Вообще-то у Рокси уже были на лето определенные планы. Например, близким к осуществлению оказалось давнее желание по-настоящему поработать в городской ветеринарной клинике, где девочку, всегда старавшуюся помогать по мере сил и свободного времени, знали уже давно и, кажется, вполне доверяли ей настолько, чтобы взять на полноценный приработок, а не только помощь по мелочам. Но раньше учеба не оставляла достаточного свободного времени для попыток подрабатывать по-настоящему, и только теперь, с наступлением долгожданного лета…
- Лучше выброси это из головы! – устало посоветовал отец за ужином, не поднимая невыразительного взгляда от своей тарелки. – Моя вторая официантка уволилась, когда начнется пляжный сезон, мне потребуется твоя постоянная помощь в кафе.
Роксана мысленно застонала. Правильно, зачем беспокоиться и разыскивать какую-то новую работницу, когда можно быстро и легко заткнуть образовавшуюся течь дочерью, которой, кажется, по определению отказывалось в наличии какой-то своей жизни и своих дел! К тому же летнюю работу в кафе девочка ненавидела всей душой, и, как она полагала, отец прекрасно это знал. Летом скучный городок слегка оживал, но это меняло его только в худшую сторону, из застоявшегося болота превращая в болото взболтанное. Но вот в кафе, в прочие времена года едва сводящее концы с концами, пляжный сезон приносил даже некоторую популярность. Официанткам в сезон оживления приходилось с ног сбиваться, мечась по залу и перетаскивая тяжеленные подносы, да еще и, скрепя зубы, терпеть посвистывания, смешки и шуточки ха спиной. На Роксану то и дело накатывало желание с силой опустить поднос на чью-нибудь голову… может, если бы она хоть раз не стала себя в этом сдерживать, отец просто перестал бы требовать от нее помощи? Такая перспектива стоила одного неприятного разговора.
Можно было, конечно, сейчас высказать все это вслух. И про официантку, которую еще можно было успеть нанять, в конце концов, летом искали подработку не так уж и мало старшеклассниц. И про свои мерзкие ощущения от бесконечных «принеси-подай», от капризничающих или подшучивающих посетителей. И про желанную работу в ветклинике, которая, ко всему прочему, будет небесполезной в резюме, когда Рокси, наконец, сможет поехать учиться на биолога! Или можно просто категорически отказаться от работы в ресторанчике, но тогда и с отца станется просто не дать согласия на другую ее подработку. Не то, чтобы просидеть все лето без толковых занятий было намного худшей участью, но Роксана планировала скопить кое-какие сбережения и сделать некоторые покупки… Натуральная засада!
Молча поднявшись, девочка вышла из-за стола. Изображавший коврик под ногами пес Артур тоже вскинулся, заинтересованно потянувшись к почти нетронутой порции на тарелке, но, к своему разочарованию, обнаружил там только соевую сосиску и гарнир из обжаренного брокколи. Впрочем, пес уже успел привыкнуть, что вкусы у них с хозяйкой не совпадают, поэтому не стал обижаться, а неторопливо пошлепал следом за ней прочь из кухни и по лестнице, а когда Рокси, не включая в своей комнате света, прямо в одежде забралась на кровать, где свернулась, почти уткнувшись лицом в колени, Артур заполз следом, положив морду на подушку и с сочувствующим пыхтением дыша в спину.
- Арту, ну почему все… так? Все время – так?
Привычка разговаривать с животными была, по мнению отца, одним из проявлений подростковой инфантильности. А еще следствием неумения разговаривать с людьми. Вот только животные, не умея отвечать, слушали и понимали куда лучше большинства людей!
- Вот только исполнится восемнадцать – ноги моей здесь не будет! – мрачно пообещала Рокси. – Вернее, конечно, нашей с тобой.
О том, что старичок-пес, пусть и держащийся для своих лет достаточно бодро, может этого просто не дождаться, девочка даже думать не хотела. Артур был не просто лучшим другом, он был… словно один из столпов мироздания во всей ее жизни. Сколько Рокси себя помнила, с ней был Артур… ну, и отец, конечно, тоже. Но отец ухитрялся быть так, что этого практически не чувствовалось. Конечно, Роксана была ему за все благодарна, конечно, все что он делал, он делал для нее – как он думал – блага, да и вообще, одинокий мужчина, вынужденный воспитывать ребенка, еще и девочку, заслуживает уважения уже поэтому. Вот только приходилось каждый раз себе об этом напоминать, особенно в такие моменты, когда самым горячим желанием было сбежать на край света и больше не видеть ни отца, ни этот его ресторан, ни «серьезное отношение к жизни», выражавшееся в том, чтобы ничего не ждать, принимать за норму серую будничность и не видеть дальше собственного носа! Нет, она, конечно, благодарна папе за все. И она его любит – ведь не может же быть иначе. Просто показывать это друг другу так, чтобы быть взаимно понятыми, они оба так и не научились. Но его образ жизни – не для нее. Рокси еще не знала точно, что в жизни вообще – для нее, но методом исключения кое-что уже давно успела отсеять.
Вспомнилось почему-то, как еще в младшей школе, когда случалось дурное настроение или просто скука, Рокси чувствовала абсурдное – но, наверное, не для ребенка – весьма-таки явственное желание сбросить с себя нынешнюю жизнь, как старую змеиную кожу… или, наверное, скорее кожу гусеницы, превратившейся в бабочку – сбросить, взмыть в скучное и серое, но такое бескрайнее небо, и раствориться в нем. Исчезнуть. Роксана не помнила из этих своих детских мыслей ничего о том, где в итоге хотела бы оказаться и что там найти. Может, ни о чем таком она и не думала вовсе. Важным был сам факт того, чтобы сорваться и расправить крылья.
- А потом уже я узнала, как мало живут бабочки. Практически мгновение… но знаешь, Арту, ты никогда не думал, что вся долгая-долгая жизнь гусеницы, в которой ползаешь, питаешься и все такое прочее – ничего не значит по сравнению с возможностью взлететь хотя бы на один день? Наверное, из меня действительно получился бы никудышный биолог, если я романтизирую такие вещи. Ты тоже так считаешь?
Пес уклончиво фыркнул. Роксана перевернулась на другой бок, обняв Артура и почти уткнувшись лицом в жестковатую шерсть.
- А еще довольно много гусениц так и проживают свою жизнь до конца. Питаясь, ползая и считая это, наверное, сутью реальной жизни. Не только те, кого съедают в итоге птицы или еще что-то в этом роде. Просто не всем суждено… расправить свои крылья. Может, они сами этого не хотят? Боятся оторваться от привычных основ или что-то вроде того? Арту, я, кажется, к тебе обращаюсь!
Что может быть лучше, чем обсудить с не умеющим разговаривать псом мотивацию личинок насекомых, у которых, как известно, и мозгов-то нет!
- Но гусеницы вполне могут каким-то своим образом считать себя разумными. Почти как люди… считают, а кто-то, может, так же смотрит на нас сверху вниз и говорит – вот безмозглые червячки! Копошатся чего-то, изображают бурную деятельность, а сами… Знаешь, разница только в том, что как вредитель человек поуспешнее будет. Не только гусеницам, саранче на зависть! Ладно, если ты настаиваешь, я завтра утром попробую еще раз с ним поговорить. Пусть дает объявление о поиске новой официантки, а пока она не найдется, соглашусь подработать у него сама. В клинике же тоже не будут до бесконечности удерживать для меня вакансию, может быть, получится убедить в том ,как это для меня важно. Когда-то же он должен услышать!
Вот только какой смысл повторять одно и то же в очередной раз? Чтобы в очередной же раз услышать, что ей нужно участвовать в семейном деле, которое когда-нибудь перейдет в ее собственные руки, что надо учиться, наконец, отношениям с людьми (будто бы для посетителей кафе официантка – человек, а не живой аппарат доставки!), а то и вовсе, «выбросить из головы все эти фантазии и задуматься о выборе профессии посерьезнее», потому как не с ее более чем средними отметками рваться в ученые. Что с какой это стати подавать еду людям более, с ее точки зрения, унизительно, чем кормить, чистить и выгуливать зверье (да с такой, что у людей обычно есть свои руки, да и ведут себя животные обычно куда менее нагло!). Или даже хуже, отец согласится поискать официантку на замену в обмен на обещание, что, если не получится, сможет все-таки рассчитывать на Роксану, а сам искать никого и не станет, автоматически перейдя ко второму пункту. Это они тоже уже проходили.
- В общем, не переживай. Выкручусь. Потусуемся с тобой недельку в этом кафе… только пообещай больше не попрошайничать у посетителей и не делать вид, что мы тебя голодом морим! Не забывай, что тебе нельзя соленого и жирного!
Судя по тяжелому, почти мученическому вздоху, последние слова хозяйки Артур понял куда лучше всего остального. Решив считать этот обреченный стон требуемым обещанием, Рокси ободряюще потрепала пса между ушами.

Трудно сказать, что отец на ее предложение для себя решил, людей понимать всегда было несколько тяжелее, во всяком случае, для Роксаны, однако идею он все же поддержал и объявление о вакансии официантки повесил. Оставалось только надеяться, что он не станет так уж придираться к претенденткам и Роксане не придется задерживаться в кафе дольше, чем протянет ее собственная вакансия в ветеринарной клинике. Частично объединять, как и со школой, свою помощь по мере сил получалось, но две подработки – это все-таки чересчур. Когда больше ничего не остается, стараешься верить в лучшее…
А работа в ресторане и без того забирала достаточно нервов, чтобы по возможности обходиться там, по крайней мере, без неприятных сюрпризов! В смысле – еще более неприятных, чем это обычно принято. Мечась по залу, как угорелая, стараясь думать только о том, как бы не оступиться и не уронить тяжеленный поднос или, если посетителей собиралось слишком уж много, не налететь ни на кого в образовавшейся толкучке, мало на что еще получается обращать внимание, и все-таки…
И все-таки некоторые вещи не просто замечаешь, а просто кожей чувствуешь. В буквальном смысле, поскольку в какой-то момент по всему телу Рокси прошествовал просто-таки парад мурашек, постепенно распространившийся на манер кольцеобразной волны, и заставивший мелко затрястись руки. Сооружение из грязной посуды на подносе мелодично зазвенело, а девушка напряженно огляделась, стараясь понять, что же могло вызвать у нее такую реакцию.
«Если у тебя паранойя – это еще не гарантирует, что тебя действительно не преследуют!»
- Эй, чего это ты? – капризно растягивая слова, осведомилась темноволосая девушка за одним из столиков, принявшая пристальный взгляд Роксаны на свой счет. – Автографов я сегодня не даю. Ну, нигде меня не могут оставить в покое!
Последняя жалоба уже в большей степени адресовалась спутнику.
Рокси с трудом сдержала нервный смешок. Разубедить в чем-то Митзи Грамп, искренне считающую себя суперпопулярной: с тех самых пор, как ее состоятельные родители, смирившись с фактом, что учиться ничему недавно закончившая старшую школу дочурка не желает, согласились оплатить съемки нескольких клипов для «раскрутки» ее в качестве певицы. Нельзя сказать, что певицы совсем уж откровенно паршивой, для поп-направления Митзи находилась на вполне пристойном уровне вокала, но увидев себя по телевизору эта особа совершенно потеряла голову и, мягко говоря, до неприличия преувеличивала как свой талант, так и популярность даже в родном городке. На концерты-то ходили многие, что-то людей всегда притягивает в том, чтобы обнаружить на сцене человека, с которым когда-то ходил в одну школу, жил по соседству или просто водил шапочное знакомство. Словно лучик чьего-то возвышения может «зацепить» и бесчисленных «просто знакомых одного приятеля»! Тем не менее, за этот вечер в ресторане случайно остановившийся взгляд официантки был первым проявлением внимания, которым звезду местного масштаба здесь удостоили – и только это позволило Митзи с искренней уверенностью жаловаться на не дающих ей прохода поклонников.
- Извините, синьор, – проигнорировав страдающую от славы звезду, холодно обратилась Роксана ко второму человеку за столиком. – но находиться в зале в головных уборах не слишком-то культурно.
- А ты не указывай старшим… – еще более возмущенная таким пренебрежением, вскинулась было Митзи, но светловолосый амбал, неторопливо подняв голову, и смерив обеих девушек каким-то застывшим взглядом светло-светло-серых глаз из-под полей черной шляпы, заставил свою спутницу проглотить окончание фразы, а Рокси – вторично ощутить марширующий по коже взвод ледяных мурашек.
А ведь, наверное, его можно было бы даже назвать весьма симпатичным, но какая-то огрубленность всех черт, словно лицо вытачивали, и не до конца обточили, из цельного куска какой-то скалы, да эти жуткие, до нечеловеческого светлые глаза все перечеркивали. Даже для Митзи – странноватый выбор. Впрочем, может быть, ей это кажется мужественным…
- Мне очень жаль, – невыразительным голосом заговорил после короткой паузы белокурый викинг. – глаза болят от слишком яркого света, так что этой этикетной нормой я, пожалуй, буду пренебрегать.
- Что же, это я еще раз прошу прощения, я не знала, – перехватывая поднос все еще слегка подрагивающими пальцами, выдавила Рокси. По крайней мере, для типа, чью наружность можно было счесть откровенно бандитской, он был весьма неплохо воспитан. В отличие от спутницы! Еще вопрос, кто из них больше отчудил с выбором…
Если, конечно, Митзи не просто подвернувшийся повод ошиваться здесь и заставлять ее вздрагивать от таких вот материализующихся взглядов!

- Ты вовсе не обязан оправдываться перед какой-то разносчицей! – бросив кислый взгляд вслед лавирующей между столиками спине девушки, почти полностью скрытой плащом из выкрашенных в лиловый волос, ворчливо заметила Митзи. И, помолчав, добавила. – На самом деле я ее еще по школе помню, она всего на два… или на три? – нет, кажется, на два класса младше. Кошмарный ребенок! Мне часто казалось, что она не столько любит этих своих животных, сколько прикрывается ими, чтобы оправдать то, как она ненавидит людей! Уже тогда вечно делала вид, что она какая-то особенная…
- Иногда у людей оказывается неожиданный потенциал, – уклончиво вставил Гантлос. Сам он на официантку смотреть больше не пытался, кажется, она каким-то образом чувствовала это интуитивно, правда, как следствие, только спотыкалась на ровном месте.
- У нее-то? Ох, это смешно! Лично я с первого взгляда могу определить, представляет из себя человек хоть что-то на самом деле, или просто пытается компенсировать это всякими выдумками! Со мной по соседству жила одна подобная девушка! Ну просто простушка в степени бесконечности – так она даже в старшей школе продолжала увлекаться всякими волшебными сказками. Ну, магия там, драконы, принцессы, отважные рыцари, невероятные приключения… Готова поспорить, воображала себя потерянной принцессой из подобной сказки! Эскапизм… когда людям не удается чего-то добиться в реальности, они начинают добавлять себе важности фантазиями.
- И что же случилось… с этой твоей соседкой?
- Родители ее отправили в какую-то закрытую школу. Ничего о такой не слышала… может, какой-нибудь колледж дизайна или что-то вроде, она неплохо рисовала и даже сама придумывала себе наряды. Семья у них не то, чтобы бедная, но без свободы в средствах, вот она и наловчилась из секонд-хенда и старых занавесок ваять себе выходные платья, когда купить ничего приличного не получалось. Да ты, кстати, мог ее видеть – на рождественских каникулах. Такая, с волосами цвета вареной морковки…
- А, – потеряв кольнувший было интерес к обсуждению этой темы, туманно откликнулся белокурый викинг.
Девчонку, сила которой полыхала вокруг, подобно огромному золотисто-красному факелу, трудно было бы не заметить. Не только из-за невиданной уже давно яркости этой силы, но и из-за абсолютной ее чуждости естественной магии этого мира.
