Пролог
- Ривен! – решительно распахнув дверь, королева мира Мелодии небольшим ураганчиком влетела в полутемную душную комнатку. Сидящий на полу молодой мужчина - симпатичный, атлетически сложенный, с чуть резковатым лицом и коротко стриженными на затылке, но слегка отпущенными на челке волосами – устало поднял голову при ее появлении. Глаза у него были затуманенные, мутные, под ними пролегли синюшные тени. – Ривен… ты же обещал… - голос Музы предательски дрогнул.
- Зачем я тебе нужен на всех этих прослушиваниях? – раздраженно пробормотал муженек. К спертому воздуху комнаты прибавился ощутимый коньячный душок. Юную королеву слегка замутило. – Мне все эти ноты кажутся одинаковыми, как будто ты не знаешь! В ушах целыми днями звенит от этого бряньканья и пиликанья… могу я хоть иногда посидеть в тишине?!
- У тех, кто не хлещет коньяк в гордом одиночестве, не звенит по утрам в ушах от музыки! – преодолевая дурноту, юная королева решительно распахнула окно. От ворвавшегося в комнату яркого света Ривен недовольно поморщился. Сам он на свету уже не казался таким красивым: сразу бросалась в глаза нездоровая бледность резко очерченного лица, а коротко стриженная шевелюра по всему давно нуждалась в шампуне. – У тебя пятнадцать минут, чтобы привести себя в порядок – я буду ждать в малом зале.
- Ну не сердись, соловушка моя, - привстав, Ривен с неуклюжей нежностью обнял жену за пояс. – ты же в курсе печальной истории о семействе медведей, оттоптавших твоему несчастному супругу уши еще в раннем детстве. Прости меня, не мог вчера заснуть, вот и… простишь? – он поднял все еще затуманенные воспаленные глаза на Музу. Молодая женщина со вздохом положила маленькие ладони мужу на плечи. Такое с ним бывало все чаще и чаще – последнее время это здорово пугало ее. – Я через десять минут буду в норме, можешь засечь время! И больше никакого коньяка – обещаю.
Не то, чтобы Ривен ее сейчас обманывал. Сдержал же он свои прошлые обещания «никакого вина» и «никакого виски»… вот только легче не становилось.
Ривен хотел поцеловать ее, но Муза отшатнулась: от характерного амбре ее желудок протестующе крутанулся, в темных миндалевидных глазах выступили слезы. Последнее время между ними словно вырастала невидимая стена – вроде бы здесь человек, совсем рядом, а протянуть к нему руку, коснуться… вечно что-то мешает. Теперь вот она сама отталкивает его. Муза решила не отправляться в зал для прослушивания в одиночестве, а подождать, пока супруг приведет себя в человеческий вид, прямо здесь.
- Я почти не вижу тебя в последнее время…
- Ну, соловушка, это же ты занята всеми этими государственными делами, не я. Я так уже отупел тут от безделья: в политике ничего не смыслю, в музыке – тем более, а других занятий в твоем мире и нет. Предлагал же тебе отдохнуть, может, выберемся куда-нибудь вдвоем… сто лет нигде не были.
- Я нужна своему королевству, - Муза положила свою руку поверх его – тонкая музыкальная ладошка оказалась почти вдвое меньше, хотя у Ривена тоже были изящные руки с чувствительными длинными пальцами – полезная черта не только музыканта, но и квалифицированного вора.
- Ты и мне нужна тоже! – возразил Ривен. – ты так выматываешься, что, кроме как спать, по вечерам ничего и не остается, - губы и дыхание Ривена едва ощутимо щекотали шею жены. – но если у тебя есть настроение наверстать упущенное…
- Прослушивание, дорогой, - с нажимом напомнила Муза. – нас ждут.
- Подождут еще немного, - кожа молодого мужчины была горячей, словно в лихорадке, и почти обжигала сквозь тонкий вышитый шелк ее облачения. Больше всего юной королеве сейчас хотелось уступить этому жару и, забыв и о прослушивании и о куче мелких проблем, совокупно отравляющих жизнь, растаять, словно шарик сливочного мороженного в липкую сладкую лужицу.
- Ривен, это не вежливо, - вздохнув, Муза решительно отстранилась. – у нас еще будет время, пойдем!
- А потом ты все валишь на меня, - с какой-то детской обидой пробормотал Ривен. – пойдем…
В словах Ривена тоже была своя справедливость. Быть может, стоило прислушаться около года назад к мимолетному замечанию о неравных браках… Но ведь у Стелы и Брендона, чей брак куда в большей степени неравен, все складывается просто великолепно!
Происхождению в мире Мелодии уделялось не слишком-то большое внимание. Музыкант мог родиться в любой семье, статус людей и их жизнь здесь определяли талант, слух и голос. Нельзя сказать, что у Ривена ничего перечисленного не было, его шуточка про оттоптавших уши медведей не имела ничего общего с правдой. Парень он был весьма и весьма одаренный, неплохо пел и превосходно играл на гитаре, однако не пожелал учиться даже элементарной нотной грамоте, берясь за инструмент исключительно «под настроение» - все реже и реже. Тоже, если судить по Стелле и Брендону, глупая отговорка… Сдались ей эти солярийцы! Хорошо у них все – и прекрасно! Не хватало еще завидовать подругам. Кроме того, Стелла пока все еще принцесса, а не королева, и может пока пожить в свое удовольствие.
Явившееся на прослушивание юное дарование звали Сирин, но взъерошенная девчонка лет пятнадцати – шестнадцати мало напоминала мифическую птицу, скорее, озорного воробушка. У нее были темно-каштановые волосы, подстриженные довольно коротко и торчащие во все стороны неопрятными «перышками», а глаза – темные и миндалевидные. Пение особенно не впечатляло… не то, чтобы в таланте девушки были какие-то сомнения, голос тоже был хорош, но и не более того, Муза отстраненно слушала… пока слова, пойманный каким-то краем сознания, не пробежали по спине холодком.

Ну, так иди же, ведь ведьма зовет тебя.
Лес заколдован и нет другого пути.
Буду тебя целовать, любя и губя,
Милый мой мальчик, тебе уже не уйти.
Что же ты медлишь, ведь я прекрасна как сон,
Дай же тебя обнять и всю ночь любить,
Чтобы сдержав под утро невольный стон,
Душу твою забрать и тебя убить.

Краем глаза королева покосилась на Ривена. Тот, побледнев, как полотно, смотрел прямо перед собой немигающим взглядом.

Но растворяясь во взгляде безумных глаз,
Ласки твои я как горькое пью вино.
Милый мой мальчик, так кто же колдун из нас?
Я позабыла, но мне уже все равно.
Милый мой мальчик, ты выше всяких похвал.
Все мои чары, как тонкий ледок, круша,
Ты победил и душу мою забрал,
Если конечно есть у ведьмы душа.

- Достаточно, - словно через силу вскинув руку, Муза, постаравшись улыбнуться как можно мягче, кивнула юной певице. – прошу меня простить… неплохо. Только… Странный выбор песни.
- Мне показалось, это будет оригинально, - немного смутилась Сирин. – Вы думаете…
- Нет, я просто что-то… я чуть позже расскажу, над чем тебе стоит поработать, а пока – извини, пожалуйста – мне что-то нехорошо.
- Простите, я, кажется, огорчила Вас, - девочка отложила гитару и присела в реверансе. – глупо было выбирать именно эту песню. Что называется, черт попутал.
«А возможно, и чертовка…»
- Ривен, пожалуйста… Ривен!
Теперь глаза мужа не казались затуманенными. Они были просто – пустыми. Пустыми холодящей душу жадной голодной пустотой. Испуганная певица, подхватив инструменты, почти выбежала из зала.
- Ривен, - по щекам Музы скользнули невольные слезинки. – Пожалуйста… ты меня пугаешь, не делай так.
- Прости, - едва слышно пробормотал он побелевшими губами. – прости меня.
- Ее тень не оставляет тебя, сколько бы ни прошло времени… Ривен, так нельзя жить! Это… это невыносимо! Ты рядом… но тебя словно нет со мной.
- Я с тобой, - слегка дрожащие руки сжали ее в объятьях, что-то в этом было от объятий ребенка, пытающегося найти защиты у кого-нибудь из родителей от воображаемого монстра из под кровати. Вот только никто не мог помочь тому, чья проблема была в нем самом. – Конечно, я с тобой, Муза! Разве я мог бы тебя бросить? Это… это пройдет. Это всегда проходит и все снова будет отлично. Прости...
- Я тебя уже давно простила, - свернувшись в объятьях мужа, тихо сказала она. – вот только боюсь, ты сам себя простить не способен… Что же, прослушивание мы благополучно сорвали, кажется, у нас появилось свободное время… На чем мы остановились?
Ривен бережно поцеловал Музу, удерживая ее скуластое личико в ладонях.
- Ваше Величество! - в зал, спотыкаясь о собственные ноги, чуть ли не кувырком влетел один из министров. - Ваше Величество, срочное послание! Мир Эраклион атакован!..

Муза, как и остальные девушки, в школьные годы составляющие Винкс-команду, не особенно-то жаловала королеву Диаспоро. Ровно как и женившегося на ней по расчету Ская. Поэтому особого удивления не вызвало, когда оказалось, что состав школьных друзей так и остался неполным: не было Стеллы с Брендоном и, как ни странно, Флоры, хотя Хелиа присоединился к группе.
Судьба товарищей после окончания школ сложилась по-разному. После того, как пропала Блум и отдалился от прежних друзей Скай, команды словно бы лишились своих связующих звеньев. Нет, они не ссорились, но каждый выбрал свою дорогу в жизнь и не всем в результате оказалось по пути. С тех пор, как Муза стала королевой, на то, чтобы видеться со старыми друзьями у нее практически не оставалось времени.
- В общем-то, мы знаем не больше вашего, - Айша нервно повертела пальцами. – с Андросом тоже связались и попросили помощи, родители отправили нас с Офиром разузнать, что же, собственно, случилось… Насколько я поняла, Скаю угрожает какая-то опасность. Честно говоря, я никогда не видела Диаспоро такой… растерянной. Уж чего-чего, а самоуверенности ей всегда было не занимать.
Хрупкая, похожая на фарфоровую куклу с завитыми локонами юная королева Эраклиона многим казалась избалованной и капризной неженкой, но на проверку, вопреки внешности и манерности, была похожа на настоящего Терминатора. Если бывают люди с железным стержнем внутри, то у Диаспоро этот стержень был из алмаза. Ее решимость добиваться своей цели во сто бы то ни стало могла бы вызывать уважение, не заключайся она в отношении к людям, как к собственным игрушкам, с которыми можно обращаться как вздумается, а тех, кто ей чем-то мешает, не стесняясь растаптывать своими хрустальными каблучками. Конечно, теперь-то она вполне могла несколько смягчиться… но растерянность, почти испуг – и не за себя любимую, а за муженька, от которого уже получила все, чего желала – действительно совсем не было на Диаспоро похоже.
- Узнаем на месте, - задумчиво сказала Муза. – расскажи хоть, как у вас дела. Когда наконец и вашей свадьбы дождемся, а? Отбиваешься от коллектива!
Айша убито вдохнула, бросив короткий взгляд на болтающего о чем-то с Хелиа Офира.
- Знаете, скоро будет чемпионат мотогонщиков, - поймав взгляд, до невозможности бодрым голосом заговорил тот. – Айша подала заявку на участие. Ривен не думает поступить так же, помниться, я от кого-то из вас слышал, он делал в этой области большие успехи?
- Действительно! – с еще более нарочитым воодушевлением воскликнула принцесса Андроса. – Почему бы и нет? Ривен?
Ривен в ответ продемонстрировал глубокую сосредоточенность на управлении космическим шатлом.
- Тимми и Техна сконструировали специально для меня совершенно потрясающую «коняшку», думаю, еще можно было бы успеть…
- В чем дело? – осторожно вклинился Хелиа. – Что-то не так?
- Все отлично, - Офир немного нервно улыбнулся. – Все просто замечательно. Просто Айша не хочет за меня выходить.
- Я всего лишь сказала, что нам не стоит так торопиться, только и всего! Я не расторгала помолвку, и я… а, не важно, - мулатка устало вздохнула. – мне нужно разобраться в себе, думала, ты это понимаешь!
- Извини. Ривен, так что ты скажешь?
- Я завязал с гонками, - не оборачиваясь, хмуро бросил муж Музы. – пас. Давно позабыл все нужные навыки.
- Так самое время вспомнить!
- Сам же жаловался, что не знаешь, чем бы заняться, - поддержала идею юная королева Мелодии. – ладно, мальчики, если вы не против, мы немного посекретничаем о всякой девчоночьей ерунде, а вы пока решите насчет гонок и мотоцикла.
Мягко подхватив подругу под руку, Муза повлекла Айшу в пассажирский отсек шатла. Техна, не взирая на свою принадлежность к женскому полу, решила не составлять им компанию, продолжив что-то колдовать над бортовым компьютером.
- Что на тебя нашло? – негромко прошипела она, убедившись, что из поля слышимости юношей они вышли. – Чем тебе не угодил Офир? Он замечательный.
- Он замечательный, - согласилась подруга. – чудесный человек и лучший друг, о котором только можно мечтать. Я никогда не думала, что между мужчиной и женщиной может быть подобное взаимопонимание, как у нас.
- Так в чем же проблема со свадьбой?
- Никакой проблемы. Мы поженимся, конечно… куда деваться-то. Он лучшая партия, о какой можно только мечтать. Но спешить и правда некуда…
- Замечательный друг, лучшая партия и просто хороший человек, - скептически повторила Муза. – ну-ну.
Мулатка стушевалась еще больше и опустила глаза.
- Айша, мы ведь всегда были лучшими подругами, со мной ты всегда можешь поделиться. Ты до сих пор любишь…
- Другого человека, - предупреждающе вскинув руку, отрезала подружка. – Знаю, это глупо. И ровным счетом ничего не значит. Никуда я не денусь. За Офира обидно. Он знает, но… чувствую, что этот брак по отношению к нему будет очень нечестным. Может быть, так он встретит кого-нибудь… или мне все-таки удастся влюбиться. Поэтому я и не хочу спешить.
На какое-то время повисло молчание. Когда Айша на втором курсе Алфеи еще только вживалась в дружную девичью компанию, кажется, она в какой-то мере симпатизировала Скаю – тогда еще принцу, и без того в клочья раздираемого между чувствами к Блум и долгом перед помолвкой с Диаспоро. Но это молчаливое увлечение выдохлось, а возможные отношения даже не успели начаться. Только Муза, как самый близкий Айше человек, сумела вообще что-то заметить.
- Сама-то ты как?
Муза вздрогнула и хотела было, беззаботно улыбнувшись, прощебетать, что все отлично, но проникновенный взгляд подруги заставил слова застрять в горле.
- Муза, мы ведь всегда были лучшими подругами, со мной ты всегда можешь поделиться.
- Ривен… - не договорив, королева Мелодии неожиданно для самой себя горько разрыдалась, по-детски прижавшись к Айше. – прости, просто я…
Мулатка, бормоча что-то успокаивающее, слушала излияния, поглаживая блестящие черные волосы подруги, собранные в замысловатую прическу. Муза долго утешала себя мыслью, что ее проблема – не более чем следствие чар, приворота, обычная страсть без всякого чувства, которая перегорит со временем, но…
- Ривен до сих пор любит эту ведьму.

Оу..Очень интересно.Прочитала запоем.Особенно тронула душу Муза.Пиши продолжение.Отлично выходит,я с удовольствием буду читать дальше...

Музанка,
Спасиб. Только у меня госы начались, так что быстрой проды не обещаю.

***
На веревке от тени
Мячик жизни лови:
Так уж вышло, что ведьмы
Невезучи в любви.
Но напрасно собака
Охраняет твой дом:
Так уж вышло, однако -
Что хотим, то возьмем!
Слово огня, слово огня
Сказано -
Воля твоя, воля твоя
Связана.

Ведьма – II Автор этого текста: Канцлер Гийом Ногарэ

Началось все… нет, конечно, началось все гораздо раньше, это было понятно – даже если очень не хочешь понимать. Да и много ли значит настоящее начало? Начало эпидемии чумы начнут отчитывать, в лучшем случае, с первого заболевшего, в худшем – уже с череды смертей – мало кто вспомнит бездомную кошку, с гордым видом волокущую трупик выловленной из реки черной крысы, даже если эта самая кошка была настоящим началом и даже в какой-то мере причиной охватившей город болезни. Поэтому для Ривена все началось с того, что Дарси, как и положено хрестоматийной ведьме, без приглашения явилась на их с Музой свадьбу. Так и заявив, чтобы считали это моральной компенсацией за ее отсутствие на крестинах их первенца. Впрочем, канонически положенных проклятий и мрачных пророчеств не последовало, вообще новобрачным досталось до обидного мало ее внимания. Юная ведьма была великолепна. Блистала остроумием и изысканными манерами, была вежлива, язвительна, высокомерна и обаятельна – такой ее видели гости, разумеется, понятия не имеющие, кто на самом деле очаровательная иномирянка. Свадьбы такое дело… на них собирается столько совершенно не знакомых между собой гостей, что даже виновники торжества не всегда могут вспомнить всех поименно, не говоря уж о том, чтобы разобраться, кто кому кем приходится! До того момента родня будущей жены в понимании Ривена исчерпывалась слегка бесхарактерным чудаком-папашей, а со своей семьей парень и вовсе не желал знаться… ну и откуда, спрашивается, такое столпотворение?! Конечно, покойная мать Музы неожиданно и оказалась принцессой крови, а сама девушка – еще более неожиданно – единственной наследницей своего дядюшки Апполинария – которого даже не могла вспомнить в лицо, получив сообщение о его безвременной кончине… Королевская свадьба – это еще, если подумать, хуже, чем обыкновенная. Ривену всегда казалось, что брак – дело исключительно двоих, какое отношение к ним имеют все эти люди?! Шумная гомонящая толпа, среди которой только четыре невестиных подружки да их кавалеры не списывали на обычный мандраж, мягко говоря, нервное настроение новобрачных с того момента, как в зале нарисовалась грациозная фигурка молодой женщины в элегантном белом платье. Как ни поверни – издевательство какое-то! В королевстве Мелодии существовали собственные культурные традиции, незнание которых возроптавшие было гости быстро, тем не менее, простили очаровательной незнакомке – откуда ей, явно родившейся и выросшей в другом мире, знать эти традиции? Красивой девушке вообще многое прощают. Даже если белый цвет, по традициям здешней культуры, символизирует траур и скорбь, поэтому наряды новобрачных пламенели красным и золотым, а гостей – пестрели многообразной палитрой всех ярких, слегка режущих глаз оттенков. Даже если по более распространенной во многих других мирах традиции явиться в белом на ЧУЖУЮ свадьбу – это уже вообще ни на что не похоже! Не замечать «белую леди» в разряженной толпе было просто невозможно, а отсутствие ожидаемого подвоха со стороны кого-то, вроде Дарси, нервировало даже больше, чем сам подвох.
- Поосторожнее с этим вином! – Айша чувствительно ткнула Ривена локтем в бок, заставив отвлечься от наблюдения за безукоризненным светским щебетанием ведьмы с юной королевой Диаспоро. Ская рядом с супругой и вообще в зале не наблюдалось – испарился сразу после дежурного церемонного поздравления, которое пробормотал, тщательно избегая встречаться взглядом с кем-либо из школьных товарищей или, тем более, их дам. Муза старательно держала лицо перед правителями дружественного королевства, а вот Стеллу едва ли не трясло от желания вцепиться Диаспоро в кукольные локоны – король Эраклиона, хоть и старательно отводящий взгляд, заметил это, и со всей дозволенной их статусом поспешностью отволок супругу подальше.
А ведь эта манерная кукла, кажется, и не знает, как и почему к ней здесь относятся! Диаспоро мыслит политическими и экономическими категориями, что ей «мелочь» вроде личных человеческих отношений. Ее с детства настраивали на роль королевы. Музу никто этому не учил, но пришлось спешно принять правила игры – не портить же отношения сразу с двумя мирами. Стелла ведь тоже не останется принцессой навечно, когда-нибудь придется становиться королевой… вот только получится ли это у девицы, совершенно пустую голову которой компенсирует искренняя любящая душа? Солярийская наследница не побоялась шокировать высшее общество многих миров чудовищным мезальянсом, настояв на своем праве выбирать мужа сердцем, а не разумом! Королем, конечно, Брендону не стать, да ему оно и не надо – амбициями этот парень никогда не страдал.
- Чего залпом, как за упокой души пьешь? – Айша тоже не отличалась праздничным настроением, да и элегантному шелковому платью насыщенно-бирюзового цвета определенно предпочла бы если не простые джинсы и топ, то хотя бы офицерский мундир… Вообще-то на Андросе царили жесткие патриархальные традиции, но этой девице хватило решительности добиться для себя титула в королевской гвардии… вообще-то ее родители предпочли бы видеть на сей должности вовсе не дочь, а зятя, но свадьбу с Офиром Айша успела отложить уже трижды, каждый раз под новым предлогом, и что-то подсказывало, что она намеренна продолжать в том же духе и дальше. Справедливости ради, на роль командующего армией принцесса Андроса подходила куда больше жениха: Офир все же колдун, а не воин…
- И не стыдно на собственной свадьбе весь вечер глазеть на какую-то…
- Я не глазею! – раздраженно отшвырнув пустой бокал, вызверился Ривен. – Я слежу. Неспроста же она здесь появилась!
Глупо, конечно. Не такая Дарси ведьма, чтобы без поддержки сестер решиться на лобовую атаку. Ривен предпочел пакость от кого-то вроде Шторми – с той все понятно: пробралась бы тайком на торжество под чужой личиной, а потом с максимальным шумовым эффектом постаралась кого-нибудь не прибить, так покалечить! Пять фей, пять героев, колдун – это не считая стражи… уж с одной ведьмой как-нибудь да справились бы! А что делать с ведьмой, которая и не скрывается и ничего плохого никому не делает, щебечет тут с гостями, как воробушек?! Легко представить, как будет выглядеть попытка вышвырнуть ее отсюда только чтобы не мозолила глаза! Этикет, политика, дипломатия… те же туман, миражи и лицемерие, в которых Дарси как рыба в воде!
«И в этом придется жить НАМ?»
Наверное, Муза думала о том же. Просто, не будучи мужчиной, не пыталась затопить эти мысли, опустошая все подвернувшиеся под руку бокалы. Подумав об этом, Ривен внезапно понял, что его бросает в жар, да и на ногах он держится без должной уверенности. Привычки к алкогольным напиткам у юноши не было – в Фонтароссе это было под строгим запретом. Конечно, выбравшись в город мальчишки время от времени устраивали небольшие кутежи, но так, чтобы по возвращению в общежитие никто из преподавательского состава об этом не догадался – вылететь из престижной школы, если ты не какой-нибудь принц, конечно, было проще простого.
«С другой стороны, если ты не принц, тебя не заставят по расчету жениться на какой-то ювелирной выставке с фальшивыми локонами!» - раздраженно щурясь от переливающихся украшений королевы Диаспоро, даже с такого расстояния наполняющих зал холодными бликами, подумал Ривен. Не то, чтобы рыжая простушка нравилась ему самому больше, но, в конце концов, Скаю-то нравилась. И была все же… настоящей, что ли? До какой-то девицы – хоть, конечно, перед Музой этого признавать явно не стоило – особого дела не было, но сам факт того, что Скай позволил себя сломать…
«Я был о нем лучшего мнения!»
А тут чертовы лакеи словно нарочно подсовывают вино! Тоже, наверное, пункт дурацкого этикета: бокалы всех, кто не танцует, всегда должны быть наполненными… Нечего было осушать их залпом, сам виноват. «Как за упокой души» - повторил про себя юноша, косясь на Айшу, уже отвернувшуюся и что-то ободряюще шепчущую Музе. На фоне красно-золотого платья и причудливо уложенных черных, как вороново крыло, волос, скуластое личико его невесты казалось еще бледнее, чем обычно, а темные глаза то и дело возвращались к белеющему в зале платью ведьмы.
«Вот ведь дрянь!» - адресуя то ли Дарси, то ли всему этому балагану вообще, подумал Ривен. Похоже, Муза к великосветским приемам более чем равнодушна – ни за что бы не подумал, наблюдая за теми зажигательными танцами на школьных вечерах, а то и просто во время генеральной уборки… Там все было шумно, бестолково, но по-настоящему.
Убедившись, что Муза и Айша, занятые каким-то шушуканьем, на него не смотрят, Ривен со слегка неуклюжей решительностью рассек толпу, уже при торможении едва не наступив на длинный шлейф парчового платья Диаспоро. Как она вообще ходит этим «змеиным хвостом», да еще в подобной толкучке?! Юная королева едва заметно скривила носик, однако, даже не убрав с лица фарфоровой улыбки.
- Потанцуем? – поймав ведьму за плечо, негромко спросил Ривен.
- С женой потанцуй, а у меня туфли не казенные! – попытавшись раздраженно отстраниться, фыркнула Дарси. Ривен только крепче сжал ладонь. – Отпусти, идиот, ты мне делаешь больно!
- Тебе больно? – глухо рыкнул юноша, но тут же отшатнулся, едва сдержав нецензурный вопль: ведьмочка обманчиво-плавным движением, словно поправляя прическу, извлекла шпильку, в следующее мгновение воткнутую в его предплечье. Высвободившись из ослабевших тисков, Дарси змейкой нырнула в толпу.
Диаспоро, по-прежнему стоящая шагах в пяти от них, любезно сделала вид, что полностью погружена беседой с какой-то бледной черноволосой девицей в винно-красном бархате и чахоточно-черном кружеве.
«Клубок целующихся змей!» - устремляясь за ведьмой, зло подумал Ривен. Что он здесь делает? Что здесь делает Муза, что еще более непонятно? Эта живая импульсивная девчонка, с которой можно всю Вселенную обойти с гитарой вместо багажа?
- Оставь меня в покое! – обернувшись, зашипела ведьма, когда Ривен, не слишком вежливо расталкивая гостей, вышел следом за ней на просторный – в половину зала – балкон. Ночи уже стали довольно холодными, оттого желающих подышать свежим воздухом особенно не наблюдалось.
- Оставить тебя?
- Слушай, ты чего, попугай?! Какого демона ты переспрашиваешь каждое слово?
- Зачем ты явилась? Что ты здесь делаешь, чего пытаешься добиться?!
Дарси сделала еще шаг назад, остановившись у самого бортика балкона.
- Меня пригласил один из придворных, мы познакомились на Карнавале.
В отличие от Алфеи, где постоянно устраивались вечеринки и приемы, в школе для ведьм признавался только один праздник – Карнавал, строго говоря, выпадающий на Новый год, хотя ведьмы праздновали самую длинную ночь в году – а это было не совсем одним и тем же. Даже к Хеллоуину, для которого Торрентуволла, казалось, была идеально стилизирована, относились скептически. Ривен попытался припомнить, в чьей компании Дарси появилась, но не сумел. Танцевать ее приглашали постоянно – лица кавалеров отображались в памяти сплошным размытым пятном.
- Ложь! – прохрипел Ривен. Ведьма как-то странно на него посмотрела.
- Закусывать надо. Лимончиком, - сухо посоветовала она наконец.
- Все, что ты делаешь и говоришь – всегда сплошная ложь и притворство! Во всем! – копившееся весь вечер раздражение все-таки сорвало первый же попавшийся клапан. Словно бы независимо от самого юноши, пальцы Ривена сомкнулись на тонкой шее ведьмочки. Запоздало попытавшись отпрянуть, Дарси опасно выгнулась над балконными перильцами – длинные каштановые волосы шелковым каскадом затрепетали на легком ночном ветерке. Особенно высоким этаж не был, даже принимая во внимание высоту потолков в дворцовых залах, но из-за сгустившейся внизу темноты возникала иллюзия, будто они балансируют на грани бездонной пропасти… Расширившиеся ореховые глаза девушки показались бы Ривену неподдельно испуганными, не знай он о совсем неплохих левитационных способностях ведьм – поэтому наигранный ужас только взбесил еще сильнее.
- Отвечай! – усилием воли приглушая голос, сквозь зубы процедил юноша. Под пальцами пойманной в ладони птицей дрожал отголосок биения сердца. – Ну же!
Теперь они оба опасно накренились над легкомысленно низкой оградой, Ривен понимал это каким-то краем сознания, но собственное тело неожиданно стало напоминать потерявший управление мотоцикл, когда судорожно ищешь и не можешь найти отчего-то казавшиеся сами собой разумеющимися тормоза…
То ли каблук, то ли острый нос туфельки вонзился ему в голень, едва не угодив по колену. Физической силой Дарси похвастаться не могла, но технику точечных ударов знала, как выяснилось, совсем неплохо. Судорожно вцепившись одной рукой в перила, она попыталась второй ударить Ривена по глазам – тот уклонился без особого труда, однако вынужден был отпустить шею ведьмы, тут же вывернувшейся из захвата. В последний момент попытавшись поймать ее за плечо, он только и добился, что едва не оторвал рукав белого платья, с тщательно вымеренной неопрятностью лохмотьями соскользнувшего с одного плеча…
Когда тонкая ткань треснула, оба по инерции отшатнулись в разные стороны, причем Ривен не удержав равновесия, плюхнулся, к счастью, немного не долетев до чертова балконного ограждения, а Дарси едва не сбила с ног неизвестно откуда взявшегося парня. Припомнить имя юноши не удалось – кажется, это он пытался ухаживать за Музой на втором курсе…
- Чтоб вас всех! – прохрипела ведьма, резко проводя ладонью перед ошарашенным лицом юноши. Что, даркар побери, должно было взбрести в голову этому теленку при виде девицы в разорванном платье с быстро темнеющими синяками на шее и слегка сумасшедшим испуганным взглядом?! Впрочем, ошарашенность тут же растворилась, и глаза мальчишки стали пустыми, как у куклы.
- Он и есть тот придворный, который тебя пригласил, да?
- Я хотела взглянуть на вас. И, знаешь, - ведьма машинально потерла шею, второй рукой придерживая на плече порванное платье. – не стану скатываться в банальность и говорить, что ты поплатишься. Вижу, ты сам еще накажешь – и себя, и ее…
Резко развернувшись, Дарси невесомой тенью впорхнула с балкона и растворилась в до странности светлом ночном небе.
Ривен растерянно поводил ладонью перед отрешенным лицом юноши. Тот не отреагировал… ну да пусть его!
Едва успев вернуться в зал, надеясь, что на его отлучку и слегка поцарапанную физиономию не обратят особо пристального внимания, Ривен едва не налетел на Диаспоро. Странно, ведьма в простом, даже скромном платье мозолила глаза нещадно, а королева Эраклиона, переливающаяся просто немыслимым количеством украшений, растворялась в толпе до того момента, пока с ней не столкнешься, что называется, в лоб!
- А где же леди Дарси? Вы, кажется, ушли вместе?
Ривен хмуро всмотрелся в идеально гладкое кукольное личико, ища тень издевки или возможного шантажа, но ничего похожего не обнаружил.
- Улетела, - лаконично буркнул юноша наконец.
- А. Неплохая вещь – левитация, - с вежливым равнодушием всех светских бесед пробормотала королева. – но крылья феи все же лучше.
- Почему? – не то, чтобы Ривену было какое-то дело, но вопрос напрашивался.
- Вес поднимаемых предметов должен быть прямо пропорционален весу давления на… м-м, - едва заметно наморщив фарфоровый лобик, Диаспоро, кажется, попыталась припомнить когда-то вызубренную наизусть формулу. – Короче: для левитации надо стоять на твердой поверхности, вот. Если, например, тонешь в болоте или падаешь с обрыва, она не поможет – в отличие от крыльев. Вот. Впрочем, тебе это не интересно. Все вы, выпускники этой казармы, ограниченные солдафоны – вам лишь бы морду кому набить! Поговорить не о чем! – устало отмахнувшись, королева продефилировала в сторону своей черноволосой собеседницы.
Когда падаешь с обрыва…
Какое это вообще имеет значение?! Даже если страх в ореховых глазах ведьмы был настоящим, какая разница! Такие как она, лгут, даже когда искренни…
Ладонь Ривена замерла над одним из бокалов, стоящих на протянутом слугой подносе. Дернув головой, юноша все же взял бокал и, поколебавшись, другой рукой снял с того же подноса почти полную бутылку. Он просто свихнется, если не даст мозгам отдохнуть!
… Такие, как она, искренни, даже когда лгут…

***
Был когда-то ты мечтой девичьей,
Был когда-то ты прекрасным принцем -
Безобразным нынешним обличьем
Ты обязан серым злобным крысам.
Проклятый крысиной королевой,
Обречен игрушкой стать навеки,
Ты глядишь без боли и без гнева
Сквозь полуразомкнутые веки

Поздно ночью заслышав шорох,
Замирают в испуге люди,
И зловещих предчувствий ворох
Преподносит тебе на блюде,
Как служанка дурная, память,
Что сидит в закоулках мозга,
Чтоб вспомнить тебя заставить,
Как все будет - а будет просто:

Оттого-то бьют на башне полночь
В Новый Год куранты так зловеще:
Некого тебе позвать на помощь -
Ведь игрушки это просто вещи!
Ты не жди спасительного чуда -
Пусть в груди от горя станет тесно:
Помощи не будет ниоткуда -
Ночью умерла твоя принцесса…

Канцлер Ги «Страшная сказка

Нападение было не то, что неожиданным – почти не заметным. Даже среди придворных, не говоря уже о горожанах, не все пока могли догадаться, что Эраклион, собственно, подвергся нападению. Вот так, в качестве неприятной неожиданности, и понимаешь однажды, что ни защита, ни система оповещения твоего дворца никуда на самом деле не годятся! Вот так, без шумной атаки с небес, без изматывающих осад обоюдных кровопролитий, оказывается, совсем без шума и пыли можно порой обезглавить великое королевство. Но кто?.. И, что немаловажно – зачем? Совсем уж откровенных врагов на политической арене вселенной у Эраклиона не было. Да еще способных столь беспрепятственно войти во дворец.
Скай мотнул головой – перед глазами все еще плыло после особенно эффектного нокаута. Разумеется, он, столкнувшись с незваными гостями в собственном дворце, вместо того, чтобы, как приличный правитель, сразу позвать стражу, попытался отбиться своими силами, а это только в героических легендах один может с семерыми драться. Шум подняла Диаспоро, заметившая суету далеко не сразу – у молодой королевской четы с самого начала были отдельные покои, а в силу того, что особой страсти друг к другу ни она, ни он не испытывали… помянешь тут добрым словом шпионскую систему, которую учредили во дворце Диаспоро с его вдовствующей матушкой! Бывшая и нынешняя королевы Эраклиона отличались просто-таки невероятной для свекрови и невестки дружбой, да, собственно, чему удивляться, если именно матушка едва ли не с четырнадцати лет порешила непременно женить Ская на «хорошей девушке»! Но без этого шпионажа все, наверное, так и остались бы в блаженном неведении о судьбе молодого короля.
Собственно, пока что он и сам о своей дальнейшей судьбе оставался в блаженном неведении!
Конвоиры напоминали полумифических ассасинов – но не таких, какими те действительно были, а их художественный образ, задействованный в разнообразных шпионских историях. Затянутые с ног до головы в черное – только равнодушные глаза поверх полумасок – неизвестные существа казались начисто лишенными индивидуальности. Они двигались совершенно бесшумно… и невероятно быстро. Особой физической силы у них, может, и не было, но невероятные ловкость и скорость, вкупе со слаженностью действий, не оставили, в общем-то, лучшему бойцу королевства никаких шансов. Как будто они читали мысли друг друга, или обменивались тайными изнаками – потому что заговорил один из них всего раз, глухим бесцветным голосом из-под маски предупредив Диаспоро, что если она хочет получить обратно своего мужа живым, то пусть ведет себя благоразумно. Как именно, никто из нападавших не уточнил.
Скай, давно распрощавшийся с остатками былой наивности, прекрасно понимал, что лицезреть его лично для дражайшей супруги не такое уж большое счастье. Но Диаспоро, как и его собственная мать, после смерти супруга потерявшая королевский статус и титул, не принадлежала к королевскому роду Эраклиона по крови, вообще будучи иномирянкой – и оставалась королевой, только оставаясь супругой короля. Хоть до рождения их собственного первенца и оставалось всего ничего… не в правилах таких женщин допускать, чтобы их статус пошатнулся из-за какой-нибудь глупости, вроде нападения на супруга неизвестных недоброжелателей!
Уж вести себя благоразумно Диаспоро точно умела, как никто больше! Сухая, элегантная, безукоризненная и совершенно безжизненная особа. Наверное, на свой оригинальный манер, она действительно любила Ская, когда выходила за него… но, совершенно очевидно, полюбила бы и кого угодно еще, если бы сочла более «подходящей партией». Пожалуй, ей он мог доверять. Просто потому, что в его благополучии пока что была ее прямая выгода. Всего год назад ему отвратительным показалось бы допустить возможность таких вот отношений! Но человек почему-то постепенно начинает видеть плюсы в любой сложившейся ситуации – даже когда это осознание само по себе противно…
- Каким коротким порой оказывается путь из прекрасных принцев в глупые короли…
Скай вздрогнул. Слова необъяснимым образом логически продолжали его собственные мысли, и это, конечно, был не самый лестный подведенный итог… но дело было даже не в этом.
- Не может быть!
Хотя бы понятным становилось, почему неведомые существа в черном казались ему безликими и невесомыми, как тени. Они и были тенями!
- Даркар! Разве ты жив?
- Понятия жизни и смерти не вполне ко мне применимо, - в темном лабиринте неизвестного корабля сотканная из черноты фигура оставалась видимой только благодаря багровому ореолу, окутывающему его невесомой манией. Нечеловеческие глаза в прорезях маски напоминали тлеющие, еще не успевшие остыть угли. – впрочем, ты все равно не поймешь, не будем терять время на разъяснения. Достаточно и того, что вам, как это ни странно, удалось надежно запереть меня за грань материальной реальности… до недавнего времени. Любые великие Силы - как боги - требуют поклонения… и не терпят, когда с ними перестают считаться. Особенно силы столь капризные, как любовь – ее могущество может порой превзойти и Свет и Тьму, однако стоит перестать возносить на ее алтарь все свои мысли и чувства – и чудесный дар обернется не менее чудовищным проклятьем. Как бы то ни было… - Повелитель Теней картинно развел руками. – Некоторое время назад эта великая сила перестала прикрывать вашу Вселенную. И мне отчего-то кажется, что причину этого твое величество знает куда лучше меня.
Скай молчал. Все, что он мог бы сказать по этому поводу, неприятно напоминало бы попытку оправдаться, а оправдываться что перед собой, что, того хуже, перед Даркаром – это было бы уже чересчур! Сотни тысяч юных девушек во Вселенной разочаровываются в своей первой любви… тысячи влюбленных пар неумолимые жизненные обстоятельства разбрасывают, словно щепки в бушующем океане! Вот только… вот только она не была одной из тысяч! И, если Даркара действительно когда-то: не так давно и целую жизнь назад – остановила именно их вера в любовь, стоит ли удивляться тому, что этот щит дал трещину. Если дело в вере, а не в самом чувстве, он вообще должен был рассыпаться в прах.
- Я надеялся избежать этого, - наконец медленно произнес молодой король. – и вовсе не потому…
- Не сомневаюсь. Только такие глупые дети могли решить, будто меня можно уничтожить – зная, что, пока во Вселенной есть свет, все сущее будет отбрасывать тени. Ты надеялся, как трогательно звучит. Должно быть, приложил все усилия! – на какой-то момент в глубоком голосе Даркара едкая ирония сменилась звякнувшей, словно на миг скрещенные клинки, искренней злобой.
- Я… я просто не мог ничего сделать! – выругавшись про себя, не сумел сдержать возглас Скай. – После того разговора Блум пропала… я думал, она просто не хочет меня видеть, но потом оказалось, что ни Стелла, ни ее приемные родители на Земле, не знают, где она…
- Да неужели? – бархатным голосом промурлыкал повелитель теней и, беззвучным стремительным движением скользнул вперед. Скай сумел осознать это, только когда затылок глухо стукнулся об ближайшую стену, заставив новую порцию радужных кругов заплясать перед глазами, горло сжали когти из вороненого металла, а красноватые угли глаз вдруг оказались близко-близко. – Пропала! Тогда почему, глупый никчемный мальчишка, ты ее не ищешь?! Все, к чему ты прилагаешь усилия – забыть, смириться! – а когда не получается, упиваешься жалостью к себе!
- Какого дьявола ты читаешь мне нотации! – оттолкнуть внешне кажущегося легким, как скелет, нелюдя, отчего-то оказалось для молодого и отнюдь не обделенного силой мужчины непосильной задачей. – Кто ты вообще такой? Что ты можешь знать о человеческих чувствах и отношениях!
- Ты прав. Ничего, - неожиданно спокойно согласился Даркар. – обладай я подобным сокровищем, как способность любить кого-то, уж определенно не сумел бы с подобной легкостью швырнуть его в придорожную грязь. Великую силу лучше видеть союзником, а не врагом – но это, увы, не моя прерогатива.
Похоже, его точка зрения почти повторяла позицию Диаспоро, считающую любовь не то вещью, которой можно просто владеть, не то инструментом для достижения каких-то целей. Обладай он подобным сокровищем – сколько сожаления! Да повелитель теней просто не представляет себе, каково пережить что-то подобное!
- Ну, так и не тебе об этом судить!
- Судить? Судить твое величество, глупый мальчишка, в мои намерения как-то и не входил, - все еще удерживая Ская за горло, Даркар махнул свободной рукой, заставляя рваный плащ из теней и багрового отсвета закрутиться темным вихрем портала, в мгновение ока поглотившего их обоих. Оглядевшись, молодой человек обнаружил вместо мрачного коридора странного космического корабля просторный зал, исполненный определенно не в стиле подземного замка повелителя теней на Магиксе: за витражными окнами, коронованными разноцветным орнаментом, простирался вполне солнечный пейзаж, совершенно, впрочем, незнакомого мира – только на саду под самыми окнами лежала тень, словно над замком кружило плотное покрывало облаков. Стоящая возле одного из окон женщина в тяжелом, даже громоздком одеянии черно-фиолетового цвета, на фоне которого светло-рыжие волосы казались причудливо уложенными лучиками закатного солнца, недоуменно обернулась.
- Право судить тебя есть только у нее.
С побледневшего треугольного личика на Ская холодно смотрели рассеченные вертикальным зрачком золотые, как у змеи или кошки, глаза.

