Фрай зашла в кабинет. Сигарета догорела, она затушила ее об стол. Ее уже не накажут, ей уже будет все равно.
Подойдя уверенно к шкафчику, Фрай распахнула его в поисках заветной бутылочки с чрепом и костями. И она ее отыскала, потому что тот, кто ищет, тот всегда найдет.
Она налила себе яда в красивый медный кубок, что нашла там же, где и яд, и повернулась к преподавательскому столу, поставив пойло на него.
Улыбнувшись пустому креслу, где должен был сидеть принц-полукровка, сказала:
- ...Я пью за раззоренный дом
За злую жизнь мою
За одиночество вдвоем
И за тебя я пью
За ложь меня предавших губ
За мертвый холод глаз
За то, что мир жесток и груб
За то, что бог не спас...
И, залпом опрокинула в себя все, осушив кубок одним глотком, поставила его на стол.
Яд действовал быстро, сначало наступил паралич глотательных мышц, но Фрай успела отхватить дозу, ставшую смертельной. Потом подкосились ноги, замедлилось и вскоре прекратилось дыхание, глаза заволокло черной пеленой и она упала на пол с негромким стуком.
Последнее, что она видела в жизни - люстра, где уже не горят свечи, на потолке в комнате, где поселилось отчаяние и детские страхи.
Она умерла с улыбкой на посиневшем лице, с широко распахнутыми глазами, покорно смотревшими в неизвестность. Она не оставила предсмертной записки, никак не объяснила причины ухода из мира живых... Быть может, просто поняла, что дальнейшая жизнь не имеет смысла. Быть может, она просто устала...