[150x235]
Книги - это особый вид пищи, во многих книгах можно что-то найти для себя. В какой-то книге встречаешь драйв и динамику сюжета, но послевкусие от таких книг - как ломка от наркотика, хочется ещё, а книга уже кончилась.Мне больше по душе книги, в которых мне нравится стиль - бывает неважен сюжет, динамика, а то как автор это описывает, какими красками слов передает.
С какого-то момента я стала собирать такие кусочки в коллекцию текстов, просто потому что даже если не встречаю гениальное исполнение пера автора, те или иные слова могут меня затронуть и впоследствии мне хочется вернуться к этому ощущению. Я большая зануда даже в плане чтива - это своеобразная нимфомания, даже всё ещё посещаю библиотеку, так как хранить покупаемые книги было бы негде, проче оставить для себя кусочки и лишь самые драгоценные романы прикупить и перечитывать.
Роман Дэвида Митчелла "Сон №9" не отнесла бы к шедеврам, но во многом автор меня удивил - я встречала иронию, там где не надеялась и в раскладе концовки ошиблась, хотя обычно могу предсказать концовку книги. Всё это говорит о том, что Япония вдоховила и вдохновляет автора из Англии на рождение новых произведений.
*Вместе с испариной после дождя на Токио снова проступает копоть. Набравший силу зной выпаривает лужи. Уличный музыкант поет так фальшиво, что прохожие просто обязаны отнять у него мелочь и разбить его гитару о его же голову. Я иду к станции метро Синдзюку. Толпы людей сбиваются с шага, оглушенные зноем. Отцовская дверь затерялась в неизвестном квадрате моего токийского путеводителя. Меня сводит с ума крошечный кусочек серы, который застрял в ухе так глубоко, что я не могу его выковырять. Ненавижу этот город. Я прохожу мимо зала для кэндо – из-за оконной сетки вырывается зубодробительный лязг рассекающих кости бамбуковых мечей. На тротуаре стоит пара ботинок – как будто их обладатель неожиданно превратился в пар и его сдуло ветром. Меня терзают разочарование и усталое чувство вины. Я нарушил своего рода неписанный договор. С кем? Автобусы и грузовики закупоривают транспортные артерии, пешеходы просачиваются сквозь щели. Когда-то я увлекался динозаврами – согласно одной теории, они вымерли оттого, что захлебнулись в собственном навозе. Когда в Токио пытаешься добраться из пункта «А» в пункт «Б», эта теория уже не кажется нелепой. Ненавижу рекламные плакаты на стенах, капсулы, тоннели, водопроводную воду, подводные лодки, воздух, надписи «посторонним вход воспрещен» на каждом углу и «только для членов клуба» над каждой дверью. Хочу превратиться в ядерную боеголовку и стереть этот погрязший в навозе город с лица земли.
*Ты приговорен с первой монеты. Ты платишь, чтобы отсрочить свой конец, но игра всегда выигрывает, рано или поздно.
*Просыпаюсь в круглой кровати, один-одинешенек, как выброшенная игрушка. Эта комната в отеле любви – храм розового. Розового не как цветы – как потроха. Шторы запачканы утренним светом. Грохот отбойных молотков, шум машин на перекрестках и гул толпы. Сухие подсолнухи в вазе. В голову словно вкрутили штопор от виска до виска. Язык натерли солью, высушили на солнце и отдали на растерзание куницам. Горло подверглось нападению геологических молотков. Колени и локти использовались для высекания огня с помощью трения. В паху воняет креветками. Так тот чих из паховой области и был секс? Никакого моста Золотые Ворота к земле обетованной.
*Остерегайся отпусков в раю. Здесь слишком много думаешь о том, чего не сделал.
*- У меня диабет первого типа. Каждый вечер последние тринадцать лет я колю себе в руку инсулин. Соблюдаю специальную диету. Если этого не делать, резко снизится сахар в крови. От острой гипогликемии я могу умереть. Смысл моей жизни в том, чтобы держать равновесие между смертью и сахаром. У людей, в чьи гены не встроена бомба с почасовым механизмом, вряд ли будет такой же смысл жизни. Может быть, самое главное отличие между людьми вот в чем: как они понимают, зачем живут.