[align=center]***[/align]
Каждая из девушек, в школьные годы организовавших ставший едва ли не живой легендой клуб «Винкс» была яркой индивидуальностью, уж в любом случае особенной и не похожей на остальных подруг. Порой Айшу поражало, что вообще смогло объединить, связать тогда казавшимися неразрывными узами, столь разных во вкусах и взглядах на жизнь людей… Но факт остается фактом. И, похоже, она сама все-таки отличалась от остальных несколько больше, чем остальные, при всей их непохожести, отличались друг от друга. Иногда принцессе Андроса казалось, что это с ней что-то не так, но гораздо чаще, напротив, что только она одна сумела сохранить способность судить здраво о некоторых вещах…
«Сразу становится понятно, что сама в этой области не состоялась!»
- Муза, уж прости меня, но ты мелешь чепуху! Ривен на редкость по идиотски порой проявляет свои чувства, у него просто нет опыта и умения в том, чтобы любить кого бы то ни было, да и откуда им взяться, когда он уже с детства строил из себя одинокого волчонка! Но это не причина сомневаться в самих чувствах. Он ни раз доказывал их тебе, может быть, не сотней красивых нежных словечек, но делом.
- Словечек! – горько повторила Муза. – Какой уничтожительный тон…
- Слова – это в любом случае всего лишь слова.
- Нет, не всего лишь! – подруга упрямо мотнула черными хвостиками. – Ты знаешь, что означает мое имя? Это же не просто имя, это сродни сущности, я… я вдохновлять должна! Будить прекрасное в душе и все такое. А Ривена я так и не сумела вдохновить!
- Ну, не творческий он человек. Это даже не недостаток, просто все люди разные! Взять хотя бы Техну, она же двух нот не свяжет. А у Фло физическая подготовка ни к черту, Стелла в точных науках ногу сломит, а я так вообще… ну, ты в курсе. Это же не делает одних из нас хуже других, просто каждый бездарен в своей области!
Муза попыталась вымученно улыбнуться.
- Ривен вовсе не бездарный. Просто… даже не знаю, такое чувство, что решение быть со мной было выбором разума, но не сердца. Не то, чтобы как у Ская… но все равно.
- Ну у тебя и сравнения! – фыркнула Айша.
А ведь она, как, пожалуй, никто больше, понимала юного короля. Одни винили его в слабости, другие в жестокости, и им до чертиков легко было судить. Легко рассуждать. Не то, чтобы Айша особенно интересовалась политикой, но все-таки, в отличие от той же Стеллы, понимала, что однажды из принцессы превратиться в королеву – понимала и хотела быть к этому готова. Хотела стать настоящей правительницей, а не просто подставкой для фамильных украшений! Как бы то ни было, о ситуации в Эраклионе Айша имела представление. Отец Ская не только не был особенно талантливым политиком, даже с точки зрения не особенно-то опытной принцессы, он обладал не то, чтобы скверной, но весьма сомнительной для правителя привычкой жить на чересчур широкую ногу. Собственно говоря, в могилу то не в столь уж солидном возрасте его свели бесконечные пиры, балы да охоты – люди, ни в чем не знающие меры, редко отличаются отменным здоровьем – а в итоге сыну после этой смерти осталось изрядно запущенное королевство с пустой казной, да внешним долгом, навевающим мысли о стремлении объять необъятное! Помолвку Ская с принцессой Диаспоро из небольшого, но довольно богатого королевства Джемил – основного поставщика драгоценных камней и благородных металлов для всех королевств – все, кроме самого принца, считали делом давно решенным. Уж Айше, как никому другому, были известны поистине непередаваемые ощущения сперва от новости о «без меня меня женили», а потом от осознания, что твое желание или нежелание ничего тут и не решает. С Офиром ей еще повезло. Во-первых, друг, во-вторых, принц, в-третьих, сам по себе довольно милый парень – в династическом браке возможность искренне уважать супруга – уже подарок судьбы. Еще бы не чувствовать себя свиньей по отношению к его чувствам… Впрочем, принцесса уже успела понять, что никуда она не денется. Понял это в какой-то момент и новоявленный король Эраклиона. А любовь… любовь – это что-то глубоко личное. И надо обладать эгоистичной детской избалованностью Стеллы, чтобы поставить это превыше интересов королевства и народа. Впрочем, будь у Айши возможность – она поступила бы так же! А вот у Ская – у Ская выбора-то, собственно, и не было. Для него самого это было очень серьезной жертвой, однако даже друзья отказали молодому королю в малейшем сочувствии!
- Брэндон так вообще не соизволил откликнуться, когда понадобилась помощь! Давний друг, почти что брат! – с искренней горечью вслух закончила девушка свои мысли.
- Ты сама прекрасно понимаешь, после того, как пропала Блум, Стелла слышать спокойно не может ни о Скае, ни о Диаспоро, прикончить их обоих готова! – напомнила Муза. – И я, между прочим, ее прекрасно понимаю: Блум была… Блум – и наша подруга! – испугавшись этого «была», торопливо перефразировала она.
Они ведь даже не знали, жива ли рыжеволосая фея! На Землю, к своим приемным родителям, бывшая однокурсница не возвращалась – вот, собственно, и все, что им удалось узнать. Айша так и не смогла до конца понять, чем же была для них Блум. Дурашливая и неунывающая Стелла, нежная заботливая Флора, трезвомыслящая интеллектуалка Техна, креативная Муза, сама Айша, которую подруги не совсем заслуженно считали самой решительной и отважной – все они остались такими же. Все они были на своем месте, но… не было больше команды «Винкс». То ли закончилась пьянящая жаждой приключений юность, то ли судьба развела закончивших школу девушек каждую своей дорогой… но, скорее всего, дело было все же в том, что именно Блум связывала из, таких разных и непохожих, заставляя быть не просто приятельницами, а чем-то единым. Теперь… они встречались время от времени, болтали… Стелла о тряпках и косметике, Флора о травках, лечебных зельях да счастливой семейной жизни, Техна о том, что «роботы – это не только ценный МЕХХ»… и Айша все яснее осознавала, что интересно ей с одной только Музой – слишком далекими и непонятными были жизненные взгляды остальных. Скорее всего, школьные подруги чувствовали то же самое. Оттого постепенно эти попытки общаться сходили на нет.
- Блум – и наша подруга. Но мы здесь, потому что Скай тоже наш друг и наш союзник, а их нет!
- Ты сейчас говоришь, почти как Ривен, - тихо призналась Муза.
Айша едва сдержала смешок, хотя веселого, мягко говоря, было мало. Она представляла себе, что говорил о Брэндоне Ривен, в лучшем случае, считающий его подкаблучником, держащимся за юбку легкомысленной женушки. Про худший случай думать не хотелось: деликатность не входила в число добродетелей музиного супруга.
- Брэндон знал, на что шел, когда польстился на принцессу!
- Он, как ты выразилась, польстился, на нее саму, а не на солярийский двор, моментально окрестивший недостаточно благородного жениха ее ошибкой! Радиус спит и видит для своей единственной дочурки более «удачную» партию…
- Да Стелла из отца веревки вьет!
- Ну да, он согласился на этот брак. В надежде, что она перебесится, что Брэндон ей наскучит и все такое… Конечно, Стелле наплевать и на происхождение, и на статус, для ее чувств это роли не играет, но… она капризный обидчивый ребенок! Каким бы хорошим другом для Брэндона ни был Скай – он не станет рисковать своими отношениями со Стеллой ради этой дружбы, слишком боится ее потерять.
«Лично я не хотела бы получить в мужья человека, которым смогу вертеть, словно тряпичной куклой. Наверное, есть смысл… во всех этих династических браках. Любовь не признает неравенства – но и не отменяет!»
Брэндон не честолюбив, его не задевает невозможность стать королем. Ему и принцем-консортом становиться, если Айша хоть немного разбирается в людях, не особенно-то хочется. Но еще больше он не хочет потерять Стеллу и в этом трудно винить.
- Прилетели, - коротко уведомила Айшу и Музу заглянувшая Техна, в очередной раз подтвердив смутное ощущение принцессы Андроса о том, что разговаривать, что называется, за жизнь, им особо и не о чем. Впрочем, какие у Техны могут быть разговоры «за жизнь»? У нее все четко и логично.
Завидуешь прямо.

Королева Диаспоро была красива. Если подходить с точки зрения сухих стандартов, красивее не только Блум, но и любой из их школьной компании, хоть Стелла и спорила бы с этим до хрипоты. Айша же с детства трезво осознавала, что высоковата ростом и чересчур спортивно сложена, чтобы считаться красавицей в своем мире, где ценилась мягкость и женственность, это уж не говоря о чересчур крупном рте и не слишком-то ярком сочетании шоколадной кожи с каштановыми волосами – короче говоря, изъянов неперечесть. У Диаспоро их не было, но именно эта безупречность делала молодую женщину какой-то безжизненной, словно и не настоящей. В детстве у Айши была безумно дорогая фарфоровая кукла с белокурыми локонами и гладким слегка капризным личиком, облаченная в облако бежевых шелков и кружев. Уже тогда маленькая принцесса предпочитала весьма активные подвижные игры, а дорогую игрушку чересчур легко было испачкать или разбить, оттого кукла так и просидела на полке нетронутой несколько лет. Новая королева Эраклиона едва ли не до дежа вю походила на увеличенную в несколько раз копию дорогой, красивой, но бесполезной и нелюбимой игрушки.
И чересчур контрастировали нервно комкающие кружевной платок холёные пальчики с безмятежным, как приклеенная маска, выражением слегка побледневшего лица. Айше показалось, что первым порывом Диаспоро было вскочить… или хотя бы поднятся навстречу вошедшим, но мягкое прикосновение к плечу ладони бывшей королевы, матери Ская, убедило остаться сидеть. Глядя на отношения в этой семейке, непросвещенный непременно решил бы, что именно Ди любимая дочка этой рыжеволосой дамы с узким, слегка стервозным лицом, а Скай – к тому же не унаследовавший от матушки ни единой черты ни внешности, ни характера – зять, служащий мишенью бесконечных придирок!
- Благодарю вас всех… что откликнулись, - ровным, только пару раз непроизвольно дрогнувшим голосом произнесла новая королева. – боюсь только, что побеспокоила вас напрасно. Приношу свои извинения.
- Лучше будет, если Ваше Величество принесет хоть какие-то объяснения! – грубовато откликнулась Муза. – Не то, чтобы мы лезли в чужие дела, но чувствуешь себя несколько менее глупо, когда знаешь, с какой радости срываешься и несешься, на ночь глядя, в чужое королевство.
Судя по бодрому – и довольно, вместе с тем, обозленному – настроению Музы, а особенно хмуро молчавшего Ривена, если их и выдернули из постели, то находились они там не ради сна…
Айша фыркнула, отгоняя мысль и внутренне порадовавшись, что на коже кофейного оттенка не так-то легко разглядеть непрошенный румянец! С каких это пор она стала смущаться собственных мыслей?
Кукольная королева вопросительно переглянулась со своей предшественницей.
- Кроме того, Скаю все еще угрожает опасность или нет? – поддержал Хелиа.
- Вообще-то это внутреннее дело Эраклиона…
- Прошу Вас, матушка, они действительно бросились на помощь, не задавая вопросов, несправедливо будет теперь так и оставить их без ответа! - постепенно успокаиваясь, качнула кукольными локонами Диаспоро. – Незадолго от вашего появления со мной связались… Жизнь Ская – по крайней мере, пока – вне опасности, но… боюсь, я поставлена перед совершенно невыполнимыми условиями! – мелодичный голос снова невольно дрогнул, а холеные пальчики почти с остервенением вцепились в платок. – Здесь никто из вас помочь не сможет…
К счастью, у всех хватило ума выдержать паузу и не торопить дальнейшие объяснения.
- У меня нет таких полномочий. Ни у меня, ни у матушки, мы обе не принадлежим к королевскому роду по крови. Пока все окончательные решения принимает сам Скай, а вы все знаете его не хуже, если не лучше меня, знаете, что он предпочтет рискнуть жизнью, но не сдаться!
- За последний год он проявил неплохие способности… идти на компромиссы! – вроде бы себе под нос, но в полный голос буркнул Ривен. – У меня даже появилось сомнение, а действительно ли мы его знали!
Муза пихнула несдержанного супруга в бок, но на скуластом личике ясно читалось, что она полностью разделяет его, пусть и не слишком вежливую, точку зрения.
- Считаете меня интриганкой, да… он тоже. В ваших сердцах горит то же пламя, - королева невесело усмехнулась. – но моего мнения это не изменит. Быть может убедить, подкупить, договориться, достигнуть компромисса – это не так красиво и героично, как лезть демону в пасть и на чистом безрассудстве одерживать блестящие победы – до поры до времени! – но это все равно разумнее, чем рисковать своей и чужими жизнями. Не знай я Ская, я не колебалась бы ни секунды – в конечном счете, не только его собственная жизнь стоит на кону, если эти… люди с такой легкостью добрались до короля, то может ли хоть кто-то в королевстве чувствовать себя в безопасности?! Мы обязаны отвечать не только за себя, и даже не за команду приятелей – таких же сорвиголов, добровольно идущих на риск. А за тысячи мирных жителей! Уж лучше отказаться от официальной независимости и отстегивать часть налогов этой проклятой Империи, благо, я успела привести экономику королевства в относительно стабильное состояние – отделаться малой кровью, но не начинать войну с противником, о котором почти ничего не знаем. Кроме того, что он действительно способен на многое! Но Скай, Скай никогда к этому не прислушается! Он предпочтет быть королем руин и кучки выживших, а то и мертвым героем, чем наместником в благополучной и процветающей колонии какой-то Империи!
- О какой Империи Вы говорите? – вот ирония, всего некоторое время назад размышляя о своей относительной подкованности во внешней политике, теперь принцесса Андроса решительно не понимала, у какого из королевств хватило не то амбиций, не то простого безрассудства на подобные выходки. Не все они жили в мире, далеко не все, но чтобы… так?
- Около года назад было обнаружено, что проклятье над королевством… бывшим королевством Домино начало рассеиваться. Наверное, это вам так же известно, но мы… дело в том, что Скай посылал туда исследовательские группы, он полагал… надеялся… неважно! – на мгновение в топазовых глазах Диаспоро мелькнула неестественная для этой куколки ярость, тут же усилием воли погашенная.
Айше почему-то стало очень горько. «Рассчитывал», «надеялся» - но отправил туда каких-то исследователей, вместо того, чтобы самому… Может, в сердце Ская и горело какое-то пламя, но, похоже, за последний год оно задохнулось, запертое в теплице, и превратилось в вялое тление!
- Но никто не вернулся. Во многих мирах нашлись желающие присвоить вроде как оказавшиеся «ничейными» земли, но закончилось это столь же трагически. Мертвое королевство, как драконья пасть, пожирало всякого, кто осмеливался приблизиться! А теперь обернулось этой «Империей», чтобы пожирать уже другие королевства!
- Бред какой-то! – тихо, но внятно заметил Ривен.
- Мне самой это до сих пор кажется каким-то кошмарным сном! - ничуть не оскорбилась Диаспоро. – У меня мурашки по коже, как вспомню этого типа! Я не видела его лица, только жуткую маску… хотя у него приятный голос, при других обстоятельствах даже захотелось бы посмотреть на его обладателя. Он заявил, что представляет интересы империи и назвал себя Повелителем Теней…
- Даркар?! – в один голос, словно выдохнув, воскликнули сразу несколько голосов.
Воцарившейся на несколько мгновений тишине позавидовал бы финальный акт «Ревизора».

Наконец Ривен решительно поднялся, дернув за руку Музу.
- Время позднее. Всем давно пора по домам.
- Ты чего?
- Мадам королева, как мы все прекрасно понимаем, уже приняла решение, - молодой человек пожал плечами. – пусть договаривается, покупает, идет на компромиссы… право же, не стоит так опасаться позиции Ская, за последний год он приобрел неплохой опыт в том, чтобы сдаваться и уступать!
- Ривен, что ты такое говоришь! Если Даркар вернулся, то это проблема не только Эраклиона, а наша общая! Это первое королевство, но не последнее, а ты…
- В данном случае политиканство определенно будет эффективнее войны! – с неожиданной горечью выплюнул Ривен. – Все вы это понимаете не хуже меня. Никто из нас не способен бросить вызов Даркару – и победить! Никто, слышите! На такое способен только человек, в чьем сердце действительно горело Истинное пламя!
Раздался треск рвущейся ткани, Диаспоро яростно отшвырнула растерзанный платок и вскочила на ноги, хоть это и получилось у нее без должного изящества.
- Ну разумеется! – сорвавшимся голосом, совсем не напоминающим ее обычный мелодично-безжизненный тон, взвизгнула она. – Она особенная, она уникальная, она святая! Если это все, что вы можете мне сказать, то действительно пора попрощаться, поскольку просить о помощи эту я точно не стану!
- У «этой» есть имя! – негромко процедила сквозь зубы Муза, но, наверное, никто, кроме Айши, ее не расслышал. Побледневшая еще больше Диаспоро, мгновенно выдохнувшись от вспышки непривычной эмоциональности, полуприкрыла глаза и, кажется, слегка покачнулась. Бывшая королева с одной стороны и деликатный Хелиа, метнувший на Ривена укоризненный взгляд, с другой, мягко подхватили молодую женщину под руки, оттранспортировав обратно в кресло. – Кроме того, наше желание или нежелание тут мало что решает – Блум уже год как никто не видел!
- Прошу прощения, - холодно заговорила мать Ская. – Но я вынуждена теперь действительно попросить вас уйти. Ее Величеству достаточно пришлось сегодня пережить, чтобы еще трепать нервы из-за всяких глупостей.
- Похоже, Ваше Высочество куда менее волнует, что пришлось пережить Вашему собственному сыну! И что еще придется! – не собирался униматься Ривен. Айша едва сдержалась, чтобы не отвесить ему тумака: ситуация ей нравилась ничуть не больше, но еще немного и из-за его манер их действительно выставят отсюда со скандалом, а отчитываться перед родителями за испорченные дипломатические отношения не светило.
- Год? – приподняв голову, переспросила Диаспоро. – Что значит – год?
- Тебе лучше прилечь, дочка, - недружелюбно сверкнув на гостей глазами, заворковала ее предшественница.
- Прошу Вас, матушка, я в полном порядке! Простите все за эту сцену, я несколько… не в себе. Слишком много всего и сразу. Прошу вас, садитесь.
Ривен, хмыкнув, остался стоять, демонстративно скрестив руки на груди. Остальные более покладисто снова заняли свои места на диванах.
- Я понимаю, что с нами… с ним – ваша подружка, конечно, не хочет иметь ничего общего. Но я была бы крайне удивлена, узнав, что кто-то, помимо моего супруга, способен поверить в эту чушь с исчезновением без вести. Он не нашел ее, поскольку она не хотела, чтобы он ее нашел. Но этот спектакль заходит чересчур далеко! Повторяюсь, мне ничего от нее не нужно, но с какой стати считать всех идиотами?
- О чем Вы? – растерялась Муза. – Блум пропала год назад, мы даже не знаем, жива ли она вообще…
- Сильно сомневаюсь, что на свадьбе Ее Высочества Стеллы я разговаривала с привидением! Что? – Диаспоро хлопнула ресницами. Ответом было дружное молчание. – Почему вы делаете такие лица? Я все равно не поверю, что у Солярийской принцессы открылась столь неестественная для нее способность, как умение дольше пятнадцати минут держать язык за зубами.
Признаться честно, Айша и сама в такое бы не поверила. И вообще все это… наверное, Диаспоро действительно слегка перенервничала.
- Вы разговаривали с Блум?
- Ну да, - королева вздохнула. – я думала, все еще можно уладить… но для воспитанной среди простонародья наследницы несуществующего королевства, в ней чересчур много гордыни!
- Уладить?! – почти шепотом переспросила Муза.
- Я предложила это Скаю с самого начала… то есть, когда он перестал валять дурака и признал нашу официальную помолвку. Все равно после окончания школы ей некуда было возвращаться…
До Айши медленно, хотя и, кажется, раньше остальных, начало доходить, к чему клонит Диаспоро. Если не считать Земли, где от магического образования было бы мало проку, Блум действительно было некуда возвращаться после окончания Алфеи. И рыжеволосая фея действительно была очень гордой. Гордой вспыльчивой максималисткой, не знающей полумер, такой, какой, наверное, стала бы и сама Айша, не вдолби в нее придворное воспитание простую, но необходимую разницу между «хочу» и «надо». А Блум растили простые люди, не видевшие ничего зазорного в искреннем проявлении чувств.
Принцесса Андроса с трудом представляла реакцию импульсивной огневки на ровное, как нечто само собой разумеющееся, предложение новоявленной королевы Диаспоро занять при дворе Эраклиона статус официальной фаворитки Ская! Потому как королеве бледно-фиолетово, пусть супруг хоть десяток таких вот рыженьких простушек заведет, лишь бы на «ее» трон они претендовали. Нет, конечно, так прямо Диаспоро не выразилась бы…
- Скай уверял, будто она любит его не как принца, а просто как человека, что ей чужда расчетливость и амбициозность… Скорее всего, он, конечно, чисто по-мужски льстил себе – иначе она не испарилась бы так резво, едва узнав, что королевой не бывать… А тогда мне показалось… в общем, я попыталась сама с ней поговорить, но бесполезно.
Что-то Диаспоро то ли не решалась сказать, то ли не могла подобрать слов, но шокирующих новостей и без того было достаточно, чтобы выпытывать что-то еще.
- Говорили мне, что в высших кругах аристократии сплошь ненормальные, - наконец подвел итог Ривен. – но я даже представить себе не мог, насколько! Все же одно дело – выходить не за человека, а за королевство, но чтобы так откровенно!..
- Не скажу, что была бы в таком уж восторге от ее здесь пребывания, но это было бы лучше, чем день ото дня смотреть, как он строит из себя великомученика. Мужчины, особенно высокопоставленные, часто не довольствуются обществом… законных жен. Не все из вас от рождения принадлежат к королевским родам, но все же нет особой тайны в том, что династические браки – это деловая сделка. Пусть он любит, кого его душенька… или еще что… пожелает – для наших королевств был очень важен этот союз, но большего никто и не требует.
Довольно-таки ошарашенный этой откровенностью молодой человек, чуть скосив глаза, явно хотел что-то съязвить насчет аспектов «деловой сделки», но, получив предупредительный тычек от Музы, ограничился беглым, но красноречивым взглядом на довольно-таки заметный даже в мягких складках бежевого платья животик. Даже у Ривена не возникло бы сомнений – по крайней мере, Айша была уверена, что не возникло бы – что сама Диаспоро, столь спокойно относящаяся к неверности со стороны мужа, себе ничего подобного не позволила бы никогда. Наверное, сыграло на собственной шкуре испробованное воспитание принцессы – девушкам прививали куда более строгие нравы, все понимали, что королевский бастард в чьей-то чужой семье тысячекратно меньшая проблема, чем ребенок сомнительного происхождения – в королевской. И мужчинам, соответственно, прощалось гораздо большее.
Наверное, Диаспоро ничего даже не заметила. Она и Ривен словно бы разговаривали на разных языках, настолько ярко каждый олицетворял свое сословие – королева вполне могла и не понимать, что собственно, возмущает молодого человека. А он просто не мог трезво осознать.
- Возвращаясь к теме разговора… понятия не имею! Поговорите с Ее Высочеством Стеллой, уж со мной она определенно разговаривать не станет, - уставшим тоном, явно намекающим «дорогие гости, а не надоели ли вам хозяева?», пробормотала Диаспоро, равнодушно выдержав чересчур красноречивый взгляд Ривена.
- Спасибо. Именно это мы и собирались сделать, - вежливо откланялся Хелиа.
Тем более, о возвращении Даркара непременно следовало всех предупредить. Что до Диаспоро… Ривен прав, она все решила еще до их появления, а Скай… переживет как-нибудь. Жаль его, конечно, но переживет. Не могут же они навязывать военную поддержку Эраклиону, когда королева столь очевидно не желает воевать!

- Ну и порядки в этом высшем свете! – взорвался Ривен, едва они вернулись на корабль.
- Мог бы не высказывать столь резко свое мнение по этому поводу, - попыталась одернуть его жена, но молодой человек, похоже, исчерпал свой и без того небогатый запас сдержанности на неделю вперед, как минимум.
- А по-твоему, все это нормально, да?!
- И не рассчитывай! Меня не воспитывали, как принцессу, с детства!
- Рассчитывай? На что это я должен был рассчитывать?! – растерялся Ривен.
- Я тебя насквозь вижу! – зловеще процедила азиаточка.
- Что ты еще видишь?
- Да, ничего интересного. Внутренности одни, - Муза хихикнула. Только Айше показалось, что темные глаза ее подруги остались при этом очень серьезными. Откуда эта навязчивая идея, будто Ривен может быть с ней неискренен? Уж этот, в отличие от Ская, ни из каких убеждений и необходимостей не станет скрывать свое честное отношение к людям. Хам, но зато искренний… Он не принц, ему позволительно…
- Перестань злиться на Ривена, - вмешалась Техна, до сих пор куда больше занятая бортовым компьютером, чем разговорами между остальными. – в конце концов, он сделал самый верный логический вывод.
- Невероятно логически верно было оскорблять женщину, которой и без того приходится нелегко! – возмутился Хелиа. Так, не понятно, откуда вдруг столь трогательное отношение к Диаспоро, с которой он, кажется, и не знаком особо? А, ну да… Мысленно выругавшись, Айша едва сдержалась, чтобы не стукнуть себя по лбу: а она-то еще ухитрилась удивиться, что Флора не присоединилась к их экстренному сбору, начисто позабыв, что этой парочке вообще едва ли не считанные дни до рождения первенца остались. Надо же было так ступить… и сколько не видеть Флору… У принцессы Андроса так вошло в привычку игнорировать бесконечные намеки родителей на внуков, что, кажется, теперь сознание наловчилось просто не воспринимать ничего, затрагивающего эту тему!
- Все это лирика, а надо быть ближе к объективной реальности, - настаивала Техна. – без Блум нам остается только защищаться. Используя приведенный творческий оборот, в ее душе действительно горело истинное пламя, которое мы могли лишь отражать. Мы очень многим обязаны Блум, особенно касаемо того, кем мы были и кем стали… я… мне необходимо было научиться осознавать себя человеком с человеческими чувствами – и не уверена, что у меня получилось бы, не найди я таких подруг, как вы. И, особенно, она! Блум разожгла это пламя в сердцах, и теперь наша задача хотя бы сохранить его, не дать угаснуть. Процент вероятности победы над Даркаром без ее помощи равен всего семнадцати целым, сорока двум сотым, - хоть и попытавшись «использовать приведенный творческий оборот», к концу речи девушка все равно скатилась на привычные цифры и расчеты.
- К черту процент! Пока есть хоть единый шанс… Может, это разумнее и вообще цивилизованнее: пойти на уступки, договориться, и так далее – но СВОЙ мир я намерена защищать до последнего вздоха, своего или чужого! – вспылила Айша. – Найдем мы Блум, или нет, горит в наших душах какой-то огонь, или нет – а я слишком хорошо помню, что из себя представляет Даркар, чтобы надеяться на то, что с ним можно «мирно договориться»!
- Согласна! Я тоже, хоть я и не принцесса – мой мир все равно МОЙ! – поддержала Техна. – Но проценты вероятности на победу все же повысились бы в полном составе команды. Надо расспросить Стеллу: мне показалось, Диаспоро говорила правду насчет той случайной встречи. Но и вероятность того, что Стелла что-то знала, не сказав нам…
- Однако после своей свадьбы она действительно словно потеряла интерес к поискам Блум… Какой бы легкомысленной ни казалась наша солнечная принцесса, ее чувства к близким людям несерьезными не бывают – она не забыла бы о лучшей подруге, даже утратив остатки разума в связи с медовым месяцем! – Муза потерла висок. – Стелла что-то знает, я уверена… но не уверена, поможет ли это нам. Действительно, узнать точно мы можем только у нее. Завтра нанесем визит.
- Завтра? Ты предлагаешь спокойно разойтись по домам после всего, что мы узнали?!
- Мы предупредим всех, включая короля Радиуса, о случившемся. Но личный визит, чтобы поговорить о Блум, нанесем Стелле завтра, - терпеливо повторила Муза.
На этот раз возражений не последовало.

Андрос располагался довольно далеко от Эраклиона, так что Айша, как и вызвавшийся, конечно, проводить ее Офир, вернулись позже всех.
- У Музы какие-то проблемы? – когда девушка распрощалась с подругой, проницательно заметил принц. Айша неопределенно мотнула головой.
- У всех есть проблемы. В жизни можно преодолеть все, кроме собственной беспомощности.
Но иногда и с беспомощностью можно смириться. Принцесса, с детства боявшаяся темноты, поняла это, года полтора-два назад в результате проклятья лишившись зрения и в какой-то момент осознав, что остаток жизни проведет в беспросветной мгле. Тогда случилось чудо, но нельзя же с каждой проблемой уповать на чудеса. Вот и сейчас. Диаспоро поверила Даркару на слово, поверила, что Скай вернется, если выполнить условия таинственной Империи – но Диаспоро не сталкивалась с Повелителем Теней лично, не могла знать, что он из себя представляет. А они знали. Знали и, признав свою беспомощность, разлетелись по домам, решив поднять дело на совете правителей всех королевств. Хотя год назад, не колеблясь ни секунды, безоглядно бы бросились вытаскивать товарища из любой беды!
- Я не понимаю… что случилось с нами? Вместе с Блум ушла, пусть детская, но вера в чудо – а ведь именно благодаря этой вере мы порой совершали действительно невозможное. Теперь остается делать все, что в наших силах… но не более того! Вот и сейчас: сорвались, прибежали, узнали… развели лапками и сказали «а что мы тут можем?»
- Ты так беспокоишься за короля Ская? – тихо спросил Офир.
- Я беспокоюсь за любого из своих друзей! Что?
- Прости. Глупо, бессмысленно и даже моральный мазохизм напоминает, но все равно пытаюсь понять, кто же он…
Пару секунд Айша пыталась въехать, о чем вообще идет речь. Потом в мысли закралось противненькое подозрение, что ее сочувствие к Скаю все, кажется, истолковали на свой манер, наверное, переборщила слегка в его выражении!
- Набу, не мели чуши! – от души хлопнув жениха ладонью по лбу, сурово распорядилась девушка. – Нет и не будет никакого «его» - и чтобы я больше не слышала подобных расспросов! Если тебе уж взбрело в голову на мне жениться, давай хотя бы доверять друг другу!
- В отличие от Ская и Диаспоро, нас никто не загонял в угол. Этот брак состоится, только если симпатия будет обоюдной – наши родители не звери и не сатрапы, а я уж в любом случае не повел бы девушку под венец насильно! Пойми меня правильно, я очень хочу быть с тобой, но еще больше – чтобы ты была счастлива. Если вопрос стоял бы так…
Айша снова покачала головой. Расторгнуть-то помолвку всегда можно. Но не Офир, так еще какого-нибудь прЫнца батюшка с матушкой моментально организуют – и мало кто еще столь же деликатно будет относиться к ее чувствам и сомнениям. Замуж выходить все равно надо, как говаривала одна из ее тетушек: от сумы, тюрьмы, прыщей да замужества не зарекаются. Конечно, первые три пункта пока что девушку благополучно миновали, но тут уж… Братьев у Айши не было, а батюшке непременно требовался долгожданный наследник мужского пола: если не собственный сын, то пусть внук хотя бы.
- Вопрос не стоит таким образом. И я не против нашего брака вообще, просто не хочу никуда спешить. Веришь?
Они были практически одного роста, поэтому трогательно тыкаться кавалеру лбом в плечо, как это делали подружки, Айше было бы неудобно. Девушка неуклюже клюнула жениха носом в щеку.
- Я буду ждать, сколько ты сочтешь нужным, - закрыв глаза, тихо пообещал Офир. – и приму любой ответ, обещаю.

***


Спит серебряный дракон - он болен моим одиночеством.


На ладонях у Тьмы блестит серебром броня.


Кто сказал, будто имя моё станет горьким пророчеством,


Будто чаша людского проклятья не минет меня?


Отражаясь в янтарных глазах, в небе звёзды разбросаны.


Перепончатый бархат крыла хранит от беды.


Мы пока отмеряем свой путь не веками, а веснами,


И на Севере ждём появленья счастливой звезды.


Догорел давно костёр рождения нового имени.


Ветер крылья расправить помог, но пока не взлететь,


Но теперь я не помню, не знаю, и ты не зови меня,


Я давно поняла, что меня обошла моя смерть.


Расскажи мне о том, что скрыто в тенях грядущего.


Сколько можно искать наугад по острой стене.


Впрочем, нет, не спеши - нам и так слишком много отпущено.


Я останусь. Другие уйдут, позабыв обо мне.


Одиночество (с) Тэм

- Зачем ты привел его сюда, Дэрек? – медленно, словно каждое слово приходилось с усилием вспоминать, спросила рыжеволосая волшебница.
- Я уже говорил тебе…
Блум качнула головой. Говорил… что-то он ей действительно говорил. Во всяком случае, то, что Эраклион стоит первым в списке намеченных целей, ей было известно и, что саму немало удивило, не вызвало ни протеста, ни злорадства. По правде говоря, сам по себе план Даркара не вызывал восторга, но если о каких-либо поползновениях на Солярию Блум в довольно резкой форме посоветовала и не думать (призрачные слуги потом еще долго тушили пожары и приводили и без того недавно восстановленный дворец в относительный порядок), то Эраклион… Кажется, самозапрет на воспоминания оказался куда более действенным, чем ожидалось, про королевство Эраклион даже думать не получалось.
Разумеется, она и не предполагала, что Повелителю Теней придет в голову притащить сюда короля! Не самый приятный сюрприз… в какой-то мере, наверное, Блум даже боялась этой встречи, боялась даже после ритуала, не зная, что может увидеть в душе Ская своим новым зрением, а теперь…
Такого, признаться, она даже и не ожидала.
Просто не могла ожидать, что он во всем обвинит ее! Скай очень привык быть благородным, просто жизни без этого не мыслил – его представления о чести были даже не старомодными, а откровенно сказочными. Как Дон Кихот из кожи вон лез, стараясь стать рыцарем из романтической литературы, игнорируя простой факт, что на самом деле таких рыцарей просто никогда не существовало, так и Скай старался воплощать в жизнь мифический образец благородного принца на белом коне, образец, которому место было в какой-нибудь наивной детской сказке со счастливым концом, но никак не в реальной жизни, жизни, в которой была возможна магия – сколь угодно могущественная магия – но, увы, не чудеса. Столкновение с реальностью было неотвратимым и весьма болезненным, но Скаю все равно претили любые отступления от светлого образа, он попросту свихнулся бы, живя с мыслью, что поступил бесчестно или, хуже того, подло! И причудливое человеческое сознание, совершенно не желающее стать сознанием безумца, почти независимо от хозяина подбросило выход из дилеммы: во всем виновата была Блум. Потому что, когда любят искренне и самоотверженно – продолжают любить, не смотря ни на что, а ее ревность и гордость оказались сильнее. Это она бросила его, даже не попытавшись выслушать и понять! Понять огромное самопожертвование, ради королевства, ради народа – его долг правителя, ибо для короля, по тем же расплывчатым идеальным представлением, королевство и народ должны быть приоритетны личному счастью! Ему колоссальной болью и душевными терзаниями далась эта жертва, а его за это все посмели обвинить в слабости и малодушии: друзья, любимая девушка… А Скай так хотел быть в глазах всех безупречным идеалом! Он чувствовал себя преданным…
Забавно – теперь забавно – но ведь раньше сама Блум рассуждала точно так же. И совершенно не замечала за блеском идеального романтического героя усталого заигравшегося мальчишку, на которого просто навалилось слишком много. Не то, чтобы «воз» оказался таким уж тяжелым, скорее громоздким и неудобным. Хоть Ская и готовили с детства к тому, чтобы стать королем, он явно представлял себе все это… иначе. Менее скучно, что ли? Как-то в его представлении всегда ухитрялись оставаться за рамками основные повседневные нудные обязанности правителя. Нельзя было назвать невыносимой и семейную жизнь, что уж и говорить, он ожидал худшего. Может, Диаспоро и могла бы быть несколько меньшей занудой – но вряд ли это что-то поменяло бы в их отношениях, а так существенную часть нудных повседневных обязанностей вроде законотворчества можно было по молчаливому согласию переложить на ее плечи. И вообще… королева была, с точки зрения мужа, безусловно, скучна и неестественна, но непохоже, чтобы Скай испытывал к ней такое уж неприятие…
«Иначе, быть может, появления законного наследника им пришлось бы ждать несколько дольше!» - мысленно усмехнулась Блум. Впрочем, человеческий род давно прервался бы, если бы все ждали исключительно большой идеальной любви в этом плане!
Как ни удивительно это было, совокупность увиденного не вызывала ни обиды, ни даже гнева. Блум всю жизнь была довольно вспыльчивым и импульсивным человеком, а после ритуала что эмоции, что собственный магический дар не поддавались никакому контролю: рискнувший вызвать хоть малейшее неудовольствие Императрицы пока еще только зарождающейся Империи, должен был быть готов к тому, что она сперва засветит огненным шаром, а потом будет разбираться с причинно-следственными связями… если еще останется – с кем! Пожары во дворце тушили не реже, чем дважды в неделю, а Даркар и Ивлон на всякий случай постоянно держали в частично активированном состоянии магические щиты: защита Повелителя Теней выдерживала постоянные поползновения, а вот темному ангелу время от времени приходилось входить в образ недоощипанного цыпленка-гриль, да еще радуясь при этом, что вообще остался жив! Отчасти и из-за этого Блум не горела желанием общаться с королем Эраклиона – умом она понимала, что он действительно поступал так, как должен был, и ни в чем не был виноват – и совершенно не хотела, поддавшись неуправляемым эмоциям, его поджарить.
- Прости меня, Дэрек, я не слушала, - равнодушно отвернувшись от юного правителя, черная фея чуть склонила голову набок. – кратко и по существу: зачем он здесь?
- Его Величество не умеет сдаваться, - терпеливо пояснил Даркар. – наши силы пока что не так велики, да и в любом случае, к чему устраивать бойню? Чтобы присоединить к Империи еще одну безжизненную территорию, большая часть жителей которой полегла, отчаянно пытаясь противостоять захватчикам? Пиррова победа… Куда результативнее будет договориться с королевой Диаспоро – она разумна и практична.
- Бездушная расчетливая кукла.
- Для человечества крайне важно, что некоторые его представители умеют думать головой, а не только «сердцем».
Блум в задумчивости скрестила руки на груди. Все правильно, все верно… совсем не хочется, чтобы так было, но детство прошло и пора научиться исходить из реального, а не желаемого. Скай вот научился. Научился, вопреки заявлению Даркара, сдаваться, научился думать головой, заставив собственное сердце заткнуться. Он, конечно, предпочел бы не делать такого выбора, а получить все и сразу – но так не бывает.
- Возможно, и так, - наконец обрел дар речи обсуждаемый в третьем лице король. – но решения Диаспоро ничего не значат! Я правитель Эраклиона, а она всего лишь моя жена…
- Всего лишь? – уже не скрывая усмешки, язвительно переспросила Блум. – Однако…
- Всего лишь! – со слегка сумасшедшим видом уставившись на нее, горячо повторил Скай. – Я говорил тебе это с самого начала! Пытался сказать, но ты не пожелала даже выслушать! Этот брак – политический союз, необходимая формальность. Династические альянсы заключаются не столько между людьми, сколько между политическими силами! Ни о каких чувствах и речи не идет, если супруги могут хотя бы уважать и понимать друг друга – это уже подарок судьбы!
- Тогда тебе повезло. Леди Ди проявила просто трогательное внимание и терпение к твоим, пусть и непонятным ей, желаниям, когда предлагала мне место придворной дамы.
- Ты разговаривала с Диаспоро? – туповато переспросил Скай.
- Вежливо отказалась. Может быть, статус официальной фаворитки правителя и дает множество преимуществ: власть, деньги, исполнение любых нелепых капризов – и среднестатическая девушка за такое предложение полжизни отдаст… Но титул Императрицы Пламени и Мрака звучит как-то все же более уважительно. Надеюсь, ты уже понял, что, развязав войну будешь воевать именно со мной? Пока что мне хотелось бы просто этого избежать… То, что чувства дешевле политических реалий, я уже убедилась.
- Ты все понимаешь не так!
Блум снова отвела глаза. Ей казалось, Скай будет избегать прямых взглядов: не важно, из чувства ли вины или оттого, что видеть в этих глазах холодное золото должно было показаться жутким… А он пялился, словно тоже обладал способностью заглядывать прямо в душу! Он же по-прежнему считал себя прямым и бескомпромиссным человеком, для которого превыше всего честь. Просто удивительным образом адаптировал свою прямоту и бескомпромиссность под новые условия.
- Ты прав, Дэрек. Слишком упрямый…
Вера в иллюзию ничуть не слабее веры в реальность. Даже сильнее: ведь иллюзия будет такой, какой желаешь ее видеть. И волю юного короля не сломить. Он перешагнет через любую душевную боль и будет поступать так, как ДОЛЖЕН! Плохо, очень плохо… никто из них действительно не хочет этой войны, хоть у каждого свои собственные причины.
- Пусть так! Какое бы решение ни приняла Диаспоро, когда я вернусь, мое слово так или иначе будет последним! И я отстою свое королевство любой ценой! Даже жизни!
- Проблема в том, мальчик, - негромко заметил Даркар. – что ты берешь на себя право жертвовать не только своей жизнью, но и чужими. Так было с самого начала, не так ли? Ты так увлекся своей благородной жертвой, что даже думать не захотел, что жертву – и уже отнюдь не добровольную – вынужден приносить кто-то еще! Сначала Блум, теперь вот твои подданные… думаешь, все они точно так же ценят твои высокие идеалы превыше собственных жизней? Кто ты такой, чтобы решать за других.
- Он король. Подданные ему присягали. Как и я… на свой манер, - Блум примирительно вскинула руку. – Вот что, Скай… Ваше Величество, я хотела сказать. Опрометчиво сейчас бросаться такими фразами «Как только я вернусь» - в то время, как рискуешь не вернуться совсем.
- Я не верю, что ты на это способна, - снова поймав ее взгляд, отчеканил Скай.
- Ты почти в точности повторяешь мой слова годовой выдержки, я тоже не верила, что ты «на это способен». Но в чем-то ты прав. Мы не станем тебя убивать. И я не хочу, чтобы ты оставался здесь в качестве высокопоставленного заложника надолго.
- Но Блум… - попытался вмешаться Даркар, именно второе, скорее всего, и планировавший.
- Он поддержит решение королевы и примет присягу. Обещаю. Дэрек, оставь нас ненадолго, пожалуйста.
Повисло молчание.
- Намекаешь на то, что ты – муж? – изогнув уголок иссиня-черных губ в улыбке, ехидно спросила фея.
- Глупости какие! – растерянно, очень по-человечески, пробормотал Повелитель Теней, и, метнув по полу равными лентами призрачного плаща, резко развернулся и зашагал вон из зала.
- Муж?! – хрипло переспросил Скай, еще с минуту после того, как они остались вдвоем, обретавший дар речи.
- Что-то не так? – выразительно подняла бровь черная фея. – Я же сказала, я Императрица Пламени и Мрака. Как следует из последнего слова, Дэрек – мой муж.
- Но он вообще не человек!
- Гм… политический брак – деловое соглашение! Забыл? Кстати, как я сама об этом не подумала, он же непременно отнесется с пониманием, если я захочу действительно оставить тебя здесь. В качестве домашней зверушки, например, как ты на это смотришь? – не сдержавшись, Императрица слегка истерически захихикала.
- Это не смешно.
- Это не смешно. Но плакать мне уже надоело, - помотав головой, чтобы успокоится, фея шагнула вперед. Скай, несколько мгновений назад сам сдерживающий порыв броситься к ней, боязливо отступил.
- Что ты собираешься делать?
- Помочь тебе выполнить обещание, - со слегка отрешенным видом положив маленькие бледные ладони, слегка неестественно украшенные хищными черными когтями, на широкую грудь мужчины, негромко промурлыкала Блум. – ты так и не смог сделать свой выбор до конца, ты поклялся, пусть и не вслух, что твои сердце и душа вечно будут принадлежать мне, не так ли? Прежде чем обрадовать, наконец, леди Ди предложением руки и желудка… Уж не намеревался ли ты разорваться на части, а?
Левая рука феи с насмешливой нежностью скользнула вверх, мягко проведя коготком указательного пальца по шее и щеке юного короля. Окончательно растерявшись, он даже не уловил момента, когда вторая рука феи резким движением почти до запястья утонула в его груди. Вскрикнув – скорее, от неожиданности, физической боли не должно было быть – мужчина отшатнулся… и замер, в следующее мгновение обнаружив полное отсутствие крови, раны и чего бы то ни было еще. На все еще протянутой к нему руке Блум плясал огонек пламени, какой-то слегка неправильной формы: вместо перевернутой капельки этот походил… на сердце? С боязливой растерянностью Скай снова провел рукой по груди – почему-то теперь отсутствие смертельной раны пугало его еще больше, чем предположение о том, что она есть.
- Дэрек умеет вдыхать тьму в человеческие сердца. А я – разжигать в них пламя. Или гасить. Поверь мне, Скай, так будет лучше. Последнее время эта искорка только мешала тебе, жгла изнутри, мешала поступать ПРАВИЛЬНО, разве не так?
- Блум…
- Диаспоро получила от тебя все, что хотела. А я, пожалуй, оставлю на память то, чем дорожила в тебе сильнее всего. Это справедливо!
- Но я же не могу жить без сердца! – уже с откровенным испугом закричал юный король. Он не чувствовал сейчас ни холода, ни пустоты в груди, ни боли, ни потери – ничего, что полагалось бы по романтическим правилам игры… наверное, это и пугало сильнее всего.
- Можешь. Долго и счастливо, - снова приблизившись, фея с усмешкой хлопнула его по груди свободной рукой. – твое сердце на месте, Скай. Комок сокращающейся мышечной ткани, который гонит по артериям кровь, ну и все такое… я не целитель и не слишком во всем этом разбираюсь. Если ты не будешь, как твой отец, злоупотреблять едой, выпивкой и молоденькими служанками, оно прослужит тебе без всяких проблем лет восемьдесят. А огонь в сердце… это же всего лишь поэтическая аллегория! – Блум покосилась на дрожащее пламя в своей руке. – Возвращайтесь в свое королевство, Ваше Величество. И, прежде чем совершить какую-нибудь глупость, помните, что я в любую минуту могу навсегда задуть этот огонек. Теперь смириться будет проще, обещаю…


***
Будет ведьмы победа -
Будет сказки конец;
Тем, кто страсти не ведал,
В кости льется свинец.
По извилинам ночи,
По ущербной луне
Нет дороги короче,
Чем дорога ко мне!

