"ЛЕДЯНАЯ ЗВЕЗДА"
ПРОЛОГ
А ночью по лесу идет Сатана
И собирает свежие души:
Новую кровь получила зима
И она тебя получит, и она тебя получит…
Агата Кристи «Сказочная тайга»

Пронзительная, всеобъемлющая тишина, которая бывает только после недавно закончившегося снегопада, накрыла ночной лес как мягким покрывалом. Ветра не было, оттого каждая, даже самая тонкая веточка была словно закутана в синеватый от лунного света пуховый платок, а сами деревья в прозрачном полумраке напоминали причудливые сказочные создания самого фантастического вида. Картина была до невозможного умиротворяющей и живописной, в такие мгновения могло кольнуть смутное сомнение, заслуженно ли зимние ночи в этом мире пользуются столь дурной славой. Люди прятались от холода и тьмы в своих домах за плотно закрытыми ставнями, не выпускающими из жилища ни крупицы столь драгоценного в это время года тепла… во всяком случае, старались прятаться.
Костер, видимый издалека из-за своей пронзительной противоречивости густой тишине и покою заснеженного леса, ясно свидетельствовал о том, что из любого правила или традиции время от времени случаются исключения. Оправдывают они себя или нет… в конце концов, традиции возникают не на пустом месте.
- Мир вам, добрые люди. Не позволите ли остановиться у вашего костра?
Пять пар глаз – трех мужчин разного возраста, женщины с осунувшимся лицом и совсем маленькой девочки, которую она нервно прижимала к себе - настороженно обернулись к вышедшему из плюшевой иссиня-белой чащи на небольшую опушку незнакомцу. Тому, что люди решились остановиться на ночь в лесу посреди зимы, могли послужить необходимостью лишь самые неожиданные обстоятельства, а уж вероятность встречи с кем-то оказывалась столь малой, что причина у этой настороженности была. В полумраке его волосы – не закрытые, несмотря на мороз, никаким головным убором – казались каштановыми, почти темными, но при свете пламени вспыхнули солнечным янтарем, золотыми, тигриными, на мгновение в этом отблеске показались и глаза – только приглядевшись, можно было понять, что вовсе они не желтые, а карие.
- Мир и тебе, путник, - после недолгого молчания с вялым приглашающим жестом откликнулся старший из мужчин, недоверчивый взгляд которого, как в пушистой раковине, прятался между низко надвинутой меховой шапкой и курчавой рыжевато-русой бородой. Судя по запинке, он тоже хотел было сказать «человек», но в последний момент что-то заставило его передумать.
- Мое имя Яр… и я, по всей видимости, заблудился, - подсаживаясь к огню между слегка отстранившемся юношей, наверное, единственным, не считая ребенка, кто казался на вид моложе него самого, и женщиной, попытался объясниться пришелец. – могу я узнать, что заставило вас остановиться в лесу на ночь?
Как он и предполагал, причина была веская: вся деревня, из которой пришли эти люди, сгорела в редком по этому времени года пожаре. Огонь – источник и защита человеческой жизни порой превращался в не менее страшную угрозу… Все погорельцы, кто остался в живых, пытались добраться до ближайшего соседнего поселка, но из-за снегопада заплутали и так и не смогли найти выход из превратившегося в снежный лабиринт леса… Когда стемнело окончательно, остановиться и разжечь костер – хотя бы хрупкую защиту от лесных страхов – показалось людям более безопасным, чем продолжать поиски.
Хоть за разговором первоначальная настороженность начала спадать, никто и не помыслил бы о том, чтобы оставить в ночной караул впервые встреченного сегодня чужака. Яр понимал это не хуже самих людей и даже не пытался вмешиваться, когда мужчины распределяли дежурства. Женщина успела задремать, еще крепче прижимая к себе спящую малышку и кутаясь поверх шубы в какое-то покрывало. Отблески костра бросали резкие тени на измученное, преждевременно постаревшее от пережитых несчастий худое лицо.
Впрочем, самому Яру не спалось. Он бы перекинулся парой скучающих фраз с хмурым бородачом, первым вызвавшимся на ночное бдение, но из нежелания мешать остальным сохранял молчание. Сейчас, из созданного костром островка теплого света лес просматривался не так хорошо и выглядел несколько менее живописно, как в синеватом лунном сиянии, напротив, отсюда тени и фантастические силуэты, созданные снегопадом, выглядели несколько пугающе, наверное, даже зловеще.
Достаточно лишь поменять угол зрения…
Под утро – хотя до восхода, поздно наступающего замой, было еще довольно много времени – снова начал идти снег. Легкий-легкий, с почти безоблачного ясного неба, словно подсвеченный изнутри не белый, а сияющее-голубой, как маленький звездопад. Яр тихо заворожено вздохнул, наблюдая, как бриллиантово мерцают в золотистом ореоле костра не успевшие еще растаять снежинки. Наверное, на караульного это волшебное зрелище тоже подействовало завораживающе, потому что тот, ослабив прежнюю хмурую бдительность, задремал, почти спрятав лицо в собственной же кудрявой бороде.
Волшебное… или, скорее уж, колдовское! Сомнения в последнем отпали, когда в круг света, высоко вскинув голову, шагнула женщина, приближения которой к опушке Яр не видел. Ни веточки не шелохнулось, ни снежинки не скрипнуло под ногами, словно бы прекрасная незнакомка возникла из ниоткуда прямо на стыке теплого света костра и простирающегося за пределами заснеженного леса. Она тоже была без головного убора, только немного нерастаявших снежинок накрывали черные, мерцающие синеватой луной, как полночное небо, гладкие волосы легчайшей вуалью. На женщине была длинная белая шуба не то из невероятно нежного и легкого меха, не то из той же снежной шапки, что окутывала сейчас все деревья. Оглядевшись, пришелица с тенью ласковой улыбки на бледном лице невесомо коснулась бородача, даже не заметившего ее появления из-за окончательно сморившей дремоты, а теперь окончательно уронившего голову на мохнатый воротник тулупа, потом с той же тенью уже хмурого выражения на точеном слегка подсвеченном изнутри луной – совсем как этот необыкновенный снег – лице коротко посмотрела на костер. Посмотрела, в невесомой растерянности касаясь тонким пальцем бледных губ, с тем же ласковым изяществом едва заметно качнула головой, уронив несколько снежинок с змеящихся по белому меху шубки блестящих черных прядей, и легко, словно собираясь задуть свечку, подула в сторону пляшущих языков пламени. Костер съежился – то ли испугавшись, то ли, как и люди, убаюканный обманчивым умиротворением ночи, луны и снегопада, только почерневшие дрова остались лениво мерцать еще не остывшими красноватыми переливами.
Почти коснувшись лица Яра, наблюдавшего из-за пропущенных ресниц, нежным холодным мехом шубки, незнакомка склонилась над спящей женщиной, и, поколебавшись, едва ощутимым касанием губ коснулась ее лба, одновременно забирая из ослабевших в глубоком сне рук ребенка. Но даже этого бережного движения хватило, чтобы девочка испуганно дернулась и открыла глаза.
- Тсс, милая, - тихо пробормотала черноволосая, чуть жестче, чем соответствовало бы тону, прижимая палец к пухлым губам ребенка, попытавшегося было что-то спросить или сказать. – твои родители так устали, вам много пришлось пережить, не будем беспокоить их сейчас.
- Холодно… - едва слышно просипела девчушка, не делая, впрочем, никаких попыток освободиться из рук незнакомки.
- Расслабься, моя хорошая, скоро холод перестанет тебе мешать. Постарайся заснуть. Забудь о том, что было страшно и, возможно, больно, забудь, и это перестанет иметь всякое значение. Посмотри на мир вокруг, разве в нем есть место тревогам? Спи, маленькая… хочешь, я тебе колыбельную спою? – длинный рукав из белого меха накрыл ребенка так, что на виду осталась только закутанная в платок головка, лежащая у незнакомки на плече. Вряд ли от этого стало теплее, лицо девочки постепенно приобретало тот же иссиня-белый цвет, что и кожа женщины, а на ресницах оседали, не тая, пушистые снежинки.
Глубоко вздохнув, Яр открыл глаза.
- Отпусти ребенка, ведьма, - в голове была ясность и в то же время заторможенность, как после глубокого сна. Но ведь он не спал…
Черноволосая незнакомка должна была быть весьма могущественной колдуньей, если ее чары – хоть и отчасти – но подействовали даже не него.
- Ангел дракона? – недоверчиво прищурив пронзительно-голубые глаза, прозрачные, как льдинки застывшего воздуха – бывает такой холод, от которого даже воздух застывает синеватой твердью – колдунья слегка отшатнулась. Поднявшись на ноги, ее собеседник шагнул вперед, требовательно протягивая к затихшей девочке руки. – Кто ты такой, чтобы требовать у меня мое по праву?
- Ярис. Меня зовут Ярис, - не смотря на совершенную неприемлемость момента, ангел Дракона зачем-то изобразил галантный пoлупоклон и уж совершенно не к месту сморозил. – к Вашим услугам, барышня…
- Зимерзла, - снова прищурившись, на сей раз расчетливо наблюдая за его реакцией, сухо представилась и ведьма.
На мгновение Ярис оторопел. Зимерзла…
- Старшая из ведьм Феникса? – хрипло переспросил он.
- Не смей, - со спокойной злостью предупредила женщина. – никогда не смей говорить такого! Ты здесь один и ты слишком слаб, чтобы справиться со мной в моей стихии.
- Я это без намека на возраст, простите, - покаянно развел руками Ярис. Хотя эта ведьма, как и две ее сестренки, стали легендой еще до того, как Дракон сотворил его из своего света.
А ведь он действительно один и действительно слабее нее сейчас. Но впускать в мысли сомнения, когда должен спасти кого-то, просто преступно. Сомнения лишают даже тех сил, что есть.
- Отдайте мне девочку, - повторил ангел. Легенда перед ним или нет, его создали для защиты людей, Дракон доверил человечество ангелам, прежде чем заснуть на столетия.
Устало вздохнув, женщина провела узкой ладонью перед лицом. Теперь вместо сотканной из снежинок и лунного света хрупкой красавицы на него смотрела грозная дама в возрасте, который все еще невежливо называть старостью, но уже давно перешагнувшим определение «среднего». Очаровательной ее было уже не назвать, но каким-то невероятным образом красота – суровая и породистая красота, наверное, самой зимы – каким-то образом сохранилась и в огрубевших чертах со слишком длинным, хотя и аристократически-прямым носом, желтоватой смуглости кожи, и в волосах, теперь напоминающих неровным цветом мерзлую землю, отчасти припорошенную снегом.
- Не называй меня… нас «ведьмами Феникса», ангел. Ведьмы не принадлежат никому, заруби себе это на носу! Если ангел, конечно, способен осознать, что и такое бывает.
- Но вы служите Фениксу.
- Это вы служите Дракону. Он ваш создатель и ваш хозяин. Мы же не более чем вынуждены были сотрудничать, не говоря уже о том, что это было давно и неправда, - неприязненно оскалив крупноватые зубы в желчном подобии улыбки, пояснила Зимерзла. Кажется, не смотря на последнее заявление, воспоминания о «давно и неправда» все еще приводили ее в тихое бешенство.
Создатель… Дракон создал все и всех в этой вселенной, так что говорить о нем «ваш»… хотя, если на то пошло, КТО же создал ведьм? Ведь Феникс лишен способности созидать что бы то ни было, да и сейчас она явно говорит о том, что ее и сестер ни Дракон, ни Феникс не создавали.
- Они выдумали добро и зло. Вернее, с больших буковок – Добро и Зло! – Зимерзла хмыкнула. – Придумали эти примитивные черно-белые правила для Вселенной. Если кто-то или что-то не есть добро, прямо вытекало, что это – зло. Вот мы с сестрами и оказались в сфере Феникса. Не обязательно для этого было становиться тьмой, достаточно лишь НЕ БЫТЬ светом.
- Ты пришла, чтобы убить пять человек просто за то, что они оказались в лесу зимней ночью, как ты сказала, в твоей стихии. Если это говорит о том, что ты НЕ служишь злу и не являешься его созданием… чего-то я в этой логике недопонимаю.
- Посмотри на этих людей. Просто посмотри.
Ярис послушно огляделся. И в тот же момент понял, что вмешался чересчур поздно – огонек жизни, нет, уже сонное мерцание на углях, теплилось только в малютке, которую ведьма бережно держала на руках. Девочка дышала, хотя и как-то замедленно, словно с усилием, а пушистые от налипшего снега реснички слабо подрагивали в глубоком сне. Лицо ее матери умиротворенно разгладилось, словно рассеялись в одночасье все мучавшие ее беды и тревоги, женщина казалась безмятежно, с тенью улыбки на иссушенных губах, спящей, только уже не дышала. Испарилась хмурая враждебность и мужчин, словно смерть исцелила все нанесенные жизнью раны. Это, наверное, можно было бы даже счесть счастьем, если забыть о том, что они всего лишь перестали чувствовать.
- Отдай мне девочку.
- Вот ведь заладил. Послушай, ангел… от холода люди прячутся в домах. Они знают, что должны прятаться, что спасутся только таким образом. Даже вы не способны спасти абсолютно всех, людям свойственно умирать, иначе человечеству уже сейчас не хватило бы во Вселенной места!
Людям свойственно умирать. Но Ярис не видел ровным счетом никакого смысла в смерти маленьких детей.
- Ты не веришь, что я не служу кому-то гипотетическому Злу… не можешь понять, что Зла не существует, как и Добра. Дракон и Феникс просто придумали ярлыки для разметки своих шахматных фигурок. В действительности же день сменяет вечер и ночь, а ночь – утро, зиму – весна, а лето – осень, жизнь сменяет смерть – и ничто тут не есть благо и не есть зло. Все это естественный природный ход вещей. Одинаково естественный.
Она покосилась на начинающее уже светлеть на востоке небо, после чего усмехнулась, поймав взгляд Яриса, посмотревшего на небо по инерции.
- Думаешь, с рассветом я испарюсь, как призрак? Прости, что разочаровываю, ангел, но я не боюсь ни рассвета, ни весны. И твои шансы ни то, ни другое не увеличили бы всерьез. Впрочем, если для тебя это так принципиально… забирай.
Пристально наблюдая за выражением его лица, ведьма протянула неподвижного ребенка.
- Забирай и подумай, благом ли для человека, лишившегося дома и всех близких, будет все-таки пережить зимнюю ночь? И много ли ты выгадал для нее. Забирай.
- Об этом не беспокойся, - бережно принимая девочку, пробормотал ангел. Уж позаботиться о спасенной он найдет способ. Если здесь нет какого-нибудь подвоха…
- Нет. Мне нет никакого дела до этой девчонки, если она до такой степени зачем-то нужна тебе – пусть живет. Это всего лишь один человек из всего человечества, не так ли, ангел?
Один человек. Это вполне достаточно, даже, пожалуй, больше, чем можно себе представить.
- Спасибо…
Не мог спасти четверых и теперь готов благодарить за единственную, которую всего лишь позволили спасти. Наверное, в глазах колдуньи это выглядело очень забавно…
- Прощай, ангел Дракона Ярис, - снова преображаясь в изящную, как ледяное изваяние, красавицу – вот только в свете разгорающегося утра уже не столько паранормально-прекрасную, какой она была в лунном свете, сколько болезненно-хрупкую, махнула рукой Зимерзла.
Скорее – до встречи. Теперь Ярис был абсолютно уверен в том, что надолго еще задержится в этом мире.
Ведь кто-то же должен с уверенностью проследить за тем, чтобы на смену ночи приходил рассвет, а на смену зиме – весна. Хоть это, по словам ведьмы, и совершенно естественно – это отнюдь не означает, что иногда естественным вещам не нужна бывает помощь.
- До встречи, колдунья, - прижимая к себе почти невесомую девчушку и зачарованно провожая взглядом тающий на фоне неяркой утренней зари хрустально-темный силуэт, пробормотал ангел. – до скорой, скорой встречи.

Глава 1. САННИ ФИЦРОЙ
Любовь к родственникам измеряется километрами!
Факт

Телеграмму Стелла получила, когда вместе со всей компанией сидела в кафе после многочасового предпраздничного шоппинга, под конец которого даже у нее ноги заныли - хотя, если бы походы по магазинам были видом спорта, Стелла была бы в них абсолютной чемпионкой. Что уж было говорить о подружках, сейчас едва не сползающих по стульям, которые им, к огромной радости удалось занять? А о похожих на зомби кавалерах, нагруженных фирменными пакетами, словно верблюды - торбами: особенно досталось в этом плане, разумеется, Брэндону, которого под конец уже было просто не видно под покупками Стеллы - он падал, вставал и тащился дальше с мрачной решимостью героя трагедии, готового на все ради дамы сердца.
"Подвиги совершать и с монстряками биться - это кто угодно может! - довольно подумала Стелла, с гордостью косясь на полуобморочного Брэнда. - А вот поход по магазинам - это для мужчины истинное испытание на прочность! Как физической формы, так и чувств..."
Вот, например, Музе запрячь Ривена не удалось. С одной стороны, неплохо, что этот вечно мрачный тип не портил всем сегодня настроение своим незатихающим бурчанием, с другой - ну куда это годится?! Сил нет смотреть на эту Музу: никакой кокетливости, никакой женственности... Хотя и покупок-то, если честно, Муза сделала не так уж и много, чтобы их было тяжело нести, но где это видано, чтобы девочка сама перла что-то тяжелее косметички?! Хотя... Айша тоже обошлась без тягловой силы. Но атлетичная высокая Айша и хрупкая Муза - все же две слишком большие разницы.
"Надо будет сказать этому Риву пару ласковых! Надо же быть таким бессовестным эгоистом. Небось, когда за Дарси ухаживал, без вяканья вещи таскал!" - в последнем Стелла ни капельки не сомневалась, да и на некоторых распродажах успела мельком увидеть черную ведьмочку, за которой следовала целая толпа поклонников, безропотно волочащая покупки. Оставалось надеяться, что Муза, которая тоже могла их заметить, не придет к тем же выводам и не расстроится.
- Ну и чего вы все такие кислые? Давно я так не оттягивалась, - Стелла по-кошачьи потянулась. - Как жаль, что Зимний Солнцеворот бывает только раз в году!
Ответом ей был дружный полувздох-полустон, словно перед финальной сценой "Ревизора", которого недавно ставили в школьном театральном кружке. Хотя нет, там так и не удалось добиться такой слаженности!
И тут-то с неба прямо на их столик с неба камнем рухнула птица-звезда с длинными золотыми перьями.
- Едва тебя нашла! - тонким, на грани ультразвука, голосом, проворчала птаха. - по всем распродажам пришлось гоняться: не принцесса, а неуловимый мститель! Примите послание, гражданочка.
- Слушаю, - слегка удивленно кивнула Стелла. Родители не стали использовать птиц-звезд, чтобы с ней связаться, а кому это еще могло понадобиться?
Птица-звезда кашлянула и совсем другим голосом - приятным и явно мужским - промурлыкала:
- "Стеллочка, крошка, с наступающим тебя праздником! Надеюсь, ты не станешь возражать, если я заскочу на пару дней поздравить тебя лично - мы же так давно не виделись. Королевский дворец стал таким пустынным с тех пор, как ты уехала учиться! Целую, Санни". Конец послания, - обычным своим голосом сообщила птица.
Минуту длилось тяжеловатое молчание. Потом Брэндон, только что изображавший умирающего, очень странным тоном спросил:
- Санни - это еще кто?
- Мой брат, - механически ответила Стелла.
- Никак, новорожденный? - еще более странным тоном уточнил Бренд. Девушка поморщилась: все знакомые прекрасно знали, что в королевской семье Солярии она - единственный ребенок. Пристально смерив взглядом ее рассеянное лицо, Брэндон встал, стряхнув с себя все свертки и пакеты, и молча вышел из кафе, моментально затерявшись в толпе. Остальные присутствующие с немым вопросом пялились на недоуменно и обиженно хлопающую глазами Стеллу.
Наконец сообразив, что произошло, девушка раздраженно шарахнула кулаком по столу.
- И в этом весь Тигра! Еще приехать не успел, а уже начались неприятности... - принцесса сдавленно всхлипнула. Блум мягко обняла ее за плечи:
- Успокойся и объясни, в чем дело. Ты же знаешь Брэнда - проветрится и остынет. Кто такой этот Санни?
Стелла еще раз всхлипнула, явно намереваясь разрыдаться, но Блум, не первый день в ней знакомая, умело пресекла эту попытку:
- Не реви, у тебя тушь от этого размазалась!
- Не может быть, у меня же водостойкая! - воскликнула Стелла, моментально забыв про слезы и выхватывая из сумочки зеркало. Пристально себя изучив, девушка вздохнула. - Понимаете, Тигра - действительно мой брат. По отцу. Папа старше мамы почти на десять лет, у них был династический брак. Понимаешь, мама была второй дочерью в королевской семье мира Селении, то есть, принцессой, но не наследницей. Селения - небольшой и не слишком влиятельный мир, ему нужна была дипломатическая поддержка Солярии, вот мамины родители и решили скрепить союз браком своей младшей дочери с королем. До своей помолвки они даже знакомы не были.
Скай едва заметно поморщился. Когда он в свое время расторг такую же дипломатическую помолвку с принцессой мира Джемилл, был жуткий скандал, который принц очень не любил вспоминать.
- Но маме и папе повезло, они оказались просто созданы друг для друга. Но у отца до этой помолвки была другая... гм, возлюбленная - герцогиня Бео. Я ее ни разу не видела, она уехала из дворца куда-то в провинцию, как только было объявлено о свадьбе мамы и папы, и ни разу больше не появлялась при дворе. А Санстар - их сын, на два года старше меня - он частенько бывает в столице.
- А почему "Тигра"?
- А-а, - Стелла рассмеялась. Долго из-за чего-то переживать было не в ее правилах. - понимаешь, как я уже сказала, мама родом с Селении. Там есть очень красивая легенда "Сказания о прекрасных воительницах в матросках", которую мама мне в детстве рассказывала. Так вот, в одном из этих сказаний был персонаж по имени Тигриный Глаз - там у многих, особенно отрицательных героев имена - как на Джемилле, образованны от названий драгоценных камней. И этот Тигриный Глаз очень напоминал мне Санни: такой же пижон и самоуверенный бабник!
- Здорово же ты его любишь! - язвительно заметила Муза.
- Понимаешь... не скажу, будто у нас плохие отношения. Его ни капельки не задевает то, что хоть он и первый сын короля, трон ему не светит - Санни умеет добиться от людей всего, что захочет, и не будучи королем. Он ко мне очень хорошо относится, но я так не могу! Тигра... знаете, напоминает Дарси в мужском варианте - кого угодно очарует, обаяет и разведет на такое, что потом только за голову хватаешься, при этом даже не задумываясь, что делает что-то плохое или неправильное. И он всегда был красивым, интересным, популярным, а я-то в детстве была жуткой уродиной...
- Не понимаю, с чего ты эту глупость себе в голову вбила!
- Само по себе обидно, а однажды я зачем-то пожаловалась Тигре, что никогда никому не понравлюсь, а он... говорит приблизительно следующее: "Не переживай, солнышко, уж от кавалеров тебе отбою не будет: принцесса, да еще наследная, одного из самых влиятельных миров - на таких условиях большинство принцев и с крокодилом будут счастливы обвенчаться!" Представляете, каково мне было?! - Стелла скрипнула зубами. - Соскучился он, как же! Наверняка во дворце из-за него очередной скандал, а ему надо где-нибудь отсидеться, пока все не поутихнет!
- Может, ты преувеличиваешь... - неуверенно протянула Блум.
Знала бы она, ЗА КОГО заступается, держала бы язык за зубами!

Вот что значит репутация! Даже и захочешь
сделать что-нибудь хорошее, так никто
тебе не поверит!
Самый добрый депутат

Вот ты скажи: почему меня вечно принимают за хамку,
карьеристку и гадину? Это меня бесит!
Разве я такая? Я же мягкая в душе,
как ангорский котенок! Меня погладь - я растаю...
Э-э, не по коленке!
Гробыня Склепова ("Т.Г. и колодец Посейдона")

- Выбираешь подарок?
Ривен, слегка офигевший от бухающих со всех сторон мелодий, между которыми, если говорить честно, особой разницы не замечал, как ни старался, механически обернулся на голос. Стоящая за спиной Дарси ослепительно улыбнулась, сделавшись похожей на обаятельную вампирессу из какого-нибудь готического фильма. Рубашка из винно-красного шелка, черные кожаные брючки и кожаный же расстегнутый плащ довершали сходство.
- Знаешь, чего тебе не хватает? Темных зеркальных очков.
Не моргнув глазом, ведьмочка выудила очки из сумочки и нацепила на нос.
- Матрица. Перезагрузка, - снова улыбнувшись, провозгласила она.
- Что?
- Ничего особенного. Подарок, спрашиваю, выбираешь?
Можно было подумать, он приперся бы на распродажу зачем-нибудь еще!
- Ну.
Дарси окинула ленивым взглядом прилавок и подцепила наманикюреными пальчиками один из дисков.
- Вот рекомендую. Вышел в продажу буквально только-только, так что в коллекции твоей чокнутой меломаньячьки его еще нет.
Ведьмочка просто лучилась радушием, но диск при этом держала, словно дохлую крысу за хвост. Ривен смерил Дарси хмурым взглядом, но та и бровью не повела.
- Здесь какой-то подвох? - прямо спросил парень.
- Фи, что за тон! - насквозь наигранно возмутилась Дарси. - Ну и выбирай сам, полагаю, девочка давно в курсе той трагической истории о кавалерии медведей, строем промаршировавших по твоим ушам в далеком детстве! Не нужно переживать, ты не один такой: Шторми вот никогда не стеснялась того, что ее любимый музыкальный инструмент - это барабан. Нет людей абсолютно бездарных, просто каждый бездарен в своей области! - ведьмочка послала ему насмешливый поцелуй, развернулась, изящно взметнув полы плаща, и с хрустальным цокотом каблучков пошла прочь. Свита человек в семь нагруженных пакетами парней, бросавших на Рива недружелюбные взгляды на протяжении короткого разговора, в молчании последовала за ней.
- Ты, можно подумать, в этом разбираешься! Откуда же такие познания? - негромко буркнул Ривен, но Дарси услышала и обернулась через плечо.
- Музыкальная школа по классу скрипки заочно. Мамуля хотела, чтобы я была разносторонне развитой личностью.
И с прямо-таки королевским достоинством удалилась. Впрочем, в Музе, которая, как недавно выяснилось ко всеобщему и ее в том числе искреннему шоку, была самой настоящей принцессой, всего этого надутого аристократизма и в помине не было.
- Получил? - насмешливо поинтересовались опять за спиной. На этот раз это оказался Брэндон. - Совет хочешь?
- Ну? - в голову неожиданно пришло, что многовато людей последнее время просто-таки тянет давать ему советы. О которых он никого не просил!
- Не нукай, не запряг. Купи этот диск.
- Но ведь... Дарси...
- Первым, что пришло тебе в голову, было, что здесь какой-то подвох. Думаешь, леди этого не предвидела? Она на то и сделала ставку, что ты не поверишь и диск покупать не станешь. В каждой женщине присутствует доля лицемерия, а уж Дарси по этой части гений. Подвох с двойным дном.
- Но, может, и с тройным? Все так нарочисто-очевидно, чтобы не придать значения...
- Знаешь, Рив, когда дело касается прекрасного пола, ты становишься настоящим параноиком! Худшее, что может быть, это если Айша преподнесет Музе такой же диск, я слышал, как они обсуждали, скоро ли он выйдет. Подружке-то они прямо скажут, чего хотят, а парню - фигушки. "Сделай для меня, что хочешь, и я дам понять, что хотела совсем не этого!" Покупай свой диск и пойдем отсюда, я уже эти магазины видеть не могу!
Поколебавшись, Ривен согласился. Делать девушке подарок по рекомендации в какой-то мере своей бывшей подружки было как-то неловко, однако сам он вряд ли сумел бы нарыть что-то стоящее. От шума и толпы его уже самого мутило. Попадись Ривену маньяк, придумавший предпраздничные распродажи, живьем бы не отпустил!
- Кстати, почему ты здесь, а не служишь, как намеревался, вьючным осликом у своей златовласки? - ехидно поинтересовался он у Брэндона, когда они вышли из музыкального магазина. Тот недовольно поморщился. - И не с этим ли связаны твои слова о женском лицемерии?
- Ей пришло послание от какого-то парня, - неохотно пояснил приятель. - ну как будто я стану бочку катить на то, что там было до нашего знакомства! Сам до нее много с кем встречался...
- Мягко сказано! – припомнив многочисленные подвиги однокурсника пару лет назад, скептически хмыкнул Ривен.
- Но зачем было выдумывать нелепое объяснение?! Я же прекрасно знаю, что нет у нее никакого брата!
- И ты свалил, не выслушав до конца? Ну-ну. Это еще поспорить можно, кто из нас параноик!
- Можем и поспорить. Идти еще долго, надо ведь чем-нибудь себя занять.

Опыт - это слово, которым люди называют свои ошибки.
Оскар Уальд
Впрочем, что до весны,
Если изморозь тронет окно серебром?
Перемирья не будет - мы просто
Отложим войну на потом…
Йовин «Весна»

Новую жизнь всегда неплохо начинать с понедельника. Или Нового Года. Или… да можно сколько угодно обманывать себя, снова и снова начиная эту самую «новую жизнь», когда сама-то при этом остаешься прежней. Юная ведьма холода Айси была не из тех, кто успешно умеет лгать себе. Слишком уж недоверчивая и скептическая «аудитория». Но когда необходимо обмануть кого-то другого – почему бы не попытаться?
Вот только не все «другие» отличаются святой наивностью. Особенно когда речь идет о других ведьмах, которые вообще мало кому доверяют. И в особенности «коллегам по цеху»!
- Что должно произойти, чтобы я больше не видела вашей троицы, а? О том, чтобы еще и не слышать о ваших выходках, я уже и не прошу!
Директриса была высокой худой женщиной "вокруг пятидесяти" (хотя на самом деле была куда старше) с резким ястребиным лицом, не смотря на возраст и вечное язвительно-желчное выражение, сохранившим благородно-хищную красоту, и прической, напоминающей причудливую витую раковину. Тогда, в разгар теплой даже по здешнему невыносимому климату осени, стояла невыносимая жара, но пожилая ведьма была, как обычно, одета в длинное глухое черное платье и, мягко говоря, без одобрения взирала на и на наряд Дарси, более актуальный для похода на пляж, нежели на собеседование, и на элегантный костюм Айси, состоящий из коротких юбки и безрукавки из белого льна. Госпожа Гриффин отличалась в этом плане консервативными взглядами и считала, что настоящей ведьме подходит только черное: на первом году обучения Трикс еще застали школьную форму и активно участвовали в протесте против всех этих балахонов и остроконечных шляп.
- Имейте в виду, юные леди, если бы в этом году столько преподавательниц разом не ушли на пенсию, я бы и слушать вас не стала! Между прочим, по вашей вине престиж нашей школы серьезно понизился, в позапрошлом году родители забрали часть адепток, а количество поступающих в последние два года снизилось в полтора раза.
Пронзительные глаза директрисы вперились в сидящую перед ней Айси, как буравчики. Никто не умел долго выдерживать этого взгляда, но на ледяную ведьмочку он произвел мало впечатления - она и будучи ученицей далеко не настолько трепетала перед директрисой, насколько притворялась, пока в том была необходимость.
- Мы трое стоим всего остального выпуска, - надменно отрезала Айси. - я получила лучшие в нашем потоке результаты.
- Не считая дисциплины.
Вполне вероятно, что многим не по душе пришлась идея уже почти ставшего легендой ведьмовского трио продолжить свое образование. От уже присутствующих-то их умений в Магиксе стонали все, кто еще способен был издавать хоть какие-то звуки… Но формального права отказать не было – коль скоро даже в застенках Светлого Камня их сочли способными «начать новую жизнь» (Гриффин, конечно, заявила, что взбалмошные девчонки и монахам успели надоесть хуже горькой редьки!) – а завалить на вступительных экзаменах… стоило смотреть правде в глаза – если это не удалось даже самой Гриффин, отнюдь не горевшей желанием снабжать попортившую ей столько крови троицу сертификатом о профессиональном колдовском образовании, то не удалось бы никому.
Они действительно были лучшими. Что до дисциплины…
- Если рассуждать здраво, лишь те, кто нарушает существующие догмы, кому тесны рамки закона - только и способны достичь чего-то в жизни. Остальные существуют по придуманной кем-то другим задолго до них схеме и сами по себе ничего из себя не представляют! Настоящая ведьма просто не может быть законопослушной паинькой.
Директриса поморщилась.
- И многого ты добилась? - ехидно уточнила она.
- У всех случаются неудачи, - не моргнула глазом Айси. - я сделала выводы. Ошибки заключались в методах, а не целях.
- Ну-ну... - еще раз смерив уже всех троих пронзительным взглядом, госпожа Гриффин опустила глаза на бумаги в своих руках. - итак, Теория магии, Чары Иллюзий и магия Стихий... Шторми, не обижайся, - она отложила третий листок. - не с твоим темпераментом работать с детьми - школе адептки живыми еще пригодятся. А вам двоим я предоставляю испытательный срок, и ЛУЧШЕ БЫ до меня не доходили никакие слухи, что вы опять чего-то забаламутили! И постарайтесь, насколько это возможно, пореже бодаться с феечками, мне стоило большого труда замять скандал между школами, который вы трое спровоцировали!
Айси впервые за разговор едва заметно скривилась, но кивнула. С "феечками" у нее были связаны не самые приятные воспоминания. Насколько юная ведьма успела разузнать, компания Винкс училась сейчас в выпускном классе, причем Блум, Техна и Флора тоже собирались поступать в МАГистратуру по окончании Алфеи.
Так Айси и Дарси вернулись в "родную" школу. Нельзя сказать, что Шторми особенно расстроилась по этому поводу - идея преподавательской практики, как и многие другие, принадлежала Айси, а стихийную ведьмочку давно и порядком достала привычка подруги решать все за всех. Она и к идее продолжать образование в МАГистратуре отнеслась без особого энтузиазма. К тому же довольно скоро куда более импонирующая стилю Шторми работа буквально сама ее нашла.
Началось все с того, что ведьмочки втроем арендовали особнячок в симпатичном готическом стиле, напоминающий замок, который долго болел в детстве и поэтому не вырос до положенных замку размеров. Маленький замок состоял из трех симпатичных башенок, объединенных общим первым этажом, и вполне подходил всем запросам ведьмочек, однако начался переезд с небольшого, но шумного скандала: центральная башенка оказалась на целый этаж выше двух боковых и Айси со Шторми слегка повздорили из-за права ее занять - а предсказатели из Метео-контроля едва не офигели, когда в конце сентября грянула снежная буря, им просто в голову не пришло бы искать причину погодной аномалии в том, что две девушки не поделили жилплощадь! Правда, чуть позже какие-то доброхоты разъяснили предсказателям, кто тут, скорее всего, виноват (вопрос «кто виноват» вообще для жителей Магикса очень редко оставался открытым долго – а уж у непосредственных соседей троицы и подавно!), после чего делегация Метео-контроля заявилась в гости. Айси и Дарси были в это время на занятиях, а Шторми - слегка еще пребывающая в расстроенных чувствах по поводу того, что центральная башенка досталась-таки Айси - сперва довольно грубо отшила делегацию, решив, что предсказатели явились качать права, а в результате получила приглашение на работу в Метео-контроле: хоть ведьмочка и не была предсказательницей, ее прогнозы сбывались всегда со стопроцентной точностью, кроме того, симпатичной девушке почти сразу поручили объявлять сводку в утренних новостях по Волшебным Зеркалам.
Пока все шло довольно гладко. С "феечками" сталкиваться практически не приходилось, оттого и конфликтов не происходило, юные преподавательницы пользовались авторитетом у адепток - Дарси всех просто очаровала, а Айси боялись, как черт ладана, и очень при этом уважали; испытательный срок завершился вполне благополучно. Дарси же куда больше увлекала общественная деятельность: в данный момент она занималась организацией Карнавала, единственного праздника, которым в Торрентуволле отмечали самую длинную ночь в году.
Короче говоря, на данный момент Трикс вели довольно-таки мирную жизнь. С учетом своей специфики, разумеется. Но любая стабильность имеет свойство рано или поздно заканчиваться.

