[700x472]
С днём защитника Отечества! Со 100-летием нашей рабоче-крестьянской Красной армии, Советской армии, в которой мы присягу Родине давали! Написал в канун праздника для Рен-ТВ про замечательного офицера Ивана Григорьевича Караваева, ему в нынешнем году 95 исполнится. Бодрости и любви к России у таких, как он, фронтовиков учусь. Оптимизма и вам желаю, друзья! Крепости души и тела!

Поколение бессметных

Дважды похороненный на фронте и воспетый Константином Симоновым офицер – жив!

В канун 23 февраля обзваниваю старых знакомых, чтобы поздравить с днём Защитника Отечества. Номер подполковника Ивана Григорьевича Караваева набирал с душевным трепетом – жив ли, ведь ряды фронтовиков-сталинградцев редеют с каждым годом. А когда услышал в трубке его бодрый голос, обрадовался:
«Иван Григорьевич, как вы живы-здоровы?»
«Не сдаюсь! Мне в нынешнем году 95 лет исполнится, здоровье не очень, но на ногах держусь! » - чётко, по-военному доложил Иван Григорьевич.
И добавил: «Забот столько, что помирать некогда!»
Планы у ветерана расписаны на год вперёд:
«Мы с женой весной планируем отметить 73 года со дня свадьбы, как раз 9 мая 1945-го года с Антониной Михайловной поженились. А летом будет 75 лет как меня в партию на фронте приняли и как я с писателем Константином Симоновым впервые встретился. Мою судьбу он в своём романе «Живые и мёртвые» описал».

Воскресший лейтенант

Наверняка многие помнят главного героя этого знаменитого романа – если не по книге, то по одноименному фильму. Кирилл Лавров сыграл там роль Ивана Синцова, главного героя. Его мытарства стали основой сюжета: лишившись не по своей вине в окружении партбилета и других документов, офицер был вынужден идти в бой рядовым бойцом, кровью доказывать, что он не трус и не предатель.
У Ивана Караваева судьба, пожалуй, сложилась ещё страшнее и круче, чем у его литературного тёзки. Первый раз Караваева заживо похоронили под Сталинградом: медики сказали однополчанам, что он смертельно ранен и что надежды нет. Матери Ивана Караваева сообщили, что её сын геройски погиб.
«Меня тогда ранило в голову и ногу, - вспоминает Иван Григорьевич. – Как выжил, не знаю, видимо, мама Богу за меня хорошо молилась. Ну, и организм был крепкий, из госпиталя недолечённым сбежал, опираясь на костыль. Вернулся в свой полк, там меня в партию приняли. Партбилет хранил возле сердца, дорожил им, словно знаменем».
При штурме Севска летом 1943-го Караваев командовал стрелковой ротой. Бои были страшные, город переходил из рук в руки.
Вражеская пуля сразила его, когда штурмовали уже третью линию обороны. Караваев потерял сознание, по гимнастерке расползались кровавые пятна. Кто-то из однополчан, наступавших следом, вытащил из кармана сражённого командира роты документы. Наверное, рассудил что если немцы вдруг отобьют свои окопы назад, то у раненого лейтенанта будет шанс выжить – коммунистов фашисты тогда расстреливали.
Очнулся Караваев ночью, он лежал в куче мертвецов. Солдаты из похоронной команды рыли рядом могилу.
«Помогите! Я живой!» - окрикнул их Караваев.
Бойцы кинулись к нему:
«Прости нас! Думали, что труп. Ты холодный был, весь в крови.»
В госпитале его записали как неизвестного. Пуля прошла навылет рядом с сердцем, лечиться пришлось пять месяцев. Когда пошёл на поправку, началась канитель с выяснением личности. Сверхбдительный тыловой особист счёл Караваева самозванцем:
«На запрос в часть пришёл ответ, что лейтенант Караваев геройски погиб в бою! Шпион ты фашистский – признавайся, а то расстреляем!»
Иван стоял на своём:
«Свой я! Не враг, не предатель. Лейтенант, коммунист!»
В трибунале долго разбираться не стали: осудили за самозванство и отправили в штрафбат рядовым. Там в боях за Белоруссию Караваева ранило третий раз. Из госпиталя он уже сам написал в родную часть. Друзья отозвались быстро:
«Мы думали, что тебя под Севском убило!»
Сослуживцы подтвердили его личность и Караваеву вернули офицерские погоны, восстановили в партии.
«Отправили меня после госпиталя в Саратовскую область, в запасной полк, - рассказывает Иван Григорьевич. – Там и встретил Антонину Михайловну, на танцах она мне приглянулась. Расписались мы в день Победы и до сих пор вместе детям, внукам и правнукам радуемся. До генеральских лампасов я не дослужился, вышел на пенсию подполковником. Но в отставке себе не считаю – до сих пор с молодёжью встречаюсь, про войну рассказываю. Живём сейчас с женой на Новгородчине, в городе Валдай».

Симонов назвал его Синцовым

Про свою дружбу с писателем Константином Симоновым Иван Григорьевич вспоминает с нежностью:
«Первый раз судьба нас свела в феврале 1943-го года в Ельце. Симонов вместе с артистами был гостем нашего полка, свои стихи читал. А второй раз мы встретились уже после войны, как раз вышел роман «Живые и мертвые». Прочитал книгу и поразился – словно про меня написано, и герой её тоже Иван, как и я, раненым партбилета и документов лишился, но не сломался! Нашёл номер телефона Симонова, позвонил ему, говорю что Иван Синцов, который Караваев, беспокоит, мы на фронте встречались. В ответ услышал: «Приезжай домой ко мне, записывай адрес!» Встретил Симонов меня радушно, пельменями накормил, бутылку на стол поставил. Рассказал я ему про свои фронтовые дела. Он тяжело вздохнул: «Много таких судеб было на войне, а вышло, что я словно с тебя книгу написал, Ваня.»
На память мне он книгу стихов со своим автографом подарил. Когда прощались, писатель назвал меня не Караваевым, а Синцовым и улыбнулся: «Так мне легче, Ваня, букву «р» с детства не выговариваю! »
Иван Григорьевич, уже будучи в преклонных годах, написал и свою собственную книгу, честно рассказал на её страницах о перижитом и выстраданном. Она – как напутствие молодёжи 21-го века от поколения бессмертных.
“Что бы не случалось, я не терял веры в добро и в справедливость”, - написал в ней ветеран.
В день Защитника Отечества Иван Григорьевич обязательно позвонит на Украину – там живёт его сын Владимир, полковник в отставке. Как водится у всех, разговор свернёт на политику, и Караваев-старший вновь произнесёт мудрые слова, которые повторял прежде уже десятки раз:
“Уверен, что распри забудутся, что мы будем жить в дружбе с соседями. Мечтаю своих украинских внуков Ивана и Софью обнять. Наши сердца границами не разделить!”
Григорий Тельнов, специально для РЕН-ТВ.