- Ты прав, не о чем тут болтать. Ну, так что же… может, ты наконец-то хоть что-нибудь расскажешь о себе? Меня, конечно, крайне интригует такая таинственность, но я знаю тебя уже довольно долго… и как будто вообще ничего о тебе не знаю! Надеюсь, это не какая-нибудь государственная тайна? Впрочем, чего такого государственной важности можно искать в этом нашем городке? Не город, а деревня-переросток!
- Я уже все тебе рассказал. У меня и моих братьев дела в Гардензии, совершенно ничего интересного, рутина. Поэтому на какое-то время мы здесь поселились.
- Вот я и не представляю, какие «дела» могут быть у кого-то вроде вас в местечке вроде этого! Или, – многозначительно понизив голос, Митзи придвинулась поближе, практически прильнув к его плечу. – у вас какие-то нелады с законом и вы здесь скрываетесь?
Интересно, она всерьез ожидала что, если бы так оно и было, то он должен был просто об этом сказать.
- Ты называешь своих друзей «братьями», но я что-то не заметила даже отдаленного сходства. Кроме того, у вас всех разные профессии, а ты говоришь о каком-то общем деле. Напоминает всю эту мафиозную терминологию! Мне ты можешь доверять, честно-честно… так даже интереснее!
Гантлос с трудом сдержал смешок, по крайней мере, со стороны никто по его лицу об этом не смог бы догадаться. А взглядом с ним избегали встречаться, даже если этого не избегал он сам – людям не нужна была даже минимальная примесь волшебной крови, чтобы им становилось не по себе при попытке заглянуть ему в глаза.
- Прости, что разочаровываю, но нет. Мы действительно братья… не по крови, конечно же. Мы все рано лишились настоящих родителей, поэтому мать Огрона воспитала нас всех вместе. Ну, если это можно назвать воспитанием… Я же говорю, у многих якобы загадочных вещей есть обычно самые простые и скучные объяснения.
- Но ты вечно чего-то недоговариваешь!
- Заурядность не стоит принижать. Мир принадлежит людям, обыкновенным нормальным людям – и на них же держится. А тех, кто осмеливается возомнить себя выше других, осмеливается счесть себя небожителем и начинает паразитировать на вере и любви тех, кого сам презрительно считает толпой, просто природным ресурсом – таких ждет неминуемая расплата! Никогда не стоит завидовать таким – чем выше они себя поставят, тем больнее в конечном итоге будет падать.
- А иногда ты меня пугаешь. Надеюсь, ты это не мою музыкальную карьеру сейчас имел в виду! – слегка отстранившись, напряженно уточнила девушка.
Гантлос отрицательно качнул головой. Митзи пела… не то, чтобы он в этом разбирался, но, правильнее всего, наверное, было сказать, что пела хорошо. Даже если и оказалась в певицах исключительно из-за того, что продюсеру и преподавателям вокала нашлось на что потратить деньги ее отца. Даже не смотря на слащавые банальные тексты, кто в них вслушивался-то, в слова, если музыка была преимущественно танцевальной. И она отлично умела двигаться на сцене – судя по всему у современных певцов это оказывалось даже более важным фактором, нежели слух и голос. Вряд ли девушка, родись она много сотен лет назад, заинтересовала бы чем-то волшебный двор, хотя феи обожали отыскивать среди людей «избранных» музыкантов, поэтов, певцов, которых держали в своих дворцах, как экзотических зверюшек, и заставляли до исступления воспевать себя, до изнеможения играть на каких-нибудь инструментах, петь или танцевать, забывая об отдыхе и еде, пока эти избранные не падали замертво с несходящей счастливой улыбкой на лицах. К искреннему огорчению крылатых бестий, грустящих над питомцем, словно дети над случайно сломанной игрушкой, а потом переключающихся на новую забаву. Искусство было одним из самых ярких выражений любви и веры, которые волшебницы высасывали из людей, увеличивая тем самым свое могущество. Да и магии искусства – зачаровывающих песен и хороводов самих фей – в выступлениях Митзи не было ни на грош. Она была хороша, но и не более того. Не волшебна и, тем более, не божественна.
Что просто не могло не радовать. Наверное, Гантлоса даже огорчило, окажись эта девушка одной из… этих.
- Не назову себя поклонником музыки такого рода, так что сложно об этом судить… Но если тебе нравится это занятие и ты достаточно хороша в выбранной стезе – это прекрасно.
Только вряд ли ее музыку запомнят даже не на столетия, на годы. Поклонники не будут сходить с ума и шагать с крыши под переливающийся в наушниках плеера голос. Не будут чахнуть от любви к диве, не будут превращать ее в божество. Просто какое-то время ее песни послужат приятным фоном для танцев на молодежных вечеринках… да и сама Митзи, повзрослев, наверное, утратит к сценической карьере интерес. Конечно, если сказать ей все это сейчас, девушка оскорбиться до глубины души!
- А ты… ты говорил, что ты врач, верно?
- Нет. Фельдшер по образованию. На прежнем месте жительства работал, в основном, медбратом в хосписе. Здесь… не знаю, задержусь ли настолько, чтобы была необходимость искать постоянную работу.
Митзи несколько наигранно охнула, прикрыв округленные губки ладошкой, но тут же снова сменила выражение на кокетливую заинтересованность.
- Очень готично! Но ты же не в таком вот виде ходишь на работу, верно? То есть, это было совсем уж странно!
- В балахоне, с косой и песочными часами! – язвительно «признался» Гантлос.
Девушка охотно рассмеялась этой не самой изящной шутке. Видимо, тоже сочла это «очень готичным»…
- А почему на врача недоучился? – посерьезнев, опять принялась любопытствовать она. – Не было возможности?
- Да нет. Просто так жить несколько спокойнее.
- А твои братья?
- У Огрона свой бизнес… ну, и в какие-то политические круги он, по его же словам, немного вхож. Ан – военный, обычно работает по контракту. А Думан просто раздолбай без определенного рода занятий, ему постоянно кажется скучным вести какую-то одну жизнь и чем-то конкретным заниматься. Предпочитает периодически пробовать себя в разных ролях, «влезать в новую шкуру» он это называет, а в итоге толком не делает вообще ничего.
- Может, ему об актерской карьере следовало подумать?
Приподнявший было стакан с коктейлем мужчина со стуком уронил его обратно (к счастью, не опрокинув) приглушенно – но все равно на них тут же пооборачивались за соседними столиками – расхохотался.
- А интересное предложение! Только, боюсь, для актера он СЛИШКОМ хорошо умеет вживаться в роль…
Митзи недоуменно моргнула, видимо, не понимая, почему это «слишком хорошо» должно считаться препятствием, но тут же вежливо улыбнулась просто за компанию.
- По-моему, вы все установили себе какую-то планку, выше которой идти не хотите. Хотя и могли бы добиться большего. Я бы, например, надолго не задержалась в этом городке, если бы была возможность переселиться из этого прудика в настоящий океан. Но отец чуть ли не все вложил в покупку и планы обустройства этого ранчо, что в этом году я не могу себе позволить поездку с концертами даже по ближайшим городам!
- Ранчо?
- Ну, ранчо ему, разумеется, ни к чему. Большую часть земель предполагается разбить на участки и перепродать под застройку коттеджей – это когда-нибудь должно принести, по его словам, крупную прибыль, но пока все застроят и перепродадут… А в центре отец хочет сделать парк вроде как для туристов. Ну откуда в нашей глуши столько туристов? Нынешний хозяин этих земель пытается подрабатывать, устраивая всякие там верховые прогулки, но это даже содержания лошадей не окупает. Поэтому отцу и удалось уговорить его продать ранчо «практически за бесценок» – хотя и бесценок этот мне стоил еще года прозябания здесь…
- Мне нравится ваш городок.
- Что же, если здесь пока остаешься и ты тоже, это немного утешает! Слушай… – ненадолго замолкнув, Митзи растерянно огляделась. – А ведь это, кажется, то самое ранчо, что лет десять назад продал хозяин этого бара. Ну, отец этой зоофи… этой крашеной официантки. Они жили там, пока не переехали, собственно, в город.
- Должно быть, для нее эта новость будет тяжелым ударом.
- Еще бы! Она, когда перевелась в нашу школу, только и талдычила о том, как на ферме было хорошо, какие у них там были прекрасные лошади и прочее зверье. Эта Рокси ненавидит город! Наверное, уж она-то предпочла бы всю жизнь прожить в этой деревне подальше от цивилизации… или вообще, в шалашике в лесу вместе со всеми своими лошадьми и псами!
Гантлосу ни разу в жизни не приходилось слышать о живущих в лесу лошадях, но спорить он не стал, да и вообще, почти отключился от восприятия рассуждений Митзи.
Эта новость будет тяжелым ударом… и кто знает, как Рокси в этой ситуации может повести себя?

С Митзи Гантлос познакомился еще зимой, незадолго до Нового Года, когда они вчетвером только приехали в этот городок. Растекались кругами по воде какие-то смутные неуверенные слухи о странных событиях и происшествиях в Гардензии, на которые можно, конечно, было и внимания не обратить. Но последний раз действующая фея объявлялась совсем неподалеку от этих мест и, если в мире людей остались ее подменыши, то теперь, около пятнадцати лет спустя, они как раз должны были войти в свою силу. Никакой магической активности тогда в городе засечь не удалось, зато в качестве откупного развлечения произошло, собственно, столкновение с Митзи.
Хотя правильнее, наверное, было сказать, что это она с Гантлосом столкнулась – причем в буквальном смысле.
Городок в те дни припорошило легким мокрым снежком, который человек, привыкший жить в гораздо более северных краях и за нормальный снег бы не принял, но по меркам здешнего климата это, похоже, оказалось едва ли не погодной аномалией, к которой оказались не готовы ни городские службы, не успевающие счищать с дорог хлюпающую кашицу, ни хозяева всякого рода автотранспорта. Собственно, это было одной из причин, по которым они сами мотоциклы предпочли оставить на стоянке: испытывать сочетание паршивой видимости в липкой белесой мгле снегопада и скользкой каши на дорогах не слишком хотелось. Но додумались до такого простого решения не все…
Гантлос оказался единственным, кто не успел отскочить подальше, когда девчонка на легком почти игрушечном байке, не справилась с управлением, волчком завертевшись на повороте, и вылетела на тротуар. На свое счастье, в седле она не удержалась, под каким-то немыслимым углом воспарив вверх и, когда мопед с оглушительным скрежетом отлетел назад уже в виде причудливой груды металлолома, шлепнулась практически на руки к слегка оглушенному столкновением блондину. Из-за плохой погоды прохожих на улице оказалось немного, единственными свидетелями дорожно-транспортного происшествия стали тут же принявшиеся сдавленно ржать товарищи.
Девушка отошла от ступора первой и принялась барахтаться, по всей видимости, требуя поставить себя на землю. Кажется, ей еще раз повезло и учебное катапультирование обошлось не только без переломов, но и без серьезных ушибов, хотя посадку тоже никак нельзя было назвать мягкой.
- О, Боже, мой байк! – в процессе возвращения на землю, взвизгнула девушка и… наступив на свалившуюся куда-то под ноги шляпу, поскользнулась и с испуганным вскриком снова шлепнулась в руки Гантлосу уже спиной. Пришлось еще раз ее ловить, одновременно тоскливым взглядом провожая жуткий замызганный блин, образовавшийся на месте хорошенько втоптанной в ближайшую лужу шляпы. Хохот остальных стал звучать как-то совсем уж нездорово…
- Ну, и что же вы наделали? Отец меня убьет! – со второй попытки все-таки спустившись на мостовую, уже не столько испуганно, сколько возмущенно завопила девица. – Что я теперь ему скажу?!
- Что не смотрите, куда несетесь, и вылетаете на тротуар. Так и скажите – эта рухлядь не пережила столкновения с пешеходом! – холодно подсказал Гантлос. Между прочим, окажись на его месте случайно… кто-нибудь менее «противоударный», девчонке грозили бы гораздо худшие неприятности, чем объяснения по поводу сломанной игрушки с родителями. – Пусть в следующий раз сначала научат Вас водить, а потом уже дарят права и байки!
- Но… такого же быть не может! – повертев головой, переводя все более ошарашенный взгляд с того, что осталось от мопеда, на собеседника и обратно, оглушено пробормотала лихая наездница. – Вы же совершенно не пострадали…
- Угу, конечно! – обогнув ее, Гантлос с обреченным видом поднял из растоптанной снего-грязевой каши нечто, ранее бывшее шляпой. – А ЭТО теперь только на пугало одевать!
- Ну, так значит, Вам точно пойдет! – огрызнулась брюнетка, по всей видимости, не способная долго пребывать в подавленном настроении. Поутихшие было братья снова разразились хохотом. – Вряд ли Вы это предъявите, как результат наезда!
В общем-то, он ничего доказывать и не собирался. Дороже выйдет попытка объяснить, как, пусть даже и наполовину игрушечный, но все-таки байк мог разбиться вдребезги, на «сбитом пешеходе» даже царапины при этом не оставив. Но по той же причине было бы лучше, чтобы и девчонка не подняла бучу по этому поводу – учитывая, что виновата в происшествии исключительно она!
- Впредь пользуйтесь помелом! И маневренность выше и, если что, новое дешевле обойдется! – негромко посоветовал блондин уже в спину гордо (ну, насколько позволяли ощутимые ушибы) удаляющейся девушке. Судя по тому, как она передернула острыми плечиками под курткой – слова все-таки долетели до нужного адреса. Подождав, пока она отойдет подальше, Гантлос обернулся к остальным. – Да хватит, наконец, ржать, лоси! Что скажете, она может оказаться ведьмой?
После того, как королева фей Титания сумела расправиться со своей «сестрой по власти» колдуньей Мэб, волшебницы и ведьмы Земли смешались, стерев практически все границы двух магических направлений. Официально, конечно, они предпочитали все так же называться феями, но и к колдовским приемам прибегали не реже. Это сделало их гораздо могущественнее… хотя и не спасло, когда Огрон при помощи братьев сумел расправиться с самой Титанией.
- Разве что только по состоянию души! – кончиками пальцев вытерев с желтых ястребиных глаз выступившие от смеха слезинки, мотнул головой Думан. – Я не почуял никакой Силы… а ведьма в такой стрессовой ситуации наверняка приласкала бы тебя бытовым проклятьем за все хорошее.
- Вообще-то это она на меня налетела!
- Но она и пострадала сильнее, – наставительно напомнил Огрон. – учись понимать женскую логику: в ее глазах это наверняка именно тебя делало виноватым.
- Кстати, сам ты лось! – не совсем в тему напомнил Думан, для особой наглядности тут же и изобразив вышеуказанное копытное. Только глаза почему-то остались золотисто-желтыми, а бархатистые рога – ядовитого лилово-розового оттенка.
- Пойдемте-ка отсюда, пока весь город не сбежался полюбоваться на представление! – подвел итог ситуации Огрон. Гантлос, со вздохом швырнув в ближайшую урну останки почившей шляпы, мысленно с ним полностью согласился.

Этим бы, наверное, все и закончилось, но маленький городок действительно оказался очень тесен. Зимние праздники немного всколыхнули его, заставив жителей высыпать гомонящей толпой на улицы и распродажи, а домики и витрины центральных улиц расцветив немного аляповатыми яркими украшениями. Недостаток естественного снега, как быстро стало понятно, довольно редкого в этих краях, жители Гардензии пытались восполнить, посыпая все вокруг хлопьями блестящей ваты и ажурными бумажными снежинками. Деревья вдоль улиц украшали светящимися гирляндами и разноцветными стеклянными шарами. Гантлос замечал, как невольно кривится Огрон, судя по всему, вспоминая зарождение традиции украшать деревья – в те времена, когда друиды развешивали на них свои жертвы и дары. История с наездом едва ли не моментально не то, чтобы стерлась из памяти, просто была отложена, как совершенно незначительный эпизод, поэтому блондин даже и не сразу что-то понял, когда Думан с мерзким хихиканьем сунул ему под нос сорванную где-то афишу, рекламирующую выступление какой-то девчачьей музыкальной группы. После короткого ступора солистка – пепельная брюнетка с миловидным, хотя и подпорченным слегка желчным, даже на афише, выражением личиком – все-таки подверглась узнаванию.