" - Всегда тщеславна красота!
- Да, но жестокость - некрасива!"
Феликс Лопе де Вега
Санни оказался весьма привлекательным типом с вьющимися светлыми волосами, в которых был очень тонкий намек на рыжину, такой, при котором человек все еще остается не шатеном, а блондином, и темно-желтыми: янтарными или медовыми - глазами. Хоть Муза и не слышала никогда "Сказания о прекрасных воительницах в матросках", она мысленно согласилась со Стеллой в том, что прозвище Тигра Санстару очень подходит: эти медовые глаза и мягкая хищная грация, с которой он держался, моментально вызывали ассоциацию с хищным представителем семейства кошачьих.
- Может быть, познакомишь меня со своими очаровательными подругами, звездочка? - густым бархатным голосом осведомился Санни с обезоруживающей ленивой усмешкой, на которую невозможно было не улыбнуться в ответ. Краем глаза покосившись на Ривена, Муза заметила, что улыбнулся даже он - правда, криво и весьма недоверчиво, но у Рива все без исключения эмоции как бы проступали сквозь едкий скептицизм. Бросив короткий взгляд на стоящих чуть позади девушек ребят, Санстар придал своей улыбке чуточку беспомощное выражение и быстро добавил. - И с друзьями, разумеется. Не везет мне, все красивые девушки всегда уже при кавалерах!
Айша - единственная, чей приятель отсутствовал в обозримом пространстве - робко улыбнулась, что не слишком-то вязалось с ее обычным решительным характером, но Стелла довольно холодно заметила:
- Не припомню, чтобы тебя это когда-нибудь останавливало! Полагаю, если ты приехал, в Солнечном дворце сейчас гремит очередной скандал?!
- Ну... - парень старательно изобразил смущение, но скачущие в медовых глазах чертики давали повод здраво усомниться в его искренности.- Скажем так, некий вельможа, довольно высокопоставленный, уважаемый при дворе, пользующийся расположением нашего с тобой батюшки и недавно женившийся на очаровательнейшей женщине, которая на тридцать лет его моложе, а после отправленный на Селену с дипломатическим визитом ...
-А ты, разумеется, приложил все усилия, дабы скрасить очаровательнейшей женщине разлуку, о чем какой-нибудь доброхот доложил, скажем так, некому вельможе! - закончила Стелла. Тигра изобразил еще более беспомощную улыбку.
- Можно сказать и так. Батюшка велел мне исчезнуть куда-нибудь, пока он не замнет недоразумение... А мне так не хотелось торчать во время праздников в нашей провинции, вот я и решил совместить приятное с полезным и навестить свою дорогую сестричку.
- Ладно. Очаровательных подружек зовут Блум, Муза, Техна, Флора и Айша - я очень надеюсь, в общении с ними ты сумеешь удержаться от своих обычных закидонов.
Санстар вопросительно скользнул взглядом по "кавалерам".
- И кто из них Брэндон, о котором ты всем уши прожужжала?
- Его здесь нет, - снова нахмурившись, неохотно ответила Стелла. Объяснить все Брэндону у нее не получилось по прозаичной причине – он просто передал через Ривена (тормошить которого, вытягивая какие-то подробности. Было бесполезно даже Стелле), что не может сегодня присоединиться к их компании по каким-то таинственным делам. Учитывая, что до того момента все дела Брэндона заключались в составлении свиты Скаю… скорее всего, он просто все еще дулся. Вот уж от кого нельзя было ожидать подобного поведения!
- Принца Ская, - продолжала золотоволосая фея. - полагаю, ты знаешь, а этих молодых людей зовут Ривен, Тимми и Хелиа. Вообще-то они уже закончили обучение и тоже приехали навестить нас на праздники. Кстати Айша помолвлена с придворным магом в своем королевстве, так что советую воздержаться от поведения… в свойственной тебе манере.
- Я что, похожа на дуреху, которой легко вскружить голову? – возмутилась принцесса Андроса. Начинается…
- ОН может вскружить голову кому угодно, тут и дурой быть не надо! - серьезно возразила Стелла. – Главное, таковой не оказаться в итоге!
- Да уж, - когда Санни пожимал руку Скаю, в его улыбке мелькнуло странное выражение. - наслышан. Могу даже сказать - весьма наслышан...
Скай удивленно вскинул брови, намереваясь что-то спросить, но не успел.
- Ох, не может быть! Санстар, вот уж кого не ожидала встретить здесь, - обернувшись на новый голос все увидели одетую в длинную белую шубку Диаспоро. Только принцесса Джемилла могла днем нацепить на себя столько драгоценностей, что наряд под расстегнутой шубкой напоминал рождественскую елку, ее изящные руки поверх перчаток из тонкой светлой замши были унизаны браслетами и кольцами. Вместо обычного капризного выражения на лице принцессы сияла, как солнышко, улыбка.
- Леди Диа! - расцвел в еще более широкой улыбке Санни (кажется, в его арсенале было множество улыбок на все случаи жизни). Девушкам показалось, что по многочисленным украшениям Диаспоро заплясали от этой улыбки солнечные зайчики. - Какой приятный сюрприз! Я как раз вспоминал о том, что как раз успею к концу праздников закончить скульптуру для вас. Думаю, вы можете заглянуть ко мне, чтобы оценить работу, хотя никакая скульптура не способна передать вашей ослепительной красоты.
- Ох, не скромничайте, Санстар. Во всех мирах известно, какой вы талантливый скульптор! - Диаспоро кокетливо взмахнула унизанной перстнями рукой. - А приглашением я, пожалуй, воспользуюсь. Или лучше вы меня навестите? Мне доставило бы огромное удовольствие побывать в обществе кого-то, не пренебрегающего манерами высшего света, - с этими словами принцесса неодобрительно покосилась на компанию.
- Моя госпожа, я польщен...
- За что кукушка хвалит петуха? За то, что хвалит он кукушку! - очень тихо высказалась Стелла. - Понятно теперь, откуда он "наслышан" о Скае.
Наслышан или нет, но сложившуюся ситуацию Санни явно менее всего считал проблемной. Наверное, его самого девушки пытались припереть к стене с такой регулярностью, что один-единственный инцидент с кем-то в этом свете и вовсе казался милым пустячком. Скай поперхнулся вдохом и закашлялся, когда до оказавшейся чуть в стороне от светской болтовни компании долетело предложение Фицроя, галантно пригласившего Диаспоро прогуляться с ними. К счастью, саму леди Ди это шокировало ничуть не меньше и она, подавив желание злобно скривиться под улыбкой фарфоровой куколки, отказалась, сообщив, что приехала в Магикс не бездельничать, а по вопросам бизнеса.
Музу это слегка заинтриговало. Почему-то в ее представлении о принцессах, сформированном, в основном, знакомством со Стеллой, не укладывалось, что они вообще могут ЧЕМ-ЛИБО заниматься. Айша казалась исключением, только подтверждающим общее правило, но Диаспоро…
- А что еще… то есть, что это может быть за бизнес? – понизив голос, поинтересовалась фея гармонии у Ская.
- По магической специализации, ну… - неохотно пояснил принц, у которого при каждом упоминании леди Ди, не говоря уже об упоминании в нескольких шагах от нее же самой, становился вид, как у великомученика из какой-нибудь древней религии. – Диаспоро изготавливает амулеты. Сейчас новый год, джемилисские драгоценности и талисманы – весьма востребованные, хотя и дорогие подарки, в общем-то, неудивительно… Раньше, правда, она никогда занималась их распространением лично, уровень не тот, но, видимо, Мельхиор таким образом решил выразить свое недовольство…
Он как-то сконфуженно замолчал. Повисшая тишина заставила Музу непроизвольно прислушаться к разговору Санстара с принцессой.
- … Праздники – это всегда череда балов и приемов, - теребя браслет на запястье, продолжала фразу, начала которой осталось не услышанным, леди Ди. – спрос на подобные талисманы возрастает в разы. Мельхиор даже счел возможным поставлять их в кредит, хотя при розничной торговле это постоянно приводит к казусам. Иногда довольно забавным – как с той девицей в прошлом году… то ли Синди, то ли Элла еще звали. Весьма неаккуратная особа, первое же впечатление, так, разумеется, еще и не пролила вовремя кредит. Амулет, заряженный чарами на привлекательность перестал действовать прямо во время Новогоднего бала. В полночь, календарный месяц-то как раз истек. Она и оказалась посреди великосветского раута настоящим чучелом – под действием чар-то всегда была так хороша, что успела напрочь отвыкнуть приводить себя хоть в относительный порядок. Все изрядно повеселились… ну, почти все, учитывая, что один юноша успел, пока действовали чары, при свидетелях сделать ей предложение, а девчонка оказалась третьей или четвертой дочкой одного герцога – почти разорившегося, но все же – так просто отказаться от своих слов не получилось, так что семье этого болвана точно было не до смеха. Бесприданница, да к тому же с подобной внешностью… Впрочем, лично я всегда говорила, именно выскочки из самой грязи лучше всего умеют зацепиться наверху. Всеми средствами – ведь это их единственный шанс удержаться в приличном обществе.
Хотя закончила Диаспоро на все той же равнодушно-благожелательной ноте, которой и пересказывались все сплетни, замерцавшие в морозном воздухе флюиды ясно подсказали Музе, что пора мирно расходиться, пока атмосфера еще не стала чересчур уж… благожелательной. В их компании никто не умел вежливо и с улыбкой говорить гадости, значит, случись тут безобразный скандал, зачинщиками окажутся именно они.
- Санни! – рявкнула Стелла, видимо, терзаемая похожими мыслями, сделав при этом странный жест ладонями, словно от желания свернуть кому-то шею. – Ты идешь с нами или нет?
Санстар и Диаспоро так же церемонно распрощались и принцесса, так и "не заметив" всех остальных присутствующих, упорхнула по своим делам.
- Может быть, сходим на каток, - нарочито-весело предложила Муза, чтобы как-нибудь заполнить повисшую паузу. Ривен скривился:
- Мы не в детском саду!
- Но...
- Я бы с удовольствием составил вам компанию, леди, - не дал договорить Санни.
- Не нужно называть меня "леди", я же не Диаспоро! Рив, ты не возражаешь?
- Не в коем случае, - Ривен ядовито изобразил издевательский поклон. - ничуть не сомневаюсь, что господин Санстар куда лучше меня умеет вести себя с принцессами. Желаю повеселиться! - демонстративно развернувшись, он зашагал прочь. Какое-то время Муза недоуменно смотрела ему в спину.
- Он по жизни... не особо приветливый, - то ли Санстару, то ли самой себе объяснила она. - не принимайте на свой счет. Пойдем?
Стелла тихо вздохнула.
- Так значит, вы скульптор, - чтобы не затягивать паузу, Муза снова предприняла попытку разговора. Скульпторы, как и художники, в ее родном мире принадлежали к второму высшему кругу Гармонии и пользовались чуть меньшим, возможно, уважением, чем певцы, музыканты и композиторы, но тоже оставались весьма почитаемой кастой. Девушка в любой творческой натуре привыкла видеть «собрата по духу», так что совершенно истерическая реакция Ривена на ее попытку всего лишь быть дружелюбной не имела ровным счетом никаких оснований.
Впрочем, за два года девушка привыкла к вспыльчивому характеру возлюбленного и не обижалась на него за подобные вспышки. Почти никогда.
«Хотя, что и говорить, я была бы счастлива хоть какой-то демонстрации доверия!»
- Любитель, - кокетливо открестился Санстар. – леди Ди никак не возьмет в толк, почему у меня не получается работать на заказ, ведь время от времени их удается весьма выгодно продать. А мне нужно… особое чувство, чтобы работать. И тем более я не переношу делать копии, это ужастно…
- Если верить Диаспоро, нет такого особого чувства, которое нельзя было бы продать или купить! - тихо буркнула Блум себе под нос, заставив Санни с любопытством повернуть голову. – Что-то я не понимаю, в каких вы с ней отношениях?
- Отношениях? – с умилительным выражением, как-то по-детски хлопнув глазами и даже остановившись, чтобы Блум, оказавшаяся чуть позади, могла поравняться с ним, переспросил юноша. В светло-карих глазах, словно пузырьки в шампанском, золотыми искорками плескался смех. – Не знаю, что Стелла обо мне успела наговорить, репутация есть репутация, но склонен думать, сестричка может несколько преувеличивать. Кроме того, леди Ди на дух не переносит даже мыслей о мезальянсах. Она всегда говорит, что ими пользуются выскочки и проходимцы, а попадаются на эту удочку только законченные болваны. Я, скажем так, не соответствую по уровню.
- Ты принц, - сухо напомнила Стелла. Санстар с какой-то горечью расхохотался.
- Его Величество милостивый король Радиус всегда был очень добр ко мне и к матушке, но, все мы это понимаем, титулы, за которыми не стоит реальной власти и возможностей – пустой звук. Все разговоры о королевской крови – бред, кровь у всех людей равнозначна. Аристократы – это те, за кем стоят земли и влияние. Королевский род – те, за кем целые миры и огромное влияние. Я вполне состоявшийся герцог, можете поверить, мне этого вполне хватает, но титул принца без права на наследование престола – это даже не пшик, это сродни насмешке. Все это понимают.
- Все – это такие как Диаспоро? – очень тихо уточнила Блум. – Так тоже она говорит?
Кажется, у нее уже началась паранойя… впрочем, Блум – принцесса из ниоткуда, или даже типичная королева без королевства – ей простительно воспринять подобное заявление на свой счет. Особенно, если это слова Диаспоро, которую уже совершенно очевидно клинит!
- Нет, это я так говорю. У Диаспоро нет на это причин, хоть она всего лишь сестра короля Мельхиора и не прямой наследник, в ее правах и возможностях сомневаться нет смысла.
И это заметно по тому факту, что зимние каникулы принцессе приходится убивать на торговлю побрякушками. Пусть волшебными, пусть эксклюзивными и невероятно дорогими… но тоже еще занятие для рафинированной аристократки, воображающей о себе невесть что!
- Учитывая корни того «особого чувства», которое обычно способствует твоему вдохновению в работе над скульптурами, как правило, портретами девушек, не было ничего особенного в предположении насчет Диаспоро – раз уж ты взялся за скульптуру для нее.
- По-моему, ты снова преувеличиваешь, сестренка, - отмахнулся юный герцог. – Ди красива, и мне действительно нравится работать над ее портретом. В принципе, я мог бы слупить за него цену, превышающую стоимость всей моей мастерской со всеми работами и мной самим же в придачу – если бы рискнул торговаться с джемилийцами – но это было бы не более чем бонусом. Я бы и бесплатно работал просто ради возможности сделать милой девушке приятное, если уж это единственный способ… как говорится, с моим рылом в калашном ряду.
- Думаю, ты уже сделал ей достаточно приятно, наговорив нам сейчас всех этих гадостей! – подытожила Стелла. Санни глуповато хлопнул ресницами, в этот момент почему-то став очень похожим на саму солярийскую принцессу.
- Я говорил кому-то гадости? – простодушно переспросил он.

Спортивный комплекс, в котором располагался закрытый каток, встретил пеструю компанию подозрительной тишиной. В момент, когда Стелла и Санстар практически одновременно резко прекратили болтать, это отсутствие обычного здесь оживленного гомона показалось всем плотной глухотой ватного одеяла.
- Странно, - Айша с растерянным видом бросила короткий взгляд на часы-браслет, болтающиеся на тонком запястье. – еще рановато для…
- Может быть, лучше посидим в кафе? – негромко предложила Блум. Флора торопливо закивала, заставив Музу раздраженно нахмуриться. – Девочки, ну, серьезно, зачем…
- На катке достаточно места! – отрезала Айша, ускоряя шаг. – Если кого-то что-то вдруг не устраивает, то это не наши с вами проблемы…
- Целительница Офелия два с половиной часа возилась с твоим переломом! Знаешь, на Земле, где нет Целителей, подобная травма месяц бы заживала, если вообще получилось бы нормально встать на ноги…
- Я оступилась случайно. Фигурное катание – спорт довольно травмоопасный…
- Особенно при поддержке соответствующего проклятья!
- Блум, нет абсолютно никаких причин во всем видеть чьи-то колдовские козни! Ты ведь в курсе, они…
- Грохнись та сосулька с карниза сантиметров на десять левее – проломила бы мне череп! Видела бы ты, какая выбоина осталась в тротуаре – я ни за что бы не подумала, что куском льда можно раздробить асфальт…
- Ускорение в свободном падении нарастает по мере…
- Спасибо, Техна, я в курсе!
- Блум, мы же сами тогда все проверили. Никаких следов магического воздействия, претензии можно предъявить только коммунальным службам. А еще лучше – не ходить зимой под карнизами.
- Вернее, следов магического воздействия оказалось так много – в городе же ее используют повсеместно, вплоть до бытовых мелочей - что ничего нельзя сказать точно! За исключением, конечно, того, что при температуре, ни разу за зиму не падавшей ниже минус пяти градусов, случайное образование сосулек в локоть длинной примерно столь же вероятно…
- По-моему, это называется паранойя…
- Я просто не хочу ЕЕ видеть. И сама никому из них глаза мозолить: почему-то сам факт моего существования некоторые склонны расценивать, как прямую провокацию! Может быть, хоть эти каникулы пройдут спокойно… - рыжеволосая фея устала потерла лоб, как-то странно покосившись в сторону Санни. – Ну, или хотя бы без относительно серьезных проблем.
- Душечки, я что-то совершенно не улавливаю нити разговора, - с тщательно взвешенной беспомощностью развел руками юноша.
- Вот и не забивай свою очаровательную голову, солнышко! – с оскалом, не слишком успешно притворяющимся любезной улыбкой, отрубила Айша.
- Ну и ладно. Муза, карэ амико, я крайне сожалею, что по моей невольной вине Вы сегодня вынуждены были остаться в одиночестве, могу я составить Вам компанию в качестве извинения?
- Нет, не можешь! – рявкнула Айша уже без улыбки и, мгновение поколебавшись, обхватила растерявшуюся подругу за талию. – Сегодня компанию Музе составляю я!
- М-м… вы уверены? – непонятно, к кому из девушек обращаясь, промурлыкал Санстар, переводя задумчиво-оценивающий взгляд на мулатку. Судя по всему, с точки зрения внешности, Айша его не особенно впечатлила, но резковатая манера держаться почему-то подействовала интригующе. Какое-то время принцесса смотрела в карие с золотыми искорками глаза, гадая, действительно ли перед ней законченный болван, из принципа оставляющий без внимания только те юбки, что встречались в витринах на вешалках, или парень по каким-то неведомым причинам таковым прикидывается, слегка переигрывая и этим мешая поверить. – Ну хорошо, хорошо… хотя, конечно, жаль…
- Это у него называется «философским подходом»! – тихо буркнула себе под нос Стелла, не оборачиваясь. – Не одна девушка, так любая другая – нет смысла расстраиваться из-за отказов.
- Сестричка, ни одна девушка, заинтересовавшая меня всерьез, не станет мне отказывать, - с немного высокомерным благодушием отмахнулся Санстрар. – в данном случае, если ты не поняла, я ни за кем не пытаюсь ухаживать, а просто придерживаюсь светской любезности. Надеюсь, душечки, я не обижу никого, сказав, что все вы, безусловно, очаровательны… но подавляющее большинство юных леди – безусловно, очаровательны. Но и не более…
- Ну-ну… - Стелла в непривычной задумчивости потерла острый подбородок. – Значит, ни одна девушка? Абсолютно любая, значит?
Юноша, решив не изображать ложной скромности, с серьезным видом кивнул.
- И, если абстрактно предположить, что ты мог бы сесть в лужу, ты… хм, мог бы сделать для меня еще один магический светильник взамен разбитого?
- Ты же знаешь, я терпеть не могу делать копии, - Санстар поморщился. – но абстрактно… в конце концов, такого не может быть.
- Значит, мог бы.
- Ну хорошо. Мог бы. Абстрактно в совершенно абстрактной ситуации. Не существует у упорядоченной вселенной девушки, которую бы не поразила моя восхитительная внешность и головокружительное обаяние – так что, что бы ты ни задумала, на светильник лучше особенно не рассчитывай.
- При температуре ниже абсолютного нуля об лужу, в которую ты – абстрактно – сядешь, придется весьма болезненно стукнуться!
- Температуры ниже абсолютного нуля не бывает, - флегматично внесла свою лепту в разговор Техна. – это температура полной остановки молекул в любом веществе.
- А вот это мы и ПОСМОТРИМ!

«Напрасно бог Эрот пускал Амура стрелы, отскакивали стрелы ото льда,
Стоял он день и два, и, наконец, он понял: любви их не добиться никогда.
Тогда в отчаянии побрёл он к Афродите. И мать его разгневана была
Таким несвойственным бездушьем: «Они не женщины, а существа!
Должны сойти немедленно на Землю, и будут здесь всем нам служить!»
Богиня приняла решение цветами их оборотить!
Камелии холодности и чёрствости бездушные цветы,
И символ бессердечной и губительной для сердца красоты!»
Легенда о камелии

Санстар готов был заскучать. Он ничуть не покривил душой, признав подружек своей «сестренки наполовину» достаточно хорошенькими, пожалуй, две из них вполне заслуживали бы и эпитета настоящих красавиц… Но от столь разрекламированных светскими сплетнями и слухами особ как-то ожидаешь большего! Особенно это касалось Блум: Санни прекрасно помнил, как воодушевленно леди Ди плевалась концентрированной серной кислотой, так что ожидал увидеть нечто… несколько более впечатляющее! На «наглую вульгарную выскочку и авантюристку» рыжеволосая феечка походила менее чем кто-либо вообще! На самом деле, не зная заранее, кто эта девушка, скользнешь по ней взглядом и второй раз не посмотришь – таких миловидных простушек в любом мире более чем достаточно. Если принимать всерьез хотя бы четверть эпитетов, употребленных Диаспоро, право же, обычно та куда более объективна в оценках, то эта девушка очень уж хорошо притворяется! Не задерживала на себе взгляда и загорелая зеленоглазая девушка, кажется, за весь разговор так ни разу слова и не проронившая. Скуластое курносое личико в форме сердечка было, пожалуй, не красивым, но трогательно-прелестным, да и на такого же молчаливого, слегка не от мира сего, юношу с длинными черными волосами любой красотке на зависть, девушка смотрела с подкупающим обожанием. Явно не аудитория Санни – даже его безнравственность имела свои пределы! Как там Стелла ее представила – Флёр? На белую лилию не тянет, скорее уж лесная ромашка! Черноволосая экзотка Муза, пожалуй, была самым интересным вариантом, достаточно красивой и одновременно весьма ярко характерной, да и этот ее приятель весьма забавный… пришлось бы весьма изящно лавировать, дабы не схлопотать от подобного типа по физиономии просто так, за какой-нибудь к месту ввернутый комплимент, что всегда придает процессу ухаживания волнующую остроту!
«А вот эта и сама кому угодно накостыляет!» - бегло оценив воинственную темнокожую принцессу, мысленно одобрил Санни. Внешне совершенно не в его вкусе, но… надо бы ввернуть шуточку про жалобу мужу, который наглого ухажера в крысу превратит, да только что-то к слову не приходилось.
И, наконец, фея с Зенита, судя по всему, выполняющая тут функцию коллективного здравого смысла – хотя на всех, пожалуй, ее и не хватало. Тоже весьма и весьма красива, но как к такой особе подступаться? Наверняка ей невыносимо скучным покажется общаться с парнем, который не в состоянии вычислить тройной дискриминант… Если только раскопать где-нибудь портативный комп, замусоренный вирусами так, чтобы тормозило все, что не виснет, но хоть кое-как работало, а потом пожалостливее вымолить помощь, как специалиста? Благо, под «чайника» даже косить особенно не придется… Правда, двух цитат из школьного учебника физики оказалось недостаточно для того, чтобы Санстар мог решить, нравится ему девушка или нет. Пока что интерес продолжать знакомство вызывала только Муза… ну и, пожалуй…
- Девушки, а вы в самодеятельности участвуете? Знаете, в Солярии на зимнее солнцестояние в придворном театре мы всегда устраивали разные постановки и сценки, - вклиниваясь между Музой и Айшей, юноша деликатно подхватил обеих под локотки. – к сожалению, в сценическом смысле мои собственные таланты исчерпываются организационной сферой, а так здорово было бы поставить мюзикл или даже небольшую оперетту. Кажется, вы обе, в отличие от меня, в этом разбираетесь.
- Вы ведь учились в столице Гармонии, Санстар? – немного сконфуженным голосом уточнила Муза.
- В школе Искусств Среднего Круга, на скульптора.
- Думаю, искусство в любом проявлении прекрасно, всегда приятно встретиться с человеком, способным это понять и оценить.
- А я не думаю, что Целительница Офель будет рада перспективе лечить Ривена от инсульта, - тихо буркнула себе под нос Айша. Воодушевившаяся было Муза с легкой обидой насупилась.
- Я же не свидание предлагаю, - Санни тоже попытался придать голосу и лицу слегка обиженное выражение. – как я уже сказал, все девушки прекрасны. А вот таланты – куда более редкая драгоценность. Никогда не поверю, что искренне любящий человек станет третировать объект своих чувств, огораживая от простого человеческого общения, от интересов, от творческой самореализации? Из таких людей и получаются мелочные домашние тираны. Разве доверие – не главное, что может вообще быть в отношениях.
По скуластому личику черноволосой феи пробежала едва заметная, но явно болезненная тень – кажется, Санни угодил булавкой в особо болезненную точку. Юноша замолчал, опасаясь перегнуть палку. Секунду размышляя, на что было бы естественно перевести разговор, он лукаво покосился на Айшу.
- И вообще, почему мне кажется, что чужие отношения Ваше Высочество волнуют больше собственных? С Вами мне, надеюсь, позволено вести хотя бы светскую беседу? Или… как там было в спектакле: «А муж у нас кто? Волшебник… Предупреждать надо!»?
Принцесса Андроса нервно хихикнула, но тут же резко отвернулась, явно пряча под негодованием вспышку смущения.
- Он… не то, чтобы муж, - слегка деревянным голосом уточнила она. – не знаю, как насчет превращения в крысу, но мне не нужна чья бы то ни было помощь, чтобы поставить на место типчика вроде тебя!
- Не то чтобы? – юный герцог выразительно приподнял брови.
- Мы еще ничего не решили… и ты – последний, кого это касалось бы!
Они ничего не решили… или, скорее, она ничего не решила. Любопытно…
- И, в конце концов, девушки! – отпустив обеих, Санстар застыл на месте, картинно прижав к груди руку. – Мне безумно льстит бегущая впереди меня репутация, но всё это уже просто глупо! Готов поклясться своей неотразимой внешностью и дьявольским обаянием – я никогда никого ни у кого не увожу. Я вообще считаю весьма глупой подобную трактовку: люди же не бараны на веревочке, чтобы их можно было приводить и уводить! Все зависит от собственного решения. В чем вообще можно сомневаться, когда искренне любишь? Если кто-то третий начинает казаться проблемой… на самом деле в большинстве случаев, настоящая проблема заключается между двумя.
Повисла неловкая пауза. В принципе, Санстар был совершенно искренен – он, конечно, легко добивался того, чтобы всем другим непременно дали отставку, но… да что тут говорить, не встречалось ему еще парочек, в отношениях между которыми не было бы хотя бы маленькой червоточинки. Подтверждали это и подружки Стеллы, за исключением, разве что, Флоры… ну, не всегда же все становилось явным с первого же взгляда.
- Для человека, не способного на серьезные отношения, ты чертовски уверенно об этих отношениях рассуждаешь! – подал голос светловолосый принц. Санстар с легкой озадаченностью щелкнул языком.
- Лучше прямо заявлять окружающим людям о своей несерьезности – это как-то честнее, - безмятежно откликнулся он. – именно из осознания их ценности. По крайней мере, не приходится изображать порядочность, при этом отказываясь от своего слова в момент, когда свадьба – дело уже решенное!
- Это Ди так все преподнесла? – с нехорошим каким-то спокойствием поинтересовалось их высочество. – Что ты вообще можешь понимать?
- Я не обязан ничего понимать. От меня не будут в будущем зависеть тысячи верноподданных налогоплательщиков, так что у МЕНЯ есть полное право быть безответственным и потакать исключительно собственным желаниям и слабостям, ни на кого не оглядываясь – не всем так же везет в этой суровой жизни. Кроме того… не знаю, в какой степени моя матушка выдавала желаемое за действительное, но король Радиус никогда не был в особом восторге от принцессы Луны. Они честно выдержали друг друга до совершеннолетия Стеллы…
- Неправда! – оскорблено вскинулась сестренка.
- Мир неидеален.
Скай оказался на порядок сдержаннее Ривена. Или просто в достаточной мере вышколен придворным этикетом, чтобы позволять эмоциям захватывать себя полностью – поэтому решил просто остаться выше переругиваний непонятно с кем и бросить все усилия на то, чтобы не показать, что слова вообще его задели. Рыцари в сияющих доспехах не переругиваются с прожигателями жизни вроде Санстара, это общеизвестный факт.
- Блум, если ты не хочешь больше идти на каток, может, прогуляемся лучше пока по парку? – выждав несколько секунд, еще более ровно осведомился принц. Санни понимающе улыбнулся – тоже частенько прибегал с законности желания дамы для оправдания почти любого поступка и поведения.
- Эй, так нечестно! – капризно замотала головой Стелла. – Мы же хотели все вместе потусоваться!
Рыженькая без энтузиазма кивнула. Прогулка по парку в компании исключительно их высочества явно выглядела в ее глазах предпочтительнее, однако обижать подружек Блум тоже не хотела.
- Сестричка, ну не будь такой эгоисткой – если ты сегодня случайно осталась без кавалера…
- Между прочим, из-за твоего дурацкого письма! Брэндон даже не знал, что у меня вообще есть брат…
- …Не значит, что остальные обязаны жертвовать личным временем для твоего увеселения. Ты сама говорила, уже после Солнцеворота господа офицеры возвращаются на Эраклион.
Солярийская принцесса обиженно засопела, по-детски ревниво косясь на подруг.
- Ну и ладно! Извини, Блум, я не подумала…
- Я вовсе не собиралась…
- Перестань. Если хоть у вас есть шанс сохранить сегодня остатки нервов, упускать его… это, не стоит, короче говоря.
- Скай, я не думаю…
Принц, видимо, заметивший, что колебаться подружка способна до бесконечности – ухитрилась же девочка оказаться любимой игрушкой сразу у двух избалованных венценосных особ, ничего не скажешь! – с мягкой решительностью обхватил Блум за плечи и, довольно сухо кивнув остальным, повел куда-то в противоположную сторону. «Подальше от сомнительных типов и их сомнительных разговоров!» - мысленно хмыкнул Санни.
- Ну, кто еще намеревается сбежать, а? – с вызовом осведомилась Стелла, уперев тоненькие руки в бока. Русоволосый парень, сосредоточенный на каких-то потоках зеленовато светящихся цифр, быстро пробегающих по внутренней стороне слегка старомодных очков, как по маленьким экранам, озадаченно моргнул, видимо, не сразу вынырнув из виртуальности. Флора и темноволосый красавчик не менее озадаченно переглянулись. Им вся остальная компания, сколь бы шумной она не была, явно не мешала быть вдвоем. Интересно, где Санстар мог бы видеть этого брюнета раньше? Судя по внешности, он из мира Мелоди – или, по крайней мере, кто-то из его родителей… Может быть, в Школе Искусств – там через одного такие: утонченные, молчаливые с отсутствующим или одухотворенным взглядом. С другой стороны, этот же в Фонтароссе должен был учиться… на ярмарке женишков – как иногда ядовито характеризовали это привилегированное офицерское училище из-за непосредственной близости двух школ для девочек!
- О чем мы вообще говорили? – запустив в вьющиеся волосы пятерню, слегка наморщил лоб Санстар. – До того, конечно, как перескочили на тему доверия.
- Вы ошибаетесь насчет Ривена, он ведет себя немного враждебно просто из-за того, что тяжело находит общий язык с новыми людьми, - уверила то ли собеседника, то ли себя Муза. – на самом деле он очень хороший человек, просто немного резкий.
- Разумеется, Вы же знаете его гораздо дольше и лучше, чем я. Просто жаль отказываться от идеи мюзикла на праздник… но я совершенно не хочу никого огорчать, если…
- Айша преувеличивает! – отрезала девушка. – Ривен с уважением относится к моим интересам. И доверяет мне, это естественно…
- Драку с Набу он затеял по куда меньшему поводу, - тихо пробормотала мулатка. Муза снова мотнула головой.
- Все совершают ошибки. Он извинился перед всеми нами и сделал выводы!
- Ну-ну…
- Думаю, это отличная идея. Только вот мы ничего уже не успеем, до праздника меньше недели – для организации уже не осталось времени, не говоря уж о каких-то репетициях. Может быть, в следующий раз… Вы надолго в Магиксе, Санстар?
- Как получится, шер ами, как получится… кстати, меня вполне можно называть на «ты» - не люблю быть во множественном числе. Договорились?
- Ко мне тоже вполне можно обращаться на «ты», - приветливо улыбнулась Муза. Айша еще невнятнее буркнула что-то на тему, что Набу хотя бы был в состоянии дать сдачи, а «кое-кого» придется отдирать от стены, по которой непременно размажут, строительным скребком. Санни почему-то показалось, что, если столь шапочно пока ему знакомый Ривен отчего-то помедлит с предсказанным размазыванием по стене его нескромной персоны, то принцесса Андроса не без удовольствия справится с этим ответственным делом и сама. Приятно, когда в любом мире так тебе рады!
- Техна, душечка, Вы в этом, кажется, разбираетесь… можно обратиться за небольшой консультацией? У меня последнее время на личном КПК перестал складываться пасьянс – я думаю, может быть, это какой-то особенный пасьянсовый вирус завелся?
Девушка определенно собиралась резко предположить, что некий вирус завелся в его блондинистой голове, но ее приятель с неожиданным воодушевлением сверкнул глазами сквозь экранчики очков.
- Вирус, воздействующий на теорию вероятности? Какая интересная концепция, может быть, Вы можете описать в подробностях принцип его действия? Если принимать во внимание основные свойства программы… - примерно с этого момента речь перетекла в набор каких-то непереводимых терминов, естественно, не содержащий ни одного понятного юному герцогу слова. Раза три Санни открывал рот, пытаясь откреститься, но вставить хоть слово получилось далеко не с первой попытки. Что-то смутно подсказывало, что говорить на эту тему очкарик способен часами, сам задавая наводящие вопросы и на них же отвечая…
- Я потом принесу КПК – посмотрите, что там могло случиться! – отчаянно выпалил он, поймав все же подвернувшуюся паузу. Фея электроники довольно хмыкнула и с явной гордостью ласково потрепала приятеля по и без того взъерошенным волосам. «Ладно, не больно-то и хотелось!» - справедливо предполагая, что сама лилововолосая девушка способна изъясняться не менее жуткой терминологией, отмел Санстар идею о попытках флирта. Ладно, раздобудет словарь и выучит побольше «других умных слов» - не так уж важно, что они должны обозначать, просто для поддержания интеллектуальной беседы.
Итого: парочка компьютерных гениев слегка не от мира сего, прелестная простушка в полном духовном единении с загадочным представителем творческой богемы, несколько агрессивная красавица-экзотка, что-то там еще не решившая насчет перспективного мужа-волшебника, подружка прекрасного принца, должно быть, представляющая из себя что-то более интересное, чем утверждало первое впечатление, и самая красивая девушка в компании, по закону вселенской подлости, имеющая в приятелях самого неуравновешенного типа, склонного к не вполне мотивированной ревности и выяснению отношений на кулаках. Что же… может, каникулы получатся не такими уж скучными?

Внутри спортивного комплекса оказалось до удивительного безлюдно. В королевстве Солярия зимние виды спорта не были особенно распространены – там и зимы-то, как таковой, не было, а площадки для роллеров располагались не в спортивных центрах, а в обычных парках и на площадях… но Санстару все равно показалась слегка неестественной эта тишина и безлюдность – в разгар-то зимних каникул. Может, сегодня каток вообще не работает, а они просто не заметили объявленич? Но почему тогда сумели войти так беспрепятственно? Не то, чтобы под высоким куполом было так уж мертвенно-тихо… но отсутствие обычного гомона предпраздничной толпы интриговало и одновременно слегка нервировало. Юноша прокрутил в памяти непонятный разговор подруг Стеллы, пытаясь сообразить, на что рыженькая фея так завуалировано намекала, говоря о каких-то проклятьях и падающих сосульках. Кажется, ее прекрасно поняли все, кроме него самого!
Впрочем, оказавшись по лестнице между трибунами, Санстар увидел на ледовом поле одинокую девичью фигурку. Заинтригованный, он спустился на несколько ступенек и замер у бортика, вглядываясь повнимательнее. С точки зрения современной моды – особенно точки зрения коренного солярийца – одета незнакомка была излишне мрачно. Темно-синий короткий плащ-пальто оживляли только белые пятна легкой декоративной опушки на воротнике и манжетах. Разглядеть лицо толком не получалось – длинные шелковые волосы, даже высоко собранные в «конский хвост» достигали девушке почти до колен, откликаясь на каждый прыжок и поворот и окутывая хозяйку мерцающим серебристо-белым вихрем. Впрочем, даже одних этих волос хватало для того, чтобы отнести ее к категории довольно привлекательных… Свободный подол плаща, заканчивающийся всего на ладонь выше колена, по современной моде мог считаться почти пуританским, но движения фигуристки и головокружительные почти хореографические па позволили изучить стройные ножки в темно-темно-голубых лосинах на значительном протяжении. «Легка, как пух чертополоха!» - с искренним восхищением подумал Санстар.
- Что, нравится? – ехидно спросила успевшая переобуться и вынужденная теперь для устойчивости придерживаться за бортик Айша.
- Вы ее знаете?
- Увы! Учти на всякий случай, по сравнению с этой особой леди Ди – просто пушистый зайчик!
Представив, как блистательная джемилийская принцесса отреагировала бы на подобное сравнение, Санни рассмеялся. Беловолосая незнакомка, разумеется, тоже без труда его услышала – очередной кульбит оборвался, перетекая в настороженно-хищный прыжок, и девушка приземлилась совсем рядом со спускающейся на лед феей Андроса, резко притормозив – так, что из-под лезвия конька взметнулся фейерверк дробленого льда, часть которого окатила едва успевшую прикрыть лицо ладонью темнокожую принцессу.
- Привет, Айси, мы тоже чертовски рады тебя здесь увидеть! – отмахнувшись от снежного «душа», сухо поздоровалась та.
Беловолосая прищурилась, а Санни незамедлительно перевел ее из категории «довольно привлекательных» в разряд «настоящих красавиц» - не смотря на весьма кислую мину, личико, бледной смуглостью напоминающее статуэтку из слоновой кости, оставалось скульптурно-правильным, с изящными чуть резковатыми чертами, высокими лепными скулами и немного раскосыми лемурьими глазами. Обычно светло-голубые очи придают девичьим лицам излишнюю кукольность, но эти казались такими же серебряными, как волосы.
Для ее скульптурного портрета подошел бы хрусталь… лишь потому, что ни один скульптор не сумеет ваять из алмаза, да и не существует алмазов подходящего размера. Бриллиантовый блеск, обманчивая хрупкость и острые грани…
- А, это опять вы…
Санстару пришлось призвать всю поэтичность натуры, чтобы охарактеризовать недовольный голос, как «звенящий и чистый, подобно хрустальному колокольчику» - поскольку, прямо говоря, голос был чересчур уж резким и пронзительным, чтобы претендовать на приятность. Но когда речь шла о красивой девушке – по-настоящему красивой – он умел в любом милом изъяне увидеть особое неповторимое достоинство, главное ведь – настроиться на нужное восприятие.
- Как твоя нога, Аиша?
Имя она произнесла, слегка растянув «и».
- Гораздо лучше, благодарю за беспокойство, - мулатка оттолкнулась от бортика и скользнула мимо собеседницы. Санстар отметил, что в грациозности она, пожалуй, не уступает… но это была какая-то не та грациозность. – мне так повезло, что травма была уже после соревнования… обидно было бы получить дисквалификацию перед финальным выступлением.
- Еще бы. Учитывая, что ты единственная из фей, кто на катке не производил впечатления заблудившейся коровы.
Стелла, как раз в этот момент собиравшаяся шагнуть на лед, возмущенно вскинула голову, разумеется, оступившись и едва не пропахав каток носиком – Санни едва успел подхватить сестренку за талию.
- Меня, видимо, не собираются представить, - слегка уязвлено заметил он. – добрый день, леди. Девочки порой забывают о должных манерах, увы…
- День не может быть добрым, когда тут – она! – сердито вставила Стелла.
- Меня зовут Санстар Фицрой, герцог Бео, - все еще придерживая сестру одной рукой, юноша поднял ладонь для приветствия, однако беловолосая руки не подала, напротив, с легкой демонстративностью спрятала ладони в рукава, как в маленькую муфту.
- Где феечки только откапывают таких клоунов! – риторически вопросила она у потолка, после чего все же соизволила перевести свои серебристые глаза на Санни. – Предположила бы, что ты свалился с Луны, но, думаю, скорее уж с Солнца.
- Вы столь же проницательны, как и красивы, леди… м-м?
- О, это первое, что приходит на ум! Сложить попугайский внешний вид и умение бойко болтать бессмыслицу – и как по наитию щелкает: гость из королевства Солярия!
- Ам…
- Стелла, звезда очей моих, ты так горела желанием покататься на коньках, ну так и катайся! – мягко развернув возмущенную блондинку градусов на девяносто, юноша легонько подтолкнул ее в спину. – Хм… не знаю, щелкает ли это по какому-то таинственному «наитию», но могу предположить, леди, что Вы - колдунья?
- Как правило, мы предпочитаем называться ведьмами. Так что же… вы уже дольше пяти минут общаетесь с феями – да еще с этими феями – а Вам до сих пор всего не рассказали, в лицах не показали и на экскурсию по развалинам часовни не сводили? – тонкие серо-стальные брови с насмешливым удивлением взлетели по высокому лбу. Санстар помотал головой. – Ну, собственно говоря, как раз часовню-то это не мы. Это еще до нас.
Герцог Бео снова почти ничего не понял, но на всякий случай глубокомысленно покивал. Ведьма снова слегка прищурилась, ресницы у нее тоже были темно-серые, да еще и вместо темной туши покрытые чем-то серебристым, кажется, имитирующим легкий иней.
- Ну ладно. Меня зовут Айсольда фон Норд… хотя последнее под вопросом – папаша уже несколько раз от меня официально отрекался – каждый раз, когда до Северных Земель Квадроса доходили новые слухи об каком-нибудь очередном происшествии. Учитывая, что в последнее время, где бы в Магиксе и окрестностях ни произошла какая-нибудь пакость, винят в этом все по привычке нас…
Красивое имя для красивой девушки. Хотя ему не приходилось слышать такого произношения имени «Изольда».
- И незаслуженно винят? – полюбопытствовал Санни. На историю с упавшей сосулькой наконец-то начал проливаться свет. Впервые на лице Айсольды мелькнуло что-то напоминающее кокетство.
- Почти, - с едва заметной улыбкой уклончиво ответила она.
Знакомая ситуация – репутация, с которой уже не нужно что-либо действительно делать, чтобы она поддерживала сама себя. Правда, девушка подобное сравнение вряд ли оценит, хотя она, кажется, ничего о нем и не слышала… И как-то странно отнеслась к тому, что он не слышал о ней… вернее, о них – вряд ли ведьмочка страдала привычкой некоторых старых правителей говорить о себе во множественном числе. А кто – «они»?
- Признаться, я довольно давно не бывал в Магиксе, боюсь, некоторые события как-то… прошли мимо меня. Я действительно понятия не имею, о чем идет речь. Может быть…
В этот момент он предпринял бы попытку взять собеседницу за руку, однако Айсольда по-прежнему прятала ладони в пушистых манжетах, поэтому сделать это ненавязчиво все равно не получалось.
- Может быть, Вы сама мне все расскажете?
- Не стоит оспаривать право победителей писать свою историю, - как-то неприязненно подчеркнув интонацией слово «свою», отмахнулась девушка. Санстар внимательно следил за выражением ее лица, пытаясь оценить настроение. Отторжения на попытки флирта, такого, например, как у Айши, юноша не заметил, но и отклика тоже. Светлые до прозрачности глаза рассматривали его с ленивым любопытством, почему-то заставляя представить себе хищного зверя, внешне спокойного, но вполне способного наброситься в ответ на любое неосторожное или резкое движение. Поймав себя на этой мысли, Санстар мысленно дорисовал образ пушистой, как песцовый воротник, небольшой белоснежной волчицы. Если бы не риск остаться без руки, невероятным соблазном было бы просто коснуться прохладной густой шерсти…
- Вы были бы весьма любезны, если бы отошли с моей дороги, герцог Бео.
- Уже уходите? – разочарованно уточнил юноша. Он даже не успел выбрать нужную линию поведения. Она не поддержала ни одной попытки завязать непринужденную беседу. Просто… отвечала. Послушно шагнув чуть в сторону, он галантно протянул ладонь, намереваясь помочь Айсольде шагнуть с ледяного поля на деревянный настил коридора, однако жест и на сей раз был проигнорирован. Серебристые лезвия коньков на сапожках растворились, сменившись острыми, как зубы какого-нибудь чудовища, высокими каблучками.
- Не люблю, когда становится излишне многолюдно и не продохнуть от дешевых духов… как правило, толпа сама меня избегает, но раз уж сюда принесло компанию Винкс – уходить приходится мне. В данный момент, во всяком случае.
Компанию Винкс? С непривычной заторможенностью Санстар наблюдал, как девушка проходит совсем рядом, так близко, что можно было почувствовать едва уловимый запах хвои и ментола – то ли такого оригинального парфюма, то ли горьковатых конфет-леденцов.
- М-м… Извините! Дело в том… Мое хобби – делать скульптуры, Вы так ослепительно красивы, и я подумал, может быть… Вы не согласились бы попозировать мне? – беспомощно спросил он у почти целиком закрытой сияюще-белыми волосами спины. Как правило, девушек – независимо от желания или нежелания становиться моделями – интересовала его работа скульптора.
- Нет, - лаконично откликнулась Айсольда, даже не обернувшись.
- Зачарованным Каем бьюсь над проклятым словом… - тихо продекламировал Санни себе под нос. Как интересно… Комплименты либо раздражают, либо смущают, либо располагают девушек – со всеми этими реакциями ему приходилось не раз сталкиваться. А эта… впрочем, справедливая реакция. Небо находится сверху, вода мокрая, трава в большинстве миров зеленая – какую реакцию должны вызывать констатации факта? Ни малейшей. Вот и ведьмочка, похоже, прекрасно знала о своей красоте, даже не испытывая гордости по этому поводу – хотя самолюбия в ней, кажется, было достаточно.
- Лучше, Санни, честно признай – в данном случае тебе ничего не светит, - мстительно проворковала Стелла. Юноша в крайней задумчивости поскреб щеку.
- М-м… солнышко, а что такое «Винкс»? – вместо того, чтобы как-то прокомментировать реплику, растерянно спросил он. Орехово-карие с золотым дном глаза сестренки в искреннем недоумении расширились. – В чем дело? Что-то не так?
- Санни, со мной такое, наверное, впервые в жизни – но у меня просто слов нет!

