Не в первый раз, но однажды - Том собирался выйти вместо меня.

На голове ему соорудили подобие чалмы, чтобы спрятать торчащие дреды под черный платок – издалека должно было казаться, что Билл забыл после душа снять полотенце, на котором отливали серебристым стилизованные черепа с костями, что придавало образу черты африканской принцессы. А на меня надели парик – дреды, такая же байда, как у Томми, только цвет был чуть потемнее. В гримерке он повязал мне на голову свой платок, сверху нацепил кепку и удовлетворенно хмыкнул, прикусив изнутри пирсингованную губу.

- Пойдет. Почти такой же красавец, как я, - гоготнул Том.
- Том... – я положил одну руку ему на плечо, пальцами второй пытаясь ухватить болтавшуюся в такт движениям его головы сережку в губе. – Да стой ты на месте!

- Что там, волосок? Эй, мне больно, Би, - он увернулся, как мачо, которому пытаются выщипать брови.

- Ты про серьгу забыл. У меня ж язык проколот, дубина, а у тебя губа – чуешь разницу? Ай, просто стой на месте, я ее себе заберу, - рассмеялся я, думая, как бы срочно раздобыть обманку на губу.

- Точно, братец, это ты верно! Тогда язык вытаскивай, и это дерьмо из брови тоже давай мне, – Томми воодушевился, поигрывая кожаными браслетами с наклепками, ежесекундно поправляя стащенные у меня джинсы, которые были недостаточно мешковаты, на его взгляд.

- Черт, черт, у меня башка чешется, - пищал он, качая головой. – Дурацкая затея, а ты в дредах просто урод, серьезно!

- Ничего, всего один раз, братец, всего один раз, - шептал я ему, примеряя на себя поднесенную ассистентом обманку на губу симметрично к его пирсингу.

- А мне на бровь, - сказал Том и тоже взял у ассистента серьгу, и тоже прицеливаясь, глядя на меня, будто в зеркало.

- Давид, как мы? – одновременно мы окликнули Йоста, стоящего напротив открытой двери, в коридоре.

- Главное, не начните размножаться, а то мне вас не собрать по коробкам! – сипло крикнул он, заходясь смехом, продолжая беседовать с невидимыми нам людьми.

- Ничего, ничего, размножаться мы не можем, да, То?

- Куда нам, накрась меня сначала, тогда точно не буду, Би, - ответил Томми.

Доставая из косметички, лежавшей на гримерном столе, тени и тушь, я услышал от него.

- Вот, шайсе, выкраси меня и точно перестану размножаться, уже чувствую, как на меня давит твое тряпье. На самое естество давит, замечу!

- Придурок, - рассмеялся я, прицеливаясь.

Так вот, ровненько, черным над глазами, под глазами, потом растушевать. Чудесно.

- Гляди.... красавец, наконец-то!
- Мда.... – невнятно среагировал Том, опасливо разглядывая себя в зеркале.

- Кто теперь из нас фрик и урод? – рассмеялся я, потряхивая головой, чтобы дреды равномерно и элегантно разлеглись по плечам.

- Ты, конечно, - сказал Том, влюбленно глядя на себя в зеркало. – А я хорош, ой как хорош. Вообще мне нравится, надо почаще так делать.

- Согласен, пусть на тебя несется вся толпа, а я пока за гитарой подрочу, - отшутился я.

- Давид! Смотри, я как Биль, - крикнул Йосту Том.

Из коридора донеслось приглушенное: «детский сад», и я понял, что как не меняйся внешностью с братом, кто ты есть, тем и остаешься. И вот с этим «детским садом» на голове, лице, и даже в губе и брови мы пошли на сцену.