороты и изменяет моё настроение, как меняется цвет листьев от осени к зиме, выражаясь тем самым в их отсутствие. Много чего вокруг происходит, много чего я не желаю замечать, а то, чего по существу желаю, происходит только в иллюзорном состоянии моих улётных фантазий, конца и края которым нет. Если помыслить независимому человеку, на время одолжив моё мировоззрение, почти убеждена, что он увидит сумасшедшей скорости море, безгранично кудрявое, будто на бигуди крутили, небо, нежную любовь, окрашенную трепетным вниманием, чувства преданности и осознания чего-то Высшего, до которого не так- то просто коснуться рукой…Если взять гуашь и нарисовать жизнь на листе А4, бьюсь об заклад, что красок и кисточек всего мира не хватит на этот рисунок. Моя жизнь занимает пространство чуть поменьше, ну это с лёгкостью объясняется тем, что лет мне всего без двух недель восемнадцать… Пью какао, легко проглатывая…

Ещё вчера задумалась о своём будущем… Кем и как я буду…Вариантов много.

Я представляю себя идущей далеко…насколько далеко – время объяснит. Добьюсь ли того, чего хочется? – Ну, вполне возможно. На сегодня остаётся только определиться, чего хочется. А что тогда?, - Тогда точка, если до цели путём прямо через “в яблочко”!

Я не вижу ничего, что происходит за моим окном, потому что к нему прилипла с огромной любовью февральская зима, самовыражением которой является узор изо льда. У него неподкупный вид. Но, если сделать ему, в качестве знака внимания, крепкий чай, то осмелюсь предполагать, что он за милую душу продастся хоть за глоточек, и расплывётся по стеклу от нежности… Потом и вовсе пропадёт, отблагодарив возможностью видеть солнце сквозь окно моей комнаты.

Я не поэт,  - только любитель.

Я не писатель,  но книга моя обитель.

Я не патриот, а житель.