Многие считали Флору чересчур отрешенной и вечно погруженной в собственные мысли… На самом деле это отнюдь не значило, что она оставалась равнодушной к происходящему вокруг, напротив, большие и шумные компании молодая линфейка так и не сумела полюбить именно потому, что привыкла все принимать очень уж близко к сердцу. Девушка пыталась все свое внимание уделять собеседнику, а когда говорили несколько людей сразу, приходила в растерянность – паршивое качество, что ни говори, когда оказываешься в обществе сразу двух солярийцев, причем оба болтают без умолку, ничего конкретного при этом не высказывая. Стеллу Флора знала достаточно давно, чтобы понимать – они по большей части просто мыслят вслух, каждую свою идею, каждый душевный порыв спеша немедленно сделать достоянием общества. Из-за этого некоторые мысли не особенно-то обдумывались. Но Стелла при своей легкомысленности все же была очень доброй – уж подруги не могли этого не понимать. Избалованность и легкомыслие не сумели действительно испортить солярийскую принцессу, а вот Санстар… с Санстаром все было сложнее. Совершенно очевидно, что юноша никому ничего плохого не желал – линфейка и его не сочла бы таким уж плохим человеком, но, вместе с тем, вполне способен был что-нибудь плохое сделать. Не со зла, просто… как ребенок, без сомнений рвущий привлекший внимание цветок, чтобы, пару минут повертев в руках, отбросить в сторону. Или человек, держащий для своего развлечения в клетке дикую птицу, не желая думать о том, что та долго не проживет в неволе. И, наверное, дело тут не только в эгоизме.
Еще Флора терпеть не могла огорчать людей. Вернее даже, терпеть не могла, когда люди огорчаются – чаще всего это происходило по совершенно ее не касающимся причинам, но девушка все равно ощущала укол досады и неловкости. Когда Стелла огорчалась, не обнаружив в продаже сто сорок восьмую пару каких-нибудь «эксклюзивных» туфель для своей коллекции, когда Муза и Ривен принимались кричать друг на друга – хотя зачастую они так даже не ссорились, а просто обменивались мнениями, когда Айша, тоже не имевшая в мыслях ничего дурного, порой говорила резкости и даже грубости. Флора понимала, что для них для всех это почти что нормально… но поделать с собой ничего не могла.
А этот Санни меньше чем за час общения ухитрился расстроить Стеллу и Блум, а Ривена, Ская и Айшу довести практически до бешенства. При том, что на сей раз они разозлились по-настоящему, а не просто демонстрировали характер. И не слишком-то приятно было наблюдать за его разговором с Айси, что ни говори. Огорченным или разочарованным, правда, юноша не выглядел – а линфейка была готова огорчиться вместо него. Слишком уж непривычным, судя по всему, было для Санстара такое отношение – никто другой на его месте не выглядел бы таким воодушевленным.
Тем более, вскоре Флору кольнула неприятная мысль, что с абсолютной добротой и неиспорченностью Стеллы она, пожалуй, поторопилась.
- Так поступать нехорошо, - тихо заметила она, оттащив подругу чуть в сторону. Отчитывать Стеллу во всеуслышание, на глазах у остальных Флоре показалось невежливым. Солярийская принцесса в преувеличенном недоумении округлила и без того огромные чайно-карие глазищи. – Я об этом вашем пари! Нельзя играть чувствами людей!
- А! – солнечная фея досадливо поморщилась, сообразив, о чем ей, собственно, толкуют. – Да брось, совершенно невинная игра! К тому же у Айси нет чувств, которые можно задеть.
- Ну… - линфейка была совершенно уверена, что должна как-то на это возразить, однако аргументов почему-то не находилось. Она была уверена, что ведьмам совершенно не чуждо ничто человеческое – в большинстве они даже были неплохими девушками, просто играющими мрачный имидж. И ведьмы из трио Трикс, наверное, не такие уж плохие, просто феям удалось узнать их исключительно с плохой стороны. Раз в Светлом Камне решили, что их можно отпустить, наверное, этой плохой стороной ведьмочки не исчерпывались… Собственно, о Дарси или даже о Шторми Фло сумела бы найти не то, чтобы хорошие слова, но подтверждение вполне человеческим чувствам точно. А вот насчет Айси уверенность была какая-то… хрупкая. Хрупкая и весьма скользкая.
- А о Санстаре ты подумала?
- Ему пару кило самоуверенности скинуть не помешает!
- Флора права, - негромко вмешалась сидящая на плече… вернее, висевшая сантиметрах в пяти над плечом Стеллы пикси Амур. Сегодняшний забег по магазинам и дальнейшая прогулка, кажется, доставили крошке не слишком много удовольствия, Амур держалась замкнуто и почти все время пряталась в пышных золотистых волосах хозяйки. Зато Чатта, явно наслаждаясь вылазкой в городок, носилась вокруг компании маленьким метеором, треща без умолку и даже вызвав у цветочной феи легкое головокружение. – ничьими чувствами нельзя играть!
Собственная пикси линфейки насмешливо фыркнула.
- И это говорит наша мастерица приворотов!
- Я никого не привораживаю, я исцеляю чувства!
- Мур, ну не будь ты все время такой занудой! – досадливо отмахнулась Стелла. – Весь день ноешь! Мне порой кажется, что тебе вообще со мной не нравится!
- Когда ты поступаешь таким образом, мне самой так кажется!
- А говорила, хочешь быть пикси самой красивой феи, - поддела Чатта. Амур с достоинством скрестила маленькие ручки.
- Когда я говорю о красоте человека, я имею в виду прежде всего прекрасную душу. Так что люди, издевающиеся над окружающими ради корысти и развлечения – для меня совершенно не красивы, вот и все!
- Что? – огорченное лицо Стеллы выглядело совершенно по-детски. – Это ты обо мне, да? Из-за этого воображалы и какой-то ведьмы, да? У них душа, можно подумать, прямо таки прекрасная и возвышенная!
Амур промолчала.
- Тем более, Санстар так или иначе захотел бы за ней приударить!
Молчание.
- Ах так! Ах ты, значит, так? – солнечная фея плотно сжала слегка задрожавшие губы. Флора подняла руку, собираясь коснуться плеча подруги.
- Послушай, она не имела в виду тебя. В смысле, из-за одного только поступка, просто так поступать…
- А вы друг друга, вижу, с полуслова понимаете! Две моралистки! Вот и уматывай к ней, пропалывайте помидоры в оранжерее, раз я тебя не устраиваю! – Стелла легонько шлепнула Флору по руке, одновременно хватая озадаченно пискнувшую Чатту. – Уверена, малышка, тебе с этой ботаничкой до чертиков скучно, по-моему, нам стоит…
- Можешь ты спокойно выслушать? – от досады повысив голос, воскликнула цветочная фея. И тут же сама едва не пискнула не хуже своей – или уже не своей? – маленькой спутницы. Незаметно подруливший к ним Санстар, разумеется, весьма заинтересовался эмоциональным перешептыванием в сторонке, и теперь ловко поймал обеих девушек за талии, притянув к себе. Брыкаться особенно активно, все еще стоя на коньках, не рискнула даже Стелла.
- О чем сплетничаете, красавицы мои?
- Фло чертовски беспокоиться за твое перспективно разбитое сердце! – ядовито процедила Стелла. – И почему-то считает, что виновата в этом буду я!
- О! – повернувшись к линфейке, Санни с той же артистичностью, как сводная сестрица, округлил глаза. – Я чертовски тронут, леди!
Флора почувствовала, как к щекам предательски приливает краска. Кажется, он понял ее неправильно, но как это объяснить так, чтобы не обидеть… за ней, в отличие от Стеллы и Музы, никогда не таскались поклонники, поэтому мастерству безболезненно останавливать попытки флирта было просто не откуда взяться. Вряд ли Санни так просто обидеть, но это еще не причина говорить ему в принципе обидные вещи.
- Вы не так меня поняли, - почему-то очень тихо пробормотала девушка. К счастью из-за постоянных работ в оранжерее даже зимой ее кожа была, вроде бы, достаточно загорелой, чтобы жгущая лицо краска смущения осталась незаметной. Потому что смущалась Флора часто, по поводу и без, а это тоже зачастую не так понимали…
- Боюсь, это вы меня неправильно поняли! – тоже понизив голос проворковал юноша. – Я просто восхищен Вашей добротой, только и всего…
Лежащая на талии ладонь слегка соскользнула… короче говоря, чуть ниже, заставить Флору, едва сдержав испуганный взвизг, испуганно отпрянуть и, буквально чудом не растянувшись на льду, неуклюже проковылять к ограждению.
- Я что-то устала сегодня, - тихо заявила она обеспокоенно приблизившемуся Хелиа. – тебя не затруднит проводить меня до оранжереи?
В собственном голосе девушки почудились какие-то непривычные нотки. Впрочем, сейчас, готовая провалиться сквозь землю, она была просто не в состоянии следить за тоном.
И обернулась к одиноко зависшим над ледовым полем пикси. Малютки вопросительно переглянулись. Потом Чатта с упрямой гримаской мотнула головой и, развернувшись, полетела в сторону Стеллы и Санстара. Амур с виноватым видом приблизилась.
«А ведь Чатте, наверное, действительно со мной скучно…»
- Не расстраивайся, - подставляя Амур загорелую ладонь, мягко посоветовала Флора. – Ты же знаешь нашу принцессу, пошумит, а потом и не вспомнит, за что и не кого, собственно, обижалась.
- Просто я подумала – а что если она права? – пытаясь ободряюще улыбнуться, печально возразила пикси. – Что если мы просто друг другу не подходим? Мне часто кажется, что я уже научилась ее понимать… и каждый раз я ошибаюсь. Может быть, я ошиблась, когда выбрала хозяйкой Стеллу, а не тебя? Тогда она… всего лишь переживала первую любовь, это с разными по сути своей людьми происходит и все в этот момент кажутся романтичными…
- Прекрати! Я на «самую прекрасную фею» точно не потяну. Да и хлещущей через край романтики мне не светит! – последние слова как-то неприятно прозвучали. Собственный голос горчил, словно с привкусом полыни.
- Флора, что-то случилось? – настороженно спросил Хелиа. Девушка покосилась на него из-за опущенных ресниц.
- Ничего.
- Фло…
- Ровным счетом не произошло ничего стоящего внимания, если меня могут лапать буквально у тебя на глазах, а ты после этого удивленно интересуешься «что случилось»! – понизив голос до шепота, неожиданно резко ответила Флора. Можно даже сказать – огрызнулась, наверное… ее всегда так огорчало, когда другие в разговоре огрызаются – и вот. Сперва обидела Стеллу, потом Чатту, а теперь, наверное, и Хелиа.
- Мне предполагается вести себя, как Ривен? – крайне скептически уточнил почему-то не особенно-то обидевшийся на непривычную резкость Хелиа. Или просто пытался маскировать огорчение этим скептицизмом? Флора мотнула головой. Ривен этот тоже… позер. Задрал нос и сбежал – неужели думал, что Муза должна в чем-то раскаяться и броситься следом, выбросив из головы и каток и все любезности Санстара? Муза же тоже упрямая… а порой может даже вредной показаться – вроде, давно уже вместе, а понимать друг друга так и не научились!
Цветочная фея тяжело вздохнула. Хелиа мягко приобнял ее за плечи – у него, в отличие от некоторых, никогда не было привычки тянуть руки, куда не надо, при том, что она официально встречались уже около года, а не познакомились полтора часа назад – и коснулся губами виска. Волна шелковистых волос – гораздо более мягких и ухоженных, чем ее собственная шевелюра – коснулась горящей щеки.
- Он просто придуривается. Санстар – я имею в виду. Я, кстати, его вспомнил – пересекались в Школе Изящных Искусств на Мелоди, за год до моего перевода в Фонтароссу. Он тогда на последнем уже курсе учился… и он всегда таким был. Думаю, он совсем не хотел тебя смутить.
- По-твоему, подобное поведение в порядке вещей?
Впрочем, как она слышала, на Мелодии не слишком строгие нравы. В творческой богеме ведь немного таких ершистых особ, как Муза – их подруга скорее исключение…
- Хотя, скорее, ты просто понимаешь, что у меня нет шансов особо ему понравиться, - уже примирительно приняв руку Хелиа и уткнувшись лбом в его плечо, добавила девушка. Санстар действительно считал «довольно миленькими» абсолютно всех женщин и девушек. Но всерьез увлекали его не просто дьявольски красивые, но и, так сказать, яркохарактерные особы.
- Самая красивая фея в Магиксе – это ты. Все эти конкурсы, титулы – мишура. Как правильно сказала пикси – настоящая красота может быть только свойством души. Что касается Санстара… мне не интересно, что нравится ему. Вполне возможно, ты ему очень нравишься – но из-за этого меньше доверять тебе я не стану.
По крайней мере, все то, что Санстар говорил о доверии – правда. Он, в сущности, неглупый и неплохой человек – просто, как и Стелла когда-то, чересчур стремиться привлечь к себе внимание. Но как переубедить кого-либо из них…
- Я не знаю, как их в чем-то убедить! Стелла же очень добрый, чуткий человек, просто…
- Просто нуждается в напоминаниях об этих своих замечательных свойствах натуры! – с легкой насмешкой поддакнул Хелиа. – Флора… я не знаю, как сказать, но… Их лучше оставить в покое. Если они действительно хорошие и в чем-то даже умные люди – почему ты думаешь, что они сами не разберутся?
- Я вовсе так не думаю. Просто грустно, когда люди, порой сами того не желая, делают друг другу больно. А особенно – когда понимают, что кому-то будет больно, но… как будто это их даже забавляет!
- Этому типу сложновато разбить сердце… да и задеть его так вот просто нельзя. А если чувства не задеты, только охотничий азарт – в сочувствии он точно не нуждается. Не съедят же его «наши» ведьмочки, в конце концов…
Флора обменялась невеселыми взглядами с тихо летящей рядом Амур. После постоянно мельтешащей Чатты, непременно комментирующей любой разговор, эта пикси казалась очень уж… робкой. Флора ее понимала. Душу и чувства всем без разбору не исцелить. Тем более, когда некоторые люди этого сами по непонятным причинам совершенно не хотят. Те же ведьмы – ссылкой в ледяной ад, кажется, даже гордятся, а методы Светлого Камня на полном, кажется, серьезе называют откровенным издевательством. Флора порой пыталась понять – с пониманием надо стараться относиться ко всем – но что-то не получалось.
Подумав, видимо, над последним пунктом, Хелиа негромко добавил:
- Даже в худшем случае – от гипотермии всегда можно спастись феном.

Во время каникул люди предпочитают, чтобы погода была ясной и солнечной – какой «сюрприз»! Но Магистр Гельгарт сообщил это с такой тяжеловесной серьезностью. Магистром сей благородный идальго с кокетливыми тонкими усиками и шикарной – любо красотке на зависть – русой шевелюрой, всего года на три старше своих подчиненных, стал совсем недавно и, кажется, несколько смущался своего юного возраста. Оттого и отчаянно важничал по поводу и без, а юной ведьме, слушая начальственные распоряжения, приходилось кусать губы, только чтобы не заржать в голос.
Впрочем, когда Гельгарт буквально вытурил ее в короткий отпуск, предложение еще и приплатить за то, чтобы девушка в эти дни на Метеостанции не появлялась, прозвучало с серьезностью очень искренней. Шторми даже подумывала, чтобы из чистой вредности от такой неожиданной чести, но идея получить деньги за то, чтобы чего-то НЕ делать, была не лишена определенной привлекательности. Особенно с учетом того, что эта грымза Гриффин, разумеется, успела выставить всем троим «экстерн»-выпускницам счет за причинение ущерба имуществу школы и нервной системе самой директрисы. Причем на такую сумму, что расплачиваться, похоже, предстояло до собственной пенсии! Так что повозмущавшись для порядка и заверив Магистра Гельрата в своем ну просто неописуемом желании работать, ведьмочка милостиво уступила его убеждениям. Интересно, как он отнесся бы к ее приглашению на предстоящий бал Зимнего солнцеворота? С некоторых пор Шторми испытывала определенную симпатию к мужчинам с длинными волосами – а занудство можно как-нибудь и вытерпеть. Но пока что она планировала и дальше работать в Метео-контроле, поэтому перегибать палку не хотела: благородный идальго и так балансировал на грани настоящей истерики, когда она, демонстрируя свои магические способности, немного перестаралась, и в башню Метеостанции шарахнуло молнией, заставив перегореть все оборудование. Не миновать бы еще одного счета «за моральный и материальный ущерб», если бы не тот нюанс, что демонстрация происходила по личной же просьбе начальника, получившего свою недавнюю магистерскую степень как раз в сфере воздушной стихии и весьма заинтересовавшегося, чем колдовская методика работы с погодой отличается от волшебной. Кажется, вывод был в том, что от оной в итоге одни неприятности, хотя вслух ведьмочке этого, конечно, не озвучили. Что значит воспитание!
Ехидно пожелав удаче неизвестному коллеге, которому теперь придется на протяжении всех праздников дежурить вместо нее, Шторми уже направлялась домой для составления подробной программы праздничного ничегонеделания, когда обнаружила довольно странную слежку. Вообще-то нарваться на неприятности в Магиксе было делом почти невозможным. Это в «студенческом»-то мире, отчасти выполняющем еще и функции полигона, ибо молодежь вообще явление непредсказуемое, а уж молодежь с магическим даром… Это не говоря уже о том, что сюда стекались самые разные личности с туманным прошлым. Невероятно – но факт: при всем при этом можно было хоть целенаправленно ночами по темным подворотням ходить, ввязаться в конфликт не было ни единого шанса – каждая собака знала трех печально знаменитых ведьмочек в лицо и связываться, что характерно, никто не желал. А создавать этот конфликт самостоятельно мешал негласный присмотр светлокаменских «инквизиторов» - в решение «начать новую жизнь», конечно же, мало кто поверил. И справедливо: знай Шторми заранее, какой невыносимой скукой эта «новая жизнь» обернется… то - что? Все лучше, чем оставаться в «застенках» со всеми этими промывающими мозги психотерапевтами, которым никакие средневековые пытки, от практики которых Инквизиция давно уже отказалась, в подметки не годились!
Чертова Айси, вечно она решает за всех! Быть может, останься они с Валтором, остался бы и шанс на победу… нет, надо раздуть проблему из того, что Айси ничьих попыток собой командовать не выносит – предпочитает сама всех строить, а Дарси, видите ли, его «альтернативный имидж» не устроил. Претит ее утонченному чувству прекрасного! Ну так в «застенках» самое оно проявить это чувство прекрасного в полной мере!
Впрочем, дело было и не в Валторе. Жаль, конечно, но, как говорят, любовь приходит и уходит. Будучи довольно импульсивной натурой, Шторми легко увлекалась и так же легко охладевала – сожалениям о прошлом в ее жизни не было места., все происходило здесь и сейчас. Настоящая проблема была как раз в этом. У нее не было сверхценных идей, как у Айси. Даже свойственного Дарси практичного поиска выгоды не было. Погодная ведьмочка творила безобразия, что называется от души, ради самого процесса – чтобы жизнь становилась чуточку менее скучной. Поэтому решение «сменить тактику», казалось, ударило только по ней одной! То есть, Аська – с ее-то болезненным тщеславием – конечно, и сама была не против еще одной попытки взять реванш у феечек, но спонтанные порывы души сестренке были мало свойственны, можно не сомневаться в ее способности ждать подходящего момента сколько угодно.
А насчет «каждой собаки» девушка все же как-то поспешила с выводами. Спиной почувствовав чье-то внимание и обернувшись, она увидела именно собаку, вернее, судя по бестолковому поведению, щенка, с непонятной целью увязавшегося следом. Правда, наткнувшись на раздраженный взгляд, пес затормозил всеми четырьмя толстыми лапами и, сев на хвост, отрывисто затявкал.
- Ну и чего тебе? – мысленно понадеявшись, что резкий тон голоса зверя отпугнет, рявкнула ведьма. Щенок тут же взял на несколько тонов ниже, сдобрив звонкий лай недовольным ворчанием. – Пошел вон!
Слишком уж самозабвенно она высмеивала Айси, недавно получившую обратно своего докучливого утенка, чтобы теперь допускать риск предоставить сестричке возможность отыграться! Сотворив на кончиках пальцев маленькую, с орех величиной, шаровую молнию, Шторми швырнула ее, заставив рассыпаться салютом искр почти перед самым носом пса. Тот немного отпрянул, захлебнувшись лаем и рычанием, однако, стоило ей развернуться и пойти дальше, этот концерт вновь сменился сосредоточенным пыхтением и цокотом коготков по тротуару. Ну и какого даркара ему надо?!
Неизвестно, чем это закончилось бы, не столкнись она буквально на пороге с Дарси, при виде никак не желающего отставать щенка, демонстративно сморщившей породистый носик.
- Ты что, рехнулась? – вместо приветствия кисло поинтересовалась сестренка. – Мало нам этой идиотской утки!
Не смотря на то, что буквально минуту назад мнение Шторми целиком совпадало с высказанным… ну, в отношении щенка и утки, конечно, а не оценки собственных умственных способностей! – подобный тон моментально всколыхнул волну протеста.
- Если я захочу, вполне могу тоже завести себе фамильяр! – совершенно искренне вспылила она. Желания такового, у стихийной ведьмочки, конечно, не было ни малейшего, но это же не причина ущемлять ее в правах!
- Лучше сразу сама переезжай жить в зоопарк!
- Ты сама можешь переезжать, куда захочешь, а я…
Над стройным псевдоготическим особнячком, напоминающим небольшой замок, заметно сгустились облака, многообещающе заискрившись мелкими вспышками молний.
- Какого йотуна вы тут развопились на всю улицу, дурынды? – оборвала готовую уже сорваться с языка возмущенную отповедь на полуслове Айси, поднимаясь на крыльцо. Щенка она заметила не сразу, вперившись недовольным взглядом серебристых глаз в товарок, и, кажется, такое нахальное игнорирование не пришлось песику по душе. А может, его просто заинтересовала опушка из белого меха на сапожках ледяной ведьмы, как бы то ни было, едва Айси успела присоединиться к сестрам в художественной композиции под дверью, как щенок метнулся ей под ноги и, игнорируя недоуменно-возмущенный взвизг, принялся теребить меховой отворот сапога зубами.
- Это что еще за пакость?! – пытаясь отпихнуть давящегося белым мехом другой ногой, угрожающе прошипела ледяная ведьма.
- Фамильяр Шторми, - нацепив сладчайшую из своих улыбочек, охотно сообщила Дарси. – наша дорогая сестра преисполнилась такого чувства великой зависти к этому твоему крякающему недоразумению, что решила устроить в нашем доме филиал еще и зоопарка!
- Да вы рехнулись, что ли?
В полку прибыло! Шторми едва сдержала смешок, не смотря на все свое возмущение. Когда это она, спрашивается, говорила, что действительно берет этот коврик для блох своим фамильяром?
- Еще чего! – демонстративно скрестив руки, продолжала Айси тем командным тоном, который неизменно раздражал погодную ведьму все время их знакомства – то есть, практически, всю сознательную жизнь! - Только собак нам еще не хватало – от тебя и без таких фамильяров достаточно шума и испорченных вещей!
- Предположим, без твоей утки мы тоже вполне могли бы обойтись…
- Даже слышать ничего не хочу! Утка, по крайней мере, не шумит и не станет ничего грызть!
- А тебя никто и не спрашивает! – окончательно потеряв терпение, выпалила Шторми. Может, этот чертов пес ей и самой был даром не нужен, но теперь избавиться от него обозначало, во-первых, уступить откровенному произволу, во-вторых, потерять весьма-таки неплохой универсальный повод для почти безобидных домашних скандалов. Поймав захлебывающегося истерическим лаем звереныша за загривок, ведьма с вызовом уставилась на товарок. – Я вообще никого из вас не собираюсь спрашивать! Если что-то не нравится – это ваши проблемы.
Щенок согласно тявкнул.
Айси угрожающе сузила глаза – может, для кого-нибудь, не знающего ее всю жизнь, это действительно смотрелось угрожающе! – и собиралась уже что-то ответить, когда появление на импровизированной сцене еще одного персонажа на пару мгновений отвлекло ее, заставив упустить нужный момент.
- Еще раз добрый день… или уже вечер? – леди Айсольда. Синьорины, - юношу, со счастливой улыбкой изобразившего галантный полупоклон, Шторми, наверное, охарактеризовала бы «золотоволосым», если бы не была знакома с Валтором для сравнения. Потому что у демона волосы были по-настоящему золотого цвета, а этот… ну, блондин с очень-очень тонким намеком на каштановый. Скорее уж золотистыми казались искрящиеся, как авантюрин, светло-карие глаза. Прекратив спор, все три ведьмочки недоуменно уставились на пришельца.
- Простите, я, кажется, помешал, - без тени иронии заметил блондинчик, добавив в сияющую улыбку тщательно вымеренную щепотку притворного смущения (уж благодаря Дарси сестрички прекрасно научились разбираться во всех этих пантомимах!). – Айсольда, Вы так поспешно ушли…
- Какого даркара тебе нужно? – с нехорошим спокойствием осведомилась Айси. Парень развел руками, продемонстрировав пустые ладони.
- Вам не нравилось присутствие фей, поэтому я решил, что мы можем поболтать где-нибудь, где их не будет.
- А я что-нибудь говорила о том, что твое собственное присутствие нравится мне больше? – изобразив удивление, приподняла брови ледяная ведьма.
- О, мое присутствие никогда и никому не бывает в тягость. Я для этого слишком симпатичный! Украшаю своим присутствием все, где бы я не появлялся.
- Шел бы ты сейчас украшать что-нибудь еще. И без тебя тут… - скосив глаза, Айси наградила легким пинком снова устроившего охоту за мехом на сапоге щенка. Шторми возмущенно фыркнула, пихнув ее локтем в бок.
- Может, ты нас представишь? – не сравниться, конечно, с Дарси, но когда это было необходимо, она тоже вполне умела разговаривать с тягучей медоточивостью. Хотя выдержать тон ни разу не получалось долго. – Право же, в чем я была абсолютно уверена, так в том, что если кого-то из нас и начнут вдруг преследовать поклонники, то это уж точно будешь не ты!
- Этот тип распушает хвост перед абсолютно любой девушкой или женщиной, находящейся в зоне видимости, насколько я успела понять. Если тебя это интересует – можешь ловить эстафету.
Обсуждаемый «тип» перестал улыбаться, однако огорчение на его физиономии смотрелось чуточку комично и не особенно достоверно. Как у ребенка, не получившего игрушку по первому же требованию. Впрочем, он действительно был достаточно симпатичным для того, чтобы это его свойство не раздражало.
- Вы из королевства Солярия? – заинтересованно уточнила Дарси.
- Я просто поражен, с какой проницательностью все об этом догадываются, синьорина! – кокетливо хлопнул ресницами юноша. Ну конечно! Про девушек из солнечного мира Шторми все знала – тем более, не так уж много это «все» и значило: глупы, как пробки, стараются всегда быть в центре внимания и по неясной причине мнят себя неотразимыми. С парнями, получается, почти та же история. Хотя, пожалуй, этот был достаточно красив, чтобы отнестись к небольшим недостаткам снисходительно.
Вот только Айси, кажется, считала иначе.
- Его зовут Санстар и он королевский уб… бастард. Что, видимо, там настолько в порядке вещей, что он очень официально прибавляет к своему имени Фицрой. Если это все, может, вы обе будете так любезны, что перестанете толпиться тут, как стадо баранов, и дадите мне, наконец, пройти в дом. Твоего блохастого… фамильяра это тоже касается! Потом можете любоваться этим клоуном, сколько душе угодно.
- Право же, леди, Вы совершенно меня не знаете, чтобы делать такие выводы! Впрочем, - он лениво прищурился, словно разнежившийся на солнце кот. – забавно, что мы с вами не лишены некоторых общих черт. И ваша и моя репутация бегут впереди. Надеюсь, мне будет прощено такое сравнение? Если хотя бы четверть всего того, что о вас троих наговорила моя миленькая сестренка, соответствует действительности, я дьявольски заинтригован.
- И это касается всех троих? – кокетливо уточнила Шторми. Блондинчик изобразил на лице театрально-одухотворенную горечь и, прижав к груди ладонь, сокрушенно качнул головой.
- Увы. Поверьте, все вы в числе самых красивых девушек, которых мне когда-либо приходилось встречать, но леди Айсольда поразила меня с первого же взгляда.
Что уж говорить! Грозовая ведьма скептически покосилась на сестру. Если смотреть со стороны… и видеть их впервые в жизни, трудно поспорить, Айси действительно была самой красивой из трио. Вот только обаяния за этой статуэточной внешностью было меньше, чем шоколада в соевых конфетах. Правда, узнав их чуть ближе, все – конечно, кто вообще рисковал связываться – предпочитали виться вокруг Дарси. Дьявол…
- Разве я о многом прошу? – на небольшом крыльце места уже категорически не оставалось, что, собственно, и не позволяло Айси, без церемоний растолкав сестер, скрыться в доме и демонстративно хлопнуть дверью, однако Санстар все равно поднялся на пару ступенек, картинно протянув вверх руку. Только черепа бедного Йорика не хватало… или череп – это из другой оперы? Зато мгновение спустя (за неимением черепа, очевидно), в протянутой ладони появилась золотисто-чайная роза. – Что мешает нам просто немного узнать друг друга поближе?
Шторми и Дарси немного подались в стороны, выжидательно наблюдая за реакцией сестренки. Брезгливо поджав губы, Айси все же приняла цветок.
- Роза. Ярко, вульгарно и до невыносимого банально! – лениво прокомментировала она. Цветок, стоило ледяной ведьме взять его двумя пальцами, начал темнеть и съеживаться на глазах. Выждав короткую паузу, ведьмочка разжала руку, и трупик розы – увядшей, почерневшей и, кажется, слегка покрывшейся инеем – шлепнулся им под ноги. Заинтересованно обнюхавший его щенок, кажется, с легкой насмешкой, разочарованно фыркнул. – Впрочем, чего еще можно ожидать от солярийца?
Воспользовавшись тем, что толкучка на крыльце немного поредела, Айси все же сумела приоткрыть дверь и проскользнуть внутрь, ворчливо бросив:
- Если эта псина хоть раз появится в моей части дома – обратно ее получишь уже в качестве свежезамороженной тушки!
- Опасаешься, что он сожрет уточку? – ехидно уточнила Шторми, но дверь уже захлопнулась.
Парень с огорченным – но не особенно-то сильно – видом рассматривал темный трупик цветка, сиротливо валяющийся на крыльце.
- Между нами говоря, приятель, ты даром тратишь время, - мягко заметила Дарси. – с ней все эти штучки не проходят… да и вообще ты не в ее вкусе.
- Да, мне это уже говорили, - Санстар снова улыбнулся, упрямо мотнув золотистыми кудряшками. – Но с чего-то же надо начинать.
- Например, с того, чтобы выбрать… аудиторию поблагодарнее! – рассматривая его из-под ресниц, предположила Шторми. В конце концов, проблема отсутствия кавалера для бала Скорбной Ночи все еще стояла исключительно перед ней. Дарси не испытывает недостатка в поклонниках, а Айси – необходимости в оных. Дьявол, ну почему эта северноледовитая стерва оказалась первой, кто столкнулся с этим красавчиком? Ее это даже не интересует…
- Я не понимаю. Там… на катке, она, конечно, не была в восторге от знакомства, но и не сердилась, - чуточку беспомощно не то обратился к ним, не то просто размышлял вслух юноша.
- Каток и мороженое! – Дарси усмехнулась. – Еще снегопады. Вопреки всем законам физики это единственные природные явления, заставляющие ее смягчаться… ну, на пару сотых градуса!
- На самом деле, когда она остается одна, ей не хватает эмоциональности даже на раздражение. Мы – триумват. Возникает что-то вроде цепной реакции… в общем говоря, поодиночке мы не вполне такие, как вместе. Поэтому и расстаемся довольно редко.
- И что ей нравится… помимо мороженого? – в голосе Санстара мелькнула деловая нотка. На секунду Шторми задумалась. Айси любила… любила власть. Ее привлекали источники всемогущества. О том, что ей могло что-то нравиться просто как девушке, грозовая ведьмочка точно ни разу не задумывалась. Кажется, сестренка даже к обаянию Валтора отнеслась довольно прохладно, рассматривая сотрудничество лишь как способ дорваться до большей магической силы. С другой стороны, в случае Айси «прохладно» - это уже очевидное потепление… Вот только вряд ли в арсенале соляриского красавчика значилось что-либо, способное ее заинтересовать. – Может быть… кто-нибудь из вас, девушки, согласился бы рассказать мне о леди Айсольде. Вы ведь очень давно ее знаете, что она за человек и все такое…
- Ну, можно было бы поболтать в каком-нибудь клубе, - в задумчивости пробормотала Дарси. Ну уж нет, голубушка, вокруг тебя и без того вьется достаточно обожателей!
- Или просто приходите как-нибудь к нам на чай! – поспешно вставила Шторми, постаравшись улыбнуться так же обворожительно. – Айси сама вряд ли вас пригласит, но выставлять нашего гостя не станет… думаю. Неплохая возможность познакомится поближе… со всеми нами.
- Благодарю вас, синьорины. Вы так добры…
Обменявшись потрясенными взглядами, Дарси и Шторми хором расхохотались.

Еще в Фонтароссе Ривен проходил дополнительные курсы по разведке и шпионажу, поэтому был уверен в своем умении пробраться незамеченным почти куда угодно – но, проклятье, как порой мешало это «почти»! Какой бы магией ни пользовалась госпожа Гризельда, самовольно поручившая себе же присмотр за порядком в алфейском общежитии, она весьма бдительно следила, по крайней мере, за одним пунктом из свода правил – насчет того, чтобы «никаких мужчин». Как многие старые девы, заместительница Фарагонды с годами все больше внимания уделяла необходимости блюсти мораль – почему-то преимущественно чужую. А поскольку Гризельда была не просто вредной стареющей дамой, а еще и одним из сильнейших боевых магов, от ее заскоков не так-то просто было отмахнуться…
Возможно, если бы самому Ривену пришлось нести ответственность за сотню девиц благородного происхождения (то есть, в большинстве, избалованных и бестолковых), он придерживался бы не менее строгих взглядов, но необходимость доказывать отсутствие каких-либо непристойных намерений под кислым взглядом этой сушеной воблы от этого понимания приятнее не становилась!
- Мне надо поговорить с Музой, - терпеливо пояснил юноша с видом полной покорности судьбе. Гризельда неприязненно поджала тонкие губы.
- Сейчас восемь часов вечера, - кисло напомнила она. – до завтра этот разговор никак подождать не может? Свободное время у учениц с четырех до семи вечера.
- Никак нет! - автоматически переходя на «строевое изложение», возразил Ривен. Пожалуй, чем-то в манере поведения пожилой дамы просто до удивительного напоминало их преподавателя ратных дисциплин – отставного генерала Конрада. Будь ситуация несколько иной, столь неожиданное сходство, так сказать, по духу, между напоминающим медведя амбалом и сухощавой чопорной дамочкой заставило бы от души посмеяться! Хотя привычка муштровать окружающих всегда была совершенно одинаковой. Насколько Ривен знал, первокурсницы боялись преподавательницу боевой магии до дрожи, некоторые даже искренне считали, что мифическая «Даркарова бабушка» - это Гризельда собственной персоной и есть – и только через год обучения с немалым изумлением понимали, что на самом деле у нее добрейшее сердце. Увы, доброта шла отдельно, характер – отдельно.
- Ну хорошо… - самую малость смягчилась Гризельда, не оставляя, впрочем, весьма скептической гримасы насчет того, что знает все эти «срочные дела» у бессовестной современной молодежи. А ведь она сама была еще совсем не старой, лет на пятнадцать, а то и двадцать моложе директора Фарагонды, кажется… но эта особа лет в тридцать, должно быть, законсервировалась, приняв свое теперешнее обличье, и таковой же останется, пожалуй, и еще лет на двадцать, если не тридцать! – Я могу позвать Музу сюда или проводить тебя в их гостиную.
От мысли, что объясняться придется под бдительным оком этой надзирательницы, Ривен почувствовал что-то, подозрительно близкое к банальному ужасу.
- Лучше позовите, - выдавил он. А ведь Муза вполне может и вовсе не захотеть сегодня с ним разговаривать – хоть за последние пару лет ершистый характер девушки заметно смягчился, время от времени она все равно принималась по старой памяти взбрыкивать и злиться на каждый косой взгляд.
«Сегодня у нее был вполне справедливая причина злиться!» - напомнил себе юноша, почувствовав, что мысли потекли куда-то не туда. Не хватало еще вместо извинения снова накинуться друг на друга с претензиями!
Хотя, если девушка не захочет с ним разговаривать и просто не спустится в холл – с разговором действительно придется повременить до завтра, после этого Гризельда уж точно его не впустит на ярус с жилыми комнатами, хоть в сопровождении, хоть без.
Но, по крайней мере, это его опасение не подтвердилось. Хотя спустившаяся минуты через три девушка и пыталась изобразить столь же кислую гримасу, что и у Гризельды – что на симпатичном юном личике смотрелось гораздо менее убедительно – но идею о необходимости серьезного разговора поддержала и даже как-то сумела убедить заместительницу директора оставить их вдвоем. Почти наверняка холл продолжал просматриваться с помощью какой-нибудь магии, но самим не видеть госпожу Гризельду было уже достаточной степенью уединения… по крайней мере, в данный момент единственно возможной.
- Муза, я… я повел себя глупо, - о некоторых вещах Ривен совершенно не умел разговаривать. Более того, считал, что говорить – совершенно лишнее, когда важны поступки, а не слова. Но девушки – все, без исключений – считали иначе, поэтому время от времени следовало идти на компромиссы. Хотя менее глупо все это не звучало даже по необходимости – особенно в его костном исполнении.
- Определенно, - уставившись куда-то себе под ноги, согласилась фея гармонии. – честно говоря, я не могу понять твоей логики. Если ты ревнуешь до такой степени, то почему сбежал, оставив меня в компании этого клоуна?
- Никогда никому не навязывал свое общество! И тебе в том числе…
Муза не подняла взгляда – стоя прямо перед ней, он с высоты своего роста мог видеть только блестящие черные волосы на затылке и густую челку, почти закрывающую треугольное личико. Девушка уже распустила хвостики и волосы лежали на ее остреньких плечах прямыми тяжелыми прядями, источая едва уловимый запах весенних цветов розовой вишни.
- Муза, мне жаль… я действительно сожалею, - чувствуя себя все большим придурком, выдавил юноша.
- О чем именно ты сожалеешь? – тихо спросила фея, помолчав. Ривен растерянно промолчал. – Я думала об этом… дело же совершенно не в том, что ты делаешь. Я не понимаю, почему ты это делаешь. Не знаю, что я такого сделала или сказала, что не заслуживаю даже элементарного человеческого доверия, хотя я пыталась понять, сколько бы ни думала об этом… я абсолютно уверена, что ничем перед тобой не виновата! Ты считаешь иначе?
- Нет…
- Тогда почему по любому поводу или вообще без повода ты постоянно в чем-то меня подозреваешь и начинаешь злиться? Ты видел, что из себя представляет этот Санстар. Видел, что он начинает флиртовать с кем угодно, оказывающимся в зоне досягаемости, что это ровным счетом ничего не обозначает! Неужели для тебя проблема понять, что подобный тип не мог понравиться МНЕ?! Раз уж ты допускаешь, что я теоретически могу быть с тобой нечестной, ты еще и о вкусах моих подобного мнения?
- Он симпатичный, - неуверенно пожал плечами Ривен. – болтает без умолку… и улыбается, как законченный придурок.
«Все то, что почему-то так нравится большинству девушек, и чему я сам никогда не научусь… да и не стал бы из элементарного самоуважения!»
- Мне все равно, что ты думаешь о Санстаре. Я хочу понять, что ты обо мне думаешь. Либо я заслуживаю доверия и уважения, либо, - она наконец подняла голову, мерцнув миндалевидными черными глазами. – либо нам вообще не стоит продолжать построенные на оскорбительном недоверии отношения!
- Что? Послушай, я же извинился…
- А мне совершенно не нужно твое чувство вины. Я сказала, чего хочу услышать.
- Уж не Санстар ли тебя натолкнул на подобные мысли?
- Значит, сама я, по-твоему, и до этого додуматься не могла?! – с явной уклончивостью возмутилась Муза. Значит все-таки этот! Великолепно… И она еще утверждает, будто опасения Ривена не имеют под собой никакой основы – увы, он по себе знал, что вовсе не надо быть ни глупым, ни излишне доверчивым, чтобы купиться на чьи-нибудь складные речи.
- Это все, что ты хотел мне сказать? – нахмурившись еще сильнее, сухо уточнила фея. Ривен подавил желание огрызнуться, что соревноваться в риторике с кем-то вроде этого Санни не имеет ни малейшего намерения, да и все равно соляриец переболтает кого угодно. Особенно на суд девушек, которые готовы ни во что не ставить объективные поступки, лишь бы только им льстили и болтали красивости! – Ну ладно… спокойной ночи, Ривен.
Нервно махнув рукой, девушка круто развернулась и исчезла в коридоре, уже в отдалении до слуха Ривена долетело приглушенное всхлипывание. Ну что он мог сказать? Оправдывать это мифическое недоверие беспокойством за нее – но это, учитывая его не совсем разумное поведение сегодня днем, даже в мыслях звучит неубедительно! Да и, что сейчас ни говори – все будет перевернуто с ног не голову и переиначено, чтобы опять оказаться неверным.
Первым порывом было попытаться догнать ее… но юноша совершенно не сомневался, что, при попытке выйти во внутренний коридор сразу окажется пойман за шкирку Гризельдой, на которую весь этот разговор уж точно не произвел благоприятного впечатления! Оказаться вытуренным отсюда самозваной комендантшей – это будет уже чересчур для его самолюбия…
Досадливо вздохнув, Ривен рубанул рукой, сам не зная, от чего отмахиваясь, и направился к выходу.
С тех пор, как неожиданно всплыло происхождение матери Музы, самой девушке приносящее статус, не много, ни мало принцессы крови, он все чаще терял контроль над ситуацией. Обычного, принятого у большинства монархий престолонаследия мир Мелоди не разделял – будущего правителя, Верховного Маэстро, как там говорили, определял музыкальный турнир менестрелей. Более чем натянутое предположение, будто талантливейший из музыкантов непременно будет и лучшем правителем, однако Мелоди – королевство изящных искусств и творческой элиты – вполне органично существовало и не с такими странностями. Поначалу Ривен… да ему казалось, что и сама Муза тоже – не восприняли это известие, как что-то особо важное. Ну, может быть, то, что ее мать, вероятно, стала бы Маэстро, если бы по каким-то своим причинам не отказалась когда-то от участия в самый уже разгар Турнира, девушка узнала с большим интересом. Кажется, он даже не представлял, насколько все это может оказаться важным для Музы. Ведь право на власть ее никогда не занимало – Ривен был уверен, что не занимало, пока известие о участии его любимой феи в Турнире менестрелей, назначенном на следующий год, не было воспринято ею, словно какое-то перевернувшее мир событие. Разумеется, он не сомневался в ее таланте. Как и в том, что она вполне достойна стать следующим Маэстро, уж во всяком случае, не в меньшей степени, чем любой другой из бардов мира Мелоди! Но, кажется, юноша и представить себе не мог, насколько для нее это окажется важным! Последнее время только и разговоров: признаний, надежд, опасений – было, что об этом… Ривен умом понимал, что от него ждут заверений, что Муза непременно выступит в лучшем виде, она же действительно талантлива, да и, вне зависимости от результатов этого глобального прослушивания, для него лично всегда останется лучшей. Даркар побери, ведь все это было бы совершеннейшей правдой! Но… твердить вслух очевидные вещи казалось невероятно глупым, да и не сумел бы он изложить их действительно красиво и с пониманием. Так, как следует разговаривать с девушками – если он хотя бы правильно себе это представлял, учитывая, что знание женской психологии застопорилось на уровне «понял, что ни за что никогда не пойму»! Да и фальшью отдавало изрядно, Ривен даже сам сразу не понял, почему. Не то, чтобы он не желал Музе успеха – если это делает ее счастливой, безусловно, его это только порадует. Но… неизвестно, как Брэндон относился к маячащей где-то в будущем веселенькой перспективе – возможно, просто смирился с неизбежным - а у Ривена точно не вызывала энтузиазма идея становиться консортом правительницы. Даже если это Муза… Муза, которая ну ни капельки не была похожа на принцессу, не говоря уж о королеве.
Его Муза, о которой он, кажется, почти ничего не знал и, кажется, так и не научился понимать.