Слово огня, слово огня
Молвлено -
Воля твоя, воля твоя
Сломлена.
Ведьма – II Автор этого текста: Канцлер Гийом Ногарэ
- Ривен…
- Ну? – слушать сейчас укоры за свое непарламентерское поведение настроения, мягко говоря, не было ни малейшего. Ривен решительно не понимал, что происходит! Когда они учились – учились в школе героев, собираясь стать великими воинами – он, конечно, не сразу сумел найти общий язык с одноклассниками, Ривен вообще очень тяжело сходился с новыми людьми, но постепенно, кажется, встретил понимание. Они были разными, непохожими людьми, но никто из юношей тогда не сомневался, что каждого из них ждет великая удивительная судьба, полная подвигов и славы блистательных побед! В их силах было все, кроме одного – отступления и признанного поражения! Когда же они перестали в это верить? В какой момент прятаться за мини-юбками подружек стало вдруг делом более привычным, чем самим вступать в бои и побеждать?! А потом, один за другим, они, казалось, забывали свои мечты, растворяясь в буднях. Сперва Скай нырнул в болото этой треклятой политики, потом Хелиа вдруг перестало существовать что-либо в мире, кроме ненаглядной женушки да их долгожданного чада, Брэндон когда-то успел трансформироваться в законченного подкаблучника, проигнорировав из нежелания расстраивать женушку, беду со своим когда-то лучшим другом…
О чем вообще думаешь, когда влюбляешься в будущую королеву?
О том, что любишь не королеву, а девушку, человека, конечно же. Все остальное прилагается, так сказать, в нагрузку.
- Ривен, я хочу с тобой поговорить. Пока ты не решил снова… исчезнуть.
Убраться подальше с глаз всего этого ненавистного двора и скоротать вечер наедине с бутылкой какого-нибудь пойла: на это она, наверное, столь дипломатично намекала. Признаться честно, был такой соблазн. Черт побери, в кого он сам тут превращается?!
- Я намерен поступать так, как считаю нужным, понятно! И не нужно читать мне нотаций, в конце концов, я взрослый мужчина!
И все равно он останется при своем мнении. Чем заслужила эта фарфоровая куколка Диаспоро хорошего к себе отношения? Да и Скай, как получается, совершенно ничем не заслужил! Ривен не намеревался любезничать с теми, кто не вызывал ни искреннего уважения, ни приязни – не знал и не желал знать всех этих фальшивых церемоний!
Резко обернувшись, он разглядел в полумраке дрожащие в темных глазах жены слезы.
- Ты даже не выслушал, о чем я хочу с тобой поговорить, - очень тихо произнесла Муза.
- Если решила говорить, то и говори нормально. Я не Брэндон, чтобы покупаться на все эти дешевые ужимки!
- Что?!
- Хочу немного прогуляться, пока по замку и саду не снуют все эти бесконечные толпы слуг, придворных и всех этих нескончаемых бардов! Постарайся пока успокоится, а потом скажешь, что хотела…
Совсем уж без «нескончаемых бардов», конечно, не обошлось – откуда-то из распахнутого, не смотря на довольно прохладное время года, окна, раздавался приглушенный плач, кажется, скрипки. И чего им ночами не спится? Пиликать на улице, да еще и зимой, пусть и движущейся уже к завершению! Целый мир свихнувшихся на всем этом высоком искусстве, кто здесь, интересно, работает в производстве, не говоря уже обо всех прочих сферах, если все, без исключений, жители считают своим святым долгом целыми днями горланить песни, да бренчать на разнообразных инструментах? А некоторые, особо неугомонные, и ночами тоже…
Хмуро засунув обе руки в карманы, Ривен повернулся к жене спиной и, слегка ссутулившись, зашагал прочь по коридору. Им обоим сейчас не помешает немного успокоится. И нечего так волноваться, не станет он пить в гордом одиночестве – уж, наверное, не считает его Муза все же окончательно опустившимся ничтожеством! А если считает? Впрочем, это ее проблемы…
Ривен любил Музу, во всяком случае, он давно был в этом совершенно уверен. Может, он не так часто, как ей хотелось бы, говорил об этом, но что значат слова? Скай и Блум вон только и знали, что ворковать, как голубки – разве это помогло им, разве послужило гарантом прочности отношений? И вообще, недостойное мужчины это занятие: болтать пустые нежности! Только поди объясни это женщине, ждущей сонетов под полной луной и лирических дуэтов в цветущем саду! Здесь, в ее мире, именно так принято выражать свои чувства. Здесь у всех души поют какую-то слаженную песню, а он все никак не может «поймать» ее, звучит фальшивой нотой. Не то, чтобы Ривен имел что-то против музыки, просто в таком количестве, как здесь, она утомляла, превращаясь в повседневный шумовой фон. И песни он любил… но все, что звучали здесь, были какими-то… не теми.
Не попадали в лад с той песней, что звучала в его собственном сердце.
Понахватался же, однако, он тут уже красивостей! То пламя, горящее в сердце, то сердце, распевающее песни! Еще немного, и стихами говорить начнет – на радость женушке, енотам на удивление! Если, конечно, не свихнется раньше…
Скрипка плакала уже где-то совсем рядом – прямо перед ним, хотя неугомонного музыканта мужчина в полумраке, хоть и не слишком пышного по зимнему времени, но все же сада, видеть еще не мог. Посоветовать, что ли, хотя бы ночью подарить немного покоя себе и людям? Хотя мелодия красивая… даже очень… но все, в конце концов, хорошо в меру!
Заросли расступились. На залитой лунным светом лужайке, покачиваясь, словно в трансе, стояла девчонка, почти ребенок. В мире Мелодии все жители были довольно-таки невысокими и хрупкими, напоминая этим волшебный народец из какой-нибудь сказки, но эта выглядела как-то даже слегка нездорово. Кажется, Ривен видел ее сегодня на прослушивании… обычно все эти восходящие таланты и их произведения казались ему одинаковыми, но эту он запомнил – из-за ее песни.
Под ногой хрустнула какая-то ветка, тоненькая фигурка вздрогнула, мелодия сбилась и затихла. На Ривена испуганно уставились ясные и вместе с тем совершенно бессмысленные, как у только что проснувшегося человека, глаза… на мгновение мужчине показалось, что Сирена не просто чересчур увлеклась музыцированием и впала в некое подобие транса, а действительно играла на скрипке… во сне?
- Где я? – словно в подтверждение его подозрений тонко и испуганно – пела она совершенно иным голосом – пискнула девчонка. Опустив руки, она с испугом посмотрела на скрипку в своих руках и… горько разрыдалась. – О, нет! Опять! – донеслось сквозь судорожные всхлипывания.
Ривен зажмурился и мысленно досчитал до десяти, нелестно честя одновременно с этим весь «прекрасный пол». Что за манера ударяться в слезы по любому поводу или же без оного вообще?! Наконец, заставив себя успокоится, он поинтересовался:
- Тебе не кажется, что у меня больше шансов помочь тебе в решении твоей проблемы, если ты хотя бы скажешь, в чем эта проблема заключается?
Пигалица моргнула, но реветь перестала, продемонстрировав свою скрипку с благоговейным и вместе с тем боязливым видом – словно ядовитую змею в руках держала, честное слово.
- Я всего лишь хотела стать музыкантом. Как все здесь! С детства… это было ужасно, я росла в мире музыкантов, в семье бардов, лишенная и слуха и голоса! У меня никогда не было друзей, я была как… это ужасно!
- У каждого свое призвание, - понимая, что говорит прописные банальности, пожал плечами Ривен. – всегда можно состояться в чем-то еще…
Хотя, наверное, не в этом королевстве. Здесь можно быть гением, можно быть талантом, можно – заурядным исполнителем… но невозможно не иметь вообще никакого отношения к музыке!
- Кроме того, ты доказала, что всего в жизни можно добиться упорным трудом, - внутренне морщась, изрек он еще одну избитую истину. – я помню твое выступление, ты прекрасно поешь. И играешь… хотя, боюсь, ты чересчур увлеклась.
- Вы не поняли. Добиться упорным трудом чего-то, что изначально не дано – чушь! Сколько ни грани булыжник, алмазом он от этого не станет… это все ОНА! Она играет.
Сирена продемонстрировала свою скрипку.
- Инструмент не играет сам.
- Скорее я – тот инструмент, на котором кто-то играет! Сначала мне казалось, что я могу это контролировать, но получается все хуже! Она играет совсем не то, чего я хочу! Я думала, если я буду пользоваться другими инструментами, все будет в порядке, но все чаще я пою то, что играет на мне эта проклятая скрипка! Я знать не знала ни этой музыки, ни слов… ну, про ведьму. Они зазвучали сами, как только я вышла на сцену! Прекрасно помню, как только…
- Ты увидела меня?
- Ну… вообще-то да. Я тоже тебя там заметила, ты же был рядом с королевой…
Если ты сам не музыкант – здесь ты в любом случае никто!
- ОН говорил мне, - продолжала пигалица. – что струны этой скрипки – души тех, кто ее слышит. Что с ее помощью мою музыку услышит каждое сердце в королевстве! Но ОН вообще так цветасто выражался, я решила, что это просто выражение такое. Но все оказалось правдой: получив эту скрипку, я стремительно достигла больших успехов, я… как мне казалось, но все же не я, а она – сумела покорить одного парня, о котором я мечтала уже полтора года… а потом я решила попытать судьбу, раз уж со мной произошло такое чудо, и отправилась на прослушивание в столицу. Со скрипкой выходит гораздо лучше, но последнее время я стала боятся ее, избегать… а теперь она захватывает меня во сне! Я не могу так больше!!!
Резко дернув головой, девчушка вдруг кривовато улыбнулась и совершенно не своим вкрадчивым голосом пропела:
«Эй, скрипач! Ты горяч,
Как всегда, строптив…
Ты не прав! Ты, как раб,
МОЙ играл мотив!
Ты должен знать, что гений – это Я!
А твой футляр – лишь платье для меня…»
(С: Ария)
Закашлявшись, Сирена замолкла. Ривен видел, как непроизвольно дернулась ее рука, сжимающая смычок, словно скрипка и правда была живым существом, поглощающим волю девушки капля за каплей… Возможно, она просто переутомилась. Здесь все слегка помешанные… Но все же.
- Кто такой этот «он»? Кто дал тебе эту скрипку? И… прости, конечно, вопрос покажется странным, но ты уверена, что это был мужчина?
- Даже не знаю. Он появился неизвестно откуда, когда я… ну, плакала в лесу из-за Ло. Думала, как это несправедливо, что все в жизни дается одним и ничего – другим…Спросил, чего бы я хотела больше всего на свете! Как будто это не очевидно! Мужчина… да, разумеется. Длинноволосый, физиономия смазливая, но с девушкой все же не спутать. Похож на мальчика-фотомодель, которого режиссер заставил изобразить викторианского джентльмена.
Ривен искренне понадеялся, что в полумраке лунной ночи пигалица не заметит, как его глаза банальным образом полезли на лоб. Мало было возвращения Даркара, не оценили, теперь, получается, еще и этот хлыщ нарисоваться изволил! Наверняка и это… удивительное трио опять где-нибудь воду баламутит! Не зря ему подозрительным показалось…
- И давно это было? – цепляясь за соломинку, на всякий случай уточнил он. - Год назад или больше?
- Точно меньше года, - мотнула головой пигалица. Отлично. Чудесное завершение чудесного дня!
- Позволишь взглянуть на твою скрипку?
После некоторых колебаний, девочка протянула инструмент Ривену. Мужчина в задумчивости повертел скрипку и смычок в руках. На гитаре он действительно под настроение играл совсем не плохо, но вот скрипка… это какому-нибудь утонченному эстету типа Хелиа пристало, а себя со скрипкой в руках и представить-то смешно! Он приблизительно представлял, как это выглядит со стороны: в королевстве Мелодии на эксплуатацию любых инструментов налюбуешься по самые уши – но что, собственно, положено делать… Забросив скрипку на плечо – и чувствуя себя при этом на редкость глупо - Ривен без особой уверенности коснулся смычком струн, ожидая пронзительного «бздыньканья», но Сирена оказалась права – этот инструмент без какого-либо умения человека, в руках которого находился, знал, что играть.
Дрожащая то ли от ночной прохлады, то ли от волнения пигалица, какое-то время зачарованно вслушивалась в проигрыш – негромкий и нежный, к удивлению Ривена, предпочитающего несколько другие песни – а потом, снова впав в подобие транса, полуприкрыла глаза и приглушенно, словно через ком в горле, запела:
Леди Ночь, твои чары сильны
В отлетающем золоте дня.
Близок час восхожденья луны
Сколько стрел ты пустила в меня?
Отчего же я жив до сих пор, Роза Ночи, ответь!
Я не в силах молчать о тебе, я не в силах не петь.

Полнолуние ждет тебя, ведьма ночная,
Кому ты теперь ворожишь?

Вереск цвел на закатных холмах
Меж руин и разрушенных стен.
Я искал путь в нездешних мирах,
Я хотел разорвать этот плен.
Но, увы, есть оковы сильней, чем холодная сталь
Плен цветущего вереска, взгляда немая печаль.

Полнолуние ждет тебя, ведьма ночная,
Кому ты теперь ворожишь?

Берег пуст. Я вернулся назад
Позабыв назначенье пути.
С неба льется светящийся яд.
Леди Ночь, я прошу: отпусти!
Я отравлен луной, твоим взглядом, движеньем руки,
Равнодушием неба и омутом стылой тоски.

Полнолуние ждет тебя, ведьма ночная,
Кому ты теперь ворожишь?
(С:Йовин)
Ривен никогда не мог впоследствии сказать точно, в какой именно момент осознал, что остановиться не может. Он уже понимал отчаянные слова Сирены «эта скрипка играет НА МНЕ»! Для этого… этого… создания взявший его в руки человек был не более чем инструментом. Струны скрипки – души тех, кто ее слышит… сейчас мужчина готов был поверить во что угодно, лишь бы понять, как противостоять этому! Песня закончилась, девчонка так и осталась стоять с закрытыми глазами, покачиваясь в такт последнему проигрышу, выведенному смычком по струнам. Безупречно выведенному, хотя державшая его рука должна была не просто дрожать – трястись от ярости и бессилия. Как только Ривен почувствовал, что неизвестная магия скрипки ослабила над ним контроль, в бешенстве размозжил дьявольский инструмент об ствол ближайшего дерева.
Услышав оглушительный вопль захлестывающей с головой боли и отчаяния, он даже не сразу понял, что кричит не сама умирающая скрипка, как ему отчего-то показалось в первое мгновение, а чудаковатая пигалица Сирена.

По кому из бывших учениц школы фей Ривен точно скучал меньше всего – так это по Стелле! В болтливой златовласке всего было чересчур: слишком много яркости во внешности и наряде, слишком развязные манеры, слишком громкий, даже пронзительный голосок, слишком много непрекращающегося щебетания, чересчур бурная реакция на что бы то ни было… после четверти часа общения с ней в ушах начинало звенеть, а в глазах рябить. В этом солярийская принцесса, пожалуй, ничуть не изменилась.
Учась в Алфее, все девчонки живо напоминали длинноногих голенастых жеребят, а то и журавлей. Как выяснилось, только его Муза, да, пожалуй, Техна – хотя у Техны как-то и не обращаешь внимания на внешность, сохранили прежнюю хрупкость: Айша стала, хоть и изящной, но несколько чрезмерно для девушки сильной, даже чисто внешне, не прибавляла женственности и упрямо выдвинутая чуть вперед челюсть вкупе с решительным, даже, пожалуй, грозным взглядом, а вот Стелла, пожалуй, слегка располнела. В своем мире наследница солярийского трона считалась первой красавицей, быть может, даже по праву считалась – Ривена это не особенно интересовало. Таковой же она была в школьные годы признана и в Магиксе, хотя там он уже с полной уверенностью назвал бы, по меньшей мере, двух девушек гораздо красивее нее. Не стоило и сомневаться, быть может, теперь ее талию и нельзя было обхватить пальцами одной руки, зато… м-м, новые формы наверняка стали привлекать к взбалмошной принцессе еще больше восхищенных взглядов. Сам Ривен от оного воздержался: такие женщины отнюдь не соответствовали его вкусу. Рядом с Музой Стелла была как крикливый яркий попугай рядом с куда более скромным, но вместе с тем вызывающим куда большее восхищение соловьем. Пока вчерашние спутники пытались ввести остальных в курс дела, Ривен сосредоточился на попытке отключить слух от бесконечных охов-ахов и комментариев.
На притихшую Флору пришлось коситься незаметно – сколь бы бестактным его не считали, а от того, что любой посторонний взгляд заставляет молодую женщину розоветь от смущения даже сквозь ее неизменный круглогодичный загар, становилось слегка не по себе. Словно подглядывал или, появившись не вовремя, увидел случайно что-то для чужих глаз не предназначенное. Конечно, Флора всегда была тихоней и скромницей, в компании подруг ее практически и невозможно было услышать – вообще мало кому удавалось в присутствии Стеллы хоть словечко изредка вставить, но эта юная волшебница, похоже, никогда и не пыталась. Но теперь… совсем они, что ли, людей отвыкли видеть в этой своей глуши? Ривену не приходилось бывать в королевстве Линфея лично, от того все это их натуральное хозяйство казалось едва ли не первобытно-общинным строем. Все же одно дело – на пару дней расслабиться на лоне дикой природы, все хорошо под настроение - но постоянно жить в лесу, самостоятельно выполнять самую грубую работу! Нет, он не боялся работы, конечно – настоящий мужчина должен уметь выживать в любых условиях – но, когда есть выбор, предпочесть эти дикие «условия» добровольно – это чересчур. Все, что у линфейцев было, было ими же выращено либо создано своими руками – можно было поспорить на что угодно, что простое свободное платье, надетое сейчас на Флоре, девушка сшила и украсила цветочной вышивкой сама, быть может, поэтому оно и казалось куда красивее всех баснословно дорогих и ультрамодных нарядов принцессы Стеллы. Вообще, Флора, пожалуй… выглядела неплохо. В школе она казалась Ривену довольно-таки неприметной, почти серой мышкой на фоне остальных фей. Нос слишком уж вздернутый, подбородок немного острый, вечно скромно приопущенные ресницы не особо идут и без того небольшим миндалевидным глазам… Такие старомодные барышни тоже были совершенно не в его вкусе, но не признать того, что этот образ просто создан для Флоры, теперь было бы трудно. Ни курносый нос, ни полуприкрытые чуть раскосые глаза никуда не делись, но… трудно было это объяснить, особенно такому несведущему в подобных вещах человеку, как Ривен. Флора вся целиком была в своем гармоничном образе, так, наверное. Не зря Хелиа, с его художественным чувством прекрасного, ухитрился потерять голову от вовсе не самой красивой… если говорить об одной только внешности – не самой красивой тихони. Увидел раньше других истинную красоту не во внешних чертах, а в чем-то более глубоком.
Все-таки почувствовав чье-то внимание, Флора потупилась еще сильнее и, в очередной раз трогательно покраснев, еще плотнее прижалась к обнимающему ее, словно бесценную вазу из тонкого фарфора, Хелу. Зачем им вообще потребовалось приходить сюда вдвоем?
Совсем уж украдкой Ривен покосился на маленькие ручки без намека на украшения и маникюр – почему-то Флора даже обручального кольца не носила – успокаивающе накрытые, изящной, но почти в полтора раза более крупной ладонью Хелиа. То есть, в самих руках, конечно, его ничего не смущало – просто Флора сложила их, полуобняв собственный животик, размеры которого вызывали стыдливые сомнения в том, что у нее вообще как-то получается передвигаться без посторонней помощи. Если в роскошном облачении вчера виденной Диаспоро лишь ненамного меньший срок только лишь угадывался, совершенно не бросаясь в глаза – по правде говоря, Ривен и заметил-то у нее характерный животик, только когда королева Эраклиона, разозлившись на его слова, немного неуклюже вскочила со своего кресла, то Флора казалась целиком сосредоточенной на будущем ребенке, наверное, это и объясняло ее почти отрешенную погруженность в себя.
Тут Муза, кажется, обратила внимание на то, как он рассматривает ее школьную подругу, и Ривен, необъяснимо чего-то смутившись, с чрезмерной поспешностью отвел взгляд в сторону. И тут же разозлился на себя. Ну смотрел – и что тут такого? То есть, конечно, жене естественно было бы проявлять неудовольствие от того, что муж глазеет на ее подруг, но когда речь о скромнице – Флоре… да и не глазел он! На таких, как Флора, не глазеют вообще! Уж ладно, была бы эффектная девушка, вроде…
Вроде…
Посреди просторного зала, залитого золотистым светом – в Солярии вообще неравнодушны к оттенкам желтого, впервые сюда попадаешь, как в огромном лимоне оказываешься! – закружилась темная рябь портала. С долей черного юмора Ривен мысленно посетовал на то, что тенденция «помяни – появится» никогда не действует в отношении чего-нибудь хорошего. Кучи денег, например!
Разговор оборвался, некоторые участники нервно повскакивали со своих мест.
Ведьма действительно была эффектной девушкой – лучше слова и не подобрать. Красивая – это все же не совсем точно ее характеризует, как-то чересчур нейтрально. А Дарси… этакая почти классическая колдунья из сказок, только волосы не черные, а каштановые. В старости, быть может, резковатые черты будут казаться огрубевшими, но сейчас, в двадцать с небольшим, ее невозможно было не заметить и не проводить взглядом. Волна горького аромата полыни, скользнувшая по залу, заставила Ривена на несколько секунд задержать дыхание. Что ЕЙ опять нужно?!
Примирительно продемонстрировав пустые руки – смешно, когда это виртуозной чаровнице требовалось материальное оружие, чтобы устроить какую-нибудь пакость? – Дарси скользнула взглядом бархатных карих глаз по лицам присутствующих, остановившись на Ривене, и ответила на его непроизнесенный вслух вопрос.
- Просто хочу поговорить.
Не дожидаясь реакции и приглашения, ведьмочка змейкой юркнула мимо Тимми, плюхнувшись на одно из освободившихся мест. Стелла, задохнувшись от возмущения, собиралась уже пронзительно завопить, уведомляя всех о своем честном мнении, относительно подобной наглости, но Айша успела резко отрезать:
- Пусть говорит!
Принцесса Солярии надулась. Право на эпатирующее поведение блондинка признавала только за собственной персоной. А уж во дворце собственного отца и подавно! К тому же Дарси входила в число женщин и девушек, превосходящих саму Стеллу по привлекательности, хоть сама принцесса и не призналась бы в этом даже под пытками – Ривен полагал, что даже она сама прекрасно это понимает. Дарси, безусловно, отметив это недовольство, довольно, по-кошачьи, улыбнулась и текучим движением закинула ногу на ногу.
- До нас с сестрами дошел слух о том, что произошло вчера в королевстве Эраклион, - таким тоном, будто это все объясняло, сообщила она. Ривен в очередной раз подивился тому, как даже между мирами старательно разрастаются слухи и сплетни. Хотя у ведьм, безусловно, повсюду свои осведомители.
- Ну и? – конечно, не выдержав взятой паузы, нетерпеливо буркнула Стелла.
- Мы хотим помочь.
Вообще, как ни абсурдно, это могло и не быть ложью. Повелителю Теней повезло оказаться единственным во Вселенной… существом, которое три ведьмы ненавидели сильнее, чем шестерку фей. Однако доверяться подобным «союзникам»… Наверное, все думали о том же самом, потому что даже Стелле хватило ума воздержаться от пустых высокопарностей вроде «И почему мы должны вам верить?»
- Доверять нам никто и не просит.
Черт побери, да что же это такое? Глядя куда угодно, лишь бы мимо развалившейся в кресле ведьмочки, Ривен выругался про себя. Чтение мыслей в большинстве случаев никому и не нужно – достаточно хоть немного разбираться в людях, чтобы верно предположить, как кто-либо отреагирует на ту или иную информацию. Дарси в людях разбиралась совсем неплохо.
- Более того, если вы сейчас откажетесь – мы не собираемся настаивать. Просто, объединив силы, шансов на успех больше. И шансов на то, что… лишних жертв не будет. Вы же наверняка не захотите воевать в полную силу!
- Мы в любом случае постараемся избежать любых жертв!.. – горячо начала Айша, но ведьмочка многозначительно помахала указательным пальцем, призывая к молчанию.
- Даже среди противников, я знаю. Но на сей раз вам предстоит не детская игра, надеюсь, вы это хорошо понимаете.
- Стало быть, раньше были детские игры? – холодно уточнил Ривен.
- Еще бы. Уж мне ли не знать, когда именно мы с сестрами эту возню в песочнице и начали, что поделаешь, все когда-то были молодыми и глупыми, хотелось сделать что-нибудь… этакое. Чтобы все упали! Все когда-то были детьми…
Только вот возраст семнадцати-двадцати лет отчего-то отказывался казаться возрастом «песочницы». Во всяком случае, Ривену. Но, может быть, в чем-то Дарси права. Может, и амбиции юных ведьм, и стремление учеников Фонтароссы к подвигам и славе, и вера феечек в сказку – все это было… всего лишь детством?
- Но Даркар не был «ребенком» уже тогда! – резко бросил мужчина. И, поколебавшись мгновение, добавил. – Как и Валтор! Может быть, ты как-нибудь сумеешь объяснить вот ЭТО?! – обломок заколдованной скрипки тоже полетел в сторону ведьмочки. Та с недоумением поймала его, собираясь рассмотреть, но, едва успев коснуться, взвизгнула и отшвырнула, словно дохлую крысу.
- Что вы наделали, герои демоновы?! – вскочив, истошно завопила Дарси. – Чему вас в этой идиотской школе только учили?! Как долго? Как давно она находится в таком состоянии???
- Скрипка? – растерянно переспросил Ривен.
- Девушка! Хозяйка… та, кто был ментально завязан на эту… вещь! Она вообще-то жива? Какому дауну пришло в голову так грубо разрывать ментальные связки?!
Взоры всех присутствующих с каким-то странным выражением дружно обратились к Ривену. Яростно выдохнув, Дарси помотала головой.
- Я в тебе почти не сомневалась, - уже спокойно, с ядом в голосе, процедила Дарси, плюхаясь обратно. – ломать – не строить… Она жива?
- Да, - ответила на повторившийся вопрос Муза. – жива, но не приходила в сознание со вчерашней ночи. Ты можешь объяснить, что именно произошло с Сиреной? Наши целители и маги не…
Ведьмочка снова вздохнула, беззвучно пробормотав себе под нос что-то, судя по интонации, об идиотизме окружающих. Потом демонстративно сплела в «замок» ладони.
- При ментальном контакте достаточно высокого уровня, - устало пояснила она. – и достаточно долгом происходит, нет, не слияние, а что-то вроде переплетения сущностей. Представляете себе корни дерева в земле? Нельзя резко выдернуть дерево, не травмировав ни корни, ни эту землю – оно потащит за собой существенную часть почвы, оставив на поверхности глубокую рваную рану. Аналогичным образом нельзя резко рвать укоренившийся ментальный контакт… я не могу сказать это дистанционно, конечно, есть шанс, что хозяйка скрипки останется жива… и даже что сумеет не потерять рассудок… Но я не знаю, ни как долго происходило укоренение, ни каким образом налаживался контакт с душой… Раз это музыкальный инструмент, думаю, звуками – а это уже совершенно не мой конек.
Исходя из довольно скромных, но все-таки познаний Ривена в магии, и волшебство и колдовство обобщенно имели три формы, так сказать, выражения: зрительную, звуковую и форму действия. Дарси действительно предпочитала именно зрительную: чары и мороки всегда считались напрямую с этим связанными.
- Кстати, я мог бы сказать все то же самое, - сухо заметил Офир. – хотя специализация это и не моя тоже, я мог бы попытаться помочь. Почему вы сразу не сказали, что произошло в королевстве Мелодии? Возможно, это тоже связано с возвращением Даркара…
- Нет, - в один голос с Дарси, возразил Ривен. И замолк, предоставляя ведьме договорить.
- Повелитель Теней не действует подобным образом. Он скорее воздействовал бы страхами, а страхи человеческое сознание всеми силами отталкивает, уходя в глухую оборону. От них, конечно, не всегда можно защититься, но тут совсем другое. Для такого тесного контакта нужно что-то, что, напротив, будет жадно, с восторгом, впитываться.
- Исполнение желаний, - со знанием дела кивнул Офир. Ривен хотел было вмешаться, рассказав о действительно исполнившемся желании Сирены, но не вовремя дар речи вернулся к Стелле:
- Разве исполнение желаний – это плохо?
- Тебе приходилось желать чего-то безоглядно, всем разумом и душей, не мысля своей жизни без желаемого? По-настоящему, а не просто планируя приобрести то первую юбку к любимой кофточке или трехсотую пару этих твоих жутких туфель?!
- И вовсе они не жут…
- Тебе все в жизни давалось легко, маленькая принцесса, в готовом виде. Тебе не понять, что это за чувство: готовность убивать и умирать ради цели! Потому что все остальное в мире просто перестает иметь значение!
Почему-то Стелла не стала возмущенно вопить, а бросила короткий, какой-то непривычный на ее озорном личике, взгляд в сторону Брендона .
- Я… примерно понимаю, о чем ты сейчас говоришь, - неожиданно тихо и покладисто кивнула «маленькая принцесса».
- Когда такая цель по каким-то причинам недостижима, человек способен потерять способность думать о чем-то еще. И если такой отчаявшийся получает желаемое – оно становится, пусть даже на какое-то время, смыслом жизни, самым дороги, что есть… Исполнение подобного желания можно считать ключом к душе – а над открывшейся душей легко получить власть! - ведьмочка непроизвольно облизала верхнюю губу острым кончиком языка, снова напомнив в этот момент кошку. – Короче, поверьте мне, Даркар куда более прямолинеен. Пообещать то хоть звезду с неба он может, но, вероятнее всего, об этом обещании забудет, как только это перестанет быть нужно! – зло добавила она.
- Я уже третий раз пытаюсь сказать! Даркар тут действительно не при чем, я потому и взял с собой этот обломок – на скрипке стояло клеймо Валтора!
- Что же ты мне сразу ничего не сказал?! – подскочила на месте Муза.
- Я пытался, но ты посоветовала отложить до завтра… то есть, до сегодня!
- Я же представить себе не могла, о чем пойдет речь! Ты мог бы и уточнить! Упираешься, как осел, когда не надо, а в действительно важном случае решил изобразить покладистость?! – кажется, Муза изо всех сил сдерживалась от выражений куда крепче упомянутого «осла», но толпа благодарных слушателей не способствовала чересчур уж откровенным семейным разборкам. Дарси, из-за которой весь этот разговор вообще затянулся, вообще напоминала сожравшую канарейку кошку.
- Если так, то я не удивлена. Если во Вселенной есть хоть один мужчина, способный действительно дать женщине то, чего она хочет, то им был Валтор, - улыбнувшись каким-то воспоминаниям, довольно промурлыкала она.
Первым порывом Ривена было броситься к ведьме и как следует встряхнуть ее за горло. Память услужливо подкинула биение пойманной птицей пульса под пальцами, плещущиеся над пустотой шелковистые волосы, ужас в бархатных глазах… и одуряющую, душащую горечь полыни!
- Что ж вы его, такого замечательного, бросили? – съехидничала Стелла, слегка разрядив обстановку.
- Любовь приходит и уходит, - пожала плечами ведьма.
- Только если это не любовь!
- В данный момент это совершенно не важно. Останемся при своем мнении. Странно только, если девочка почти два года использовала заколдованную скрипку – эффект должен был стать очевидным гораздо раньше.
- Она утверждала, что прошло меньше года…
- Слушайте, Даркар – не существо даже, он СУЩНОСТЬ. Его нельзя уничтожить, пока есть свет, все во Вселенной будет отбрасывать тени, это нормально, это правильно. Вам удалось здорово ослабить его – но и только. Но Валтор был… почти во всем человеком. Если вы убили его, то он мертв! – голос ведьмы слегка дрогнул. Ривен сжал кулаки.
- Но мы не убивали… - неуверенно заметила Айша. «Почти во всем человек» Валтор тоже знал толк в человеческих страхах: от внимания Ривена не укрылась, как принцесса Андроса непроизвольно потерла глаза при упоминании его имени, а принцесса Солярии то и дело косилась на ближайшее зеркало – благо, этого добра в солнечном дворце было предостаточно.
- Боюсь, только Блум может сказать точно, что же произошло с Валтором, - возразила Муза. – мы тоже мало что знаем о случившемся. Кстати, Стелла! Диаспоро вчера сообщила нечто весьма… спорное – это касается, скажем так, неучтенных гостей на вашей с Брендоном свадьбе. Не хочешь ничего рассказать подругам?
- Это не моя тайна! – железный тон для щебечущего голоса Стеллы тоже прозвучал, мягко говоря, непривычно.
- Стало быть, тайна все таки ЕСТЬ, - подсказала Дарси. - Уже о многом говорит.
Феи переглянулись. По сути дела, Стелла действительно ответила на вопрос уже тем, что отказалась отвечать. Даже при искреннем желании сохранить какой-то секрет, у нее не слишком это получалось.
- Я ей обещала. Но это нам сейчас совершенно ничем не поможет, честно. Потом Блум действительно пропала! Я попросила Пифию, но та не нашла ее ни среди живых, ни среди мертвых, словно что-то перекрыло ее Видение. Несла какую-то пургу о том, что тьма и свет исходят из одного источника, и начало конца будет вместе с тем началом надежды… я не помню всего, честно!
- Что значит «потом»? Ладно, ты ничего не сказала нам из-за обещания, но, что вообще произошло. Мы начали искать Блум где-то за полгода до этого, и ты тоже с нами! Не верю, что ты все это время знала, где она, уж прости… когда ты пытаешься обманывать – переигрываешь кошмарно. Теперь-то уж ты можешь рассказать все!
- Ну ладно, - поколебавшись, неохотно согласилась Стелла. – Блум и Скай… ну, в общем, где-то под Новый год, наверное, помните, они поссорились, потом помирились, а потом он срочно уехал из-за болезни старого короля?
А в следующее возвращение снова поссорились, поскольку Скай уже по доброй воле объявил о помолвке с принцессой Диаспоро – еще бы кто забыл те веселые, мягко говоря, денечки! С тех пор Блум, вроде как, никто и не видел… Или они все наивно считали, будто никто не видел, как теперь получается.
- О чем ты вообще все это?!
- Ну, - принцесса старательно покраснела. Вышло далеко не так трогательно, как получалось у Флоры.
- Видимо, процесс примирения на рождественских праздниках определенно удался, - ехидно подсказала ведьма.
- У Блум родилась дочка. Осенью, это почти совпало с нашей свадьбой. А потом Блум исчезла, хотя целительница уверяла, что ей понадобится не меньше недели, чтобы с кровати-то встать… уже через несколько часов я ее просто не обнаружила! И не смогла найти даже с помощью пифии!
- Скаю, я так понял, ты тоже ничего не сказала…
- Что? Да он не имеет права даже… Фр-рр! – на пару мгновений Стелла живо напомнила закипающий чайник, казалось, у нее вот-вот пар из ушей со свистом пойдет. – Нет, не сказала! И вы не скажите, иначе… Пожалуйста, не нужно! Ничего, кроме неприятностей, из этого не выйдет! Диаспоро же ничего не сказала…
- Ну, это-то как раз понятно. К тому времени Диаспоро уже должна была знать, что у них будет собственный ребенок и, полагаю, офигеть, как обрадовалась известию о незаконнорожденном первенце короля. Хоть формальных прав на трон у девочки быть и не может… все мы понимаем, каким из детей Скай больше дорожил бы…
- Нельзя дорожить одним ребенком больше другого! – горячо возразила до сих пор молчавшая Флора, резко вскинув голову. – Я не понимаю вас, вас всех! Вы словно что-то постыдное или неприличное обсуждаете!
- Приличного действительно мало…
- И, разумеется, Скай имеет право хотя бы знать! Не понимаю, как Блум могла бросить малышку, но сейчас суть в том…
- Он бросил их обеих! Вздумаете болтать лишнее, я вам не подруга, ясно?! – вызверилась блондинка. – И ничего вы не докажите! Пифия перед свадьбой предсказала мне двух дочек, может быть, одной из них и подразумевалась некровная… Но Фирру Скаю и Диаспоро я не собиралась отдавать и не отдам! Тем более после их присяги Даркару! Суть в том, что Блум не нашлась и я не больше, чем вы, знаю, жива ли она вообще!
- Ну, это как раз очевидно! – фыркнула Дарси. Все обернулись к ней. - Вы не понимаете, или просто не хотите делать неприятное умозаключение? То, что произошло на Эраклионе… у Даркара никогда не было подобной силы! Получить ее этот мерзавец мог, только завершив свой проклятый ритуал! И вы все прекрасно знаете, без чьей именно помощи он этого сделать никогда не сумел бы!
- Чем дальше в лес, тем толще партизаны! – туманно ругнулась Айша. – Слушай, если вы с сестрами работали на Даркара, может, могли видеть или слышать, чего он на самом деле добивается, черт его побери! Мирового господства, всесилия, божественного статуса, тотального уничтожения Вселенной – какого демона ему надо?!
- Вы забываете, что первое, второе и третье у него УЖЕ есть, - ведьма качнула головой. – что до уничтожения мира… Нет, Даркар не стремился уничтожить Вселенную. Более того, он уверял, что затеял все это для того, чтобы ее спасти.
Принцесса Андроса, схватившись за кудряшки в поисках головы, выругалась еще более туманно и закручено – на этот раз Ривен вообще ее не понял.
- Ты чего?
- Я? Все отлично! Все просто замечательно! Блум наш враг, Скаю, который в прошлый раз вернул ее в нормальное состояние, она больше ни за что не поверит, Трикс набиваются в союзники, а Даркар хочет спасти мир! Жизнь прекрасна и удивительна…
- Главное, что в ней всегда есть место чудесам! – торжественно закончила Дарси. – Переваривайте информацию, кумушки, нас с Айси всегда можно найти в Магиксе, если вдруг решите принять нашу помощь. И… если решите сообщить какие-нибудь подробности насчет Валтора.
- Достала уже со своим Валтором! – вскочив, прокричал в лицо ведьме Ривен. – Думаешь, если он даже и не захочет отомстить за ваше предательство, он станет иметь с вами дело? На что ты рассчитываешь?
- А он настоящий джентльмен, допускающий за дамами право на небольшие слабости! Нынче таких мужчин уже не встретишь… И вообще, тебе-то какое дело? – сквозь ехидную улыбку проступил яростный оскал. – Идиотом ты был, идиотом и остался! Что ты себе навоображал? И как мы, по-твоему, могли это провернуть ВТРОЕМ? Установить порядок живой очереди? Если встречу Вальта еще когда-нибудь, можно сослаться на тебя, озвучив эту идею? Глядишь, и сердиться особо не станет, он парень вообще с юмором!
- Да хоть… Всё! – отрубил мужчина, резко отпустив плечи ведьмы. – Проваливай! Нет… постой. То, что ты говорила об укоренившемся ментальном воздействии…
- Ну… говорила.
- А если, - заглянув ей прямо в глаза и чуть понизил голос. – если я убью тебя, мне это тоже не поможет?
- Ты действительно ждешь откровенного ответа? Что же… вполне возможно, рецидив будет даже менее болезненным, чем у девочки со скрипкой.
- Даже не знаю, почему… сейчас единственный случай, когда я тебе верю. Уходи.
Равнодушно – несколько чересчур равнодушно – ведьма пожала плечами и исчезла в закрутившемся вихре портала.
- Ривен…
- Ну что еще?!
На этот раз Муза отреагировала без слез и трогательных вздохов.
- Я только хотела сказать…
- И это так срочно?
- Я с тобой развожусь.

