Когда же кончится эта зима. Мне кажется, что живу в пуховике уже очень-очень давно. Всё те же колебания 21311+1, зима всё не отчаливает и всё не кончается. А надо бы уже – хочется смены сезона, некоего обновления, новой надежды, нового начала старого продолжения. Да и пора бы избавиться от многих вещей, от груза ненужного и старого. Какая-то пыльная мишура памятная всё равно как памятная заноза останется.
Да и хочется непременно почаще выгуливаться и чтобы погода была подходящей для прогулок по городу. Ещё пожалуй вдохновения – его наплывы лучше всего навевается по весне и по осени. Сейчас по-своему нравится пребывать в дремотном затишье, чтобы было тепло и уютно как в теплой постели под одеялом. Мои гормоны тихо задремали и наслаждаются аморфным течением лиричной мелодии жизни.
Будет за окном тепло тогда будет подвижнее и ярче, а пока сладких снов и пусть приснятся яркие нежные сны всем взрослым детям с диковинными игрушками в сундуке и на челе)

Ещё мне нравятся как мужчины поют о любви. Не прилизанные отполированные до отбритого глянца мальчики, а именно мужчины – которые позволяют себе и небритость и не поливаются литрами парфюма, понимая, что свою природу не изменить, которые позволяют многое, оставаясь собой. Внешне мне никогда бы не приглянулся, например, Ник Кейв, но когда он поёт-вопрошает песню Do You Love Me? – я почему-то ему верю и представляю себе именно такого мужчину, который сидит вечером на кухне, задумчиво смотрит в окно улицы и размышляет-задается вопросами, потому что нашему миру очень не хватает ироничной вопрошающей пахучей мужественности. Когда я слышу песню Джимми Тенора Nobody's Perfect, он поёт её с оттенками легкой хрипатцы и название которой говорит само за себя – представляю себе как некий герой возвращается непрямой походкой после вчерашнего праздника, ранним утром дорогой усталых предрассветных огней – к себе домой. И нам неизвестно да и для него как будто не имеет значения, ждет ли его кто-нибудь дома, ведь он во всём себя оправдал и в конце концов никто не совершенен в этом мире и многое прощаешь себе по дороге домой.