Чем бы ни закончилась попытка разговора у Музы и Ривена, вернулась подружка в таком настроении, что лезть к ней с расспросами не хотелось. В очередной раз констатировав про себя, что мужчины, за весьма редкими исключениями, сплошь невообразимые болваны, которых лучше всего подсвечником в лоб вразумлять, Айша попыталась как-то отвлечь ее от невеселых мыслей разговорами о праздничном концерте, идее мюзикла, планах на предстоящий Турнир Менестрелей… почему-то последнее, хотя и стало недавно чуть ли не любимой темой разговоров, Музу совсем не воодушевило – подружка просто отмахивалась односложными фразами, погружаясь в какие-то напряженные раздумья. Ближайшие планы обсуждались гораздо более охотно. Айша продолжала считать, что, быть может, затея насчет мюзикла и неплоха, но времени до праздника осталось маловато, да и вообще – связываться с Санни, одно знакомство с которым принесло уже столько неприятностей, не стоит. Кажется, черноволосой фее этот болтун все-таки показался довольно симпатичным – исключительно как человек, разумеется, хоть принцесса Андроса этого впечатления не разделяла, понять подругу все-таки могла. Может, какая-то мыслительная деятельность в белокурой голове солярийца и отсутствовала, ее компенсировало интуитивное умение найти приятную собеседнику тему, изобразить интерес, сопричастность, создавая неплохую иллюзию понимания и родственной натуры. Интересно, поняла бы это Айша, если бы этот невыносимый тип повел себя аналогично? Хотелось бы верить, что легко раскусила его, но… слишком уж необъяснимо он по паре оговорок сумел догадаться о том, что творится у нее на душе. Или снова неплохо притворился, что понял. Но в любом случае – он последний, перед кем она стала бы исповедоваться, а вот Муза… Водяная фея скрипнула зубами, твердо решив что Ривену, что прилипчивому блондину при следующей же встрече высказать, кто они есть, даже если сама подруга этого не одобрит.
Стелла, в отличие от Музы даже ссоры как-то ухитряющаяся поворачивать себе на пользу, отключила телефон и весь вечер увлеченно хвасталась перед Чаттой платьями и украшениями, перемерив практически весь гардероб, наводящий порой на мысли о невозможности объять необъятное. Пикси восторженно щебетала и завистливо вздыхала – и то и другое приводило блондинку в крайнее довольство и заставляло разражаться обещаниями, что завтра они вместе отправятся в кукольный магазинчик, где для самой Чатты закупят «таких же и еще лучше» вещичек – а остальные феи дружно надеялись, что хотя бы часам к десяти обе подружки угомонятся, учитывая, что в Стеллином барахле можно было копаться хоть до самого утра. Однако принцесса Солярии была ярко выраженным «жаворонком», так что вскоре после наступления темноты обе нашедшие друг друга родственные души отправились спать, а в общежитии воцарилась долгожданная тишина.
На следующий день, правда, планы как-то успели несколько видоизмениться: ее высочество сочла, что Брэндон уже доведен до достаточной степени раскаянья и отчаянья, чтобы вновь облагодетельствовать его королевской милостью, поэтому после занятий не повела пикси в магазин за кукольной одеждой, а предложила подругам пообедать в небольшом ресторанчике рядом с гостиницей, в которой остановились ребята. На кой черт ей понадобились свидетели примирения, Айша не знала, но прогуливаться по городку всей шестеркой… то есть – считая «маленький народец» - всей дюжиной – уже стало своего рода традицией и возражать никто из фей не стал. Более того, никто особо не удивился, обнаружив в том же ресторанчике, собственно, Брэндона, явно философски ожидающего, когда его заставят подвигами во имя прекрасной дамы заглаживать былую вину. Ни в каких материальных выражениях извинений Стелла, в общем-то, не нуждалась – но в удовольствии представить приятеля плюшевым щенком, приносящим хозяйке газету, отказать себе не могла. Те более, Брэнда, не чуждого некоторой флегматичности и простодушной плюшевости, это нисколько не напрягало.
Зато сюрпризом – причем не особенно-то приятным – стало появление Санстара, не дожидаясь приглашения, плюхнувшегося за их столик.
- Добрый день! – проигнорировав кислое выражение лица сводной сестренки, блондин просто лучился восторгом и дружелюбием. Кажется, даже по стаканам начинали скакать солнечные зайчики, стоило ему оскалиться в своей коронной улыбке (довольно глупой, надо сказать!). – Какое удивительное совпадение, я же остановился здесь, буквально совсем рядом. Ты что, не рада меня видеть крольчоночек?
Стелла состроила гримаску, неохотно подставляя щеку для братского поцелуя.
- Значит, Вы и есть Брэндон? – наметив в компании новое лицо, которому ранее не успел еще потрепать нервы, Фицрой воодушевленно потряс молодому офицеру протянутую руку. – Моя сестричка такая скрытная, буквально слова не вытянуть… но зато царевна Аманша мне СТОЛЬКО о Вас рассказывала…
Брэнд слегка побледнел и попытался высвободить ладонь. Айша мысленно ему посочувствовала – в Фонтароссе не меньше года обсасывались подробности его забега от одержимой матримониальными планами подземной царевны – причем все более приобретающие черты анекдотов.
- В Подземелье-то тебя какая нелегкая понесла? – слегка закатив глаза, устало уточнила Стелла. Улыбка Санни приобрела слегка обиженное выражение.
- Если помнишь, сестричка, я в данный момент считаюсь одним из лучших скульпторов! - до боли напомнив капризными нотками голоса саму принцессу, чопорно сообщил он. – Меня пригласили сделать портреты царевны и ее супруга для их фамильной галерее, не скажу, чтобы там предполагался такой уж полет творческой мысли… но внешность у нее довольно, хм, интересная – работать было довольно забавно. И мы весьма мило пообщались… у этого ее – как его там? – кажется, весь словарный запас ограничен фразой «конечно, дорогая, полностью с тобой согласен»…
Айша сочувствующе вздохнула. Еще год назад Спонсус производил совсем другое впечатление, хотя, на ее взгляд, решительности ему и недоставало. Если бы отдающая мазохизмом влюбленность этого интеллигентного подземного жителя не позволила им в свое время спасти Брэндона, пожалуй, принцесса Андроса сочла бы, что лучше для этого мальчика-золушки было действительно тихо повеситься! Ужасный конец всяко лучше бесконечного ужаса…
- Но его можно понять, - философски продолжил Санстар. – такое неравенство вынуждает всю жизнь играть по чужим правилам… что бы ни стояло за подобными союзами, окружающим всегда будет мерещиться расчет и карьеризм.
Брендону, наконец, удалось освободить руку, так, что это выглядело уже несколько резко. По открытому загорелому лицу на миг пробежала тень, однако молодой офицер обладал чересчур целостным и добродушным характером, чтобы выискивать в чужих словах намеки и шпильки… тем более, что блондин мог и вовсе не на что не намекать, а просто ляпнуть, что первым пришло в голову.
Возможно, косить под дурака было для Санни своего рода защитной мимикрией – это могло объяснить, почему его с определенной регулярностью не бьют, хоть парень и очевидно напрашивается!
- Очень раз познакомиться с Вами, Брэндон. Уверен, отец… то есть, Его Величество – еще изменит свое мнение на Ваш счет, а если и нет – это не так уж важно, между нами говоря, он никогда не умел ни в чем отказывать Стеллочке, не будет исключения и на этот раз!
…Вот сама Айша, на месте любого из ребят, точно уже не сдержалась бы, чтобы не испытать породистый носик скульптора на прочность! Однако на своем собственном месте достойных причин для рукоприкладства накопить не успела, во всяком случае – пока.
- Так, о чем это я? – Санстар потер кончик носа, словно почувствовав, что за темные мысли только что одолевали принцессу Андроса, и комично наморщил лоб. Обычно такое приглуповатое очарование идет исключительно девушкам – либо очень хорошеньким, либо очень юным – но солярийский бастард оказался первым представителем сильного пола, которому это умилительное легкомыслие придавало не меньшую прелесть. – Ах да, Флоренсина, ангел мой, скажите, что мне показалось и мое поведение вчера не было Вами сочено невыносимо грубым? – картину идеально отточенного покаяния несколько нарушали только пляшущие в авантюриновых глазах чертики. Флора поперхнулась салатиком, отчаянно краснея, и сконфуженно пробормотала, что ничего страшного не произошло и беспокоиться не стоит. – Если я хоть отчасти могу загладить свою вину, позволите Вы сделать Вам небольшой подарок.
На месте Флоры Айша непременно ответила бы, что лучшее, что Санстар способен сделать – это оставить, наконец, в покое… но деликатная Линфейка скорее уж язык себе откусила бы, чем высказала что-нибудь подобное. Сконфуженное молчание было принято, как знак согласия, поэтому блондин жестом фокусника продемонстрировал всем горшок с довольно-таки невзрачным растением. Ну, хоть сообразил, что девушке с Линфеи срезанные цветы дарить не стоит.
Небольшие зеленые глаза феи природы потрясенно расширились.
- Это… это же Rumex hydrolpathum! – не сразу собравшись со словами от потрясения воскликнула Флора. – Это… это же удивительно! Где Вы его нашли…
- По-моему, такой травы везде полно, - поджав губы, попыталась возразить Стелла. Если честно, сейчас Айша вполне разделяла ее мнение – название она, конечно, слышала впервые, но торчащий в горшке сорняк внешне не представлял из себя абсолютно ничего особенного.
- Как ты можешь такое говорить? – линфейка потрясенно хлопнула рисницами и уставилась на принцессу, явно выискивая приметы того, что Стелла пошутила. – Видишь эту розетку листьев? А черешки – только у hydrolpathum они такой формы! Ни в одном из магических королевств этот редчайший вид не сохранился!
Фея природы скользнула по лицам подруг взглядом счастливого фанатика, ища понимания, но, преимущественно, тщетно. Девочки готовы были скиснуть, зная, что о гербариях и корешках Флора готова разглагольствовать часами, забывая даже о своей обычной застенчивости. Только Блум издала какой-то неопределенный сдавленный звук, а, когда все взоры обратились к ней, слегка смущенно пояснила:
- А я думаю, это обычный щавель. Вернее, не думаю, а знаю – на Земле он у каждой обочины целыми кустами растет.
- Так что же ты раньше молчала? – потрясенная таким коварством подруги, почти с отчаяньем воскликнула Флора. Огненная фея испуганно моргнула.
- Откуда же я знала, что этот щавель «редчайший»? – резонно вопросила она.
Линфейка огорченно вздохнула, припомнив, что полугодовой тест по травоведению сама же и писала за всех подруг, кроме Техны, но все равно поражаясь их коллективной дремучести. И только после этого заметила, снова заметно смутившись, что Санстар не сводит с нее преисполненного робкой надежды сияющего взгляда.
- Спасибо! – даже если бы она и попыталась произнести это с вежливым равнодушием, скрыть искреннего восторга не получилось бы. Но Флора и не пыталась.
- Как удачно, что мне удалось по чистой случайности его обнаружить… по правде говоря, я ведь тоже ничего не знал о том, что цветок уникальный. Быть может, это подарит мне самому шанс на прощение…
Какую такую огромную ценность этот «уникальный» щавель может представлять в мире, где водились цветы, размером с ели и деревья, способные поспорить высотой с любой башней, Айша даже не представляла, ну да Флоре и виднее. Но, похоже, ее предположение об интуиции, небезуспешно заменяющей блондинчику рассудок, оказалось весьма верным. Или же он все-таки притворяется…
- Хватит уже мельтешить! – не особенно любезным жестом потребовав, чтобы Санстар садился на место, прервала попытки Флоры уверить этого шута, что вовсе на него и не сердилась, Стелла. – Ты и дальше намерен распылять свое обаяние, или соизволишь вспомнить про наше пари?
- Не понимаю, солнышко, какие ты хочешь получить доказательства, - изобразив легкую снисходительность, проворковал юноша.
- Ну, с поправкой на ее специфику… и на то, что твоя безвременная кончина, не смотря ни на что, может несколько меня расстроить – совсем немного, - Стелла в непривычной задумчивости потерла пальчиком аккуратный подбородок. – если леди Айсольда примет твое приглашение на праздник зимнего солнцеворота, думаю, это вполне достаточное доказательство…
- И только? – со смешливым разочарованием вскинул брови Санни. Айша покосилась на него, гадая, неужели солярийский бастард всерьез рассчитывал на какие-то последующие отношения с ведьмой. Кажется, Айси ему понравилась… но ему определенно нравятся абсолютно все девушки.
- И достаточно неосуществимое условие! Кстати, ты не сказал, что – ну, совершенно абстрактно – хотел бы получить, если бы случилось невозможное, и ты выиграл это пари?
Блондин с мечтательной улыбкой поднял почти опустевший бокал с колой, словно намереваясь произнести какой-то тост, но вместо этого замер, подставив стакан свету так, что кусочки льда в напитке бриллиантово засияли.
- Знаете, в чем прелесть горных вершин? Как бы они ни были красивы, главным всегда остается не это. Лишь лучшие из лучших достигают таких высот!
- И чего там хорошего?
- Тебе все равно не понять, - насладившись собственным театральным жестом в полной мере, Санни опустил руку со стаканом обратно на стол. – достаточно того, что мне не нужно никаких символических призов, достаточно самого факта.
- А тебе не приходило в голову, - не сдержавшись, процедила Айша сквозь зубы. – что девушки – не квесты во имя осознания собственной исключительности и не неодушевленные призы, а живые люди? О чужих чувствах ты задумывался хоть иногда?!
- Поверьте, принцесса, только это меня всегда и занимает! – прозвучало это достаточно искренне. Юноша смерил ее долгим взглядом - что-то непривычное, типа задумчивости, тенью пробежало по его смазливому личику – быть может, эффект почти минутного молчания создал такую иллюзию. Серьезность в исполнении Санни смотрелась жутковато. – К тому же, порой никто не скажет точно, что более жестоко по отношению к чужим чувствам: говорить или промолчать, беспощадно разрушить чужие надежды или поддерживать их безнадежность. Как вы думаете, принцесса?
- Думаю, что первое, о чем никому не стоит забывать – это элементарная порядочность! – отвернувшись, буркнула Айша. В чувствах – даже самых светлых – всегда присутствует какая-то толика эгоистичности. Ведь это собственные, личные чувства.
- Неприятный личный опыт? – доверительно понизив голос, полюбопытствовал Санстар.
- Вовсе нет!
На Андросе довольно строгие порядки (кто-то вроде солярийца наверняка посчитал бы их сатраповскими), особенно в отношении молодых девушек – у нее просто не было возможности делать глупости, что называется, по молодости. А в Магикс Айша попала уже достаточно взрослой, чтобы понимать, что глупости не стоит делать уже просто потому, что это – глупо. Кое-что в ее жизни могло бы быть и иначе, но… зачем, если все и так сложилось наилучшим образом? И – сколько бы принцесса не сердилась на родителей, решивших все без нее – Набу был лучшим, кого она вообще могла себе представить. А все ее сомнения – всего лишь следствие того, что сама идея замужества пока еще кажется чем-то далеким и не относящимся лично к ней. В столь юном возрасте о таких вещах задумываются либо старомодные и романтичные барышни вроде Флоры, либо, наоборот… наоборот…
Тут Санстар, очевидно, превысивший свой максимальный лимит по спокойствию и серьезности, чертиком на пружине вскочил из-за стола, едва не уронив свой стул и заставив всех недоуменно обернуться.
- Добрый день, Ваше Высочество! – снова принимаясь лучиться слегка неадекватным восторгом, прочирикал Санни. – Вы тоже остановились в этом отеле?
Диаспоро приветливо улыбнулась, но уже в следующее мгновение заметила за спиной юноши сидящих за столиком фей и улыбка застыла, превратившись в фальшивую гримасу. Санстар, правда, этого не заметил – или не захотел заметить.
- У меня деловая встреча в этом районе, - отрицательно качнув кудряшками, неохотно ответила джемилийская принцесса.
«Или, наоборот – расчетливые особы, для которых чувства отдельно, а жизнь – отдельно» - закончила свою мысль Айша.
- Сокровище мое, ну посидите с нами, нельзя же все свое время посвящать делам!
На фарфоровом личике Диаспоро ничего не отразилось. Сегодня вместо несколько старомодного тяжелого платья на ней был офисного вида бежевый костюм из короткого пиджака и юбки чуть выше колен с белоснежной блузкой, хотя количество украшений все-таки изрядно превышало лимит «делового» стиля.
- Я же сказала, у меня не слишком много времени…
- Ну так ты ведь все равно зашла сюда пообедать, верно? Почему бы не составить нам компанию?
Прелестно! То, что надо, чтобы уж вообще никому за столом кусок в горло не полез! Единственной из фей, кого нисколько не напрягала компания леди Ди, была увлеченная своим «редчайшим» щавелем Флора. Цветочная фея по жизни была совершенно уверена, что плохих людей не существует, и, пожалуй, пока что только Айси и оставалась единственной, для кого у линфейки не нашлось пока каких-нибудь добрых слов. Впрочем, максимально приветливой она постаралась бы быть и с ведьмой.
А проницательность Санстара Айша, пожалуй, переоценила. Так испортить настроение такому количеству народа сразу…
- Ну, пожа-а-алуйста! – скорчив уморительную гримасу, Санстар галантно подвинул Диаспоро свой стул. Та растерянно скользнула взглядом по лицам девушек из команды Винкс, кажется, ожидая, что кто-нибудь из них выскажет более прямолинейные и резкие возражения – сама причин для вежливого отказа джемилийская принцесса не нашла, а невежливый нарушал бы образ рафинированной аристократки. Статус Стеллы, да и самой Айши – принцесс гораздо более крупных, чем бриллиантовое королевство, держав – не позволял и задрать кукольный носик, объявив подобную компанию ниже собственного достоинства. Уж здесь-то ей перед кем выпендриваться – непонятно…
- Благодарю, - наконец капитулировала Диаспоро, правда, таким тоном, что атмосфера уже не просто сгустилась, а начала электролизоваться.
- Только напитки чур заказываем мы! – буркнула себе под нос Стелла. Блум уставилась в свою тарелку столь сосредоточенно, словно собралась гадать по остаткам пиццы, как на кофейной гуще. И «предсказанное» этой пиццей будущее не особенно ее радовало.
Зато Санстар счастливо оскалился и, повертев головой в поисках еще одного свободного места, позаимствовал свободный стул из-за соседнего столика, ловко втиснувшись между Диаспоро и Айшей.
- О чем мы там говорили? – рассеянно поморщился он. Айша промолчала, надеясь, что к затронутой теме разговор не вернется. – Насчет мюзикла, нет? У вас есть какие-нибудь идеи, девушки?
- Как-то не приходило ничего конкретного в голову, - перестав сосредоточенно теребить один из отросших хвостиков, ответила Муза.
- Тогда давайте придумывать все вместе, так гораздо веселее! Ди, золотце, а ты не хочешь поучаствовать? Что Вы думаете насчет постановки «Нотр-Дама», девушки?
Диаспоро поперхнулась воздухом, не успев вставить даже коротенькое «Нет» - Санни трепался в режиме монолога, почти не делая пауз, и почему-то не учел, что, задавая вопрос, иногда следует еще и дать возможность ответить. К тому моменту, как поток его рассуждений о «этой чудесной истории» иссяк, нервозность рафинированной принцессы накалилась достаточно для некоторой резкости.
- Разумеется, нет! – с искренним возмущением отрезала она. – Это же неприлично, и это пустая трата времени!
- Если не секрет, Диаспоро, - позволив себе не слишком вежливо опустить титулы, уточнила Айша. – ты чем в свободное время занимаешься? Увлеченно перечитываешь гроссбухи? Или чахнешь над златом, без конца пересчитывая монетки и камешки?
Судя по легкому недоумению на кукольном личике, леди Ди в упомянутых занятиях видела не больше чего-то неестественного, чем сама Айша в музыке и танцах. Это, наверное, и называется попыткой общения слепого с глухим!
- Как бы то ни было, я не умею петь, - чуть мягче сообщила ювелирная фея вместо ответа на вопрос. – да и в любом случае ни за что не стала бы участвовать в постановке такой безнравственной истории!
- Я, может, всю жизнь мечтал сыграть Фебюса! – с легкой обидой возразил Санни. Ди скептически приподняла выщипанную бровь.
- Этот апофеоз мужской безответственности и распущенности? Не обижайтесь, Санстар, но Вы играете эту роль всю вашу жизнь!
- Ну, нельзя же судить столь категорично! Вот, принцесса Айша совсем не против сыграть Эсмеральду, верно?
Водная фея в упор не припоминала, когда это успела высказать свое «не против», но возражать не стала. Не хотелось произвести впечатление аналогичного снобизма, да и в роли она ничего плохого действительно не усматривала.
- Это ее проблемы, - уклончиво отрезала Ди. – Санстар, ну прекращали бы вы издеваться! Какая из меня актриса?
- Но у вас обеих просто идеальное сочетание типажей, мне это сразу пришло в голову…
- Примитивная игра на контрастах: ни тот, ни другой тип внешности не особенно редок. Не говоря уже о том, что мне всегда был неприятен образ этой Флер, она – наивная дурочка, ослепленная детской влюбленностью. Уж это я точно не сумела бы сыграть.
Муза тихонько, так, что услышала только сидящая рядом Айша, не то усмехнулась, не то прочистила горло.
- И в чем же ее наивность заключается? – с вежливым интересом осведомился Санни. Диаспоро, кажется, не заметила ни смешка, ни его странного тона.
- Всех уличных девок Парижа не перевешаешь – не одна бесстыжая нищенка, так другая. Вместо того чтобы настаивать на казни Эсмеральды, Флер дэ Лис следовало бы задуматься, что в отношениях не так, если жених предпочитает искать романтических приключений в придорожных канавах. Или – если на то пошло – нужен ли ей вообще такой жених! Э… что-то не так? – слегка разволновавшись, Диаспоро даже не сразу заметила, что все сидящие за столом со странным недоумением на нее уставились, а заметив, зябко передернула плечами. На фарфоровом личике вспыхнули бледно-розовые пятна.
- Я не понимаю, - наконец-то перестав высматривать в тарелке тайны мироздания, смущенно подала голос Блум. – о чем вы вообще говорите? В мультфильме «Горбун из Нотр-Дама» не было персонажа по имени Флер, и вообще…
- Мультфильм?
Диаспоро неприязненно поджала губы.
- Я слышал, ты с Земли, - с недоумением обернулся к рыжеволосой фее Санни. – ведь книга «Собор Парижской Богоматери» была написана как раз на Земле, правда, довольно давно. Неужели такое великое произведение было забыто у себя на родине?
- Или в Алфею уже принимают, не ставя обязательным условием умение читать! – подсказала Диаспоро, резко поднимаясь из-за стола. – Простите, Санстар, мне действительно пора.
На какое-то время повисло молчание.
- Что ее так расстроило? – незаметно оглядываясь вслед джемилийской принцессе, удивился Санни. – Мы ведь просто говорили о театральной постановке.
- Угу, по-моему, ей этот сюжет, напротив, должен внушать оптимизм и веру в светлое будущее! – неприязненно добавила Муза.
- Почему?
Все обернулись к Блум, как-то одновременно замявшись. У Айши просто язык не поворачивался пересказывать огневке трагический финал «Собора», особенно теперь, поставив всю эту историю в один ассоциативный ряд с принцессой Диаспоро. Кракен бы побрал этого Санни и все его «творческие идеи»!
- Я провожу… - неопределенно кивнул через плечо не менее сконфуженный блондин. – Объясните тут пока своей подруге насчет Нотр-Дама, хорошо?
Чтоб его! Ровным счетом ничего «хорошего» принцесса Андроса тут не видела.
- Да, не обращай внимания, болтают тут всякую великосветскую чепуху. Один из приемов придворного лицемерия: когда невежливо или не к лицу говорить о чем-то прямо, можно высказаться под видом обсуждения какого-нибудь культурного явления: книги, спектакля или еще чего. И эта его идея с «Нотр-Дам» никуда не годится, лучше сказку какую-нибудь поставить…
Сомнительно, следовало ли вообще ставить что бы то ни было, если еще на стадии общих идей началась подобная чепуха!

Перешагнув порог ресторана, принцесса Диаспоро замерла, бездумно уставившись на карнизы крыш и яркие полоски неба между ними. В большинстве королевств старались, хотя бы в центре крупных городов, сохранить старую архитектуру, словно переносящую в полусказочное прошлое, но Магикс во всех значениях этого слова был вечно молодым миром, поэтому и студенческий городок, заменяющий ему столицу, был кипучим мегаполисом на гребне волны современности и, вместо живописных дворцов, поражал воображение пестрящими небоскребами.
Из-за этой ее заминки герцогу Санстару не составило особого труда ее догнать.
- Я же сказала, я тороплюсь! – не слишком вежливо буркнула принцесса. Срываться на обаятельном дурачке, который уж совершенно ни в чем не был виноват, было бы неприятно, но… хотелось бы Диаспоро действительно быть в той степени эмоционально бесчувственной, как приписывало ей общественное мнение!
- А я позволю себе Вашему Высочеству не поверить, - покачал головой юноша. На самом деле у нее действительно было еще не меньше получаса…
- Не стоило оставлять столь теплую компанию ради моего общества – когда тебе еще повезет дорваться до такого количества глупых девиц разом? Капитан Фебюс, дитя солнца…
- Прости, я, кажется, чем-то огорчил тебя. Хотя и не понимаю, чем.
- Надеюсь, это не прозвучит грубо – такова реальность – но Вы не настолько значимая личность, милый герцог, чтобы я стала огорчаться из-за Вас.
- Тогда в чем проблема?
- Проблема, - негромко повторила Диаспоро. Хотела бы она сама знать, в чем эта проблема заключается! Проигнорировав предложенную руку Санни, принцесса обхватила себя за плечи, поплотнее запахивая невесомую белую шубку, хотя в Магиксе зима выдалась достаточно теплой, чтобы обойтись и вообще без мехов. Даже снег еще ни разу не выпал. – Санстар, скажите… я чем-то отличаюсь от большинства девушек? Вы никогда не пытались ухаживать за мной, хотя, только не обижайтесь, судя по слухам…
- Не стоит. Мне эти «слухи» исключительно льстят. А Ваше Высочество.. ты просто отказалась бы со мной общаться, стоило мне хоть раз позволить себе чрезмерную фамильярность, разве нет?
- Именно так. Но не похоже, чтобы Вас это обычно останавливало.
- Не понимаю, что тебя вообще навело на подобные мысли, золотко.
- Эта несуразная девица… она глупа, взбалмошна, вульгарна, она безвкусно одевается, у нее дурные манеры, да к тому же уродина, каких поискать! Я долго думала, что это я чего-то упускаю, чего-то не могу понять, увидеть. Но чем дальше – тем очевиднее: в ней нет абсолютно никаких достоинств, какие вообще можно было бы себе представить. Пустышка!
- Довольно-таки миленькая девушка, не без определенного ze ne sais guai, я бы сказал. Не стоит быть настолько категоричной. К тому же девочка совершенно не виновата в том, что ни принц Скай, ни ты сама – никогда друг к другу особенно сильных чувств не испытывали…
- Она виновата в том, что это стало проблемой! И я не согласна с твоим определением «особых чувств» исключительно как глупых сиюминутных желаний…
- Ваше Высочество…
- Я не понимаю ее логики, ее поступков, у меня так и не получилось ее просчитать! Либо она просто виртуозная лицемерка, либо вообще не думает по определению! Очевидно, что у нее нет совершенно никаких достоинств – логично предположить, что дело в каких-то моих собственных недостатках. Можешь ты, как мужчина, в конце концов, объяснить, что со мной не так?
- Нет, не могу. Ты просто идеальная принцесса.
- Бессовестный льстец! – устало отмахнулась Диаспоро, смутившись уже своей вспышки. Он сказал «принцесса», а не «девушка» или не просто «идеал» - тоже еще мастер играть словами – но изначально глупой была попытка получить какие-то объяснения у Санстара. Для него все женщины старше тринадцати и моложе девяноста восьми – либо «прекрасны», либо «приятны и милы», либо, на совсем уж крайний случай, просто «интересны, с определенным шармом». Кажется, он даже не притворялся.
С кем она вообще пытается разговаривать серьезно? Ведь для кого-то вроде Санни только сиюминутные чувства и имеют в жизни значение. Но он был настолько далеко от ее собственного мировоззрения, что даже не вызывал противоречий – просто принадлежал совсем другой жизни. Паршиво, когда те, от кого ожидаешь вменяемости и чувства ответственности начинают вести себя так. Те, от кого что-то в собственной жизни зависит…
- Простите, что позволила себе эту сцену, герцог.
- В чувствах нет ничего постыдного.
- Но я не вправе была им потакать. Забудьте.
Не зря Мельхиор так на нее злился. Вести себя, как самая обычная девчонка, позволять собственному уязвленному самолюбию испортить отношения между государствами – все это было не допустимо. И это мешало ей мыслить трезво, мешало правильно оценить ситуацию, а нет ничего хуже явного или неявного, но врага, чем тот, которого нельзя понять и просчитать. Но совершенно невыносимо бесконечно напоминать себе об этом, когда другие, даже те, кто ничуть не более вправе потакать своим эмоциям, поступают именно так. По веленью сердца, как говорят поэты.
И она уж точно не раскаивалась в том, что пошла на сделку с демоном, что бы не орал ее венценосный братец. Он наверняка бы был куда менее возмущен, если бы затея не провалилась – так к чему изображать морализм сейчас? Можно сколько угодно болтать о правах личности, но Скай нуждался в ограничении личной свободы, нуждался, как все безумцы, свободу которых стоит уже потому ограничивать, чтобы они не могли навредить ни другим, ни себе. А то, что Скай не вполне вменяем, она начала понимать еще пару лет назад, во время войны с ведьмами. Единственный наследник престола не в праве был рисковать своей жизнью так бестолково – преимущество от всего лишь еще одного солдата в бою, сколь бы умелым воином он ни был, даже отчасти не стоило рисков. Каролина считала, что сыном движет обычное мальчишеское желание покрасоваться… но для юноши вполне уже взрослого это не оправдание!
«Для его же блага» - стискивая ладонью воротник шубы, мысленно повторила Диаспоро.
- Я могу хоть что-нибудь сделать, чтобы заставить тебя улыбнуться? – заглядывая ей в лицо, поинтересовался Санстар. – Да-да, помню, я не из тех людей, от которых что-то в этом мире зависит… но я не привык, чтобы девушки уходили в столь мрачном настроении. Может, хотя бы согласишься взглянуть на скульптуру, которую я сделал для тебя?
- Думаю, немного времени у меня есть, - решив не огорчать юношу, который из кожи вон лез, чтобы всем-всем вокруг непременно нравиться, согласилась принцесса. Изготовление мраморного портрета должно было стоить ему времени и сил, сколько бы Санни не уверял, что воспроизводить прекрасные девичьи черты ему исключительно в удовольствие – а чужой труд следовало уважать. Не столь уж трудно сделать вид, будто какое-то мраморное изваяние сейчас способно заставить ее смотреть на жизнь оптимистичнее…
«Неужели он таскает свои незаконченные скульптуры с собой, путешествуя по разным королевствам?» - поразилась Диаспоро, проходя в гостиную снятых герцогом апартаментов, в живописном беспорядке заставленную статуями – от невыразительных набросков до почти завершенных творений. Транспортировка хрупких скульптур не то, чтобы представляла проблему – но все же должна была обернуться изрядными расходами. В едином порыве вылепленные из глины и гипса неопределенные эскизы: рук, черт лица, миниатюрных очертаний всей фигуры целиком – вообще валялись едва ли не под ногами. Некоторые из статуй были накрыты яркими холстами размером со скатерть. Холсты, да и гостиничная мебель кое-где уже были залапаны подсохшей глиной и припудрены каменной крошкой.
- Так-так-так, - оглядываясь в собственном, пусть и временном, жилье с видом человека, впервые здесь оказавшегося, растерянно пробормотал Санстар. – посмотрим, что у нас тут…
Для портрета Диаспоро он выбрал светло-бежевый мрамор с легким оттенком чайной желтизны. Даже она сама не сумела бы предложить ничего лучше – такое умение чувствовать «душу» камня даже среди народа королевства Джемелл встречалось не повсеместно. А еще соляриец обладал поразительным талантом воплощать неуловимую искру живости даже в неподвижных монументах. Окинув собственное изображение взглядом, леди Ди повертела головой, рассматривая другие его работы. В основном, стоило ли сомневаться, портреты разнообразных девушек, самых разных типажей, но преимущественно хорошеньких или просто ставших таковыми в его искренне восхищенном воплощении. Не то, чтобы все модели были такими уж красавицами… но совершенство исполнения заставляло скульптуры казаться по-настоящему живыми, словно лишь на мгновение замершими: одна с озорным кокетством поправляла слегка растрепавшиеся локоны, другая, другая, привстав на цыпочки, изящно изогнулась, закинув руки за голову, словно устала от долгого позирования и потягивалась, чтобы размять уставшие мышцы, третья стояла на коленях, с любопытством разглядывая что-то в своих ладонях… Не мог же он заставлять их позировать в таких причудливых позах?
Ее собственный портрет, к которому девушка в результате вернулась взглядом, выглядел… гораздо в большей степени, как именно портрет. Статичная поза, идеально прямая осанка, высоко поднятая голова в обрамлении безупречно уложенных локонов, сложенные руки… Санстар вложил в скульптуру ничуть не меньше вдохновения и труда, каждая черточка, локон, складка на платье была доведена до совершенства… но, наверное, в этом случае не оказалось того, что следовало воплотить.
Идеальная принцесса. И идеальный монумент – в самый раз для нее.
- О какой цене мы договорились? – через некоторое время спросила Диаспоро. Санни возмущенно замахал руками и понес какую-то ахинею про то, чтобы кто-нибудь пристрелил его в тот же день, когда он решит брать с девушек плату за подарки. Подобным образом заканчивались и все предыдущие попытки обсудить цену. – Перестаньте идиотничать, герцог. Любой труд должен быть оплачен, да и мрамор вы купили сам… как королевство Солярия еще по миру не пошло с таким деловым подходом?
У незаконнорожденного принца крови, конечно, не было права распоряжаться государственной казной, но Диаспоро сильно сомневалась, что его отец и сестра обладают хоть немного большей финансовой аккуратностью. Паранормальный климат Солярии, конечно, давал ее жителям некоторые преимущества, вроде нескольких урожаев в год – но все выгоды необычного мира легкомысленно спускались сквозь пальцы. Наверное, именно потому, что выгоды эти давались людям слишком легко.
- Если тебе не понравилась скульптура, я сделаю другую…
- Понравилась, - Диаспоро несколько мгновений подбирала слова. – образцовая работа. Лучше нельзя себе даже представить.
- Творчество – путь бесконечного совершенствования. Ну, хорошо. Тогда это подарок, и слышать не желаю ни о каких деньгах! Если ты опять заговоришь об оплате – обижусь! Я художник, а не рыночный ремесленник!
Ну как можно иметь дело с подобными людьми?
- А над чем ты сейчас работаешь? – решив отвлечь его от этой темы, полюбопытствовала Диаспоро. – Или это тайна?
- Решил вернуться к одному давнему замыслу, - охотно поддержал поворот разговора Санстар и, неопределенно крутанувшись на месте, подошел к одной из накрытых полотнами скульптур. – просто беда с этими абстрактными образами и аллегориями, никогда не получается их конкретизировать, пока своими глазами не увижу подходящий типаж… но, знаешь, кажется я нашел для нее просто идеальное личико, буквально на днях! Правда, пока еще даже не начал…
С гордым видом юноша жестом фокусника сдернул материю со статуи. Лица у нее пока действительно не было, только прямые волосы развевались на воображаемом ветру, словно шлейф, несуществующий ветер подхватил и ее одежды – что-то вроде широкого хитона – спереди обрисовав немного тонковатую хрупкую фигуру, а позади - превратившись в призрачные крылья. Обнаженные до локтей тонкие руки так же были раскинуты, подобно крыльям…
- Ты ведь слышала легенду о том, что на Солярии нет зимы, и не бывает плохой погоды потому, что именно там была побеждена старшая из Древних Ведьм. Очень красивая сказка… Я с самого детства мечтал когда-нибудь ее воплотить, но никак не мог увидеть этот образ целиком. Разве она не прекрасна? Эта царственная холодность, покой и созерцание, величие чистоты и гибельности! – золотистые глаза Санстара сияли, Диаспоро даже показалось, что изваянная из чистейшего хрусталя скульптура древней ведьмы заискрилась в этом потоке восхищения.
Сама принцесса не видела в трех жутких призраках ровным счетом ничего прекрасного, но сказать этого сейчас не решилась. К тому же скульптура действительно завораживала, даже незаконченная, лишенная лица, она казалась совершенно живой… Диаспоро живо представила себе, как ледяной призрак скользит в небе над бескрайними снежными просторами, сея вниз пляшущие на ветру снежинки… сея забытье и гибельное умиротворение…
Зябко передернувшись, девушка обхватила себя ладонями за плечи.
Привстав на цыпочки, Санстар трепетно коснулся кончиками пальцев незавершенной головы статуи. Кажется, на он уже видел внутренним взором «ее» лицо…
В очередной раз напомнив себе, что влюбленность, особенно у мужчин – тяжелое психическое заболевание, при котором взывать к рассудку и, тем более, адекватной оценке «объекта» - дело заведомо бесполезное, принцесса сокрушенно покачала головой.
- Раз уж так, - неопределенно заметила она, опасаясь говорить напрямую, дабы не вызвать у художника-«бессребреника» (которому высокомерное отношение к «презренному металлу» не мешало почему-то останавливаться в пафосном номере одного из самых шикарных отелей города!) новую вспышку оскорбленных воплей. – то я тоже сделаю Вам подарок к Зимнему Солнцевороту, надеюсь, здесь возражений не будет?
Чувствовать за собой неоплаченный долг еще неизвестно сколько времени было бы… некомфортно. А обмен приблизительно равноценными подарками – вполне себе честная сделка. Ювелирная фея щелкнула пальцами, призывая один из экспонатов своей коллекции.
- Раз уж у Вас такая тяга к ледышкам…
Бриллиант был слишком крупным, чтобы подходить для какого-нибудь украшения – смотрелся бы он там не как бриллиант, а как какая-нибудь подвеска для люстры. И к тому же с изъяном – узор мелких трещинок в глубине ярко вспыхивал, поймав любой лучик света, что смотрелось красиво, но стоимость камня изрядно принижало – в общем, его давно бы следовало распилить на несколько камушков помельче и найти хоть какое-нибудь применение… да только все руки не доходили. Да и жалко было уничтожать такую красивую безделушку: дефектный алмаз напоминал звездочку, скованную льдом, словно какое-то насекомое – янтарем.
- На корону Вашей ледяной королеве.
- Не то, чтобы я в этом разбирался, но этот камешек стоит больше, чем все мои скульптуры… если не все герцогское имение Бео!
- А Вы сам сказали, что лепить ценники на подарки – неприлично и некрасиво, - парировала Ди. – да и не стала бы я швыряться чем-нибудь действительно очень дорогим, герцог, Вы же меня знаете.
Поколебавшись, Санстар бережно принял камень из ее руки. Бриллианты довольно долго оставались холодными, это даже было одним из способов отличать их от моментально нагревающихся в человеческой ладони стекляшек – но этот не нагревался вообще, сжимай его в кулаке хоть часами. Возможно, из-за своих размеров.
- Ваше Высочество, Вы просто ангел! – воскликнул Санстар, смирившись с внезапно рухнувшим на его блондинистую голову счастьем. Хотя львиная доля восхищения адресовалась не ей лично, а окаменевшей льдинке, Диаспоро улыбнулась. «Ледяная звезда» почти ничего не стоила – ну, конечно, с учетом средней нормы алмаза подобных размеров «почти ничего» - а радости почему-то принесла словно, как минимум, половина всех джимелийских сокровищ! Сразу видно, Санни ничего в бриллиантах не смыслит…
В последний момент вспомнив, о едва не пропущенной деловой встрече, принцесса поспешно распрощалась. Если брату доложат о том, что она себе позволяет – в родное королевство проще будет вообще не возвращаться!
Выходя, Диаспоро в последний раз обернулась и скользнула взглядом по расставленным в комнате скульптурам. Что же все-таки вдыхало жизнь во все изображения… кроме ее собственного? Уж в древней ведьме зимы уж точно не могло быть больше пресловутых «души» и «чувства» - но та все равно казалась… настоящей. Жутковатой, но настоящей, а не равнодушным изваянием.
Или это и был ответ Санстара на ее недавний отдающий истеричностью вопрос?