[align=center]Глава первая.[/align]Да-да, все вышеизложенное растекание мыслью по дереву, которого на отдельный фик хватило бы, было всего лишь прологом %-)
[align=center] Как же быстро растут чужие дети![/align]

[align=center]Мелодик[/align]
[align=right] Вперед же, на бой![/align]
[align=right]Отзвенела струна…[/align]
[align=right]И падает камнем[/align]
[align=right]Отчаянье с плеч…[/align]
[align=right]Окончена песня:[/align]
[align=right]Страшна та война,[/align]
[align=right]Когда менестрели берутся за меч![/align]
[align=right]Йовин[/align]
[align=right]На войне место бравому вояке[/align]
[align=right]Лекарям, маркитантам и борделю[/align]
[align=right]Только то, что храбрецам обеспечит радость драки,[/align]
[align=right]Уберите с поля боя менестреля![/align]
[align=right]«Баллада о снайпере»[/align]
В дверь еще раз деликатно поскреблись. Слегка худощавый черноволосый юноша с резким, словно сплошь острыми углами нарисованным, лицом, лежащий на диване, закинув руки за голову, и преувеличенно-отрешенным взглядом синих глаз уставившись в потолок, подавил желание накрыть голову подушкой, но так и не пошевелился. В семнадцать лет трудно похвастаться таким уж насыщенным жизненным опытом – это порой признавали даже подростки, искренне уверенные, что, собственно, жизнь сосредотачивается в первых двадцати годах, а далее начинается постепенно рассыпание в песочек – но одно юноша успел принять к сведению: за «последним разговором» непременно последует «самый последний», потом «окончательный», потом «самый окончательный»… и так до дурной бесконечности, пока от тебя не добьются желаемого. Это было проверенно общением с парочкой поклонниц! Встретил ты в жизни Ту Самую Девушку или нет, готов вообще морально к этой встрече, или нет, но, если ты не совсем уж урод и бездарь, определенный тип барышень костьми поляжет, лишь бы сделать твое существование лет этак с четырнадцати до восемнадцати как можно более невыносимым. А если ты и принц, ко всему прочему, количество таковых психопаток на единицу несчастного тебя автоматически удесятеряется!
Правда, сейчас Мелодик предпочел бы заново объясняться со всеми этими девицами, вместе взятыми – если бы была возможность поменять на это ситуацию, в которой он оказался теперь!
- Прошу Вас, Ваше Высочество, давайте все обсудим, - приглушенно воззвал из-за двери не лишенный приятности мужской голос.
- Я все уже сказал! – крикнул юноша и тут же разозлился, что вообще начал отвечать вместо того, чтобы, как решил первоначально, тихо отсидеться в глухой обороне. Даже если дворец рушиться начнет! Начало переговоров, как известно, первый шаг к тому, чтобы дать себя уговорить. – Не имею ни малейшего желания учится на воина! Я вообще пацифист!
- Священный долг любого мужчины, какими бы ни были его убеждения – при необходимости защитить то, что ему дорого…
- Такая же дискриминация, как заявление, будто священный долг каждой женщины всю жизнь печь пирожки да вышивать гладью в состоянии бесконечной беременности! Только девушки за такие намеки последние полвека, в лучшем случае, двинут в ухо! Почему в таком случае мужчин по определению лишают права выбора?! Пусть воюют те, кому это нравится!
- Война не нравится никому! Но от нее не запрешься в детской, сунув голову под подушку. Откройте, и давай хотя бы поговорим по-человечески!
- А до сих пор я говорил на языке скальных гарпий? Неудивительно, что Вы меня не понимаете… Но я все уже сказал с самого начала!
Героями не рождаются… да и далеко не все ими становятся. Конечно, при определенном стечении обстоятельств, кто угодно может совершить подвиг, но это и будет не более чем стечением обстоятельств! Для того, чтобы осознанно выбрать стезю воина и героя, у Мелодика не было ни необходимой физической силы, ни душевной ярости, ни особого желания… даже правильнее будет – было особое нежелание!
Новый директор Фонтароссы, по правде говоря, мог бы и отнестись к этому с пониманием. Он сам был вовсе не солдатом, а художником. Сумасшедший дом в этом Магиксе творится: сперва военную школу возглавлял маг, теперь вот, какой-то живописец. Конечно, директор Хелиа в свое время эту школу закончил, но Мелодик сильно сомневался, что у того было много случаев применить воинское образование на непосредственной практики. До недавнего времени, еще не унаследовав Фонтароссу, Хелиа жил в королевстве Линфея, которое война обошла стороной. Художник, большой любитель живой природы и экологически чистой среды обитания, обитал себе с многочисленном семействе едва ли не в шалаше – бытовой уклад отказавшихся от какого-то ни было технического прогресса линфейцев Мелодик представлял себе весьма смутно, чем-то типа бесконечного походного лагеря – бегали себе по лесу всем табором, слушая птичек и на полном серьезе благодаря деревья за сорванные фрукты, а прочие растения – за ягоды и целебные листья, в которых леди Флора, одна из лучших лекарей была большим специалистом, а вечером при свете чуть ли не лучины Хелиа ваял свою «нетленку», почти целиком уходящую на подарки друзьям. Но смерть его деда, ранее возглавлявшего одну из самых популярных в Магиксе частных школ, перечеркнула сельскую идиллию, что называется, на корню, пришлось срочно переезжать, вступив в права наследования, а поскольку для такой старомодной дамы, как Флора, было просто немыслимым не последовать за мужем куда угодно, в переезд сорвалось все многочисленное семейство. Количество детей у этой семейной пары Мелодик представлял себе весьма смутно, он был еще довольно маленьким, когда Флора частенько навещала Музу, пару раз даже взяв с собой старшую дочь (правда, маленькие Мелодик и Ирис не особенно поладили, оттого этой «парой раз» дело и ограничилось) – и почти во всех этих детских воспоминаниях у маминой подруги наблюдался животик различной степени солидности. Вот уже более десятка лет жители разных королевств старались не шастать через границы без особого повода: война неторопливо и столь же неотвратимо вступала в свои права. Из всех подруг королевы Музы только Айша, принцесса Андроса, высокая яркая мулатка с грубоватым характером, шикарными вьющимися волосами и слегка мужскими манерами – навещала их достаточно часто. Эта женщина, наверное, ничего во Вселенной не боялась, а если и боялась, то не избегала, а била первой.
Остальных подруг матери, в том числе Флору же Мелодик уже очень давно не видел и с суеверным ужасом представлял, что у них за семья, если придерживались того же темпа… Хотя, конечно, это вряд ли.
Не исключено, что жизнь в такой семье могла приравниваться к экстремальным боевым условиям – тогда директор Хелиа определенно заслуживал ордена «За мужество», только без уточнений, за какое именно…
А сам Мелодик в любом случае замечательно проживет и без геройской славы! Какого бы то ни было характера.
Деликатный стук в очередной раз повторился.
- Ваша Высочество, если Вы выйдете…
- Не выйду!
- Или хотя бы откроете…
- Не открою! Слушайте, в любой высшей школе есть конкурс! Я бессмысленно занял бы чье-то место, слышите? Хотите пожертвовать, вероятно, алмазом, ради того, чтобы огранить булыжник? Воина из меня все равно не получится!
- Многие поначалу сомневались…
- Сами же пожалеете… то есть, пожалели бы, если бы я все-таки поступил в Вашу Школу! Вы меня просто плохо знаете!
За дверью раздался тяжелый вздох.
- Мальчик мой… то есть, Ваше Высочество, я возглавляю Фонтароссу первый год. Сказать Вам, чьи заявки мне так и не удалось под благовидном предлогом отклонить? Принц Диамант, сын Имперских наместников – вот именно ТАКИХ алмазов я в своей школе предпочел бы видеть поменьше – еще два сына ведьм, которых мне в свое время пришлось достаточно узнать, чтобы теперь смириться с неизбежными последствиями обучения их отпрысков в МОЕЙ же Школе… Чем ты на таком фоне намерен меня поразить?
- Вот-вот, еще сомнительное окружение… Я в этом Магиксе никого знать не знаю!
- Так познакомишься! – почувствовав слабину в обороне, воодушевился за дверью Хелиа.
- И я строем ходить не могу, в ногу не попадаю!
- Научим!
- И вообще, я больной. Инвалид!
Конечно, это уже было откровенной чушью. О таком нюансе, безусловно, была бы в курсе матушка, собственно, и отправившая от его имени заявку в эту треклятую Фонтароссу – Хелиа, не будь дурак, теперь непременно поймет, что аргументы у Мелодика заканчиваются. Ну, маменька, удружили!
- Вылечим! – торжественно пообещал молодой директор. – Хотите, с Фло проконсультироваться? Она кого угодно на ноги поставит.
Мелодик тихо застонал.
- Все равно не открою! – буркнул он себе под нос.
- В Фонтароссе никого не держат силой, если Вам не понравится у нас учиться…
- Отлично, мне УЖЕ не нравится! Давайте сэкономим время и нервы на переезде…
- МЕЛОДИК!
От окрика жалобно зазвенели все стекла в его комнате, да и, наверное, по всему дворцу. И не только стекла, дверь его «последнего бастиона» тоже ощутимо дрогнула.
Многим магам королевства Мелодии проводником Силы служил голос - и королева по праву считалась одной из лучших. Ее песни могли прогонять тоску и исцелять душевные раны… а гневные вопли заставляли взрываться стеклянные бокалы, валили деревья, а иногда даже вызывали у людей кровотечение из ушей и носа – это еще без всякой магии!
- Мелодик, как ты смеешь меня позорить перед друзьями?! Выходи немедленно, пока я не вышибла дверь заклинанием!!!
Видимо, дипломатические поползновения директора Хелиа зашли в тупик и в бой пошла тяжелая артиллерия. Или же просто выполнили свое предназначение, завязав диалог и подточив его уверенность – ведь, начни мама с безапелляционных окриков, Мелодику, вероятнее всего, удалось бы отбрехаться. Не потащила же бы она его, хоть и озвучивала такую вероятность, в эту чертову Школу Героев за шиворот!
- Хорошо, хорошо, открываю, - непроизвольно схватившись за уши и внутренне посочувствовав стоящему сейчас рядом с его матерью Хелиа, проорал Мелодик. На голос он не жаловался, но на фоне матушкиного сопрано все равно слышался себе пищащим цыпленком.
По глубокому сочному тембру голоса королевы перед людьми непросвещенными мысленно рисовался облик оперной дивы необъятных форм – и, просвещаясь личным знакомством, эти самые люди частенько бывали немало удивлены, воочию увидев хрупкую брюнетку с треугольным скуластым личиком, заставляющим ее без всяких косметических ухищрений казаться гораздо моложе своих тридцати восьми. Отнюдь не будучи таким уж амбалом, Мел перерос матушку уже лет в четырнадцать. Впрочем, эта внешняя хрупкость никак не влияла на упрямый импульсивный характер, пробивными способностями которого Муза, не смотря на куда большую утонченность, ничуть не уступала своей воинственной подруге - принцессе Айше.
Отстраненно Мелодик подумал, что с мамой ему все-таки повезло. Ну… уши лопнуть готовы, но это все же лучше, чем за те же уши быть выдернутым из любого укрытия! У самой Айши было два сына-близнеца, по всей видимости, в полной мере унаследовавших ее боевой темперамент: в итоге лучшим методом воспитания принцесса искренне считала необходимость время от времени надирать, в лучшем случае, уши – про худший случай юноша старался не думать. Но там и мальчишки были под стать – вот уж у кого не должно возникнуть в будущем проблем с героизмом! Он, правда, слышал, что младшего близнеца собираются учить на мага – тот вроде как унаследовал от отца колдовские возможности. А, может, и от матери – волшебные? Но волшебством занимались исключительно феи, а в их числе мужчинам точно делать нечего…
- Чего ты ухмыляешься? Опозорил мать на полВселенной, и смеется еще! – возмущенный голос Музы заставил торопливо отогнать нарисовавшуюся перед глазами сногсшибательную картинку.
- Ты сама на это подписалась, когда посылала это чертово заявление! Я ведь заранее говорил, что не собираюсь там учиться! – юноша зажмурился, внутренне готовый пережить новую волну звуковой атаки. На минуту повисла тишина. Конечно, не абсолютная и уж точно не мертвенная, но, когда ожидаешь громов и молний, на редкость угнетающе действующая на нервы! Выждав еще секунд сорок, Мел осторожно приоткрыл один глаз – и тут же об этом горько пожалел, ибо созерцание слегка задрожавшего острого подбородка матушки и слезинки, как раз в этот момент сорвавшейся с пушистых черных не требующих никакой туши ресниц, прочертившей мокрую дорожку по выступающей скуле эстетического удовольствия отнюдь не доставляло.
Уж лучше бы действительно за уши волокли, честное слово!
- Мама, ну… ну, поймите Вы меня тоже! Ну, я же говорил…
Королева плотно сжала губы, стараясь скрыть их дрожь, и поспешно отвела взгляд. Хелиа, стоящий в дверном проеме, деликатно не обращал внимания на семейную сцену, сделав вид, что полностью погружен в созерцание комнаты Мелодика, вплоть до мельчайших деталей обстановки, который сам юноша обычно называл «художественным беспорядком», а время от времени гостящая у них принцесса Айша - «Даркар ногу сломит!». Его Мелодик особо не помнил, но подумал, что мужчина почти и не изменился: высокий, тощий (сам парень и то пофактурнее будет), с копной шикарнейших темных волос, которым любая девица обзавидовалась бы черной завистью, тонким, как у истинного представителя богемы, лицом и руками. Ведь на этой Линфее все делают собственноручно: даже строят дома – как ему только удалось сохранить изящные руки художника в условиях грубой физической работы, непонятно! Одет в простого кроя льняную рубашку… или, скорее, наверное - тунику, длинные волосы перевязывает ремешком. Вряд ли кожаным – не смотря на едва ли не первобытно-общинные порядки, в Линфее, мягко говоря, не приветствуется охота. И вырубка деревьев… но, наверное, что-то они там все же едят и чем-то в холодное время года все же топят!
- Мама, ну, пожалуйста, не нужно!.. Ы-ы! – парень обессилено взвыл, чувствуя, что сам вот-вот расплачется. – Ну, хорошо, хорошо, я ПОЕДУ! Исключительно чтобы тебе доказать, что меня вышибут из этой школы, максимум, через месяц – при всех связях и твоей дружбе с директором! Пообещай, что если… что КОГДА меня выгонят, ты больше эту тему поднимать не будешь – и я спокойно отправлюсь в Школу Бардов! Договорились?
- Слабый все же вы, мужчины, пол! – с невеселым смешком сообщила Муза, промакивая глаза длинным рукавом вычурного красного с золотом наряда. Сама она предпочла в будни одеваться попроще, но статус королевы обязывал. К счастью, на принца хотя бы это не распространялось! – А ты пообещай, что, если не выгонят, сам учебу не бросишь!
- Ну, хорошо, - переборов упрямство, кивнул Мелодик, мысленно напомнив себе, что долго его там терпеть действительно не станут. – обещаю!
Муза улыбнулась и, привстав на цыпочки, заключила хмурого, как туча, сыночка в объятья.

[align=center]Дьерра[/align]
Зал вовсе не был полутемной каменной пещерой, сделавшей бы честь таинственному готическому замку – у Даркара был такой, классический, просто с книжной иллюстрации, где-то в подземельях Магикса, но как раз туда-то сейчас не считалось разумным совать свой нос. Но в вычурном дворце Императрицы, оставшемся еще от первых правителей королевства Домино, Повелитель Теней постоянно чувствовал себя не в своей тарелке – вот и появилось за двадцать лет у дворца, оплота и сердца всемогущей Империи Пламени и Мрака, отражение в земле – тоже своего рода тень, уходящая подвальными этажами в подземелье, выводя порой в настоящий лабиринт каменных пещер. Кому-то эти подвальные этажи, освещенные лишь холодным колдовским пламенем жаровен, и показались бы таинственными или даже пугающими, но только не девчонке, еще в раннем детстве вдоль и поперек облазившей замок от рубиновой кровли самой высокой Пламенеющей Башни и до самого темного закоулка подземелий. Скукотища!
Как принцесса Дьерра знала из уроков истории, прежние обитатель королевства Домино вымерли или переселились в другие миры почти сорок лет назад. Из-за какой-то катастрофы. Не такая уж и давняя это история, но девочке-подростку и меньше полувека казались седой древностью. Беда в том, что настоящих людей на территории возрожденного королевства, с которого зародилась все еще расширяющая свои границы Империя, почти и не водилось, так, редкие поселения изгнанников, которым в свои родные миры и большинство неродных путь заказан – тот еще сброд, да и те старались держаться от императорского дворца подальше. Вроде бы огромные территории вполне плодородной земли – а толку с них? Про придворных и говорить нечего. Тени для домашнего обихода не годятся, а все эти монстры жутко неуклюжие. Может, как армия такие слуги и хороши, но как обслуживающий персонал… г-р! Поговорить не с кем!
Единственным придворным, более-менее напоминающим человека, был сейчас как раз стоящий напротив принцессы в противоположной стороне зала Ив. Выглядел он как темноволосый мужчина средних лет, достаточно симпатичный причем. Ну, насколько могла судить Дьерра, видевшая мужчин, не считая Ива и, собственно, отца, только на голограммах и книжных иллюстрациях. У отца было два обличья, одно из которых вообще не классифицировалось по человеческим меркам, а второе представляло собой высокого, очень худого мужчину лет пятидесяти с гладко прилизанными черными волосами, высоким лбом, чуть крупноватым носом, впалыми щеками и тонкими губами – это лицо казалось слегка вытянутым в длину – только глаза в обоих обличьях были одни, черные с красным блеском. Такие же, как у самой Дьерры, во всем остальном почти в точности скопировавшей лицо «сердечком» матери. А вот Ивлон, напротив, обладал канонически-правильными чертами, хоть фрески с него рисуй.
Для принцессы Ивлон стал и нянькой, и другом, и наставником во всех магических и немагических премудростях, которыми она к семнадцати годам успела овладеть. Особого прилежания в учебе девочка не проявляла, с нетерпением дожидаясь момента, когда они перейдут к применению магических сил на практике, хотя все, особенно мама, все еще считали это преждевременным – практические занятия начались буквально только-только. Способности у Дьерры были, и весьма солидные способности, однако столь противоречивые и непредсказуемые, что порой принцесса справедливо подозревала, что ни Ив, ни родители просто не знают, с какого боку подойти к ее обучению: классические приемы что колдовства, что волшебства в ее исполнении либо не действовали вовсе – противоположные Силы нейтрализовывали друг друга, либо же действовали, но с совершенно непредсказуемыми результатами, чаще всего – разрушительными. Поэтому зал, в котором они с наставником сейчас находились, хоть и не соответствовал классике готического стиля, но выдержан был в преобладающе черном цвете – из-за многочисленных обугленных «клякс» на стенах, потолке и, хоть и в меньшей степени, на полу… В данный момент дело шло к тому, чтобы оных добавить.
- Защищайся! – звонко воскликнула Дьерра, создавая в руке длинный меч с лезвием, сотканным из трех слившихся лепестков пламени. Ив даже не стал парировать удар, изящно уклонившись с траектории атаки – так, чтобы огненное лезвие только вспороло мраморный пол. К счастью, натурального дерева в интерьере дворца было минимальное количество: все легко воспламеняющиеся предметы жили в радиусе действия принцессы очень недолго. А камень, максимум, слегка поцарапать можно…
- Сперва нападай, а потом предупреждай о нападении, - золотистый меч коротко блеснул в отсветах огненного, готовясь нанести удар, но был блокирован теневым щитом. – А лучше не делай этого вовсе!
Уклоняясь от очередной атаки, наставник изящно вспорхнул, раскрыв за спиной пару сияющих крыльев.
- Ив, так не честно! – развеяв меч и прицельно посылая серию огненных шариков, воскликнула Дьерра. – Что это за поединок, я же не могу тоже взлететь!
- На войне, куда ты, между прочим, не так давно рвалась, ты тоже намереваешься возмущаться, что «все не честно»? – ехидно уточнил, отмахиваясь от огненных шаров, словно от мух, Ивлон. Девушку затрясло от ярости: черт бы их всех побрал!
А ведь отец почти согласился взять ее с собой, когда получил послание от своих Рыцарей Мрака, сообщающих, что взятие какого-то очередного захолустного мирка в чем-то застопорилось, и Повелитель отправился разбираться самолично! Серьезных проблем там не предвиделось, особым могуществом намеченное к захвату королевство не обладало, Даркар почти согласился, что это послужило бы неплохой тренировкой для принцессы в боевых условиях, когда вмешалась матушка, возмущенно закудахтавшая, что никуда, тем более – на войну – Дьерру не отпустит ни за что, девочка же еще не научилась даже управлять своей Силой, да и вообще – еще ребенок! А чему можно научиться, сидя в этих тепличных условиях, когда единственный наставник только и знает, что издеваться?!
Разозлившись не на шутку и вместе с тем осознавая, что файерболы Ивлону сейчас, примерно как слону дробина, девушка в сердцах забормотала активацию одного атакующего заклинания, еще не испытанного, и вообще откопанного в библиотеке отца пару дней назад. Вернее, в той части библиотеки, которую мама формально держала от Дьерры под запретом – было бы, в самом деле, что там скрывать! По-настоящему интересных книг – раз, два и обчелся! К семнадцати годам принцесса имела возможность всю эту библиотеку чуть ли не наизусть выучить, скучно, но заняться-то здесь больше и нечем! Старательно сконцентрировавшись на сияющей крылатой фигурой под потолком, Дьерра собиралась уже произнести завершающее слово, отправив заклинание в атаку, когда в зал для тренировок, едва ли не путаясь в длинном черном платье, влетела взволнованная Императрица. Демон, опять не вышло замаскировать колдовские эманации от других магов!
- Дью, маленькая, что ты делаешь? Это же опасно!
Растерявшаяся принцесса от неожиданности вместо завершающего слова заклятья ляпнула нечто совсем другое – определенно непечатное – но атакующая магия все равно соскользнула с кончиков пальцев, устремившись к не ожидающему такой подлянки Иву. Недостроенное заклинание змейкой преодолело, вернее даже – просочилось сквозь защитный барьер, должно быть, достроившись само по себе, поглотив энергию барьера, под потолком зала ударил оглушительный взрыв, после чего на виновато потупившуюся Дьерру и ахнувшую Императрицу сперва высыпался целый снегопад все еще сияющих, хотя и местами обгоревших, перьев, а уже после, наплевав на все законы тяготения, рухнул весь остальной в куда большей степени обуглившийся Ив.
- Профессор… Ивлон, Вы живы?! – взволнованно бросилась к нему Императрица.
- Интересно, как Ваше Величество отреагировала бы, если бы я ответил «нет»? – вполне себе жизнеспособно простонал «падший ангел». Бегло убедившись в относительной целостности оного, матушка резко развернулась и вперилась не предвещающим ничего хорошего взглядом золотых глаз в готовую сквозь пол провалиться принцессу…
По мрамору пошла сетка трещин, под ногами возникла какая-то неприятная пустота и в следующее мгновение собирающаяся уже замутить что-нибудь нудное на тему «боевая магия – детям не игрушка» Императрица и тихо, с непечатными вкраплениями, стонущий обугленный Ив, стремительно ухнули куда-то вверх.
Проваливаться сквозь пол оказалось не слишком приятным занятием – да и долгую воспитательную лекцию это отсрочило всего минуты на три, потребовавшиеся матушке, чтобы спуститься за Дьеррой на нижний ярус!
Скукотища!

Ужин проходил в кромешном молчании, только потрескивали в камине дрова. Климат на Домино был достаточно теплым, в определенные времена года даже жарким, чтобы обходиться без таких излишеств, не говоря уже о том, что дрова произрастали исключительно в виде высокой травы на красновато-ржавых пустошах королевства, но Императрица и принцесса любили смотреть на огонь. Слуги-тени, как им и положено, скользили совершенно бесшумно, их и увидеть-то было можно, только если специально присмотреться. Материальное воздействие от них требовало существенных затрат, но Императрица в свое время высказалась категорически против того, чтобы за столом прислуживали составляющие основной штат монстры – аппетит у нее от их вида пропадал – вот и приходилось теням отдуваться. Собственное оскорбленное сопение в такой напряженной тишине казалось Дьерре оглушительным, но ни мать, невозмутимо нарезающая на своей тарелке мясо, ни составивший им компанию Ив, уже вполне оправившийся от последствий принцессиного членовредительства, не обращали на нее ровным счетом никакого внимания. Обиделся он, что ли? Регулярно огребать от всех троих представителей императорской фамилии Ивлону было не привыкать: ни Императрица, ни принцесса не славились сдержанностью нрава, а Повелитель, конечно, наказывал исключительно за дело, но наказывал так, что лучше уж десять раз самопроизвольно поджариться, попав под горячую руку к его супруге или дочери, чем один раз попасть «на ковер» к суровому начальнику. Не привыкать, короче говоря…
Долго дуться, да еще прекрасно осознавая, что никто к этому должного внимания-то и не проявляет, Дьерра не умела.
- Так не честно! Сначала ты запретила отцу взять меня с собой! Чем я хуже? Я тоже хочу на войну! Вы сами говорили, что я – величайший маг Вселенной, а…
- Ты, безусловно, станешь величайшим магом Вселенной, а пока что твоя обязанность – учиться, - мягко возразила матушка, не прерывая нарезки мяса.
- Другими словами, моя обязанность – сидеть здесь взаперти! Ты не отпускаешь меня даже в наши собственные колонии!
- Отчего же. Я сама не против развеяться, если хочешь, слетаем вместе в какой-нибудь из колонизированных миров, пройдемся по магазинам…
Угу! Не жалующаяся на недостаточную живость воображения принцесса маментально представила себе эту картину. Гуляют они, значит, по городу, на витрины смотрят, болтают о какой-нибудь чепухе… а следом личная гвардия железом гремит, клыки скалит, глазами полыхает, да драконы боевые в небе кружат! Завершающим штрихом к этой картине маслом по бутерброду дорисовались разбегающиеся с дикими воплями аборигены. Ну, кому это, спрашивается, нужно? И вообще, сколько можно ходить всюду исключительно в маминой компании?!
- Почему я не могу куда-нибудь отправиться одна? Мне уже семнадцать! Да я лично могу… да и призрачных стражей еще никто не отменял, они хотя бы внимания к себе не привлекают.
- Мы это уже обсуждали, Дью! Идет война, мы не можем так рисковать…
- МЫ ведем войну! – вскочив, принцесса в исступлении стукнула по столу кулачками. – Мы ведем войну и все трепещат при одном лишь упоминании о великой Империи Мрака и Пламени!..
- Пламени и Мрака. Ты слишком много общаешься с отцом, Дью, ты же девочка…
- Нам нет равных во Вселенной! А ты рассуждаешь так, словно мы сами можем кого-то боятся! Это абсурд!
До принцессы доходили отголоски историй, что об их семье рассказывали в других мирах – аж самой порой страшновато становилось!
- Силы Сопротивления тоже велики. Дьерра, оставим этот разговор, мы не можем так рисковать – даже в королевствах союзников. Они отнюдь не по доброй воле стали нашими вассалами и доверять им в полной мере мы не можем.
Можно подумать, у нее на лбу написано, кто ее родители! Если в глаза не вглядываться, Дьерра выглядела самой обычной человеческой девушкой: среднего роста, худощавой, светлокожей с копной непослушных огненно-красных волос. Не рыжих, как у матушки, а по-настоящему красных, словно вечерняя заря над ржавыми пустошами, когда все небо кажется объятым адским пламенем. Наверное, она даже могла бы считаться довольно симпатичной. Если бы было, кому считать! Нет, это невыносимо! Что это за жизнь?
- Мам… а когда тебе было семнадцать, чем ТЫ занималась?
По лицу Императрицы пробежала какая-то странная тень, хотя, быть может, это почудилось в пляшущем живом свете огненных всполохов.
- Я… я училась в волшебной школе, - странно дрогнувшим голосом ответила матушка.
Дьерра поморщилась было, в очередной раз, услышав слово «учиться», однако заинтересовалась:
- В школе?
- Да, - голос Императрицы звучал очень странно, словно ею овладел настоящий вихрь противоречивых чувств, с которыми женщина пыталась совладать, внешне не подавая вида. – в высшей школе волшебства, лучшей в мире академии для фей.
- И одновременно худшей, - с усмешкой добавил Ивлон. – это была единственная во Вселенной школа для фей. Волшебству, конечно, учат и в других…
- Была?
- И сейчас есть. Три великих школы Магикса – оплот древней мудрости, они своего рода государство в государстве, мир в мире, не каждое королевство может похвастаться таким влиянием. И они – оплот Сопротивления, наши главные враги, - упавшим к концу фразы голосом, добавила матушка. - Просто… мне так и не удалось ее закончить.
В принципе все это принцессе было известно. Обучение в какой-либо из трех великих школ во многих мирах считалось путевкой в высший свет, большинство чем-либо знаменитых людей закончили в прошлом одну из них. Но Дьерра понятия не имела, что в Магиксе когда-то училась матушка. Что она могла делать в сердце вражеской территории? Хоть в подземельях этого мира и располагалась старая резиденция Повелителя Теней, Магикс никогда не принадлежал им!
- Не понимаю, что в них вообще особенного! Ну школы… магии можно и у личного наставника обучится – зачем куда-то ехать?!
Ив поперхнулся и тихо закашлял в кулак, видимо, припомнив какие-нибудь особенно яркие воспоминания из своей наставнической практики.
- Неужели эти школы действительно владеют какими-то, больше никому не известными, древними тайнами? Сомнительно звучит, что-то стоящее знают все, кому необходимо знать, просто об этом не принято орать в рекламных листовках!
- Дело не только в учебе, - совсем тихо, каким-то даже не своим голосом, проговорила Императрица. – и магические тайны… это ведь не только какие-то древние знания и заклинания, существуют еще… вечные ценности. Их недостаточно знать, их необходимо постичь… не знаю, не подберу подходящих слов. Великие силы…
- О чем ты? – позабыв, что вообще-то, злится на матушку, Дьерра с любопытством подалась вперед.
- Вера в чудо, дружба, уверенность в собственных силах, единство, готовность к самопожертвованию, - зачарованно проговорила матушка. – и, наверное, любовь… тоже…
- Что за чепуха?!
Конечно, у Императрицы тоже было чувство юмора… но как-то не похож этот разговор был на попытку шутить, а ничем иным по смыслу быть просто не мог.
- Прошу меня простить, - закрыв глаза, матушка потерла лоб рукой. – что-то мигрень разыгралась. Я буду в своих покоях, прошу вас, не беспокоить меня без весомого повода! – резко встав из-за стола вышла в распахнувшиеся перед ней двери.
Проводив ее взглядом, Ив покачал головой.
- Ей все еще больно вспоминать… даже с учетом изменения самосознания.
- Что она вообще имела в виду?
- Все это… в своем роде правда. Иногда чудеса случаются, и они куда больше любят людей, которые умеют верить… или дело в том, что люди, верящие в чудо, способны увидеть его там, где скептики видят лишь стечение обстоятельств. И дружба… никакой слуга, даже самый преданный, не совершит ради свого господина такого, как люди, называющие себя друзьями, и, как бы Вы ни были могущественны, в окружении верных людей всегда можно достичь большего. Что до любви… любовь – это тоже Истинный Огонь. Он может согревать человека всю жизнь, а может сжечь душу в одночасье…
- Действительно, любопытно! Ведь я обладаю не только могуществом Мрака, но и Пламени, значит, могла бы черпать Силу и из этих источников, верно? Ив! Расскажи мне…
- Боюсь, в этом я Вашему Высочеству не наставник, - Ивлон покачал головой.
- Да ладно тебе! Обещаю, я буду осторожна, больше никаких сомнительных экспериментов…
- Дело не в этом. Я не могу, как казала Ее Императорское Величество, постичь, я не более чем принимаю к сведению их существование. Остальное осталось у моего… моего брата.
- Брата? Ты никогда не говорил, что у тебя есть брат!
Ивлон молчал. Что-то подсказывало принцессе, что в отцовских книгах она не найдет ничего полезного о том, что только что услышала, а матушка… как-то странно она реагирует на разговоры на эту тему, лучше не приставать с расспросами – интуиция подсказывала, что ничего внятного от Императрицы все равно не добиться. А это ее настроение, как и неожиданная вспышка мигрени… что-то в этом беспокоило Дьерру даже сильнее, чем любые наказания и даже самые нудные нотации.
Тоже поднявшись из-за стола, девушка присела у камина, задумчиво уставившись на огонь, обкатывая, словно леденец на языке, еще даже не сформировавшуюся в полной мере мысль, отфильтрованную из всего сегодняшнего разговора. Заодно и от Ива отвернулась, а то он наловчился распознавать задумчивое выражение на ее физиономии, прекрасно зная, что ему лично это чаще всего грозит быть подпаленным, ошпаренным кипятком, зарытым в землю или ушибленным левитируемыми предметами – что случалось с самого младенчества Дьерры уже бесчисленное количество раз! Впрочем, сейчас ничего такого в мыслях девушки не было. Отчего бы для разнообразия не побыть послушным ребенком? Раз матушка сама заявила, что для войны принцесса еще не доросла, а ее единственная пока обязанность – учиться. И почти тут же выяснилось, что, по меньшей мере, об источнике почти половины собственных природных сил Дьерра до сих пор практически и не знала.
Стало быть… Она, пожалуй, и будет учиться!

[align=center]Принц Диамант[/align]
Чтоб ангст был, кровь, любовь
И файтинги… Но только БЕЗ ЯОЯ!
Я, дяденька, ну… не люблю такое…

РОМЕО И БАЛКОН
Волшебство драгоценностей и амулетов, быть может, и было чересчур пассивным, чтобы завоевать широкую популярность на магическом рынке, но определенно было одним из самых полезных направлений. Никто не спорит, внушительно выглядят все эти жонглирования огненными шарами, но толку от этой зрелищности… разве что на цирковом представлении! Воду на таком огне не вскипятишь, не говоря уже о чем-то более полезном… можно сжечь целый город дотла? Еще более зрелищно, но совсем уж глупо – уничтожать, чью бы то ни было, частную собственность. Собственность существует для того, чтобы извлекать выгоду: а кому, скажите, будет выгодно подобное? Вот и Империя эта, конечно, преуспела в устрашении, но живет за счет собственных колоний, поскольку никакой практической пользы во всей этой могущественной боевой магии нет!
Его Высочество, наследный принц королевства Эраклион, Диамант сам не был магом. Хоть матушка и происходила из мира Джемил, небольшого сияющего бриллианта на политической карте Вселенной, сам Ди был наследником совсем иного королевства, родился вдали от ее родных земель и не унаследовал того удивительного дара, что позволял королеве-матушке создавать из драгоценных камней и украшений всевозможные полезности: от бытовых амулетов до грозных големов. Создавать он не мог, но вот использовать – вполне. Пусть отец сколько угодно заявляет, что многочисленные дорогие украшения и придают мужчине чересчур легкомысленный и недостаточно мужественный вид – Его Величеству просто ума не хватает понимать, какое колоссальное преимущество позволяют заполучить все эти, как он в последний раз выразился «бабские побрякушки»!
Если к матушке у Его Высочества особых претензий не имелось: ну, напрягала слегка порой ее привычка давить своей бесконечной заботой, как подушкой – не маленький Ди уже! – однако это была не такая уж большая плата за возможность получать все, что только можно в этой жизни пожелать. Матушка умела, если не все, то очень многое, а ради единственного сына готова была совершать поистине невозможное. А вот с отцом отношения с самого детства не заладились. Наследник не устраивал короля буквально всем, чем только можно: своим успехами в политологии и экономике, своим нежеланием глубоко изучать воинское мастерство, своими изящными манерами и вообще своим сходством именно с матушкой, что внешне, что по характеру… повод придраться король всегда находил. Чего стоил тот безобразный скандал, устроенный Диаманту за такое обыденное занятие, как завивка волос! Вообще-то его волосы вились от природы, но, чтобы кудри лежали красиво, а не торчали во все стороны бешеным шухером, им необходима укладка! Странный он вообще человек, батюшка…
Отогнав никому не нужные эмоции, Диамант коснулся гранатового перстня на холеном пальце, активируя магию минерала, и закрыл глаза – чтобы увидеть то, что для глаз его, собственно, и не предназначалось.
Король сидел за рабочим столом, с тоскливой отрешенностью разглядывая аккуратные стопки бумаг. Выглядел он действительно не вполне на своем месте: этому золотоволосому викингу куда больше пристало бы скакать впереди огромной армии на белоснежном жеребце в сияющих доспехах… тупо подставляясь идеальной мишенью даже для самого неумелого вражеского снайпера! Просто удивительно, как Его Величеству вообще в свое время хватило ума не присоединится к Сопротивлению и не начать самоубийственную войну с Империей – наверное, случилось единственное в жизни озарение, не иначе. Любви к колонизаторам Диамант не испытывал, однако, в отличие от отца, понимал, что настоящие профессионалы выигрывают войны без единого выстрела. Потому что лучшая победа – это вообще избежать конфронтации. Как бы то ни было, в свое время король поступил разумно, не иначе, матушке удалось каким-то образом на него воздействовать, но был теперь из-за этого не особенно-то счастлив. Ди не мог сказать, в чем именно это выражается, но всю свою сознательную жизнь отец казался человеком… потерявшим самого себя, что ли?
Как правило, Его Величество не проявлял должного интереса к всевозможным законопроектам – его роль в управлении королевством ограничивалось заверением подписью и королевской печатью документов, подсунутых королевой или кем-то из министров – Советников… А в данный момент старательно делал вид, что полностью поглощен увлекательнейшим докладом от министерства снабжения – да еще с таким выражением, словно в жизни своей не читал ничего интереснее! Впрочем, причина на то была и вполне объективная: про просторному кабинету львицей металась царственная супруга, подметая пол длинным шлейфом платья из бежевой парчи, корсаж был причудливо расшит золотом и крошечными кристаллами, отбрасывающими на стены, потолок, бумаги и преувеличено-невозмутимое лицо супруга россыпи бликов.
- Я свои лучшие бриллианты… то есть лучшие свои годы ему отдала! – разглагольствовала матушка, не сбиваясь с шага. – Мое приданное спасло это несчастное королевство от полного банкротства, я уговорила родителей и брата простить Эраклиону внешний долг…
- Да, дорогая, - почувствовав в гневных воплях вопросительную паузу, заученно отозвался король.
- На мои плечи взвалено все управление королевством, да без меня бы ты благополучно продолжил дело своего отца и разорил страну окончательно!
- Безусловно, милая, - Его Величество слегка прищурился от попавшего в глаза бриллиантового блика, после чего взгляд снова стал отрешенным. – ты в этом разбираешься лучше меня, можешь поступать, как сама считаешь нужным.
- И что я получаю в благодарность за все мои жертвы и старания?!
- Я велю кому-нибудь заняться этим вопросом…
- СКАЙ!
- Да, дорогая?
- Да ты меня вообще слушаешь?
- Безусловно, милая.
- Я тебе говорила, что…
- Ты в этом разбираешься лучше меня, можешь поступать, как сама считаешь нужным.
- Скай, я, между прочим, говорю серьезно!
- Я велю кому-нибудь заняться этим вопросом…
Кажется, круг замкнулся… Подавившись глухим рыком, королева схватила первую подвернувшуюся под руку напольную вазу, искусно выточенную из цельного куска белого с розоватыми прожилками мрамора – Диамант и не ожидал, что в тонких холеных руках его матушки окажется столько силы – и оглушительно грохнула ею по столу. Судя по выражению лица, куда большим удовольствием было бы расколошматить вазу об голову супруга, но королева умела довольствоваться тем, что есть. Острые осколки брызнули в разные стороны, оставив на государственных документах белую крошку, несколько яблочных огрызков разной стадии гниения, хлебных корок различной степени заплесневения и даже два или три сигаретных окурка. Никто в королевской семье не курил, интересно, кто из слуг оказался достаточно нахальным, чтобы свинячить в кабинете Его Величества…
- А я-то думал, откуда такая вонь уже третий день… Ты что-то хотела, Диаспоро? – вид у короля был какой-то… словно едва проснувшийся.
- Скай, я даже не намерена это обсуждать! Мой мальчик не поедет в эту ужасную казарму! Ни за что!
- Во-первых, Фонтаросса – не казарма, а самая престижная из офицерских школ.
- Магикс – один из очагов сопротивления! Формально они наши враги!
- Вот именно, формально. Многие имперские колонии продолжают посылать молодых людей на обучение… Я поговорил с Хел… то есть, с новым директором Фонтароссы, он согласился пойти нам навстречу.
- ТЕБЕ навстречу! Не пущу! Знаю я этих солдафонов – еще научат чему-нибудь нехорошему, а Ди, между прочим, еще ребенок! Всему, чему надо, он может научиться и дома, под присмотром взрослых и опытных наставников! Нечего ему с его нежной и ранимой психикой делать так далеко от дома…
- Чему он тут научится? Фальшиво улыбаться да… кудряшки завивать?!! Бесценное качество для будущего правителя, ничего не скажешь! Вот что, дорогая, он и мой сын тоже! Кроме того, он мужчина! Я уступал тебе его воспитание, пока Диамант был ребенком - как я теперь вижу, зря! – но теперь парню семнадцать лет и все это уже переходит границы приличия! Он едет учиться в Фонтароссу, и это действительно не обсуждается!
- Ты бессердечен, Скай! – королева пафосно отвернулась, тряхнув безупречными локонами, оттого не успела увидеть, как лицо супруга на мгновение перекосилось от какого-то суеверного ужаса.
- Я… в конце концов, я все еще король! Кроме того, Диамант сам выразил желание обучаться в Фонтароссе – хоть я и сам был этому удивлен.
- Малыш просто не представляет, что его ждет! – слегка дрогнула под таким аргументом королева, для которой желания сына, будь то даже самые нелепые капризы, автоматичеки вступали в ранг законов. – Он же еще ребенок! А вдруг он поранится? Эта твоя одержимость воинскими дисциплинами… или простудится! Я слышала, в Магиксе довольно холодный климат! Сколько же теплых вещей надо… О, клянусь алмазными копями, ведь в этой ужасной казарме наверняка не дозволяется держать слуг! Кто же понесет вещи?
- Только самое необходимое, - заметно радуясь столь редкой возможности переспорить супругу, напомнил король.
- Самое необходимое, самое… кошмар! Невыносимы условия, как я вообще дала тебе себя уговорить на такое безумие?! Что же, тогда один слуга вполне справиться…
- Вообще никаких слуг.
- Кошмарные условия, кошмарное окружение… вот что! Раз не слуга, то пусть Леон отправляется учиться вместе с принцем в качестве компаньона! Он дворянин, думаю, леди Химера не будет против возможности для сына получить престижное образование. И вполне может взять на себя хотя бы основные функции слуги…
- Э-э… как бы тебе сказать, дорогая… Одной из причин моего решения отправить Ди в Фонтароссу было как раз решение… развести этих двоих подальше, - король слегка замялся. - Не внушают мне доверия ни Лион, ни эта его мамаша.
Герцогиня Химера была родом из королевства Солярия, хоть по внешнему виду этой чахоточной брюнеточки это и трудно было предположить: солярийцы в большинстве своем золотоволосы. Когда-то ее мать, вдовствующая герцогиня Кассандра, была фавориткой короля Радиуса – правда, у уже почти взрослой к тому времени Химеры не было никаких шансов оказаться незаконнорожденной дочерью правителя - но имела неосторожность возжелать большего и получить статус новой королевы. Король оказался и не против, но вот его обожаемая дочурка и наследница, разумеется, встала на дыбы и разразился безобразный скандал, после которого Кассандра и Химера оказались обвинены чуть ли не в государственной измене и отосланы из столицы от греха подальше. Тогда еще совсем юная младшая герцогиня предпочла вообще переехать в другое королевство, в ходе чего и познакомилась с Диаспоро, заявившей, что Химера – ее дальняя родственница по материнской линии, и приблизившей новую подругу к королевскому двору. К неудовольствию супруга, считающего, что людей, уже однажды осужденных за политические интриги, следует держать от двора как можно дальше. Мужа Химеры Диамант не помнил даже смутно и вообще не знал, умер ли тот, сбежал, или вообще не существовал в природе – почти все негласно считали герцогиню вдовой из-за ее пристрастия к черному цвету. А вот с ее сыном, Лионом, принц фактически вырос вместе – к еще большему неудовольствию батюшки, придирающемуся ко всему, что касалось наследника!
- Скай, это мое последнее слово! Или мальчики едут вместе в эту твою отвратительную школу, или не едет никто! Уж не намеривался ли ты отправить туда нашего малыша совсем одного?! Даже тебя туда сопровождал этот, как его, Брэндон!
- Брэндон был моим ДУГОМ, а вовсе не компаньоном!
- Не имеет значения! – отрезала королева, разворачиваясь к выходу из кабинета и демонстративно хлопая дверью, каким-то чудом не прищемив волочащийся по полу «хвост» пышной юбки. Король обхватил голову руками и облокотился на стол, не замечая ни мусора, ни мраморных крошек.
Усмехнувшись, Диамант отключил амулет и открыл глаза, расслабленно откинувшись на спинку кресла. Собственно, не только в исходе, но даже в мельчайших деталях разговора родителей Его Высочество почти не сомневался – просто не смог совладать то ли с любопытством, не пожелав пропустить увлекательнейший диалог, то ли с тщеславием, захотев воочию убедиться в правильности своих предположений – Ди и сам не знал точно. Пока все шло так, как он и планировал. С минуту порассматривав лепнину на золотисто-голубом потолке, принц вскочил с кресла и вытянулся в струнку перед огромным – почти во всю стену – зеркалом.
Диамант был красив. Безупречные черты были, быть может, не такими тонкими, как у матушки, но уступали ей лишь ненамного. Золотистые волосы изящными локонами рассыпались по плечам (результат часовой работы с горячими щипцами для завивки), сапоги сияли (пропитанные свиным жиром и тщательно отполированные), шелковая золотистого цвета рубашка, заправленная в белоснежные узкие брюки, отороченная восхитительной пеной кружев (ручная работа, сто золотых за метр) была с тщательно продуманной небрежностью слегка распахнута на груди, а драгоценностей, которыми был расшит отнюдь не для торжеств предназначенный наряд, хватило бы, наверное, не покупку средних размеров королевства. Правда, как раз украшения-то юноша носил не из чувства прекрасного, а по вполне насущной необходимости: все они, не считая перстня без камня, зато с королевской печатью. Дорогой плащ из тяжеловатой ткани с узорчатой вышивкой золотом зрительно делал не слишком широкие от природы – Ди отличался изящностью сложения, в отличие от амбала-отца – плечи более внушительными. Только глаза, вопреки напрашивающемуся образу Прекрасного Принца, были не голубыми и даже не серыми, унаследовав у королевы светло-светло-карий, чайный оттенок.
- Я поеду в эту школу, - расправив плечи, пообещал Диамант своему отражению. – полезные связи, тем более в очаге Сопротивления, точно не повредят. И я войду в историю, как король, освободивший Эраклион от ига Империи, на которое мир обрек отец! Он считает меня недостаточно мужественным – подумать только! Рассуждает не как правитель, а как какой-то грубый солдафон из казармы! Я раз и навсегда докажу, что истинно великие победы совершаются вовсе не посредством грубой силы!
- Безусловно, Ваше Высочество!
Ди слегка вздрогнул. Отражение сказать этого определенно не могло… только через мгновение принц сквозь зеркало увидел стоящего за его спиной юношу.
Как и сама герцогиня Химера, Лион предпочитал в одежде черный цвет, правда, куда более строгий черный. Волосы юноши были темно-рыжие, почти каштановые, а кожа - очень бледная. Узкое лицо можно было бы назвать красивым, если бы не чересчур острые и хрупкие, словно из битого стекла слепленные, черты.
- Я всегда говорил, Вам предназначена великая судьба! Вы… Вы самый удивительный человек, которого мне приходилось встречать в своей жизни, Ваше Высочество! Для меня огромная честь хоть в чем-то быть Вам полезным!
- Скоро тебе подобная честь представится! – с улыбкой похлопав юношу по плечу, Диамант устало плюхнулся обратно в кресло. Лион опустился на ковер у его ног. – Поздравляю тебя, мы отправляемся в знаменитую Школу Героев!
- В Магикс?!
- Именно так! – закинув ногу на ногу, принц сложил ладони на колене. – Затея в своем роде рискованная, но ты же не бросишь меня одного? В конце концов, я твой единственный друг…
- А я Ваш верный слуга, Ваше Высочество, - понизив голос от волнения, откликнулся сын герцогини. – я последую за Вами хоть в само Сердце Империи!
Король Скай Эраклионский, распахнувший двери в покои сына как раз в тот момент, когда Лион, набравшись окаянства, на мгновение положил свою ладонь в черной перчатке без пальцев поверх сложенных рук принца, замер на пороге и пошел какими-то пятнами, словно плохо перемешанный черничный йогурт из обезжиренного молока.
- Доброго Вам дня, отец, - почтительно привстал, стряхнув руку Лиона, Диамант. – я как раз собирался начать собирать вещи в поездку. Можете успокоить матушку, теплые вещи я возьму. И ничему плохому меня там не научат.
- А… э… Принц Диамант! Подслушивать чужие разговоры недостойно ни будущего правителя, ни… - король каким-то странным взглядом скользнул по изящному наряду сына, по все еще замершему на полу у ног Ди Лиону, и, после некоторой заминки, закончил. – Ни настоящего мужчины!
- Правитель, мой дорогой отец, пусть даже и будущий, обязан знать обо всем, что происходит в его владениях. Особенно когда дело касается его собственной судьбы!
- Ладно… Говоришь, как раз собирался начать сборы. Хорошая идея, прямо сейчас и займись, только постарайся не копаться слишком долго, отъезд всего через две недели…
- Только самое необходимое, отец, разумеется!
- Вот и отлично! – так и не перешагнув порога, Его Величество с непонятным раздражением захлопнул дверь.
- Почему он всегда ТАК смотрит, когда видит меня рядом с Вами, Ваше Высочество? Я что-то делаю не так? – взволновался Лион.
- Забудь, мой дорогой друг. Отец… он же вечно ко всему придирается!