- Ну и что? – немного разочаровав метаморфа, все-таки спросил Гантлос.
- Свежезажженные звездочки местного разлива, – заметил, через его руку заглянув в плакат, Анаган. – надо бы проверить их на всякий случай. Последнюю фею мы нашли совсем недалеко от этого городка, если она оставила в мире людей подменыша, то сейчас ему – или, вероятнее всего, ей – может быть где-то от пятнадцати до девятнадцати лет. А эти девчонки как-то подозрительно быстро обрели популярность.
- Ох, да ты же видел ту девицу! – скривившись, отмахнулся Огрон. – Она явно из семьи с финансовыми излишествами! У денег, друг мой, тоже есть своя магия, не зря столько проклятий в истории были завязаны на золото.
- И все-таки двух других тоже не помешает проверить. Думан…
- А чего опять я? – недовольно затянул младший в четверке.
- Потому что мы в толпе старшеклассников будем смотреться несколько излишне экзотично.
Метаморф издал несколько наигранный тяжкий вздох страдальца.
- Свяжешься с нами, если почуешь что-нибудь необычное…
- Ой, вот не учите ученого! – кисло огрызнулся Думан, приглаживая ладонями волосы. Когда он убрал руки, вместо лилового гребня на голове красовалась самая заурядная стрижка из тускло-русых вихров, только зачем-то наискосок украшенных несколькими зигзагообразно уложенными прядями малинового оттенка. Без корпспейнта худое горбоносое лицо метаморфа само по себе выглядело достаточно мальчишечьим – он, в общем-то, даже при обычном (или просто наиболее часто используемом) имидже всегда выглядел моложе остальных. Иногда Гантлос подозревал, что Думан и сам не помнит, как выглядит на самом деле – просто забыл за те годы, когда не мог сам контролировать свои превращения, а королева фей из какого-то всегда ей свойственного жестокого каприза заставляла мальчишку играть роль то ручной собачонки, то коня на выездах, то охотничьего сокола. Стоило ли удивляться, что даже столько лет спустя метаморф так и остался не вполне нормальным психически. Ну, вернее, даже еще более ненормальным, чем остальные трое, поскольку с общечеловеческой точки зрения Гантлос ничуть не обольщался даже насчет самого себя, не говоря уже об остальных! По крайней мере, его странности были достаточно стабильными – а Думан и сам вряд ли знал, что способен выкинуть в следующий момент.
Никакой феи он, разумеется, не нашел. Иначе, наверное, призыв, который остальные получили несколько часов спустя, звучал бы несколько иначе, чем «Думаю, вам стоит на это взглянуть» – с другой стороны, это обозначало, что светиться «экзотическим видом» в толпе подростков все-таки придется. Впрочем, Гантлосу, пожалуй, было даже немного любопытно узнать, что за певицей окажется эта вздорная особа: учитывая, что при первой их встрече она продемонстрировала умение визжать не хуже гарпии, да и вообще основные тенденции популярной среди современной молодежи «музыки», надо сказать, ожидал он худшего. Однако, как выяснилось, пела Митзи на весьма сносном уровне, хотя, похоже, основной упор девушки делали на ритмику подтанцовки. Пожалуй, в этом по-змеиному изящная солистка действительно была хороша, а две другие старательно ей почти не уступали.
- Может, это я ретроград, но причин для подобного ажиотажа вокруг них я не вижу, – честно признался блондин. Вопреки опасениям, на них в празднично украшенном зале не обратили ровным счетом никакого внимания – подростки плотно толпились возле помоста с выступающими, едва не заползая на него, в такт простеньким песенкам размахивали руками и буквально пожирали девчонок взглядами.
- Причин? Ты вон на ту, слева, посмотри. С бледно-фиолетовыми волосами.
Гантлос послушно, хотя и без особой охоты, перевел взгляд с солистки на одну из девчонок с подпевки.
- Кажется, не все ведьмы в этом городе «разве что по состоянию души»…
Подловить нужную девчонку после концерта – желательно, по отдельности от остальных и при как можно меньшем скоплении народа – оказалось не так уж легко. Добрая половина слушателей рванула следом и нескольким охранникам изрядных усилий стоило обеспечить трем девчонкам относительно беспрепятственный проход куда-то, по всей видимости, в гримерку. Причем подростки сразу после этого с неизвестными намереньями плотно запрудили проход – и что-то подсказывало, что с внешней стороны, у служебного входа, творится примерно то же самое.
- Может, припугнуть их, чтобы убрались? – предложил Анаган.
- Отложим крайние меры для крайних случаев, – незнакомый голос заставил всех троих настороженно обернуться. Молодой мужчина, чем-то удивительно напоминающий обесцвеченного перегидролью и переодетого в пижонский шелковый костюмчик Огрона, с натянутой улыбкой помахал ладонью. – друзья мои! Подождите пять минут – и я ее саму к нам приведу. Только… гм, Огрон, тебя не затруднит слегка подправить память настоящему продюсеру. Он как-то нервно отреагировал на мое появление…
- Сколько раз повторять, чтобы ты без нужды не выставлял свои способности напоказ?! – раздраженно буркнул красноволосый рыцарь. Он единственный владел, хотя бы отчасти, настоящим волшебством, унаследованным от матери-феи, но использовал подобные умения крайне неохотно. Преображенный Думан виновато улыбнулся и развел руками. Нет, пожалуй, среди подростков этому мальчишке как раз самое место!
Через какое-то время Митзи и еще одна девчонка из группы вернулись на сцену, с чинным видом раздавая автографы под присмотром охраны и отвечая на вопросы поклонников разной степени глупости. Девчонки с фиолетовыми волосами среди них не было, да и энтузиазм фанатов, всколыхнувшийся от выступления, постепенно сходил на нет, толпа потихоньку рассасывалась. В коридор, ведущий к гримеркам, трое охотников прошли беспрепятственно, лишь пару раз заставив поспешно отскочить каких-то подвернувшихся по пути подростков. Думан, все еще сохраняющий личину, любезно придержал им дверь в гримерку и, только закрыв ее изнутри, под все более и более потрясенным взглядом девушки вернулся в свое привычное обличье.
- Ну, вот теперь и поговорим, красавица! – прислоняясь к двери спиной, с улыбкой заключил он. Особенно испуганной девчонка не выглядела, даже превращение прямо на глазах потрясло ее, но не похоже, чтобы шокировало.
- Может, объясните нам, зачем зачаровывали толпу? – шагнув вперед, со слегка насмешливой любезностью заговорил Огрон.
- Не понимаю, о чем Вы говорите, – девочка мотнула головой. – кто вы вообще такие? Я думала…
Она резко смолкла и слегка закусила губу.
- Точно не понимаешь? Салли… или как тебя там?
- Шилли. Меня зовут Шилли. Я думала, на Земле нет магии… Вернее, все это знают! – подняв взгляд девушка с обвинительным негодованием уставилась на четверых посетителей.
- И ты, значит, решила это исправить, явившись сюда и колдуя со сцены, чтобы, так сказать, подогреть зрительские симпатии. Вы с подругами такие симпатичные девочки, право же, ваше выступление одобрили бы и без всяких чар! – медоточиво проворковал красноволосый маг. И в следующий миг, резко стерев с лица улыбку, продолжил совсем другим тоном. – Ты правильно думала. Магии на Земле нет. И не будет – именно за этим мы здесь присматриваем. Так что ты, конечно, можешь оставаться в этом мире, сколько захочешь, но о своих колдовских штучках лучше забудь. Или просто убирайся туда, откуда явилась.
- Я вам что, чем-то мешаю?! Всего-то внушила слушателям немного симпатии! Таких певичек, как Митзи, пучок на пятачок, группе ничем не выбиться из общего ряда, сколько бы ее родители не вбухивали в раскрутку!
- А потом ты захочешь внушить немного симпатии главе какого-нибудь государства и нашептывать ему на ушко, что тебе вздумается. А то и не одному… Раздолье – мир, где нет ни волшебниц, ни других ведьм в конкуренции – ты ведь так рассуждала? Даже со средненькими способностями здесь можно добиться многого – да? Здесь и правда нет ведьм, деточка. Достаточно костров в свое время отгорело и, поверь мне, никто не хочет возвращения тех времен!
Заметно побледнев, девушка вжалась в стенку.
- Надеюсь, мы друг друга поняли? – снова улыбнувшись, проникновенно спросил алый рыцарь. – Этому миру не нужна новая королева Мэб.
- Разве она действительно существовала? – слабым голосом усомнилась Шилли. – Это же просто сказка…
- Мы заставили ее стать просто сказкой, хотя колдунья это была, мягко говоря, не чета тебе.
В дверь гримерки требовательно заколотили, заставив Думана отпрянуть.
- Надеюсь, мы друг друга поняли, – уже без вопросительных интонаций повторил Огрон. Колдунья судорожно кивнула. – Да откройте вы, пока эту дверь не высадили!
Метаморф послушно отпер замок и едва успел отскочить в сторону, когда, от всей души шарахнув дверью о стену, в гримерку фурией влетела солистка.
- Какого дьявола здесь происходит? – зашипела она. – Салли, что?.. Ага, это ОПЯТЬ Вы?! – замерев посреди комнатушки она остановила взгляд почему-то на Гантлосе.
- Все… все в порядке! – не сразу справившись с собственным голосом, заверила подругу ведьмочка. – Извини… у меня вдруг возникли некоторые трудности.
- Из-за этих? – сощурившись, уточнила Митзи.
- Все уже в порядке. Я… я минут через пять к вам присоединюсь на сцене, прости, что задерживаю.
Шилли прошмыгнула мимо второй девушки и скрылась в коридоре, но солистка не спешила последовать ее примеру.
- Кто вы такие, черт бы вас побрал? Вас кто-то нанял? Если это конкуренты моего отца, то при чем тут Салли? Отвечайте!
- Успокойтесь, красавица. У нас просто был небольшой разговор к вашей подружке, только и всего.
- Только и всего? Я ее много лет знаю – и ни разу еще не видела в таком состоянии! – девушка шагнула вперед, неумело замахиваясь.
- Не надо… – начал было Гантлос, но было уже поздно. Холеный кулачок обвинительно впечатался ему в грудь. – Ну, я же говорил! Позвольте, я взгляну, нет ли вывиха…
Митзи с приглушенным скулежом сквозь упрямо сжатые зубы прижала ушибленную руку.
- Прошу Вас, – блондин протянул вперед ладонь, словно прося даму подать ручку для запечатления галантного поцелуя. – в конце концов, я медик по образованию…
- Серьезно? – украдкой вытерев здоровой рукой невольно выступившие слезы, не поверила девушка. – Трудно, наверное, найти работу по специальности с такой-то внешностью! Ты чего, кольчугу под одеждой носишь?
- Вы сказали, что много лет знаете… Салли, – аккуратно изучая кончиками пальцев запястье неохотно протянутой руки, уклончиво перевел разговор Гантлос. – Вы с ней в одной школе учитесь?
Кажется, девчонке опять повезло – ни перелома, ни вывиха на ее руке не обнаружилось. Хотя в один сплошной синяк рука теперь распухнет изрядно!
- Нет, – по лицу, от потрясения слегка утратившему привычную желчность, пробежала тень легкого недоумения. – она училась где-то… довольно далеко. На химика, кажется. Или на парфюмера… что-то не припоминаю. Только не каникулы вернулась. Но мы уже много лет с ней дружим. Я… я почему-то не могу вспомнить, как мы познакомились и когда именно.
Митзи нервно хихикнула. Хотя, как раз это-то и ни капельки не удивляло – ведьмочка просто без особой аккуратности наводила чары, заставляя девушку считать ее давней подругой, не внушив никаких конкретных деталей. Обычно людям это и не требовалось – они, как правило, и не задумывались насчет тех, кого «хорошо знали».
- Надеюсь, у нее действительно нет никаких проблем? Мой отец может…
- Поверьте, никаких проблем, с которыми она не могла бы справиться самостоятельно. Так что нет ни малейшей нужды беспокоить Вашего отца. Так - не больно? – бледный рыцарь легонько сдавил двумя пальцами запястье девушки. Та приглушенно охнула. – Вывиха нет, только ушиб. Лучше будет приложить что-нибудь холодное. В баре есть лед? А лучше – фруктовый уксус… Вот с ногтями у Вас, боюсь, теперь будут проблемы. Извините…
- За что?
- Ну… за то, что вы столько всего об меня ломаете.
Девушка подняла напряженный взгляд, кажется, старательно выискивая в его лице или голосе издевку, готовая в любой момент разразиться праведным возмущением. Однако искомого не обнаружила, отчего искренность порыва отчасти затухла, оставив хозяйку недоумевать, как же ей на такое вот заявление надо отреагировать.
- Я что-то не так сказал?
Мотнув головой, Митзи, кажется, наконец-то определилась с реакцией и мелко затряслась от какого-то слегка нервного хихиканья.

Набегавшись с подносами по залу, вечером обычно испытываешь только одно желание: упасть… нет, не упасть, а просто-напросто рухнуть, даже не переодеваясь! По лестнице до своей комнаты Роксана практически вползала, а добравшись до кровати, сумела себя заставить только стянуть сапоги и…
И буквально за мгновение до того, как, зажмурившись, растянуться наконец-то на кровати – мельком увидеть за окном нахохлившуюся птицу, черную, с малиновым хохолком, похожую на какую-то совершенно абсурдную помесь ворона с попугаем!
Приглушенно зарычав сквозь зубы, девушка стащила себя с кровати, испытывая, наверное, примерно те же впечатления, что и литературный персонаж, сам себя за шиворот выволакивающий из болота, и, по-старушечьи волоча босые ноги, подошла к окну.
- Зачем явился? – распахнув створки, ворчливо осведомилась Рокси. Воронопопугай распушился, изобразив практически шарик из перьев, и с наигранным непониманием склонил голову чуть набок, поблескивая одним из глянцевых глаз. – Неужели так необходимо следить за каждым моим шагом?! Я и так сегодня едва заикой не стала, увидев в кафе этого твоего приятеля!
Отвернувшись, девушка поковыляла обратно к кровати. Вранье, конечно. Пугаться она уже перестала, вероятно, как раз потому, что привыкла почти за полгода то и дело замечать поблизости кого-нибудь из этих четырех фриков. Невозможно же постоянно находиться в напряжении, ожидая неизвестно чего… Хотя взгляд того типа в шляпе производил, особенно в первый момент, примерно то же впечатление, что и внезапно брошенный за ворот кубик льда – пугала тут уже скорее именно внезапность.
- Не просветишь, какого дьявола он там ошивался? – забравшись на кровать с ногами, Рокси развернулась так, чтобы держать окно в поле зрения.
На подоконнике, не слишком культурно взгромоздив на него одну ногу в тяжелом ботинке из лаковой синтетической кожи и свесив на пол вторую, полубоком сидел тощий парень с бледным горбоносым лицом и глубоко посаженными глазами из-за странного золотистого цвета напоминающими птичьи.
- Откуда мне знать? Полагаю, эта певичка из погорелого театра его туда притащила, – поймав взгляд девушки, выразительно развел руками необычный гость.
- Он что, серьезно, ну… с Митзи? Это даже для вашей компании, по меньшей мере, странно! А ты сам?