А что там впереди, угадай, поди.
Пляска снежная.
Только слез серебро, только вера в добро
Неизбежная.
А злодейка-Метель все стелила постель,
Предлагала вздремнуть.
Но кто вошел к ней в дом, кто забылся сном,
Тех уж не вернуть.
(Денис Полковников aka Дэн Назгул)

За плотно закрытыми ставнями пела метель, пела и кружилась в небе, метя ледяной порошей, словно длинным шелковым подолом. Когда снегопад закончиться, мир погрузиться в странную тишину, но пока сам снег с тихим шелестом танцевал под напевы ветра. Где-то в лесу этой странной музыке вторили голоса волков.
Яр называл зимний солнцеворот днем ее рождения, хотя и честно признавался, что не знает, когда на самом деле девочка родилась. И о том, что ее родители погибли когда-то в зимнем лесу, рассказал, и о сгоревшей деревне… Он был честным, ее спаситель и наставник, и с девочкой, и с жителями этой, другой деревни, в которую почти десять лет назад вошел, неся на руках свою маленькую воспитанницу, их нового дома. Но о себе самом говорил с неохотой. Настоящего имени своего девочка тогда не помнила, поэтому Яр стал называть ее Авророй. В честь первого рассвета в году, он так говорил.
А девочка ненавидела зиму. Всей душой ненавидела – не только потому, что это было ужасное время, уносящее множество жизней, но и из-за того, как зиму любил сам Яр. Его завораживало пение метели. Когда все жители деревни сидели дома, заперев все двери на засов, забив все щели ставней старым тряпьем, сухим мхом и соломой, и только подбрасывали хвороста в огонь, чтобы пламя не гасло до самого рассвета, Яр готов был всю ночь простоять на крыльце, бездумно глядя в снежную мглу и подставляя лицо пощечинам ледяного ветра и колкой ледяной крошки – Авроре подолгу не удавалось уговорить его вернуться в дом, порой девочка начинала плакать от отчаяния – и только это отчасти выдергивало мужчину из пугающего забытья.
Много было сказок о том, что зима забирает у людей, осмелившихся встретить ночь не у очага, а в заснеженном лесу, души – но обычно такие люди всего лишь умирали. Сгорали в бреду всего за день или два или, наоборот, продолжали замерзать, даже вернувшись в тепло, словно холод пустил в них корни и не желал отпускать – пока даже в самой жарко натопленной комнате не превращались в стылое изваяние, словно бы несколько дней уже мертвыми пролежали на морозе. Когда-то Яр и Аврора пережили ночь в зимнем лесу. Пережили, избежав и отсроченного ледяного проклятья и обычной болезни – но, кажется, какую-то неизвестную цену зиме мужчина все-таки заплатил. С содроганием сердца девочка слушала другие сказки – о тех, кто сумел выжить после ледяного проклятья. Никто в их деревушке не сталкивался с подобным лично, но истории шепотом передавались из уст в уста, особенно когда девочки-подростки и молодые девушки собирались длинными вечерами, чтобы веселее было рукодельничать в свете лучин и недорогих свечей из жира, и болтали обо всем на свете от понравившихся мальчишек и своих трениях с родителями до таинственных древних легенд. Говорили, что люди, пережившие встречу с зимой в ее царстве, теряют в себе все человеческое, не могут больше любить, никого не способны жалеть, ничему не умеют радоваться. И, рано или поздно, бегут от других людей обратно в зимний лес, где не то погибают, не то превращаются в огромных белых волков – свиту зимней хозяйки – чтобы служить ей целую вечность. Такие рассказы пугали Аврору больше всего, но раз за разом она убеждалась в призрачности своих страхов. Разве был в деревне хоть один человек добрее ее наставника? Когда-то чужаку совсем не обрадовались в деревне, но мужчина оказался талантливым лекарем, смелым охотником, да и просто прекрасным человеком, готовым в любой момент придти на помощь кому угодно – со временем местные жители полюбили его. Аврора просто не представляла человека, который мог бы не полюбить…
И – в этом девочка убеждалась каждый раз, увидев теплую улыбку Яра или его взгляд, даже посреди зимы хранящий золото летнего солнца – в душе его не было мертвого холода. Просто не могло быть. Слишком сам Яр походил на солнце, решившее почему-то пожить среди людей.
Порой он совершал настоящие чудеса. Неохотно, только в самых крайних случаях, как он часто говорил, чтобы люди не начали только и ждать чуда вместо того, чтобы рассчитывать на самих себя и добиваться чего-то. Он бы и вовсе не прибегал к этим своим необычным способностям, но люди - кто слезными мольбами, кто молчаливым страданием - каждый раз уговаривали. Уговаривали исцелить, защитить, помочь… И он помогал, хотя и все равно пытался не прибегать к волшебству, пока можно было без этого обойтись.
- Магия в окружающем мире, во всем вокруг! - терпеливо повторял Яр каждый раз, когда непоседливая ученица принималась жаловаться, что не хочет зубрить неприятное искусство лекарки или еще чему-то учиться, а в место этого требовала лучше научить ее заставлять все делаться самому, по взмаху руки и слову, как умел он сам. – Волшебство не принадлежит мне, я всего лишь заимствую его… если это необходимо. Чтобы помогать человеческому труду, а не чтобы заменять его!
Аврора не вполне понимала. Ей это казалось странностью вроде того, чтобы держать в стойле прекрасного коня, но ходить при этом исключительно пешком! Но спорить, глядя в теплые золотые глаза, не получалось, и девочка собирала в кулак всю свою прилежность и усидчивость. Редко ее хватало надолго, но Аврора искренне старалась. Она научится помогать людям, непременно будет, как и Яр, нести им свет… может, когда-нибудь наставник решит, что она способна научиться у него и большему?
- С днем рождения, солнышко.
Наверное, Яр сам придумал эту милую традицию – поздравлять детей с днем рождения и дарить подарки. До его прихода жители деревни и не слышали ни о чем таком. Утром, как вошло в обычай, она пригласит подружек, чтобы угостить их праздничным пирогом… но наставник почему-то предпочитал поздравлять ее заранее, накануне. И дарил не всякую чепуху, которой обменивались девочки, а по-настоящему удивительные и прекрасные вещи.
Восхищенно, хоть и с примесью легкого непонимания, Аврора приняла из его рук длинный посох из золотистого гладко отшлифованного ясеня, увенчанный металлическим кругом, похожим на тележное колесо, только в центре, там, где сходились «спицы» вместо дыры для оси красовался крупный медового цвета янтарь в форме гладкого кабошона.
- Ты говорила, что хочешь научиться волшебству… думаю, ты уже достаточно взрослая, чтобы начать наши уроки. Первое время этот жезл будет тебе помогать.
Девочка зажмурилась, не в силах поверить своему счастью. Она будет творить чудеса, совсем как Яр! Ее будут так же любить, будут обращаться к ним за помощью, а потом рассыпаться в благодарностях и дарить вкусности, красивую одежду, разные интересные и забавные штучки… Наставник никогда не брал платы за свою помощь, но подарки и благодарности, не желая обижать людей, иногда принимал. Издалека люди будут приходить за помощью… а может, они сами вдвоем пустятся в путешествие, чтобы по всему миру узнали о их великой силе. Потом они вернуться, выстроят вместо избы прекрасный терем из резного светлого дерева… интересно, магия и это может? Даже если и нет, люди в благодарность непременно помогут им! И даже длинными зимними ночами вместо чадящих лучин и брызгающихся жиром свечей комнаты будет освещать волшебство – их собственный кусочек солнца. И соседи будут собираться у них, сидеть за общим столом, есть пироги и бруснику с медом, будут устраивать танцы, потому что в солнечном тереме круглый год будет тепло и безопасно, а Аврора и Яр будут рады всем гостям…
- Но не забывай о том, что я говорил, волшебство не должно…
Договорить помешал яростный стук в дверь. Уже стемнело, а зимой, когда оголодавшие волки почти без страха приходили к человеческому жилью, большинство жителей деревни ни за что не покинули бы дом после наступления сумерек. Если только не случилось чего-то совсем уж… выходящего за рамки.
- Пожалуйста, помогите! – соседка Сурья – жена одного из местных охотников, прямо с порога бухнулась на колени, обхватив ноги Яра и судорожно к нему прижавшись. Сурья была милой приветливой, частенько угощала соседскую детвору пряниками и сладкими пирогами – Аврора хорошо относилась к ней… но сейчас причитающая женщина, прервавшая ее разговор с Яром, вызвала глухое раздражение. Поймав себя на этом чувстве девочка смутилась – ведь она прекрасно понимала, что без серьезной причины женщина не пришла бы.
Охотники были единственными, кто порой рисковал ночевать не у домашнего очага. Правда, в лесу у них были выстроенные за теплое время года времянки, где тоже можно было скоротать ночь под крышей и у огня, но эта защита была куда более хрупкой, и иногда зима все же добиралась до смельчаков.
Так случилось и с мужем тетушки Сурьи. Это Аврора поняла еще раньше, чем, вслед за не тратящим время на расспросы Яром, прихватив мешок с лекарскими принадлежностями, вошла в соседнюю избу – вошла, чтобы увидеть, но не сразу даже узнать соседа. Не различить знакомое с детства лицо в этом: с заиндевевшими бровями и превратившимися в сосульки волосами, с неподвижными, словно бы уже не живыми, глазами, на ресницах которых не таяли снежинки. В избе было жарко натоплено, но холод, сковавший охотника, не собирался его отпускать.
Таким не помогало уже и волшебство. Бесполезно было лечить тело, если душа навеки осталась в краю метели и снегов – даже Яр не был всемогущим.
Это знала Аврора, хоть и не могла принять всем сердцем. Знала и тетка Сурья, но гнала от себя это знание, убившее бы последнюю надежду. Поэтому и продолжала причитать, умолять, говорить о своих детях, о том, что не вытянет их одна, продолжала плакать…
Девочка понимала, что это не притворство, но сквозь сочувствие все выше поднималась волна раздражения. На прекрасном лице Яра, каждое слово, каждая слезинка отзывалась почти физической болью, он же хотел помочь, всей душой хотел, а уговоры только увеличивали горечь бессилия. Неужели эта глупая женщина не понимала, что он никогда бы не отказал в помощи, если бы мог что-то изменить? Неужели сотрясает воздух своими рыданиями нарочно, чтобы уязвить побольнее?! Авроре захотелось как следует встряхнуть Сурью за плечи, надавать ей пощечин, закричать на нее, как-нибудь заткнуть!
- Я попытаюсь, - пытаясь выгнать из своего голоса отчаяние и сожаление, пообещал Яр. – сделаю все, что могу…
Женщина ненадолго притихла, сменим завывания приглушенными всхлипами. К удивлению ученицы, лекарь отложил в сторону сумку с инструментами и травами, с пустыми руками встав у изголовья холодеющего охотника, и положив ладонь на лоб пациента, замер. А потом…
Теплое золотое сияние, не уступающее полуденному солнцу во время летних покосов, разлилось по избе, озарив деревянные стены, домашнюю утварь, пухшее от слез лицо тетки Сурьи и неподвижное иссиня-бледное – ее мужа. Когда глаза Авроры привыкли к поначалу ослепляющей яркости, девочка различила, что за спиной Яра лучи складываются в огромные призрачно-золотые крылья, и ахнула от восхищения. Залюбовавшись солнечным ангелом, она даже не сразу заметила, как покрывающая охотника ледяная корка истончилась, как дрогнули веки, осыпая капельки талых слез, как дрогнули пальцы на закоченевшей руке…
- Опять пытаешься вырвать буквально из рук мою добычу, Ярис?
Резкий насмешливый голос заставил девочку, только что в эйфории нежащуюся в волшебных лучах, съежиться от ужаса. Дверь и все ставни распахнулись в резком порыве ветра, разом выдув из дома весь жар, огонь в печи, словно тоже испугавшись, уменьшился до едва различимого мерцания на углях.
- Но это было бы под силу разве что самому Дракону. Ты просто продлишь его страдания.
Женщина, перешагнувшая порог, была не моложе тетки Сурьи – струящиеся поверх пушистого белого меха роскошной шубы блестящие черные волосы были, словно инеем, припорошены сединой – но поражала какой-то нечеловеческой, колючей, жуткой красотой. Глаза от этого зрелища слепли и слезились, как от искрящегося снега в морозные солнечные дни.
- Давно мы не виделись, Зимушка, - оборачиваясь, поздоровался Ярис с улыбкой, которой, не смотря на свою обычную приветливость, не дарил еще на памяти Авроры никому. И которой уж точно не заслуживала эта… это существо!
- Отнюдь. Я довольно часто за тобой наблюдала, - равнодушно ответила хозяйка зимы. Ну почему она не оказалась той отвратительной всклокоченной старухой-людоедкой, как описывали детские сказки?! Ведь это было бы честно – злое и отвратительное существо и выглядеть должно отвратительно!
- А я мог только мечтать о том, чтобы встретиться снова, - понизив голос, признался ангел. Ведьма промолчала. – Зимерзла, если я попрошу тебя отпустить этого человека…
- Стоило исполнить хотя бы одну просьбу, как ты начал наглеть, ангел. Ты сам – иллюстрация того, как, не смея отказать, сажаешь на свою шею всех жалких людишек, которые выразят такое желание. Но ты не можешь помочь всем. Если этот мужчина останется жить, кто-нибудь вместо него расплатиться со мной своей смертью. Мне безразлично, кто именно. Как вместо нее, - тонкая рука, вынырнув из широкого пушистого рукава шубы, указала на Аврору. – когда-то умер кое-кто другой. Но ты не виделся с ним лично, надеюсь, это тебя утешает. Да, я могу отпустить жизнь этого человека, но в оплату возьму чью-нибудь еще. Это твоя справедливость? Один человек более достоин жить, чем другой?
- Я могу предложить тебе другую оплату.
- Ты? – сквозь равнодушие ведьмы на миг проступило любопытство. – Предложить что-то более ценное, чем человеческая жизнь? Разве ты сам не говорил, будто она и вовсе бесценна?
- В бессмертии больше силы, которую ты черпаешь из смертей. Тебе больше не нужно будет собирать эту жатву каждую зиму… ты согласна отпустить людей, которые еще остались живы?
Зимерзла помолчала, с явным интересом обдумывая услышанное.
- Нет никакой гарантии, что этот человек, освободившись от моего проклятия, не умрет от воспаления легких или гангрены после переохлаждения. Без твоих крыльев ты даже не сможешь больше исцелять их. По-твоему, это будет разумная сделка?
- Волшебство всего лишь помогает, не заменяет. Есть много способов лечить болезни, хотя, может, и менее эффективных.
- Ну что же, - неопределенно поведя плечами ведьма сделала еще шаг и, заставив Аврору задохнуться от бешенства, притянула Яра за воротник, прижавшись к его губам в поцелуе. Вторая ее рука с тонкими пальцами и острыми серебристыми когтями вместо ногтей, легла на его спину, прямо меду прекрасных призрачных крыльев.
Крыльев, начавших тускнеть и съеживаться, покрываясь утолщающейся ледяной коркой. Пораженная, девочка даже не могла заставить себя закричать, броситься вперед, найти в себе силы оттолкнуть Яра от колдуньи… но странное, явно неестественное оцепенение охватило ее, позволяя лишь смотреть. Смотреть, как наставник, словно бы и не чувствуя боли от потери крыльев, поглаживает белый мех снежной шубки, пропускает сквозь пальцы скользкие жестковатые пряди черных с проседью волос, как прижимает к себе невесомую фигуру Зимерзлы… благодарение судьбе хоть за то, что Аврора не могла видеть его лица. Она была уверена, что не выдержала бы…
Поймав в ладонь прозрачный, как льдинка, камень, в глубине которого еще тлела искорка золотого сияния – все, что осталось от прекрасных крыльев – ведьма сама оттолкнула Яра.
- Пожалуйста, не уходи, - хрипло прошептал он, неловко пытаясь удержать Зимерзлу за тонкие руки. – еще хотя бы ненадолго!
- Без крыльев ты смертен, - буднично напомнила та. – и каждое мое прикосновение теперь укорачивает твою жизнь.
- Все равно! – мужчина шагнул к ведьме, явно желая снова заключить ее в объятья, но Аврора, наконец, сбросив оцепенение, подбежала к нему, обхватив за пояс, словно бы ее сил хватило бы для того, чтобы удержать.
- Нет, не все равно! – уткнувшись лицом в спину Яра, девочка в отчаянии прижалась к нему, комкая в ладонях рубашку. – Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… оставь ее, не уходи!
Она не видела сейчас хозяйку зимы, но чувствовала, как та в этот момент презрительно усмехается. А когда наставник, бормоча что-то успокаивающее, бережно высвободился из судорожных объятий, ведьмы в избе уже не было, и только стылый ветер из распахнувшихся ставен напоминал о ее визите.
- Как ты мог? Ты так просто оставил бы нас? – глотая слезы, не то в злобе, не то в отчаянии трясла головой девочка. – Как ты мог ей поверить? Неужели ты действительно думаешь, что она оставит людей в покое теперь, когда стала гораздо сильнее, когда ты больше уже не можешь нас защитить? Зачем ей держать слово?! И кто позаботиться о нас, когда твоих крыльев больше нет?
- Как насчет тебя самой? – поймав ее заплаканное лицо в ладони, Яр заставил Аврору посмотреть ему в глаза. Сейчас наставник казался практически прежним, таким, как она всю жизнь его знала. – Я же обещал, что научу тебя обращаться с магией, которой наполнен мир. Однажды волшебство, спящее до поры в твоем сердце, станет твоими собственными крыльями.

ГЛАВА 2. ИМПЫ
Жизнь, если разобраться, состоит из мелких
радостей и таких же мелких гадостей.
Дмитрий Емец

За зеленоватыми стеклами царствовала зима и порхали снежинки, но растениям в оранжерее было трудно об этом догадаться. Растения вообще давно запутались, какое там за окном время года, поэтому цвели, плодоносили и сбрасывали золотистую листву едва ли не одновременно. Однако по ярко освещенной теплице повеяло прохладой, когда одна снежинка - правда, побольше других размером - каким-то образом прошла сквозь стекло и закружилась над пышными зарослями.
- Ах, какая красота! - воскликнуло похожее на маленькую девочку существо - если бы только существовали девочки сантиметров пятнадцати ростом, выглядящие при этом лет на восемь - с длинными серебристо-белыми волосами, придающими сходство со снежинкой или пухом чертополоха, и морозно-голубого, как ясное небо в январе, цвета кожей. - Просто потрясающе!
- По-моему, ты говорила, будто нам стоит поторопиться! - недовольно пробурчала еще одна такая же крошка: поплотнее "снежинки" с зеленой кожей, смешно торчащими рыжими косичками и зеленовато-черными птичьими крылышками за спиной.
- Отстань! Грозель, ты грубое примитивное существо...
- Не способное оценить что-либо по-настоящему прекрасное! - насмешливо подхватила Грозетта, далеко не в первый раз слышащая что-то подобное.
- Мир должен быть красивым - иначе зачем ему вообще быть?! Ладно. Я только возьму себе один цветок, и полетим дальше.
- Так бери!
- Я еще не решила, какой именно.
- Так!..
- Девочки, только не шумите, пожалуйста, - томно простонала, вклиниваясь между двумя первыми, еще одна появившаяся. Вернее, появились в оранжерее еще две малютки, довольно похожие между собой: обе глянцево-черные, с красными волосами, в красных платьях и с кожистыми нетопырьими крылышками. Только попросившая вести себя потише была такой же хрупкой, как "снежинка", и куда больше напоминала летучую мышь из-за своих больших, словно у лисички фенька, ушей, а вторая - плотненькая, как и Грозель, была похожа на нестрашного мультяшного чертика с маленькими рожками на лбу, подчеркнутыми гладко прилизанными назад волосами.
- Снежана всегда всеми командует, разве это честно? - плеснула масла в огонь последняя. - Если призвавшая ее ведьма верховодит в своей компании, разве это дает ей самой право указывать, что кому делать?!
- Вот и я говорю - нет! - подхватила Грозетта. - У хозяек своя иерархия, нас она не касается!
- Прошу тебя, перестань! - прижала малюсенькие кулачки к груди, воскликнула "мышка".
Снежана, откровенно игнорируя всех троих, рассматривала цветы, кружась над ними. У нее единственной не было крыльев, поэтому Снежана не летала в общепринятом смысле этого слова, а словно бы танцевала по воздуху балет, используя в качестве опоры легчайшие дуновения ветерка.
- Дядя Буридан, пните своего ослика!
Наконец, выбор пал на маленькую белую розу, довольно простую по сравнению с яркими пышными орхидеями и вычурно-алыми товарками, но Снежана всегда считала, что совершенство заключается в отсутствии всего лишнего.
- Алая смотрелась бы эффектнее, - заметила "мышка".
- Мне лучше знать.
- Ну, кто бы сомневался, что ты всегда и все...
Решив не обращать на подружек внимания, Снежана взяла понравившийся цветок в ладошки и подула на него, словно хотела погасить свечу. Роза покрылась серебристой изморозью, а несколько мгновений спустя оказалась заключена в небольшой кристалл.
- И что это здесь, интересно, происходит?
- Вот те на! Черные пикси!
- Импы! – на автомате возмутились все четверо, вспорхнув от неожиданности, повернулись на голоса и увидели русоволосую девушку с простоватым приятным лицом, для которого слегка рассерженное выражение было явно непривычным. На плече девушки сидела пикси с розовыми волосами, украшенными венком.
- Что вы делаете? - сердито поинтересовалась девушка. - Зачем ты заморозила цветок?!
- Прошу простить нам наше вторжение, леди. Вы, должно быть, хозяйка этого прелестного сада? С моей стороны крайне некрасиво было не спросить вашего разрешения, но эти цветы так прекрасны, что мне захотелось оставить один из них себе. Мне в жизни своей не приходилось видеть столь красивого цветка.
- Но живой он гораздо лучше! - заметно смягчившись, но решительно отрезала девушка.
- Цветы очень быстро вянут, а теперь его красота сохраниться навсегда.
- Кто вы такие? Я впервые слышу о "черных пикси".
- Иногда нас так называют, - неохотно признала импа. - но маленькому народцу мы не родня. Мы - демоны, которых ведьмы иногда вызывают в качестве помощников и для мелких поручений. С настоящим, большим демоном вызвавший маг вынужден расплачиваться своей душой, мы же обходимся практически даром... Меня зовут Снежана, это Бетти, Грозель и Лерка.
- Одна лишняя, - едва заметно улыбнулась хозяйка оранжереи.
Грозетта не слишком вежливо ткнула в Лерку пальцем:
- Ее никто не вызывал. Увязалась за нами непонятно зачем!
- Ага! - ничуть не обиделась "чертовка" и, озорно улыбнувшись, затараторила. - Бесхозная импа ищет хозяина, первоклассный поисковик незаменимый для мелких поручений! Если вам скучно и одиноко - заведите себе меня!..
- Дня на два вас хватит, а потом вас хватит кондрашка! - усмехнувшись, закончила Снежана. - Лерку обычно используют для чего-нибудь конкретного, поскольку долго ее терпеть не способен никто.
- Профессия у меня такая - доставала! Достану что угодно и кого угодно в самые сжатые сроки!
Девушка негромко мелодично рассмеялась.
- Меня зовут Флора. Это Амур, так что извини, Лера, вакансия занята.
- Ничего страшного, ты все равно... не мой типаж, - туманно сообщила "чертовка".
- Вы простите меня за цветок, леди Флора? Очень хотелось сохранить себе что-нибудь на память о таком прекрасном саде, вы такая талантливая, я просто в восторге!
- Думаю, ты можешь приходить сюда когда захочешь, если тебе нравится оранжерея. Только не надо больше замораживать цветы!
- Так мило с вашей стороны! Так жаль, что меня никогда не вызывают в помощники такие замечательные люди, если бы моя госпожа была хоть немного на вас похожа...
- Замечательные люди вообще не вызывают демонов! - с неожиданной для такой малютки резкостью напомнила Амур. - Флора - и не твой типаж тоже, так что не старайся.
- И вообще, полетели отсюда! - добавила Грозель. Снежана с улыбкой развела руками.
- Приятно было познакомиться с вами, Флора! - и, взяв кристалл с розой, упорхнула вслед за остальными.
Флора в некотором недоумении проводила черных пикси, без труда просочившихся прямо сквозь стекло, взглядом. Малютки казались слишком миленькими и забавными, чтобы быть помощниками Трикс, да и демонов, если на то пошло, девушка представляла себе несколько иначе.
- Пойдем. Надо проверить систему отопления, что-то здесь похолодало, - зябко передернув плечами, сказала девушка пикси. Та как-то невесело улыбнулась.
- Отопление в порядке.
- Но здесь холодно...
- Это ТЕБЕ холодно, - грустно сказала Амур. - не надо было слушать комплименты этой. Пойдем, я сделаю тебе горячий шоколад, ничего страшного, озноб быстро пройдет. Мелкие демоны и правда не поглощают душу целиком - они паразитируют на том, что выплескивается через край. Ну, и расшатывают иногда слегка, чтобы побольше выплескивалось.
- Не понимаю.
- Снежана питается тщеславием и гордыней, поэтому умеет польстить, найти именно то, чем человек искренне гордиться. Как ты - своими цветами. Я думаю, Бетти использует лицемерие и лживость, Грозетта - гнев и раздражение, а Лерка - зависть. Но ты - действительно "не их типаж": завидовать никому не станешь, лицемерить - тем более, разозлить тебя практически нереально, да и гордость цветником - не слишком-то много для Снешки. Так что милые и замечательные люди среди ее хозяев действительно вряд ли встречаются: она привязывается к тем, из кого гордыня хлещет. Просто запомни на будущее, что тщеславие - остужает сердце.

В школе во время предпраздничных каникул заниматься было особенно нечем – по закону подлости, вынужденный застой пришелся именно на то время, когда особого желания возвращаться домой у Дарси не было. Даже приготовления к Карнавалу, дьявольски не вовремя, уже успели завершиться, теперь заставляя сожалеть о собственном же усердии… Девушка попыталась найти себе занятие в архиве библиотеки Торрентуволлы, сделав вид, что пытается навести там хоть какой-то порядок, но госпожа Гриффин подобной исполнительности не оценила, едва ли не взашей выпроводив ее на положенный отдых. То ли до сих пор не доверяла бывшим ученицам, то ли просто вредничала по злопамятности – как правило, для Дарси проблемы не возникала подлизаться к кому бы то ни было, но директор тоже была ментальной ведьмой, так что в попытках очаровать ее приходилось обходиться без чар вовсе. А это, с их-то «послужным списком», вряд ли будет легко…
За прошедшие два года многое в Торрентуволле изменилось. Во времена их собственного ученичества и речи не могло пойти о том, чтобы приглашать на Карнавал фей… да еще рассчитывать на то, что подобное приглашение будет принято. Кажется, директора школ всерьез заигрались во взаимовыгодное сотрудничество, Дарси уже попадались на глаза кое-какие бумаги с эскизами учебных планов «совместных уроков». Как прокомментировала это Гриффин, пусть уж лучше ученицы соседствующих школ оттачивают друг на друге магические навыки легально и под надзором преподавателей, чем устраивая стычки и поединки самовольно, нанося школам сопутствующие убытки. Кажется, Фарагонда эту идею пока не поддержала…
Возвращаться домой не хотелось по ряду причин. Во-первых, выдворенная на вынужденный отдых со своей метеостанции Шторми отчаянно маялась бездельем, вернее, невозможностью направить свою фонтанирующую дурь хоть в какое-нибудь русло, а в такие моменты находиться рядом с сестренкой было не то, чтобы небезопасно, но крайне… неспокойно. Во-вторых, благоприятной атмосферы совершенно не добавляло удвоившееся количество бестолкового зверья – собственно, шумная погоня щенка, торжественно нареченного Громом, за дурацкой уткой, в кульминации закончившаяся скандалом между Айси и Шторми и разбудила темную ведьмочку сегодня почти на час раньше, чем вставать было необходимо, а Дарси была ярко выраженной «совой», и ранний подъем ей хорошего настроения не прибавил. А уж когда выяснилось, что треклятая псина за ночь успела продегустировать не только всю обувь в коридоре, но и ножки дивана, столов и кресел, а восстановлением предстояло заниматься именно Дарси - как единственной, кто нормально владел «банальной» бытовой магией, поскольку обе сестрички считали достойными своего внимания только те магические отрасли, что давно были запрещены и засекречены, как особо опасные и непредсказуемые… Скандалистки, в этом можно было не сомневаться, сами своих животин терпеть не могли, но прикармливали и качали права исключительно назло всем остальным. Причем Дарси теперь оказывалась единственной, кто поучаствовать ответной пакостью здесь не мог, что создавало неприятный осадок, будто сестры исключительно на ней отыгрываются. Завести, что ли, тоже кого-нибудь, пооригинальнее…
Первый пришедший на ум вариант заставил со странным ознобом передернуть плечами и мысленно выругаться.
«Крысюка надо завести с мордашкой попротивнее! – тут же подкорректировала себя юная ведьма. – По крайней мере, долгих раздумий о том, как бы назвать эту заразу, не будет…»
Порой Дарси с недоумением спрашивала себя, только ли опьянение Огнем Дракона заставило ее когда-то оттолкнуть юношу. Своими руками оттолкнуть, уж это даже на сестер свалить не получалось, их ее привязанность… наверное, даже симпатия забавляла с самого начала и это не было, ни в коей мере не было проблемой. Вполне вероятно, Дарси действительно была влюблена… и испортила все гораздо, гораздо раньше. Как бы ни было поначалу забавно, что парень, сперва важничавший, постепенно начал вести себя, как доверчивый щенок, но… ей ведь всерьез казалось, что за стеной высокомерия и гордыни окажется что-то особенное, а Ривен вместо этого позволил ей же себя сломать, превратившись всего лишь в еще одного из многих. Или это тоже была ошибка? Темная ведьмочка ничего не имела против обожателей. Их чувства позволяли извлекать для себя многие выгоды, кроме того, ей просто нравилось играть с людьми. Или играть людьми… Но от Ривена она ждала… непонятно чего, но определенно большего, нежели еще одного щенячьего обожания во взгляде, которое юноше совершенно не шло. В какой-то мере он действительно оказался способен на большее – надо было обладать железной волей, чтобы так просто освободиться от ментальных чар – однако толку-то ей теперь от этого.
Такого человека определенно приятнее видеть врагом, которого можешь искренне уважать, нежели обжигаться досадой, глядя в пустеющие глаза еще одной марионетки. Третьего пути для них, похоже, не существовало…
Она была уверена, что не существовало. Иначе, наверное, попыталась бы что-нибудь изменить... А вынуждена была принять, как должное. Только почему-то опять почти с отвращением отвергнуть все приглашения на грядущий Карнавал. Разумеется, все эти глупые мальчишки ничего другого и не заслуживали, а от мыслей о собственных мотивах ведьмочка старательно отмахивалась. То, что Ривен оказался первым, в кого она сама сумела ненадолго влюбиться, вовсе не делало его исключительным или особенным. Просто… просто с ведьмами это тоже иногда случается, когда им всего-то восемнадцать. Как в детстве большинство людей переболевают ветрянкой, так и в юности – влюбленностями. Только и всего.
«Только и всего… д-демон!»
Импа спикировала откуда-то сверху, вынырнув из ярких полос неба между крышами высотных зданий, и не без изящества плюхнулась на левое плечо ведьмочке, когда Дарси уже, нарочито медленно, оттягивая момент, но подходила к дому. Определение вышло странное, но Бетти именно плюхнулась и именно не без изящества.
- Мистрис…
Импа, кстати, с самого утра сегодня отсутствовала. Не самый справедливый повод для негодования, Дарси сама не давала маленькой демонессе никаких поручений и распоряжений, а при необходимости могла бы призвать ее в любой момент, но все-таки это не повод целыми днями шататься непонятно где и заниматься непонятно чем, называя себя при этом почему-то «слугой»! Насколько становилось понятным по словам и поведению самих имп, в мире людей эта мелюзга оказалась впервые, вот и лезла из любопытства и чувства непривычной безопасности буквально во все щели – когда сама ведьма не пребывала в паршивом расположении духа, она старалась относиться к этому с пониманием… или просто не вспоминать о существовании Бетти без непосредственной необходимости.
- Ну и где тебя носило? – дернув плечом, словно в попытке сбросить «мышку», раздраженно уточнила Дарси. Импа хлопнула крылышками, чтобы удержать равновесие, едва не заехав при этом хозяйке по уху.
- Просто осматривалась, - неопределенно пискнула Бетти.
Толку от демонов-слуг оказалось немного. Шпионы из имп были, кажется, и неплохие – только поэтому, с расчетом на какую-нибудь пользу в будущем, ведьмы и не стали отправлять их следующим же ритуалом обратно – но никакой практической пользы приносить решительно не желали. Магической, да и вообще силы у имп было… ну, разве что чуть-чуть больше, нежели у пикси, да и заключалась их «магия» точно так же в воздействии на определенные эмоции людей. Дарси еще досталась относительно тихая и безвредная: если Бетти не было на виду, следовало предполагать, что она либо где-нибудь спит, либо спряталась и подслушивает. Возможно даже, что и какие-нибудь небесполезные сведения, хотя особенную тягу ушастая импа испытывала к разного рода сплетням. Вполне терпимая слабость, если помнить, например, о Грозетте, при минимальном владении магией, ухитряющейся провоцировать вокруг себя грандиозные разгромы. Если люди начинали вдруг спотыкаться на ровном месте, все ронять и портить, а потом, доведенные до нужной кондиции нервозности, бросались друг на друга просто за резкое слово или косой взгляд – можно было не сомневаться, что где-то поблизости зеленая малютка со счастливым хихиканьем потирает ладошки. Больше подобных спектаклей Грозетта любила только когда за ней самой гонялись, швыряя заклинаниями и тяжелыми предметами, какие под руку подвернуться… В общем говоря, со Шторми, которую для этого даже предварительно доводить было не нужно, у зеленой импы сложилось полное взаимопонимание, а вот окружающим находиться рядом с их дуэтом было гораздо менее весело. Хотя хуже всех была Лерка – вот уж поистине гадкая особа! Впрочем, Лерка-то в их доме надолго и не задержалась, пойманная за хвост и торжественно выдворенная через мусоропровод после того, как неосторожно поведала Айси свои измышления о том, что ведьм в Магиксе не только давно ни во что не ставят в вопросе престижности магического направления, так еще и ученицы младших курсов Торрентуволлы уже и непонятно, чем вообще от фей отличаются. Непонятно, чего она вообще пыталась подобным добиться, вроде бы демонам, неважно, какого масштаба, положено так или иначе искушать, а эта бесовка вызывала только одно желание – избавиться от нее поскорее!
- Никакой от вас пользы, только и знаете, что под ногами путаться! – недовольно скосив глаза на устраивающуюся поудобнее Бетти, честно проинформировала темная ведьмочка. Сегодня утром, когда имп хотя бы можно было бы припрячь по хозяйству, их под рукой и не оказалось… Хотя сомнительно, чтобы их помощь сыграла бы серьезную роль.
- Вы знаете, что они поссорились, мистрис?
- Кто – они? – Дарси, не ожидавшая от демоненка смены темы, озадаченно моргнула.
- Фея гармонии и этот ее приятель.
- И с какой стати это, по-твоему, должно меня интересовать? Очередные сплетни. Не говоря уже о том, что эти двое постоянно собачатся, манера взаимоотношений у них такая, это даже ссорами не назвать!
- Для человека, которого ну совершенно это не интересует, вы поразительно осведомлены в нюансах, мистрис! – с какой-то довольно противной елейностью сообщила импа. П-ф! Как будто тут хоть для кого-нибудь секрет… Интересно, каких глупостей Бетти успела наслушаться о самой хозяйке. Если на сей раз мелкие демоны чего-то вынюхивали именно в Алфее… от волшебной публики чего угодно можно ожидать! Дарси задумалась, не задать ли импе легкую трепку за хамство и пересказывание всякой чепухи, но та деловито продолжила уже нормальным тоном. – Но на сей раз все иначе. Эта фея не умеет обманывать, потому время от времени и идет вразрез с обычной вежливостью, обычной вспышке эмоций я и значения бы не придала.
- Даже если и так, мне-то какой прок от этой информации? В отличие от тебя, я не нахожу ничего интересного в том, чтобы греть уши над бесполезными «секретами», которые и секретами-то можно назвать с натяжкой.
Скрестив на груди руки, ведьма спрятала ладони в рукава, словно в муфту. Зимы на Магиксе были слишком мягкими и малоснежными даже для того, чтобы озябли кончики пальцев… хотя проживание бок о бок с Айси и сводило эту климатическую деталь на «нет» - но жест еще в детстве успел войти в привычку, когда Дарси чувствовала себя неуютно. Импа какое-то время молчала. Что же, по крайней мере, она не собиралась вываливать на хозяйку все сплетни и слухи, которыми Алфея наверняка беспрерывно гудела, как уродливый розовый улей-переросток. С другой стороны, это действительно позволило бы счесть новость… просто одной из многих. Не мерещилось бы какое-то дополнительное значение, и не пришлось бы ломать голову, гадая, каких глупостей демонесса в школе фей могла наслушаться.
Но ведь не было и никакого повода для сплетен. Насчет Ривена… то есть, насчет них – с Музой он спутался почти год спустя после своего невольного предательства, вряд ли феи, с их-то мышлением бабочек-однодневок, как-то увязали Дарси с этой историей. А с тех пор и еще год прошел…
Разве что ее выходка осенью породила… неверное истолкование. Шторми, психопатка чертова, вечно сначала делала, а только потом задумывалась, что и чем это в итоге может обернуться – а с реальным убийством на счету от из застенок Светлого Камня уже выход только один - на тот свет - будет! Возможно, всем троим и не пришлось бы отвечать – хотя и это было вероятно – но оказаться отрезанной от одной из сестер, сколь бы невыносимыми они обе не были, Дарси совсем не хотела. Слишком уж привыкли ведьмы дополнять друг друга – тут не нужно никаких теплых чувств, чтобы держаться вместе!
А уж каких бы то ни было чувств к камикадзе Специалисту, подставившемуся под шаровую молнию ее неуравновешенной сестрички – и подавно! Дарси в тот момент любого из них попыталась бы спасти… наверное, и даже кого-нибудь из фей… возможно. Не исключено, по крайней мере. А если мелодраматичность момента немного поскребла самому Ривену по нервам – так только забавнее. Хотя, если феям пришло в голову трепать ее имя всуе, для них все это не оправдание, но счет к феям длинный, выдержит и еще пару пунктов. А свое недоброе имя ведьмы быстро восстановили попыткой запереть фей в зазеркалье – после этого о мнимом благородстве уж точно никто не должен был вспомнить.
- Почему Вы не попытаетесь поговорить с ним, мистрис?
- Что? – снова дернув плечом, уже целенаправленно стряхивая импу, Дарси резко повернулась, встретившись взглядом с вишневыми глазищами Бетти.
Не попытается… наверное, потому что ни разу не пыталась придумать, что вообще можно было сказать. И зачем. – О чем поговорить?
Демонесса развела тонкими черными лапками. Коготки она кокетливо подкрашивала кроваво-красным лаком.
- И что это за странная для импы лицемерия страсть к чужим откровенным разговорам? – насмешливо добавила ведьма, решив, что глупо будет воспринимать весь этот разговор всерьез.
- Нигде больше не найти столько лицемерия сразу, чем в людях, решившихся говорить откровенно – возможно, мистрис, дело именно в этом.
Бред какой-то. Оксюморон или просто какой-то непонятный каламбур, не важно.
Если бы Дарси было, что сказать, она бы и так молчать не стала. Или было, зачем сказать - что бы то ни было.
Импы утверждали, что человеческие души для демонов имеют вкус. Не то, чтобы индивидуальный и неповторимый у каждого… но сами мелкие демоны якобы лучше самих людей по этому вкусу определяли, что на душе творится. Ерунда, конечно. Выплеснувшиеся, как при кипении, через край излишки – не сама душа. Самого гуманного человека при должном подходе можно разозлить. Самый честный при определенных обстоятельствах начнет кривить душей. Надолго этого не хватит, но ведь будет… соответствующий «вкус» у этого всплеска. Ничего импы не знали о том, что творилось в душах – могли распробовать лишь то, что выплескивалось наружу. Разве что демон гораздо выше рангом, вроде Валтора…
А демоны гораздо выше рангом, по слухам, умели поглощать души целиком. Он, правда, этого не делал, но, наверное, мог бы – а держать на крючке, должно быть, было и экономичнее и просто забавнее. Как батарейки…
Но Валтор ни разу не замечал в ее душе… чего-нибудь лишнего. Или просто, как истинный джентльмен, вежливо не замечал маленьких женских тайн. Особенно тех, которых и вовсе не было.
- И из-за чего же, собственно, малютка Муза на сей раз на рога встала? – со скучающим любопытством поинтересовалась Дарси. Тема, конечно, обсуждения не стоила, но избегания – тем более.
- Можете спросить у вашего гостя.
- У гостя?
Импа со скептическим выражением ткнула коготком вперед, заставив уже подошедшую к особняку Дарси увидеть у ворот светловолосого юношу в кричаще-оранжевой куртке, особенно режущей глаза на довольно мрачном фоне фасада. Так-так-так…
- Добрый вечер, герцог Санстар! – немного повысив голос, заговорила девушка, приветливо помахав обернувшемуся блондину рукой.
- Просто Санни, умоляю вас, синьорина! – протестующее воскликнул тот и только после этого забывчиво наморщил лоб, соображая, где они виделись раньше – индефикация одинокой девичьей фигурки определенно сработала раньше, чем включилось сознание. – Дарлисс, если я не ошибаюсь.
- Просто Дарси, - поравнявшись с Санстаром, ведьма кокетливо погрозила пальцем. – Вашу бы настойчивость да в каких-нибудь полезных целях!
- Трудно замечать преграды, стремясь туда, где уже находится собственное сердце! – с наигранной патетикой возразил юноша. И, слегка скиснув, добавил. – Хотя с моей стороны не лучшим тоном было приходить без приглашения… его, я чувствую, окажется не так-то просто получить. В ближайшее, по крайней мере, время. Но в Школу вашу пробиться еще сложнее!
Еще бы! Когда Дарси еще училась на первом курсе, несколько своих отчаянных поклонников – достаточно отчаянных, чтобы попытаться заглянуть в гости в общежитие Торрентуволлы – она потом больше никогда не видела. Что именно Гриффин делала с нарушителями, признавая весьма редкие исключения из правил, девушка не знала, да и не интересовалась особо – уж в полку очарованных не убыло. Интересно, этот солярийский ловелас сумел бы найти подход и к сердцу директрисы? Она определенно размякла к старости…
- Этот дом наш общий, - с улыбкой заметила темная ведьмочка. – так что считайте, что вас пригласила я!
Не было гарантии, конечно, что Айси не попытается на это возразить. Ну, да и пусть себе возражает. Нечасто выпадает скрасить вечерок с помощью такого клоуна! Странно, конечно, что его внимание привлекла именно Айси – не смотря на свою красоту, ледяная ведьма ухитрялась вести себя так, что даже в средней школе парни предпочитали держаться на безопасном расстоянии.
- Даже не представляю, как мне Вас благодарить! – в запале схватив ладони едва сдерживающей смех ведьмочки в свои, Санни бережно сжал их, мимолетно коснувшись тыльной стороны одной из рук губами. - Вы моя богиня!
- Кажется, что все-таки не я! – по крайней мере, ее улыбка со стороны должна была казаться дружелюбной, а не насмешливой. «Хоть это и несколько странно!»
Забавный песик. Совершенно не в ее вкусе, но достаточно миленький, чтобы в какой-то мере даже посочувствовать его неосторожному выбору. Этот парень был бы, кажется, совершенно не против немного побыть игрушкой, но ведь Айси не заинтересует даже это.
- И, думаю, мы можем перейти на «ты», - изобразив легкое кокетство, Дарси высвободила руки. Санстар воссиял улыбкой.
- Благодарю!
Холл и гостиную сестры еще не успели обустроить по своему вкусу, сосредоточившись пока на личных апартаментах. Впрочем, мрачная слегка обветшалая обстановка, которую они здесь застали, только заселившись, вполне соответствовала общему стилю «маленького замка». Настоящие готические постройки такими никогда не были – да они и мрачными-то изначально не были, пористый камень просто темнел от времени и копоти – но облюбованный особнячок отвечал всей классике жанра «домов с привидениями». Хотя как раз привидений-то здесь не обнаружилось.
Ковер и пару кресел у камина Дарси подновила магией, но так, чтобы они сохранили бархатистую тусклость от времени – это выглядело гораздо более эффектно, нежели лакированный блеск. На деревянном столике, причудливая резьба которого почти стерлась, стояла белая ваза с черными лилиями, распространяющими тонкий горьковатый аромат. Изящные лепестки казались плотными, как восковые, хотя цветы были настоящими – только чары колдовского «сна» замедлили для них время, позволив не вянуть хоть полгода.
- Присаживайся, - сбросив пальто на галантно предложенные руки юноши, Дарси первой прошла в гостиную и кивнула на одно из кресел. – гостей мы не ждали… мы никогда, по правде говоря, не ждем гостей! – но чашку кофе тебе предложить я могу!
Шторми материализовалась в комнате почти сразу, ненатурально сделав вид, словно вышла из комнаты по каким-то своим делам, о которых, «заметив» гостя моментально забыла. Как будто она даже порог перешагнуть мог бы так, чтобы это сразу всем трем хозяйкам дома не стало известно! Грозовая ведьмочка кокетливо пригладила торчащие во все стороны кудряшки, добившись, правда, только того, что прическа окончательно встала дыбом, и, закинув ногу на ногу, присела на подлокотник дивана – не совсем рядом с гостем, наверное, чтобы оставаться целиком в поле зрения. Дарси, проходя в кухню, слышала за спиной ее воркование:
- Как удачно, что ты к нам заглянул! Если бы я заметила из окна… но можно было и в дверь позвонить, между прочим!
Между прочим! Да единственным поступком Санстара, претендующим на разумность, было то, что соваться на их территорию, не получив приглашения хотя бы у кого-то из троицы, парень все-таки не стал. Парочка не особенно опасных, но неприятных ловушек для незваных гостей у ведьмочек присутствовала. Впрочем, со Шторми вполне могло статься про них забыть. И из окна шатающегося поодаль юношу не заметить – тоже. Повелительница бурь была единственной из сестер, кто, в общем-то, могла бы стать и волшебницей, как матушка, в сторону колдовства ее подтолкнули исключительно вредительские наклонности, которые были бы, по меньшей мере, странными для феи! Но недальновидность и редкая искренность чувств – порой даже во вред себе - с точки зрения Дарси, были ничуть не менее странны для колдуньи. Поддразнивать сестру этим темная ведьмочка не решалась, но для себя выводы сделала.
Может быть, болтливый блондинчик напоминал Шторми Валтора? В принципе, приодеть бы его с большим вкусом и как-нибудь заставить держаться более достойно – некоторое сходство и правда возникало бы. Об обаятельном демоне грозовая ведьмочка, почему-то считая, что втайне, продолжала отчаянно тосковать. Кажется, настолько, чтобы временно поискать утешения в компании довольно-таки нелепого подобия.
Во всяком случае, когда Дарси, краем глаза левитируя за собой поднос с кофейником и чашками, вернулась в гостиную, поползновения продолжались.
- Ты уже пригласил кого-нибудь на Карнавал, солнышко? – с грубоватой фамильярностью протянув руку и взъерошив не особенно-то возражающему юноше золотистые кудряшки, любопытствовала Шторми. – Я имею в виду, кого-нибудь, кто не скажет, абсолютно точно, «нет» и прикончит тебя за нахальство. Хотя, скорее, она сперва тебя прикончит, а потом – ответит «нет»!
- Прекрасно, когда удается, не смотря ни на что, сохранить надежду! – ничуть не огорчился подобному прогнозу Санни.
Сама Айси присоединилась к ним чуть позже, с чопорным видом прошествовала по лестнице и, одарив гостя (вскочившего с таким сияющим видом, словно лицезреть нордическую леди было его заветной мечтой с самого, надо понимать, детства) скользящим полувзглядом, словно притащенную кошкой дохлую крысу, куда более пристально – и неприязненно – уставилась на сестер. Санстар как таковой ее, может, и не интересовал, но с чувством собственничества и тщеславия все было в порядке, так что забыть, ради кого из юных ведьм блондин вообще сюда явился, старшая сестричка позволять не намеревалась.
Не говоря ни слова, Айси взяла с подноса одну из наполнившихся чашек и царственно присела на другом конце дивана, пристально уставившись в чашку. Пар над кофе осыпался инеем, а сам напиток слегка сменил цвет, покрывшись тонкой ледяной корочкой. Шторми неохотно оставила в покое волосы юноши и тоже потянулась за чашкой.
- Может быть, расскажете мне о себе, синьорины? – добавив в обожающий взгляд щепотку робости, Санстар жадно следил за каждым движением гипнотизирующей чашку Айси. – Сестренку Стеллу я слушал не то, чтобы вполуха, а так, в четвертинку, но, кажется, вы трое произвели в этом суматошном мире изрядный фурор…
Дарси слегка подалась вперед, выискивая в голосе или выражении лица юноши намек на сарказм, но, кажется, он говорил вполне искренне.
- Историю пишут победители, - выдержав паузу, ответила ведьмочка. – так что, что бы ни наболтала эта суматошная особа – ТЕПЕРЬ именно это и есть правда. Достоверность любого события, на самом-то деле, не в самом событии. Действительно важна реакция окружающего мира. Это как цвет – на самом-то деле тем или иным цветом обладает не сам предмет, а световые лучи, которые он отражает. Нечего окажется отражать – не будет и окраса. То же самое происходит… да со всем происходит.
Дарси щелкнула пальцами, заставив восковые лепестки цветов стать из черных густо-фиолетовыми.
- Цветы не изменились, - лениво кивнув в сторону вазы, пояснила она. – но глаза видят уже другое.
- Какая интересная теория! - Санстар на миг отвлекся от созерцания точеного профиля ледяной ведьмы, правда, взглянув не на лилии, а послав Дарси дружелюбную улыбку. – А Вы что об этом думаете, леди Айсольда?
- Мне все равно, - медленно опустив чашку, неохотно ответила Айси. Уточнить, имеет ли в виду разговоры фей, теорию «отраженной правды» или цвет лилий, сестренка, конечно, не соизволила.
Для сестер-то не было тайной, что она пытается делать вид, будто вообще ничьим мнением не интересуется, а для Дарси – и то, что это было враньем. Имиджу и репутации ледяная ведьма придавала очень большое значение, недаром она осенью так разволновалась из-за того, что их могут обвинить в такой компрометирующей вещи, как добрый поступок.
- То, что называют истиной – всего лишь одна из иллюзий. Просто та из них, что все признали и поверили.
- Я слышала, на Зените есть секта, последователи которой верят, что вся вселенная – коллективный сон, который людям посылает некий искусственный разум. Или даже программа, - попыталась внести свою лепту в разговор Шторми. – якобы все законы вселенной можно было только спрограммировать. Лично я думаю, что именно законы – это точно иллюзия. Все хотят во что-нибудь верить, на что-нибудь опираться, а сами этими выдуманными правилами ущемляют и свою свободу, и, если могут, чужую. Но каждый, если можно так выразиться, сам сочиняет свой сон. Нет никакой общей программы.
- В Галакси-нете меньше сидеть надо, - справедливо заподозрив, что над теорией младшая ведьма вряд ли сама раздумывала, хмыкнула Айси.
- Мамочка! – пискнул из-под журнального столика жалобный голосок. – Мамочка!
Беловолосая ведьма замерла с каменным лицом, кажется, стараясь даже не дышать.
Большую часть минувших лет утка по имени Пеппе провела во временной заморозке, однако и полгода для птицы было вполне достаточным сроком, чтобы перестать быть птенцом. Сейчас упитанная птичья тушка размерами не уступала, пожалуй, средней кошке, но, должно быть, психотравмы тяжелого детства что-то повредили в птичьих мозгах (а может, мозги эти так и не разморозились – неизвестно), так что расставаться с птенячьими привычками Пеппе не желала. Или не желал – из-за оригинального окраса трудно было сказать, утка это все же, или селезень.
Неуклюже взмахнув крыльями, утка тяжело вспорхнула, запрыгнув Айси на колени. На лице той ни дрогнул ни один мускул.
- О, птичка, привет! – оскалился в улыбке Санни и, протянув руку, потрепал Пеппе по короткому хохолку. Утка, привыкшая к какому угодно обращению, кроме дружелюбного, недоверчиво покосилась на него сперва одним блестящим темным глазом, потом другим, однако быстро вошла во вкус, кокетливо склоняя головку для почесывания.
- Папочка? – с робкой надеждой спросил Пеппе. – Папочка…
Дарси затаила дыхание, глядя, как чашка выскользнула из тонких пальцев старшей сестры и полетела на пол. Расплескавшийся кофе заледенел в падении и, коснувшись пола, так же весело брызнул осколками, что и чашка. Айси осталась сидеть неподвижно, даже слегка задрожавших рук не опустила, только раскосые серебристые глаза в явном шоке полезли на лоб. Пеппе, впрочем, не заметил произведенного эффекта и теперь неуклюже ковылял по дивану, то приближаясь к Санстару, то возвращаясь к ведьме, попискивая «папочка… мамочка».
Паровым клапаном, как это часто бывало, послужила Шторми, пару мгновений спустя тоже выронившая чашку и сама едва не рухнувшая с диванного подлокотника, откинувшись назад от оглушительного хохота. Сохранить равновесие в первый момент удалось, но Айси, очнувшаяся от столбняка, тут же придала необходимого ускорения, бросившись на сестру, чтобы придушить – и в результате через диванный валик перекувыркнулись уже обе.
- Мотаем отсюда, женишок! – бесцеремонно дергая Санни в противоположную сторону, прошипела Дарси. Прибьют ведь дурака под горячую руку – скрывайся потом за компанию от правосудия! К счастью, соляриец интуитивно оценил сложившуюся ситуацию и сопротивляться не стал, позволив с нарастающим ускорением выволочь свою персону во двор. Дверь темная ведьмочка успела захлопнуть прямо перед летящей им в спины шаровой молнии, приглушенно громыхнувшей по ту сторону препятствия – впрочем, еще через несколько мгновений дверь все равно сорвалась с петель, а заодно и окна повылетали, не удержав внутри дома «ледяной ураган». Последний раз подтолкнув парня к калитке, Дарси суеверно оглянулась на ходящий ходуном особняк через плечо. Зияющие проемы поочередно выплевывали то багровые вспышки, то голубоватое сияние, внутри то грохотало, то завывало горной вьюгой… Прикинув масштабы творящегося беспредела, ведьмочка хлопнула Санни по плечу и негромко рассмеялась (как учил жизненный опыт, хохотать над сестрами было куда веселее, предварительно отбежав подальше).
- Ну, хоть кто-то, похоже, счел вас с Аськой неплохой парочкой! – сбивчиво приободрила она. Санстар чуточку заторможено улыбнулся в ответ, косясь через ее плечо на чуть ли не подпрыгивающий дом. М-да, этак скоро все соседи позабудут, что дурной славой особняк вообще-то пользовался еще до того, как ведьмы решили здесь поселиться! Теперь местечко во всех смыслах стало аномальное – даже для этого мира, где магия только что в воздухе не искрила! – Ну-ну, привыкай, приятель, сдается мне, это не последний скандальчик, что тебе тут предстоит увидеть! А пока…
Еще раз обернувшись в задумчивости, девушка прикинула, что ближайшие часа два-три предпочла бы провести где-нибудь подальше от родного дома.
- А пока пригласи даму в кафе! Ты, кажется, хотел послушать, что нравится Айси, да и вообще, что сестричка из себя представляет. Думаю, у меня как раз найдется время поболтать!
Исчерпывающий портрет Айсольды вполне можно было бы составить парой коротких фраз, но раз уж блондинчик так жаждет подробностей и нюансов… кстати, интересно, его очень разочарует новость, что ледяной ведьмочке вообще-то нравятся – пусть и чисто эстетически – темноволосые? Перекрашиваться-то ему бесполезно, у солярийцев эта их блондинистость – доминирующий признак, который не спрячешь!
К тому же, Дарси ведь не обещала, что перечисленные сведения будут ключом к сердцу Айси.

