Небо стало серым, опустилось, расплакалось - как Незнайка на Луне: "братцы, братцы, где же солнышко?" Ползут капли по мокрому стеклу, тарабанит дождь по крыше. Трава еще зеленая, листья еще зеленые - на прощание, перед тем как разноцветный телевизор осени щелкнет, переключаясь на все оттенки серого - темно-серое небо, светло-серый снег, серые лица... От подъезда под зонтом до машины, по залившим улицы лужам до супермаркета - кусочек потребительского рая, где лишь ценники на фруктах напоминают о времени года. Сверяюсь со списком, толкаю тележку - растительное масло, молоко, хлеб, ребенку творог и зефир... не будем грустить - вот, на полках, запакованное в стекло лето - из Франции, Чили, Италии... дайте две, дайте перебродившей крови винограда, мы не будем грустить, мы будем смотреть в запотевшее стекло и пить красное вино, мы будем смотреть новые мультики и старые комедии, курить кальян и читать хорошие книжки... Жалко воздушного змея, заскучает до весны, ему не взлететь под морзянку дождевых капель...
Ничего, все переменится. Стянет морозами лужи и грязь, первый снег выпадет белым и чистым. Промелькнут октябрь-ноябрь, месяцы скучные и ненужные, когда хорошо сидеть и работать, писать про жаркое лето и смертельные схватки, предательство и коварство, любовь и дружбу. Подкрадется декабрь, завесит витрины магазинов мишурой и выставит ряды Дедов-Морозов. В окнах вспыхнут гирлянды и засверкают шарики на елках, глухо звякнут полные шампанского бокалы. Год исчезнет, превратится в воспоминания, в историю, придет Новый Год - мы будем пускать китайские фейерверки, доедать салаты, станем печь яблоки на отдохнувших с лета шампурах. Москва на неделю станет тихой, уютной, задумаемся о чем-то своем, давнем, медленными холодными думами...
И однажды снова случится лето. (с) Лукьяненко