- Я? – с насквозь уже фальшивым непониманием метаморф выразительно вскинул затемненные брови.
- Я постоянно тебя вижу! Гораздо чаще, чем остальных…
- А ты точно уверена, что – меня?
- Детскую энциклопедию по зоологии полистай на досуге! Хотя бы для образного представления о том, как выглядят настоящие животные, а не порождения бредовой фантазии из какого-то мифического бестиария, которые ты регулярно демонстрируешь!
- Легенды гласят, будто фейри, как бы они ни старались притворяться людьми или животными, все равно выдает какая-нибудь деталь в их обличье. Иногда совсем мелкая… Это, кстати, неправда. Люди придумали, вероятно, из-за того, что в какой-то момент стали всех новорожденных с генетическими аномалиями и уродствами ошибочно считать подменышами. А традиция сложилась. Мы четверо… всегда пытались придерживаться определенного рода честности. Не выдавать своей природы, но и выглядеть не совсем обычными людьми. Правда, как оказалось, многие стремятся к тому же из каких-то иных собственных мотивов, так что в итоге мы просто создали своего рода моду.
Создали… А Роксана-то недоумевала, с какой стати выходцами из темного средневековья одеваться сейчас, словно бунтующие против системы подростки! При том, что остальные трое, в отличие от Думана, выглядели вполне взрослыми мужчинами.
Впрочем, в современном мире человек как раз имеет право выглядеть, как ему только вздумается. А вот несуществующие в природе животные зачастую наводят на соответствующие подозрения.
- То есть, ты уже не отрицаешь, что за мной шпионил?
- Просто на всякий случай решил присмотреть…
- Просто?! Вы, четверо, обещали, что, если я не собираюсь пользоваться магией, то меня оставят в покое! Так какого дьявола я должна постоянно чувствовать взгляды в спину, даже если живу нормальной человеческой жизнью? Надеетесь подловить меня на каком-то нарушении, или что-то вроде того? Я же сказала, что не собираюсь и никогда не…
- Перестань, успокойся, я тебе верю. Не стану говорить за всех братьев, но сам я никогда не сомневался в том, что ты примешь правильное решение.
- Но вы остались в Гардензии.
- Ну и что? Мы переезжаем… всегда раз в несколько лет – просто чтобы не обращали лишнего внимания на то, что мы не слишком меняемся с возрастом. Вернее, меня это, конечно, касается в меньшей степени, у меня обычно нет легенды в человеческом мире. Слишком скучно носить по несколько лет одну и ту же маску. И я действительно за тобой не шпионил – просто хотел убедиться, что все в порядке.
Рокси чувствовала себя чересчур измученной, поэтому не нашла сил даже на то, чтобы расхохотаться, ограничившись неприятной усмешкой. Ситуация до боли напоминала старенький анекдот про гангстеров, высказывающих беспокойства о задерживающимся человеке, которого они сами же должны будут прикончить.
- Я серьезно. Не у всех получается сразу научиться жить среди людей, понимая, что… отличаешься.
- Я всю свою жизнь провела среди людей!
Включая, конечно, годы лечения в «закрытом пансионе»! На самом деле она ведь, наверное, если не всю жизнь понимала, что «отличается», то уж во всяком случае начала так думать задолго до того, как в ее жизнь ворвались эти четверо. Задолго до того, как всему нашлось объяснение, которое должно было казаться самым невероятным. Но еще недавно Роксана считала, что как раз это и совершенно естественно, по-человечески, чувствовать себя особенным. Тем более, для подростка. Даже говорят, что нет ничего банальнее, чем уверенность в собственной оригинальности. Чем в старании выглядеть «не совсем обычным человеком». Снова усмехнувшись, девушка сдула с лица упавшую на глаза прядь выкрашенных в лиловый волос. Если ее всегда раздражало излишнее внимание к собственной персоне – Рокси и в детстве была довольно замкнутой, а «лечение» в свое время заставило стать совершенно отстраненной – то зачем притягивать к себе лишние взгляды бунтарской одеждой и неестественным цветом прически? Ей было все равно, но так хотелось, чтобы все ясно видели – до какой степени ей все равно!
Может, эти четверо поступают так же, хотя куда выгоднее для них было бы незаметно растворяться в толпе. Ну, в толпе на каком-нибудь рок-концерте…
- Слушай, я понимаю, что ты расстроена из-за этого ранчо, но это же не повод срываться на каждом, кто подвернется! Я-то в чем виноват?
- Из-за ранчо? – привстав, переспросила Роксана. – Какого еще ранчо.
- Ну, вашей фермы. Вернее, которая раньше была вашей. Ох, я думал, ты знаешь… – не смотря на более чем оригинальную физиономию метаморфа, гримаса человека, запоздало сообразившего, что ляпнул что-то лишнее, вышла у него совершенно обыкновенная.
- Нет уж, ты договаривай! – таким тоном, словно бы и правда могла бы чем-то угрожать, холодно потребовала Рокси. – Чего я должна была знать?
- Ну… нынешний ее владелец тоже собрался его продать. Отцу этой Митзи – под застройку парка развлечений и нескольких коттеджных поселков, как я понял. Извини… я, правда, думал, что ты знаешь.
- Ты-то в чем виноват? – раздраженно вернула девушка его же собственный недавний вопрос и отвернулась от собеседника, уронив голову на подушку. – С чего ты вообще взял, что я должна расстраиваться по этому поводу? Я там лет десять уже не была… я почти даже ничего и не помню. Не о чем тут вообще…
Не договорив, она клацнула зубами, сдерживая попытавшийся вырваться всхлип, и поглубже уткнулась в подушку. Думан, оказавшийся вне поля зрения, зашебуршался, оставив-таки насиженный подоконник и, негромко прошагав по комнате, пересел на край кровати. Жесткая кисть руки легла на волосы Роксаны.
- Мир меняется, Рокси. Каждое мгновение что-то происходит, что-то, возможно, малозаметное само по себе, но в совокупности искажающее все до неузнаваемости. И людям приходится постоянно меняться вместе с ним. Принимать новые правила.
- Прямо-таки жизненное кредо для лицемеров вроде тебя! – глухо пробурчала девушка. Мир меняется… но почему всегда исключительно в худшую сторону.
- О, я всего лишь…
Шаги в коридоре они оба услышали слишком поздно, Думан заткнулся на полуслове буквально за миг до того, как дверь в комнату распахнулась.
- Опять ты разговариваешь сама с собой? – укоризненно осведомился почему-то не соизволивший постучаться отец. И тоже замолчал, уставившись на испуганно выпучившую глаза Рокси. – Что… ЭТО?
- Это? – слабым голосом повторила девочка. Подпрыгнувшее от неожиданности сердце теперь с яростью пойманного воробья колотилось, судя по ощущениям, где-то в районе горла, а мысли настолько спутались, что не желали выдавать объяснения даже для отсутствия у себя всяких объяснений! Впрочем, через полминуты красноречивого молчания паника схлынула и Роксане, пожалуй, самой стало любопытно – что. Она заторможенно обернулась. Возле подушки, буквально за ее спиной, сидел пушистый черный кот и снисходительно – как это только кошки и умеют – мерцал золотистыми глазищами. – Эм-м-м…
- Рокси, ну ты же не можешь притаскивать домой каждого непристроенного зверя в городе! И завязывай, наконец, разговаривать с животными так, словно они что-то понимают, ты ведь уже не ребенок!
- Ты знал про то, что нашу ферму собираются сносить?
Отец растерянно замолчал. Впрочем, не составило труда мгновенно понять, что ответ должен быть утвердительным. Наверное, Роксана тоже чересчур уж красноречиво отразила на лице это свое понимание.
- Я не хотел тебя расстраивать, – чуточку беспомощно признался Клаус. – но ферма окончательно разорилась, вот и… ну, к счастью, нас это уже не касается. Тем очевиднее, что мы очень вовремя от нее избавились и сумели начать новую жизнь. А ты откуда…
- А вот! – Рокси ткнула пальцем в кота. – Дымок намурлыкал! Двуногие без перьев-то, похоже, все поголовно считают ниже своего достоинства со мной разговаривать и что-то сообщать!
- Рокси…
- Я устала, па! Смертельно устала! – отворачиваясь уже от Клауса, дочка сгребла в охапку попытавшего было улизнуть придушенно извивающегося кота и, свернувшись, практически уткнулась лицом в шерсть. – Ужинать не буду. Арту эти сердобольные посетители тож уже достаточно закормили, так что спокойной ночи.
- Я только… ну, хорошо. Спокойной ночи, до завтра. Рокси, мне, правда, очень жаль…
Всем им «очень жаль»! Как будто бы способны понять хоть что-то. Но Думана, по крайней мере, трудно обвинять в лицемерии – как раз для него-то это и естественно.

- О чем ты вообще думал, болван?!
Метаморф отшатнулся, как-то по-кошачьи пригибая голову и при этом продолжая смотреть на собеседника.
- Может быть, оно и к лучшему…
Анаган выжидательно покосился на красноволосого мага. Сын пустынной дэволицы время от времени позволял себе несколько большую инициативу, нежели Огрон предпочел бы видеть, но с этим приходилось мириться – у Анагана всегда была возможность сделать что-то до того, как признанный лидер четверки успевал что-то возразить или вообще высказаться по существу – формального противоречия в этом не было.
Дэвы были расой волшебных существ – обитавших в каком-то совершенно ином временном пласте, лишь изредка «выглядывая» в тот, где обитали остальные. Чаще всего их из-за этого почти невозможно было вообще заметить, трудно опознать даже самое невероятное существо в проносящемся порыве горячего ветра – чтобы стать видимыми, пустынным обитателям приходилось замирать неподвижно и очень терпеливо ждать, пока «заторможенный» наблюдатель сумеет, наконец, обратить на них внимание. Поэтому, хотя когда-то полукровки и были для этой расы ничуть не меньшей редкостью, чем для прочих волшебных существ, случай, когда человеком один из них оказывался именно по отцовской «половине», вполне мог бы считаться не вполне вероятным. Не исключено даже, что одним только Анаганом тенденция и исчерпывалась. Просто по своей природе полукровки «черный рыцарь» мог иногда переходить из одного временного потока в другой – по части незамедлительных действий его невозможно было недооценивать. Если бы не частичка «мантии» и восполнение силы за счет побежденных волшебниц, эти природные способности стоили бы ему ускоренного старения и существенно сократившегося – со стороны внешних наблюдателей, конечно – срока жизни. Не смотря на то, что сам Огрон родился раньше, к тому времени, как они заполучили мантию мира, и время перестало что-то для них значить, Анаган выглядел старше всех в четверке. К сожалению, вторую проблему, связанную с его природой, решить не получалось даже при помощи всей магии мира: черный рыцарь ненавидел вынужденное бездействие и неопределенное ожидание. Его могла вывести из себя даже затянувшаяся дольше четверти минуты загрузка компьютерного файла или ожидание на красном сигнале светофора – что уж тут говорить об уже почти полугодовалым «присматриванием» за девчонкой-подменышем с непредсказуемыми перспективами.
Как бы непредсказуемыми. На самом-то деле кто, как не Огрон, отлично знал, что все такие девчонки заканчивают одинаково. Издержки рода деятельности… вопрос лишь в том, насколько ее хватит.
Но Анагана нервировала сама необходимость ждать. А Думан? Метаморф всех убеждал, что девчонке надо дать шанс, словно бы действительно верил, что она захочет остаться человеком – а сам теперь выкидывает такие фокусы!
- Ты забыл, где мы обнаружили предыдущую… то есть – последнюю фею? Помнишь? – померившись взглядами с Анаганам какое-то время, алый рыцарь снова резко развернулся к Думану. Тот нервно облизнул губы.
- Думаешь, Роксана – подменыш именно той феи? – подал голос Гантлос.
Подменыш… личинка волшебного существа, подброшенная, как кукушонок, в мир людей – и до поры мало чем от людей особенно отличающаяся. Таких считают немного странными, чудаковатыми… до поры до времени не подозревая, насколько те странные на самом деле. Та фея оставила ее здесь или какая-то еще – это, в общем-то, не имело особого значения. Важнее, что она могла попытаться припрятать в мире людей помимо своего кукушонка.
- Как вы помните, кое-что мы так и не нашли! – придав голосу как можно более ядовитую любезность, напомнил Огрон. Остальные промолчали, только сконфуженный метаморф еще сильнее втянул голову в плечи. – И, если это «кое-что» найдет девчонка, то мы столкнемся с несколько более серьезными проблемами, чем просто еще одна фея. Трудно предсказать, какой сюрприз предки могли оставить нам в качестве прощального подарочка.
- Может, он вообще был вовсе и не у той, – беспомощно предположил Думан.
- А ты помнишь еще каких-нибудь действующих фей?
- У той, арктической волшебницы его точно не было, – помедлив, ответил вместо Думана блондин. – иначе она не убегала бы и не скрывалась, а наверняка попыталась использовать его против меня.
- У «королевы джунглей» тоже! – согласно добавил Анаган. – Хотя я предпочел бы столкнуться с любым сопротивлением вместо того, чтобы рыскать по этим болотам и зарослям с близким к никакому результатом. Обнаружить удалось только племя, которому она пудрила мозги, объявив себя богиней или чем-то вроде. Эти дурачки горой за нее стояли, а бабочка попросту упорхнула, бросив их мне.
Огрон с неприятным подозрением покосился на черного рыцаря, но тот только устало отмахнулся.
- Не делал я им ничего. Почти ничего… пришлось притвориться путешествующим исследователем и задержаться там. Открыть, так сказать, людям глаза на бескрайний мир за пределами их чащобы и познакомить с достижениями цивилизации. Не думаю, что они захотят кардинально менять свою жизнь, но если эта особа вернется, надеюсь, снова становиться тупыми покорными слугами «богини» эти люди не захотят. Так что либо артефакт был у последней – хотя она тоже не пыталась его против нас использовать – либо существует еще одна действующая, о которой мы не знаем.
- Думаю, нам тогда удалось застать ее врасплох… Нам стоит проследить за этой Роксаной, если она все-таки решит отправиться по ностальгическим местечками своего дества.
- Я за ней присмотрю, – уже с большей твердостью в голосе согласился Думан.
- Я вообще-то всех нас имел в виду. С подобными вещами не играют.
- Ни к чему привлекать к себе лишнее внимание, у девочки и без того скоро начнется мания преследования. Если я замечу что-то подозрительное, я ведь всегда могу с вами связаться.
- Незамедлительно – растягивая уголки губ в неприятной улыбке, кивнул Анаган.
- Но, скорее всего, это и не окажется нужно. Раз мы ничего не нашли, то почему Рокси вдруг должна непременно обнаружить?
- Вполне вероятно, подобные вещи обладают своего рода притягательностью для волшебниц, – Огрон не знал этого точно, но не мог и исключить такой возможности. Кивнув, метаморф отлип, наконец, от стенки и – перекувыркнувшись через подоконник распахнутого окна их съемной квартиры, взмыл вверх едва различимой крылатой тенью.
- Может, и мне за ними присмотреть? На всякий случай, – проводив птицу взглядом, предложил Анаган. – Я тоже могу сделать так, чтобы меня не заметили. Не успели заметить.
- Не стоит. Он прав, нет никакой гарантии, что девочка что-то обнаружит.
Черный рыцарь нахмурился, но Огрон с мягкой улыбкой покачал головой.
- Прости, друг мой, но ты иногда, как бы это сказать – чересчур торопишь события. Склонен к поспешным действиям.
- Мне показалось, Думану нравится эта Рокси – негромко вставил Гантлос, не поднимая взгляда из-под полей шляпы. Анаган резко развернулся, через миг оказавшись вплотную с беловолосым магом.