- Прости…
Стелла советовала подругам никогда не извиняться за опоздание - утверждала, что это во многом характеризуют любую девушку – одних (то есть, в представлении солярийки, таких, как они!), безусловно, будут ждать хоть сутками, а другие и вовремя придут, а уже никого на месте встречи не застанут… Не то, чтобы у Блум были какие-то конкретные возражения, но сама она опаздывать не любила. Да и не получалось у нее так же, как это делала подружка, сохранять невозмутимость, заставляя кого-либо ждать или не выполняя каких-либо взятых обязательств. Даже если ее вины тут не было, да и вообще все шло наперекосяк.
Но излишняя деликатность зачастую все усугубляла – этот пресловутый «Нотр Дам» тому подтверждение! Не реши девчонки с какой-то стати, что все это должно ее непременно задевать, может, и впечатления были бы не настолько неприятными. Наверное. Возможно, просто потому, что она уже из чистого любопытства в эту книгу не полезла бы… Оригинал нашелся только у Техны, что означало, что читать пришлось с экрана «электронного справочника», что было как-то непривычно. Большие тексты все-таки гораздо лучше воспринимались с бумаги, да и вообще осилить довольно крупное произведение залпом за вечер было не лучшей идеей: на описании архитектуры храма с подробным расписыванием чуть ли не каждой ступени Блум капитулировала и попросила у Техны же краткое изложение – хотелось все-таки понять, что там не так. Или так? По правде говоря, ей гораздо больше удовольствия доставило бы сохранить детские воспоминания о диснеевской сказке со счастливым концом, чем гнаться за какой-то формальной эрудицией, испортив те впечатления… но чувствовать себя в разговоре единственной, кто не въезжает, о чем вообще идет речь – не самое приятное впечатление, хотелось хотя бы «задним умом» разобраться.
В итоге спать она из-за этой книги отправилась далеко за полночь, а утром проснулась от того, что Муза и Стелла, цапнувшись из-за какого-то пустяка, принялись вопить друг на друга в гостиной, кажется, специально под дверью комнаты Блум и Флоры. Что особенно мило – когда невыспавшаяся Блум воззвала к совести подруг, обе не сумели даже вспомнить, из-за чего сыр-бор разгорелся. Девушка их не осуждала – обе были на нервах из-за вчерашнего – но замечательное начало дня таким образом было положено. Уже и вечер близился, а тенденция поддерживалась.
К тому же Скай ненадолго сумел вырваться в Магикс – глупо и некрасиво терять в такой ситуации время, которое можно было бы провести вдвоем. И так немного выпадает.
- Ничего страшного, я сам только недавно пришел, - поднявшись со скамейки ей навстречу, ответил принц. Допустимое вежливостью лицемерие… Скай-то, по наблюдениям Блум, был довольно пунктуален, «вежливость королей» и все такое. Если он не приходил вовремя на назначенную встречу, сразу можно было подозревать что-то действительно серьезное, а не дурацкий повод вроде сожранной декоративным кроликом туфли, из-за которой пришлось одалживать обувь у Стеллы, что подразумевало целую церемонию выбора и примерок. Солнечной фее, наверное, пришлось применить секрет пятого измерения, чтобы в алфейском общежитии расположить «обувной шкаф» размерами где-то с комнату Блум в доме родителей – а выпускать оттуда подругу раньше, чем был подобран «идеальный вариант» противоречило всем принципам солярийки. Естественно, уже через пятнадцать минут огневка сожалела, что вообще побеспокоила Стеллу, а не просто надела, например, старые кроссовки. Как будто Скай внимание обращает, что на ней за туфли!
«Скай-то, может, и не обращает…» - без положенного энтузиазма чмокнув юношу в щеку, уныло подумала девушка.
Она так и не сумела привыкнуть к сверлящим спину взглядам. И каким-то немотивированно-восхищенным от фей-первокурсниц, взявших в привычку на «живую легенду» школы так, словно она уже была забальзамированным экспонатом в каком-нибудь музее, но эти, конечно, были не худшим. Других взглядов, резких и колких, было меньше, но чувствовались они почему-то гораздо острее. Острее звучали эти редкие и вместе с тем уже ставшие регулярными шепотки: «выскочка», «все ей и сразу», «да с божественной силой кто угодно бы…»
Как раз от таких взглядов не укроются никакие, даже самые мелкие детали наряда – впрочем, повод для недовольства у подобной публики был всегда. Вроде бы и ничего страшного, но когда твое воспитание и большая часть жизни автоматически ставят тебя на несколько ступеней ниже большинства окружающих, но при этом они вынуждены были смириться с таким социальным скачком – все непременно будет подвергнуто самой критической оценке: речь, манеры, внешность…
Наверное, она просто чересчур мнительна. Блум прекрасно понимала, что настоящим ее друзьям наплевать на все эти традиции, воспитание и привычки. Даже окажись она действительно безродной сироткой, как считала поначалу, ни для подруг, ни для Ская это не имело бы, скорее всего, никакого значения. А чьему еще мнению следует придавать значение, кроме как близким людям? Зачем тогда бояться всех этих косых взглядов, сплетен и шепотков?! Стелла не реже и не без определенного удовольствия становилась любимым персонажем светских сплетен, иногда даже притворялась, что слегка ревнует, когда Блум доставалось больше внимания. И уж точно не боялась собачьего бреха!
И, либо огненная фея тоже в ближайшее время научится этому, либо просто с катушек съедет!
- Скай, а ты читал Гюго? – осторожно поинтересовалась девушка.
- Так ты поэтому в таком настроении? – растерянно моргнув, принц нахмурился. – Демон бы побрал этого болтливого герцога – если он дурак, то и сотня прочитанных книг умнее не сделает!
Блум выжидательно молчала.
- Я не понимаю. Неужели для тебя имеет хоть какое-то значение, что о тебе думает Диаспоро? Это Диаспоро-то! – почти повторив ее собственные недавние мысли, растерянно спросил юноша.
- Нет, не имеет, - секунду поразмышляв, качнула головой Блум. – достаточно оказалось того, что я сама о себе думаю!
- Уж не знаю, когда она успела стать таким ценителем литературы, да еще художественной. Когда мы учились, она большинство произведений понять не могла. Или категорически не соглашалась… до сих пор помню эту ее дискуссию с нашим наставником – по какому он, собственно, праву назвал Петра Лужина «мерзавцем» - согласно событиям книги, где главный герой грабит старушек, негодяем по каким-то ей совершенно непонятным причинам назвали человека, который «всего-то» и сделал плохого, что попытался голословно обвинить какую-то девушку в воровстве, подбросив ей свои деньги в карман. Ди тогда еще заявила, что унизить Сонечку по определению нельзя, поскольку этой героине по определению чуждо чувство собственного достоинства… Тогда мне это показалось забавным, хотя звоночек был задуматься. Еще бы ей этого Лужина было не защищать – родственную душу, наверное, почувствовала, философия у него там весьма джемилийская… Что? В чем дело?
- Не считая того, что я понятия не имею, о чем ты сейчас толкуешь? Да ничего! – фея кривовато улыбнулась. Теперь еще и Скай туда же... – Значит, вы с Диаспоро учились в одном классе?
- Мы не учились в классе, - поморщившись, юноша рассеянно поскреб щеку. – это в королевстве Солярия порядки либеральные, а мне полагались исключительно личные наставники. Даже Брендон учился отдельно. Такая тоска, что и общество Ди радовало – мне было двенадцать, а ей одиннадцать, когда родители привезли ее на Эраклион, с тех пор и учились вместе. Весь этот экономический кошмар у нее списывал – на Джемеле, кажется, еще в пеленках учатся вести бухгалтерские расчеты! Диаспоро… она цифры понимает, таблицы понимает, графики и чертежи понимает – а от художественных произведений постоянно была в недоумении. Можешь не сомневаться, если она и пыталась изображать ценителя, то просто хотела уязвить.
- Не пыталась. Она вообще назвала историю «Собора» аморальной…
Но ведь, с другой стороны, когда просто знаешь, о чем говоришь, появляется право понимать или не понимать, любить или не любить…
- Охотно верю! - судя по усмешке Ская, подобного эпитета у Джемилийской принцессы удостаивались довольно многие произведения.
- Но я не уверена точно… В мультфильме – там все было понятно! Все, как в настоящей нашей жизни: Фролло был плохим человеком и он получил по заслугам, справедливость восторжествовала и все были счастливы. Так ведь все и должно заканчиваться, верно? А в книге все перепутано! И Фролло как будто бы и не злой – он же действительно искренне заботился о Квазимодо, сам воспитал его, все получилось не так. И Квазимодо, получается, пытался убить человека, которому всем был обязан – вроде бы и понятно, даже как-то… естественно, но это же очерняет героя, он уже и героем-то из-за таких обстоятельств быть не может! И Феб… я просто поверить не могла: ну ведь или человек любит, или нет! Нельзя одновременно любить и… вот так! Нельзя! Эта книга неправильная. Она не аморальна, но и не моральна! Понимаешь? Должно быть добро, должно быть зло – это естественно и это должно быть очевидным, а получается так, что и непонятно вовсе! Наверное, поэтому почти все герои и умерли – из этой головоломки просто не было настоящего выхода! А о какой книге ты говорил? Как главный герой может кого-то грабить, да еще беззащитных старых женщин? Что это за герой такой?!
- Старуха там была всего одна! - Скай в задумчивости помолчал, потирая лоб и шевеля губами. Воспоминал что-то или, что казалось более вероятным, пытался сообразить, что стоит упоминать, а что не стоит, в итоге выдав явно отцензуренную версию событий. – В общем… ну, честно говоря, это была плохая старуха. Фактически злая. У нее оказались вещи – последняя память о его отце – и не было другого способа вернуть их, пока старушка не пере… не продала, короче говоря. Он был в отчаянии и не видел другого выхода. Кроме того, он же раскаялся и сам пошел в полицию – собственно, об этом книга. В общих чертах. Я и сам ее по-настоящему прочесть, признаюсь, не сумел, очень тяжелый слог – просмотрел довольно поверхностно. Блум, ну ты же сама понимаешь, нет людей однозначно хороших… и, наверное, однозначно плохих тоже, хотя так иногда и кажется. Все иногда поступают, в разных обстоятельствах, по-разному.
В общем-то, Блум понимала. Одни только ведьмы, для которых в большей степени вопросом престижа, нежели враждебных намерений, было на весь мир вопить, что они чернее ночи, чего стоили! Из трехсот учениц Торентуволлы за три года в Магиксе только трое, собственно, и делали ДЕЙСТВИТЕЛЬНО что-то плохое. Остальные даже иногда помогали это исправить. Но страшно представить, как абсолютно любую из ведьм оскорбит в лучших чувствах прямое заявление, что она «недостаточно плоха»! А например, Флора вообще считала, будто плохих людей нет вообще. Как-то она даже пыталась объяснить подругам, что все во вселенной – по определению своему благо, а зло может возникать только в человеческих намерениях, а никак не категорией мира, ведь мир совершенен. В том числе и люди, у которых – при этом – могут возникать подобные намерения. Кажется, цветочная фея как-то объясняла и это – точнее Блум сказать не могла, поскольку утратила нить рассуждений еще в первые десять минут флориной речи, а объясняла линфейка еще, наверное, около получаса. Оставалось надеяться, что хотя бы общий смысл был понят верно.
Правда, был еще Повелитель Даркар. Но он же не человек и даже не часть Вселенной, поэтому его вообще можно было не считать.
- Ладно, наверное, нет. Ну, до определенного предела, пока количество тех или иных намерений и поступков все равно создают… ну, общее направление на добро или на зло. Но в книгах-то все должно быть… ну, совершеннее. Если о людях пишут книгу, их история должна быть поучительной и непременно доброй. И с хорошим концом, чтобы становилось понятно – в жизни благо всегда будет в конечном итоге вознаграждено, а зло наказано. Ведь так? А если и не понятно вовсе, что есть что – какой смысл читать? Скай!
- Ты меня спрашиваешь? Я этих книг не писал! – с легким раздражением откликнулся принц, которому уже явно успела надоесть литературная тема.
Взяв Ская под руку, Блум примирительно потерлась щекой о его плечо и замолчала. Есть люди настолько близкие и родные, что слова со временем как-то даже перестают быть нужны… в случае со Стеллой, например, их иногда и вставить не получается – но это особый случай. Когда-то раньше Блум казалось, что друзья – это те люди, с которыми интересно общаться. Ну, люди, у которых те же интересы, одинаковые темы для разговора и так далее. Считала так до того, как попала в Магикс и встретила по-настоящему близких друзей. Не было, наверное, людей, так друг на друга не похожих, как девчонки из команды Винкс. У них были совершенно разные характеры и разные интересы. Некоторых слов, что у Флоры, через слово сыпящей латинскими терминами, что у Техны, вообще использующей какой-то совершенно особый язык, Блум так до сих пор и не понимала! Девочки, конечно, пытались объяснять… У Техны вообще была свойственная любителям точных наук особенность: собеседник уже понял, что ничего не поймет, да и не слишком-то это ему, наверное, и надо знать – а она все бубнит, бубнит, бубнит… Блум стеснялась обрывать, не дослушав, но обычно кто-нибудь более прямолинейный, вроде Музы, честно предупреждал киберфею, что еще немного подобных рассуждений, и мозги у остальных, пожалуй, вскипят! Казалось бы, их интересы нигде не пересекались… но это оказалось и ненужным!
Что касается Ская, Блум никогда и не помнила, о чем они, собственно, говорили. И говорили ли. Нет, какие-то слова произносились… но не в словах, наверное, был смысл. Трудно было это как-то выразить, даже для самой себя. Да и не нужно, ни к чему искать объяснения, когда проще всего понимать друг друга, не говоря ничего лишнего.
А ведь получается, Блум о нем ничего не знает. Нет, не так, о самом принце она знала все. То есть, все самое важное – она ведь видела его душу. Не знала почти ничего о его жизни – так, наверное, было правильно.
- И чему еще вас там учили?
Почему-то рыжеволосой фее раньше и в голову не приходило, что среднее школьное образование у всех может быть разным. Даже в других мирах. Даже у принцев и принцесс. Вся эта математика, история… А ведь у других миров и история – другая. Теперь ей стало любопытно, чему особенному учат других.
- Что, прости?
- Вас с Диаспоро.
От внимания Блум не укрылось, что, говоря о детских воспоминаниях, Скай называет джемилийскую принцессу уменьшительным именем. То есть, это конечно, естественно – когда они оба были детьми, она и сама в детстве так обращалась даже к тем сверстникам, с кем и не дружила – но как-то неприятно «царапнуло».
- Я же сказал, сплошной нудятине. Не понимаю, зачем тебе это.
- Может, мне интересно, чего положено знать королеве, - попытка пошутить вышла какой-то неуклюжей, Скай это почувствовал и, мягко высвободив руку, развернул девушку лицом к себе, пристально заглянув в глаза.
- Тебя это совершенно не должно беспокоить, - медленно, с какой-то даже расстановкой произнес он. – и вообще, что значит «положено»? Глупость какая-то! Тебе совершенно ни к чему пытаться чем-то быть… становиться… принцесс, представляющих из себя набор галочек в перечислении каких-то королевских достоинств, как по каталогу, в Королевствах хватает и так!
- Это был такой дипломатичны намек, что меня все равно никто не воспримет, как настоящую королеву, только как твою… твой каприз? – немного обидевшись, Блум произнесла это несколько более резко, чем хотелось бы. Скулы принца как-то странно дрогнули, наверное, он резко сжал зубы.
- Перестань. Никто больше не посмеет… и вообще, никого это не касается! Нет никаких правил и требований. Универсальных, я имею в виду – нет. Тем более к образованию – во всем королевствах свои порядки и традиции, разумеется, все обучаются совершенно по-разному...
Наверное, поэтому родители Ская и Диаспоро и решили, что еще совсем маленькой девочке лучше обучаться и воспитываться при Эраклионском дворе. Заранее в нужных порядках традициях, так сказать! Наверное, отголосок этой мысли промелькнул на ее собственном лице, потому что Скай отвел блеснувшие раздражением глаза. Конечно, раздражение адресовалось не Блум лично, но…
- Кроме того, королева-иномирянка – титул в большей степени громкий, нежели значимый. Своего-то королевства у меня нет. Как мне любезно сообщили твои родители, даже если ты не образ… не передумаешь… и если с тобой потом что-нибудь случится, на трон Эраклиона я все равно не смогу рассчитывать. Ты ведь в курсе, твоя матушка совершенно уверена, что я нарочно втягиваю тебя в истории, подвергаю твою жизнь опасности – и все такое прочее.
Судя по опущенным, чтобы скрыть мелькнувшее бешенство, глазам и закушенной губе Ская, он не только был в курсе, но и выслушивал это в последнее время с достаточной регулярностью. Вообще говоря, родители принца любили его. И совершенно искренне желали блага, только – вот незадача – представление самого сына о благе, несколько отличающееся от их собственного, во внимание не принимая. А еще, хотя Блум могло и почудиться, но она видела за поджатыми губами и недоуменно-презрительным взглядом эраклионской королевы… как будто страх. Настоящий страх, плохо заретушированный презрительностью… но каким сильным он должен был быть, чтобы так фонить сквозь десятилетия придворного этикета и уроков лицемерия. Но причин для такого ужаса решительно не находилось – должно быть, девушке все-таки просто почудилось.
Раз Диаспоро училась вместе со Скаем, почти с десяти лет воспитывалась на Эраклионе, наверное, король и королева успели привязаться к ней, заранее считали дочерью. Быть может, даже любили на свой странный взвешенный политический манер. Впрочем, этого Блум тоже не могла знать. Если они и сына любили так странно…
- Все это не имеет, ровным счетом, никакого значения, короче говоря! – совладав с охватившими эмоциями, отрубил юноша.
- Не имело бы значения, даже если бы я и не оказалась ни принцессой – хоть этот титул и «пустой», когда нет мира – ни аватарой Дракона? Должно быть… тогда и ведьмы не развязали войну, и Феникс не пробудился. Знаешь, все считают, будто мне невероятно повезло со всем этим, представился шанс и все такое… в основном, конечно, говорят о шансе прославиться на все Королевства! Это такая глупость! Сама по себе магия, сама возможность быть феей для меня была уже в достаточной мере чудом, я никогда, никогда не хотела становиться сильнейшей или особенной… ну, не то, чтобы совсем, но так, чтобы из ряда вон. Это кошмарно, по правде говоря: даже не то, что с нами происходило, а то, как все это воспринимают. Говорят. Когда разговоры смолкают, стоит появиться в классе или в столовой, когда все глазеют, словно пытаются просветить насквозь, а за спиной все время эти… шепотки! Жизнь, как в аквариуме… да еще с увеличительными стеклами во всех сторон!
- Со мной что-то подобное почти с самого детства, - Скай пожал плечами. – ты просто не успела еще в полной мере себя почувствовать, как бы это, человеком, о котором всегда будут говорить. Не слишком приятно, но это так. И мне действительно было бы все равно, Блум! Я… тогда, после Турнира, я собирался разыскать тебя и все объяснить, просто…
Просто ведьмы разыскали раньше. Не было, наверное, смысла строить предположения…
- … Ты сама прекрасно знаешь, это последнее, что меня беспокоило бы!
Но в какой-то мере все действительно было бы проще? Наверное, и родители Ская, хоть и в еще большей мере смотрели на нее свысока, если такое вообще возможно, но хотя бы угрозой не считали. Не считали бы причиной войны…
«Если бы да кабы, да во рту росли грибы!» - Ванесса так часто говорила, когда Блум была еще маленькой, а девочка хихикала, представив подобную картину, особенно и не задумываясь о смысле слов.
- Я верю, что это не имело бы значения для тебя. Что ты с детства привык к всеобщему вниманию, что тебе и дела нет до косых взглядов и сплетен. Как и Стелле. Она ведь тоже принцесса, тоже – с детства… Но я, Скай, я – боюсь. Больше, чем всех колдунов и демонов! Для меня это никогда естественным не станет. И… ко мне хорошо относятся в Магиксе, преимущественно хорошо. Даже все эти любители покритиковать. Но уже здесь это невыносимо, а в твоем королевстве все будет гораздо, гораздо хуже! И ты не сможешь никак меня защитить, ты не вправе, как король, диктовать людям, что им говорить и думать, запрещать то, что они будут считать правдой. Это была бы тирания чистой воды, я с тем же успехом могла угрожать поджаривать всех, чьи слова мне не понравятся… хотя кое-кого не заставит заткнуться и такое! Властью, как и силой, нельзя злоупотреблять! А больше… больше и нечем. Не понимаю, зачем я все это говорю…
- Политиков, конечно, иногда зовут «слугами народа», но я никогда не думал, что, став королем, окажусь даже не в услужении, а в рабстве, когда даже отстоять ничего не сумею! Ты всерьез считаешь, что я позволю кому-то оскорблять тебя… нас? Ты будешь лучшей королевой для Эраклиона, потому что ты – лучшая для меня, и это все, что имеет значение. Это, а не все эти формальности и ненужные знания литературы, истории и этой, не к ночи будь помянута, бухгалтерии! Пусть казначей этим занимается.
Еще бы, если сам Скай тоже не утруждал себя ее изучением! Блум уже собиралась робко улыбнуться и в знак примирения уткнуться лицом ему в грудь, когда…
- Ты нужна мне – и это все, что действительно имеет значение.
В словах… в них не было ничего такого, в смысловом значении не было, что должно было подействовать так, но Блум почувствовала себя, словно ей на голову вылили ведро пронзительно-холодной воды. Дернувшись, девушка выставила вперед тонкую руку, словно в какой-то момент захотела оттолкнуть принца, но ладонь замерла, едва коснувшись ткани сине-белого мундира. Как оказалось, «гербовые цвета» королевской семьи Эраклиона и Школы Героев в Магиксе совпадали.
- Как-то странно… быть важной только поэтому, - тихо пробормотала она.
- Я что, задел какой-то феминистический нерв? – искренне удивился Скай. В отличие от Айши, за Блум подобного обычно не водилось. Хотя Айша-то в таких случаях ничего не бормотала, а лепила в лоб, хорошо, если только в аллегорическом смысле.
- Санстар говорил о мезальянсах, помнишь? Страсть проходит, какой бы сильной она ни была – должно быть что-то еще. Сверх того.
- Трепло ваш Санстар! Трепло и придурок – вот убей, не понимаю, какого демона вы, девчонки, развешиваете перед ним уши! Если его собственные чувства длятся только до момента согласия… неважно! Городит же ахинею о том, о чем понятия не имеет!
- Конечно, что Фицрой может знать о мезальянсах! – горько усмехнулась девушка.
- Бред судить обо всех и вся по себе! С какой стати единичный случай должен становиться основополагающим?
- Я нисколько не сомневаюсь в твоей порядочности, Скай! Ни на миг…
- И в чем же проблема?
- Я не хочу, чтобы это было решающим. Чтобы ты потом винил меня в чем-то! – все-таки оттолкнув его, Блум сжала кулаки. Глупо, как глупо, как Скаю было понять, чего она хочет услышать, если девушка и сама представляла себе это довольно смутно. Но еще несколько минут назад она размышляла о том, как хорошо они понимают друг друга без слов – и вот!
- Просто хочу, чтобы все было честно! – в воздухе замерцали явственные флюиды приближающейся истерики. Резко развернувшись на каблуках одолженных у Стеллы туфелек какого-то совершенно невероятного дизайна, она бросилась прочь из парка. Скай не пытался удержать ее – должно быть, привык за два с половиной года к тому, что иногда ей просто необходимо сбежать в расстроенных чувствах, чтобы таким странным образом развеяться и придти в норму. Потом ведь все рано все будет в порядке. Впрочем, сейчас Блум это только порадовало – не хотелось просто в запале наговорить друг другу лишнего.
Ведь лишние слова постоянно только мешали. Словно засоряли понимание.
Свернув между домами на одну из не слишком оживленных, небольших улиц студенческого городка, девушка задела какую-то перегородку на тонких металлических ножках, по касательной зацепив ее боком и уронив – но одна из железяк угодила прямо под ноги и, как-то ухитрившись сделать еще пару шагов, Блум полетела даже не на тротуар – такое падение грозило бы максимум ободранными ладонями, а, не сумев скоординироваться, въехала лбом прямо в стену дома. В глазах на несколько мгновений потемнело, потом… потом мир почему-то отключился окончательно.
Ее разбудила резкая боль. Совершенно не связанная с ушибом боль, тисками сдавившая грудную клетку, не давая сделать вздоха. Легкое головокружение на фоне этого казалось не более чем досадной мелочью – да и в глазах почему-то неожиданно резко прояснилось.
Хотя это холеное кукольное личико в живой короне белобрысых локонов было последним, что хотелось бы видеть как в данный момент, так и вообще.
- Не шевелись, - тихо приказала принцесса Диаспоро, вкладывая в непослушную от слабости ладонь Блум что-то тяжелое, норовящее выскользнуть из едва ощущающихся пальцев. – держи как следует!
Кажется, Блум собиралась что-то спросить. Возможно даже, довольно глупо звучащее «что случилось?», но попытка глотнуть воздуха отозвалась такой вспышкой боли, что все мысли на некоторое время разлетелись тлеющими искорками.
Диаспоро отшатнулась, вытирая руки белоснежным платком, на котором становились заметными даже едва различимые на коже пятна от капелек крови. Над левым плечом «куколки» соткалось из воздуха красно-черное существо, напоминающее крупную пикси – впрочем, в глазах у огненной феи еще все чересчур плыло, чтобы различать детали.
- Я же сказала, не шевелись, идиотка! – раздраженно прошипела принцесса. – Ты вообще жить хочешь?