Снова закос в прошлое, правда, на сей раз менее отдаленное. Не, сама не понимаю. Про новое поколение кусочки выходят смешные, наверное, я их воспринимаю подсознательно, как пародию. Но воспоминания родителей - сплошь бред и драматизм... тут вышло что-то среднее
Техна
Уже более десяти лет назад Зенит был поглощен разрастающейся империей, тянущей свои призрачные щупальца все дальше и дальше во Вселенную, опутывая один мир за другим, словно компьютерный вирус, перекраивающий все программы, до которых успел дотянуться, по своему образу и подобию. Тогда это уже приняло размах настоящей эпидемии, но все же… Все же у них была надежда! Впрочем, даже если бы надежды не существовало, Техна была совершенно уверена – она все равно билась бы до конца. Но менее, чем за полгода до нападения на Зенит, войска Империи были отброшены решительным сопротивлением королевства Андрос, и отступили. Отнюдь миры поглощались тихо и безболезненно, мало кто сдавался без боя, однако впервые решимость была подкреплена осознанием: победа возможна. Пусть не окончательная победа в войне, но хотя бы одна победа, хотя бы один сумевший защититься мир… В том ли было дело, что магия сферы воды была в равной степени противовесом и огненной и темной, но Техна твердо намеревалась повторить подвиг Айши и отстоять свой мир. Это вернуло всем надежду, это могло бы стать переломным моментом в войне… но, увы, не стало! Андрос остался свободным и стал одним из трех величайших очагов сопротивления, однако и поныне эта первая проигранная Империей битва оставалась и последней!
А через полгода после окрылившей все еще остававшиеся свободными миры битвы за Андрос, Империя, успевшая зализать раны, атаковала Зенит!
На Зените не было магических источников и почти не рождалось магов – Техна была одной из немногих. Однако, в битве дракона с парой боевых истребителей, не говоря уже о пилотируемых МЕХАх, на дракона мало кто поставил бы. Да и лазерное оружие слабо уступало боевым заклинаниям, кроме того, обладало еще и рядом преимуществ. Все шансы на победу были, были, но… они проиграли. Хотя не имели, просто не имели права на этот проигрыш – но все равно проиграли. Обеими сторонами двигала отчаянная решимость: нападавшие понимали, что второе подряд поражение превратит случайность в систему, а обороняющиеся… оборонялись до последней капли крови! Часть планеты превратилась в выжженные руины, почти вся армия и существенная часть мирного населения оказались вырезаны подчистую – остались лишь совершенно не способные к активному сопротивлению касты ученых и инженеров, всесильных, когда дело касалось формул и программ, но не способных при необходимости удержать в руках даже самое простое оружие. Бесценное оборудование было уничтожено, хотя, быть может, имперцы предпочли бы захватить его в действующем состоянии, существенную часть уникальных программ и разработок выжившие сами уничтожили, дабы те не попали в плохие руки…Неизвестно, удалось ли Империи привлечь на свою сторону хоть кого-то из касты, пока что до Техны не доходили слухи, чтобы агрессоры использовали какие-либо технологии ее родного мира в своей захватнической деятельности. И эта пиррова победа и им далась такими колоссальными потерями, что вынудила затаится уже надолго. Вместо мира, воплотившего все грезы научной фантастики, на который замахивались, Имперцы получили жалкий агонизирующий обрубок.
Как символично!
Техна оказалась, наверное, единственной выжившей среди «небесных воинов» - элитного взвода бойцов, благодаря сверхспособностям разума пилотирующих знаменитые МЕХИ – высокотехнологичные боевые доспехи, приравнивающие человека по силе к средних размеров дракону. Черных драконов было не так уж много… но о поединках речи не шло. Тем более – о честных поединках! Падения своего – фактически из стратосферы – Техна не помнила. Накал воздушного боя сменился провалом в сплошную черную пустоту, казалось, окончательную и бесповоротную…
А разбудил ее шум драки. Н боя, а самой банальной безобразной драки, причем такой, что, с трудом разлепив веки с обгоревшими ресницами на оставшемся целым глазу, Техна первым делом подумала, что из-за травм у нее начался бред. Потому что представить себе сцепившихся между собой Тимми и Хелиа – самых спокойных и миролюбивых в когда-то дружной пятерке учеников Фонтароссы – ничем, кроме откровенного бреда или галлюцинация, не получалось. От пятерых осталось только трое… То есть, конечно, все остались живы, вот только у двоих жизненный путь как-то не совпал с остальными. А Офир так и остался слегка особняком – воины не слишком доверяли колдунам, укоренившийся стереотип. Офир, кстати, был там же – пытался помочь Брэндон их растащить, причем не смотря на явное физическое и магическое преимущество, попытки эти так и остались не слишком успешными.
- Да прекратите наконец! – рявкнул сквозь густую пелену смутно знакомый женский голос. – Она очнулась!
Тимми перестал накручивать на кулак шикарные волосы Хелиа и рванул к пробивающейся в действительность жене.
- Я же говорил! – сияя стремительно наливающимся «фонарем» под глазом и близоруко щуря второй, не пострадавший, завопил он. – Я же говорил!
Брюнет остался стоять, демонстративно скрестив руки и нахмурившись. От чересчур громкого вопля в висках Техны будто граната взорвалась, машинально потянувшись, чтобы потереть лоб левой рукой – правой она почему-то вообще не чувствовала – молодая волшебница сама едва сдержалась от вопля, уставившись на утыканную какими-то трубками и иглами культю чуть выше локтя. Но заорать не получилось – банально не вышло набрать в грудь достаточно воздуха.
- Слава Архитекторам! – всхлипывал Тимми, уткнувшись лицом в ее шею и щеку. Наверное, от солоноватых слез обожженная кожа болела, но на фоне всей остальной боли это было так незначительно. – Слава… спасибо, спасибо!
Тимми вскоре после переезда на Зенит увлекся новым веянием кибер-религии, утверждающей, что вся вселенная – это огромная программа, написанная таинственными Архитекторами. Последователи этой секты носили черные глянцевые плащи, темные очки и изучали восточные единоборства с довольно неясными для непросвещенных целями.
Реальность – программой она была или нет – снова начала расплываться.
Очнувшись уже второй раз, уже в несколько более собранной форме – хотя собирать, прямо говоря, осталось мало что – Техна узнала последние новости. Утешительного было мало. Защитники Зенита пали и разыскавшей ее с подачи Тимми на месте крушения МЕХИ команде пришлось срочно отступать на Магикс, прихватив с собой ее обгорелый растерзанный полутрупик. В то, что Техне удастся выкарабкаться с такими ранениями, не верил, собственно, никто кроме Тимми, но высказать это вслух сумел только Хелиа. Собственно, драка в итоге разразилась примерно по этому поводу: Тимми требовал пригласить Флору, как лучшую Целительницу из им известных, на что Хелиа категорически запретил даже сообщать своей жене о происходящем: Техне, исходя из здравого смысла, не помог бы уже ни один Целитель, а травмировать ее смертью, да еще такой страшной, к тому времени ожидающую четвертого ребенка Фло Хелиа, само собой, был категорически против. В итоге у обоих мужчин банально сдали нервы, и начался мордобой.
Еще одной мало радующей новостью было то, что все это Техна, уже находясь в одной из клиник Магикса, услышала от самой Флоры вместе с нарочито-спокойным заявлением:
- Я решила, что нам с ним стоит на время расстаться!
Это было уже даже не катастрофой, Техне тогда показалось, что либо она все же чересчур сильно повредилась головой, либо спятил какой-то из законов мироздания. Флора… Флора жила своей семьей! Подруги даже посмеивались над ее старомодными взглядами, на что обычно не склонная спорить травница горячо возражала, что демонстрировать свою любовь и преданность самому дорогому человеку в жизни – никогда из моды не выйдет! И вот, пожалуйста!
- Не стоит осуждать Хелиа, он же защищал тебя! – с легким хрипом в недавно восстановленных легких голосовых связках возразила Техна. Подруга печально опустила глаза.
- Если бы ты умерла из-за этого, я никогда не простила бы ни себя, ни его за то, что не позволил хотя бы попытаться помочь. Ведь никто не знал, что Мирте удастся удержать твою душу!
- Удержать… душу?
- Обычные целители подобного не практикуют. Наверное, что-то из тайных знаний Белых ведьм. Дело совсем не в этом! Я не феминистка, как вы с Айшей, я всегда чувствовала себя счастливой оттого, что находилась под защитой. От того, что он так дорожит мной! Но на сей раз впервые столкнулась с возможной расплатой за эту заботу! Я все же человек и сама могу за себя решать!
- Он знал, что ты решишь. Что ты меня никогда не бросишь и сделаешь, быть может, даже больше, чем в твоих силах. Его можно понять.
- Понять – да. Но принять… я хочу подумать, разобраться в себе, чтобы решить, могу ли я принять. И не будет ли его следующим желанием замотать меня с головой в ватное одеяло и спрятать в чулане от всего остального мира! Мы… с Ириской и Розеном поживем пока вместе с вами, хорошо? Мы с Тимми уже подыскали подходящую квартиру в Магиксе…
- Ириска? Розен?
Ирис, старшей дочке Флоры и Хелиа, было четыре года, единственному пока мальчику Розену, кажется, всего полтора. Еще была средняя…
- Лили решила пожить пока с отцом, я не хотела ее заставлять. Когда у родителей проблемы, дети страдать не должны!
- Но я же… напугаю их до полусмерти в таком состоянии! – Техна подняла механический протез, напоминающий лишенный кожи металлический скелет руки, окутанный «венами» проводов. На Зените умели создавать кибернетическую псевдоплоть, почти неотличимую от настоящей, но Зенит пал вместе со всеми его достижениями. Как и самой Техне, ее миру предстояло долгое и кропотливое восстановление, чтобы стать хотя бы подобием прежнего себя.
- Не говори глупостей, - склониться, чтобы поцеловать подругу в щеку, Флоре удалось не сразу, пришлось боком подползти по краю больничной койки, придерживая животик. – Вот увидишь, не будет никаких проблем.

Проблемы, однако, возникли одновременно с началом совместного проживания. Правда, дети, действительно совершенно спокойно воспринявшие новый «имидж» Техны (в шутку обозвавшей себя, при первом же взгляде в зеркало, фанаткой земного фильма «Терминатор 2», который действительно любила, но смысл был в том, что ближе к концу фильма главный герой там выглядел почти в точности, как она на тот момент) тут оказались и не при чем. И были, наверное, скорее комическими, нежели серьезными.
Началось представление с момента, когда Тимми, в своей обычной манере просидевший до пяти утра за компом, выполз на кухню не то за очередной порцией кофе, не то еще по каким причинам и обнаружил там картину маслом. Стол был завален яствами, как в сказке: стопка кружевных блинчиков, горячие вафли, пончики, свежая клубника, три вазочки с разнообразными салатами, нарезанные тончайшими ломтиками колбаса и сыр. Последний хлопочущая Флора как раз заканчивала раскладывать по тарелочкам.
- Доброе утро!
Тимми, как раз рассчитывающий статистическую вероятность того, что от пережитого стресса, недосыпа и передозировки кофеина у него начались глюки, недоверчиво уставился на лучшую подругу жены. Флора собрала свои длинные русые волосы в гладкий пучок и поверх зеленого льняного платья-туники повязала розовый фартучек с оборочками, правда, завязать его ей пришлось не на поясе, а под грудью.
- Что ты здесь делаешь так поздно… то есть, так рано? – исходя из полученных данных, Тим все-таки сделал вывод, что молодая женщина ему не сниться.
- Я привыкла вставать на рассвете, вот, решила завтрак приготовить…
Сначала Тимми с сомнением покосился на небо за окном, только у самого края горизонта начинающее менять бархатно-черный цвет на серо-стальной. Потом на заваливающее стол изобилие. Слово «завтрак» в его личном словаре тесно переплеталось ассоциациями с чашкой тройного кофе, горячим тостом или парой сосисок.
- Мы ждем кого-то в гости?
- Я же не знала, что именно вы любите, вот и решила… что-то не так?
Техна тогда обычную нормальную еду есть, понятное дело, не могла. Допустим, Флора и ее двое… Или уже правильнее говорить «ее трое» детей - привыкли к более здоровому и регулярному питанию, чем Тим, способный, особенно сидя за компом, кусок мыла сжевать. Количество приготовленного все равно не желало соотносится…
- Когда ты все это успела?
- Тесто я замесила еще вечером…
- А откуда клубника и все остальное?
Флора с легким смущением кивнула на подоконник, уставленный горшками и длинными узкими ящиками с землей, в которой, успев невероятно разрастись за ночь, расположился целый садик в миниатюре – в том числе и несколько ягодных кустов. Вчера всего этого там не было!
- Я купила… и принесла… вы ведь не против? – зеленые глаза просто лучились кроткостью.
- Тебе же нельзя поднимать тяжелое! О, помилуй нас Архитектор, Флора, пообещай немедленно, если тебе впредь что-нибудь понадобится, просто скажи мне, чтобы я заказал доставку! И вообще, зачем надо было возиться столько времени, когда можно было заказать какие угодно готовые блюда?!
- Такие нельзя, - с ноткой обиды возразила травница. – Это мой личный рецепт, от бабушки остался. И вообще… Что-то не так? Когда я решила пожить у вас…
- Пожить, а не подработать прислугой! – уделять особо много внимания домашнему хозяйству у Техны и Тимми никогда не было принято, никто из супругов не горел желанием взваливать на себя столь нудные обязанности. На Зените вообще работу по дому выполняла бытовая техника! Но взваливать их на Флору было бы и их стороны поистине свинством.
- Мне совсем не трудно! Это же просто квартира, нет ни двора ни приусадебного хозяйства, тут и делать-то особо нечего, при минимальной аккуратности содержать все в чистоте ничего не стоит!
- Фло, я это… тоже феминист. Хоть ты и чужая жена – для меня стресс наблюдать любую женщину на кухне и… босиком. Разве тебе сейчас не нужно… ну отдыхать?
Привычно зарумянившись, Флора тихо захихикала.
- Раз феминист, то нечего запрещать женщинам делать то, что им нравится делать! Я не обязана тут сходить с ума от скуки, только потому, что лицезрение меня травмирует твою нежную мужскую психику! И вообще, не предлагаешь же ты мне просто лечь и проспать следующие четыре месяца!
- Четыре? Я думал… э-э, прости, - покосившись на живот Флоры, Тимми покраснел до корней волос.
- Ах, ну да, - нежно улыбнувшись, женщина с нежностью пригладила ладонями топорщащийся розовый фартучек. – просто на этот раз их двое. Возможно, мне действительно придется немного труднее, чем раньше, но, если так, пока-то все отлично!
И это не успели все отшутиться по поводу, что Флора и Хелиа наконец-то сбавили обороты! Первые трое их детей были погодками, но после рождения третьего парочка «терпела» почти два года – и вот, пожалуйста, не иначе как в виде компенсации, сразу двое!
- Чего ты так пугаешься? – Фло поймала руку Тимми приложила его ладонь к своему животу. Программист едва не отшатнулся от неожиданности и смущения, но обижать Флору, словно бы он действительно «пугается» очень не хотелось. Именно этот момент Техна выбрала, чтобы тоже появится на кухне и с притворным возмущением, едва сдерживая смех, завопить:
- Ты чего это к ней уже руки тянешь?! У-у, мужики, за вкусную кормежку со всеми потрохами моментально покупаетесь!
Сама она ставила – иначе не назвать – кулинарные опыты раз в жизни, на спор, а в результате устроила небольшой пожар. Тимми, покраснев еще сильнее, вылетел прочь, а Флора, вообразив, что стала причиной семейного скандала, кажется, готова была расплакаться. В результате пришлось извиняться за дурацкую шутку, мужу-то не привыкать, а подруга все по простоте своей за чистую монету принимала.
- Ну, как ты могла вообще такое подумать?!
- Да не подумала я ничего… просто… и вообще не в этом дело!
- В этом, это в чем? – серьезно спросила Фло, даже прекратив возмущаться. Неужели почувствовала что-то в голосе? Техна, покачав головой, неопределенно развела руками.
- Он ребенка хотел. Довольно давно уже… Все время казалось неподходящим, а теперь – сама видишь. Мне лично главное, что голова все же в относительной целостности сохранилась, а он, как муж, может и ощущать теперь во мне некоторые недочеты…
- Дурочка ты, разве за это любят?
- Ну, судя по вашей семейке…
- Не будем об этом, пожалуйста!
Совладать с маниакальной хозяйственностью Флоры так и не удалось. Техна быстро смирилась с этим, ухитрившись завязать что-то вроде дружбы с старшей дочкой Флоры Ирис, обнаружившей неожиданный для линфейки интерес к информационным системам и вообще большую тягу к знаниям, а вот для Тимми обнаруживать идеальный порядок на своем рабочем столе с начисто исчезнувшими ориентирами в виде недопитых чашек с остывшим кофе и сложенными в аккуратные стопочки бумаги, в которых, по собственному заявлению, ничего потом не мог найти. А уж регулярное стремление оторвать его от компьютера из-за времени завтрака, обеда или ужина вообще воспринимал, как стихийное бедствие. Флора искренне считала, что за столом должны собираться все обитатели, не желая признавать право каждого лезть в холодильник тогда, когда самому захочется.
- Как Хелиа удалось прожить с ней пять лет и остаться таким тощим? - натянув как-то свои глянцево-черные, в тон плащу, брюки, и явно оставшись недовольным получившимся внешним видом, растерянно пробормотал Тимми. Техна хихикнула.
- Наверное, Хелиа не сидит за компом по двадцать часов в сутки! – ехидно предположила она, сдержав порыв ущипнуть мужа за бок. Кибернетичекие руки – тогда еще довольно примитивной технологии - не обладали осязательной чувствительностью, и она постоянно боялась причинить кому-то боль, неверно рассчитав их силу, оттого вообще избегала прикасаться к людям.
- С этим определенно надо что-то делать.
- С этими уже ничего, там отпускать нечего – купи себе брюки размера на полтора больше…
- Да я не о брюках! – Тим выгнулся дугой, рассматривая почему-то свой бок. – И вообще, под плащом не видно!
- Пока что действительно не видно! – саму Техну специальная диета спасала от кулинарного произвола подруги, так что повод поиздеваться в свое удовольствие упускать было бы грешно.
- Надо их помирить!
- Тебе так дорог свинарник на столе и окаменевшие бутерброды?
- Их надо помирить, потому что им плохо друг без друга! Ну и… я этого долго не вынесу! Твоя подруга – сплошной ходячий стереотип! Таких девушек просто не может существовать в реальности!
- Может, не стереотип, а идеал?
- Мой единственный идеал – это ты! И как ты не понимаешь… Ты не хочешь, чтобы Ирис увозили, да? Ты так привязалась к этой девочке…
Техна отвела взгляд.
- Ловлю момент, согреваясь у чужого очага… с ними семья… как настоящая.
- А у нас с тобой семья игрушечная?!
- Тимми, о Нео моего сердца, не понимаю, что тебя так сильно гнетет? Если ты не стал любить меня меньше всю на шарнирах и на протезах, неужели ты думаешь, что перестанешь мне нравиться из-за каких-то шести лишних килограммов?
- Шести? Где ты видишь шесть?! – подскочив от избытка эмоций, Тимми с возмущением уставился на хохочущую жену. – И вообще – я серьезно!
- Ну, прости, пупсик мой! Я сама понимаю, что серьезно, не сердись. Просто я понятия не имею, что мы для них можем сделать, если бы мне надо было помириться тобой, я бы сотню способов придумала, а Флора и Хелиа… они же не ссорились никогда, опыта в этом тонком деле нет. Они… они не знают, как надо мириться!

Стереотип – не стереотип, а определенного рода идеализированность мышления и поведения во Флоре определенно присутствовали. Впрочем, Техна еще в школьные годы замечала, что каждая из них на свой манер… зациклена, что ли? Не настолько, чтобы это становилось чем-то ненормальным, но все же у большинства людей характер устроен иначе. В меньшей степени сосредоточен на чем-то одном, наверное.
- Почему ты это все время делаешь? – как-то поинтересовалась Флора.
- О чем ты?
- Дразнишь Тимми. Ты ведь его любишь.
- Именно это я и сказала…
- Да, но… сказала так, что это прозвучало обидно! Как можно обижать самого дорогого человека во Вселенной, да еще просто так, бес повода, просто чтобы сказать что-то остроумное? – подруга казалась совершенно растерянной.
Техна даже не нашлась, что ответить. Иногда, а если быть совсем уж честной, то довольно часто, они с Тимом действительно друг на друга обижались. Брэндон даже шутил, что разные люди еще уживутся вместе, а вот слишком друг на друга похожим придется сложновато. Но, нельзя знать точно, как Тимми, а она сама никогда не видела в этом конца света. Наверное даже, иначе им было бы немного скучно!
- Идеальных людей не бывает, - наконец неопределенно возразила она, непонятно даже, себя или мужа имея в виду. Флора печально вздохнула.
- А ведь еще совсем недавно я спорила бы с этим утверждением до хрипоты.
- Ты не хочешь поговорить с Хелиа? Как можно принять и простить кого-то, так старательно его избегая! Кроме того, по меньшей мере, глупо сердиться на человека за то, чего никогда не было, а только могло бы быть! Впрочем, он тоже хорош!
- Пожалуйста, не нужно. Я просто… должна понять, что будет правильным. Почувствовать это сердцем, прежде чем принимать решение. Или все, так или иначе, не будет, как прежде. Если я до такой степени вам надоела… ну, вернусь я к Хелиа или нет, я абсолютно точно вернусь на Линфею. Малышкам лучше будет родиться и расти там…
- Если тебя еще допустят к космическому перелету, в чем я серьезно сомневаюсь! - скептически возразила Техна. – И ты нам вовсе не надоела, Флора, мы же друзья, ты никому из нас никогда не надоешь.
- Но Тимми…
- Ты классический образчик женственности, Фло.
- Вовсе нет. Я даже не такая красивая, как все вы!
Электронная фея едва сдержалась, чтобы не хмыкнуть. К собственной «красоте» она все еще привыкала. Хотя ее лицо как раз почти не пострадало, да и новый глаз совершенно ничем не уступал прежнему, волосы с одной стороны головы еще не успели отрасти, под косым начесом еще можно было разглядеть холодный блеск хромовой пластины на месте когда-то страшной раны. Что же, ей повезло больше, чем сказочному Железному Дровосеку – по крайней мере, сердце осталось собственным! А тело… нельзя получит все и сразу, но после постепенной модернизации киберплоть вполне может внешне и даже текстильно ничем не отличаться от настоящей, живой. Самое время пожалеть, что родной мир, ныне покоящийся в руинах, продавал другим королевствам продукты фантастических технологий, но только не первоисточники. Теперь воспользоваться чем-то подобным им просто не по карману. А прежде, чем проситься на работу в Алфею, как Техна планировала поступить в обозримом будущем, следовало привести себя в порядок хотя бы настолько, чтобы студенток не распугать.
- Тимми общается с электроникой куда больше, чем с живыми людьми. Он жену-киборга, даже столь корявой сборки, скорее воспримет чем-то понятным и нормальным, чем такую женщину, как ты – ты ему кажешься чуть ли не фольклорным персонажем.
- Из крылатой фразы про босиком и на кухне! – невесело улыбнулась Фло. – Никогда не понимала, почему об этом говорят так уничтожительно! Ведь я счастлива! Я была абсолютно счастлива… так жить. Но все говорят о том, какую известность я могла бы получить за свои целительские способности, если бы почаще уделяла время практике. Мне нравится быть Целителем, я люблю помогать людям… при чем тут известность?
- Каждый видит счастье со своего ракурса… Не понимаю, почему ты не хочешь!..
- Я боюсь. Боюсь, что уже не смогу относиться к нему так, как прежде – боюсь понять это, понимаешь!
Наверное, уж лучше любить человека, трезво осознавая за ним множество мелких недостатков, возможно, раздражаясь порой из-за этого или подшучивая… все рано это лучше, чем воображать себе абсолютный идеал, учитывая, что в жизни очень редко выпадает возможность совершить идеальный поступок. Слишком много противоречивых последствий у каждого действия.
- И вообще, у него нос длинноват.
- Что?
- У твоего Хелиа – длинный нос, ясно! И его картины так и не получили признания, а на «нетленке», как известно, ни имени, ни состояния не сделаешь…
- Хелиа рисует от души и для души! – оскорбилась подруга. – На Линфее деньги ничего не значат, мы не Джамел, чтобы ценить мертвый металл и холодные камни! Все, что нам необходимо, нам дает природа! А признание, имя… как я уже сказала, это ни о чем мне не говорит! К чему ты это вообще начала?
- Ты же любишь его, не обращая на все это внимания.
- Это система ценностей. Все это действительно мелочи, но я не могу взвесить дружбу и любовь на весах, ожидая, что что-то из них перетянет. Как бы ни любила, что бы он для меня ни значил…
- Фло! Хелиа не идеальный идол, он живой человек. Он совершает ошибки, как все люди… а некоторые ошибки просто нельзя не совершить. Я точно знаю, что я, даже знай заранее о поражении и всех этих ранах, что выживу чудом… или даже зная, что вовсе не выживу – все равно поднялась бы в небо, чтобы да последнего защищать Зенит! Веришь? Уверена, что и Хелиа тоже, даже знай он заранее, чем все это кончится и как ты сама отреагируешь на это, пытался бы защитить тебя даже от самой! Да ты и сама это не хуже меня понимаешь!
- Не понимаю! Не понимаю, почему ты говоришь мне все это. Почему, если все это правда, он так и не появился, чтобы сказать мне что-то подобное сам?! Не понимаю… ведь я чувствую, что ему тоже плохо без меня… без нас всех!
- Так ты этого все это время ждала?! – едва сдержавшись от выражений позабористее. Флора в своей до боли знакомой манере трогательно покраснела.
- Не могла же я после всего, что ему сказала, просто вернуться, получится, как будто мои слова не имели значения, а они имеют значение, и я не могу просто так перечеркнуть их из-за того, что нам плохо друг без друга! Кроме того, как ты сама сказала, ни порталом, ни космическим перелетом мне сейчас нежелательно пользоваться…
- А с чего ты вообще взяла, что Хелиа на Линфее? Он туда так и не вернулся – остановился в Фонтароссе у деда. И Лили, если я не ошибаюсь, тоже там…
- Что?
- Мы сами узнали об этом совсем недавно… Тимми как раз собирался поговорить с ним, опасаюсь, как бы не закончилось еще одной дракой – свое конституционное право жить в бардаке Тим, похоже, намерен отстаивать до последнего…
- Ребята, спасибо вам, спасибо огромное! Вы просто не представляете, как много для меня значит ваша помощь!
Типичный пример женской логики: им-то за что «спасибо»? Да еще сейчас, когда ничего еще особо не изменилось! Впрочем шанс свести обратно эту парочку и, наконец, вздохнуть спокойно, упускать было бы грешно…
Ирис обнаружилась, с интересом наблюдающей чего-то в компьютере. Буквы девочка, не смотря на юный возраст, знала еще до переезда, оттого читать научилась с удивительной легкостью – то ли Фло со всеми своими малышами занимается с раннего детства, то ли эта такая одаренная. Внешне черноволосая крошка куда больше напоминала отца, у матери унаследовав только нежно-зеленые глаза да легко загорающую на солнце кожу цвета смуглого персика.
- Ири, твоя мама просила меня не разрешать тебе сидеть за компьютером. Кроме того, для детей это вредно. Что ты там увидела?
- Я разговаривала с Элей… Мы скоро уезжаем, да?
- Вряд ли так поспешно… впрочем, наверное, ты захочешь увидеться с отцом… с твоим папой, верно. Вы действительно все скучаете друг без друга, не только они двое.
- Жаль, что ты не сможешь приезжать к нам, - они уже давно договорились обходиться без обращений вроде «госпожа», Техне почему-то казалось, что применительно к ней это не звучит совершенно. А на Линфею, где все продукты научно-технического прогресса были под запретом, киборгам действительно ход закрыт. Ирис еще не осознавала, в чем особенность ее новой взрослой подруги, так что уяснила только суть и очень этому огорчилась. – я буду очень, очень скучать. И без Эли тоже.
- Ты познакомилась с кем-то по Интернету?
- Не знаю. Она появляется в виде картинки там, - девочка ткнула пальчиком в монитор. – и мы разговаривали. Наверное, если бы дома было такое же волшебное зеркало, она и там нашла бы меня… Это лучше, чем книги, и не нужно убивать деревья для бумаги!
- Я тоже буду скучать. Очень-очень, - на все остальные рассуждения Техна просто не нашла, что ответить.
Ирис выбежала в коридор, подняв невероятный для столь маленького создания топот и грохот, а Техна обернулась к компьютеру, собираясь выключить…
«Ири, где ты?»
Что-то она не припоминала голосовой связи на их новом компьютере. Впрочем, Тимми же постоянно что-то модернизировал и дополнял. По части «железа» он все же уступал жене, поэтому в основном специализировался на «математике», написании программ, но все равно, всякое бывает… «глазок» небольшой прикрепленной к монитору камеры внимательно изучил новое лицо.
«Ты мама, верно? Я помню твое изображение – мой дизайн почти полностью был смоделирован с той фотографии…»
Техна видела. Слова Ирис насчет картинки оказались не вполне верными, изображение девочки – тоже примерно лет четырех с виду – было выполнено тогда еще довольно простой, но все же трехмерной анимацией. Не считая рыжевато-русых волос, эта девочка действительно до боли напоминала саму Техну, конечно, ту, какой она была в детстве, еще в полной мере являясь человеком.
- А ты… Эля?
«Электра. Папа сказал, что меня зовут Электра…»

Так... поскольку будущих учениц на Солярии аж трое, повествование поведется от лица Брэндона, как самого относительно вменяемого в плане критической оценки происходящего)