- Мне, представь себе, тоже так показалось. А об Думана, в отличии от некоторых, копья и мотоциклы всяких чокнутых особ не ломаются! Вспомните, в какие истории он вечно влипал из-за этих девиц? Чего стоила только та, к которой он шастал в обличье сокола, а ее сестрички решили установить капкан – не то от зависти, не то из любопытства! А история с Небулой вообще…
- Хватит. Думан взрослый и сам отлично все понимает – хоть по его поведению иногда этого и не скажешь… – алый рыцарь поморщился и устало потер лоб ладонью. Судя по мине Анагана, тот сожалел, что вообще начал этот разговор вместо того, чтобы устроить марш-бросок в порядке самодеятельности. Ведь иногда его и братья не успевали заметить.
- И Митзи вовсе не чокнутая! – после примерно минутного молчания еще тише буркнул себе под нос Гантлос.
- Все мы тут немножечко не в своем уме…– рассеянно процитировал Огрон. – все мы.

Путь из города занял около двух часов. Судя по всему, дорогами пользовались не так уж часто, но следили за их состоянием еще реже – небольшой рейсовый автобус чем дальше, тем более нещадно трясло и подбрасывало на многочисленных колдобинах и трещинах, словно какой-то великан вознамерился приготовить из немногочисленных пассажиров коктейль «болтушку» вроде тех, что часто подавали в баре отца Рокси. Попытки девочки меланхолично глазеть в окно приводили, в основном, к тому, что она регулярно стукалась об стекло лбом, только чудом ухитрившись не расквасить нос, каждый раз, когда машину в очередной раз подбрасывало.
Детские воспоминания успели уже в изрядной мере стереться из памяти, однако Рокси с трудом верила, что ухитрилась настолько идеализировать действительность. Скорее все-таки окрестности успели заметно измениться за прошедшие годы. Издалека лес и нависающие над ним горные утесы все еще выглядели живописно, однако чем ближе, тем яснее бросалась в глаза, что деревья, особенно растущие вдоль дороги, почти все искалечены, ободраны и поблекли от пыли. Что могло им так навредить, если дорогой почти не пользуются? И страшно подумать, что же ждет окрестные леса, когда богатый папочка этой воображалы Митзи все-таки развернет свою стройку!
Роксана понятия не имела, что собиралась сказать сеньору Боццоне. Не надеялась же она переубедить его, уговорить не продавать разорившуюся ферму, когда дело уже, можно считать, было решено. Смешно на такое было бы даже надеяться! Непонятно, чего ради она пожертвовала одним из почти бесценных свободных дней, попросила подменить себя в ветклинике – неужели только ради того, чтобы в последний раз полюбоваться на места, которые когда-то казались ей почти пограничной территорией с какой-нибудь волшебной страной из сказок… или, вернее, на то, что от них осталось. Прежде, чем даже это оставшееся окажется сметено с лица земли? Стоило ли только умножать этим злость от собственного бессилия.
Если бы у нее была возможность хоть на что-то повлиять…
«У меня есть такая возможность!»
Автобус в очередной раз подскочил на колдобине, но наученная горьким опытом девочка успела вскинуть ладони и не «поцеловаться в очередной раз со стеклом.
Возможность. Совершенно непонятная скрытая способность, которую она понятия не имеет, как применить, зато прекрасно знает, что за использование, скорее всего, расплатиться жизнью. Пока что охотники за волшебством отнеслись к ней с сочувствием… по крайней мере, Думан отнесся – каким бы виртуозным лицемером он ни был, изображать такое просто не было никакой нужды, поэтому Рокси предпочитала думать, что метаморф не притворяется. Но они сочувствовали только человеку. Стоит ей стать в их глазах «крылатой нелюдью», ее уничтожат без колебаний. Вероятно, у них есть на то причины…
Вероятно…
«Много ли я успела бы сделать, даже решившись? И надолго ли смогла бы хоть что-то изменить?»
Подскочив напоследок, автобус остановился. Впереди расстилались холмистые поля, только кое-где из зеленых «волн» выступали островки небольших утесов, почти до вершин заросших мхом и травой. Дорога… не то, чтобы совсем обрывалась, но для дальнейшего путешествия на колесах, пусть даже прыгучего, как кузнечик, явно не годилась. Относительно пригодное для езды шоссе резко сворачивало и уводило куда-то вдоль невысокого хребта, куда, собственно, и лежал дальнейший маршрут автобуса. А вот дальнейший маршрут Роксаны намечался вперед, вглубь холмов и полей, куда вела только петляющая тропинка, различимая только оттого, что трава на ней была не такой высокой и мохнатой, как вокруг. Почему-то поля были совершенно пустынны, хотя – Рокси помнила это – раньше они сплошь пестрели разноцветными «заплатками» коровьих стад, конских табунов да белыми пятнышками овечек и коз. Только на огороженном дворе возле небольшого деревянного домика с навесом и хозяйственными пристройками меланхолично бродили несколько симпатичных коней.
- Могу я чем-то помочь? – широкоплечий темноволосый мужчина с выгоревшей почти до белизны синей рубашке с засученными рукавами, заметив, что из автобуса кто-то вышел, повернулся в ее сторону, отставив внушительных размеров вилы, которыми перебрасывал в сарай сено из полуразвалившегося стога. На грубоватом загорелом лице блеснула приветливая улыбка. – Давненько здесь не было посетителей. Мы рассчитывали, что конные прогулки помогут слегка подзаработать, чтобы хотя бы окупить содержание коней, но ничего интересного для туристов в этих краях не оказалось… Или у Вас тоже какое-то дело к господину Боццоне?
- Что-то вроде того, – неуверенно улыбнувшись в ответ, кивнула Рокси. – но я с удовольствием арендую у Вас лошадь, чтобы побыстрее добраться до фермы, если Вы не против, конечно.
- Что могло понадобиться такой юной красавице от этого невыносимого брюзги? Вы одна… уверены, что мне не стоит проводить Вас? Впрочем, лошадки у меня тут спокойные и всегда сами вывезут к людям, если вдруг заплутаете. Полагаю, в седле держаться Вы умеете.
- Разумеется! – улыбнувшись уже более открыто и уверенно, хотя до собеседника ей все равно было далеко, гордо ответила девочка. – Я же выросла на ферме. И вообще, умею находить подход к животным.
Трудно было понять, поверил ли ей мужчина или предпочел не рисковать и выдать лошадку поспокойнее и поласковее. Роксана ничуть не возражала – красоваться и строить из себя джигита не входило в ее планы, тем более, прошло уже достаточно лет, чтобы не слишком льстить себе в сохранившемся мастерстве наездника. Куда приятнее было насладиться неспешной прогулкой, особенно после нещадного взбалтывания в автобусе.
Полей и лесов запустение коснулось, но, как оказалось, все-таки в меньшей степени, чем жилая часть и большинство хозяйственных построек ранчо. Холмы и поросшие лесом низины все еще сохраняли свою живописность, в детстве Рокси казавшуюся царством волшебной сказки, но, расступившись в конце ее пути, они открыли только обветшалые пустые конюшни и иссохший, словно в выжженной степи, обширный и оттого еще более пустой с виду двор вокруг знакомого по детским воспоминаниям длинного деревянного дома, утопающего в хозяйственных пристройках. Но там, в воспоминаниях, этот двор никогда не казался настолько… мертвым.
Спешившись, Роксана неторопливо подошла к приземистым воротам в перекосившейся деревянной ограде, все замедляя и замедляя шаг. Отчего-то девочка не решалась ни вступить на неприятно преобразившийся двор, ни коснуться приоткрытой калитки. Что-то как будто тянуло ее и – одновременно – отталкивало, игнорируя полную, как казалось, абсурдность такого сочетания. Что-то… что-то было не так с этим местом.
Зажмурившись, как перед прыжком в воду, и задержав на несколько мгновений дыхание, девушка шагнула вперед. Странное «царапающее» чувство усилилось, кажется даже, теперь она почувствовала его источник – один из относительно ухоженных сараев, не граничащих непосредственно с домом. Вот только понять, следует ли ей идти именно туда или, наоборот, как раз с этим и стоит поостеречься, Роксана так и не успела.
- Эй, ты кто еще такая?! – не слишком вежливо окликнули ее с противоположной стороны. Девочка дернулась и повернула голову.
Стоящий на крыльце дома мужчина – невысокий, тощий, с сутуленными, не смотря на попытку принять угрожающую позу, плечами и неприятным желчным лицом, на котором совершенно неуместными казались щегольские черные усики – встретив ее взгляд, нахмурился еще сильнее.
- Синьор Беццоне? Добрый день… меня зовут Рокси, может быть, Вы помните, я дочь Клауса, бывшего хозяина этого ранчо…
- Еще бы мне не помнить этого мошенника! Я все свои силы и средства потратил, стараясь превратить эту дыру хоть во что-то приличное, но с каждым годом все становилось только хуже… Впрочем, теперь это уже и не моя забота. А у тебя и подавно нет права шастать здесь только потому, что дочка бывшего владельца, ясно! Здесь частная территория – нечего здесь рыскать, если не хочешь, чтобы я вызвал полицию.
На воздушном шаре, что ли, эта полиция должна была сюда добираться – при таком-то состоянии дорог?! У Роксаны так и вертелось на языке это ехидное уточнение (право же, мужчина, у которого она арендовала лошадку, не только не преувеличивал, называя своего работодателя «брюзгой», а еще и приукрасил реальность!), но девочка заставила себя сдержаться.
- Я только хотела поговорить…
- Убирайся! – повторил Беццоне. На миг за неприятной резкостью его голоса Рокси почудилось какое-то странное отчаяние, почти мольба… непонятно. Людей вообще гораздо труднее понимать, чем животных – порой казалось, что способность разговаривать не помогала им понимать друг друга, а только еще сильнее все запутывала! Но поразмышлять над этим Роксана не успела. Хозяин скрылся в доме, демонстративно хлопнув дверью, а девочка опасливо отскочила обратно за ворота. Воздушный шар или нет, а владелец земель действительно был в своем законном праве, а угодить в полицию и потом как-то объяснять эту историю отцу Рокси совсем не хотела. Он и так все еще ворчал на нее после организации школьного митинга, полицией и закончившегося… тем более сейчас-то девушка уж точно не делала ничего противозаконного!
- Ну и пожалуйста! – едва слышно пробурчала Рокси себе под нос. Каурая кобылка, почувствовав ее паршивое настроение, с утешающим фырканьем потерлась мордой о плечо. Девушка обняла лошадь, почти уткнувшись лицом в бархатистую шерсть. – Еще говорят, что это Я людей «ненавижу». А вот за что их – таких – любить? Не знаешь? Ну, что же? Не уходить же теперь просто так, проделав такой путь… Да и нечисто здесь! Этот Беццоне чего-то скрывает, боится чего-то. Тебе ведь тоже так показалось. Прогуляемся по окрестностям и осмотримся, раз уж во двор не пускают!
Прогулка, однако, ничего не дала. Немного при других обстоятельствах, наверное, Роксана хотя бы получила от этого удовольствие, она невыносимо скучала по лошадям и конным поездкам. Но то ли разговор с Беццоне окончательно испортил ей настроение, то ли само это место действовало настолько угнетающе, трудно сказать, но особой радости неспешная скачка не принесла, только крепнущее раздражение на то, что изнурительное путешествие, похоже, вообще никаким успехом не увенчается. Чего здесь прячет этот неприветливый тип, если даже самый обыкновенный визит его так настораживает?
Сделав пару кругов вокруг ранчо, Рокси свернула в опушку ближнего предлесья, где деревья еще росли достаточно просторно, чтобы лошадь могла между ними спокойно пройти, но их было уже достаточно, чтобы на расстоянии нескольких метров они уже стали невидимы со стороны ранчо. Пешком проникнуть во двор будет немного легче… Хотя Роксана понятия не имела, что именно ей необходимо искать в этих постройках, быть может, она сумела бы с помощью этого все же изменить участь старой фермы. Или, по крайней мере, заставить сеньора Беццоне ее хотя бы выслушать!
- По-моему, я просила за мной не шпионить! – резко вскинув голову, негромко процедила девушка сквозь зубы.
Сидящий на ветке метрах в полутора над ее головой черно-коричневый с белым рисунком на подхвостье ястреб под обвинительным взглядом нахохлился, пытаясь изобразить полное непонимание и святую невинность.
- На сей раз птица относительно похожа на настоящую – но тебе следовало учесть еще и то, что в здешних лесах кубинские ястребы не водятся!
Птица как-то тоскливо покосилась на Роксану одним глазом. Потом все-таки вспорхнула с ветки и спланировала вниз, в паре без небольшого метрах от земли скрывшись за стволом.
- Ну, что же ты за зануда-то такая? – риторически поинтересовался Думан, выходя из-за дерева и прислоняясь к нему спиной.

- Какого дьявола ты опять за мной увязался?! – не пожелав уводить разговор даже на свои любимые разглагольствования о зоологии, угрюмо повторила Роксана, буквально сверля мага взглядом. Думан рассеянно улыбнулся и вскинул ладони.
- Я вовсе не шпионил…
- Ну да, конечно. «Присматривал»!
- Рокси, в этих краях опасно находиться. Особенно тебе… нам. Даже обыкновенные люди это чувствуют, ты же видела, в каком состоянии находится хозяин. Я, если захочешь, все тебе расскажу… потом. Только сейчас давай просто уйдем отсюда.
Пока метаморф слабо себе представлял, как собирается рассказывать это пресловутое «все». Вряд ли девочке будет приятно услышать о расправе над ее, вполне вероятно, биологической матерью, кем бы – или чем бы – та ни была. Многовековая война заставила фей использовать фактически методы кукушек, оставляя детей в «чужом гнезде» человеческого мира – лет до двенадцати волшебные способности все равно никак не проявлялись, а защищать беспомощное хрупкое создание в бесконечных бегах возможности было мало, так что, на свой манер, это вполне себя оправдывало. Вряд ли Рокси сможет в полной мере осознать это…
Но придумать объяснение и, возможно, пережить не самый приятный разговор в своей жизни – не такая уж и большая трудность. А сейчас действительно главное – увести девушку отсюда подальше!
- Что все скрывают от меня? – отступив на шаг, тихо спросила Роксана. – Я чувствую, я буквально кожей чувствую, что что-то важное находится прямо у меня под носом, но это словно пытаются заслонить. Сеньор Баццоне не захотел даже разговаривать и ты… почему ты увиливаешь? Чем так опасно это место? Я сама не совсем понимала зачем… но я чувствовала, что должна непременно прийти сюда. И чувствую по-прежнему, все сильнее.
Плохо. Весьма плохо. Впрочем, следовало ожидать, что потерянный артефакт обладает особенной притягательностью именно для тех, в чьих жилах течет волшебная кровь. Или… или что-то немного большее, раз никто из братьев, даже Огрон с его высоким происхождением, не сумели ни много лет назад, ни сейчас почувствовать и обнаружить вещицу. Должно быть, фей позаботились о том, чтобы рано или поздно артефакт попал бы именно в нужные руки…
Вернее, напротив, в те руки, куда он ни в коем случае не должен был попасть!
- Я все объясню. Потом. Рокси, я обещаю.
- А я не верю ни твоим обещаниям, ни твоим объяснениям! – отрубила девушка, сжав кулаки. – Что бы ни привело меня сюда на самом деле – это я должна выяснить сама. И не путайся под ногами!
Резко развернувшись – выкрашенные в лиловый волосы почти хлестнули Думана – и почти бегом направилась обратно, в сторону ранчо. Метаморф подался было вперед, попытавшись схватить ее за плечо и удержать, однако непривязанная лошадь, до того момента меланхолично наблюдавшая за разговором, неожиданно взвилась на дыбы и перегородила ему путь.
- А, чтоб тебя!