Ривен
Какая жалость - потерять, не зная что,
Какая глупость - упустить лукавый шанс
И жизнь, как тень, вдруг стала явно больше вас,
А в нарисованном окне всегда темно...
Джем «Вальс вчерашних снов»

Даркар знает, почему Ривену взбрело в голову придти именно в это кафе. Но в заведениях, где предпочитали собираться феи, особенно в праздничные дни, стоял невыносимый галдеж, толчея и суета, а юношу сейчас раздражало абсолютно все… Да и вообще, облюбованные ведьмами местечки и клубы всегда казались ему гораздо более уютными. Там почти всегда было тихо, все держались особняком или небольшими группами – и, главное, абсолютно никому не было никакого дела до кого-то, кроме самого себя. Звучит не особенно-то здорово, но Ривен в данный момент просто не выдержал бы ни одного «ой, а чего это у вас такое лицо – праздник же!» или «ой, у вас что-нибудь случилось, может, я чем-нибудь могу помочь?» - не нахамив в ответ. А за хамство в ответ на лучшие побуждения будет стыдно, всегда бывает стыдно, но сдержаннее быть этот стыд почему-то не помогает. Он что, виноват, что у него и в нормальном настроении физиономия кислой выглядит, а уж в паршивом?!. Но и феи не виноваты, что для их участливой натуры просто нет такого понятия, как чужое личное дело, которое никого не касается. Лучше просто не провоцировать. Что может быть лучше общества, в котором всем наплевать на тебя и, главное, тебе на всех искренне наплевать? Просто душа отдыхает!
Он даже не сразу сообразил, в какое именно кафе на автопилоте принесли ноги. Там почти ничего не изменилось: полутемное помещение освещал синеватый холодный огонь магических ламп, причудливым мерцанием играющий на декоративных склянках, порожденных больной фантазией какого-то полубезумного стеклодува, которыми по прежнему были сплошь заставлены полки вдоль темных стен. Непонятно, что это должно было отражать в интерьере – не то намек на алхимическую лабораторию, не то просто какую-то глубокомысленную абстракцию. Не смотря на вечернее время, зал кафе казался почти пустым… но тот самый столик был занят.
Наверное, ее любимое местечко, или что-то вроде того. Если под «любимым» подразумевать «привычное» - что, если задуматься, не так уж редко случается. То, что вопреки всякому здравому смыслу где-то в глубинах подсознания упорно индефицируется как «свое», хотя причин к этому, кажется, и вовсе нет.
Девушка в фиолетовом свитере с завитушками светло-лилового узора и узких черных брючках с кошачьей вальяжностью сидела вполоборота к нему, перебросив за спинку стула естественный плащ из светло-каштановых волос с тусклой золотинкой. Рядом, не напротив за столиком, а придвинувшись почти вплотную, чтобы, как соседки за партой в младшей школе, передавать друг другу конфетки, шептать что-то на ухо и глупо хихикать, примостился юноша, чья желто-оранжевая гамма, хоть и приглушалась холодным освещением, все равно находилась в вопиющей дисгармонии с окружающим пространством. У Ривена даже мелькнула мысль, что сам он куда более вписывается в интерьер помещения, чем этот павлин. На столике стоял полупустой кофейник, две малюсенькие, буквально на один глоток, чашечки, ваза с шоколадными конфетами и крошечная бутылка коньяка величиной где-то с палец, видимо, его полагалось добавлять по ложке в кофе.
Душа с философским вздохом поняла, что отдохнуть сегодня не выйдет. Почему-то люди, которых на дух не переносишь, по силе эмоционального напряжения оказываются не менее безразличны, нежели те, которыми дорожишь!
- … Дарко его звали. Даррел Нерос, сын министра финансов у лорда Тайрана. Он не чистокровный нордиец, как и я сама, только наоборот – мать северянка, а отец из шахрата Остер. Вообще, Аська, конечно, никогда этого не говорила, но они с двенадцати лет так воодушевленно подстраивали друг другу пакости и подставы, что… ну, я заподозрила, - размешивая ложечкой в чашке, негромко ворковала ведьмочка. – а, когда нам всем лет по пятнадцать было, министр Нейрос проворовался… то есть, превысил положенную даже министру финансов планку проворовывания настолько, что лорд фон Норд решил его казнить. Собирался казнить – у его милости Тайрана это быстро, но и у Нероса оказались в крепости свои люди, успели вовремя предупредить. Ну, он вместе с сыночком и смылся из Квадроса неизвестно куда в самый последний момент. Аська не меньше недели в прострации прошаталась. А потом, а что потом – другим принялась жизнь отравлять, раньше-то процентов шестьдесят ее выходок и магических опытов доставались Дарко, а тогда все получили полную дозу. Даже лорд Тайран как-то маме задушевно признался, что знал бы, чем кончится, лучше бы министра Нероса помиловал – руку там отрубил вместо головы, и пусть бы себе дальше при дворе жили… А с Драко мы больше никогда не виделись – его отец же не знал, что лорд фон Норд передумал. Вот и все. Ну, не считать же Повелителя Даркара, в конце концов – хотя она так бесновалась, когда Повелитель решил от нас избавиться, что вполне можно и допустить, что ее отношение выходило за рамки верноподданнического. Тем более, что к тому времени Айси уже подумывала на тему «пора с него корону снять и на себя примерить» - так что точно тут ничего не скажешь. А Валтора она вообще всерьез не восприняла, говорила, женоподобный… м-нэээ, не в ее вкусе, короче говоря. Только из-за Силы, которой он иногда с нами делился, и терпела. Не без оснований, по правде сказать. Ну что за Высший демон такой, который при этом косметику из моей сумочки таскает. Чего было таскать-то, как будто я сама бы не одолжила? Мерзавец он был, зараза и обманщик! – с ностальгическим восхищением завершила рассказ Дарси. И, секунду помолчав, тяжело вздохнула.
Санстар с готовностью изобразил сочувствие на физиономии и погладил ведьмочку по ладони.
- Он был просто не достоин вас, - мягко заметил он.
«Да еще всех троих разом!» - мысленно добавил Ривен.
- Знаю, - меняя ностальгический вид на деловитый, согласилась Дарси. – поэтому мы сами его предали. Пустозвон! Санни, дружочек, ты не закажешь мне еще пару пирожных? С кофейным кремом! И… я сумочку забыла, тебе ведь хватит денег?
- В день, когда я не смогу заплатить за даму, официально прошу меня усыпить! – почти касаясь носом бледно-смуглой щечки ведьмы, патетично сообщил солярийский герцог вроде бы ей на ушко, но в полный голос.
- Но Аське такое не предлагай – ее феминизма на трех амазонок из южных лесов хватит, прибьет на месте. Мне, конечно, наплевать, но ты забавный –будет немного жаль. Да, она любит мороженое с черникой. Только когда там настоящие ягоды черники, а не алхимический имитатор вкуса и, ни в коем случае, не иллюзия.
- О, мой черный ангел, я даже не представляю себе, как мне выразить свою благодарность! – мягко сжав пальцы с черно-фиолетовыми коготками, которые все еще удерживал в ладони, практически напевом провозгласил Санстар.
- Для начала сойдут и пирожные, - покладисто подсказала Дарси, кокетливо подмигивая. – только не воспринимай их постоянным эквивалентом, мне моя фигура еще не надоела!
Серной вскочив из-за столика – идиотское сравнение в отношении кого-то, принадлежащего к мужскому полу, но этот ухитрялся двигаться именно так – соляриец чуть ли не нос к носу столкнулся с Ривеном. От неожиданности у него даже улыбка с физиономии сползла – секунд на пять, наверное.
- Может, хоть определишься, какая именно из ведьм тебе нужна, солнышко? – ехидно поинтересовался Ривен.
- Делать выбор – всегда значит от чего-то отказываться. Это выше моих сил! – с легким трагизмом провозгласил Санни, прижав ладонь к груди. – Ведь каждая из девушек совершенна на свой неповторимый манер!
- Они втроем высшего демона подвели под монастырь, а уж тебя, придурок, сожрут с косточками.
- Если мой вкус окажется настолько приятным, мне это исключительно польстит! – пафосно парировал блондин и, обогнув Ривена, направился в священную миссию к стойке за пирожными. Дарси, не вставая из-за столика, бросила снизу вверх пристальный взгляд поверх дымчатых очков.
- Не понимаю, неужели вам всем действительно нравится… такое? – почему-то почувствовав себя неуютно от затянувшейся паузы, воитель небрежно кивнул в спину солярийцу.
- Мне – не особенно: если я вдруг захочу сожрать кого-нибудь с косточками, это будет человек, в котором должно быть гораздо меньше сахара! - со смешливым чистосердечием призналась ведьмочка. И, опустив реснички, ехидно добавила. – Зато определенно будет перец, уксус и лимонный сок!
Скользнув взглядом по столику, Дарси взяла мини-бутылку и выплеснула весь коньяк в почти опустевшую чашку из-под кофе. Ривен молчал.
- Ну чего ты тут встал, как каменное надгробие?! – сделав жадный глоток, ведьмочка скривилась и засунула в рот пару конфет из вазочки. Угу, много сахара она не любит, как же! – Чего вообще тут шатаешься и портишь всем аппетит своей мерзкой рожей? Когда должен сейчас ползать перед своей меломаньячкой на коленях с букетом ощипанных с ближайшей клумбы ромашек и слезно вымаливать прощение!
Приглушенно зарычав, юноша схватил Дарси за плечи, рывком приподняв из-за столика.
- Я никогда! Не перед кем! Не буду ползать на коленях! Поняла?
- Принимая во внимание твое замечательное упрямство, - криво улыбнулась колдунья. – верю, что еще на пару суток твоего «никогда» хватит. Но, вероятнее всего, на одни – нельзя же недооценивать великую силу этого дивного оперного голосочка, который может так трогательно дрож-жать от об-биды! Даже зная, что тем же голосом она визжит не хуже Бань-Ши, долго ты этого не выдержишь, офицер!
Она, кажется, собиралась игриво провести пальцем по его груди, но как раз в этот момент Ривен разжал руки и Дарси, не устоявшей на почему-то подкосившихся ногах, пришлось опереться тонкой рукой в браслете-змейке почти до локтя, на столешницу. Равновесия удержать это не слишком помогло, разве что заваливаться она начала не назад, на стул, а вперед, от души заехав Ривену лбом в челюсть и вынудив снова поймать себя за плечи.
- Какого демона ты творишь? Может, хватит уже этих игр, а?! – зашипел юноша, зачем-то яростно ее встряхивая. Голова ведьмочки безвольно мотнулась. – Ну и зачем было пить, если с первого же глотка выносит?
Вообще-то он был уверен, что Дарси притворяется. Процентов, наверное, на семьдесят уверен. Но оставшиеся тридцать мешали просто оттолкнуть девушку, упорно не желающую вспоминать навыки ведьмы прямоходящей. Да еще проклятый Санстар успел вернуться со своими пирожными и теперь, замерев с блюдцем в руках, чуть ли не с затаенным дыханием наблюдал за разворачивающейся сценой. Припомнив, что все, что знает хотя бы один соляриец, в самые рекордные сроки становится достоянием широкой гласности, Ривен мысленно застонал. Да еще на смазливой физиономии застыло какое-то непривычное выражение типа осмысленности. Когда блондинка мужского пола мыслить начинает – это по определению ничем хорошим не может закончиться!
- А Муза так упорно выискивает в себе причины вашего сволочного поведения, - наконец с неестественной тихой серьезностью, без тени своего обычного шутовства, заметил Санни. – и, между прочим, ухитряется находить.
- Если ты, павлин надутый, вздумаешь…
Ривен хотел было угрожающе двинуться в сторону Санстара, но Дарси, не желая лишиться единственной подходящей опоры, судорожно в него вцепилась, ненароком – наверное, ненароком – полоснув когтем по шее. Опасливо отступив, соляриец снова нацепил маску Петрушки:
- Ох! Муза… репетиция концерта! Аполлон всемогущий, я совсем забыл, сестренка мне все уши отжует! Умоляю меня простить, дела, дела… даже для меня чересчур заставлять ждать столько девушек сразу. Жаль, «Нотр-Дам» ставить не захотели, было бы… Мур-р! «Рай с одной - другая для ада, одна грех мой, другая награда, первой я в вечной любви клянусь, а со второй, шутя, клятву я рву! Как мне бы-ы-ыть?!» - Как-то ухитрившись, даже не приближаясь, водрузить блюдце с пирожными на столик, герцог солнечным зайчиком ускакал к выходу, продолжая негромко напевать – прежде, чем Ривен успел осознать, в какую ситуацию из-за этих голубков благополучно влип.
- Я тебя ненавижу, - сухо уведомил он ведьму.
- Я тебя тоже… ненавижу, - почему-то понизив голос совсем до шепота и глядя снизу вверх каким-то оленьим беспомощным взглядом, ответила та. Юноша старательно уставился ей в переносицу, избегая заглядывать в глаза. Конечно, для ментального колдовства нужна полная сосредоточенность и в нетрезвом виде много не начаруешь – Набу как-то на посиделках, устроенных Специалистами в попытке ненавязчиво ввести колдуна в дружеский коллектив, на спор пытался внушить что-то Брендану… чего именно Ривен уже совершенно не помнил, но над попытками все похохотали от души! – но с Дарси демон не разберет, в каком она на самом деле сейчас состоянии. Лучше было не рисковать.
- Наверняка ты притворяешься, - деревянным голосом произнес парень вслух. – я в этом почти уверен, но бросать тебя вот так, даже при минимальной возможности, было бы непорядочно…
- Учись, пока Санни жив! – хихикнула ведьмочка. – Он точно знает, как и в какой момент правильно бросить девушку. Хоть заплатил, прежде чем смыться, морда солярийская – и на том спасибо! Прелесть, а не мальчик!
Мысленно Ривен пообещал, что, если все будет продолжаться в том же духе, надолго живым для обмена опытом Санстар не останется. Не из-за Дарси, разумеется, а вообще… таким мозги вправлять надо.
- В общем, я тебя провожу. Но не потому, что хоть на грош поверил твоему спектаклю!
- Не припомню, чтобы я вообще тебя о чем-нибудь просила, мой благородный рыцарь! Но валяй! Брось в свою копилку еще одно подтверждение того, что не совсем ты еще сволочь – пока ты сам себе веришь, будут верить и другие…
Решив не обращать внимания на ее болтовню, Ривен после некоторых колебаний подхватил ведьмочку на руки, решив, что это все равно будет проще, чем тащить ее по улицам волоком. Но Дарси, видимо, еще не успела перестроиться из режима общения в солярийском ритме.
- Раньше ты не доверял вообще никому, - задумчиво рассуждала она, не смущаясь отсутствием ответных реплик. – теперь пытаешься это изменить, решив, что есть люди, которые заслуживают доверия. Не знаю, прав ты в этом или нет, да мне это и неинтересно… но твоя проблема в том, что выражать доверие ты просто не умеешь. Не было возможности научиться, учитывая прежнюю жизненную позицию, когда не мог никому верить даже в детстве. Ты ведь никогда не рассказывал Музе, какая любопытная у тебя была семья, правда?
- Муза пережила в детстве настоящую трагедию! Как, по-твоему, я мог ей ныть о своих тяжелых отношениях с родителями, ты соображаешь?!
В сущности, нельзя было сказать, будто родители обошлись с ним плохо. Даже мать, лица которой он даже смутно не помнил, нельзя сказать, чтобы бросила совсем уж на произвол судьбы. С материальной точки зрения он вообще ни в чем не нуждался – наивно требовать большего от людей, от любви которых осталось лишь смутное чувство долга. Что друг к другу, что к сыну. Сейчас, с позиции взрослого человека, он понимал, что детство не было таким уж неблагополучным. Но в самом детстве чувствовал себя несчастным до бесконечности. Он действительно еще не так давно никому и не при каких обстоятельствах не доверял. И действительно не знал, как это следует демонстрировать.
- Как смешно. Мне наплевать, ты это знаешь, но мне ты можешь рыдать в жилетку о своих детских комплексах, сэр рыцарь. А феечек, которых хлебом не корми, дай пожалеть какой-нибудь убожество – стесняешься!
Ривен резко оттолкнул ее, мазнув по яркому лицу тыльной стороной ладони – это даже нельзя было ударом назвать, поэтому сам был больше шокирован, когда голова Дарси мотнулась, словно вот-вот слетит с тонкой шеи, а сама девушка сломанной куклой, даже не пытаясь как-то сгруппироваться, рухнула на тротуар.
- Дарси! – в какой-то момент испугавшись, не сломал ли ей шею, негромко воскликнул Ривен. Ведьмочка не пошевелилась. Демон, демон, демон! Когда они воевали с ведьмами, он не стал бы делать на пол никаких скидок – в конечном счете колдовская сила прекрасно компенсировала недостаток физической, и беспомощными ведьм было ну никак не назвать. Но просто вот так бить по лицу и не думавшую нападать или даже сопротивляться девушку… Опустившись на тротуар рядом, парень обеспокоенно заглянул в ее лицо. – Прости меня, я не рассчитал… Я, правда, думал…
Ореховые глаза широко распахнулись.
- Понимаю, что тебе нужна практика в нелегком искусстве ползания на коленях с извинениями, но тренируйся лучше… на кошках! – тихо посоветовала Дарси. Ривен украдкой облегченно выдохнул. – Передо мной тебе никогда не нужно будет извиняться, что бы ты ни сделал и как бы ни поступил. Между врагами это естественно – поэтому они время от времени бывают даже предпочтительнее друзей.
Окончательно уверившись, что максимум, которым грозило ведьмочке падение, это несколько синяков, юноша снова поднял ее на руки, старательно отводя взгляд.
- Помни… просто помни, что Я пойму и приму любой поступок с твоей стороны. Никогда не стану не в чем осуждать, - на миг поймав его руку, пробормотала колдунья. – потому что я твой враг и мне нет ни малейшего дела. Мне ты дорог таким, какой ты есть – и я никогда не стану требовать, чтобы ты изменился!
По крайней мере, после этого она соизволила замолчать, за всю дорогу до особняка, в котором поселились Трикс после возвращения в Магикс, больше не произнеся ни слова, пока Ривен сам не нарушил повисшую тишину:
- Что же вы вместе со своим Валтором в бездну не сгинули, а?! – почувствовав, что должен хоть что-то сказать вместо дежурного прощания, риторически спросил он. Наверное, хотелось как-нибудь уязвить, как-нибудь опровергнуть слова о том, что враг – это тот, кто лучше всех тебя понимает.
- Не знаю, - без тени обиды откликнулась Дарси. – но, быть может, зачем-то мы все-таки этому миру нужны.

Диаспоро
Красным светом что-то бьет в глаза
Небо ядом пролилось
Под рассветом крови полоса…
Слава Богу, просто не сбылось.
Канцлер Ги «Баллада»

Когда-то в детстве принцесса мира Джемелл боялась вида крови. Самый оычный детский страх, давно успевший благополучно забыться, но, как теперь выяснилось, выныривающий откуда-то из глубины в весьма неподходящие моменты.
Просто раньше ей не приходилось видеть действительно много крови сразу. Придется попросить работников гостиницы убрать из номера эти кресло и ковер – почистить их соответствующим заклинанием дело нескольких мгновений, но из собственной памяти вычистить подобное зрелище будет явно труднее! Как будто этого мало, Диаспоро еще и несколько минут пришлось торчать буквально нос к носу с рыжим чучелом, удерживая в ладони неожиданной гостьи лечебный амулет – пока ходячая неприятность не очухалась в достаточной мере для того, чтобы самостоятельно сжать на камне ослабевшие пальцы. Физиономия Блум и по жизни-то приязни не вызывала, а уж нянчиться с ее полутрупиком!..
Магия минералов была, пожалуй, лучшим методом работы с волшебной энергией. Во всяком случае – самым надежным. Золото и драгоценности даже после введения системы кредитов – единой валюты для всех Королевств – оставались одной из величайших ценностей волшебных миров, потому что помогали «консервировать» магическую энергию и хранить ее сколь угодно долго. Более того, амулеты и талисманы, изготовленные джемилийскими мастерами, одним из которых была и принцесса, не просто хранили магию, а были устроены таким образом, чтобы даже люди, сами по себе никакой магической силой не обладающие, могли их использовать: огромный спрос был обеспечен и среди тех, кому не повезло с врожденным даром, так и среди действующих магов, ведь любой колдун мог в какой-либо ситуации истощить свои силы, а любой волшебник – оказаться отрезанным от «своей» магической стихии.
Но, у всего есть свои недостатки, каменное волшебство действовало медленно. Медленнее, чем любое другое. Камни и металлы всегда стремились находиться в состоянии покоя, невольно передавая это свойство и заключенной в них магии. Соответственно, и эффект наступал не сразу.
Понятное дело, когда развалившаяся в ее кресле под предлогом глубокого обморока от кровопотери девица начала подавать признаки сознания (ну, или того, что ей обычно заменяло сознание) и даже хрипло промычала что-то вопросительное, Диаспоро с плохо скрываемым облегчением отпустила ее руку и поспешно отстранилась. Не хватало, чтобы до совсем уж полного счастья еще и кровью обкашляли!
- Тебе все равно придется посетить Целителя, - преувеличенно ровно заметила принцесса, отворачиваясь от судорожно глотающей воздух и вздрагивающей от этих резких вдохов огненной феи. – талисман заживил пробитое легкое, но сгустки крови, которые там остались, вычистить не поможет. Да и с последствиями кровопотери, наверное, надо что-то делать.
Оставив импу крутиться вокруг «гостьи», Диаспоро вернулась за письменный стол, открыла толстую тетрадь в твердом, зеленом с позолотой, переплете и взяла ручку с красными чернилами. Вовсе не обязательно было делать записи прямо сейчас, но обстановка здорово нервировала, а это занятие обычно помогало принцессе восстановить душевное равновесие. Все свои амулеты Ди сделала сама, но зарядить их соответствующей магией мог только маг нужной квалификации. То есть, для лечебного амулета – Целитель. С одной стороны, лучше было поискать его в Магиксе, до возвращения, ведь в королевстве Джемелл маги этой направленности были достаточно редки и, здраво пользуясь этим дефицитом, драли с пациентов такие расценки, что породили полушутливую поговорку - похороны многим обошлись бы куда дешевле. Но с другой – их услуги действительно стоили запрашиваемых сумм, кроме того, можно было быть уверенной, что на шарлатана или просто жулика не нарвешься, чего вовсе нельзя гарантировать в Магиксе, в которой отовсюду стекается разнообразный сброд. Поколебавшись, Диаспоро склонилась ко второму варианту: маловероятно, что работающий амулет срочно понадобится ей в ближайшее время, а до возвращения в родное королевство осталось всего ничего.
Едва заметно поморщившись, девушка вписала нужную цифру в колонку незапланированных расходов и с долей черного юмора подумала, что давно пора добавить в план лишнюю графу, кратко и лаконично обозначив ее как «Блум» - тогда все эти убытки будут, по крайней мере, учитываться заранее. Впрочем, в масштабе общей картины какая-то перезарядка амулета – это даже не мелочь.
- Сколько? – обратив внимание на то, что рыжеволосая девица перестала трястись от кашля и теперь более-менее осмысленно глазеет на нее, Диаспоро показала обе ручки «пера» - с черными и красными чернилами - лежавшие на столе рядом с записной книжкой. Как она смутно припоминала, лекари таким образом проверяли, нет ли сотрясения.
- Ты чего, издеваешься? – мрачно прохрипела Блум, пытаясь привычно принять вид «оскорбленной невинности», что с бледной до синевы физиономией и глазами, превратившимися в огромные сплошные зрачки, почти целиком вытеснившие светло-синюю радужку, не говоря уж об окровавленных одежде и волосах – выглядело как-то без обычной трогательности.
«Скорее уж у этой несчастной стены, которую она протаранила, стоит заподозрить сотрясение!» - положив «перья» обратно на стол, подумала Диаспоро.
- Ну, извини, не знала, что предложение сосчитать хотя бы до двух для тебя звучит оскорбительно. Но иногда готовность слегка напрячь голову делает жизнь гораздо удобнее: может, если бы ты соизволила прочитать табличку «осторожно, запущенно заклинание очистки крыши от снега», вместо того, чтобы зачем-то ее обрушивать, может, и не получила бы сосулькой в спину. Впрочем, - принцесса, не сдержавшись, передернула плечами. – радуйся, что так вовремя споткнулась, иначе она бы твою пустую черепушку раскроила, а тут уж никакие амулеты и Целители не помогли бы. Понимаю, что тебе по жизни не писаны правила, но некоторые из них как-то вот имеют под собой основания.
Блум заторможено притихла, наверное, пытаясь определиться, то ли как-нибудь переварить услышанное, то ли проще поогрызаться на саркастический тон.
- Могу себе представить! – пискнула Лерка, уставшая наматывать круги вокруг кресла и примостившаяся на спинке у самой рыжей макушки. Огневка недоуменно покосилась на незнакомое существо. – Разрекламированная по всем мирам героиня идиотски погибает по глупой случайности! Аут!
- Рекламируют стиральный порошок! – почему-то обиделась Блум на отказ в праве умирать, как ей вздумается. Импа тихонько захихикала. – «Глупых случайностей» развелось… Все сосульки в городе на меня норовят падать, весной, наверное, все молнии прицельно лупить начнут – тоже по чистой случайности. Странно право, что еще ни одного метеоритного дождя из драгметаллов на мою голову еще не осыпалось! – каким-то странным взглядом смерив Диаспоро, хмуро добавила рыжуля. – Наверное, валящиеся кому-то на голову алмазы величиной с кирпич выглядят менее естественными и случайными, нежели ледышки!
- Отнюдь, - не смотря на скверное настроение, принцесса улыбнулась уголками губ. – если еще парочка аналогичных алмазов «упадет» при этом на счета начальнику полиции и штатному полицейскому лекарю – это вполне может быть признанно самым естественным и самым случайным трагическим обстоятельством в истории случайностей. Случались прецеденты.
Хмурый взгляд стал каким-то… слегка настороженным. Кажется, с чувством юмора у этой особы тоже перебои.
Диаспоро закончила заполнять текущий баланс, внеся все исправления в связи с новыми тратами, и встала из-за стола. Оставалось надеяться, Блум еще не успела решить, что амулет ей на память подарили – понятие чужой собственности у рыжеволосой феи вообще было слабенькое. Мельхиор уверял, что на Земле, где Блум выросла, придумали какой-то совершенно невероятный государственный строй, когда абсолютно все общим считается – что-то там с коммуникациями связно, хотя и не понятно, как. Ерунда, скорее всего, конечно – из разряда страшилок, о которых болтают, когда точно ничего не известно. С Землей вообще связано невероятно много мифов: то, что мир нормально функционирует без магии, еще не так уж удивительно, на Зените, например, ее тоже очень долго не было, пока полеты в дальний космос не изобрели и таким образом о других мирах не узнали, но как в одном-единственном мире могло существовать столько совершенно разных государств и культур – вот этого не понимал никто! Квадрос разбит всего на четыре Владения – и то его на части рвут в непрекращающейся войне – а на Земле, получается, «микрокоролевств» огромное множество! От подобного мира всего можно ожидать…
- Почему ты не воспользовалась силой Дракона, чтобы исцелить себя? – зачем-то полюбопытствовала Диаспоро.
- Как я могла что бы то ни было сделать, если была в отключке? – лаконично огрызнулась огневка. – Дракон появляется только когда считает это необходимым.
- Значит, безопасность своей единственной аватары он таковым не считает?
- Слушай, тебе-то какое дело?! – очевидно, Блум сама не знала ответа на вопрос, поэтому предпочла вместо ответа еще раз обидеться.
Пожав плечами, Ди абсолютно искренне ответила:
- Дракона ты эксплуатируешь совершенно бесплатно, а за перезарядку лечебного амулета мне придется рассчитываться с Целителем.
- Тебе хоть раз приходило в голову, что не все продается и покупается, а?
- Подавляющая часть всего. А остальному просто не могли еще предложить правильную цену. Или нужную валюту.
Какое-то время девушки молча сверлили взглядами одна другую. Импа не спускала с обеих любопытных красных глазок, нетерпеливо вертя остроконечным хвостиком в преддверии бесплатного спектакля. Диаспоро так и не поняла, с чего чертовка вообще повадилась здесь ошиваться, но прогнать ее не получалось, поэтому принцесса предпочитала делать вид, будто просто не замечает мелкую ехидную комментаторшу.
- Я заплачу! – наконец устав от игры в гляделки, сообщала Блум, вложив в тон все возможное отвращение к «презренному металлу». По старой памяти держится за пролетарские замашки, наверное – мудрая по-своему традиция «раз у нас чего-то нет, значит – и не надо».
- Сэкономишь на школьных завтраках, сеньорита стипендиатка? – скривившись, елейно осведомилась Диаспоро. – Или предполагается, что за тебя, как обычно, расплатится Стелла, или Фарагонда, или еще кто-нибудь?
Бледные от кровопотери губы огненной феи гневно поджались.
- Нет! Я вполне могу сама за себя заплатить, - видимо, в этот момент девушка вспомнила, что всю текущую стипендию наверняка пустила по предпраздничным распродажам, а до следующей еще дожить надо. - только частями… Буду должна.
- Как скажешь, - демонстративно протягивая руку за камнем, слегка нараспев повторила Диаспоро. – будешь мне должна.
Огневке ее тон явно не пришелся по душе, но как-то сформулировать смутный укол интуиции Блум, по всей видимости, не смогла, поэтому – уже без особого труда подняв тонкую руку, еще слегка подрагивающую от слабости – она собиралась послушно вложить амулет в руку принцессы.
Но тот вспыхнул раскаленным до синеватой белизны пламенем, заставив обеих испуганно отпрянуть, раньше, чем Диаспоро успела его даже коснуться. Правда, от обдавшей пальцы вспышки жара это не помогло.
Импа визгливо захихикала и, вспорхнув со спинки кресла, принялась нарезать в воздух «восьмерки». Раньше, чем выроненный амулет достиг пола, от него осталась только оплавившийся почерневший ком золотой оправы - камень словно испарился от жара. Или просто осыпался песком размером с пыль.
- Это… это не я! – слегка придушенно сказала Блум, мотнув головой, когда Диаспоро встретилась с ней взглядом. – Я этого не делала!
- Верю! - неприязненно процедила принцесса, возвращаясь за стол и снова берясь за ручку с красными чернилами. Левой рукой – кожа на правой ныла, а на каждое прикосновение пальцы возмущенно откликались вспышкой боли. – Радуйся лучше, что твоя магия оказалась умнее, чем ты сама! Прежде, чем заключать какие-либо сделки и давать обещания, стоит хотя бы поинтересоваться ценой и валютным эквивалентом – кажется, об этом тебе так… попытались намекнуть.
- Что тут такого архиважного? – не поняла Блум.
- Да, как бы сказать… выбранная тобой формулировка обязывала бы по первому требованию отдать что угодно, о чем попросит давший тебе в долг? – охотно пояснила Лерка, «приземлившись» на столешницу, чтобы заглянуть в таблицу, где Диаспоро, всеми силами стараясь сохранить невозмутимое лицо, вносила очередные правки. От яростного нажима металлический кончик пера кое-где прокалывал бумагу. Правда, когда импа, состроив неописуемую рожицу, зачем-то подмигнула рыжеволосой фее, принцесса все же не сдержалась и вяло попыталась ткнуть этим пером маленькую чертовку, та без особого труда увернулась.
- Неодушевленное что угодно! - с наигранной неохотой, словно открывая великую тайну, добавила Лерка, на всякий случай, вспорхнув под потолок. – Нечего тут мыслить в меру своей испорченности – хикс! На людей право частной собственности уже давно не распространяется – к кое-чьему сожалению!
Диаспоро лениво взвесила в руке один из лежавших на столе гроссбухов и покосилась на демонессу, делая вид, что прицеливается. Та снова скорчила рожицу и зачем-то перевернулась в воздухе головой вниз, энергично, как пропеллером, вращая остроконечным хвостиком. Сколько не зарекайся игнорировать… всяких тут – никаких нервов не хватит!
- Я заплачу за твой амулет, - после довольно долгого молчания подала голос Блум. И, видимо, иногда все же принимая к выводу недавний опыт, уточнила. – сколько он стоит?
- Амулеты моего изготовления, - полуприкрыв глаза, с расстановкой ответила Диаспоро. – кто-нибудь вроде тебя себе позволить не может. Расплатиться за этот ты способна только из чужого кармана, как, впрочем, и обычно. Странно, что тебя так задевает прямое об этом упоминание. Но, в конце концов, ты не обязана вообще брать никаких долговых обязательств. Ты же не просила меня о помощи, значит, не было самого факта сделки.
- А обязательства – это только то, что было заранее оговорено? – переспросило рыжее чудо. – Впрочем… это многое насчет тебя объясняет.
Парой резких шагов преодолев расстояние между столом и креслом, Диаспоро, забыв, в какую брезгливую дрожь ее вгоняли разводы крови, склонилась над Блум, едва не скрипя зубами от ярости.
- У тебя, разумеется, найдется, чем это опровергнуть! Предпочитаешь открыто ни у кого не одалживаться, не брать чужого, да? Любопытно, что ты вообще ела и на чем спала почти три года в школе? Когда по вине твоей подруги Стеллы взорвался кабинет алхимии – Радиус вынужден был сделать весьма крупный благотворительный взнос в пользу Алфеи, чтобы ей позволили поступить туда еще раз – а из-за тебя, тридцать три несчастья, все три школы с завидной регулярностью разворачивают едва не по кирпичику! Ты хоть раз задумывалась, что должна отвечать за это? Умышленно или нет, а, если бы тебя здесь не было, не произошло бы ни одной из этих войн!
На самом деле, конечно, почти четверть учениц Алфеи были стипендиатками. Вроде этой линфейки – как ее там? – Флоренсины. Этот цветочный ангелочек не могла похвастаться высоким происхождением – на Линфее ни монархии, ни феодализма вообще не было – но заслужила бесплатное обучение в Алфее, как одна из лучших учениц средней школы вообще всех королевств и талантливый бионик. Но ее талант мог принести многим большую пользу в будущем, а не играл роль магнита для всех возможных неприятностей для себя и окружающих.
- Или эти земляне – они, безусловно, кормили тебя семнадцать лет именно для того, чтобы ты могла благополучно упорхнуть в другой мир, оставив их наслаждаться одинокой старостью, так ведь! – к собственному неудовольствию, сорвавшись на визг, продолжала принцесса. – И жизнью целого мира было пожертвовано ради того, чтобы ТЫ могла жить – разве же это накладывает на тебя какие-нибудь обязательства? Разве тебе приходит в голову, что именно ты была спасена не просто так? Что что-то кому-то обязана? Ты… ты – приспосабливающийся паразит, такой же, как вот эта вот! – Ди ткнула пальцем, почему-то руки слегка дрожали, под потолок, где кружилась заинтригованная поворотом разговора импа. – Только, к сожалению, не столь неприхотливый и безопасный.
Блум ошарашено хлопала глазами, вжимаясь поглубже в кресло. Ее зрачки уже вернулись в нормальный свой размер, только бледность и испачканная одежда напоминали о недавнем ранении.
Замолкнув, Диаспоро перевела дыхание и обхватила себя ладонями за плечи, стараясь унять лихорадочную дрожь и отдышаться. Только сочтя, что собственный голос прозвучит нормально, без этого мерзкого дребезжания, джемилийская принцесса с усталым видо щелкнула пальцами и позвала:
- Стоундор! Опал!
Магия неспешно заструилась по комнате, складываясь в массивные фигуры каменных созданий. Самоцветные големы были, в отличие от своих глиняных «родственников» были красивыми существами, не лишенными своеобразного изящества. Насколько то возможно, конечно, для каменных существ, основополагающей чертой которых всегда должна оставаться прочность и надежность. Стоундор даже, пожалуй, обладал весьма привлекательной, хотя и грубоватой, мужской внешностью, не смотря на странный цвет «кожи» - серый с узором прожилок. Глянцево-черную креатиду Опал, конечно, по современным канонам женской красоты нельзя было счесть хрупкой девушкой, да и правильные черты были выточены грубее, чем, например, на скульптурах Санстара, но какая-то нечеловеческая, особенная красота в каменной деве была, несомненно. В отличие от коллеги, у Опал были даже серебристые, под цвет слегка фосфорицирующих глаз, волосы – тоже из камня, разумеется – но высеченные с таким искусством, что только неподвижность мешала им казаться обыкновенной короткой стрижкой.
- Проводите нашу гостью до школьного общежития, - выдавив из себя улыбку, приказала принцесса. – она не очень хорошо себя чувствует…
«И на такси, я почти не сомневаюсь, у нее тоже нет ни гроша!» - впрочем, сейчас Диаспоро и за это приплатила бы. Подумаешь – такси! Встреча с Блум, закончившаяся, помимо потрепанных нервов, всего-то сломанным амулетом, вполне могла считаться почти удачей. Если вспомнить ту сумму, которую принцесса в свое время выложила своим придуркам-похитителям, только чтобы эта идиотская история не получила широкого распространения… на выкуп за, как минимум, трех похищенных персон королевской крови хватило бы, честное слово! И еще семерых пониже рангом в придачу…
- Да послушай ты… - Блум без сопротивления позволила Стоундору вытащить себя из кресла и взять на руки, подала голос, только когда каменный гигант неторопливо зашагал к выходу.
- Всего хорошего, Блум! – чувствуя, что улыбка на собственном лице превращается с какой-то кривой оскал, отрезала ювелирная фея. Возникло какое-то необъяснимое желание услышать, как с громким стуком захлопнется дверь… но, конечно же, Опал, при своих габаритах двигающаяся очень аккуратно, притворила ее очень тихо. Каменный шорох-поскрипывание и грузные шаги самих големов и то звучали четче.
Какое-то время постояв неподвижно, Диаспоро неопределенно мотнула головой и направилась в ванную комнату. Лерка прошмыгнула следом прежде, чем девушка успела захлопнуть дверь, да, должно быть, двери и не были для чертовки такой уж особенной преградой.
- И все-таки я спрошу – а зачем? – зависая в воздухе над левым плечом заторможено разглядывающей себя в большое зеркало над раковиной принцессы, туманно поинтересовалась импа.
- Зачем – что?
- Спасать ее было зачем? Ведь не поверю же ни за что, что тебе может быть ее жалко!
- Сожалеть можно о том, что зачем-нибудь нужно, а не наоборот, - открыв левой рукой кран, Ди подставила пальцы правой под поток холодной воды и, слегка закусив губу, зажмурилась.
- Вот именно! - продолжала трещать в ухо Лерка. – Ты стольких бы проблем лишилась, просто позволив ей сдохнуть. Естественные причины – действительно совершенно естественные. Даже если кого-то и заподозрили, то уж точно не тебя. Собственно, ты и так совершенно ни при чем – тебя ничто не обязывало ей помогать. Только не говори, что никогда не думала об этом?
- Не думала, - спокойно ответила Диаспоро. – королевство Джемелл не пользуется варварскими методами.
- При чем тут королевство? Что ты сама чувствуешь, лапочка? Это же не убийство. Даже не способствование. Чувство – это всего лишь чувство. Разве ты не хотела бы, чтобы она умерла?
В голове почему-то заплясали обрывки того разговора… обсуждения «Нотр-Дам дэ Пари» в кафе. Все так на нее смотрели, даже Санстар… наверное, со стороны все действительно выглядит так, словно она мечтает своими руками придушить рыжее чудо – вот весело!
- И почему это я должна что-то чувствовать?
- А почему тогда у тебя слезки на глазах? – окончательно сменив тон на медоточивый, поддела Лерка.
- Я руку обожгла, бестолочь ты перелетная! Пораниться при взрыве своего лечебного амулета – это уже и не анекдот даже! Это театр абсурда…
- Что поделать, есть такие особенные люди, с которых даже свое по праву требовать – дурное намерение, за которое непременно получаешь по заслугам. Тебя бы твой брат Мельхиор, конечно, не стал бы спасать, случись на Джемелле локальный конец света, верно. Наоборот, пожалуй, придушил бы в колыбельке, узнав, что твое рождение может как-то угрожать миру, который ему еще наследовать. Совсем не то, что принцесса Дафна, ага!
- Не надо говорить таким тоном, словно он при этом не был бы совершенно прав! Ничья жизнь не может быть дороже, чем тысячи чужих.
- А ее – дороже. Стоимость-то уже, так сказать, выплачена. И жителей в мире Домино было побольше, чем на вашем высокогорье, где и жить-то почти нельзя!
- Ну, так и считай, что теперь позволить, чтобы умерла еще и она сама – чересчур крупная растрата, после того, как ее жизнь так дорого обошлась. Стоимость формирует цену, знаешь ли.
- Даже понимая, что она продолжает приносить беды? Об этом ты сама только что так истошно вопила. Разве не лучше было бы просто без нее?
Не открывая глаз, Диаспоро снова пожала плечами. Просто без Блум было бы лучше очень многим. Но в случае смерти Блум при нынешних обстоятельствах – как бы хуже не стало. Таким образом проблемы не решаются: и не потому, что аморально, а потому, что просто неэффективно.
- Упертая, как баран, чистоплюйка! – чопорно резюмировала Лерка, так и не дождавшись ответа. – Даже себе признаться не можешь! И вообще… ну почему демона, способного принимать облик смазливого человечьего самца, вы все охотно слушаете, а на имп и демонстративно плюнуть можно, а? Неужели только в этом дело?
Неожиданно для самой себя как-то успев поймать чертовку за хвостик, Диаспоро с злорадным наслаждением сунула ее под поток холодной воды и какое-то время держала, не обращая внимания на булькающий визг. Кожистые крылышки бешено хлопали, отчаянно разбрызгивая воду.
- Он определенно был повежливее! – выдержав наполненную писком и бульканьем паузу, сообщила принцесса.
Сумевшая вывернуться из слегка ослабевшей хватки демонесса ракетой взлетела под потолок, не забыв в процессе взлета отправить в лицо Ди целый фонтан брызг. Прежде, чем вернуться в кабинет, тщательно промакивать полотенцем пришлось не только руки. Ни переодеваться, ни сушить костюм заклинанием не было сил в наплыве какой-то полнейшей апатии. Однако, стоило принцессе сесть обратно за стол и бросить беглый взгляд на колонки черных и красных цифр, глаза просто-таки предприняли попытку выскочить на лоб от потрясения. Все расчеты были записаны с глупейшей ошибкой – Диаспоро просто поставила сумму не в ту ячейку – и вслед за этим, как костяшки домино, все цифры перепрыгнули со своего места на соседнее, перепутав напрочь всю систему! Да она в десять лет бы не сделала такой глупой оплошности! Ведь понимала же, что не стоит вести записи, когда Блум и импа дуэтом треплют нервы – и пожалуйста!
Скомкав лист в ладони, Диаспоро безжалостно выдрала его из тетради и отшвырнула. Исправить ошибку было совсем не трудно, но почему-то… Почему-то… уронив лицо на скрещенные на столешнице руки, принцесса разрыдалась.
Мир Джемелл действительно почти целиком состоял из гор и скал. В пещерах жили коренные обитатели мира – гномы, а человеческое королевство заняло небольшие долины. Первоначально там селились преимущественно купцы, посредничающие в торговле с гномами, которые свой родной мир никогда не покидали, да и на поверхность выходили весьма неохотно, но постепенно образовалась самостоятельная держава. Ну, настолько самостоятельная, насколько это возможно для королевства купцов, металлургов и ювелиров, плоды работы и магии которых нельзя было есть, что требовало постоянных коммерческих связей с другими королевствами. Монархия на Джемелле была одной из самых молодых среди Королевств – меньше трехсот лет назад глава купеческой гильдии фактически сам на себя надел корону, предварительно позаботившись скупить в личную собственность всю немногую плодородную землю и подавляющее большинство особенно ценных рудников. Если в большинстве миров королевский род начинался с какого-нибудь великого героя или завоевателя, джемелийскому положил начало не слишком харизматичный расчетливый бизнесмен с нервными пальцами счетовода и хитрыми обманчиво-подслеповатыми глазами. Это тоже в своем роде определяло политику. Джемелл никогда на протяжении всей истории ни с кем не воевал, только продавал, покупал, арендовал, сдавал внаём, посредничал, одалживал… Правители очень многих держав с великим героическим прошлым задолжали небольшому горному королевству кругленькие суммы, на возвращении которых король Мельхиор не особенно-то настаивал, только мягко напоминал, когда требовалось получить от кого-нибудь из этих великих королей небольшую уступку в какой бы то ни было области. Никто особо не любил их, относясь к «торгашам» чуть свысока, но все весьма ценили, что было куда более важно. Гораздо более важно – и однажды кое-кому все же придется понять это! Само по себе самоцветное королевство было удивительной державой. И в горном мире встречалось множество удивительных вещей, без всякой магии, казавшихся чудесами. Летающие камни, например – удивительное явление в одной из незаселенных равнин – горы, напоминающие фантастические гигантские грибы на ножках. Ветер, вода и коррозия столетиями подтачивают каменные громады, так долго кажущиеся совершенно незыблемыми. Веками кажущиеся… чтобы однажды даже громкого звука хватило на то, чтобы они грохочущей каменной лавиной сорвались вниз, разлетаясь вдребезги, сметая все на своем пути… Даже десятку сильных магов не всегда удавалось остановить безумие гор, в какой-то момент решивших, что чего-то для них уже СЛИШКОМ…
И сейчас принцесса мира Джемелл отчетливо слышала в собственной душе грохот каменной лавины. Она половину жизни прожила в чужом мире и никогда не видела, как падают «летающие» камни воочию… но хорошо себе это представляла.
Когда достаточно любой мелочи, даже резкого звука, чтобы незыблемое осыпалось каменной крошкой и требовались огромные усилия на то, чтобы оно не похоронило все, и себя в том числе, под собственной тяжестью.
К счастью для Лерки, та больше не решилась лезть под руку со своими комментариями. Трудно сказать, сколько прошло времени, прежде чем Диаспоро, промокнув платком уголки воспаленных глаз, бережно разгладила ладонями чистый лист перед собой и начала старательно выводить заново аккуратные колонки чисел и заметок. С расчетами гораздо, гораздо лучше иметь дело, чем с людьми – хотя бы потому, что очень просто, допустив ошибку, просто начать все с чистого листа. Все до смешного просто.
А еще, пожалуй, люди, постоянно находящиеся в этом кошмарном состоянии невладения собственными чувствами – состояния, с которым ей сейчас, хотя и не сразу, но удалось справиться, надо ведь просто верно направить усилия – люди, которые живут так каждый день, даже не пытаясь это исправить… а ведь они действительно заслуживали сочувствия. Все, в чем имело смысл обвинять их, это в душевной слабости. Но это действительно под силу не всем и не всегда – остановить в своей душе грохочущий обвал. Сколь бы окружающим ни было паршиво из-за них, сами эти люди в сотню, в тысячу раз несчастнее.
Приглушенный стон заставил Диаспоро недоуменно поднять голову от расчетов. Импа Лерка, о которой она уже и подзабыть успела, смотрела на принцессу с отчаянием брошенного в лесу щенка, а весь ее облик стал каким-то зыбким, почти призрачным, словно барахлящая голограмма.
- Нет, ты – не моя госпожа, - едва слышно пискнула демонесса, все глубже проваливаясь в мерцание. – все зря… Прощай.

