Мы наконец-то получили статус беженцев.

Со вчерашнего дня пытаюсь почувствовать торжество от получения этого статуса. Не получается. Видимо, ко всем главным событиям своей жизни подходишь настолько измотанным, что вместо запланированных криков "ура!!" и прыжков переживаешь странную душевную контуженность. Единственное исключение, которое я могу вспомнить - наша свадьба. А все остальное происходит именно так. Сначала долго предвкушаешь, как ты будешь счастлив, когда случится некое Грандиозное Событие, а потом сознаешь, что оно _слишком_ грандиозное, и тебе еще нужно время, чтобы от него оправиться. Вчерашний маленький семейный праздник выглядел одновременно трогательно и довольно бестолково - наша светлая, уютная гостиная, где мы занимаем до смешного мало места, виски с колой и разговоры с близкими в различных мессенджерах и в Скайпе. Чувство радости, которое переживаешь исключительно умом, пока оцепеневшая душа приходит в норму после пережитых потрясений.

Знаете, в последние недели я все время вспоминаю одну старую историю. Дело было в ОВД Китай-Город. Этот участок и так-то относится к одним из наиболее паршивых ОВД Москвы, но в тот раз там творилось вообще черт знает что. Нас били, пристегивали к решетке наручниками, Елене Костюченко следователи предложили "пососать их болты" и плюнули в лицо. Короче, развлекались, как могли. Кто-то из наших успел спрятать телефон и рассказать правозащитникам о том, что происходит. После этого приехал Горинов. Но ему не дали даже войти в участок. Его вышвырнули на улицу прямо у нас на глазах, игнорируя все его требования допустить к задержанным защитника. До сих пор помню эту картину - интеллигентного вида мужчина средних лет что-то говорит о соблюдении законности, а его бьют, толкают в грудь и буквально живой массой выдавливают за дверь. Но, как ни странно, в тот раз - не в пример прочим нашим задержаниям - на этом дело не закончилось. После изгнания Горинова кто-то очень сильно поднапрягся, и прислал к нам в ОВД другого человека - молодого и гораздо менее интеллигентного мужчину в дорогом пальто и... с корочкой помощника депутата Госдумы. Этот мужчина ничего не стал говорить о соблюдении законности. При первой же попытке полицейского его толкнуть он просто дал ему по морде. А когда тот завопил о 318-той статье, вытащил свою "корку", помахал у полицейского под носом и сказал: "Маме жалуйся". И беспрепятственно вошел в участок.

Когда нас начали отпускать, этот помощник депутата предложил нам с Никсом отвезти нас сначала в травмпункт (снять побои), а потом в Управление собственной безопасности - написать заявление об избиении в полиции. Я очень удивился. На дворе было двенадцать ночи. Я заметил, что в такое время УСБ уже закрыто. "Сейчас будет открыто" - сказал мне помощник депутата. И он оказался прав. С помощью взмахов депутатской коркой и барственных окриков нашего спутника следователи из УСБ приняли наше заявление немедленно. После этого наш неожиданный помощник отвез нас домой. Единственное, о чем он просил нас с Никсом - никому не называть его фамилию и партию, чтобы не скомпрометировать себя помощью ЛГБТ-активистам.

Думаю, что наша главная проблема - я хочу сказать, и Никса, и Ильдара, и того же Горинова, - заключалась в том, что мы хотели жить в России по закону и по совести. А это невозможно. Тот, кто хочет жить в России по закону и по совести, быстро становится несчастным, одиноким, замордованным и полусумасшедшим маргиналом. Можно говорить о справедливости или законе до тех пор, пока до крови не сотрешь язык, но правда в том, что всем, кроме тебя (и горсточки других юродивых) с рождения понятно, что законность, правовое государство, Конституция и многое другое - это только фантики для дурачков, что-то вроде дежурных заклинаний о победе коммунизма, а реальность, ее плоть и кровь - это совсем другие вещи - связи, деньги, "корки" и мигалки. Говорить о равноправии (особенно с трибуны, в галстуке и пиджаке) - это умно, но в самом деле ВЕРИТЬ в то, что человек с мигалкой на машине и учитель средней школы обладают равными правами, может только полный идиот. Мы были идиотами. Мы говорили полицейским о законе, хотя полицейские - в отличие от нас - все понимали совершенно правильно. К примеру, они понимали, что не существует Триста восемнадцатой статьи. Есть только мы, которых можно безнаказанно избить - и есть помощник депутата, который может безнаказанно избить кого-нибудь из них. И, махнув коркой, усмехнуться - маме жалуйся!

И вот поэтому я рад быть здесь. Здесь тоже есть бесправие и полицейский произвол. Но только что, когда какой-то полицейский изнасиловал задержанного дубинкой, это всколыхнуло всю страну. Масштабные уличные протесты. Уголовное дело против полицейского. Бурлящие от возмущения соцсети. И, в конце концов, французский президент, навестивший пострадавшего в больнице. Специально для тупых - я не хочу сказать, что здесь, в Европе, земной Рай. Здесь всего-навсего НЕ АД. Но для того, кто жил в Аду, это имеет колоссальное значение.