Брэндон

Солярия по праву считалась одним из величайших королевств магической вселенной. Государственным строем здесь была вполне себе просвещенная монархия, даже сейчас, в военное время, законы король поддерживал более чем либеральные, самым страшным наказанием считалось изгнание, а за почти сорок лет правления шестидесятисемилетний Радиус не вынес ни одного смертного приговора. Официально, разумеется, не практиковались и пытки. Официально… хотя, если бы кто-нибудь спросил возглавляющего королевскую гвардию мужа наследной принцессы, тот без колебаний назвал бы самую страшную пытку, более того, применяемую здесь к абсолютно ничем серьезным не применившемуся человеку.
Пытка носила название «Семейный поход по бутикам и ателье», причем за почти два десятка лет брака Брэндону так и не удалось научиться воспринимать этот воплощенный кошмар, как должное. Наверняка в аду есть круг – один из самых нижних – где грешные души вечно обречены сидеть в кресле, от скуки потягивая безвкусный чай, в качестве закуски к которому предлагаются только невыносимо приторные сладости, наблюдать за ползающими со скоростью полудохлых улиток продавщицами-консультантками и, время от времени слышать что-то вроде:
- Милый, а как тебе вот ЭТО? Розовое с зеленым – писк этого сезона, символизирует наивную юность!
Искренняя любовь к взбалмошной женушке, привитая при королевском дворе относительная тактичность и врожденный инстинкт самосохранения не позволяли Брэндону мягко напомнить, что тридцатидевятилетней женщине, выбирающей наряд по случаю официального выхода в высший свет двух уже почти взрослых дочерей… только «наивную юность» и символизировать. Но цифра «тридцать» вот уже несколько лет классифицировалась Стеллой, как страшное ругательство, бледнея лишь перед неотвратимо нависающей дамокловым мечом цифрой «сорок».
- Да, да, конечно, просто очаровательно! - предсмертным стоном выдавил из себя мужчина. Принцесса озадаченно склонила голову набок. – И этот воротник… гм, дивно сочетается с формой твоих ушей!
Наверное, он уже бредил. Впрочем, ради того, чтобы этот затянувшийся кошмар, наконец, закончился, Брэндон готов был говорить что угодно!
- Ты же это говорил про предыдущее платье! – возмущенно напомнила Стелла.
И про предыдущее, и про штук этак надцать, примеренных до того… По правде говоря, он никогда не умел отличать салатный цвет от фисташково-зеленого, а морскую волну от берлинской лазури, не говоря уже обо всех этих силуэтах и покроях, так что рябить в глазах начинало где-то на третьем-четвертом платье. От уютной атмосферы элитного бутика часа через полтора сидения в кресле клонило в сон, Брэндон давно бы научился попросту дремать с открытыми глазами, не требуй супруга по каждому примеренному наряду его комментариев. Желательно – восхищенных. А теперь вот, перестав удовлетворяться похвалой к каждому платью, требовать выбора, какое же из них ЛУЧШЕЕ! Не признаешься же, что все давно слились в одно расплывчато-яркое пятно!
- Гм, ты можешь выбрать тот цвет, который тебе больше нравится…
- Брэндон! А тебе, что, безразлично, как я буду выглядеть на таком важном балу?!
- Звездочка, ты для меня божественна в любом наряде!
А еще лучше – без одежды вовсе, но столь неуклюжую, пусть и совершенно искреннюю, похвалу Стелла стерпела бы от мужа разве что наедине, поэтому при свидетелях приходилось помалкивать. Этикетом приписывались велеречивые комплименты, неважно, сколь правдивые, которые Брэндон так и не научился расточать… да и не имел ни малейшего желания учиться!
То, что он говорил, не было ни комплиментом, ни лестью. Стелла была в достаточной мере хороша сама по себе, чтобы просто не замечать всех этих вычурных одеяний, жаль только, сама принцесса ни за что не соглашалась – словно бы весь мир вертелся вокруг этих тряпок!
Наследная принцесса королевства Солярия напоминала бывшую фотомодель, уже после смены профессии открывшую в себе преступную любовь к пирожным и сладостям: сохранив стройную талию и длинные ножки, фигурой, так сказать, в целом, сама теперь навевая ассоциации о свежеиспеченном пирожном. С точки зрения Брэндона, да и не только его, это только прибавляло ей очарования. Сама Стелла, к счастью, не имела привычки хранить и донашивать старые вещи, так что местами изменившегося размера, вроде бы, и не заметила вовсе. В безумном мире высокой моды не одежда шилась под человеческие фигуры, а люди были обязаны «соответствовать» одежде, так что именно то, что Брэндон находил в фигуре жены особенно привлекательным, с точки зрения всех этих двинутых Кутюрье более всего нуждалось в диете…
Счастье еще, что оспаривать красоту будущей королевы не хватит наглости ни у одного выслужившегося портного!
- Ну так что, розовое или лиловое?
Дернув головой, мужчина недоуменно уставившись на два почти одинакового цвета лоскута, которые его золотоволосая супруга держала в руках, с требовательно-вопросительным видом уставившись на него.
- Э-э… которое слева, - попытался уклониться, честно говоря, и не разобравшийся, какое из них какое, Брэндон. Стелла с сомнением рассмотрела оба наряда, слегка нахмурив лоб под челкой. Как многим очаровательным женщинам, задумчивость ей была не особенно к лицу.
- Ты уверен.
- Нет. Я вообще не отличаю их по цвету, - сдавшись, честно признался он.
- А почему тогда сказал, что левое?
- Ну… ты спросила…
Принцесса сокрушенно покачала головой. От укоров в непроходимой дремучести, черствости и вообще избирательном дальтонизме ее мужа спасли только две девушки, выпорхнувшие из соседнего зала.
- Кошмар! Мне ничего не подходит, абсолютно ничего! Мне нечего надеть, совершенно ничего! – патетически взвопила, швырнув на одно из свободных кресел охапку разноцветной ткани, одна из них. – Нам предстоит такой важный бал, а я даже не могу найти подходящего платья! Какой позор!
Только что сонно ползающие продавщицы переполошились, принявшись наперебой уговаривать безутешную девушку не спешить с выводами. Куда уж тут спешить! Как бы зимовать здесь не пришлось… Мысленно Брэндон укорил себя за то, что так и не освоил аристократическую премудрость никуда не спешить, со вкусом предаваясь праздности и излишествам – время, проведенное подобным образом, продолжало казаться потерянным зря! Со сдержанным вздохом мужчина перевел взгляд с жены на стенающую старшую дочь.
Не смотря на довольно темные – каштановые с солнечной золотинкой – волосы, принцесса Рада казалась почти точной копией матери в юности, что внешне, что характером, что шмоточной маньячностью. Кое-кто при дворе ехидно шептался, что для того, чтобы быть стопроцентной блондинкой, оказывается, даже необязательно иметь светлые волосы – достаточно образа мировоззрения. Вторая девушка сочувственно кивнула, скромно потупившись – в отличие от подруги, она уже успела выбрать себе наряд для бала, и теперь, почти наравне с Брэндоном, исключительно за компанию присутствовала в почти варварском набеге на очередной элитный бутик. На светловолосой, с легкой рыжинкой, девушке было бирюзовое платье самого простого покроя с открытыми плечами и чуть расширяющейся к низу юбкой, очень подходящее к непритязательной миловидности. В зависимости от вкусовых пристрастий крестницу Стеллы Фирру можно было счесть как хорошенькой, так и простушкой, особенно на фоне ослепительной красоты Рады, уже воспетой, как прекраснейшая девушка в королевстве. К счастью, Фирра была совершенно не завистлива и, едва ли не с пеленок став лучшей подругой их старшей дочери, ничуть не тяготилась необходимостью вечно пребывать в тени юной принцессы. Даже лишенная великосветского лоска, девушка была все же довольно-таки миленькой, а простое бирюзовое платье очаровательно сочеталось с глубокой голубизной ее глаз.
Изначально Стелла, еще до свадьбы получив от какой-то гадалки прогноз о том, что у нее будет две дочери, собиралась удочерить воспитанницу, решив, что под подкидышем и подразумевалась вторая предсказанная дочурка. Однако такое толкование прогноза оказалось неверным, когда примерно полгода спустя стало очевидным, что родных детей у них будет уже в обозримом будущем не меньше двух. В том, чтобы приписывать себе трех детей за раз, даже Стелла усмотрела некоторый перебор, и подброшенная девочка чуть меньше, чем на год старше принцесс-двойняшек, была объявлена просто взятой на воспитание по стечению обстоятельств дочерью родственников.
- Я этого не переживу! Фирра и то выглядит лучше меня! Все ужасно! – захлебывалась причитаниями Рада под тщетные попытки матери и взвода продавщиц ее успокоить.
- Неужели ты вообще ничего не выбрала, только посмотри, сколько здесь всего!
- Все это мне не подходит!
- Совсем ничего не подходит? Вон то, золотистое, например, просто очаровательно!
- Золотистое! Да в главном зале Солнечного Дворца все выдержанно в желтых и золотых тонах! Хотите, чтобы я сливалась со стенами и оказывалась невидимой на фоне штор, да?
- Тогда вон то, розовое…
- Слишком кукольно!
- Зеленое…
- Банально!
- Белое! Знаешь, по старой традиции на свой первый бал девушки всегда приезжали в белом платье…
- Отвратительно меня полнит!
Брэндон, попытавшийся было отрешиться от невыносимой реальности, вздрогнул, услышав переходящий в визг голос старшей дочери и с сомнением покосился на девушку. Талия девушки была до неестественности тонкой, словно стянутая невидимым корсетом, а длинным ножкам позавидовал бы журавль. Право же, ей даже объемный рисунок пошел бы исключительно на пользу. Заключив, что никогда не поймет женщин, муж наследной принцессы снова постарался отключить сознание и, в особенности, слух.
- … Лучшие кристаллы из королевства Джемил, провинции Сваровия…
- … А этим безвкусным стекляшкам место на новогодней елке, а не на моем платье!..
Похоже Рада, будучи достойной дочерью принцессы Стеллы, сегодня была в ударе, а несчастные продавщицы – весьма к оному близки. Как правило, в аристократической среде было принято не покупать готовую одежду, а заказывать индивидуальный пошив у портных, но принцессы по непонятной причине испытывали какое-то извращенное удовольствие, доводя продавщиц в бутиках до полуобморочного состояния своими непомерными запросами. Но от настолько выгодных и престижных клиенток готовы были терпеть любой произвол.
Конец этому представлению непреднамеренно положила Иллет, младшая сестра Рады. Младше, строго говоря, она была минут на пятнадцать или двадцать, но внешне для близнецов юные принцессы были довольно-таки разными. По бытующему мнению Иллет пошла в бабушку по материнской линии: бывшую королеву Луну. Брэндон, на зависть многим зятьям во Вселенной, встречался с второй принцессой мира Селения всего раз в жизни – на своей со Стеллой свадьбе – но в целом мог согласиться: белокурые, цвета лунного золота, волосы внучки и хрустально-синие глаза с серебристым дном действительно делали их довольно похожими. По сравнению со старшей сестрой Иллет была довольно тихой и скромной… хотя, быть может, ее просто мало кто замечал в таком контрасте. Но, если потрудиться заметить и разглядеть, красотой Раде не уступала. Только красотой, но, увы, не яркостью, поначалу появление младшей принцессы в зале соизволила заметить только Фирра.
- Ты уже закончила, Иль? Какая прелесть!
Фирра, как правило, восхищалась всегда и всем – выработалась привычка за долгие годы дружбы с Радой, постоянно требующей от окружающих бесконечного восхищения собственной красотой и неисчислимыми талантами. Но на сей раз Брэндон склонен был с ней согласиться. В отличие от матери и сестры, Иллет справедливо опасалась ярких кричащих оттенков, не желая оказаться невидимкой, потерявшись в собственном наряде, оттого одевалась в нежные бледно-голубые, розоватые и палевые тона, в результате все равно теряясь на фоне не только яркой сестры, но даже и безыскусной Фирры. Но на сей раз ей, похоже, удалось найти золотую середину, выбрав для бала насыщенное, но не слишком яркое сине-голубое платье с серебряным шитьем на корсаже и по краю подола.
Ревниво обернувшаяся Рада аж затихла, вперившись в сестру взглядом.
- Это твое платье? Для бала?
- Ага, - слегка оробев от такого количества непривычного внимания, тихо согласилась Иллет. – вам нравиться, правда?
- Нравится? Да это же платье моей мечты! – простонала старшая сестра. - Иль, роднулечка, уступи его мне, а! На мне оно все равно будет смотреться гораздо лучше! Ты чересчур блеклая!
- Рада, как тебе не стыдно! – попытался было вмешаться Брэндон. Рада хлопнула золотисто-карими глазами и, плюхнувшись прямо поверх горы разноцветных тканей, горестно запричитала:
- Бедная я несчастная, никому никакого дела до меня нет! На такой важный бал придется идти, во что попало одевшись, а всем хоть бы что! Конечно, Иллет вы больше любите! Только и слышу: ах, Иль, ах, самая умненькая, самая добренькая, ах, самая скромная, так прилежно учится, только и ставят в пример!
Брэндон тяжело вздохнул, уже пожалев о своей попытке вмешаться. Иллет, обладая несколько менее взбалмошным характером, действительно была куда более покладистой и прилежной в учебе, чем неразлучные подружки Рада и Фирра, всегда находившие себе занятия поинтереснее. Если Фирра еще хоть изредка старалась взяться за ум – она то не была второй по праву наследования претенденткой на престол и не могла считать науки необязательным приложением к короне, красоте и богатству – то капризница Рада воспринимала любые занятия с исключительной скукой и радовалась любому поводу от них увильнуть.
- Радочка, но ведь это действительно не справедливо – отнимать у Иль уже выбранное платье! – попыталась было утихомирить подругу Фирра. – До бала еще есть время, мы еще найдем для тебя платье, даже лучше!
- Я не хочу ни лучше, ни хуже! Я хочу ЭТО! Она всего лишь увидела его первой, и что?!
- Перестань!
- А ты не смей мне указывать! Кто ты вообще такая! Приживалка, моя бледная тень!
Фирра поджала губы. Не смотря на кажущееся добродушие и скромность, девушка была довольно-таки обидчивой, вспыхивая, как сухая трава, и столь же быстро успокаиваясь.
- Как любезно со стороны Вашего Высочества напомнить мне это! – сжав кулаки, выплюнула она и, резко развернувшись, бросилась прочь из торгового зала.
- РАДА! – возмущенно воскликнула Стелла.
- Что «Рада», что «Рада»?! Беги, утешай свою драгоценную крестницу! Папа вечно на стороне своей любимицы, а ты вообще предпочитаешь родной дочери чужую, а, мамуля?! А она и рада по любому поводу расхныкаться!
- Еще одно слово, юная леди, и никакого бала вообще…
- Прошу вас, перестаньте! – зажмурившись, закричала Иллет. – Я отдам платье, только прекратите это!
Кажется, тоже едва сдерживая слезы, белокурая принцесса убежала обратно в примерочную. Рада удовлетворенно хмыкнула, но тут же приуныла и, мгновение помедлив, бросилась вслед за убежавшей подружкой.
- Фирочка, солнце, ну прости меня! Я так нервничаю перед этим балом, так нервничаю, просто… вот и сорвалась, ну прости, прости, прости!
Уже искренне скучающий по нудной тягомотине бесконечных примерок, лишь бы «его» дамы не передрались в процессе, Брэндон устало помассировал виски.
- С этим надо что-то делать! – серьезно заметила Стелла. – Набрасываться на сестру и оскорблять подругу из-за наряда… это чересчур! Раде будет трудно в жизни с таким характером.
На самом деле Рада не была ни жестокой ни даже особо эгоистичной. Она искренне любила и сестру и подругу. Просто избалована была до невозможности, чересчур привыкнув получать все желаемое по первому требованию, не прилагая ни малейших усилий… Говорят, жестоки маленькие дети, поскольку еще не понимают чужой боли.
- Действительно, и где это она могла нахвататься подобных манер и… жизненных ценностей?! – с ехидным недоумением откликнулся супруг. Королевская наследница, однако, ехидцы не уловила.
- Ну так вернемся к моему платью. Говоришь, розовое лучше?
- Разумеется, моя красавица, ты в нем просто великолепна! – совершенно искренне согласился Брэндон.
- Ну, если ты так считаешь, дорогой, пожалуй, именно его я и возьму! – просияла Стелла. Что же, оставалось радоваться, что с возрастом эта безумная одержимость, если не проходит, то хотя бы укладывается в рамки разумного.
- Раз Рада тоже уже выбрала для себя платье, остается только Иль? – как бы он ни сочувствовал младшей дочке сейчас, сладостные мечты о возвращении, наконец, домой после всего этого магазинного кошмара перевешивали.
- Не надо так спешить, милый, - строго погрозив мужу пальчиком, возразила Стелла. – мы же еще должны найти наряд для тебя!
Внутри у Брэндона неприятно похолодело.
- Пожалуй, я лучше буду придерживаться своего парадного мундира! – поспешил слегка осипшим от ужаса голосом заверить он. – Все-таки статус главы королевской гвардии…
К его огорчению этот весьма громко звучащий статус не обязывал ни к чему сверх того, чтобы уметь носить пошитый по индивидуальному заказу мундир, да быть любезным с королем и наследной принцессой! К реальному командованию войсками отношение было чисто символическим.
- Но ты же на всех торжественных мероприятиях появляешься в этом мундире! Ты не просто глава гвардии, ты будущий королевский консорт! Думаю, тебе стоит надеть официальные регалии…
- Ну уж нет! Чтобы я да в этих… чулках!
- А почему нет. Лично я всегда считала, что у тебя очень красивые ноги!
Брэндон очень на многое был готов ради своей легкомысленной женушки, но шелковые чулки на подвязках это «многое» в себя точно не включало. С подобными вещами он согласился бы иметь дело разве что на самой Стелле, но никак не… короче говоря!
- Родная моя, я все же настаиваю! – наверное, в его голосе прозвучало столь неподдельное отчаяние, что супруга сжалилась и, обиженно надув капризные губки, пожала плечами.
Сдержав вздох неподдельного облегчения, Брэндон откинулся на спинку кресла и погрузился в раздумья.
Он с детства жаждал приключений, великих свершений и грандиозных побед. А кто из мальчишек о таком не мечтает? Но все равно, стоило ли цепляться за выпавший шанс сопровождать принца Ская в элитное воинское училище, с отличием – кое в чем и превзойдя своего сюзерена – закончить оное, по праву считая себя одним из лучших воинов… и все это ради пресной однообразной повинности стоять за королевским креслом сперва тестя, а когда-нибудь и жены. Сам Брэндон ни малейших прав на престол не имел, не уродился, так сказать, однако как раз это ничуть его не огорчало. Он любил Стеллу, а прилагающаяся к ней корона скорее стала досадным изъяном в отношениях, чем приятным дополнением. Будущая королева она или нет, а делать из себя подкаблучника он не позволит! Но попробуй, возмутись установившимся порядком, когда почти любая попытка спорить с супругой, заканчивается истерикой, слезами и обвинениями, а царственный тесть, в заветных снах все еще видящий для дочери более подходящую партию, только и взирает грозно. Уж если хоть тень мысли, будто дочь несчастна в браке с Брэндоном, посетит Его Величество, если сама Стелла не станет держаться за недостаточно благородного по праву рождения мужа с тем же упорством… из грязи в князи выскочил, обратно и вернется! Утраты статуса, привилегий – не пугали Брэндона, но разлука со Стеллой… Сколь бы порой невыносимой она ни казалась, поистине невыносимо стало бы без нее.
Наследная принцесса тоже искренне любила мужа. И искренне желала ему лучшего, вот только это было ЕЕ представление о лучшем, несколько отличающееся от его собственной точки зрения. Он получил ничего не значащий титул при дворе, денежное содержание, любые предметы роскоши и изобилия, которые только мог себе представить… и с каждым годом все яснее понимал, что нужно ему совсем не это! Аристократическое общество продолжало казаться сборищем зажравшихся бездельников, становиться одним из которых Брэндон не желал ни под каким видом. Он тщетно пытался делать вид, что при деле, пытался привить королевской гвардии: подборке красивых юношей в стильном обмундировании – хотя бы иллюзию реальной дисциплины и боеспособности, пытался, пытался… А получил разве что славу, мягко говоря, офицера с причудами. Конечно, будущий королевский консорт мог себе это позволить…
По иронии судьбы незаконнорожденные дети куда больше похожи на своих родителей, чем появившиеся в заключенном браке. Это легко прослеживалось по их воспитаннице Фирре, напоминающей своего настоящего отца, короля Ская, куда сильнее, чем принц Диамант. Это легко прослеживалось и по самому Брэндону, бастарду, сводному брату своего когда-то лучшего друга, куда больше самого принца похожему на их общего отца. Наверное, поэтому его и выбрали для того, чтобы поменяться в Фонтароссе ролями со Скаем. Как и покойный король, Брэндон был шатеном с жесткими очень мужественными чертами лица, высокого роста и очень широкоплечим. На своем курсе он был самым атлетично сложенным юношей, и, прекрасно припоминая, во что лень и излишества к сорока годам, а то и раньше, превратили его незаконного отца, не собирался давать себе ни малейших послаблений. Особый колорит ежеутренним тренировкам придавало то, что принцесса Стелла не любила ни просыпаться раньше одиннадцати-двенадцати часов, ни, проснувшись, не находить мужа под боком – и то, и другое грозило страшным недовольством с ее стороны. Вот и приходилось, украдкой сбегая часов в семь утра, не позже, чем к десяти, успев привести себя после тренировки в порядок, возвращаться в супружескую спальню, уповая на то, что никакие форс-мажорные обстоятельства не разбудили супругу раньше!
- Милая, я хотел тебе сказать… я получил письмо от Хелиа, он в этом году стал новым директором Фонтароссы…
- О, передавай мои поздравления… и, конечно, соболезнования, его дедушка Салладин был прекрасным человеком и чудесным директором!..
- Дело в том что Конрад - помнишь его? – серьезно пострадал месяц назад в одном из боев с Империей, Целителям потребуется не меньше полугода, чтобы поставить его на ноги, вот Хелиа и подумал… - помявшись, Брэндон, наконец, решился. – Стелла, ты не против, если я на время стану его заместителем в школе? Твой отец сказал, что позволит мне удалиться на время со двора, если ты не станешь возражать!
- Но Брэндон, девочки уезжают в Алфею через пару недель! Ты что, хочешь бросить меня здесь совсем одну?! Я и так буду скучать…
- Стелла, идет война. Мы не можем в такое время запустить на полгода подготовку будущих воинов, сейчас вклад каждого на счету. При дворе от меня все равно никакого толку! Ну могу я раз в жизни заняться чем-то действительно стоящим?!
- А здесь, стало быть, ты впустую теряешь время! – задрожавшим не то от обиды, не то от злости звонким голосом воскликнула Стелла. И, неожиданно покладисто сообщила. – Ну, так и катись в свою Фонтароссу, раз это для тебя «действительно важно»! Заодно присмотришь за девочками в Магиксе, мало ли что им может понадобиться.
- Стелла, ну ты же понимаешь…
- Я же сказала, я не против!
Хоть Брэндон редко улавливал нюансы, но почти двадцать лет жизни со Стеллой и пятнадцать с тех пор, как научилась осмысленно разговаривать Рада, развили понимание того, что у некоторых людей не так важно, ЧТО сказано, гораздо важнее, КАК. Впрочем, он же и не ожидал, что супруга будет в восторге.
- Иллет, ты уже выбрала себе платье? – обратилась тем временем Стелла к приунывшей младшей дочке. Рады и Фирры в обозримом пространстве не наблюдалось.
- Что? Да… - почти не глядя, Иль выхватила первое подвернувшееся платье из смятой кучи на кресле. – Возьму вот это! Вполне сносно…
И, отвернувшись от родителей, себе под нос тихо добавила:
- Все равно смотреть все будут исключительно на НЕЕ!

Ирис

До сих пор Ирис приходилось покидать родной дом на Линфее всего раз в жизни, еще совсем в раннем детстве – воспоминания во многом были туманными и расплывчатыми, не только из-за прошедшего времени, но и, в основном, потому, что для маленькой девочки слишком многое в чужом незнакомом мире оказалось непонятным и необъяснимым. Розен, которому тогда было вообще чуть больше года, и вовсе ничего не помнил… Впрочем, Розен и не отличался особенной тягой к познанию чего-то нового. Почти идеальный гражданин Линфеи, жизнь в которой подчас напоминала девушке стоячее болото.
Правящей королевской династии на Линфее никогда не было, миром управляли Старейшины – совет из тринадцати замшелых, словно трухлявые пни, старцев с такими же замшелыми убеждениями. Хоть Совет и избирался всеобщим голосованием, никто хотя бы относительно молодой и прогрессивный не имел ни малейшей возможности в него попасть, ибо таковы были ТРАДИЦИИ. Традиции, которые Совет тщательно охранял и которые обеспечивали абсолютную власть Совета – выхода из этого замкнутого круга не наблюдалось. Не сказать, чтобы это было так уж плохо – жили на Линфее благополучно. Скучновато, но благополучно. Здесь никто не боялся завтрашнего дня – да и с какой бы стати завтрашнему дню было отличаться от сегодняшнего? Мир вековых лесов не знал воин, не знал предрассудков, не знал грязных политических интриг, ибо в политике просто не могли появиться молодые и амбициозные, не знал голода и урожаев, поскольку Мать-Природа платила своим почтительным чадам любовью и заботой, не знал… Да что их мир вообще знал и желал знать?! Впервые Ирис засомневалась в правильности такой жизни еще в раннем детстве, а окончательно уверилась в своих сомнениях когда их мама, всегда нежная скромная мамочка, осмелилась спорить со Старейшинами. На Линфее традиционно – то есть в порядке аксиомы – не одобряли воин. И на словах это звучало совсем не плохо. Но таинственная Империя поглощала один мир за другим, а Старейшины, с самого начала делавшие вид, будто их мира творящиеся безобразия ничуть не касаются, в момент, когда войну стало уже трудно игнорировать… попытались в качестве официального невмешательства запретить линфейским целителям, одним из которых и являлась мама, лечить воинов, пострадавших на войне. На мирное население других миров это не распространялось, но все равно вызвало бурное возмущение у многих. Возмущение, впервые высказанное вслух именно Флорой.
В матушке тоже что-то изменилось после того недолгого проживания в Магиксе. Ирис не могла четко осознать, что именно, но чувствовала эту перемену. А одним из внешних проявлений было то, что Флора, раньше буквально растворявшаяся в муже и семье, стала куда серьезнее относиться к лекарской практике. Война набирала обороты, работы Целителям прибавлялось, а ведь далеко не все посмели открыто противоречить воле Старейшин и лечить воинов.
После Флоренса, родившегося через пару лет после двойняшек, больше детей у Флоры и Хелиа не было, хотя шестилетняя Ириска чувствовала, каким нелегким для матери было подобное решение. Еще немного – и Флоры уже не хватило бы и на семью и на труд лекарки – и молодая женщина постаралась избежать этого «немного».
- Как же вы быстро растете! – с болью в голосе говорила она, когда старшая дочь получила ответ на заявку в Алфее. Старшие дети действительно взрослели… вот только забот у нее с годами не убывало.
Однако вскоре выяснилось, что в Магикс придется ехать не одной только Ирис, а всей их семье. И началась свистопляска!
- Нам не подойдет обычная съемная квартира, нужен особняк и, желательно, с садом! – рассуждала как раз сейчас мама, с легкой нервозностью рассматривая объявления.
- Но почему мы не можем жить прямо в этой Фонтароссе? – то и дело заглядывая через ее плечо, деловито интересовалась Лили, ни в какую не желающая признавать, что школа и гостиница – это пока еще не одно и то же. – Там КРУТО!
- Лилия, что это за выражения? – привычно возмутилась мама.
Со старшей дочерью у Флоры особого взаимного недопонимания не было никогда, даже в так называемый переходный возраст, когда скандалы между поколениями отчего-то считаются почти нормой. У Ирис на многое в этой жизни было собственное мнение, не всегда совпадающее с родительским, однако ни ей, ни им не пришло бы в голову ссорится из-за этого. А вот вторая сестричка, Лили, в полной мере возместила недостаток эмоционального напряжения, с самого детства проявляя такой характер, что обоим родителям оставалось только руками разводить. Бесконечные скачки по крышам и деревьям, воровство яблок из соседнего сада, по идее, ничем не отличающихся от таких же фруктов на их собственном участке, вечные драки и разбитые коленки, частые ушибы, а то и переломы – не у самой Лили, так у кого-нибудь из соседских детей, полученные, однако, при ее непосредственном участии, подсыпанное в общий с соседями колодец экспериментальное зелье, с самыми неожиданными последствиями, каким-то образом поднятая на крышу корова, выпущенные из чьего-то загона кролики, совместный поход в лес в поисках единорогов… Всего и не перечесть! Причем такого, чтобы одна и та же каверза повторялась дважды, никто не мог вспомнить.
Внешне Лили была куда больше похожа на маму, чем темноволосая Ириска, только пушистые русые волосы предпочитала стричь коротко, под мальчика, и одевалась соответствующе, в шорты и футболки. С этим Флора уже лет десять как перестала бороться, обнаружив, что любое платье на их второй дочери всего за четверть часа ухитряется превратиться в такие лохмотья, что на пугало огородное надеть стыдно! Но мальчишеские манеры все же старалась по возможности порицать.
- Ну почему? – гнула свое пацанка.
- Потому, что тебе уже не три года, а шестнадцать. Ты не можешь жить в школе для мальчиков, это неприлично!
- Почему это?
- НЕЛЬЗЯ!
Досадливо фыркнув, Лилия не то, чтобы согласилась со столь «логичным» доводом, а скорее поняла, что большего от матери не добьется. В данном случае Ирис, хотя и молчаливо, но была на стороне сестры. Типичный пример традиционного уклада: нельзя, потому что не положено – и никаких тебе больше объяснений!
- Надеюсь, Хелиа тоже не придется проживать там постоянно…
Все это Ирис не слишком-то уже касалось, ей, как и другим феям-адепткам предстояло жить в общежитии Алфеи. Не то, чтобы в собственной семье Иру что-то не устраивало, но все же, когда у тебя три сестры и два брата – причем все младшие… короче говоря, на время убраться подальше от всех родных и любимых выглядит не такой уж неприятной затеей. Тем более, как теперь получается, не так уж они будут и далеко, можно навестить в любой момент, если вдруг заскучаешь.
«Правда, я еще понятия не имею, с какими соседями по комнате им еще предстоит жить»
Хоть мама и очень не любила критиковать людей, как-то между делом Ирис из ностальгических воспоминаний выяснила, что во время собственного обучения Флоры в Алфее, ее соседка по комнате постоянно влипала в истории вселенского масштаба. А за стенкой жили две девушки, одна из которых постоянно изобретала что-нибудь самовзрывающееся, а вторая обожала в три часа ночи слушать джаз! Хотя вряд ли самые беспокойные соседи способны были переплюнуть выходки Лили! Лилия, кстати, хоть ей и пророчили поступление в Алфею на следующий год, решительно упиралась руками и ногами, возмущенно вопя, что фейские наряды просто надевать-то считает вопиющим унижением человеческого достоинства, а уж ЛЕТАТЬ в такой мини-юбке и вовсе форменное издевательство. Правда, все еще имея год в запасе, Флора пока что надеялась дочурку вразумить. Ирис не могла точно сказать, чем все это закончится: Лили любила приключения и всерьез намеревалась внести свой вклад в борьбу с агрессией Империи, быть может, до нее со временем дойдет, что без специального магического образования сделать это трудновато!
«Так что следует пользоваться случаем и хотя бы год постараться прожить с полной отдачей, пока там не появится сестренка с ее вредительскими талантами!»
Почти весь багаж Ирис состоял из книг. На Линфее книги были редким и довольно-таки дорогим товаром: во-первых, считалось зазорным без крайней нужды убивать дерево для изготовления бумаги, во-вторых, переписывались книги вручную из-за полного отсутствия научно-технического прогресса. Миллионных тиражей тут не дождешься! К счастью, кое-кто из маминых пациентов просек ситуацию и вместо традиционных шоколадок и вин в качестве благодарности начал тащить подарки для детей (денег за лечение Флора не брала принципиально, а благодарственными конфетами уже приходилось половину поселения кормить, и то часть пропадала!). Лили и Розену дарили игрушки, Нарциссе – красивые платьица и украшения, а Ирис получала книги. Тем не менее, личного собрания книг было чересчур уж мало, оттого слухи о знаменитой библиотеке Алфеи заставляли жаждущую познания девушку алчно облизываться.
- Библиотечный червячок! – припечатала старшую сестру Лилия, проходя мимо и сдергивая с носа Ирис очки. Сама она не утруждалась сборами, поскольку к вещам: что к одежде, что к книжкам, что к каким-нибудь дорогим сердцу безделушкам - относилась с пренебрежением.
- Эй, Белка, какого лешего ты напаковала целый чемодан сушеных мухоморов? Еще бы стог крапивы взяла! Кто все это, по-твоему, будет тащить?!

Ривен
«У всех невесты, как невесты!
Хоть и лягушки, да свои…
Кто ж нам достался – неизвестно,
Ни счастья нету, ни любви!
Уж лучше б холостыми были,
Сидели б лучше по домам…»
Шумел камыш ,кувшинки плыли,
Взлетали метлы к небесам!
Надежда Первухина

Негромкий всплеск в гостиной прозвучал несколько подозрительно. Особнячок на окраине столицы Магикса, когда-то давно выдержанный в едином готическом стиле, частенько сотрясали и куда более громкие шумы, на какое-то плюханье легче всего было просто не обратить внимание, но Ривен привык доверять своей интуиции.
В левом крыле особняка, где он и имел неосторожность проживать большую часть последних лет, царила уютная бархатная темнота. Узкие арки окон скрывали мягкие густо-фиолетовые занавеси, мерцающие серебряным и золотым шитьем, изображавшим звезды и планетарные символы, рассеивали полумрак матовые шары, похожие на огромные жемчужины, без всякого крепления покачивающиеся под потолком, а в коридорах бесконечным хороводом света и теней подрагивало тускло-бордовое пламя факелов. Низкая слегка старомодная мебель слегка восточного типа с пузатыми диванчиками и узорчатыми подушками самому Ривену казалась не слишком удобной и чересчур громоздкой, но ИМ нравилась. В одном из приземистых мягких кресел, свесив пушистый хвост, дрыхла здоровенная черная кошка.
Шагнув из этой бархатной темноты в холл центрального флигеля, с непривычки легко было ослепнуть! Солнечный свет, лившийся не только из стройных стрельчатых окон, но и с потолка, словно насквозь пронзая самую высокую, центральную башню, будто бы выточенную из огромного цельного куска хрусталя, лучи преломлялись в миллиардах кристаллических граней и создавали на фоне голубоватой белизны призрачные радуги. Первое время от созерцания этого хрустального купола и уходящей вверх, на следующий этаж, скользкой на вид широкой лестницы, неподдельно захватывало дух. А потом начинало раздражать! Здесь уютом и не пахло, словно внутри ледяной глыбы оказался. Даже летом хотелось зябко передернуть плечами… впрочем, с верхних этажей и летом веяло хвойно-ментоловой прохладой.
Просторный холл пестрил разностильем даже сильнее, чем внешний, наружный облик особняка. У каждого из обитателей… особенно – обитательниц – было свое собственное мнение о том, каким должен быть интерьер, и мнение, скажем так, отнюдь не скромное. В результате особнячок был поделен на три основных сектора, а выпадающий на нейтральную территорию холл постепенно приобретал все более винегретный вид – к хрустальным куполу и лестнице и стройным окнам прилагались бархатисто-черные обои в духе «готичного гламура» с левой стороны и ядовитая яркость кислотной краски для стен справа. Изящные напыщенные скульптуры соседствовали с плюшевыми сувенирными котятами, а по соседству с натюрмортами, написанными кричаще-яркими красками, висели философские абстракции, на книжных стеллажах классика и философские трактаты делили жизненное пространство с любовной лирикой и детективами в ярких бумажных обложках… Сейчас, однако, внимание Ривена привлекло совсем не это. На журнальном столике между двух разлапистых кресел, помимо разнообразных небрежно сваленных мелочей, красовался шарообразный аквариум, не так давно наполненный водой и населенный некоторым количеством золотых рыбок. Теперь большая часть воды заливала столик и окрестный ковер, а рыбок не наблюдалось вовсе. Зато в полом стеклянном шаре тут же обнаружилась расслабленно бултыхающаяся кругленькая птица с гладким глянцево-фиолетовым оперением на голове, спине и небольших узких крыльях и чуть более мягким белым – на пузе.
- Ах ты, вредитель! – пару секунд понаблюдав сей дивный натюрморт, воскликнул мужчина. С хитрющих черных глазок – Ривен понятия не имел, как целиком черные глаза без век ухитряются выглядеть хитрющими, но факт остается фактом! – спала мутная пелена третьего века, с легким опасение рассмотрев свидетеля своих противоправных действий, птица снова расслабилась.
- Я не вредитель, я потомственный фамильяр! – не будь гнусавый голос чересчур тонким, он прозвучал бы весьма высокомерно.
- Кто-кто?
- Фамильяр! Моя обязанность – помогать ведьме!
- Тоже мне, помощничек!
Ривен так и не понял, для чего фамильяры вообще были нужны. У Дарси на тех же правах жила черная кошка по имени Мгла, только и умеющая, что вечно где-нибудь спать! Так Мгла хотя бы на рыб не покушалась: что ей какая-то рыба, когда хозяйка специально для этой пушистой бездельницы парную телятину на рынке покупает, а кошка еще и нос воротит?
Сунув руку в почти опустевший аквариум, Ривен ткнул указательным пальцем в толстенькое птичье брюшко.
- Зажарить бы тебя с яблоками – хоть какая-то польза!..
И тут же, едва сдержав нецензурный вопль, попытался отдернуть руку, заодно выдернув из аквариума и вцепившегося клювом в пальцы воришку. Мячиком подброшенный под потолок «фимильяр» с визгом перекувыркнулся в воздухе и, с неожиданной для своей комплекции ловкостью, в обратном падении успел от души клюнуть Ривена в лоб.
Со звоном и брызгами осколков обрушился на ковер сшибленный со столика аквариум, каким-то образом ухитрившись окатить мужчину остатками затхлой с болотным душком воды едва ли не по пояс, хотя и выглядел только что почти пустым.
- И вообще, сам дуКРЯК! – плюхнувшись неподалеку со звуком упавшей пуховой подушки, внутри которой зашит пудовый кирпич, многозначительно провозгласила птица, но, бросив короткий взгляд на ОЧЕНЬ выразительное выражение лица Ривена, поспешно развернулся и, забавно переваливаясь, рванул к лестнице, заранее дико вереща. – Мистрис! На помощь, МИСТРИС!
- Ну чего ты опять верещишь, безмозглая птица?!
Температура в холле моментально упала на пару градусов, Ривену почудилось, будто по лужам разлитой воды на полированной поверхности стола заискрилась хрупкая ледяная корочка– хотя, возможно, это просто создавалось такое впечатление из-за игры света. Раздраженный хрустальный цокот каблучков по лестнице где-то наверху прозвучал барабанной дробью Судного Дня… хотя, вроде бы, Судному Дню положены трубы?
Спустившись где-то до середины лестницы высокая платиновая блондинка с немного более худой, чем приписывала современная мода, фигурой – хотя, наверное, каблуки и высокая прическа зрительно добавляли ей и роста и худобы – к жестковатой красоте которой невероятно подходили бриллианты, которыми, словно копеечными стразами, было расшито темно-синее платье с высоким острым воротником – с сердитым видом замерла, скрестив на груди руки в длинных, выше локтей, перчатках.
- Что вы здесь вообще вытворяете?
- Он! – с удовольствием наябедничала, подползая по слишком высоким для ее роста ступенькам к ногам хозяйки, птица. – Аквариум разбил.
Льдисто-голубые глаза окинули Ривена таким взглядом, словно мужчина был чем-то средним между пятном на ковре и подобранной где-то на улице из жалости бродячей собакой.
- Рыбу тоже он выловил? – равнодушно уточнила ледяная ведьма. На пару секунд ее прожорливый фамильяр деликатно замялся.
- Ну, не мог же я допустить, чтобы они пропали! Все равно бы без аквариума передохли!
- Да аквариум был еще цел, когда…
Еще один раздраженный взгляд Айси заставил поперхнуться словами.
- Слушай, громила, если охота с кем-нибудь подраться, найди себе противника своего размера, а к мелюзге не цепляйся! – высокомерно отчеканила ведьма, привычно подбросив «колдовского помощника» легким остроносого сапожка и подхватывая за шкирку. – А тебе, маленькое ничтожество, я, кажется, приказала приглядывать за Гердой! Почему я должна повторять дважды?! Эй, Санни! Чтобы через пять минут этого бардака в гостиной не было!
Повернувшись к Ривену спиной, Айси процокала каблучками по лестнице обратно на второй этаж. Длинные светлые волосы серебристым плащом слегка покачивались за спиной в такт шагам.
Отчего-то эту соседку терпеть было для Ривена труднее всего. Даже Шторми, весьма вспыльчивая и конфликтная барышня, под настроение способная и двинуть, казалась как-то ближе и человечнее. Может быть, потому, что была более близка и понятна самому Ривену, тоже не отличающемуся сдержанностью характера? И вообще, когда тебе пытаются выцарапать глаза – это, безусловно, неприятно, но все же не настолько, чем когда на тебя смотрят, как на полнейшее ничтожество – а Айси смотрела так абсолютно на всех, вне зависимости от того, что думала о том или ином человеке на самом деле. Что бы она там ни думала, вряд ли что-нибудь особо лестное – свои мысли ледяная ведьма предпочитала держать при себе.
Хотя, похоже, некоторым нравилось и такое.
- Ну вот, чуть что, сразу – Санни! – ворчливо посетовал, материализовываясь на той же лестнице золотистый блондин в умилительном фартучке поверх пижонского костюма в золотых же тонах. Что он так за них держится: на пачку сливочного масла же похож! Проигнорировав как его появление, так и замечание, Айси равнодушно прошествовала мимо. Картинно послав в ее сторону воздушный поцелуй, блондин полубоком присел на изящные серебристые перила и, опасно оттолкнувшись, золотистым росчерком скатился вниз. – Ну и что тут за морская свинья свинячит?
Ривен не ответил. Не то, чтобы Санстар Фицрой был неприятным человеком, напротив, весьма обаятельным – порой даже чересчур, да к тому же на добровольной основе взвалил на себя почти все домашнее хозяйство, за что ему определенно следовало быть благодарным, однако… смазливое лицо «товарища по несчастью» было чересчур слащавым, манера одеваться чересчур кричаще-яркой (чувствуется происхождение из королевства Солярия!), вечно сияющий «голливудский» оскал навевал мысли о не слишком большом уме, а манерная обходительность уже через четверть часа общения начинала глухо раздражать. Хотелось щуриться, как от чересчур яркого света! Да и Дарси, иногда обожающая поддразнить мужа, время от времени восхищенно вздыхала о том, какое это очаровательное зрелище – красивый мужчина в фартучке у плиты. Умом Ривен понимал, что «его» ведьме Санни даром не нужен, но совладать с раздражением удавалось не всегда.
- Чего ж ты такой бука, приятель, а? – ненадолго прекратив скалиться, Санстар поджал красиво очерченные, слегка изогнутые «луком амура» губы.
- Я тебе не приятель.
Ничуть не обидевшись, Санни пожал плечами и, присев не корточки, стал собирать битое стекло с ковра, вполголоса бормоча что-то о заклинании восстановления. Сам он магией, как и Ривен, не владел.
Товарищи по несчастью или нет, а корешиться с этими двоими в намерения Ривена точно не входило! Уж соседи так соседи. Этот пижон хотя бы на живого человека похож, пусть и несколько ведомого и слабовольного, с каким-то извращенным наслаждением внимающего откровенной тирании со стороны своей северноледовитой женушки, но все же человека. Кто безупречен? А вот тихоня Штил вселял какой-то необъяснимый потусторонний ужас! Ривен не мог даже припомнить, видел ли когда-нибудь на лице этого типа хоть какое-нибудь… выражение лица! В параненормальном спокойствии молодого человека не было высокомерия Айси, но мерещилось что-то невыносимо жуткое. Как-то раз по его вине на Штила, проходящего мимо по коридору, свалилось ведро с известкой, так тот, сняв упомянутое ведро с головы и непроизвольно отряхнувшись, с тенью недоумения покосился на Ривена и очень вежливо заметил «Уважаемый сосед, Вы не правы». Как Ривен тогда со стремянки не навернулся…
Впрочем, следовало быть справедливым, чтобы прижиться в семейках, которые этим двоим достались, именно такими характерами и следовало обладать. Нормальный человек ни с Айси, ни с Шторми и дня не протянул бы.
- …новых рыбок, а то Гердочка расстроится, - не обращая ни малейшего внимания на отсутствие ответных реплик со стороны Ривена, вел беседу… вернее, монолог тем временем Санстар.
- Пираний или электрического ската – чтобы уж наверняка не сожрали! – мрачно посоветовал Ривен. – Золотые рыбки, это, знаешь ли, не демонично.
В доме трех ведьм приживались только те существа, что умели тем или иным образом за себя постоять. За единственным исключением той же Герды, которая вообще была отдельным разговором.
- Ужин через полтора часа, как раз есть время.
- Что? – растерянно переспросил Ривен, заметив, наконец, что Санстар с явной вопросительностью на него уставился. – Ты что, рехнулся? Ни за какими рыбками я не пойду!
- Но и я не могу! У меня пирожные в духовке – за ними надо следить! – драматично воскликнул блондин. – Народ только через час начнет собираться, тогда уже точно не успеем до ужина…
- И что, мы одни в доме? Жену попроси! – идея была откровенно самоубийственной, Ривен это прекрасно осознавал, но особого дела до внутренних разборок в этой ненормальной семейке ему не было. Ни бегать за аквариумными рыбками, ни следить за пирожными он точно не намеревался.
- Ты сума сошел, Асенька не переносит жару, ей к плите и приближаться нельзя!
- Хорошее оправдание!
Правда, в том, что «Асенька» не приближалась к плите, были и свои плюсы, Ривен даже представить себе не мог, чем это могло бы закончится. Вот на Шторми изредка накатывало кулинарное вдохновение, итогом которого становились до ужаса переперченные «яства», заставляющие почувствовать себя огнедышащим драконом! В противовес Штилу, в случаях необходимости умевшему неплохо готовить… но только абсолютно пресную и почти безвкусную овсянку на воде, отчего его кулинарное дарование держали в резерве, на случай, если вопрос встанет так, чтобы только не умереть с голоду.
- Да как ты вообще мог предположить, что я мог бы позволить, чтобы ей пришлось ее нежными ручками готовить земную пищу?! – не на шутку возмутился Санстар, но Ривен уже, выразительно покрутив пальцем у виска, поспешил скрыться в левом крыле. Их дурацкая птица сожрала рыбок, их пирожные стоят сейчас в духовке, их Герда… вот Герду было немного жалко. Но все равно, при чем здесь он?
Самым паршивым в жизни среди всех этих ненормальных было то, что вырваться отсюда не представлялось никакой возможности. А ведь Ривен пытался и не раз… уходил. Но непременно возвращался. Кажется, в какой-то момент он понял глубинный смысл противоречивого утверждения, что есть люди, с которыми тебе хорошо, но без них отчего-то оказывается еще лучше, а есть такие, с которыми плохо… но без них не просто хуже, а совершенно невыносимо!
«Ма-ни-пу-ля-ция! – прошелестел в памяти сбивчивый шепот Дарси. – Так это называется. Я как живой наркотик для тебя, верно? Ты ведь помнишь, что я нужна тебе, а не наоборот? А хочешь знать, что на самом деле хотела сообщить тебе Муза, а?»
«Не смей даже произносить ее имя, ясно?!» - рявкнул он тогда, в самом начале его теперешней жизни, яростно, почти грубо встряхивая усмехающуюся ведьму за плечи. С Музой он никогда не позволил бы себе подобного, но Дарси… порой его посещало неприятное чувство, будто ведьмочка намеренно злит его, выводит из себя, заставляя захлебываться то гневом, что горчащим, как запах ее любимых духов, раскаянием – что при его легкой вспыльчивости и столь же легкой отходчивости было раз плюнуть. Особенно ей. Манипуляция – это так называлось… Если подумать, то со стороны он точно такой же придурок, как ковриком стелющийся Санни и невозмутимый Штил. Как бы ни отличалась Дарси от своих невыносимых «сестричек», какой бы женственной, мягкой и покладистой она ни выглядела, в особенности на их фоне… это была мягкость кошки, ласковой, но совершенно самодостаточной, прячущей коготки в мягких рукавичках, лишь пока не возникнет надобности пустить их в ход.
В легком раздражении Ривен попытался спихнуть Мглу с кресла, но от тычка в бок кошка только перекатилась на спину и с глухим урчанием мягко поймала его руку всеми четырьмя лапами, предусмотрительно не показывая когтей.
Разве на кошку можно сердиться, что бы это пушистая бестия ни вытворяла?

Мелодик

Леди Сирена при королевском дворе Мелодии обитала по совершенно неясным причинам и считалась здесь, пусть довольно безобидной, но слегка сумасшедшей особой. Мелодик и сам не понимал, зачем матери потребовалось приближать ее – если из жалости, то вряд ли проявлением милосердия было заставлять молчаливую – из-за когда-то сорванного и так и не восстановившегося голоса – особу, к тому же отчего-то боящуюся прикасаться к любым музыкальным инструментам, жить в таком дворце, как этот. Да и вообще – в подобном мире…
- Хотя, наверное, совсем не лишними иногда оказываются люди, просто умеющие слушать, - слегка смущенно объяснил Мелодик цель своего появления. Сирена не ответила. – я не должен был входить, не дождавшись ответа на стук, простите.
Но дверь не была заперта, поэтому, не слишком вежливо заглянув в покои Сирены, принц обнаружил хозяйку, с закрытыми глазами что-то напевающей своим жутковатым сиплым голосом, дирижируя старым скрипичным смычком в воздухе перед собой.
- Если Вы были скрипачкой… для этого не нужно непременно петь, неужели Вы забросили занятия музыкой вообще только из-за голоса? Ведь со слухом у Вас все в порядке…
С горестным видом отвернувшись, Сирена спрятала смычок.
- Если не хотите об этом говорить, не нужно… простите еще раз.
Молчание. Юноша смущенно повел плечами под внимательным взглядом придворной дамы.
- Все равно я не понимаю, почему для матушки так принципиально мое обучение в этой Фонтароссе. Идет война, каждый должен быть готов защищать себя и свое королевство… не то, чтобы я не верил этим словам, но… как будто за ними скрывается что-то непонятное мне. Тем более, воина из меня все равно не получится. Из красной глины не делают фарфор! Каждый должен развивать те таланты, которые у него изначально есть… Почему я говорю об этом с Вами? Сам не знаю. Наверное, необходимо было хоть с кем-нибудь поговорить. Я пытался обсуждать это с матушкой… Знаете, она заявила, что мой отец был одним из лучших выпускников Фонтароссы! Вам что-нибудь известно? Хотя нет, Вы же младшее матушки почти на десять лет, откуда Вам знать? Не вижу причин ей не верить, но, Апполон мне свидетель, все, абсолютно все разведенные женщины говорят своим детям о том, что их отец был героем, офицером, или что-то в этом роде, без особого даже изящества меняя тему, как только начинает напрашиваться вопрос, куда же он все-таки делся! Я родился почти в самом начале войны, в те времена множество людей погибали или пропадали без вести – удивляться тут было бы нечему, но все равно. Я ведь не услышал даже того, что она сама ничего не знает о его судьбе! Она не желает разговаривать на эту тему, а переупрямить матушку в таких случаях не стоит даже и стараться! По сути дела, насчет школы героев – это вообще первое, что я про него узнал.
Сирена молчала. На мгновение Мелодик засомневался, понимает ли она вообще, о чем он тут толкует. Отношение к немузыкантам в королевстве Мелодии было… не то, чтобы плохим. Как к инвалидам или в чем-то неполноценным: с тем сочувствием, которое обычно ранит больнее любых насмешек. Всегда существовала вероятность, сам того не осознавая, подсознательно счесть, будто такой человек и не соображает ничего! Стыдно…
- Наш мир – королевство свободы, поскольку без свободы невозможно творчество, невозможно искусство. Здесь не станут осуждать людей за появление ребенка вообще вне брака. Стыдиться тут нечего, да и нет причин считать себя в чем-то хуже остальных. У меня нет и не может быть чувства потери из-за их развода, я же просто не могу помнить того, что было… и я не ребенок, уже довольно давно у мамы нет никакой нужды опасаться чем-то меня травмировать. Я знаю, что иногда люди расстаются – зачастую в этом нет даже чьей-то конкретной вины – и в этом нет никакой трагедии. Однако, когда что-то скрывают так откровенно, в голову лезет невесть что! Должны же существовать объективные причины поступать так, а не иначе! С этим военным училищем, с этими тайнами и недомолвками… что-то все это да значит!
Резко встав, Сирена с отрешенным видом полукругом прошлась по своим покоям. Вид у нее, как это, впрочем, часто бывало, казался слегка лунатическим.
- Что-то не так? – слегка заволновался Мелодик. – Что это?
Женщина протягивала ему слегка пожелтевший лист старой бумаги, когда-то, кажется, смятый в кулаке, но после старательно расправленный. Недоуменно приняв странную записку, юноша аккуратно развернул ее:
- «Леди Ночь… твои чары сильны В отлетающем золоте дня. Близок час восхожденья луны… Сколько стрел ты пустила в меня? Отчего же я жив до сих пор, Роза Ночи, ответь! Я не в силах молчать о тебе, я не в силах не петь…» Как красиво! Это Ваши стихи?
- Песня, - привыкнув к постоянном молчанию «собеседницы», Мелодик едва не дернулся, все же услышав ее хриплый сорванный голос. – и – нет - не моя.
- И что Вы хотели мне этим сказать?
Молчание. Что же… песня! И прекрасная, должно быть, песня… что-то в ней от «Незнакомки» Блока! Юноша хотел поинтересоваться у Сирены мелодией для этой песни, но через мгновение передумал. Он сам подберет – или даже напишет сам! Напишет, облекая в ноты призрачный образ незнакомки с синими… не такими синими, как у него, а бездонной полуночной синевы глазами… В полнолуния небо не черное и звезд почти не видно, а бархатно-синее…
- Могу я оставить эти слова себе?
- Как пожелаете, принц. Она не моя, я же сказала Вашему Высочеству…
- Я же просил не называть меня ни «принцем», ни, тем более, «Высочеством»! Я себя от этого чувствую по-дурацки!
Одно радует, в этой школе героев, скорее всего, никто знать не знает, кто Мелодик такой на самом деле. А по взъерошенной внешности и манере одеваться никто в нем принца и подавно не заподозрит – хоть отношения с людьми можно будет строить, как нормальный человек… Правда, у трезво оценивающего свой характер юноши были некоторые сомнения, что отношения эти будут такими уж замечательными!
Сирена пожала плечами. Что же… пусть он и не услышал ответов на свои вопросы – а можно подумать, он рассчитывал их услышать, тем более от такой молчуньи! Пару раз за разговор рот открыла, и на том спасибо.

