Где-то далеко тикали часы.Света не было и комната освещалась лишь мигающими лампочками различных устройств, находящихся в режиме ожидания.И это хорошо, что не было света.В темноте не было видно, что комната давно не убиралась, что по дивану раскиданы журналы, листочки и свитера.Что стены комнаты были размалёваны непонятными каракулями, а полу тянулись провода, штепсели и гитарные струны.Среди всего беспорядка, на полу сидел обутый в кеды Василий. Было очень холодно, но Василий не обращал внимания на холод. Он методично перещёлкивао переключатель на процессоре и извлекал звуки из своей гитары.Василий сидел опустив голову и его отросшие волосы свисали ему на глаза.Василий мысленно проклинал себя.За то что в очередной раз загрустил, расклелися и размяк. Вроде совсем недавно они с эмо-Сэмом ночью пускали под откос вражеские трамваи, получая от этого удовольствие.Вроде Василий находил повод для радости вместе со всеми на скучнейших семинарах, но вот стоило ему остаться наедине с собой, что-то внутри него переключалось. подобно эффекту в его маленьком процессоре.И вот сейчас Василий понял что кого-то разачаровал, что кто-то ожидал от него совсем не того, что представлял собой Василий.За Васильевские мечты снова кто-то зацепился, больно дёрнул и растворился в темноте, оставив его в раздумьях и холоде на полу.Было холодно,но Василия не смущал холод, так как Василий был отчасти финном, а значит более крепким.Однако Василий не мог ничего поделать с холодом, который разгонялся у него где-то глубоко."Чёрт,ну как же так!Дни идут, а я не могу ничего поделать.Почему я не могу поднять задницу и заставить себя что-то делать.Хотя, я же делаю, я не сижу.Но всё это уходит вместе с короткими ледяными днями" - думалось Василию. И он понял что забредает глубоко в дебри сознания.Из раздумья его вырвал женский крик, раздавшийся из-за стены.Васильевская соседка истеричка часто кричала по поводу и без повода на своего непутёвого мужа.Визгливые и злые нотки были понятны и хорошо различимы.И вдруг всё затихло.А потом до Васильевского слуха донёсся плач, еле слышный.Детский.Плакала девочка.Маленькая.Василий помнил её, особенно взгляд её больших тёмных глаз, всегда с интересом глядевших на него при короткой встрече на лестницной площадке.И весь бесполезных Васильевский холод куда-то ушёл.Просто растворился.Растворился и ринулся на поверхность. Упрямый Василий сильно зажмурился и не дал солёному льду выйти на поверхность. "Не плачь.Не плачь, пожалуйста" - сказал он в пустоту. И почему-то плач за стеной прекратился.Василий передвинулся поближе к стене и начал подыгрывать и подпевать тихо звучащей из его колонок песне.Получалось не Бог весть что, да и песня была на французском, но Василий честно и искренне старался.
Так он и сидел, прислонившись щекой к стене, нашёптывая что-то под нос.Разговаривать со стенами у него хорошо получалось.Но впервые ему показалось, что стена его услышала.


з.ы. В колонках Василия играло Pleymo - Qu'est-ce gu'il nous restera