"Мама, не плачь.

 

(История, описанная в данном рассказе полностью реальна, поэтому просьба глупым людям не читать или хотя бы не смеяться над событием, описанном в сием бредовом тексте)

 

 

- Мамочка, мама, не плачь, пожалуйста. Всё будет хорошо… - я и сама плакала. Не хотела плакать, но слёзы лились из моих глаз. Как будто я уже знала, чем всё закончится: Мамуль, он будет жить и дышать, только не роняй слёзы. Ты помнишь песню «Что стоишь, качаясь, тонкая рябина», которая звучала в нашем доме всё моё детство? Давай её споём? Мамка, только убери эту воду из глаз.

 

Я обнимала её крепко-крепко, боялась отпустить, боялась, что она совершит ошибку.

 

А нас окружали холодные стены больницы. Белый потолок, словно небо, залитое серыми низкими облаками. Яркие лампы дневного света. Хотя это и не назовёшь дневным светом, так, просто яркость в глаза, отчего ещё больнее. Мы сидели около двери в его палату. Папа нервно ходил из угла в угол, то подбегая к нам, то уходя, наверное, чтобы пустить слезу в одиночестве.

 

- Мамунь, я тебя очень люблю, пожалуйста, ради меня, перестань плакать! Мне больно.

 

Тишину коридорного молчания и маминых слёз разбил стук каблучков. Они неслись к нам, приближались и упали. Женщина упала на колени. Она крепко прижала нас с мамой к себе и поцеловала, сказав слова: «Как же вы мне дороги». Её глаза тоже были красными.

 

- Ленка, хоть ты не плачь. – сказала я, впервые назвав свою тётю Елену Ленкой

 

А сама плакала. Вся рубашка была сырая. Весь мир вокруг исчезал, только вот эти слова «Мама, прошу, не плачь!» были со мной. Мне хотелось совершить невозможное. Вырвать боль из маминого сердца и забрать себе. Пусть мне было бы в миллионы раз больнее, но я бы знала, что единственный человек на земле, который любит меня бескорыстно, рад и счастлив. От этого бы боль уходила.

 

- Ира, что случилось? – спросила тётя Лена у мамы

 

- Он… он… страшно… горячо… - пыталась говорить мать

 

- Пожар, - перебил мамку папа – Пожар случился. Вроде, проводка. Он не мог открыть дверь, не мог выйти. Когда его вытащили, он уже надышался угарным газом. Ожогов, по-моему, 40 процентов. Точно не помню, что сказали врачи.

 

- А Лиза? – поинтересовалась тётя Лена

 

- У Лизы 15 процентов. Ей повезло. Врачи говорят, что всё будет в порядке. Ребёнок остался жив.

 

- Ребёнок? – удивленно посмотрела тётя Лена на папу.

 

- Да, она беременна. От него. Второй месяц. То ли они сами ничего не знали, то ли не хотели говорить. – сказал папа и опять куда-то ушёл.

 

- Наташа, сестрёнка, ты слышишь? Посмотри на меня. У него будет ребёнок. – тётя Лена плакала, но сквозь слёзы пробивалась улыбка. – Племяш, у тебя братик или сестрёнка. Ты ведь будешь его любить?

 

- Конечно. – сказала я, слегка улыбнувшись.

 

Я поняла, к чему вела тётя Лена

 

- Мам, ты слышишь? Ты это понимаешь? Я раньше не понимала, а теперь поняла. Мамка, у тебя будет племяшка. Не плачь, пожалуйста.

 

А мама смотрела, вбивала свой взгляд в стену напротив. Её глаза были пусты, как будто душа находилась за этой самой стеной рядом с ним. А моя мамка так любила этого человека, да и до сих пор любит, пусть он не рядом. Да, он погиб в тот день. Мы сидели до самого утра в этой больнице, всю ночь. Самая долгая ночь в моей жизни.

 

Утром я тихо сопела в коридоре больничной палаты, смотрела сны, зажав в руках иконку и плюшевую игрушку, которую Он подарил мне. И был какой-то странный сон:

 

Ко мне подходит папа, садится поближе к моему лицу и тихо на ушко говорит: «Вера, прости, он умер».

 

Это оказалось не сном, а суровой реальностью. А я так хотела, чтобы он жил. В тот момент я упала на пол, в горле встал ком. Хотелось раствориться. И я убежала из больницы, убежала прямо на мороз, не одевшись. Стояла около нашей машины, судорожно набирая в мобильнике Его номер, а на другом конце отвечали: «Абонент выключен или находится вне зоны действия сети». Впрочем, как обычно. Ему всегда было не дозвониться, хотя он всегда уделял мне внимание. Я в тот момент даже забыла о маме, забыла обо всём. Я мечтала об одном: Вот бы пошёл снег крупными хлопьями, как в тот день, когда мы с ним запускали фейерверки. И снег пошёл. Огромные-преогромные снежинки с неба. Я смотрела наверх, на этот пух, что падал на моё лицо. Я осознавала, что Он где-то там и Ему хорошо. Я обо всём забыла в тот момент. Очнулась уже в постели у бабушки, рядом сидела мама и гладила мне волосы. Слёзы медленно текли по её розовым щекам, исчезая где-то на губах.

 

- Мамочка, пожалуйста, не плачь. Я тебя умоляю, не плачь. Мне самой хочется плакать, но нужно быть сильной.

 

- Вера, я пойду, а ты оденься и выходи на кухню, поможешь нам. – сказала мама без единой капли души в голосе.

 

Да-да, её голос был механическим, как у робота. Как будто чувства улетели далеко-далеко. Она даже не посмотрела мне в глаза. Просто встала и ушла. Я медленно поднялась с постели, было около трёх часов дня. Посмотрела на столик, там стояла Его фотография с чёрной ленточкой. Я взяла это фото, зажала в руках и сказала:

 

- Солнце, дорогой мой, я тебя очень люблю. Ну вот, я опять плачу. Я знаю, что ты всегда был для мамы ангелом-хранителем. Позволь теперь мне стать для неё таким человеком. Ты будешь оберегать её с небес, а я на Земле. Я обещаю заботиться и о твоём ребёночке, который родиться этой осенью. Стану для него всем, каким ты был для меня. Помнишь, ты платье мне купил на последние деньги? А ту игрушку, белую собачку? Я тебя очень люблю…

 

Слёзы сами по себе лились. Я поцеловала его лицо и поставила фото на место. Нехотя натянула одежду и вышла в новую жизнь, пообещав себе, что моя мама больше никогда не заплачет… «Не плачь, мамочка, прошу, ведь знаешь ты, как я тебя люблю…»

п.с. сорри за ошибки..."