Электра

На лужайке школьного сада, прямо под окнами кабинета, с умилительным видом жевали травку два очаровательных пушистых шарика с длинными розоватыми ушами. Смотреть на чудных зверьков без улыбки было просто невозможно, хотя несколько лет назад всему профессорскому составу Алфеи было из-за них отнюдь не до смеха. Эля достаточно давно жила… или, по крайней мере, проводила достаточно много времени – в школе для фей, чтобы быть в курсе истории, к этому времени уже переведенный в ранг местной легенды.
Первый кролик был завезен в Магикс с Земли, приехал вместе с одной из студенток, тоже своего рода местной легендой, прославившейся умением сперва глубоко вляпываться в самые невозможные истории, а потом из них же, совершая фактически невозможное, без особых потерь выпутываться. Резонанс от подобных историй выходил столь колоссальный, что как-то и не вспоминалось, что первопричиной творящихся безобразий сама героиня чаще всего и становилась – слишком была велика всеобщая благодарность за то, что безобразия, опять же, благодаря ней, все же прекращались! Типичный пример того, что, чтобы сделать людям хорошо, надо сперва сделать им плохо, а потом вернуть все, как было раньше! Особой мистики добавило и таинственное, до сих пор не разгаданное исчезновение «феи с Земли» незадолго до окончания Алфеи.
Ручной зверек легендарной героини после этого исчезновения заскучал, кроме того, никто даже не представлял себе, что с ним, собственно, теперь делать. Чтобы хоть как-то скрасить несчастному тоскующему зверьку одиночество, какая-то добрая душа (чья именно это была идея, никто так и не пожелал признаваться!) придумала привезти с Земли еще одного кролика, для компании. По стечению обстоятельств, привезенный компаньон оказался крольчихой – что и стало первой ласточкой приближающихся неприятностей.
Поначалу растущему кроличьему семейству все искренне умилялись. Популярность феи по имени Блум после столь таинственного исчезновения возросла просто-таки до небес, перекраситься в рыжий среди юных студенток, особенно первых-вторых курсов, только ленивая хоть раз не попыталась, оттого и держать у себя крольчонка считалось невероятно модным. Но мода – явление непостоянное. Уже через год в Алфею пришли новые адептки, для которых имя Блум было знакомо всего лишь по слухам, для следующего курса оно стало мифом, а еще через год – чем-то вроде сказки. Молодежь склонна события двухгодовой давности уже относить к седой старине, пришли новые времена и новые кумиры. Да и выглядеть сестрами-близняшками с одинаково вырыженными хной шевелюрами, одинаково одетыми с подчеркнутой простотой и с миленькими, но тоже мало чем один от другого отличающимися, крольчатами – юным модницам очень скоро надоело. А популяция зайцеобразных продолжала разрастаться угрожающими темпами, обглодав весь школьный парк, включая огородик Палладиума с невероятно редкими лекарственными растениями, изрыв всю землю на школьном дворе лабиринтом нор, и уже постепенно расселяясь по всему Магиксу. Рука на пушистиков ни у преподавателей, ни у студенток не поднималась, однако дальнейшее их шествие по миру грозило – ни много, ни мало – экологической катастрофой. В относительной безопасности оказалась только школа для ведьм Торрентуволла, в окрестных лесах и болотах которой обитало достаточно хищников, чтобы сдерживать кроличью популяцию в рамках разумного. Наконец Гризэльда – стопроцентная старая дева с соответствующим характером – отчаянно краснея, осведомилась у Палладиума, существует ли для... гм, женщин легкомысленного поведения – какое-нибудь зелье, а лучше, чары, позволяющие им избегать от такового поведения нежелательных последствий. Красавец-эльф, еще более отчаянно краснея, бледнея, заикаясь и стараясь даже не предполагать, зачем грозной завучу, приближающейся к порогу шестидесятилетия, понадобилась эта информация, заявил, что он, конечно, дипломированный Целитель и травник, но ничем ТАКИМ не занимается! У ведьм интересоваться надо. Поскольку других идей на тему, как остановить кроличье нашествие, ни у кого так и не появилось, действительно пришлось идти на поклон к ведьмам. Госпожа Гриффин хохотала где-то четверть часа, без остановки, пока не начала задыхаться, попыталась выразить сочувствие – не слишком-то чистосердечно прозвучавшее после такого «вступления», после чего решительно заявила, что ей, почтенного возраста вдове, интересоваться этой сферой колдовства как-то не с руки, поэтому пусть дорогие коллеги попытаются договориться с кем-нибудь из студенток. Юные ведьмочки же, хихикая и старательно отводя глазки, все, как одна, заявляли, что ничего подобного не практиковали, ибо оно без надобности. Причем две или три старшекурсницы использовали формулировку «ПОКА было без надобности», так выразительно подмигивая готовому сквозь землю провалиться эльфу, что Палладиум потом еще неделю лечил нервы травяными настоями! Все ведьмы без исключения считали, что, чем страдать дурью, лучше наладить в Алфее приготовление жаркого из крольчатины: так и проблема разрешиться сама собой…
Как именно удалось вымолить у кокетничающих колдуний помощь, Фарагонда так и не призналась, а Гризэльда и Палладиум вообще покрывались пятнами при упоминании всей этой истории, но относительного равновесия между количеством рождающихся крольчат и количеством умирающих от старости или несчастных случаев кроликов добиться все же удалось и все вздохнули свободно.
- Итак, юная леди, полагаю, Ваше решение окончательно, - сухонькая до невесомости старушка с взбитой пеной белоснежных кудряшек на голове, сложила в «замок» узловатые ладони, облокотившись на заваленный бумагами тол перед собой. Интересно, зачем столько бумаг? Вся информация занесена в школьный компьютер – уж это Эля знала абсолютно точно.
- Окончательно, - коротко подтвердила девушка.
- Еще раз обращаю Ваше внимание, что способностей к волшебству я у Вас не вижу. Ни малейших. Конечно, эти… изменяющиеся файлы и все прочее вполне сойдут за внешнюю видимость своеобразного волшебства, но смысл? А вся программа трех курсов, включая полный список основной и вспомогательной литературы, Вам, с Вашей необыкновенной памятью, известна не хуже – если не лучше – чем большинству преподавателей. Я просто хочу услышать – ЗАЧЕМ? Вы действительно надеетесь стать настоящей феей, Электра?
- Хочу ли я стать НАСТОЯЩЕЙ? – со странным выражением переспросила Эля.
Фарагонда отвела глаза. Жизнь не сказка «Пиноккио», здесь даже самые могущественные волшебницы не способны превращать игрушки в живые существа. Это естественно… это было бы совершенно естественно, если бы игрушки умели мечтать и надеяться только в сказках. Электра действительно достаточно давно уже проштудировала все книги, до которых сумела добраться, поэтому точно знала – такой магии просто не существует. Кое-кто среди ведьм умел возвращать жизнь в то, что когда-то было живым, создавая зомби, упырей, гулей, а то и вполне разумных и даже в чем-то превосходящих обыкновенных людей вампиров – правда, такая магия давно уже была под запретом. Но вдохнуть жизнь туда, где ее изначально не было – здесь не помогало ни волшебство, ни колдовство. Здесь нужно было чудо!
- Я хочу научиться верить в чудо. Слышала, чудеса иногда происходят с теми, кто искренне верит в них.
Электра опустила глаза, задумчиво разглядывая свои ладони. Отличить ее от простой человеческой девушки стороннему наблюдателю было бы трудно, почти до невозможности. Изобретатель вещества – сверхгибкой разновидности пенополиуретана с добавками силикона и чистого кремния - сумел поразительно близко подойти к структуре человеческой кожи: волосков, конечно, нет, но поры, ощущение при прикосновении, даже температура… По сути дела, металлическим у нее был только скелет, опорно-двигательная система комбинированная, мускульно-механическая. Все биосистемы присутствуют, хотя и упрощены до предела, управляются электроникой. Кое-что доработать – правда, пока Электра не видела в этом смысла – и у нее могли бы быть дети, самые обычные, человеческие. Мама восстановлением своего собственного тела пожертвовала до неопределенных времен, чтобы это создать. А отец – еще до того – программировал личность так, чтобы ее совершенно нельзя было отличить от настоящей девочки. Как личности Эле было всего четырнадцать, но искусственное тело имитировало девушку лет семнадцати-восемнадцати, ведь, сколь они ни было совершенным, расти и развиваться все же не могло. Пришлось исходить из конечного результата. В конце концов, объем памяти у нее в разы выше, чем у человека: логических элементов в каждом процессоре примерно столько же, что и в человеческом мозге, а у нее около сотни этих процессоров. К десяти годам уже знала больше, чем люди, получившие среднее образование.
Казалось бы, сплошные плюсы. Да еще способности, пусть и далекие от настоящей магии, но в плане практического применения ничуть не уступающие волшебному дару. Но без непременной ложки дегтя обойтись просто не могло.
С тех пор, как Зенит со всеми его технологиями и научными разработками влился в число волшебных королевств – хотя не был ни волшебным, ни, собственно, королевством – не раз встал вопрос о, так сказать, правовой стороне. Искусственные тела приняты оказались почти безболезненно, многие по какой-либо причине необратимо искалеченные люди, как и мама, прибегали к кибернизации. Да и не только они. Почти все заключенные преступники, работающие на астероидах, соглашались на частичную или полную кибернизацию, пересадку мозга в машину – так на астероидах жилось комфортнее, да и срок скашивался – а тело можно было и колонировать, отбыв свой срок. Существовала каста – к ней, кстати, принадлежала бабушка Андреа – людей, усовершенствовавших свои человеческие тела при помощи научных достижений. Люди с механизированным, клонированным, усовершенствованным телом – все они оставались людьми с правовой точки зрения. А вот искусственный интеллект подобной вольностью похвастаться не мог. Прогрессивное во всем прочем общество решительно поставило крест на попытках возомнить себя Демиургом, вполне обоснованный крест, особенно в мире, успевшим пережить и восстание машин, и революцию клонов, и несколько частных случаев, когда чересчур совершенный компьютер или программа в один ужасный момент логически приходили к идее своего превосходства над людьми (Правда, ни Эля, ни мама, ни бабушка Андреа не могли объяснить, как подобные исторические моменты Зенита попали в кинематограф планеты Земля – вплоть до засекреченной информации!). В этом был смысл. Но Электре и ее родителям от этого было ничуть не легче! Техна вообще заявила, что для широкого круга девушка – их с Тимми дочь, родившаяся еще за три года до нападения на их мир. Учитывая, что мир до сих пор без особого успеха восставал из руин: жители так привыкли во всем полагаться на науки и машины, что, лишившись их в яростном сопротивлении, оказались беспомощней младенцев в руках Империи - вряд ли кто-то помнил, был там у кого-то ребенок или не было. В конце концов, до катастрофы только самые ярые традиционалистки в буквальном смысле вынашивали младенцев – гораздо чаще ребенок до «рождения» находился в биованне, не подвергаясь распространенным угрозам и не мешая матери жить активной жизнью. За свои гражданские права Электра могла не беспокоится. А то, что там вскрытие покажет… так, когда дело дойдет до вскрытия, ей уже точно будет все равно!
- Но я хочу БЫТЬ, а не притворятся!
Фарагонда в задумчивости пошевелила сцепленными пальцами.
- Что же… не вижу ровным счетом никаких причин Вам отказывать, моя дорогая. Право обучаться на фею есть у любой юной леди из Содружества волшебных королевств.
- Благодарю Вас, директор.
- И… Электра, вот в чем дело. Вам же придется жить в общежитии… хотелось бы обратить Ваше внимание, дорогая… гм, как бы это. Люди едят, милая. В среднем, четырежды в день, но это уж как больше нравится. И спят – конечно, у разных разумных рас случаются вариации – но хотя бы шесть часов в сутки.
- Спасибо, я… учту это.

Зачем, хотелось бы знать смысл… как правило, Электра сама предпочитала, чтобы любой вопрос находил четкий логичный ответ. Ни к чему все усложнять всеми этими философскими рассуждениями о двойственности и неоднозначности вещей. Однако… некоторые собственные желания или стремления она порой действительно не могла объяснить. Когда-то даже пыталась теребить отца, выясняя, не является ли это ошибками в программе поведения – он уверял, что нет. Имитация человечности – в этом, должно быть, было дело. Какими бы высокими ни были ее способности к самообучению и свободному принятию самостоятельных решений, в базе личности все равно лежали конкретные изначальные параметры, заложенные родителями. Эля слышала, что у рождающихся обычным образом детей тоже так, только на подсознательном уровне. Люди даже не задумываются, почему все происходит с ними так, а не иначе – а ее сверхчеловеческий интеллект и память автоматически анализировали все, с чем приходилось сталкиваться, с точки зрения логики и не всегда логика могла все объяснить.
У Электры были эмоции, и было самосознание. Как бы отец ни добился этого… он отчего-то считал неправильным обсуждать программирование личности с самой этой личностью, оттого связных объяснений добиться так и не удалось. Когда первые годы жизни знакомишься с компьютерными системами в буквальном смысле изнутри, трудно не научиться разбираться в них, по меньшей мере, не хуже родителей, однако информацией о ее собственном создании отец делиться не пожелал – какие бы необъяснимые человеческие мотивы им ни двигали в этом. Оставалось предполагать, что те же самые мотивы заронили в ее программу все эти… странности.
До того, как в школу фей после летних каникул должны были вернуться студентки и начали съезжаться из самых разных миров абитуриентки, оставалось еще восемнадцать дней, у самой Эли случай все-таки особый. Вряд ли кто из новоявленных второ- и третьекурсниц сможет догадаться, что одна из нового набора обитала в стенах Алфеи уже очень давно, они же никогда ее здесь не видели… по крайней мере, такой, как сейчас. Как бы то ни было, сейчас других девушек в школе не должно было быть, поэтому Электра слегка озадачилась, уже из окон коридора обнаружив в школьном парке темноволосую девушку, которая, присев на траву, кормила чем-то с ладони еще одного крольчонка. Сквозь кроны деревьев проникало несколько заблудившихся солнечных лучей, корорые, падая на шелковисто мерцающие волосы девушки, заставляли их сиять лазурно-синим ореолом.
- Не может быть, - распахнув ближайшее окно, Эля эффектно перемахнула подоконник и приземлилась на ноги прямо перед девушкой. Кролик нервно дернул ушами и пулей скрылся в кустах, брюнетка недоуменно подняла голову. – Ириска!
Когда Электра еще только появилась, отец, конечно, запрещал ей показываться посторонним. Но с самосознанием четырехлетнего ребенка и свободой в принятии решений всегда поступать так, как следовало бы, не получалась.
- Я тогда перепутала тебя с Лазурной Феей из «Пиноккио», - отвечая на слегка недоуменную улыбку, призналась она. – у тебя волосы на ярком свету лазурные… а я тогда только успела посмотреть одну земную сказку через систему, и мечтала загадать желание… вот и запомнила.
Конечно, запомнила бы она в любом случае… но именно поэтому решилась заговорить с кем-то снаружи, не считая, конечно, родителей. Почти правда.
- Я тоже немного помню… Ты Эля, верно? Рада, наконец, встретится с тобой по-настоящему, - Ирис встала, расправляя подоткнутую длинную юбку.
- По-настоящему…
Электра аккуратно пожала протянутую руку. Она знала, что ее искусственное тело несколько сильнее физически, чем положено быть девушке этого возраста, поэтому на всякий случай старалась быть осторожной.
- Теперь, как видишь, я решила попытаться стать феей по-настоящему. Хотя не уверена, что смогу исполнять желания, как в этих сказках с Земли… Ты тоже будешь здесь учится, да? И почему ты оказалась здесь так рано, я думала, еще недели две до приема новичков?
- Я как раз хотела спросить это у тебя. А я… мама работает в Алфее, я по большей части здесь и живу уже… какое-то время, - полезными же оказываются порой неточные формулировки! Особенно когда не хочешь ни врать, ни говорить правду. Эля могла бы назвать время своего здесь пребывания с точностью до миллисекунды, но тогда ненужных расспросов не избежать. Хотя они все равно должны будут у Ирис возникнуть! Хотя бы почему, если она дочка своих родителей, тогда, в детстве ее ни разу не было в их доме «вживую».
- Мама хотела навестить свою давнюю подругу, а заодно решила показать меня Фарагонде, так сказать, заранее. Здорово, что мы будем учиться на одном потоке! А… если не секрет, конечно, что у тебя было за желание?
- Да так… всякие детские глупости. Чуть позже я поняла, что их надо исполнять собственными усилиями, а не ждать кого-то, кто придет и все даст. Поэтому и решила учиться в Алфее.
Высунув из кустов серо-розовый нос, крольчонок недоверчиво повел им и, испытывая какое-то смутное, необъяснимое простыми кроличьими инстинктами беспокойство, на всякий случай спрятался обратно. Людей он, родившись и подрастая бок о бок со школой и ее обитателями, не боялся совершенно. Однако, если кто-то выглядит, как человек и пахнет почти как человек – это еще не дает весомой гарантии, что именно человеком он является. Кроличья интуиция подсказывала на всякий случай бояться всего, что не могло объяснить крошечное сознание.

Иллет

«Она Солнце, а я – Луна! Могу светить только отраженным светом…»
Как правило, Иллет не слишком огорчала сложившаяся за всю их жизнь ситуация. Она совсем не хотела бы оказаться на месте Рады, совершенно не желала быть вместо сестры звездой в любой компании, большое количество людей младшей принцессе было не особенно по нутру, она смущалась чересчур пристального внимания, чересчур прямолинейных комплиментов, пылких признаний. Кое что выпадало и на ее долю, вокруг Рады с тринадцати лет увивались целые толпы мальчишек-поклонников, а не нашедшие у старшей сестры должного отклика иногда пытались переключить внимание на ее бледное отражение, разумеется, только пугая Иллет неуклюжими попытками ухаживать. Разве так можно? Про искренние чувства не говорят так легко едва знакомым людям! Про них вообще не говорят, до поры до времени скрывая даже от себя, страдая бессонницей, с неясной тоской сочиняя похожие на сны стихи при лунном свете, пытаясь излить свои чувства в проникновенном письме… и так и не решаясь его отправить! Рада, правда, над такими рассуждениями смеялась, ехидно интересуясь, как Иллет тогда вообще планирует узнать, что в нее, оказывается, влюблены! Как будто это было важно! Но Рада остро нуждалась в постоянных признаниях своей красоты и неотразимости, даже верная подружка Фирра вынуждена оказалась постоянно разливаться соловьем, дабы поднять настроение взбалмошной принцессы. А уж кто-то мужского пола, не отметившись пылким признанием, изысканным комплиментом или хотя бы, на крайний случай, полным обожания взглядом, расковал нажить в лице старшей сестренки настоящего, хоть и, конечно, не особо лютого, врага. Толпы кавалеров, горы нарядов… нет, всему этому Иллет никогда не завидовала. Всего этого было так много, что даже и не казалось чем-то ценным, как чересчур большой бриллиант, каким бы ни была его стоимость, смотреться будет стекляшкой. Не было во всем этом изобилии ничего, о чем можно было сказать: вот ОНО, единственное…
До сих пор нельзя было. А теперь младшая принцесса, одетая в бледно-розовое платье с кружевом, навевающее на мысли о пучке салата-латука, с тоскливым видом прислонившись к мраморной колонне, наблюдала за сестрой, кружащейся в окружении щебечущих фрейлин и многочисленных кавалеров. За сестрой, одетой в прекрасное сине-голубое платье, ее, Иллет, мечту! Рада никогда не любила синее, она вообще предпочитала теплые тона, решительно не понятно, зачем ей было – при таком огромном выборе нарядов в ее собственном вкусе – забирать то единственное платье, которое словно создано было для младшей сестры?!
- И снова ты хандришь? – обмахиваясь платочком, Фирра прислонилась к той же колонне с другого боку. Конечно, похвастаться тем же успехом, что и подруга, девушка не могла, но и ее, почти постоянно находящуюся рядом с Радой, наперебой приглашали танцевать. Логично, принцесса же не могла одаривать вниманием всех поклонников одновременно, вот и крутящимся поодаль фрейлинам то и дело перепадал какой-нибудь «лишний» кавалер. Быть может, Иллет и не могла сравниться с сестрой, но ведь определенно была красивее симпатичной, но простоватой компаньонки! Только вот с начала бала не могла похвастаться ни одним пойманным взглядом: восхищенным или не очень. Не исключено, что ее просто не замечали на фоне розовато-белого мрамора колонны, лишь под потолком увитой какой-то зеленью!
- Я не хандрю, я размышляю.
Она действительно размышляла. И мысли были совсем не веселые. Нельзя же всю жизнь оставаться тенью! Когда-нибудь мама станет королевой, а Рада, соответственно, наследной принцессой, а ее Иллет, что ждет? Как бабушку Луну, брак в подтверждение дружбы между королевствами? Девушка не отказалась бы переехать из этой столицы блеска и мишуры в тихую, слегка сонную Селению, где пронзительно-синими ночами густой туман собирается в капельки и, сияя жемчугом в лунном свете, висит в воздухе на невидимых паутинках, обрушиваясь сияющим каскадом от малейшего движения или шума, где листья на невысоких деревьях сребристые с зелеными прожилками, где даже в полдень в самом разгаре лета не бывает изнуряющей жары… но ведь эй не грозило даже это. У наместника Луана нет сыновей, только дочка, немногим младше их с сестрой. Значит, отправляться ей после окончания школы черти куда, в совершенно чужое незнакомое королевство!
- И то если предназначенный мне принц не влюбится, непременно, в НЕЕ! – со вздохом закончила она вслух. И станет всего лишь одним из бесконечной череды обожателей. Рада-то, как и мама, сумеет настоять на своем праве выходить замуж за того, кто ей самой понравится, а не за того, за кого разумнее. Будущей королеве позволено не в пример больше, чем просто принцессе! Все бы ничего, а вдруг он окажется тем самым? Совсем как это злосчастное платье. И снова ведь Илеет не сумеет настоять на своем, удержать!
- Ты ни в чем не хуже Рады, Иль! Скромничаешь чересчур и замыкаешься, вот и…
- Как у нее, я и не хочу!
- А как?
- Точно не знаю, но по-другому! Хочу, чтобы не «ни в чем не хуже Рады», а потому, что я – именно такая и неповторимая! Безнадежно, когда ты чья-нибудь сестра-близнец! И не вырваться из этого замкнутого круга! Не стоило мне подавать вместе с вами заявку в Алфею, академия Бета ничуть не хуже, а там я была бы хотя бы сама по себе!
- Ты же знаешь, как ваша матушка настроена против академии Бета!
Иллет только хмыкнула. Знала ли она?! Да мама слышать ничего об этой академии не пожелала! А добиваться своего у мамы были те же методы, что и у Рады: вопить во все горло, а то и слезу пустить, пока все не будет, как она хочет!
- Вот и выброси из головы, Алфея гораздо лучше! И эта военная школа, как там, Фонтаросса под боком, встретишь наверняка своего идеала. Слышала, ваши родители как раз в этих школах и познакомились! А начет Рады не беспокойся – там на любой вкус кавалеров хватает.
- Примерно как тех платьев в бутике, ага!
Фирра пожала плечами. Наверное, считает принцесс избалованными донельзя! Сама воспитанница будущей королевы, хоть Стелла и настаивала на ее высоком происхождении, демонстративно умалчивая подробности, к принцессам себя не причисляла и на принцев не претендовала. Как, впрочем, и на тонкости поэтичной натуры. Был бы любимый да толковый – пусть хоть трубочист!
- Вот увидишь, в Алфее все будет отлично! – наконец, расплывчато пообещала Фирра, похлопав младшую принцессу по плечу, и, видимо, наконец, отдышавшись, снова влилась в стайку шумных фрейлин, ожидая очередного приглашения на танец.

Даркар
Выходите теперь на застывший порог,
И дорогой Луна заструится у ног,
Ночь обнимет прощанье мое, словно вздох еле слышный.
Вы хотели развлечься, но вот ночь прошла,
И разбитую вечность уносит волна:
Тень не может любить, от нее отвернулся всевышний…
Jam «Тень»
Людей часто было нелегко понять. Уже почти двадцать лет, как Повелитель Теней вынужден был примерить на себя человеческий облик, успел смириться со слабостями человеческого тела – но понимать людей так и не научился. Разве что все чаще подходил к мысли, что они и сами себя понять не способны. Если алчность, гордыню и мстительность трех когда-то работавших на него ведьмочек еще можно было понять, то мотивы, двигающие теми же феями, казались, мягко говоря, абсурдными. Проще всего было бы принимать их странности к сведению, не задумываясь о первопричинах, но это проходило только когда не приходилось жить бок о бок с кем-то из представителей человеческой расы. Ярких представителей…
Ситуация с Блум на первый взгляд тоже казалась Даркару очевидной. Как это часто бывает с подростками, девушка возлагала на судьбу чересчур большие надежды, со всем присущим молодости максимализмом и идеализмом. А когда надежды не оправдались, с тем же максимализмом разочаровалась разом во всех своих идеалах. Как правило, через это все проходят в определенном возрасте, но у Блум всего оказалось чересчур, оттого она, привыкнув видеть в жизни сказку с непременно счастливым концом, не выдержала этого удара. Глупо, зато очень по человечески. И очень на руку ему.
Когда юная Императрица много лет назад впервые назвала Даркара «мужем», он попытался не придавать этому особого значения. А то, что Блум говорила молодому королю Эраклиона… Даркар решил, что все из той же мести черная фея пыталась уязвить «предателя» побольнее – только и всего. Только, кажется, она сама того не осознавала. И все восприняла всерьез.
Это диковато звучало. В духе «дорогой, ты опять пытал пленных? Я столько раз просила не делать этого ночью, малышка потом плохо спит»! Даркару потребовалось время, чтобы научиться… воспринимать. Так же серьезно, как и она – насколько это вообще было возможно, пусть и став человеком в физическом смысле, вместо души по-прежнему оставаясь Тенью. В конце концов, она ведь тоже не любила. Просто… боялась одиночества. Или всерьез принимала стереотипы: раз уж вышла замуж, то и вела себя, как жена в своем понимании этого статуса. В конечном счете, в ритуале объединения сил было что-то от брачного обряда – или наоборот – как ни крути, символика единства противоположных Начал. Правда, настолько физического воплощения желанного всемогущества Даркар, мягко говоря, совсем не ожидал. Наверное, опять какой-то внутренний конфликт Блум, тяжело переживающей разлуку со старшей дочерью, сыграл… Наверное, самым сильным ее желанием была хотя бы иллюзия «настоящей» семьи. Любопытно только, как теперь распорядиться ТАКИМ «всемогуществом»? Позволит Блум использовать Дьерру как оружие? Смешно! Вот как он начал рассуждать. И, главное, сам ухитрился чересчур привыкнуть к ним обеим… Вдвойне смешно! Рано или поздно наступит развязка, Тьма уйдет из сердца Блум, когда договор будет исполнен, а сам Повелитель лишиться физического воплощения, а вместе с ним и всех человеческих глупостей. Чем это закончится для Дьерры? Для них?
«Еще немного, и я начну опасаться всего, к чему сам же стремлюсь! Неужели люди живут с этим постоянно? Как им удается не сходить при этом с ума?!»
- Мой Повелитель!
Сияющий росчерк золотистых крыльев заставил Даркара неприязненно сощуриться. По-соколиному спикировав прямо перед ним, Ивлон торопливо опустился на одно колено, скрещивая за спиной постепенно исчезающие ангельские крылья.
- Мой Повелитель, принцесса…
- Что эта девчонка опять натворила?
- Принцесса… пропала, мой Повелитель!
Усилием воли Даркару удалось сдержать возмущенный оклик, что подобное попросту невозможно. Однако с некоторых пор он вынужден был принять к сведению еще и то, что попросту не существует серьезных преград ни для юного ума, закаленного частными уроками, ни мятежной подростковой души, в определенной момент кардинальным образом восстающей от повседневной рутины. Что бы эта рутина не подразумевала…
- Ты сообщил Императрице или решил предоставить эту честь мне? – подавив совсем уж очевидно угрожающие нотки в голосе, сухо осведомился Даркар. Ивлон молчал. – Очень мило. Впрочем, мудрое решение. Она попросту поджарила бы тебя. Ты очень сильно подвел нас, Ивлон! Я поручил тебе лично приглядывать за принцессой.
- Но, мой Повелитель…
- Молчать! Меня не интересует, мог ли ты что-то поделать, не мог ли… важны факты! Как я уже сказал, просто наказание здесь ничего не решило бы. Поэтому вместо него я, поскольку по счастливому стечению обстоятельств у меня есть предположение, куда именно направилась Дьерра, позволю тебе попытаться все исправить. Надеюсь, ты понимаешь, что, если с принцессой что-нибудь случиться, меня еще менее будет интересовать, в твоих ли силах было что-то изменить!
- Повелитель, прошу Вас!..
Костлявая ладонь легла на исказившееся от ужаса лицо, по смуглой коже пробежал темно-багровый блеск, словно по поверхности червленого металла, на пару мгновений сквозь верхние фланги пальцев хитиново блеснули хищные когти.
- Возвращайся туда, откуда явился, Тень!
- Повелитель, ЗА ЧТООО?..

***
- Ты – мое отражение! И должен повторять все мои движения.
- Уверен? А может, это ты – мое отражение? И ты обязан повторять МОИ движения?
Алекс Кош
На Магиксе профессор Авалон – один из уважаемых преподавателей Алфеи – проснулся от собственного крика и рывком сел на кровати, только после этого осознав, что крик тоже существовал только там, во сне. Его трясло, как в лихорадке, а собственное тело казалось холодным, словно в прорубь окунулся – однако вспомнить, что именно в развеявшемся кошмаре так напугало его, Авалон не мог, сколько ни напрягал память. Потусторонний, рвущий душу когтями ужас словно не имел никакого воплощения, оттого приводя в еще большее смятение.
Отдышавшись, мужчина взмахом руки зажег свет и, тяжело поднявшись, поплелся в ванную комнату. Из зеркала, над раковиной встретило его диковатый взгляд совсем не изменившееся за почти два десятка лет отражение темноволосого мужчины с правильными чертами, легкой проседью на висках и светлой – а в данный момент еще и нездорово бледной – кожей.
- Сон, - хрипло сказал Авалон отражению. – просто сон…
Что бы его так ни напугало, трудно продолжать нервничать, даже не осознавая причин, поэтому, досадливо покачав головой, мужчина отвернулся от зеркала и поплелся обратно в спальню. И, разумеется, не мог видеть того, что отражение – его собственный двойник в зеркале – не поспешил, в свою очередь, отвернуться, вместо этого уставившись в спину Авалона полным ненависти взглядом.

Великолепно! Очень нравится Ваш рассказ! Подсела на него ещё на форуме. Просто фантастика!!!

Лорд по моей просьбе сфоткал куколок. На Джульетту я уже ссылалась...
В общем, приблизительно так я "вижу" Диаспоро и Химеру в будущем
[525x700]

Фирра
Шелест билета. Набранный балл…
Поезд из лета в детство умчал -
Забудь! Это не было правдой!
Пламя из печи. Свет и печаль.
Яркие свечи. Рождественский бал -
Забудь! Это не было правдой!

Ткань униформы. Холод внутри,
Еду с платформы без четверти три,
Вокзальные споры, феникс в руке
Шарф Гриффиндора на кадыке…
Забудь! Это не было правдой!
Лора Провансаль
«Колледж Святой Джоан»

- Тебе понадобится грузовой крейсер!
- Зачем это? – тихонько пыхтя, Рада волоком подтянула еще один изрядных размеров пухлый чемоданчик к внушительной груде аналогичных чемоданов и сумок, разрастающейся посреди комнаты. Не смотря на размеры помещения, сделавшие бы честь небольшому залу, сейчас здесь было несколько тесновато. – Все мгновенно переправим порталом!
Еще раз прикинув взглядом размеры «чемоданного холма», Фирра подумала, что очень не хотела бы оказаться там, куда этот портал откроется!
- Зачем было покупать все это здесь и тащить с собой? – заранее осознавая тщетность попыток воззвать к здравому смыслу подруги, поинтересовалась крестница принцессы Стеллы. – Ты вполне могла заказать те же самые наряды в магазинах и бутиках Магикса, я не слышала, чтобы там были проблемы. Кроме того, Магикс – центр сообщения множества Королевств Содружества… и не только. Все, что есть во вселенной, рано или поздно стекается туда!
- Вот именно – поздно! А моду следует опережать на шаг! Получать ее новинки ДО того, как они появятся у всех, неужели не понятно! Быть может, Магикс – и центр сообщения всех Королевств, но Солярия – столица моды, стиля и красоты!
- Нам придется жить в общежитии – где ты намереваешься разместить столько барахла? Наденешь ведь, в лучшем случае, по одному разу…
- Ну… подарю кому-нибудь… в Алфее будет много разных девушек. Подарила бы вам, но вам же обеим не к лицу яркие эффектные вещи, вы обе чересчур блеклые… не то, чтобы серые мышки, но ведь близко к тому, особенно Илли… уф! – взгромоздив последний (кажется!) чемодан поверх груды других, шатенка в изнеможении плюхнулась на одну из сумок, вытянув длинные ноги.
Обозначенные «серые мышки» с пониманием переглянулись. Они обе знали Раду с младенчества и прекрасно понимали, что это она не со зла… то есть, Фирра искренне надеялась, что младшая принцесса тоже это понимает, а то последнее время Иллет стала казаться еще более тихой и замкнутой, чем обычно, наверняка никак не могла выбросить из головы ту историю с платьем… Но ведь ее сестра действительно в мыслях не держала кого-то обидеть или сказать гадость. Рада вообще мало что держала в мыслях, не считая модных тенденций и свежайших сплетен.
- Ну, так мы отправляемся или нет! – переведя дыхание, деловито осведомилась тем временем подружка, словно не сама же всех и задержала бесконечными сборами и выбором наряда – уже раза три она передумывала в самый последний момент, решая одеть что-то другое и переворошив свой многочисленный багаж заново. Фирра не видела такой уж большой важности в том, в какой одежде появится впервые в Алфее. Переезжая, с вагоном и маленькой тележкой чемоданов и сумок, в огромной толпе поступающих абитуриенток и приехавших с каникул учениц… кто разглядит, во что там кто-то из них одет? Впрочем, на это замечание Рада непременно возразила бы, что на НЕЕ внимание непременно обратят в любой толпе! Что же, у нее были для того мотивы…
- Ты готова, сестричка? – подбрасывая на ладони золотой перстень с королевской печатью (официально – знаком солнечного круга, но Фирре больше напоминающей миниатюрное тележное колесо), продолжала Рада.
- Ты уверена, что нам стоит самим открывать портал? – неуверенно попыталась возражать младшая принцесса.
- Мама ведь учила нас – ничего сложного!
- Но не на такие расстояния и не туда, где мы даже ни разу не были! Как строить точку выхода?
- Все предусмотрено! – жестом фокусника извлекая рекламный буклет школы, шатенка с торжествующим видом помахала им перед носом сестры и подруги. – Сфокусируемся на трехмерном изображении и ВУАЙЛЯ! Мы там! А расстояние… вдвоем как раз справимся!
- Я слышала, на маму напали во время перемещения в Магикс, когда она отправилась туда учиться. Перенастроили портал так, что ее выбросило в какой-то лишенный магии мир и…
- И все было отлично! Я тоже слышала эту историю много раз, все, что делается, делается к лучшему, ведь так! Тем более, нас трое! Пока мы вместе, нам никто не страшен! Верно, Фир?
- Разумеется! – воодушевленно поддержала подругу фрейлина. – Илли, не трусь, у тебя все получится, вот увидишь!
Покладисто пожав плечами, младшая принцесса тоже сняла с указательного пальца перстень – из белого золота, украшенный изящным полумесяцем – и, неразборчиво что-то пробормотав в кулачок, подбросила колечко.
Под потолком оба вспорхнувших с ладоней украшения вспыхнули маленькими звездочками разной яркости и оттенка, и вытянулись, вернувшись в ладони хозяек длинными легкими скипетрами. Отработанным движением сестры-принцессы сперва перекрестили их над алфейским буклетом, прикрепленным на гору из чемоданов, а потом медленно, словно преодолевая невидимое сопротивление воздуха, развели в стороны. В воздухе между золотым «тележным колесом» и белым полумесяцем, увеличившимися на концах посохов от монетки до размеров хорошего блюда, зарябил разрыв в ткани пространства, расширяющийся на глазах, лишь немного отставая от плавного движения магических жезлов. Около минуты понадобилось, чтобы плотная световая рябь поглотила немаленькую горку упакованных для переезда пожитков трех девушек.
- Теперь мы сами!
- А ты уверена, что мы открыли портал туда, куда было нужно? – снова забеспокоилась Иллет.
- Ну что ты за мямля! Разумеется! Если трусишь, могу подтолкнуть…
- Тогда ты и иди первая! Подтолкнуть я тоже могу.
Выдвинутое предложение слегка поубавило уверенность старшей сестрички. Заметив на лице подруги легкую растерянность, Фирра поспешила вмешаться:
- Я пойду веред! – решительно заявила она, не без опасений делая шаг. Вытянутая вперед рука по локоть утонула в непрозрачном, как очень плотный туман, сиянии, разглядеть отсюда, что именно находится по другую сторону портала, даже с расстояния меньше полуметра не представлялось возможным, но, кажется, откусывать руку по ту сторону никто не спешил, да и ничего, вызывающего бы опасения, девушка не ощутила. Поэтому, спиной чувствуя напряженные взгляды обеих принцесс, Фирра сделала еще один шаг…
И, споткнувшись обо что-то теплое, шевелящееся и возмущенно заверещавшее, завопив не тише, полетела носом в траву.
Следует отдать Раде и Иллет должное, услышав крик, они моментально позабыли обо всех своих собственных страхах и, подхватив посохи, выскочили из портала следом. Однако на этом слаженность действий и закончилась: споткнувшись об одну из сумок собственного багажа, сваленных теперь на траве под порталом, Рада неловко взмахнула руками в попытке удержать равновесие. На ногах она устояла – сходился опыт хождения на когда-то ультрамодных безумных шпильках, после которых и по канату пробежишь с потрясающей легкостью, а вот все еще зажатым в правой руке жезлом при этом от души заехала сестре по спине. Иллет оказалась менее ловкой и, получив такое неожиданное ускорение, рухнула животом на груду чемоданов. Посох с полумесяцем она при этом выронила, разумеется, длинным шестом произведя невольную подсечку под ноги старшей сестре, на сей раз все-таки шлепнувшейся, с возмущенным ойком сей на траву там, где только что зиял успевший затянуться без магической подпитки портал.
- Поздравляю девочки! – почувствовав надвигающиеся вопли возмущения, быстро попыталась разрядить обстановку Фирра. – Мы с вами только что отразили нападение чертовски страшного кролика!
Девушка кивнула на без чувств распластавшегося среди чемоданов серебристо-серого зверька с белым пузом и лапками.
- Если это был кролик, чего ты так верещала?! – сварливо осведомилась Рада.
- Верещал, в основном, он… и вообще, посмотрела бы я на тебя, если бы ты неожиданно наступила на что-нибудь живое!
- И… где, собственно говоря, Алфея? – старшая близняшка уже встала на ноги, только рассматривала вовсе не окрестности, а задний фасад коротенького светлого платья, проверяя, не оставила ли трава зеленых пятен на ткани подола. Рассмотреть школу с такого ракурса действительно было бы сложновато.
- А вон! – с затаенным злорадством охотно откликнулась ее сестричка, тоже успевшая вернуться в вертикальное положение.
Девушки оказались на приблизительной границе, где уже сходил на нет редеющий лиственный лес, наполненный смешливым летним солнцем и пронзительным птичьим щебетанием, и начиналось что-то вроде широкой луговой полосы. Школа, похожая на золотисто-розовый дворец с иллюстрации книги детских сказок, в окружении пышного сада и почти невидимого невооруженным глазом магического купола, на котором отдельные солнечные лучики подрагивали зыбкими радугами, действительно виднелась отсюда во всей красе, не зря дизайнер рекламного буклета выбрал именно этот удачный ракурс… вот только идти до нее предстояло отсюда еще не менее половины километра.
- Э-э, девочки… у вас не найдется пары левитационных амулетов? – беспомощно поинтересовалась Рада, словно впервые увидев, окидывая печальным взглядом гору своих пожитков. О том, чтобы дотащить все это в руках, и речи быть не могло… впрочем, пара амулетов тоже дела не решили бы – их тут не меньше десятка нужно. А левитировать предметы самостоятельно фей-абитуриенток, разумеется, никто еще не учил…
- Порой я сомневаюсь, кто же из нас блондинка! – невинно заметила Иллет, забрасывая на плечо лямку собственной сумки. – Предупреждала же… из-за ошибки в расчетах могло быть и хуже!
- Иль, не нуди! Подруги называется, нет, чтобы помочь…
- Чем?!
- Придумайте что-нибудь! – плаксиво выкрикнула Рада. Фирра вполне разделяла мнение младшей принцессы, что думать следовало до, а не после, однако огорчать и без того явно расстроенную подругу еще сильнее совсем не хотелось.
- Думаю, кому-то стоит остаться сторожить вещи, а остальные должны пойти в школу и попросить кого-нибудь из хозяйственного персонала нам помочь.
- Действительно, пойдем, - одобрила мысль Иллет.
- Эй, вы что же, бросите меня здесь совсем одну? Девочки…
- Разумеется, это же твои вещи! Я все свое донесу и сама.
- Не пристало принцессе этим заниматься. И вообще… иди одна, а Фирра пусть останется здесь со мной!
- А на побегушках у тебя быть мне, значит, пристало? – возмущенно переспросила Иль.
- Я посторожу вещи, - закатывая глаза, простонала Фирра. – идите вдвоем. Только, умоляю, не затягивайте это дело до вечера, а!
- Фир, ты самая-самая лучшая подруга на свете! – воодушевившись, Рада чмокнула ее в щеку. – Тебе ведь не будет скучно посидеть здесь одной совсем-совсем немного, нет? Что бы я без тебя делала!
- Сама тащила бы свой бесконечный багаж! – присаживаясь на один из чемоданов, отмахнулась, отвечая на, в общем-то, риторический вопрос, девушка. Сердиться на подругу было так же невозможно, как злиться на солнечный зайчик, даже когда он нахально будит по утрам, щекоча ресницы. Что же, попробует пока привести в чувство пострадавшего от их волшебного дилетантства крольчонка!
- Э-э… здравствуйте. Вы тоже приехали в Алфею? – прозвучал со стороны леса, заставив трех подруг резко обернуться, незнакомый женский голос. Девушки, оказавшиеся в нескольких шагах от них, олицетворяли самую яркую противоположность, какую Фирра только могла себе представить. Смуглая или просто загорелая худенькая брюнетка с длинной косой, переброшенной через плечо, в слегка старомодных юбке и блузке очень женственного вида, держала в руках букет – или уже небольшой стог – каких-то мелких бледно-желтых цветов. Отличница и аккуратистка до мозга костей, это можно было сказать с первого же взгляда. Ей, кажется, и принадлежал обратившийся к ним голос. Вторая, рыжевато-русая и коротко стриженная девушка фигурой и чертами лица могла бы считаться красивее подруги, но не похоже, чтобы она прилагала хоть какие-то усилия, чтобы это подчеркнуть. Одета стриженная была в бриджи из странной серебристой ткани с сумкой-карманом на поясе и фиолетовый топ.
- Почему вы телепортировались так далеко от главных ворот? – довольно низким, слегка менторским голосом поинтересовалась вторая. – Произошла какая-то авария?
- Теле… чего? – озадачилась Рада.
- Переместились.
- А-а… нарочно, чтобы никого не задеть… багажом. Но левитационные амулеты почему-то забарахлили… эй, если вы двое тоже приехали в Алфею, где ВАШ багаж?
- Мы переехали немного раньше, - пояснила темноволосая, с улыбкой демонстрируя стог… вернее, букет в своих руках. – решили прогуляться по лесу, чтобы никому не мешать заселяться, пока не пройдет все это столпотворение. Кроме того, мне нужно было пополнить запасы некоторых трав, а поодиночке ходить в лес не рекомендуется, поэтому Эля согласилась составить мне компанию. Гм, даже не знаю, сможем ли мы чем-то помочь вам…
- Антигравы все это не поднимут, - качнула головой Эля, бросив на багаж короткий оценивающий взгляд.
- Анти.. чего? – снова не поняла старшая принцесса.
- Это левитационные амулеты на Зените так называют, - попыталась объяснить Фирра, но Эля покачала головой.
- Вовсе нет. Никакой магии, все это чистые законы физики… в любом случае, не одно и то же! И… зачем вам троим столько вещей? В Алфее есть все необходимое для проживания.
- Это… вовсе не вещи нас троих, - почему-то смутилась Иллет.
- А сколько же вас?
- Она одна, - ткнув пальцем в сестру, комкано пояснила младшая принцесса. – вернее, вещи, не считая тех трех сумок – ее.
Эля и черноволосая девушка недоуменно переглянулись.
- Да, это мои вещи, и что с того! – в раздражении топнула ножкой Рада. – Не могла же я приехать без соответствующего гардероба и ходить здесь чучелом огородным в старых обносках… как вы обе!
Фирра опасливо покосилась на подругу. Все же эти девушки знали ее не так хорошо и могли принять неосторожные слова чересчур прямо… не хватало еще только наживать в школе врагов еще до начала обучения! Но брюнетка в очках, заметив ее беспокойство, снова улыбнулась.
- В поход надо брать не то, что нужно, а то, без чего нельзя, - мягко заметила она. – вы с Солярии, верно?
- Ну… да, оттуда. Меня зовут Фирра, а это принцессы Рада и Иллет. Очень приятно познакомиться и… к Раде это изречение про поход тоже относится – без всего этого завала она действительно не может!
- Я так и подумала. Меня зовут Ирис, я с Линфеи. А это Электра. Ее родители из королевства Зенит, но сама она росла в Магиксе из-за Имперской колонизации.
Тоже, в общем-то, следовало догадаться.
- Если вы согласитесь подождать немного, я попытаюсь вам помочь, - продолжала Ирис. – кажется, я знаю подходящее волшебство.
- Но ведь ты тоже только начнешь обучение!
- Мама кое-чему научила меня сама. Подержите мою альфредию?
- Чего-чего?
- Альфредия поникшая. Это очень редкое растение, я уж и не надеялась разыскать его так далеко от Линфеи в этих лесах.
- А, - виновато кивнув, Фирра приняла из рук черноволосой букет. Ее собственные познания в ботанике ограничивались декоративными цветами из королевской оранжереи.
Ирис, освободив руки, отошла на несколько шагов от остальных и, изобразив какие-то непонятные пассы, присела на одно колено, коснувшись ладонью травы. Дерн у ее ног вспучился, лопнул, выпуская жутковато извивающееся щупальце буро-зеленого побега, за которым последовало еще одно…
- Бр-р! – тихо пробормотала Иллет, отступая за Фирру. – Жуть!
Больше всего выползшее на свет нечто напоминало сухопутного осьминога: огромный клубень, покрытый шевелящимися отростками разной величины, бодренько подползший мимо невозмутимой Эли к слегка попятившимся путешественницам с Солярии, и, остановившись у груды чемоданов, начавший ловко забрасывать вещи на «спину».
- Ничего сложного, вот видите! – радостно обернулась брюнетка к зрительницам своего магического действа. – Можем даже сами на таких прокатиться…
- Гм, спасибо, но мы лучше пройдемся пешком! – быстро возразила Фирра, не позволив побледневшим принцессам заговорить первыми. Совсем не хотелось обижать такую милую девушку неприятной оценкой ее творений: для линфейцев-то все живое прекрасно. – Говорят, для здоровья полезно…