Сменив обличье на волчье (Роксана, наверное, опять раскритиковала бы за какие-нибудь зоологические несоответствия, но лошадям обычно нет разницы, соответствует ли крупный хищник энциклопедическому своему описанию), Думан попытался просто отпугнуть кобылу, но та только взбесилась еще сильнее – он едва успел увернуться от едва не обрушившихся на голову копыт. Несколько секунд бестолково пометавшись между деревьев в попытке как-нибудь обогнуть препятствие, он мысленно выругал себя за клиническую глупость и, обернувшись птицей, просто вспорхнул у лютующей скотины над головой. С чего вдруг спокойная кобылка, предназначенная для прогулочного катания, внезапно стала столь отчаянно на людей… и не совсем людей – кидаться, объяснений не находилось. Вероятно, Роксана неосознанно отдала ей приказ задержать мага – или просто заразила своим настроением по эмпатической связи со всеми зверями.
Как бы то ни было, когда Думан, вылетев из леса, снова увидел убегающую Рокси, девочка уже успела перемахнуть кривой заборчик почти на противоположной от ворот стороне ограды и устремилась к особняком стоящему сарайчику. Правда, когда она уже успела подбежать к постройке, на крыльцо снова выскочил услышавший, вероятно, шум, хозяин ранчо – так что Рокси едва успела в последний момент нырнуть в перекошенное деревянное здание. Боццоне параноидально оглядел двор, но ничего не обнаружил и, ссутулившись еще сильнее, побрел обратно в дом. Метаморф сделал пару кругов над двором и, убедившись, что фермер оставил свой наблюдательный пост, снизился возле сарая.
- Рокси, – вернувшись в антропоморфное обличье и приоткрывая дверь сарая, тихо позвал Думан. – пожалуйста, ну не сердись. Все это очень длинная история, и здесь по многим причинам неподходящее место, чтобы обсуждать…
В сарае царила почти непроглядная темень, только сквозь дыры в перекосившихся досках под самой крыши пробивались, наискосок пересекая темноту, словно лазерные датчики охранной системы из какого-нибудь шпионского фильма, редкие солнечные лучи.
- Тихо ты! – притаившаяся за пирамидкой из дров, видимо, на случай, если Баццоне вздумает все-таки обойти дозором свои владения, Роксана подняла колючий взгляд. – Сам-то превратишься в кого угодно и сбежишь, а мне конец, если он нас тут обнаружит. Ну, чего ты ко мне привязался?
- Он ушел. Я только…
- Ну, и отлично! – не дослушав, девушка резко встала, и заозиралась по сторонам, нетерпеливо щурясь, словно это могло помочь ей что-то разглядеть в темноте. – Мне казалось, это здесь… но здесь ничего нет. Ты что-нибудь чувствуешь?
Метаморф скрестил руки, на миг пожалев, что в данный момент у него нет перьев, чтобы демонстративно нахохлиться. Он… нельзя сказать, чтобы чувствовал что-то конкретное. Скорее его почти царапало неприятное ощущение нехватки чего-то. Двор ранчо был словно выгоревшая проплешина в ткани мира, наполненная, если это можно было так назвать, сосущей пустотой. Чем-то это напоминало круг иссушенной земли с пожухлой травой, которые образуются в центре выросшего «кольца» грибов, так называемого «волшебного круга», якобы появившегося из-за того, что фейри ночью водили свои хороводы. Фей, конечно, не имели к появлению кругов никакого отношение, но своего рода сходство – их умение высасывать из окружающего мира генерируемое волшебство почти так же, как грибница высасывала соки из земли, почти ничего не оставляя траве, жухнущей внутри и вокруг таких кругов – тот, кто сочинял эти сказки, подметил весьма верно. Сейчас они оказались как будто в самом эпицентре «опустошенной» зоны – хотя никакого волшебства здесь уже, как минимум, лет пятнадцать не творили. Неудивительно, что дела не ферме идут неважно. И неудивительно, что у Баццоне, вынужденного здесь жить, такой мерзкий характер.
- Желание убраться отсюда поскорее считается?
- А тебя здесь никто и не держит. Смотри, что это?
Думан никакого «это» по-прежнему не видел. Только когда девушка целенаправленно шагнула в один из темных углов под косой балкой, что-то на полу под ее ногами отозвалось на приближение переливающимся металлическим мерцанием.
- Похоже на…
- Не трогай это, пожалуйста! – забыв о необходимости вести себя тихо, воскликнул Думан, метнувшись следом, но было поздно. Присев, Роксана подняла все заметнее фосфоресцирующее тонкое кольцо из белого металла, примерно с тарелку диаметром. – Рокси!!!
- Прости, – девушка медленно обернулась. Кольцо в ее руках призрачно засветилось белым, вырывая из темноты сарая отрешенное личико и отражаясь двумя звездочками в непривычно темных глазах. У Роксаны были глаза необычного александритового цвета: фиалковые на свету и приобретающие прозрачную мятную зелень в полумраке – но сейчас их цвет казался густым почти до черноты. – Рокси здесь больше нет.
Эти интонации, пусть даже и в совсем другом голосе, Думан узнал бы даже тысячу лет спустя!
- Давно не виделись, – попытавшись изобразить кривое подобие улыбки, словно бы его собственное лицо можно было разглядеть в этой темени. – фата Небула…
За долю мгновения до того, как он развернулся, чтобы рвануть к двери, с сияющего кольца света, судорожно сжатого в руках девушки, сорвалась небольшая молния и предупредительно разбилась о стену как раз между метаморфом и дверью наружу.
Эх, не зря Анаган его вечно «тормозом» обзывает!
- Надеюсь, ты по мне скучал?
Вопреки неуклюжей попытке увернуться, следующий залп сияющего света угодил точно в Думана, сбив с ног и хорошенько приложив затылком о какую-то из наклонных баек. Первым порывом было превратиться во что-нибудь малоприметное вроде крысы и малодушно шмыгнуть в ближайшую щель, не станет же волшебница устраивать стрельбу по мышам в полутемном сарае, но, едва темнота, на долю секунды заволокшая сознание после удара головой, успела рассеяться, девушка в ореоле мертвенного белого света нависла над метаморфом, словно умертвие из «ужастика».
Или, скорее, мстительный призрак.
- Ну, так что там у нас? – бесцеремонно усевшись ему на грудь, волшебница прижала коленом одну руку Думана к полу сарая. – Превращение в змею, в льва, в раскаленную головню и так далее – проверим, как крепко я умею держать в своих объятьях, мой лесной рыцарь?!
Белый Круг браслетом повис вокруг ее запястья, не смотря на явно превышающие размеры, не соскальзывая с кисти. Она что, серьезно? Может, Думан и не отличался особенно крепким сложением, но не настолько же, чтобы фата действительно рассчитывала, используя цыплячий вес Роксаны, его удержать! Но заострить ее внимание на этой детали метаморф так и не успел – во второй руке девушки картинно блеснул подобранный где-то в сарае топор.
- Мне жаль, – встретившись взглядом с затуманившимися глазами, тихо сказал Думан. – мне действительно жаль, что все так получилось… Рокси.
Разгладившееся было на миг личико снова исказила ярость, а пальцы сжатой на его шее руки скрючились, так, что даже короткие ногти вонзились в кожу.
- Я же сказала – Рокси здесь больше нет! – приподнимая руку с топором выше, прошипела фата. – Одной дурой меньше в этой жизни поведется на твою искренность… так же легко меняющую форму, как и ты сам!
- Как видно…
Пальцы девушки сжались сильнее, погрузившись в его шею… и проскользнув сквозь слегка студенистую жидкость, в которую превратилось тело младшего мага. Равновесие фата утратила только на миг и не шлепнулась – в буквальном смысле – в лужу, однако сама «лужа» рванулась вверх, обволакивая ей голову и лицо вязкой массой. Девушка отчаянно забилась и схватилась руками за лицо в попытке содрать с него словно приклеившуюся воду, но бесполезно, руки просто проходили сквозь нее, во все более неуклюжих судорогах раздирая кожу на щеках. Постепенно переместившись за ее спину, Думан вернулся в привычное свое обличье и перехватил запястья девушки, резко отведя ее руки за спину.
- Тебе стоит поаккуратнее обращаться с чужим телом, дорогая фата. Отпусти девочку, пожалуйста. Ее все это не касается.
- «Все это» касается каждой из нас! – ей потребовалось некоторое время судорожно глотать воздух, чтобы восстановить дыхание и, хрипло и глухо, ответить.
- Да, но Рокси – не одна из вас!
- Уверен?
На сей раз молния… нет, это была уже даже не молния, а настоящий взрыв, заставивши й крышу сарая буквально лопнуть изнутри и обрушить им на головы дождь из ломанных деревяшек и какого-то мусора. Впрочем, Думана опять снесло ударной волной – на сей раз впечатав в ближайшую стену. Несколько искр упали на дрова и неаккуратный стог прошлогодней соломы, не слишком сухой, но почти моментально откликнувшейся сперва несколькими змейками дыма, а потом и пляшущими огоньками.
В дверь сарая отчаянно замолотили снаружи – это здорово отвлекало внимание, но хуже всего было не это. Силуэт в эпицентре ослепительного сияния распрямился, широко разводя затрепетавшие за спиной огромные крылья…
Прежде, чем сарай уже основательно охватило огнем, а дверь все-таки не выдержала ударов, обрушившись внутрь, крылатая тень плавно вспорхнула и ушла в затянутое дымом небо через разворошенную крыщу. Думан едва успел перекинуться в птицу… но последовать за ней – не успел, буквально налетев на вломившегося в сарай перепуганного фермера, тут же получившего пару оплеух жесткими соколиными крыльями – и вывалевшегося обратно из горящего сарая, что-то пронзительно голося. Да-а, а ведь в эту дыру пожарным быстро не добраться, а работников на разорившемся ранчо почти не осталось – придется этому Баццоне побегать, чтобы не дать огню перекинуться на другие постройки! Впрочем, Думану до проблем фермера было мало дела – вывалившись из дымовой завесы следом и неуклюже запрыгав по двору (идеальное для небесных высей тело хищной птицы на земле раздражало своей неуклюжестью), он попытался определить, куда же скрылась фея. Но той, что называется, уже и след простыл. Снова вспорхнув, метаморф устремился к ближайшему полесью: обличье определенно следовало сменить на более подходящее для поисков по следу, а делать это прямо на глазах у суетящегося фермера, и без того пережившего изрядное нервное потрясение, не стоило хотя бы из обычного милосердия!

«Сопротивляться бесполезно…»
- Оставь меня в покое! Оставьменявпокое…
Рокси зажмурилась, сжав ладонями виски так, словно бы пыталась раздавить собственную голову, и, несколько раз перекувыркнувшись в воздухе, едва не поцеловалась со стволом раскинувшей игольчатые лапы высокой ели. К счастью, так близко к верхушке ствол был совсем уже тонким и гибким, к тому же скрывался под колючей «подушкой» ветвей, поэтому вместо серьезного удара по лбу девочка получила только мелко расцарапавшую лицо оплеуху. Это даже не помешало тут же судорожно вцепиться в этот ствол, ненадежно гнущийся и кренящийся даже под ее небольшим весом. Первоначальное опьянение, заставлявшее чувствовать себя, словно в одном из этих странных снов, прошло, сменившись нарастающим ужасом.
В своих снах Рокси часто умела летать. Нет, не так! В своих снах она часто умела – взлетать. Взмывать вверх, приходя в восторг от этого невероятного чувства абсолютной свободы… и, едва стоило этому восторгу на миг поутихнуть, каждый раз она пугалась. Хотя собственное тело ощущалось по-прежнему невесомым, не грозящим упасть и разбиться, Роксану, обнаруживавшую, как высоко она оказалась, просто парализовывало от страха и, каждый раз она искала или выдумывала способы зацепиться хоть за какую-то опору, по которой можно было бы неуклюже и робко сползти-съехать обратно, на твердую землю. Все это могло бы быть еще одним из подобных снов, только вот ёлка ощущалась слишком материально и впивалась иглами в кожу, в том числе и сквозь тоненькую эластичную ткань искрящегося костюмчика, слишком ощутимо, чтобы в подобном случае не разбудить! Ну и как сползать вниз по столь шаткой опоре, которая, того и гляди, еще раздерет в клочки эту странную невесомую ткань непонятной одежды, оставив Рокси посреди лесопарка в художественной рванине! Сны, в которых оказываешься далеко от дома без одежды, еще менее хотелось бы реализовывать наяву!
Немного спустившись по стволу – до уровня, где он хотя бы не грозил вот-вот переломиться под ее тяжестью, Роксана изогнула шею, стараясь заглянуть себе за плечо. Крылья продолжали маячить позади, совершенно не пострадав, в отличие от самой девочки, при столкновении с елкой. Они выглядели довольно плотными и громоздкими, по идее, такая конструкция за спиной должна была бы серьезной тяжестью ложиться на спину, но почему-то веса этих крыльев девочка вообще не ощущала. Как и соприкосновения их со спиной не чувствовала.
- По законам физики шмель не может летать, но летает, поскольку физике его не научили…
Как устроены крылья у птиц, Рокси знала и неплохо. И человеческое тело явно не годилось для полетов даже при их наличии за спиной – не было ни специальных групп мышц, ни облегченной конструкции самого тела, человеку просто сил не хватило бы поднять самого себя на мышечной тяге. А у насекомых как? Тут познания девочки, не смотря на увлечение биологией, были куда более туманными.
Продолжая судорожно обнимать протестующую такому панибратству елку и до боли изогнув шею, Рокси попыталась шевельнуть крыльями, напрягая поочередно мышцы плеч и спины. Безуспешно.
«Хватит дурить! – рявкнул где-то в глубине собственной головы раздраженный и резкий, хотя и не лишенный красоты женский голос. – Хватит выделываться! Чтобы летать, тебе не нужно знать, как крылья крепятся и работают. Все, что важно – упасть ты не можешь! Оставь в покое это дурацкое дерево и левитируй вниз!»
- Левитировать?
«Просто представь, что плавно спускаешься»
С сомнением покосившись вниз – слишком далеко вниз, на ее взгляд – Роксана судорожно мотнула головой и вцепилась в дерево покрепче. Нет уж, она как-нибудь потихонечку! Только бы это дурацкое платьице выдержало и не осталось на еловых лапах в виде сверкающих клочков ткани…
Голос в голове больше не предпринимал попыток спорить. Да-а! Вот и предсказанная шизофрения пожаловала! Но о дальнейших перспективах и опасностях девочка предпочитала подумать чуть позже, хотя бы по преодолении маячившей непосредственно под носом опасности сверзиться с несколькометровой высоты!
Близкое знакомство с каждым дюймом колючего ствола растянулось на неопределенное время. Твердых ветвей, на которые можно было бы поставить ногу или попрочнее зацепиться, у елки не было, приходилось понемногу съезжать вниз, продолжая сжимать ствол в страстных объятьях, хотя ветки становились все больше, а длинны рук хватало все меньше. Где-то на высоте чуть меньше собственного роста Рокси ее ладони все-таки предательски соскользнули, но короткое падение, как и предсказывала шизофре… как и предсказывал голос незнакомки, вышло достаточно плавным.
По ощущениям Роксаны, на елке должен был остаться не только порванный в лоскуты искрящийся топик, но и клочья ее собственной кожи – однако, поспешно оценив потери, девочка с удивлением обнаружила, что зеленоватая ткань не только ничуть не пострадала, но и не оказалась измазана, как вся остальная Рокси, в кровяных разводах от мелких многочисленных царапин. Странно, но все-таки хотя бы это было относительно хорошей новостью.
Пошатываясь и опираясь ладонями о стволы попадавшихся деревьев, девочка побрела в сторону ближайшего просвета. Почему-то переплетение ветвей, щедро хлеставших ее по дороге и цепляющихся за всклокоченные волосы, кажется, даже не прикоснулись в раскинувшимся за спиной крыльям.
