В молчании предутренней тишины находятся слова, мелькают образы, рисуются картинки полные цвета. Сказочно чужие миры, хоть формы в нём знакомы.
Рассветы, закаты... сумерки. дни. ночи. Стрелки часов с грохотом тиканья наматывающие круги. Бег времени. Или река времени. Можно сидеть на берегу, уперев подбородок в коленки, можно быть в потоке, ища течения, борясь или следуя с ними. Происходящее на уровне рефлексов нередко и вовсе не оставляет следов в вязкой патоке дней, нужно что-нибудь слишком «экстра»-ординарное чтобы выцепить, заставить обратить внимание... вслушаться.
А иногда достаточно проснуться до той минуты когда часы отчётливо щелкнут «утро». Чтобы увидеть. Чтобы прочувствовать.
Как лёгким облачком пара сдергивается пелена снов, нежность предвкушения розового рассветного неба, щекочет воображение кофе со взбитыми сливками в высокой жёлтой чашке. Скольжение по мягким коврам между дверями... расширенные от темноты зрачки. Навязчивое ощущение нереальности происходящего. Проснуться и посмотреть. Очнуться от снов и увидеть. Это же так просто.
Много вещей может показаться чужими и ненужными. Насколько много лишних прогибов в силу привычки. Рефлексы, остающиеся после того как лампочки выкрутили. Да и собственно собак разогнали. А слюни остались.
Так, когда людям не о чем говорить друг с другом, они начинают есть. Идиотизм: "налить чайку", "еще супчика" и прочее, когда никто не хочет ни есть ни пить. Это создает общий контекст, все собираются вокруг стола. А что на нем? Еда.
Ритуал. Нет чтобы гостям при входе раздать кисти и краски - пусть рисуют, или нитки и иголки - пусть зашивают, или лаком покрывать, выжигать по дереву... Работа необременительная, легкая, плюс чувствуешь, что делаешь что-то полезное для хозяина. Да и беседа пойдет легче. А когда проголодаются - накормить их от всей души.
Слишком много лишних движений. Думаем одно, говорим вечно не о том, а если и о том то только когда уже «не могу молчать» и захлебываясь: слезами, соплями, словами и спотыкаясь о собственные эмоции... потому как сладкая боль вскрытия собственной души, с хрустом разламываемых рёбрышек, с чавканьем крови, не сравнится ни с чем. Это же так приятно... когда можешь опередить кого-то в причинении душевной боли, человеку которого любишь больше всего на свете – себе. Нежно, острыми коготками щупая сердечко «так больно?», «нет?», «а так?»... о. Вот самое оно... да-да-да... сделай мне больно. Потом будет так хорошо... чувствовать что еще жив... видеть рассветы, делить напополам закаты, и исходить криком в ночах в которых нет места снам. А позже светиться удовольствием, делая солнечным любой день.
Слишком модная болезнь “ангедония” – болезнь, симптомами которой является отсутствие способности получать радость от жизни, отсутствие удовольствия. Зимой стонать о весне, весной мечтать о лете... а летом, грустить по льду и пушистой зеленой елке под мягким снегом, изнывая от жары. Осень же вообще скользит мимо, подавленная воспоминаниями об упущенных возможностях проскользнувшего меж пальцев остывающего песка времени. Гонка за сезонами...

На уровне нежности и ощущений, фиксируясь взглядом на привычных предметах, улыбаясь себе и мурлыкая мелодию удовольствия жизнью... что видите вы? Как чувствуете? И зачем вы всё это делаете? Мне, по сути не важен ваш ответ, значимым он может быть только для каждого из вас.