Мелодик
Во французской стороне, на чужой планете,
Предстоит учиться мне в университете.
До чего тоскую я, не сказать словами,
Плачьте ж, милые друзья, горькими слезами!
Песня студента (пер. Л.Гинзбург)

- Я почти не сомневался, что ты начнешь именно с этого! – строгий вид, который Хелиа… то есть, конечно, директор Хелиа старательно пытался на себя напустить, совершенно не подходил к его внешности мечтательного художника и выглядело это… не особенно-то впечатляюще.
- Начну? Что Вы, директор, это я еще ничего и не начал! – охотно откликнулся юноша.
Насколько он мог заметить, что этот сноб Севериан, что амбал Тор тоже не испытывали перед директором ровным счетом никакого трепета, только этот странноватый абитуриент Лий, притихший за спинами Тора и профессора Брэндона – благо, там семеро таких мелких могли бы укрыться незамеченными! - притих, как мышь под веником. А поначалу создавал впечатление довольно-таки бойкой личности, в особенности на язык. Чего в Хелиа такого страшного, интересно?
- Насчет вас двоих меня… предупредили.
Тор, по всей видимости, остывающий еще быстрее, чем вспыхивающий, с откровенно скучающим видом рассматривал стены кабинета и на эти слова не отреагировал вообще никак, только Севериан с еще большим высокомерием во взоре слегка поджал губы.
- И, если я замечу, что вам просто некуда девать свою силу, помогу направить их в созидательное русло – к примеру, для уборки центрального флигеля школы!
- Не слишком ли вы много на себя берете? – процедил блондин.
- Не слишком. Здесь я директор, а вы все – ученики, так что, Севериан, оставьте свои замашки лорда на Северных землях! В этой школе все ученики равны и в равной степени могут понести заслуженное наказание! Вас, Мелодик, это, кстати, тоже касается! Хм, Брэнд, а кто четвертый-то?
- Он здесь не при чем, просто оказался рядом, - заметив почти паническое выражение на лице нового знакомого, попытался вмешаться юноша.
- Я что, похож на сатрапа? – недоуменно нахмурился Хелиа. – Если не виноват, то зачем так пугаться?
По правде говоря, Мелодик и сам не вполне это понимал, поэтому в ответ мог только неопределенно пожать плечами. Брэндон и Тор отступили в разные стороны, открыв зажмурившегося Лия директорскому взору… чем-то ВЕСЬМА ошеломленному в следующее мгновение директорскому взору…
- ТЫ?!
Растрепанный сорванец попытался втянуть голову в плечи. Интересно, сколько ему лет? Чаще всего на учебу в три высшие школы поступали семнадцатилетние, но Лий и на шестнадцать-то выглядел с натяжкой…
- Ты только что пообещал, что не будешь никого без вины наказывать, - приоткрыв один ярко-зеленый глаз, напомнил он. – так что для моего отсюда исключения придется набрать причин посерьезнее!
- Да только чтобы поступить сюда… Так! Остальные – все вон отсюда! Живо!!! Брэндон, с дисциплинарными мерами сам разберешься!
- Мне тоже уйти? – с легким недоумением уточнил громила.
- Подождите в приемной… это не надолго… надеюсь…
- Поступление был честным! В общем потоке! И вообще, я протестую, это дискриминация, чем я хуже остальных учеников?
Слегка ошарашено переглядываясь – за исключением, конечно, держащегося с демонстративной невозмутимостью Севериана – юноши вслед за боевым наставником покинули директорский кабинет и разместились в приемной ожидать заслуженного наказания. По правде говоря, Мелодик был разочарован. Что бы ни натворил при поступлении этот странноватый Лий, директора это заставило моментально забыть не только о провокационном поведении новичка, но и о несанкционированном поединке этих двоих, совершенно очевидно, откалывающих подобные шуточки далеко не впервые. О причинах оставалось только догадываться, но, пожалуй… он и не надеялся, что будет легко. Вот только, похоже, не подозревал – насколько именно. Если Севериана и Тора за год отсюда не исключили…
- Если нарываешься, так нарывался бы… посолиднее, - словно прочитав его мысли, презрительно изогнул уголок губ Севериан. – максимум, чем тебе грозят подобные конфликты: отправят в карцер, картошку чистить. И то… даже с нами всего раз в прошлом году бывало.
- Чистил ты, как же! – рокочуще хохотнул Тор. – Распределил область деятельности, раздал всем ценные указания, как получше справиться, а сам так палец об палец и не ударил!
- Каждый должен заниматься тем, что получается у него лучше всего! - привычно отмахнулся от «заклятого приятеля» сереброволосый, снова оборачиваясь к Мелодику. – Согласны, Ваше Высочество?
Юноша вздрогнул.
- Я что, похож на принца? – с нарочитым скептицизмом переспросил он.
- На чучело ты похож. А что, предполагалось сохранение инкогнито? Сколько миров, столько и традиций… Ди-то только что фамильный замок с собой на Магикс не приволок! В качестве самого на время учебы необходимого!
- Я вообще не собираюсь здесь учиться! – огрызнулся Мелодик, отворачиваясь. Ситуация становилась все хуже и хуже.
- Ну-ну, на гитаре всю жизнь брянькать собираешься! – Тор щелкнул пальцем по зачехленному инструменту. - Отличное занятие для мужчины…
- К вашему сведению, искусство – это единственное… - сообразив, что стараться предстоит явно не перед той аудиторией, Мелодик устало вздохнул, в задумчивости уставившись на дверь директорского кабинета. – Что такого особенного мог натворить этот Лий?
Интерес был чисто практическим, чувствовалось, любые методы добиться собственного исключения сейчас стоило принимать к сведению. Тор равнодушно пожал богатырскими плечами:
- Спроси у нашего штатного всезнайки! Что скажете, лорд Норд?
- Что вы оба либо слепые, либо просто тупые, - туманно ответствовал Севериан. Его напарник уже открыл было рот, дабы затеять прямо под директорской дверью очередную дискуссию, плавно переходящую в физически-ударную плоскость, но именно в этот момент обозначенная дверь распахнулась, выплюнув в приемную взъерошенного, как воробей Лия.
- … И, в-третьих, ты сейчас немедленно позвонишь матери и извинишься за этот свой побег из дома! – появляясь на пороге кабинета, закончил слегка охрипшим голосом Хелиа.
- Но…
- А, по-твоему, я должен сообщать ей про твою выходку и все объяснять?! Нет уж, меня и без того ждет не самый приятный разговор! До сих пор поверить не могу, что мог на такое согласиться, так уж постарайся хотя бы вести себя должным образом.
Поникнув, Лий с кислым видом поскреб пятерней взъерошенную шевелюру.
- Хорошо, я позвоню ей…
- Что касается вас, молодые господа, - потирая лоб кончиками пальцев, вспомнил, наконец, про остальных молодой директор. – то начинать учебный год со скандала и драки – определенно не самое удачное решение. Думаю, с вашими привилегиями пора покончить… у нас как раз возникла нехватка свободных одноместных комнат, придется кому-то потесниться… - с сомнением покосившись на Лия, мужчина дернул головой. – Севериан, Мелодик, рад, что вы уже познакомились, отныне вы – соседи!
- Почему именно я? – едва не повысив, вопреки своей манере держаться, голос, уточнил Севериан. От его тона в приемной стало холоднее градусов на пять…
- Потому что объясняться с Музой, если твой друг Тор его серьезно покалечит, я тоже не имею ни малейшего желания! - отрезал директор. – Кстати, вас ведь все еще всего двое в команде. Возьмете новичка под свое шефство…
- Первокурсника?! – рявкнул мгновение назад сияющий злорадной ухмылкой Тор. Стены слегка покачнулись.
- Может быть и этого… первокурсника тоже? – со странным выражением кивнул Севериан в сторону Лия. Хелиа покачал головой, поспешно возразив, что другие команды тоже надо укомплектовывать. – Признаться, такое соседство было бы куда более приятным.
- Сожалею, что вынужден разочаровать. А теперь Брэндон проводит вас на склад снаряжения, где вы получите форму.
- Мне тоже идти туда? – осторожно уточнил Лий, боязливо поднимая ярко-зеленые глаза на директора Хелиа. Тот снова качнул головой.
- Коль скоро для принца Диаманта и его компаньона мы сделали исключение, позволив форму по индивидуальному заказу, думаю, в твоем случае это куда более насущная необходимость.
Мелодик снова заметил непонятную кривую усмешку на лице Севериана, но, как он уже понял, добиться от сереброволосого внятных объяснений все равно не получится.
- Ну что, сосед, добро пожаловать в нашу компанию, - поймав взгляд, сверкнул льдисто-голубыми глазами нордический красавчик. – пожалуй, я даже немного рад. Матушка всегда говорила, что, если вдвоем люди только действуют друг другу на нервы, то ТРОЕ уже могут действовать на нервы всему остальному миру…
- А это гораздо веселее! – охотно поддакнул Тор, забыв, что не так давно намеревался разорвать приятеля голыми руками. – Так говорит моя мамуля…
Амбал с грубоватым дружелюбием приобнял недавно презренного первокурсника за плечи. Кажется, настроение и взгляды на мир у этого типа полностью обновлялись в течении трех минут!
- Брэндон, - подал очень слабый голос заметно побледневший директор. – скажи мне, школьное здание и имущество застрахованы?

Рада
Быть можно дельным человеком,
И думать о красе ногтей (С)
- По крайней мере, обошлись без грузового крейсера, - попыталась неуклюже пошутить Фирра, когда стайка девушек, с любопытством вертя головами, уже входила вслед за жутким пнем-осьминогом в просторный внутренний дворик Алфеи. Вот ведь заладила!
- Грузовых крейсеров не бывает, - заметила одна из их новых знакомых. Электра, или как ее там? Странная девушка, что ни говори. В чем эта странность выражалась, Рада не могла точно сформулировать.
Вообще обе девушки вызвали у принцессы весьма неоднозначные чувства. Довольно хорошенькие, на свой манер даже красивые и столь же к своей красоте равнодушные. В том, что темноволосая Ирис из мира Линфея было понятно еще до того, как девушка создала своего жуткого монстра-носильщика. Такой загар в салонах красоты не получают, только вкалывая на свежем воздухе большую часть светового дня. Изящные, хотя и слегка огрубевшие без должного уходя руки с длинными пальчиками без малейших признаков маникюра, а уж наряд-то… наряд! Подарок любимой бабушки, с собственной юности той пропылившийся в нафталиновом сундучке, не иначе! Одежда Электры, напротив, была новой, но какой-то подчеркнуто-нейтральной, словно девушка, особо не раздумывая, купила и одела первое, что подвернулось под руку на какой-нибудь распродаже, и едва успела оторвать бирки перед тем, как столкнуться с ними возле лесопарка…
Конечно, в лес в бальных платьях и не ходят, но девушка всегда должна оставаться девушкой!
- Что, прости? – рассеянно обернулась к ней Фирра. Светлые волосы подруги в свете уже клонящегося к горизонту солнца мерцнули яркой рыжинкой.
- Крейсер, - повторила коротко стриженная Эля ровным, слегка менторским тоном. С таким голосом только «колыбельные» лекции читать, как у солярийского наставника по экономике и политологии. – Это военный корабль. Он может использоваться для перевозки грузов по необходимости, но целевое значение…
- Я просто так, - слегка покраснела Фирра. – для красного словца, что называется… «крейсер» - это как-то звучнее, чем просто «корабль», так ведь?
- Но формулировка неверная…
Вот зануда-то!
- Какое это вообще имеет значение? Лично я ничего в таких вещах не понимаю! – изящно отмахнулась Рада. – В жизни молодой девушки есть множество забот поважнее, нежели интересоваться всеми этими катерами, крейсерами и дредноутами… Мы ведь будущие феи, зачем нам техногенное оружие.
- Затем, что Империя использует его наряду с магией, может быть? – тихонько заметила Иллет. Вредная она, сестричка. Сама, можно подумать, в классификации космических кораблей хоть немного больше понимает!
Электра в задумчивости провела изучающим взглядом по всем новым знакомым, остановившись на своей приятельнице Ирис.
- А чем для девушек нормально интересоваться? – негромко спросила она. Илли и Фирра недоуменно переглянулись.
- Ну, - охотно откликнулась Рада. – для начала тебе не помешало бы чуть больше интересоваться своим внешним видом! По-твоему, это нормально: выглядеть так?
- Я неправильно выгляжу? – опуская взгляд на свои ладони, немного удивленно переспросила Эля. – На мой взгляд все соответствует норме. Количество конечностей оптимальное для большинства антропоморфных рас, кожа, волосы… насколько могу судить, мой внешний облик даже может считаться приятным с эстетической точки зрения. По-твоему, в моей внешности есть конструкторские недоработки?
Остальные девушки охотно рассмеялись, кажется, немного удивив говорившую, кстати, без тени улыбки, и вызвав бурю праведного возмущения у старшей принцессы. Нашли, над чем шутить, нечего сказать!
- Думаешь, если получила от природы… хм, относительно приемлемую внешность, так можно просто махнуть на себя рукой? – тут Рада в определенной мере покривила душей. Эта Электра была красива, даже очень красива, если ухитрялась выглядеть хорошенькой даже в этих своих никуда не годных шмотках. Не исключено, что одетая должным образом она могла бы потягаться и с самой принцессой… усилием воли Рада погасила искорку ревнивого сомнения, но все же продолжила. - Нельзя же так безнадежно игнорировать моду! Одежда способна очень многое сказать о своем хозяине, каждая девушка должна непременно знать язык вещей, дабы соответствовать своему статусу в обществе!
- Одежда, - негромко повторила Электра. – ну, ее поменять совсем несложно. Мне известна история костюма, но я даже не думала… ты не будешь против объяснить мне символические значение одежды, соответствующей статусу?
- Разумеется! Я, пожалуй, вами всеми непременно займусь, а то стыдно за таких знакомых порой…
- По-моему, все это явная гиперболизация значимости! – равнодушно пожала плечами Ирис. Рада не совсем поняла, что под этими словами подразумевалось, но, почувствовав нотки возражения, нахмурилась.
- Гипрер… поползированно, - неуверенно повторила она. – а приходить в элитную школу в бабушкиных юбке и блузке это, по-твоему, нормально?!
- Нормально одеваться так, как самой нравится, без оглядки на всякие глупости! Эля, ты ведь знаешь, что на самом деле означает термин «мода».
- То, что повторяется много раз в системе, - выдала русоволосая, заставив открывшую было рот Раду недоуменно его захлопнуть. О моде принцесса знала все… но что за повторения, какая система?!
- Вот-вот. В данном случае системой выступает манера людей одеваться, когда много народу одеваются одинаково или просто похоже – это называют модой. Индивидуальность – вот что должен в первую очередь выражать внешний вид! И то, что должно быть у человека в первую очередь!
- И у меня?
- Разумеется, и у тебя. Просто поменьше слушай такие вот нелепые советы…
- Я понятия не имела что одежда и внешний вид играют такую серьезную роль! – Электра покосилась на Раду. – Я хотела бы научиться этому «языку» нарядов. И выражению индивидуальности, - переведя взгляд на Ирис, добавила она. – Вы обе не согласитесь рассказать мне все об этом?
- И рассказать, и показать! – послав Ирис сияющую победную улыбку, воодушевилась Рада. – Для начала…
- Вообще-то Вы были абсолютно правы, Эля, - бесцеремоннейшим образом перебив сестру, снова вмешалась Иллет. – одежда мало что значит. Главное ведь в живом человеке – душа, а не какой-то там внешний вид!
На несколько секунд воцарилось потрясенное молчание.
- В каком лексическом значении «душа»? – осторожно переспросила Электра.
Сестричка моментально стушевалась.
- Ну… внутренний мир, сокровенные чувства – то, что действительно делает человека человеком! – сумбурно выпалила она.
- Анализировать манеру одежды проще, - какое-то время прождав подробностей, заключила Эля. – но если именно душа и внутренний мир делают человека человеком. Ты не согласишься тоже рассказать мне об этом побольше?
- Словами это трудно описать, - еще больше засмущалась тихоня. Ну конечно, а подумать об этом до того, как встревать в чужой разговор, нельзя было? – иногда это проявляется в творчестве. Я вот немного пытаюсь писать стихи… Или, например, картины отражают душу художника, в творчество человек выплескивает свой внутренний мир, делая его видимым для других… и все такое.
- Но ты же никому не даешь читать свои вирши! – ядовито напомнила Рада, все еще злясь на сестру. – Что толку от чего-то, что никто не видит и не может оценить, будь оно хоть совершенством? Как такое может быть важным, когда его все равно, что нет вообще?
- У тебя, может, и нет, - оскорбленно пробурчала сестричка.
- А ты, Фирра, что скажешь? – неожиданно обратилась Электра к молчавшей златовласке. – Мне хотелось бы подвести статистическую информацию о том, что вы все считаете главным… ну, в том, чтобы быть настоящим человеком, для жизни среди людей… если никто не будет возражать, конечно. Как ты думаешь?
- Но и ты сама еще ничего не сказала, - растерялась королевская крестница.
- Я хочу сделать вывод, проанализировав все данные. Мне предстоит многому учиться…
- Думаю, нам всем это предстоит. – Фирра покачала головой. – Ни одна из нас пока еще не знает по-настоящему, что на самом деле важнее всего в людях и в жизни вообще – такие вещи открываются, когда переживаешь в жизни что-то особенное… А пока все, что у нас есть – наши представления о жизни.
- Но вы четверо ведь согласитесь помогать мне в этом? А я могла бы помочь, например, в теоретической базе школьной программы, я в этом… достигла определенных успехов. Пока я не понимаю даже, какую именно ситуацию следует пережить и что в данном случае будет важным…
Устало вздохнув – круг знакомств обогатился на двоих, и обе по занудству ничуть не уступают ее давним подружкам! - Рада мягко улыбнулась и приобняла Электру за плечи.
- Можешь в нас не сомневаться, обещаю! Просто не воспринимай все в жизни так буквально.

Равена
Какой бы погодой ни радовал своих жителей довольно-таки мягкий климат Магикса, над острыми, будто грозящими пронзить небо башенками мрачного замка, венчающего одинокую скалу посреди глухого леса постоянно кружились иссиня-черные и фиолетовые тучи, словно чья-то огромная невидимая рука старательно перемешивала их, как варево в котле. Хотя котлами колдуны и ведьмы уже лет сто пятьдесят как не пользовались, предпочитая куда более удобные химические лаборатории для изготовления зелий и эликсиров. И почти всегда эти тучи опутывали окрестности серебристой паутиной хлещущего ливня, озаряя замок на скале частыми ослепительными вспышками молний. Наверное, из-за этого окрестные леса и оказались столь капитально заболочены — к легендарной школе ведьм Торрентуволле вела всего одна дорога, узкая и искривленная острым зигзагом.
Блейз, конечно, не привыкать. Поскольку девушки с самого детства жили по соседству, Равена прекрасно это знала. Повезло с соседями, слов нет: одни арктическую пустыню прям на дому устроить готовы, только белых медведей с гармошками, бродящих по коридорам, не хватает, а другие — все тропические ливни из джунглей пригнать готовы! Хорошо еще, что эти влияния на погоду локальны, а здесь, похоже, всем придется жить в вечной сырости, как лягушкам. Как будто в петляющих коридорах, освещенных зеленоватыми огнями колдовских факелов, и без того недостаточно промозгло!
- Ты только посмотри, что у меня теперь за слякоть на голове! - пожаловалась девушка, пропуская между тонкими пальцами слегка отсыревшую прядь длинных волос. Прямые, как доска, они и без того постоянно казались Равене прилизанными... Блейз неопределенно дернула плечом. Ее собственная медово-золотая шевелюра тоже слегка отсырела и не вилась, как обычно, мелким бесом, делая голову похожей на огромный завитой одуванчик, а ниспадала на плечи потяжелевшими локонами. Сырость подругу явно не беспокоила.
Вместе с остальными первокурсницами девушки поднялись по ступеням и тяжелые створки дверей открылись перед ними, пропуская в огромный зал, почему-то вызвавший у Равены ассоциацию с театром. Только вместо сцены с противоположной стороны от «зрительских» рядов возвышалась кафедра. Стены, уходящие вверх от галерки, на которой и оказались подружки, и потолок терялись в полумраке, который никак не мог развеять зыбкий свет зеленых факелов.
- Посадим мы здесь зрение, как пить дать, - наугад выбрав себе место, проворчала Равена. - Что за допотопная показуха! Готичный замок, ливень, молнии, темные коридоры с факелами... каменный век! Еще бы ввели мантии и остроконечные шляпы в качестве обязательной школьной формы! Хотя мантии... могу поспорить, в этих башнях и подвалах невероятно холодно!
Блейз ехидно хихикнула. Ведьмы-абитуриентки, включая их самих, были одеты в самые обыкновенные джинсы, топики и майечки, причем некоторые действительно уже ощутимо дрожали от промозглой сырости.
- Обстановочка просто возвращает к временам, когда при слове «ведьма» себе представляли зеленокожую старуху с крючковатым носом и бородавками! - раздраженно добавила девушка, обернувшись к присевшей рядом подруге, и удивленно приподняла брови, когда та, глядя куда-то мимо нее, беззвучно затряслась от сдерживаемого смеха. Заметив, что шуршание с шепотки вокруг подозрительно стихли, Равена тоже перевела взгляд на кафедру.
За которую уже успела подняться именно такая, являющая собой просто хрестоматийный образ ведьмы, высокая худая женщина в длинном черном платье с острым воротником. Сухая тонкая кожа, явно отдающая прозеленью в зыбком свете, так плотно обтягивала худое лицо с хищным крючковатым носом, что смотреть на нее было жутковато. Остроконечной шляпы, правда, женщина не носила, но, чтобы соорудить ее высокую прическу из темных с проседью волос, явно потребовались услуги архитектора, а не парикмахера — больше всего эти волосы напоминали выточенную из цельного куска мрамора башню, готовую вот-вот переломить тонкую шею под своей тяжестью. Не смотря на более чем солидный возраст женщина держалась безупречно прямо, но при ходьбе, как успела мельком заметить Равена, опиралась на тонкую трость.
- Юные леди! - сильным, хотя и хрипловатым контральто провозгласила женщина в образовавшийся тишине. - Сегодня вам предоставляется особая честь и привилегия стать первой и величайшей во вселенной высшей школы прикладного колдовства. Все вы сумели проявить уникальные способности, теперь же здесь вам будет предоставлен шанс получить знания и опыт для того, чтобы лучше использовать свой природный потенциал и отточить свои способности до совершенства. Меня зовут профессор Гриффин, я основатель и руководитель современной Торрентуволлы, пока все вы будете находиться в моей школе, вам обеспечено мое покровительство, но за это, - женщина хищно улыбнулась. - я требую железной дисциплины, преданности и подчинения! Все вы в будущем можете стать настоящими лидерами, однако, увы, нередки случаи, когда небесталантные юные ведьмы воображают о себе раньше времени невесть что, едва успев нахвататься по верхам! Не думайте, что на одних лишь амбициях и силе вы чего-то добьетесь без необходимых знаний и опыта. Добро пожаловать в ваш новый дом, юные леди! - профессор Гриффин широко развела тонкие руки с крючковатыми, унизанными перстнями пальцами. - А теперь слово моим дорогим коллегам. Леди Иссольда?
По правую руку от директрисы возник хрустально-голубой шар, расколовшийся импровизированным «цветком» из аккуратных долек. Из голубоватого сияния величественно шагнула высокая молодая женщина в великолепном белом платье, словно сотканном из снежинок, и в естественном плаще мерцающих серебристо-белых волос. Кое-кто из абитуриенток восхищенно ахнул, а Блейз, ткнувшись носом в Равенино ухо, ехидно шепнула:
- Опять тетя Ася прикалывается!
Девушка едва сдержалась, чтобы не захихикать.
Тем временем «снежная королева» с высокомерной грацией обвела полутемный зал взглядом ярко-голубых глаз и чистым слегка пронзительным голосом провозгласила:
- Приветствую вас, лентяи и неучи! Вижу, ежегодный набор в очередной раз прибавил забот на наши учительские головы! Мое имя Айсольда фон Норд, - подчеркнув несколько иное, чем использованное директрисой, произношение своего имени добавила она. - я первый заместитель директора в этом рассаднике науки и просвещения, а так же ответственный за вбивание в ваши пустые головы общей теории колдовства преподаватель. Можете не сомневаться, с оболтусов и разгильдяев я намерена драть три шкуры и халатного отношения к учебе не потерплю!
- Расслабьтесь, Иссольда, - уже с очевидностью намеренно исказив имя «снежной королевы» качнула своей колоссальной прической директор Гриффин. - как я уже сказала, молодежи частенько кажутся излишне тесными рамки традиционной программы. Припоминаю трех учениц, в свое время ухитрившихся нарушить абсолютно все школьные правила и так ославивших себя и нашу школу на весь Магикс, что дальше некуда! Вот просто вертятся на языке имена... Не знаете таких?
Айсольда фон Норд поперхнулась воздухом, однако, секунду спустя еще выше вздернув острый подбородок, отчеканила:
- Попыток узурпировать пьедестал живой школьной легенды я тем более не потерплю!
Вторая объявленная «коллега» появилась слева от директрисы беззвучно и без всяких спецефектов, словно стояла там уже давно, лишь теперь сбросив скрывающую вуаль плотных теней. Не исключено, что так оно и было — смотреть сквозь матушкины иллюзии Равена пока не научилась, что уж говорить о других абитуриентках.
С точки зрения классических канонов красоты темная ведьма проигрывала «снежной королеве»: у нее были не слишком правильные крупноватые черты яркого лица, чуть длинноватый нос с изящной горбинкой и почти непропорционально-огромные гипнотические глаза не черного, как многие подсознательно ожидали, а шоколадно-карего цвета, полу скрытые стильными дымчатыми очками в золотистой оправе — однако куда более располагала людей к восхищению. Впрочем, дело, конечно, было не только во внешности. Дарси, в отличии от обеих подруг, никогда не стремилась сама занять трон, прекрасно понимая, что куда большую свободу маневра получает стоящий за его спинкой. Темная ведьма не умела приказывать, но даже без примирения чар умела подать совет таким образом, что многие легко принимали его за свою собственную мысль или точку зрения.
- Добрый день, дети, - в противоположность Айси, ее бархатистый голос и манера речи звучали убаюкивающе-напевно. Слегка шокированных выступлением первой заместительницы директора учениц слова непроизвольно заставили расслабиться. - Думаю, я могу немного рассказать вам о нашей школе в общих чертах. Как многим известно, три великие Школы в Магиксе являются в своем роде небольшими автономными государствами, а так же, хоть в настоящие время частные учебные заведения по магическим искусствам совсем не редкость, наша школа — в числе первых и древнейших организаций подобного рода, до сих пор пользующаяся большим влиянием. Не смотря на свою богатую историю и древние традиции, сейчас школа представляет собой современное учебное заведение, оснащенное по последнему слову техники. Под нашим началом собраны лучшие учителя и тренеры, а так же предоставлены самые благоприятные условия для работы! Мы постараемся сделать все, чтобы воспитанницы могли чувствовать себя у нас действительно как дома.
«Свежо предание!» - недовольно подумала Равена, однако, даже ей, привычной к ментальному воздействию и унаследовавшей у матери те же способности, огромный зал уже не казался таким мрачным и промозглым. Интересно, сумеет ли сама девушка когда-нибудь отточить свой талант до такой степени, чтобы так непринужденно заставить людей чувствовать себя уютно в, по сути дела, огромной сырой пещере?
- Если у кого-то из вас возникнут вопросы и какие-то пожелания, можете обращаться с этим ко мне. Мое имя графиня Дарлисс Шедоу, но в школе меня обычно предпочитают называть просто леди Дарси. Как вы, возможно, уже догадались, я ассистирую директору Гриффин по административным вопросам, а так же буду вести у вас факультатив по иллюзиям и превращениям. У кого-нибудь будут вопросы?
- Вы сказали «в числе первых Школ», - подала голос черноволосая девушка с первого ряда, судя по одежде и макияжу, косящая под вампиршу.
- Да. С двумя другими ведущими школами мы активно сотрудничаем, думаю, на некоторых практических занятиях вы сможете пересечься с их учениками. Я лично буду преподавать вам чары, тестирование по которым проводится на общем уроке трех школ.
- Там тоже изучают чары? - удивленно пискнула блондиночка, стриженная коротко, под мальчика.
- Нет, но в школе героев преподают сопротивление колдовству, а фей учат чары развеивать — таким образом наши ученики помогают друг другу оттачивать свои умения на практике. Если это все, юные леди, я готова провести небольшую ознакомительную экскурсию — с непривычке в нашем замке нетрудно заблудиться, после чего вы сможете получить свое расписание занятий и, наконец, приступить к обучению.
С плавной — не то кошачьей, не то змеиной — грацией «графиня» Дарлисс спустилась с кафедры. Абитуриентки, завороженные напевной речью, повскакивали со своих мест, охотно устремляясь за обаятельной преподавательницей. Повезло еще, что колдовская школа, следуя одной из почти потерявших актуальность старых традиций, была чисто женской — на юношей матушка вообще произвела бы откровенно зомбирующее воздействие. Более привычные к этим фокусам Равена и Блейз пристроились в хвосте вереницы.
Оглушительный удар то и колокола, то ли гонга, по всей видимости, играющего здесь роль школьного звонка, заставил всех вздрогнуть, а некоторых — подпрыгнуть от неожиданности. А в следующую секунду в коридоры из всех дверей выплеснулись толпы девушек семнадцати-двадцати лет, наполнив только что гулкие от собственной пустоты каменные лабиринты топотом, цоканьем каблучков, смехом, спорами и болтовней:
- … заявила, что мой смех недостаточно зловещий, а я...
- … зачем нам зубрить наизусть все эти компоненты, когда есть специальные...
- … а тот эликсир для похудения?!
- ...заснуть лицом в приворотном зелье, а потом кокетничать перед зеркалом...
- … видела бы ты эту фею! В каком-нибудь кабаре или ночном клубе это одеяние, безусловно...
- … а тут оно ка-ак бабахнет!
- … да у них же совсем вкуса нет...
- … дальше приворотного зелья ее таланты в этой области...
- … заколдовать метлу, чтобы на ней можно было летать!..
- … но мы же починили потом пол!
- … превратить этого пижона Специалиста в болонку, пусть мне тапочки учится приносить!..
От моментально образовавшейся неразберихи Равена слегка растерялась и, перехватив Блейз под руку покрепче, постаралась протолкнуться сквозь столпотворение, не потеряв своей группы.
- И здесь нам предстоит провести три лучших года жизни! - охотно напомнила Блейз. - Чувствую, они действительно станут лучшими, если, конечно, мы вообще их переживем.

Севериан
Особенной избалованностью в бытовом плане наследный владыка северных земель мира Квадрос похвастаться не мог. Трудновато избаловаться, когда половина детства проходит в фамильном замке, где по коридорам круглый год гуляют сквозняки, а внутренние стены комнат под утро покрываются бриллиантово поблескивающим инеем, а вторую – в доме родителей с, мягко говоря, не слишком вменяемыми соседями. И младшей сестричкой, о которой вообще разговор особый. Прошедший учебный год в Фонтароссе, условия которой многим благородным юношам казались спартанскими, с точки зрения Севериана не уступал курорту. В частности, здесь-то он впервые и понял, как ему, оказывается, нравится обитать в относительном уединении! Уединение это получилось как-то почти само собой: по идее спальни студентов были двухместными, однако их с Тором прошлый директор после второй или третьей попытки взаимного смертоубийства распорядился расселить поодиночке. Тор – сын одной из странных подруг матери Севериана – лидировал в рейтинге чокнутых соседей и подобные столкновения начались, наверное, стоило им в свое время выползти из пеленок, а педагоги с непривычки переполошились. Пожалуй, за это Севериан был им даже благодарен. И вот теперь с особым статусом придется попрощаться и терпеть в своей комнате какую-то мелюзгу!
Юноша с усталой снисходительностью покосился на новоявленного соседа, с торжественным видом разгружающего вещи. Как и следовало ожидать, преобладали среди этих вещей многочисленные музыкальные инструменты: спрашивать, на кой Даркар было переть их в военное училище представлялось бесполезным. Того, что Севериан знал об родителях этого взъерошенного мальчишки, заранее хватало, чтобы решительно перечеркнуть гипотетические надежды на спокойное соседство.
- Ты, - на всякий случай все же предупредил он. – после десяти вечера не имеешь права бренчать. И чужие завывания только в наушниках слушаешь.
- Да неужели? – задиристо насупился паренек, просто до неприличия напомнив в этот момент Ривена.
- Именно так, - отворачиваясь от Мелодика, чтобы открыть окно, через плечо бросил Севериан. – нарывайся где-нибудь в другом месте, в другое время и перед другой аудиторией – можешь поверить, здесь тебе подобная возможность представится не раз. А я здесь не прямиком из детского сада, ясно? Тора тоже не советую задирать, иначе Фонтароссу-то тебе покинуть удастся, но, вероятнее всего, по состоянию здоровья.
- Угу, - неопределенно буркнул черноволосый. И, не успел Севериан отойти к своему столу, слегка демонстративно захлопнул окно! Та-ак…
- Я тебя предупредил, не нарывайся!
- А что не так?
- Я не собираюсь спать в духоте!
- А я не намерен жить в холодильнике!
Снова призвав всю возможную снисходительность, Севериан устало вздохнул. Вряд ли этот мальчишка даже представлял себе, что такое настоящий холод – его родной мир, кажется, отличался довольно жарким климатом, там и снег-то был огромной редкостью. Но ранняя осень в Магиксе, когда максимум, на что можно рассчитывать, это легкая свежесть по ночам – определенно не то время, когда окна можно закупоривать. Да и зима тоже, учитывая, что с ноября в комнатах начнут топить так, что здесь можно будет свариться!
- Я тебя здесь и не задерживаю. И, представь себе, совершенно не моя проблема, если тебя здесь задерживают какие бы то ни было обстоятельства, поэтому…
Стекло с веселым звоном брызнуло осколками, заставив упрямого мальчишку испуганно отскочить от окна.
- Поэтому не вынуждай меня лично отучать тебя от привычки перечить!
Занятия начинались только с завтрашнего дня, поэтому вторую половину сегодняшнего предполагалась потратить либо на знакомство со школой, либо на прогулку по Магиксу. Правда, им лично после драки и выволочки у директора второе точно не светило, если только не возникнет желания тащиться в город на ночь глядя… если не заночевать там, учитывая, что после вечернего отбоя в школу уже не пустят.
- Не хочешь прогуляться, - ехидно осведомился соседушка, словно прочитав последние мысли Севериана. – отметить знакомство?
- Я не пью, - высокомерно ответил юный лорд Норд. – и, в отличие от тебя, не планирую вылететь из Фонтароссы!
С матушкой таких шуточек себе лучше не позволять! Как слышал юноша, ее саму когда-то погнали со второго курса высшей школы для ведьм, поэтому сына за подобное с нее вполне станется превратить в полярного песца и собственноручно спустить шкурку на воротник – очень повезет, если только в переносном смысле! Что такого можно было отмочить, чтобы выгнали из Торрентуволлы, где, как известно, за ученицами только поощрялось умение делать гадости, Севериан представлял слабо, из чувства самосохранения не слишком интересуясь слухами двадцатилетней выдержки.
- Кроме того, по себе помню первый ознакомительный денек, который тебе предстоит завтра – и, хоть это и не в моих правилах, готов даже дать добрый совет: постарайся хотя бы выспаться!
Мелодик разочарованно вздохнул. Кажется, в одиночестве шляться вечером по незнакомому городу он все же побаивался, но идиотничать просто за компанию с кем-то было еще менее в правилах Севериана, нежели давать добрые советы.
- И как же мне это сделать в комнате с разбитым окном?
- Мы на высоте примерно двухсот метров от земли – маловероятно, что в окна кто-то повадится заглядывать.оя проблема, если тебя здесь задерживают какие бы то ни было обстоятельства, поэтому...
Как ни странно, дальнейших споров и препирательств не последовало. Не то, чтобы Севериан так уж хорошо разбирался в людях, но обольщаться на этот счет не стал, остро предчувствуя, что приструнить это вздорное чучело одним только разбитым окном не удастся.
«Удалось выдержать Тора, выдержу кого угодно!» - оптимистично решил «снежный принц», плюхнувшись на свою койку и отстранено уставившись в потолок.
Интересно, в курсе ли этот мальчик собственного происхождения. Вряд ли. Как бы феи на словах ни превозносили важность откровенности и честности, любая из них скорее наплетет с три короба, нежели признается, что ее муженька увела какая-то колдунья. Может, на правах школьного товарища пригласить парнишку к ним на чай и полюбоваться на реакцию дорогих соседей? Хотя, зная тетушку Дарси, ее подобное стечение обстоятельств только позабавит!
- Ты действительно лорд? - поинтересовался тем временем неугомонный сосед. Сначала Севериан хотел просто его проигнорировать, но, передумав, в недовольным видом повернул голову к мальчишке.
- Что тут удивляет твое Высочество? - не без внутреннего ехидства отметив, как при слове «высочество» Мелодик раздраженно дернул уголком губ.
- Тебе всего восемнадцать. Что случилось с твоим отцом?
- Ничего, насколько я помню. Учитывая, сколь рискованное амплуа быть мужем ведьмы, я бы даже мог сказать, что ему повезло, - снова переведя хмурый взгляд в потолок, он зло добавил. - если, конечно, допустить, что жизнь под каблуком у матушки и выпечка пирожных в качестве хобби может кому-то показаться завидной участью! Но он ведет себя так, словно счастлив, хоть это и вне границ моего понимания.
Заметив недоуменный взгляд мальчишки, юноша насмешливо пояснил:
- Я унаследовал титул лорда фон Норд от деда по материнской линии. Отец... никто. Хоть и вроде бы королевских кровей, но происхождение не помогла ему добиться в жизни хоть чего-то. До моего совершеннолетия бабушка — регент Северных Земель. А для матушки всего лишь четверть какого-то мира — это слишком мало. Ведьмы не довольствуются в жизни вторыми ролями, так она говорит.
Один из его великих предков, лорд Некрон фон Норд, как-то свихнулся настолько, что пожелал любой ценой подчинить себе весь мир Квадро. Повинуясь воле могущественного безумного мага громадны ледяные горы грозной армией двинулись на юг, сметая и разрушая все на своем пути. Четыре правителя испокон веков враждовали между собой, однако впервые тогда столь огромная мощь оказалась в руках одного, вынудив трех остальных хотя бы на время забыть о распрях о объединиться для сопротивления. Некрон был убит, так и не поняв, что его победа в любом случае обернулась бы пирровой. Что толку властвовать над мертвыми опустошенными землями, кто, при тотальном геноциде жителей, будет возделывать завоеванные земли и платить подати? Это понимала даже Империя, при всем своем нынешнем могуществе лишь в крайних случаях обрушивая на миры Сопротивления всю свою губительную мощь. Правда, это почти не замедлило ее победного шествия, захлестывающего одно королевство за другим.
- Почему все это тебя интересует?
Мелодик молчал.
- А ты сам? Я отчего-то никогда не слышал ничего о муже королевы мира Мелоди, - слегка покривив душой, настаивал Севериан.
- А я, причем не так давно, услышал только то, что он тоже учился в этой школе. И, по словам мамы, был великим героем...
- Был? - прищурившись, переспросил юноша.
- По-моему, она и сама не знает точно. Война... как плавильный котел для судеб. Люди исчезают непонятно куда и появляются непонятно откуда — обычное дело. Но исчезают все же чаще.
- А.
Больше в этот вечер мальчишка не докучал разговорами, видимо, ответные вопросы пришлись ему не по нутру.

Ответ на комментарий Санди_ака_Владлена # Это лучшие рассказы про Винкс, которые я читала! Можно одну маленькую просбочку: можно немного побольше про профессора Палладиума. Раньше он мне безумно нравился и я с трепетом читаю каждую строчку, где упомянуто его имя...

И это снова я! Кстати Ванесса. Требую продолжения!!!

Аноним, Спасибо. Здесь давно не обновляла темку, забываю, да и лезть надо в самое начало дневника. Обновляется более-менее регулярно фик на форуме http://winx.5bb.ru/viewtopic.php?id=2886 правда, я сейчас в связи с началом учебы и ахтунгом на работе подзатянула последние кусочки.