Просвет оказался средних размеров поляной вокруг небольшого зеленоватого пруда, к счастью, но полностью успевшего зарасти травой и тиной. Смыв сельскохозяйственных удобрений с ближайших земель частенько заболачивал такие водоемы, но этот, наверное, спасла достаточно широкая полоса леса, отделяющая от полей и пастбищ. Роксана в изнеможении шлепнулась на траву возле кромки зеркально-темной воды, зачерпнув ее в ладони и плеснув в лицо. Интересно, оставалась ли у нее затаенная надежда, что все происходящее все-таки окажется сном? Чувства оставались совершенно ясными, хотя ожидаемого пощипывания в царапинах от пахнущей ряской озерной воды девочка не ощутила. Впрочем, более-менее смыв подсохшую кровь, она не обнаружила и самих этих царапин ни на руках, ни – насколько уж получилось рассмотреть себя в отражении – на лице. Словно бы и не ползала, как минимум, четверть часа, в обнимку в мохнатой елкой!
«Это действие волшебной пыльцы, глупенькая! О такой ерунде, как синяки и царапины, фея может забыть вообще. На определенном уровне силы ты и от серьезных ран сможешь лечить: как других, так и себя…»
- А от психических заболеваний? – со смесью ехидцы и надежды поинтересовалась Рокси. Голос в голове нервно хихикнул. – Кто ты, и что тебе от меня нужно?
«Это тебе, боюсь, нужна моя помощь»
«Не была нужна, пока из-за тебя я не влипла в неприятности!»
«Отнюдь. Моя помощь нужна тебе уже очень давно. А неприятности… Неужто ты поверила, что четверо проклятых рыцарей позволят тебе просто жить своей жизнью? Они всего лишь выжидали. А я… я всего лишь тень. Теперь, похоже, твоя»
- Меня и прежняя своя тень вполне устраивала! – раздраженно буркнула Рокси… и едва не поперхнулась словами, едва бросив случайный взгляд на разгладившуюся поверхность лесного озера. Вместо собственного отражение на нее смотрело смутно знакомое, но определенно чужое: резковато-красивое, бледное с контрастирующе темными глазами и губами, обрамленное волнами небрежно обрезанных черных мерцающих волос. В кинематографе с такой внешностью цены бы не было для ролей обольстительных вампирш и злых волшебниц. – Значит, тебя зовут Небула?
Брюнетка, и без того не излучавшая дружелюбия, яростно сжала вишневые губы. Обычно гнев приносит лицу какой-то искажение, движение, но треугольное личико черноволосой феи казалось зацементированным в какой-то фоновой неизменной ярости, словно все прочие эмоции были давно уже забыты.
«А тебя, значит, обмануло его сочувствие? Размазня, а не колдун! Думаешь, он добрее этих своих братьев? Поверь мне, девочка, в некоторой искренности коварства больше, чем в ином обмане. Особенно когда речь идет о Меняющем Форму. Их души такие же бесформенные и многоликие, как и их тела: то, что он от всего сердца сочувствовал тебе вчера, не гарантирует, что уже завтра он не разорвет тебе горло!»
- Вы двое, как мне показалось, давно и близко друг друга знаете! – со смешком, несмотря на совсем не веселое свое настроение, заметила Рокси.
Небула тихо вздохнула. Без гримасы неистовой злобы ее тонкое резкое лицо в обрамлении черного облака слегка вьющихся волос стало казаться почти скульптурным… и очень печальным.
- В те времена, что вы теперь называете античностью, мир принадлежал нам. Прекрасный удивительный мир, где все дышало волшебством, где у каждого дерева, у каждого родника, у цветка или водоема была собственная душа. Люди верили в нас почитали и любили… Те, кого теперь ошибочно называют языческими богами – это наши с тобой предки, Рокси. Истинные хозяева мира! Но я родилась уже совсем не в те времена. После гибели королевы Титании что-то начало меняться, чудовищно меняться! Быть может, именно потому, что Мантию украл этот безумный злой мальчишка Огрон! Люди почувствовали свою силу – чудовищную, слепую беспощадную силу – и низвергли вчерашних кумиров с пьедестала. Просто поразительно, как недавние восхищение любовь толпы способна вмиг обернуться завистью и ненавистью! Нас объявили сперва дьявольскими созданиями, губящими людей, а потом, когда волшебные существа – те, кому удалось пережить крушение старого мира – вынуждены были скрываться, прятаться от всего мира в Полых Холмах и на неизвестных островах… нас стали называть просто старыми сказками, выдумками дремучих дикарей! Вот в какое время я родилась в одном из Холмов… этаких гетто для волшебного народа. Человечество уже забыло о нас, объявило детской сказкой, только четыре Рыцаря Гибели продолжали где-то свою чудовищную охоту – но я только лишь слышала о них, они, в свою очередь, были сказкой для меня. Пугалкой для маленьких непослушных фей, чтобы те ни в коем случае не использовали магию снаружи и случайно не выдали людям убежища. Возможно, поэтому… возможно, поэтому, когда я встретила Думана в лесу, то никак не сопоставила его с одним из «сказочных» чудовищ. Изменяющие Форму всегда были несколько эксцентричными, все, что в отношении кого угодно еще выглядело бы подозрительно, у них списываешь на природную… нестабильность. Я собирала травы в лесу, а он… даже и не знаю. В равной степени он мог как разыскивать наше убежище для своих «братьев», так и просто для собственного развлечения шататься по лесу в волчьем обличье. Вообще-то, фей звери, настоящие звери, обычно не трогают, да и летом волки ведут себя довольно мирно, но люди уже тогда внесли свою лепту, постепенно уничтожая леса и их обитателей, из-за чего звери тоже были вынуждены ожесточиться. Никто не способен сохранить гармонию, когда вынуждают жить в постоянном страхе… Поэтому я испугалась – хотя и, скорее, от неожиданности – и выронила корзинку, а сама отскочила назад и стукнулась затылком о ближайшее же дерево! Только на миг закрыла глаза, а на месте волка оказался юноша в треугольной шапочке с большим ярко-малиновым пером. Поднял мою корзинку, она прикатилась прямо ему под ноги… лапы… вернее, наверное, под руки все-таки… протянул ее мне и спросил, не иду ли я, случайно, навестить свою бабушку. Это среди оборотней шуточка была расхожая, но оборотни превращаются совсем не так, как Многоликие – у них это довольно медленный и болезненный процесс, да и одежду они сохранять не умеют.
Небула помолчала, то ли собираясь со словами, то ли мысленно перекручивая какие-то свои воспоминания.
- Ведь я бы почувствовала, если бы он лгал. Если бы пытался выведать, где находится Полый Холм, из которого я выходила в лес, проследить за мной. Нас научили быть осторожными… вот только наука эта никакого проку не принесла. Он действительно наткнулся на меня совершенно случайно и, хотя и сразу должен был почуять во мне волшебницу, я же не применяла свою магию вне Холма, не пыталась воздействовать на людей, наверное, он счел меня совершенно безобидной. А я тогда решила, что он либо из подменышей, обнаруживших у себя необычные способности, но не решившихся покинуть мир людей, либо из тех, кто сумел среди людей затеряться. Многоликие все-таки лучше других умеют приспосабливаться к меняющимся условиям, если нигде не задерживаться надолго, вполне могут жить и в мире без волшебства, лишь изредка вот так сбегая в леса в зверином обличье. Человеческие города ужасны, но некоторым и они казались менее неприятными, чем необходимость сидеть в Холмах. К тому же Думан очень много знал о человеческом мире. Об этом их прогрессе и просвещении, о научно-технических достижениях, которые «когда-нибудь» могут даже превзойти волшебство. Ха! Волшебство не уродовало окружающий мир, не сжигало и не отравляло его! Под властью фей мир находился в гармонии и человечество тоже. А он убеждал меня, что люди заслуживают свободы, что сами способны позаботиться о своем мире, что есть лишь временные трудности на пути их развития, что пройдет лишь какое-то время и человечество само вернет гармонию, единство с миром. И что же? Посмотри вокруг, Рокси! Прошло три… почти четыре столетия, но все становиться только хуже! Человечество губит этот мир, губит само себя, опьяненное своей мнимой «свободой». Это не свобода, а опасная вседозволенность, которая рано или поздно приведет к трагедии, люди не способны, просто не способны жить своим умом, они убивают этот мир, каждое мгновение! Отрекшись от мудрости природы они гордятся своим разумом, а сами не видят дальше сиюминутной выгоды! Этот мир смертельно болен, разве ты этого не чувствуешь? Ведь ты жила среди людей все эти годы! Миру нужна новая королева фей – и кроме тебя нет больше никого, кто мог бы ею стать!
- Меня? – Роксана скептически вскинула брови. – Или тебя в моем теле?
- Это была вынужденная мера. Ты… ты слишком неопытна и ты колеблешься, ты не умеешь пользоваться собственной силой, моя тень поможет тебе. Считай меня советчиком. Просто советчиком. Ты единственная надежда этого мира, Рокси! Представь, какой прекрасный мир мы с тобой можем создать. Мир, в котором человечество будет жить в гармонии с природой, где никто не станет подчинять ее себе в угоду, никто не станет нарушать естественные законы. Когда небо очистится от дыма и гари, когда на месте этих безликих городов раскинуться цветущие поля и прекрасные леса. Люди станут только счастливее, утратив свободу, за которую вынуждены сейчас так дорого платить, даже если они не сразу поймут это – это будет и их же собственным благом. Поверь мне!
- Извини, Небула… – Рокси горько усмехнулась. – но я не верю в фей!

Найти девушку оказалось совсем не трудно – сила пробудившейся феи фонила на всю округу, не только сияя впереди маленькой новорожденной звездочкой, но и оставляя за собой след, от самого вспыхнувшего сарая – словно мерцающий хвост от кометы. Но Думан колебался. Неизвестно, кого он должен встретить там, в конце пути – Роксану или все-таки переродившуюся Небулу. Неизвестно, делать ли теперь между ними хоть какую-то разницу теперь, когда девочка, пусть и не по своей воле, но все же стала полноценной феей. Неизвестно… выходить с ней один на один, без братьев, вряд ли хорошая идея. Однажды… или теперь уже дважды? – Небула уже почти сумела его прикончить. Пусть он и научился за прошедшие десятилетия кое-каким новым трюкам, маловероятно, что ее еще хоть раз получилось бы застать врасплох.
У Рокси нет шансов. Нет шансов вообще ни на что! Метаморф лихорадочно пытался найти хоть какое-то обоснование своему совершенному нежеланию связываться сейчас с остальными и сообщать им о произошедшем… пока не будет знать точно… А чего еще следует точно знать? Разве все уже не ясно?
Чем ярче чувствовался аромат магии с легкой примесью крови в воздухе, тем неохотнее Думан переставлял лапы, а когда между деревьями образовался просвет, в котором без труда удалось разглядеть сидящую на траве, обхватив руками колени и уткнувшись в них лицом, хрупкую крылатую фигурку – и вовсе замер, стараясь не заявлять о себе даже малейшим шорохом. Девушка не шевелилась, легкий ветерок, миновавший лабиринт из ветвей и деревьев, заставлял едва заметно трепетать растрепавшиеся волосы и заостренные кончики крыльев.
Какое-то время подождав, метаморф все-таки вышел из-за деревьев и, вернув себе человеческое обличье, неуверенно позвал:
- Рокси?
«Прости… но Рокси здесь нет!» – мимолетное воспоминание заставило зябко поежиться и приготовиться в любой момент броситься наутек. О чем он вообще думал, решив преследовать ее один, без остальных? Думал… всю дорогу пытался это понять – о чем!
Девушка осталась сидеть неподвижно.
- Рокси, мне очень жаль. Мне, правда, очень жаль… И… думаю, тебе лучше уйти отсюда. Как можно дальше. В конце концов, пока я здесь один, не в моих силах удержать тебя. А поиски могут растянуться и на годы, десятилетия… я, конечно, не обещаю, что намеренно буду тебе подыгрывать, но, по крайней мере, тогда все будет зависеть только лишь от тебя самой. Знаешь… у нас возникали подозрения, что некоторые феи остались жить в глухих уголках планеты, которые просто невозможно все обшарить – так, что пока они не дают о себе знать, мы просто не можем их обнаружить. Ведь есть среди людей изолированные группы, до сих пор живущие в своей языческой культуре, миновав прогресс всего остального мира. То есть, только не думай, что я собираюсь тебя использовать, чтобы разыскать, возможно, оставшихся, я и не думал. Ну вот, до этого момента и не думал… Сейчас я не стану тебя преследовать, обещаю.
- Что все-таки произошло у вас с Небулой? – после долгого молчания глухо спросила Рокси, не поднимая головы. – Она начала мне рассказывать… но поменяла тему.
Настала очередь метаморфа выдержать долгую паузу.
- Мы хотели остановить войну. Мы, вдвоем, я имею в виду. Давно… Фей уже оставалось совсем немного, они скрывались в своих Холмах, а люди успели позабыть о них, счесть старые истории романтическими сказками. Человечество начало быстро прогрессировать в те времена и стремилось вперед, не оглядываясь. Казалось, сами феи тоже позабыли о былом своем могуществе… Во всяком случае, для родившейся в те времена девушки рассказы о том, что когда-то ей подобные были хозяевами мира, тоже казались не более, чем сказками. Тогда Небула была совсем другой, сейчас в это трудно поверить. Когда мы случайно познакомились, мне казалось, что она вовсе и не желает возвращения былого могущества, не желает никакой власти, а только хочет, чтобы феи могли жить в новом мире… возможно, наравне с людьми. Просто с магическими способностями. Ведь человечество уже перестало видеть дьявольские козни во всем, что выходило за пределы понимания, искало всему объяснения в науке. Хотя теперь я сомневаюсь, что люди на любой стадии развития общества способны простить кому-то обладание подобным могуществом – но тогда я тоже был несколько моложе, поэтому подумал, что времена изменились. Изменилось человечество, изменились феи, так почему бы нам, стражам грани между этими народами, не измениться тоже.
- Понятно. Твои братья этого благородного начинания не поддержали, и ты просто предал Небулу, когда она тебе поверила.
- Можно сказать и так… непостоянство и изменчивость – моя суть, я почти над этим не властен. Десятки лет понадобились, чтобы научиться физические-то превращения контролировать – но и только. Поэтому я не обещаю, что не стану вовсе тебя искать. Когда-нибудь, безусловно, стану… Прости.
- Не стоит. Не только ты не можешь быть в себе же уверен! – девушка резко вскинула голову, поймав воспаленными глазами его взгляд. – То, что Небула говорила мне… звучит так… так правдоподобно. Человечество само губит мир, в котором живет. Само губит себя, раздирая в клочья национальной, религиозной или просто корыстной рознью! Живет сиюминутной выгодой, не задумываясь о будущем, и не извлекает на самом деле никаких уроков из прошлого! Даже не знаю, что мне помешало окончательно поверить ей, окончательно счесть, что рабство у волшебных существ и возврат к доиндустриальному обществу действительно будет благом для всех, что под царствованием фей люди не станут добрее и счастливее! Не знаю, почему я ей не поверила… но рано или поздно она меня переубедит, можно в этом не сомневаться. Переубедит и воспользуется моим телом, моим волшебством, чтобы установить над миром магическую власть!
- Ты… не хочешь уходить? – почему-то слегка дрогнущим голосом переспросил Думан. Роксана улыбнулась слегка подрагивающими губами.
- Спасибо, что готов был меня отпустить. Но, видимо, твой друг Анаган был прав и на самом деле нет никакого выбора. Только собственная природа. Если только…
Она замолчала, покусывая губу.
- Думан, ты можешь… можешь в одиночку уничтожить мои крылья?
- Если ты не слишком собираешься сопротивляться… И сдержишь Тень хоть ненадолго. Но, Рокси, ты должна понимать, твоя собственная магия без крыльев никуда не денется. Просто ты не сможешь концентрировать и использовать такое же количество силы. И тень Небулы, боюсь, от тебя уже не отстанет. Ей просто некуда больше деваться. Даже если уничтожить Белый Круг, он был всего лишь передатчиком. Теперь она неотделима от тебя самой. Ты понимаешь, что эту одержимость в мире людей все будут воспринимать, как симптомы шизофрении. Ты говорила, что больше всего на свете боишься возвращаться в клинику. Ты думаешь, что сможешь жить со всем этим – лишившись крыльев?
- Но вы четверо ведь как-то живете.
- Да. Как-то живем…
Метаморф подошел совсем близко… проклятье, если Небула внезапно решит перехватить контроль, в третий раз ему уже может так не повезти! – и опустился на траву рядом с Роксаной. Приглушенно всхлипнув, девушка повернулась, привстала на колени и прижалась к нему, уткнувшись лбом в основание шеи. Ее ощутимо била дрожь, словно в лихорадке.
- Ты уверена, что не станешь об этом сожалеть? – очень тихо спросил Думан, отодвигая в сторону закрывающие спину девушки длинные волосы. В паре-тройке сантиметров от кожи крылья теряли плотность, становились зыбкими, как туман – с легкостью проходя и сквозь волосы и сквозь искрящуюся ткань наряда. Казалось, будто у основания они просто растворяются в воздухе – можно было совсем беспрепятственно провести по спине девушки ладонью.
- Я уже об этом сожалею, черт бы тебя побрал! – продолжая с какой-то яростью к нему прижиматься, процедила сквозь зубы Роксана. Покрепче перехватив ее поперек спины одной рукой, Думан слегка отвел вторую, искаженную судорогой трансформации. Верхние фаланги пальцев вытянулись в длинные чуть загнутые когти…
Что же, может быть, так оно действительно будет лучше?

Разлепив глаза, Роксана не меньше минуты рассеянно таращилась в некрашеный потолок из местами потемневших от возраста и пятен сырости, но все еще сохраняющих золотисто-песочную гамму древесных досок. Ничего не болело, но накатившая слабость дышать-то едва позволяла, а приподняться и повернуть голову вообще стоило изрядных усилий.
- Синьор Баццоне? – заторможено удивилась девушка. Сидевший на деревянной скамеечке у противоположной стены с занавешенными окошками мужчина встрепенулся и подскочил.
- Ох, ну и хвала небесам, милочка! Этот парень сказал, что ты просто потеряла сознание, но ты так долго не приходила в себя, что я уже собирался везти тебя к врачу. Мало ли, как ты могла наглотаться дыма при пожаре, можно ведь обжечь дыхательную систему так, что внешне ничего и не заметно будет, но дышала ты нормально – все не мог понять.
Он подошел к кровати, суетливо коснулся кончиками пальцев лба Рокси и снова нервно всплеснул руками. Девушка мимолетом подумала, что не такой уж этот человек, наверное, и вредный брюзга, как ей показалось в первый момент при их встрече.
На ней снова была ее собственная одежда: слегка потрепанная, испачканная и пахнущая копотью.
- Пожар? – непонимающе спросила Рокси.
- Твой спутник сказал, что в сарай ударила молния. Гроза началась так неожиданно, как будто просто возникла из ниоткуда… сарай полыхнул, как бумажный…
Мужчина тяжело вздохнул и прикрыл глаза.
- А… лошади? – севшим от страшного предчувствия голосом спросила Рокси. Если пожар успел перекинуться на другие постройки – ответственность за это целиком и полностью лежит на ней!
- Не волнуйся, никто не пострадал. Ну, кроме тебя самой. А сарай… что же, теперь, наверное, все равно. Скоро всю ферму сравняют с землей.
Опустив голову еще ниже, он непроизвольно сжал кулаки.
- Пожалуйста, не сердись за то, что я пытался тебя прогнать. Я помню, как ты любила это ранчо, когда была маленькой… хотя тогда здесь все было совершенно иначе. У самого сердце не на месте из-за этой сделки, я столько лет и столько труда вложил в эти земли… а все словно просачивалось сквозь песок, как я ни старался, в итоге все равно подошел к грани банкротства. И подумал, что лучшим решением все-таки будет продать эти земли. Этот бизнесмен не собирается заниматься фермерским хозяйством, ему нужны только территории под застройку… но, может, оно и к лучшему. Это место как будто проклято!
- Больше нет.
- Мне так нелегко далось это решение, а когда я подумал, что еще и ты начнешь меня переубеждать… то просто из малодушия не захотел разговаривать, сорвался и накричал. Прости. Ты что-то сказала?
- Нет никакого проклятья, – чуть громче повторила девушка. – если дело только в суеверии, то Вам нет никакой необходимости уничтожать ранчо. Хотя, разумеется, решать только Вам.
Фермер горько улыбнулся, видимо, решив, что оказался прав и что Роксана просто пытается его отговорить.
- Но… я ведь не могу теперь просто взять и отменить сделку? – с какой-то совершенно беспомощной надеждой в упавшем голосе не то спросил, не то утвердил синьор Баццон. – Теперь, когда все уже практически решено.
Рокси раздраженно передернула плечами.
- Почему Вы меня об этом спрашиваете? Ждете универсального ответа со стороны? С тем же успехом можно было ждать, что сюда заявится команда добрых волшебниц и просто по щелчку пальцев решит все проблемы! Вы этого хотите? Однако чудеса в жизни придется совершать самому: своими решениями, своей уверенностью, своим трудом… своими упорством и терпением, потому что очень многое может не получаться в жизни сразу. И если Вам так необходимо в кого-то или во что-то верить, то поверьте лучше уж в самого себя! Это могло бы придать Вам сил.
Она замолчала, ожидая ответа, но фермер только со странным выражением пристально смотрел на нее.
- Мне это кажется все менее правильным. Да еще ястребиный орел этот… Конечно, в таком дыму я мог и ошибиться, но я абсолютно уверен – птица-то весьма приметная. Непонятно, откуда он взялся, до заповедника же сотни миль, но если в здешних лесах поселились такие редкие птицы, то здесь никак нельзя начинать строительство.
Девушка смущенно отвела взгляд. Она догадывалась, что птицы из заповедника тут совершенно не при чем. А еще – что за «неведому зверушку» на самом деле ухитрился увидеть господин Баццоне во время пожара… зверушку с весьма странными представлениями о том, как «не привлекать лишнего внимания». Но… может это и есть шанс на отсрочку? Как минимум…
- И… если Вы все-таки решитесь передумать. Я бы очень хотела Вам помочь… всем, чем смогу.
«Вот только можешь ты ТЕПЕРЬ не намного больше, чем вообще ничего! Хотя обладала шансом что-то изменить в этом мире по-настоящему!» – кольнуло где-то в глубине собственного сознания раздраженное напоминание. Рокси едва заметно дернула головой. Здесь больше нет никакого проклятья, но девочке, кажется, предстоит теперь унести его с собой.
- Любой человек иногда способен совершить чудо – даже вовсе без всякого волшебства!

ЭПИЛОГ
Особенного ажиотажа концерт «живой музыки» в пляжном кафе не вызвал. Нет, многие танцевали, как, впрочем, танцевали бы и под мелодии из заурядных динамиков, основная масса посетителей расселись за столики и болтали между собой, вообще не обращая на пение никакого внимания, а возле помоста толпилась небольшая стайка поклонников, размахивающих руками и нестройно подпевавших солистке. Оскорбительно небольшая, с ее собственной точки зрения! Девушка не видела ни малейшей причины все более прохладного отношения публики со времен не столь уж давнего оглушительного дебюта их группы, как не могли понять причин ни продюсер, ни имиджмейкеры, ни ее преподаватель вокала – вокруг восходящих звезд остались только самые преданные поклонники, которых всегда почему-то оказывается меньше, чем хотелось бы. Митзи стоило немалых сил сиять со сцены улыбкой – хорошо, что освещение и ракурс не позволяли публике заметить, что получалось это куда более похожим на яростный оскал! – и щедро посылать хотя бы этим немногим воздушные поцелуи и в ответ на жиденькие аплодисменты. Но едва спрыгнув со сцены во время небольшого перерыва, девушка ощущала буквально-таки насущную потребность разорвать кого-нибудь в клочья голыми руками! Это выступление должно было стать важным этапом, а теперь все рушилось буквально на глазах!
Правда, почти сразу взгляд наткнулся на знакомую монументальную фигуру в надвинутой на глаза шляпе, раньше скрытую тенью у боковой стены (К сцене он, конечно, подойти не соизволил!), отчего желание рвать и метать несколько поутихло. Во-первых, жизненный опыт подсказывал, что срывать злость на Ганда совершенно бесполезно, а иногда даже и вредно для собственного здоровья, во-вторых, его, пожалуй, видеть здесь было приятнее, чем всех толпящихся у помоста бездельников.
- Привет, – без особых (что даже огорчало) усилий преодолев толкучку возле сцены, Митзи подошла поближе.
- Симпатичное платье, – не подняв взгляда, впрочем, при такой разнице в росте это и не требовалось, блондин улыбнулся уголками жестких губ. Митзи фыркнула, уперев кулачки в бока. Хотя ей было интересно, заметил ли он, что в их с Салли и Лисси новые сценические наряды модельеры – по собственной просьбе девушки, конечно – внесли некоторые детали так и не опознанного до конца стиля Ганда и этих его странных «братьев», только чуточку изменив цветовую гамму и сделав элементы более легкими и изящными.
- Что, даже из вежливости ничего не скажешь о том, как я пою?
- Во-первых, как я неоднократно повторял, я в этом ничего не смыслю, во-вторых, уж не обижайся, но для современных певиц ставка на симпатичное платье при красивой фигурке определенно чаще оказывается выигрышной, чем ставка на качество вокала.
- Предпочитаю успешно совмещать! – с несколько большей уязвленностью, чем испытывала на самом деле, отрезала Митзи и, вскинув руку, щелчком сбила с головы викинга вездесущую шляпу. Кстати, полнейшего близнеца той, что он выбросил зимой – колонировались эти головные уборы, что ли?
- Эй! – приглушенно возмутился мужчина, без особого труда поймав девушку при наигранной попытке отскочить вместе с трофеем. Та демонстративно прижала шляпу обеими руками, словно бы это могло представлять для Ганда хоть малейшую преграду. Блондин неопределенно взмахнул в воздухе свободной рукой, второй продолжая крепко удерживать Митзи, но попыток отобрать шляпу не предпринял, вместо этого подняв руку еще чуть выше и конфисковав у возмущенно охнувшей девушки дымчатые очки, тут же и нацепив себе на нос. Изящные стеклышки с заостренными вздернутыми краями смотрелись на этой словно высеченной из камня физиономии просто сногсшибательно! Митзи едва сдержала хохот, только в последний момент строго себе напомнив, что у нее сейчас вроде как жизненные перспективы рушатся.
- Опять на концерт почти никто не пришел! – пожаловалась она, рассеянно вертя в ладонях отвоеванную шляпу. – Не понимаю, почему наши выступления больше не пользуются тем же успехом, что и раньше…
- Мне показалось, у вас все совсем неплохо.
- Но и не хорошо! По крайней мере, хуже, чем было. Салли хочет уйти из группы. Сказала, что в этой затее разочаровалась и лучше уж постарается найти себе работу по специальности в этом своем… – девушка поморщилась, но многие малозначительные вещи имели свойство просто выскальзывать из памяти. – В городке, где она училась, короче говоря. Уедет в конце лета… Конечно, в ней никогда не было ничего особенно значимого для группы, да и замену найти будет не так уж трудно, но все равно… что-то как будто пошло не так. И ужасно не вовремя! Представляешь, этот фермер отказался продавать папе свои земли! Никакого строительства не будет и вообще, там вроде как пытаются объявить окрестности заповедником, эта ненормальная Рокси всех просто достала со своим сбором подписей. Правда, никто разобраться не может, действительно ли там оказался этот ястреб… или орел…
- Хорошо, хоть не чупакабра и не лох-несское чудовище… – с немного странной интонацией вставил мужчина. Митзи показалось, что он хотел еще что-то добавить, но продолжения не последовало.
- Вот и я думаю, этому фермеру не то померещилось, не то он просто нашел отговорку! Но это не важно – главное-то, я теперь вполне могла бы развести папочку на турне для нашей группы, а с группой так не вовремя проблемы!
- Ты вполне могла бы ее поддержать.
- Что, прости?
- Рокси. Вернее, эту ее идею. Организуйте несколько вроде как благотворительных концертов в поддержку заповедника и все такое. Как это обычно делается, когда ради популярности хотят изобразить, будто окружающий мир и будущее небезразлично. Это расширило бы аудиторию ваших слушателей, а, раз проект твоего отца уже все равно свернут – никакими конфликтами с ним тебе это не грозит.
Митзи призадумалась. По правде говоря, Роксану со всеми этими ее безумными идеями девушка недолюбливала. Еще со школы. Она, наверное, и не обратила бы внимания на чудаковатую девчонку на целых три класса младше, если бы не некрасивая сцена, буквально врезавшаяся в память. Родители тогда подарили Митзи на Рождество совершенно шикарное манто – хотя городок стоял в довольно теплой природной зоне и носить меха даже зимой в Гартензии было не самой насущной потребностью, но Митзи, увидев очаровательную шубку в одном из своих журналов, мечтала о ней к тому времени очень долго. Даже в их семье такой подарок был дороговат для покупки просто так, без повода – но долгожданный праздник наконец-то воссоединил его с новой хозяйкой. И в первый же день нового года, когда Митзи надела обновку, уже предвкушая восхищение и зависть всех подружек, на нее чуть ли не с кулаками набросилась эта ненормальная малолетка, выкрикивающая какие-то нелепые обвинения и оскорбления насчет попустительства жестоких убийств пушных зверей, геноцида и варварского ношения скальпов с мертвечины. В первый момент испугавшись такого напора, Митзи быстро пришла в себя и хамку довольно быстро отвадила… но почти сразу после стычки обнаружила, что на нее как-то странно стали коситься. Даже подруги, державшиеся с каким-то непривычно сухим тактом. Когда девушка, совершенно потеряв терпение, буквально прижала парочку к стенке, потребовав объяснений такого странного поведения, те невразумительно, словно пережевывая слова, промямлили, что, наверное, редких животных действительно не стоит пускать на меха, да и носить шубы в теплой Гартензии нет, по сути, никакой необходимости. Уж ладно сама Роксана, но эти несчастные лицемерки никогда раньше почему-то не высказывали никаких природоохранных порывов! Ехидно высмеяв этих двуличных особ в лицо, Митзи потом, однако, весь вечер проплакала от обиды и разочарования, а очаровательную шубку больше просто физически не смогла себя заставить надеть. Ни разу! По крайней мере, теплый климат лишил необходимости выдумывать этому объяснение без подозрений, будто бы она и сама повелась на эти патетические разглагольствования Рокси!
- Ты всегда такой циник? – нахлобучив шляпу на собственную голову, невинно поинтересовалась Митзи. Размер оказался великоват и поля немного съехали на лицо, когда девушка попыталась спародировать его хмурый взгляд исподлобья.
- Я трезво смотрю на мир. А еще считаю, что люди должны помогать друг другу – подобного рода польза всегда бывает обоюдной.
В задумчивости Митзи подняла руку и провела кончиками пальцев по жесткой прохладной коже рубленой скулы и впалой щеки Ганда.
- Знаешь… мне иногда так жаль, что ты явно не тот парень, которого было бы разумно знакомить с родителями!

Глаза красиво получилось, живые.

LI 7.05.22