- Сэр, Вы трус и подлец!
Я вызываю Вас на дуэль!
- А я не приду.
- Почему?
- А потому что я трус и подлец!
Анекдот

Не смотря на раздражающую многих манеру поведения, в прямые конфликты Санстар старался – и, чаще всего, вполне успешно – не ввязываться. При солярийском дворе конфликтных людей было немного, однако, если уж позволяешь себе проявлять искренний интерес к чужим подругам, невестам и женам, приходиться вырабатывать интуитивный звоночек на случай, когда могут побить. От одного только присутствия с Ривеном в одном помещении этот «звоночек» начинал истерически выть не хуже пожарной сирены – и это при том, что Санни так и не смог понять, почему и, собственно, из-за кого этот тип так взбеленился. Наверное, за все и сразу… Помимо того, блондин был убежденным сторонником мирного урегулирования любых конфликтов. Не то, чтобы он совсем уж не мог за себя постоять… хотя физические упражнения, с точки зрения Санни, существовали в большей степени для шлифовки его великолепной фигуры, нежели для силы и тем более каких-то там боевых навыков - с выпускником армейского училища уж точно не поспорить. Да и дикость это страшная – выяснять какие-то надуманные разногласия на кулаках! И само по себе неприятно, и косметическая реставрация физиономии потом стоит массы сил и времени, и – главное – абсолютно никакого состава и причин, собственно, конфликта, Санстар в упор не видел. Разве он сделал что-нибудь плохое? Зато прекрасно разглядел в каждой острой черточке угловатого лица Ривена, сбитых костяшках на обеих руках, коротко подстриженных волосах, на затылке ерошащихся на манер всклокоченных перьев какой-нибудь забияки-птицы, в привычке поджимать тонкие губы – крайне воинственную и небрежную натуру, короче говоря, человека, который сперва затеет драку, а только потом, может быть, подумает, стоило ли. Разглядел, потому и решил поступить максимально разумно в сложившейся ситуации – попросту сбежать, схватившись за первую же подвернувшуюся отговорку. Даже снизошел до лжи, поскольку ни на какую репетицию сегодня уж точно не собирался…
По крайней мере, причины явного неадеквата этого типа теперь стали более-менее ясны. Для самого-то Санни, конечно, увлечение двумя девушками одновременно если и составляло проблему, то только в том, что две – это для привычной ему свободы маневра маловато будет. И – юноша, не колеблясь, повторил бы это даже на допросе под Оком Истины – ни одну из этих девушек такое отношение не делало несчастной или в чем-то обделенной. Каждая из женщин прекрасна на свой неповторимый манер, совершенно естественно, что и чувства к каждой бывают совершенно особенными и неповторимыми – Санстар умел продемонстрировать это, выразить… Впрочем, естественно, что не всем это дано. Он, например, ни черта не смыслит в холодном оружии – и жить это ни разу не мешало. А этот Ривен в женщинах ни черта не смыслит, даже непонятно, как ухитрился заинтересовать самых, пожалуй, привлекательных представительниц что волшебной, что колдовской сестрии… и Ривену это жить мешает. Либо вояка что-то сумеет изменить в своем мировоззрении, либо просто свихнется.
Санстар еще немного поразмышлял на эту тему. Подумал, что, хоть предпочитать кого-то кому-то и противоречит его принципам, сам он, наверное, между Музой и Дарси предпочел бы все-таки Музу. Темная ведьмочка была доверительным собеседником и, кажется, могла бы стать хорошим другом, но в черноволосой фее была какая-то подкупающая пылкость и искренность чувств, да и внешность более яркая. Потом, еще немного поразмышляв, решил, что зря судит со своей собственной точки зрения – наверное, будь у него столь же мерзкий характер, как у этого Ривена, гораздо большей притягательностью обладала бы девушка, способная сглаживать острые углы, а не та, что сама на каждое резкое слово или взгляд моментально ощетинится колючками. Задачка…
Общеизвестно, что делать вид, будто решаешь чужие проблемы – или хотя бы пытаешься это делать – лучший способ ненадолго отвлечься от собственных с трудом разрешимых задачек. Санни не пасовал перед возможными трудностями – ни в коем случае! – но все же необходимо было взять паузу, чтобы потом свежим взглядом оценить все, что удалось узнать из разговора с Дарси. Пока что почерпнуть из того, что ведьма рассказала о сестренке, ничего полезного не получилась. Напрашивался вывод, что сереброволосая красавица с дурной репутацией – ненормальная особа, интересующаяся в жизни только источниками всемогущества. Блондины совершенно не в ее вкусе, к комплиментам равнодушна, общие интересы с Санни отсутствуют... и о чем с ней разговаривать?
Полуприкрыв глаза, юноша в который раз нарисовал перед мысленным взором вершину заснеженной горы, напоминающую огромный бриллиант. Немногочисленные высокогорья были единственным в королевстве Солярия местом, где хотя бы иногда можно было увидеть снег и лед. И встречались редкие маньяки, лучшим досугом для себя считающие по этим высокогорьям без внятных причин карабкаться. Лезть куда-то, выкладываясь до предела сил, стремиться к почти недостижимой цели, всей душей, всем рассудком стремиться – хотя все, что, строго говоря, ждало на таких вершинах, это риск заработать обморожение. Или солнечный ожог в разряженном воздухе – кому уж как повезет. Неужели смысл только лишь в том, чтобы доказать себе – такой подъем человеку по силам? Тебе лично по силам… Похоже, что Санстар был невероятно тщеславен. Просто, пока привычным было просто знать, что красив, что невероятно привлекателен, что можешь получить все, чего только захочешь – собственного тщеславия как-то даже и не замечал. Все девушки и женщины, с которыми ему приходилось с тринадцати лет сталкиваться, были красивы. Многие из них прекрасны. Некоторые – просто божественны. Но ни одной из них не приходилось доказывать, что вообще достоин ее внимания. Далеко не все с одного только короткого полувзгляда бросались к нему в объятия, но ни одна не была до такой степени далекой и интригующе равнодушной, как леди Айсольда.
Но ведь у солнечных лучей не возникает проблем с тем, чтобы прикоснуться к серебряным горным вершинам. Тепло туда, в почти небесную высь, не допускается, но свет, сияние – вполне. И это делает скалы еще более прекрасными.
- Вы не поэт?
Открыв глаза, Санстар с легким недоумением уставился на висящую прямо перед его лицом крошку – меньше тридцати сантиметров ростом. У существа была голубоватая кожа и белые, легкие и мягкие, как пух чертополоха, волосы, окутывающие всю миниатюрную фигурку целиком. Пропорционально она могла бы принадлежать девочке лет пяти.
- У Вас очень красивая манера мыслить, редкий среди людей случай, когда форма в полной мере соответствует содержанию, - малютка приветливо улыбнулась белоснежными зубками с едва заметно заостренными клыками. – если кто-то и способен стать этим солнцем, то только такой человек, как Вы… надеюсь, вы не забудете о том, что допустимо принести за собой свет, но только не тепло – ведь это уничтожило бы все то, что Вас же так и восхищает. Но у меня сложилось впечатление, что Вы окажетесь достаточно умны.
За ум Санни хвалили существенно реже, нежели за прекрасную внешность и головокружительное обаяние, поэтому юноша, отбросив не слишком уместные размышления о том, кто, собственно, его миниатюрная собеседница такая, польщено улыбнулся в ответ. Магикс есть Магикс, здесь любые удивительные существа испокон веков обитали – наверное, с представительницей одного из местного «маленького народца» он и столкнулся. Правда ни на обитательницу лесных водоемов – уменьшенную родню андросских русалок, ни на пикси, которых ему приходилось видеть, крошка не походила, но магические создания – весьма разношерстная публика.
- Добрый вечер, маленькая леди. Увы, я не имею чести знать вашего имени…
- Мистрис называет меня Снежаной, - малютка мягко спланировала в подставленную ладонь, оказавшись, впрочем, почти такой же невесомой, как уже приходивший на ум летающий пух. – у Вас очень необычная на вкус душа, герцог Санстар. Я заметила это, еще когда Вы впервые появились у нас – мне еще не приходилось сталкиваться с тем, чтобы искренние чувства в кому-то другому были так замешены на самолюбовании.
- Это хорошо или плохо? – непонятливо уточнил блондин. Тон крошки не вполне вязался со смыслом ее слов.
- Это необычно, - повторила, мечтательно щуря хрустально-синие глаза, Снежана. – Вы мне нравитесь. Как правило, людей отчего-то пугает мысль, что их душами кто-то питается… в этом мире о демонах существует столько нелепых баек! Но разве то, что кто-то время от времени берет воду из родника, разрушит или высушит этот родник? На самом деле мы никому не причиняем вреда.
- Никогда не заподозрил бы ни в чем подобном такую милую малютку, как Вы, - честно возразил Санни. По правде говоря, он и в демонической природе ее не заподозрил бы. О колдовских слугах юноше, конечно, слышать приходилось, но Санстар был слишком далек от магических премудростей, чтобы в этом разбираться. Маленькая демонесса кокетливо прикрыла глаза пушистыми белыми, словно кружево изморози, ресничками.
- Меня окружают мерзкие маленькие предатели!
Поежившись, блондин поднял взгляд от расположившейся на его ладони Сенешки и с внутренним трепетом встретился с металлическим серебром глаз ледяной колдуньи. Сейчас ее резкий голос прозвучал практически весело…
- Хотя в данном случае я хотя бы понимаю, чем ты ее прикормил.
Снежана мотыльком вспорхнула с ладони, балетным па крутанувшись в воздухе, и приземлилась Айсольде на плечо, наполовину спрятавшись под почти такими же белыми, только куда более тяжелыми и гладкими, волосами. Санстар хотел было дежурно брякнуть «добрый вечер», но в последний момент остановил себя, припомнив, что этим вечером они уже виделись – хотя «добрыми» развернувшиеся события назвать можно было только с большой натяжкой.
- Я… я сожалею, что невольно стал причиной некоторого недоразумения.
- А мне-то показалось, что для тебя это обычное дело! – насмешливо прищурившись, заметила Айсольда. Придерживая демонессу на плече кончиками пальцев, словно та могла свалиться от движения воздуха или словно так можно было удержать ее, если бы у самой Снешки вдруг возникло желание упорхнуть, ледяная ведьмочка без лишних церемоний отвернулась от Санстара и собиралась было зашагать прочь. Санни благоразумно удержался от попытки удержать ее за плечо, не зная, какую реакцию это может вызвать, поэтому просто последовал за девушкой. Улицы студенческого городка в Магиксе до самой полуночи кипели бурной жизнью, непонятно, сколько он бездумно шатался, не разбирая дороги, после того, как покинул кафе, однако сейчас город успел поутихнуть и значительно обезлюдеть. Других прохожих им почти не встречалось.
- Уже довольно поздно, - предпринял попытку еще раз завязать разговор Санни, когда обнаружил, что его преследование остается полностью проигнорированным. Видимо, Айси еще благодаря своей ручной птичке отточила умение делать вид, будто что-то там, упрямо следом тягающееся, на самом деле не имеет к ней ни малейшего отношения. – не самое лучшее время для одиноких прогулок молодой девушки.
- Самое опасное, что есть сейчас в этом мерзком городишке – это я сама! – недовольно покосившись на него через плечо, соизволила ответить колдунья. – Как правило, все это понимают… Так что сейчас лучшее время суток, если рассчитывать хотя бы на глоток чистого воздуха!
Косой взгляд недвусмысленно демонстрировал, что Санстар находится в числе тех, кто, по ее мнению, отравляет воздух своим дыханием.
- Это же мегаполис, - попытался продемонстрировать понимание юноша. – в таких городах бывает трудно найти уединение.
Во всяком случае, он предполагал, что так оно и есть. Искать уединения за двадцать с лишним лет жизни в голову Санни не приходило ни разу – он просто не видел в этом смысла. Юному герцогу нравилось, чтобы вокруг всегда были люди – много разных, непохожих людей… возможно, в этом отчасти крылась причина его непостоянства, но об этом он тоже, как правило, не размышлял. Санстару больше нравилось жить, пропуская сквозь себя впечатления, дышать ими полной грудью, нежели сосредотачиваться на чем-то и въедливо анализировать мелочи. Разве что когда именно это вызывало интерес.
- Я слышал, Северные земли Квадроса не особенно густо заселены…
- Единственные, кого там можно встретить, решив погулять посреди ночи, это десяток оголодавших волков! Когда зима переваливает за середину, им тоже становится нелегко в горах, поэтому многие стаи спускаются, приходят в человеческие поселения. Никто не рискует выходить по ночам в такое время.
- И Вы?
- Тогда, в семнадцать лет, не рискнула бы. Теперь… да какая разница? Я не собираюсь туда возвращаться. Правитель фон Норд может быть только один, а объявлять войну отцу… Он слишком опасный противник, чтобы жалкая четвертушка мира оправдывала риск. Кроме того, это тупик. Все ключи к истинной власти сосредоточены здесь, в Магиксе, хоть этот мир и далек от идеала. Со временем я это изменю.
- Ледниковым периодом?
Айсольда остановилась и даже повернула голову, смерив юношу долгим пристальным взглядом.
- Тоже вариант, - наконец ответила она. Санни заколебался, мысленно взвешивая, стоит ли признаваться в том, что пытался просто пошутить. – воздух уж точно станет чище!
Вряд ли ей стоило напоминать и о том, что подобная перемена убьет большую часть как людей, так и волшебных существ, обитающих в Магиксе повсеместно. Ведьма не могла этого не понимать, значит, почти наверняка она ответит, что выживут в итоге лучшие. Сильнейшие. А то, что их будет немного, что же, окажется проще держать их в кулаке. Почему-то Санстару не хотелось услышать это вслух, он-то уж точно не входит в ее категорию «лучших»…
Да и не дойдет, наверное, до такого. А прочими «вариантами» и вовсе лучше будет не интересоваться. Но уже хоть что-то…
Дальнейшие попытки поддержать диалог были, однако, грубейшим образом перечеркнуты. Не солидно для королевской особы из мира вроде Эраклиона выскакивать из какого-то переулка, изображая пресловутого чертика в табакерке, однако поделиться с принцем Скаем своими соображениями Санни банально не успел – слишком неожиданным вышло явление Его Высочества – а потом это уже не представлялось возможным, поскольку воротник свитера, за который Скай его сграбастал, сдавил горло, лишая всякой возможности высказаться. Свитер был эксклюзивный, из последней осенне-зимней коллекции известного мэтра солярийской моды, так что даже со стороны высокопоставленной персоны попытки испортить дорогую вещь были свинством. К тому же дышать тоже стало несколько затруднительно…
- Чего ты наговорил ей? – встряхивая солярийца, как тряпку, и (вероятно, даже ненамеренно) приложив его затылком о ближайшую стену, рявкнул принц. – Какого демона ты, пустоголовый бессовестный павлин, лезешь не в свое дело, какого демона берешься судить о том, в чем ни черта не понимаешь?!
Не то от удара по затылку, не то от легкого удушья перед глазами весело прыгали искорки, словно зернистость на фотопленке. Нет, ну и кто из них после этого пустоголовый: настойчиво добиваться каких-то ответов и не давать при этом собеседнику ни слова выдавить? Или вопросы были чисто риторическими? По правде говоря, ситуация Санни несколько удивила – если к тому, что у того же Ривена в любой момент могут зачесаться кулаки, юный герцог был готов с самого момента знакомства, но принц Скай производил впечатление вполне уравновешенного человека. А в данный момент Санстар не просто никакой вины за собой не помнил – не мог даже сообразить, что ему в вину могли бы ошибочно вменить! Впрочем, соображалось в таких обстоятельствах вообще не очень, а уточнить, в чем, собственно, дело, мешали неуклюжие попытки удушения! От озадаченности соляриец даже не пытался сопротивляться, позволив беспрепятственно болтать своей бренной тушкой. Растянутый воротник – это не столь трагично, как порванный, а долго удерживать на вытянутых руках вес, примерно эквивалентный собственному, у Его Высочества вряд ли получится…
- Отпусти его.
Внезапно прекратившееся болтание – хотя воротник продолжал туго сдавливать горло – заставило опасливо приоткрыть глаза. Напротив Скай с не менее ошеломленным видом косился на прозрачное острие импровизированного стилета… а проще говоря – самой обыкновенной сосульки – уткнувшееся принцу в шею. Лед был самый обыкновенный – под воротник мундира уже стекала по шее струйка талой воды – но, кажется, рисковать и оспаривать возможную силу такого странного оружия эраклионец не рискнул. Все же его безрассудство леди Ди слегка преувеличивала.
- Ты что, оглох? – ласково поинтересовалась ведьма. – Я сказала, отпусти его!
- С какой стати ТЫ лезешь не в свое дело? – наконец определившись между глубоким шоком и праведным гневом, прорычал сквозь зубы Скай.
- Не люблю, когда положительные герои воруют у нас прерогативы и норовят нападать на мирных прохожих с какими-то странными намереньями и угрозами. Каждый должен заниматься своим делом, не так ли?
- Это эта скотина-то «мирный прохожий»?! – попытался было снова вспылить Его Высочество, но сквозь возмущение успело предательски просочиться, что в данный момент он порывается избить безоружного и практически беззащитного человека. Санстар почти слышал, как ржаво заскрипели шестеренки природного благородства… и, едва устояв на ногах, когда удерживающая воротник сила исчезла, по стеночке переполз подальше от разъяренного принца, не вполне по-джентельменски отгородившись хрупкой фигурой ведьмочки.
- Только не говори, что ты и к Блум домогался! – в резком, но мелодичном голосе серебром зазвенел смех, заставивший в первый момент не поверить своим ушам. – Должна же даже твоя неразборчивость иметь пределы!
- Я никогда ни к кому не домогаюсь! – с достоинством, немного подпорченным легкой хрипотцой после удушения, ответил Санни, расправляя пальцами помятый воротник. – Я – ухаживаю за женщинами! И… да нет, вроде бы. Она совершенно не мой типаж!
Пришлось сделать паузу, чтобы прикинуть, не могла ли какая-нибудь из его ровным счетом ничего не значащих любезностей быть воспринята, как попытки флирта – иногда окружающие почему-то делали такие неверные выводы на его счет. Но в случае с Блум не наскребалось ни единого слова или взгляда, позволяющих бы какую угодно двоякую трактовку, Санстар готов был поклясться.
- А кто - твой? Диаспоро? Ты все это нарочно устроил, как ты выразился, «чтобы сделать хорошей девушке приятное»?
- Мы с леди Ди просто друзья, Ваше Высочество! - поспешно пояснил соляриец. Сейчас-то, как говорится, «король развлекается», а как все сложится потом – непонятно, уж лучше заранее избежать недоразумений. Скай как-то нехорошо заскрипел зубами, видимо, без труда прочитав по лицу Санни смысл такого пояснения. – И ничего я не устраивал нарочно! Я вообще не понимаю, что вы имеете в виду!
- По всей видимости, прекрасный принц сам еще точно не определился, из-за подружки решил поскандалить или из-за невесты, - охотно подсказала Айсольда. – хотя, когда речь о тебе, все можно успешно совместить, в чем-нибудь да окажешься виноват…
- Клевета! – буквально в один голос рявкнули юноши, заставив ведьму поперхнуться хихиканьем. Опасливо подождав, не намеревается ли Скай еще что-нибудь добавить, Санстар зачем-то пояснил:
- Я ни с одной из них в жизни бы не связался! Леди Ди обязывает к чересчур серьезным намерениям, я, конечно, чином не вышел, чтобы меня имело место к стенке припирать, но… мало ли. Я слишком молод и красив для серьезных отношений! А кто-то вроде Блум мог бы заинтересовать меня только от сильной скуки на безрыбье, все, что Диаспоро о ней говорила, оказалось чушью!
Последнее утверждение невольно заставило принца проглотить уже готовый сорваться безапелляционный протест – весело было бы, если бы он и на это начал бурно возражать. При том, что даже не знал, наверное, что именно говорила леди Ди… А интересно, ему что, больше понравилось бы услышать, будто Санни все-таки имеет на рыженькую милашку какие-то виды? Наверняка же взбесился бы еще хуже! С трудом выровняв дыхание, Скай автоматически потянулся к рукояти светового меча на поясе. Лица Айси, стоя за ее спиной, соляриец видеть не мог, но мог поклясться, что ведьмочка понимающе улыбнулась. Стилет-сосулька в ее ладони разросся до размеров средней рапиры.
- Прекрати прятаться за… м-м… леди, самодовольное ничтожество! – сурово потребовал эраклионский наследничек, меч, однако, активировать помедлил. – Есть в тебе хоть капля чести?
- Причем тут - леди? Я убежденный феминист! – поспешно откликнулся Санстар. У Айсольды совершенно точно было больше возможностей что-то противопоставить Скаю в возможной стычке, ну и при чем тут, позвольте спросить, половая принадлежность?
- И это говорит человек, без свиты и не прячась ни за чьи мини-юбки рискующий нападать только на заведомо беззащитного бабского угодника?! – патетично переспросила юная колдунья. Кажется, это «м-м» ей не слишком-то пришлось по душе. – Что-то раньше тебя такие мелочи не смущали!
Хм, кто это «заведомо беззащитный бабский угодник»? И почему, в конце концов, «бабский»-то?! Существуют же синонимичные эпитеты, звучащие более изящно… Но в данный момент спорить с ведьмочкой было бы крайне неблагоразумно.
Его Высочество какое-то время прожигал то Айси, то Санни негодующим взглядом, однако рука, замершая на полпути к дизактивированному мечу, не сдвинулась больше ни на миллиметр.
- Лучше уж прямо признайся, что трусишь связываться со мной один на один!
Скай еще сильнее сжал челюсти, словно вознамерился проживать собственные зубы, и… резко расслабившись, уронил руки.
- И не рассчитывай, ведьма! – старательно отводя глаза, отрубил он. – Если перемирие и будет нарушено, то уж точно не по моей вине!
По-военному развернувшись, принц зашагал прочь. Держался он так неестественно прямо, что кому угодно легко было понять – проглотить обвинение в трусости стоило огромных моральных усилий. Досадливо вздохнув, Айсольда швырнула сосульку-рапиру на тротуар – та брызнула фонтаном острых осколков.
Теперь Санстар мог видеть точеное личико юной колдуньи, воочию пронаблюдав, как гаснут в холодных глазах маленькие звезды, сменяясь прежней непроницаемостью серебристого равнодушия, как разочарование от обманутого предвкушения прячется под стеклянную маску бесчувственной ясности. Эту девушку не трогали ни подарки, ни осторожные ухаживания, ни попытки доверительных разговоров… что же, пусть и ненадолго, заставило ее пробудиться от этого бездушия? Уж точно не забота о нем в момент опасности – такой наивной надеждой даже Санни не готов был себе польстить. Второе проявление чувств в копилку: сперва то намерение придушить сестренку, теперь вот надежда на уличную драку…
- Простите, я, кажется, проявил себя не лучшим образом! – заискивающе улыбнувшись, признался юноша, когда шаги принца стихли где-то вдалеке.
- Да уж! Не лучшим… Даркарову ж бабушку, он был на грани! Ну неужели тебе трудно было вякнуть еще какую-нибудь глупость, чтобы разозлить его самую малость сильнее?! Когда заговорила я, он сразу сообразил, что это провокация, но у тебя-то все получалось так натурально! Еще немного – и прекрасный принц сорвался бы! Без приятелей и без феечек я бы его по стенке без труда размазала – даже Око Истины подтвердило бы, что он напал первым и я действовала из самозащиты! Даже это до ума довести не можешь…
Огорченно замолкнув, ведьмочка задумалась. Санстар тоже решил слегка поразмышлять над новой информацией. Нашел ключ к сердцу девушки, нечего сказать! И что теперь, скандалы провоцировать без устали? Как-то это на заказ будет… маловероятно. С опаской вглядываясь в непроницаемое лицо ледяной колдуньи, Санни мысленно молился, сам не зная кому, что не услышит сейчас идеи в духе «тогда ты к ней и это… ну того… поприставай» - в том смысле, к Блум, конечно. Потому что, попроси о чем-то подобном Диаспоро, он, при всем своем к ней искреннем уважении, решительно и с негодованием отказался. Ухаживать за девушкой без вдохновения, на заказ – это еще хуже, чем на заказ делать скульптуру. Но, когда он откажет Айсольде, возможно, в первой и единственной ее к нему просьбе – как раз вторым вариантом так или иначе придется заниматься. В придачу к осознанию, что упустил, возможно, единственный шанс… хоть на что-то.
Но некто среди высших сил, кажется, решил проявить благосклонность – ничего подобного Айси спрашивать не стала. То ли не подумала о подобной возможности, то ли отвергла, как слишком уж очевидную провокацию.
- Думаю, мне стоит проводить тебя до гостиницы, - нарушила она через какое-то время повисшее молчание. – время позднее, мало ли, какие опасности на улицах могут поджидать юного мальчика, а месье феминист?
- Я действительно феминист! - старательно краснея, хотя в неоновом свете ночного мегаполиса это вряд ли можно было оценить, с легкой обидой откликнулся соляриец. Не хватало еще, чтобы это приняли за отговорку для трусости! – Всегда придерживался идеи полного равноправия. А еще я готовить люблю… и вообще хозяйством заниматься.
Впрочем, протестовать против ее решения проводить не стал. И вовсе не потому, что в Магиксе, оказывается, бешеные рыцари по ночам бродят и на людей не хуже волков кидаются, просто когда еще Айсольда сама выразит желание побыть в его обществе.
- Ты просто милашка, - насмешливо дергая уголками бледно-черничных губ, оценила признание ведьма.
- Спасибо…
- Не стоит. Терпеть не могу все милое!
Может быть, стоит немного доработать имидж? Проконсультироваться с графиней Фэйтон-младшей насчет готичного стиля… правда на Солярии это выглядит до дикости неуместно – для того, чтобы при круглогодичной температуре вокруг тридцати градусов в тени носить глухие черные одежды, надо быть либо законченным маньяком, либо крайне убежденным оригиналом! Вроде самой чаровнице Химеры, кажется, сочетающей в себе оба этих славных качества, что придавало ей особенный шарм. Но самому так… нет уж! Да и волосы перекрашивать никакого смысла нет: о том, что Санстар – блодин – все почему-то догадывались, даже впервые в жизни услышав его голос по телефону. Тут хоть в зеленый выкрасься…
- Могу я хотя бы в благодарность угостить вас чашечкой кофе? По-моему, в гостинице подают торт-мороженое с черникой…
- Дарси – трепло, - кисло сообщила вместо ответа Айсольда. Но ведь это и не однозначное «нет», в конце концов! Приободрившись, юноша продолжал:
- Если бы Вы все-таки согласились взглянуть на мои скульптуры, может быть…
- Я похожа на человека, которому могут быть интересны изображения каких-то непонятно во что раздетых натурщиц? В Магиксе подобных девиц и живьем хватает! Впрочем, при здешней адской жаре, странно, что одежда вообще не отмерла как класс в процессе эволюции! Скоро середина зимы, а еще ни разу даже снегопада не было! У нас… то есть, во владениях фон Норд все еще с середины октября в снегу тонет!
Санни не стал спорить. После Солярии зима на Магиксе была не то, чтобы холодной, но вполне достаточно свежей. Достаточно хотя бы для того, чтобы в темное время суток не жаловаться на какую-то «адскую жару»…
- Я никогда не видел снегопада. Только снег на горных вершинах… это красиво?
- Одно из самых красивых зрелищ во вселенной! – девушка с мечтательной улыбкой подняла лицо к желтоватому от отсвета городских огней небу… и, одернув себя, прежним неприязненным тоном добавила. – Следишь за ним и кажется, вот похоронит всю эту мерзость и весь мир будет таким… таким чистым и совершенным!
Несколько мгновений Санстар колебался.
- У меня есть одна скульптура, которую Вам абсолютно точно стоит посмотреть. Только взгляните!
Айсольда с легким непониманием пристально всмотрелась в его лицо, скрестив тонкие руки на груди и чуть-чуть склонив голову. Высокий «хвост» перевалился набок и частично свесился с плеча – в неоновом полумраке платиновые волосы казались голубоватыми.
- Если я заподозрю хотя бы намек на какое-нибудь, - юная ведьма выразительно скривилась. – руко- или особенно губоприкладство, учти, твой окоченелый трупик пополнит коллекцию скульптур!
Соляриец даже не сразу сообразил, что она имеет в виду. Потом даже обиделся немного – уж фальстартов и решительных действий раньше, нежели женщина сама того пожелает, в его репутации не водилось!
- Верю на слово! – ненатурально изобразив разочарование, ответил юноша.
Право же, даже Диаспоро больше интереса проявляла к большинству его работ! Хоть и рассматривала их с каким-то довольно странным выражением… Санни искренне надеялся, что легкий налет фривольности не оскорбил ее весьма строгое воспитание.
Он имел привычку влюбляться – хотя бы слегка, мимолетно – почти во всех своих моделей. Его скульптуры были не просто изображениями девушек и женщин, а изображениями их в глазах того, кто хотя бы на миг увидел в каждой из них прекраснейшую во Вселенной. Сама Диаспоро была в какой-то мере исключением: Санстар попытался вложить в работу все свое восхищение и уважение к бриллиантовой принцессе, но вот влюбленности не получилось. Наверное, оно и к лучшему, кто знает, не оскорбила ли ее утонченный вкус такая вопиющая фамильярность.
Айсольда, если вообще и смотрела на скульптуры, то со скучающим вежливым интересом, причем скуку даже и не пыталась как-нибудь скрыть. Интересно, сумел бы Санни воплотить, как должно, ее собственное изображение? Не нужно было ловить тот миг, когда сереброволосая ведьмочка покажется прекраснейшей из женщин во Вселенной – она и без того была таковой. Из всех, что герцогу Бео приходилось видеть в жизни, уж точно. До недавнего времени он был уверен, что брюнеткам гораздо проще быть прекрасными – и вот оно, счастливое исключение. Или все же несчастное? Что, если все, на что он окажется способен, рискнув воплотить этот идеал, окажется создать фотографически-точную копию? Ведь что-то изменить, не испортив, тут нельзя, а как же собственная искра, отпечаток личности творца?
- Она, правда, так и не доработана… я был бы просто счастлив, если бы Вы позволили мне… если только…
Сорвавшись на совсем уж невнятное бормотание, юноша сдернул покрывало с хрустальной статуи зимней богини и замолк, даже зачем-то зажмурился, хотя еще несколько мгновений назад с предвкушением представлял, как будет ловить впечатления на лице Айсольды… даже если бы ей и не понравилось… хоть какое-нибудь впечатление!
Повисло молчание. Решившись через какое-то время открыть глаза, Санстар слегка вопросительно уставился на колдунью. Время почему-то вздумало тянуться с густой медовой неторопливостью, вроде бы, прошло совсем немного, а он уже готов был впасть в отчаяние и выслушать пусть даже и не самое приязненное впечатление, лишь бы она хоть что-то сказала!
- Она Вам нравится? – едва слышно спросил он, наконец.
- Да… да, наверное, - с легкой рассеянностью пробормотала Айси, продолжая рассматривать скульптуру. Или не совсем скульптуру? – этот камень…
- А! Я хотел украсить ее корону, но так и не дошли пока руки, вот и… леди Ди подарила мне этот бриллиант. Девушка с золотым сердцем!
- Ты об этой матримониальной террористке, что ли? Золотое – не золотое, а в том, что цельнометаллическое, ни капельки не сомневаюсь…
- Вы плохо знаете леди Ди, - немного обиделся за принцессу Санстар. Впрочем, сделав себе замечание, что от восторженных восклицаний об одной девушке лучше воздерживаться наедине с другой, особенно когда речь о фее и ведьме.
- И меня это не особенно-то огорчает! Значит, она подарила тебе этот камень, хм… но ты ведь подаришь его мне? – повернув голову, Айси с неумелым кокетством улыбнулась, пристально глядя ему в глаза.
- Передарить подарок? – без уверенности переспросил юноша. Если бы он уговорил Айсольду попозировать, он всю скульптуру потом ей с радостью подарил бы, но так…
- И на что вы спорили со Стеллой? – сменив тон на насмешливо-деловитый, решила подойти с другого бока ведьма.
- Ни на что, просто… ох, нет! Я вовсе не поэтому!..
Но от попыток как-то оправдать такое не совсем порядочное пари, ледяная колдунья равнодушно отмахнулась.
- Отдашь этот камешек – можешь пригласить меня на Карнавал. Я согласна даже изобразить слегка… короче говоря, а потом ты можешь сделать вид, что я тебе надоела. Могу поспорить, все эти твои интрижки длятся очень недолго. Если этот спор – просто ради поддержания репутации, должно быть, для тебя это действительно важно.
- Для меня важно вовсе не это! – помотал головой Санстар, поднимая руки, чтобы снять с шеи скульптуры висящий на тонкой серебристой цепочке кулон с бриллиантом. – Пари было полнейшей глупостью, я и сам сразу это понял… Что касается камня, считайте, он Ваш, леди Айсольда. Без всяких обещаний, я, кажется, понял, что он – Ваш, как только увидел!
Шагнув вперед, юноша протянул слегка дрожащие от собственной дерзости руки, чтобы застегнуть Ледяную Звезду на шее ведьмы.
На шее живого воплощения зимней богини, достойного ее не менее, нежели незавершенное каменное.
Хмурое желтоватое небо над ночным Магиксом просыпалось на город, озеро и лес с островками трех Великих Школ, нежным умиротворяющим снегопадом.

Мы преданы, скромны и незаметны,
В ответ на грубость - кротки и безответны
Мы слуги, мы основа каждой свиты,
Веревкой общей с господами свиты

Мы – слуги, без нас никуда!
Услуги, вас ценят всегда.
Какие полезные знания:
Всегда исполнять приказания.
Звездочет и Циклоп

- Ну, наконец-то! Только посмотрите, как красиво! – отбросив пластмассовую кукольную расческу, Снежана вспорхнула с полки стеллажа, на которой при помощи кукольной мебели и, обрезков легкой ткани и разнообразных безделушек, устроила себе небольшую комнатку, переместившись на подоконник, по которому с восторгом протанцевала, вливаясь в кружение снежинок по ту сторону стекла. – Красиво, красиво, красиво…
Снегопад невесомой вуалью накрывал город за окном – в кои-то веки столица самого магического из миров вселенной действительно выглядела чудесной и сказочной. Приглушились огни неоновых реклам, став похожими на рассеянный свет ночника, к котором кружились причудливые хороводы снежинок. В теплом воздухе снегопад был не жесткой россыпью мелкого ледяного песка, жалящего холодом лица прохожих, нет, снежинки собирались в крупные мягкие хлопья.
- И правда, красота, - тоже перепорхнув на подоконник, тихо согласилась Бетти. Огромные рубиновые глаза заворожено наблюдали за танцем.
Грозетта, безусловно, не упустила бы момента все опошлить каким-нибудь резким замечанием, но недавний скандал между ведьмами позволил импе гнева так насосаться энергии, в избытке захлестнувшей дом, что Гроззетта хватанула лишку и теперь, опьянев от Силы, на какое-то время стала заторможенной. Да и сородичей задирать было не так весело, нежели людей. Снегопад эту далекую от утонченности натуру ни капельки не затронул, так что дремлющая на кукольной кроватке импа гнева даже кончиком крыла шевельнуть не соизволила. Зато, натужно хлопая крыльями, со второй попытки взобрался на подоконник к Снешке и Бетти заинтригованный утик. Обхватив его за шею, снежная импа попыталась внести в свое балетное выступление элементы вальса, но партнер из раскормленной птичьей тушки оказался не самый изящный, да и не годились коротенькие лапки для каких бы то ни было танцев. Оставленный слегка разочарованной маленькой демонессой в покое, птиц нахохлился, как шарик, и загипнотизировано уставился за окно – кажется, снегопад ему тоже пришелся по вкусу.
Лерка вошла сквозь стену и наглейшим образом завалилась на кукольный диванчик, стоящий на полке-«комнатке» Снежаны. Собственного гнездышка ей в этом доме не полагалось, но у четвертой импы возникли проблемы с поиском постоянного хозяина, поэтому она то и дело наведывалась к остальным, нигде подолгу не задерживаясь.
- Есть ли в этом мире кто-нибудь несчастнее меня? – патетически взвопила чертовка, картинно рухнув на диванчик. – Где справедливость? Почему вы все нашли хозяев, стоило только оказаться в этом мире, а я должна мучиться, выискивая Силу по крошке то тут, то там? Все пороки в равной мере приносят людям неприятности, но почему же именно зависть испытывать они так не любят?! Почему гордится собой им даже приятно, в гневе тоже многие находят своеобразное удовольствие, даже если в последствии и сожалеют… но только завидовать не нравится никому! Только поймав себя на зависти, они все усилия прилагают к тому, чтобы перекрыть это чувство… как какой-то кран! Чем я хуже вас всех, а?!
Снежана обеспокоенно моргнула, забыв даже о своем возмущении. Демоны не должны сами предаваться порокам, которые воплощают, это бессмысленно, противоестественно и весьма неприятно. Во-первых, это мешало бы стимулировать людей на нужные эмоции, во-вторых… Лерка сейчас напоминала какую-нибудь змею, оголодавшую до попыток сожрать собственный хвост! Хоть импы и не умели сопереживать друг другу, смотреть на подобное было не слишком-то приятно.
- Тебя же предупреждали, связываться с феей не стоит, - мягко пожурила страдалицу Бетти.
- В ее душе было достаточно негатива, не у каждой ведьмы столько встретишь! Но я не получила ни крошки! Слышите – ни капли! Жалко ей, что ли? Правду говорят, у этих джемилийцев снега зимой не допросишься!
Воздержавшись от комментариев, Снежана присела на подоконник и уставилась за стекло, облокотившись на утиный бок. По здешним зимам, снег можно было продавать на вес золота, такой он был редкостью. Где-то там, за пределами внимания, Лерка продолжала стенать и жаловаться на жизнь. Вроде бы Бетти даже пыталась изобразить утешение и давать какие-то пустые советы, до этого Снешке тоже не было дела. Сегодняшняя ночь была особенной, хоть пока маленькая демонесса и не могла точно сказать, что изменилось в картине мира. Особенной и удачной для нее – этот смешной юноша, Санстар, был источником почти не хуже мистрис, хотя гордыня у него была в корне другая, непривычно миролюбивая и позитивная. Редкий, даже изысканный вкус человеческой души. В отличие от Грозетты, Снежана не собиралась насасываться энергией, как пиявка, понемногу смаковать ее было куда приятнее. Поэтому и оставила мистрис и нового знакомого, решив не зашлифовывать тонкий букет количеством.
Но все равно, сейчас сама атмосфера окружающего мира готова была зазвенеть, заискриться от разлитой по всюду Силы. Не просто магической – такого добра в этом мире всегда хватало – совершенно особой магии, очень почему-то похожей на сам снегопад в неоновой подсветке городских огней. Пусть самим демонам была подвластна лишь магия духа, Снешке понравилась эта, пусть и бесполезная для нее лично, магия, показалась в какой-то мере родственной по духу. Силой пассивной, зыбкой, словно бы пробудившейся от какого-то долгого сна и теперь еще только вспоминающей, для чего служит.
Однако способной обернуться в чьих-нибудь подходящих руках серьезным могуществом.

Душа и сердце - за весну?
Не так уж мало, только, знаешь…
Не понимаешь, что теряешь,
Но быть по слову твоему!
Джем «Сделка»

Your heart turns to stone
She comes at night when you are all alone
And when she whispers
Your blood shall run cold
You better hide before she finds you
Ice Queen (Within Temptation )

Народные легенды лгали – они никогда никого не звала и, тем более, не заманивала в свои владения. В общем и целом, Зимерзла вообще ничего против людей не имела. Гасить огонь, а значит, и нести погибель всему, в чем мерцала оброненная Драконом искорка, делающая живое – живым, было для хозяйки Зимы так же естественно, как для самих людей, например, дышать. И уж точно, без всяких враждебных намерений.
Колдунья не претендовала на жизни тех, у кого хватало ума скрываться от нее в домах, у горящих очагов. Иначе столь хрупкая защита их не спасала бы. Но тем, кто по любым причинам шагнул в пределы ее мира, таким людям дороги назад не было, даже если казалось, что некоторым удалось вырваться.
А были и действительно странные люди, приходившие действительно добровольно, действительно не желающие покидать ее владения. Те, кому по каким-то причинам становилось невыносимо человеческое общество, те, кто искал даже не другой жизни, а просто освобождения от прежней. Второе получали все, первое – действительно особенные, те, кто потом сопровождал ее в обличье огромных белых волков, те, кто действительно нашел для себя новую жизнь в тонком мире, где все со стороны было подвластно лишь гибели. В таких не было больше искры драконьего огня, но иная сила, сила даже более древняя и изначальная позволяла им оставаться живыми, пусть и не в совсем привычном новому миру значении.
По иным законам мироздания Зимерзла должна была когда-то стать справедливой. Но мироздание изменилось, правила были переписаны – поэтому стала только лишь равнодушной. И была названа злом, потому что противоречила самой душе нынешней вселенной – живому Огню. Но в природе все равно оставалось достаточно холода для нее, и людской страх, он же тоже был холодом, пусть и несколько иного вида. Это было одной из причин, по которым колдунья поселилась все же не в каком-нибудь мертвом застывшем мире, а бок о бок с людьми.
Второй причиной было то, что люди помогали иногда развеивать скуку. Когда испытываешь равнодушие ко всему, скука превращается в серьезную занозу. Не всегда удачно, в сущности, род человеческий был довольно однообразен, но иногда, наблюдая за людьми, можно было мимолетом увидеть что-нибудь действительно интересное. И, безусловно, поселившийся среди людей ангел был достаточно интересен – Зимерзла не обманывала его, сказав, что часто следила за ним. Его мотивы были непонятны, его чувства, в том числе и адресованные ей самой, были преимущественно непонятны. Вероятно, это было чуточку больше, чем просто восхищение, восхищение колдунья как раз понимала, как и чувство прекрасного – все признавали красоту хрупких произведений ее искусства: причудливые скульптуры метелей и снегопадов, рисунки морозов, ледяные драгоценности. Все признавали, что она сама прекрасна, даже когда боялись и ненавидели, никуда не могли деться от этого восхищения, что уж говорить о ангеле Ярисе, который не умел ненавидеть, а боялся только за других. Хозяйке Зимы нравилось видеть свое отражение в золотых зеркалах его глаз, нравился, при всей его чуждости и непонятности, этот чудаковатый ангел, нравилась даже его близкая к абсурду вера в то, что даже к такой, как она, следует относиться с привычной для него позиции. Света. С огнем отношения у Зимерзлы не ладились, но против света она, в сущности, ничего не имела. Хотя это было и не совсем естественно, но Яру колдунья искренне желала долгой жизни, ее поразило его сумасбродное решение отказаться от крыльев и от ангельского бессмертия, заперев себя в несовершенное человеческое обличье, и – в этом не было ни малейших сомнений – она совершенно не желала бы чем-то навредить ему. Поэтому и предпочитала держаться подальше, пока это было возможно, ведь ничего поделать со своим воздействием на все живое Зимерзла не могла, а укорачивать его жизнь, которой и без того теперь оставались жалкие десятилетия, не хотела.
Вот только сам Яр отчего-то считал иначе, и этого колдунья тоже не могла, да особенно и не старалась, понять. Он истово, всей душей ждал встречи, она почти слышала это устремление. Даже летом, когда Зимерзла уходила подальше от человеческих поселений высоко в горы, а сам бескрылый ангел, казалось, полностью погружался в какие-то скучные человеческие заботы, даже тогда не было дня, когда он не вспоминал бы о ней. Что уж говорить о зимах, когда сам воздух был наполнен ее дыханием, а у людей появлялось больше свободного времени, особенно по вечерам… Это бесконечное чувство, когда тебя ждут, безмолвно зовут – раздражало. Всему должен быть предел, даже легкомыслию! Ведь Ярису оказывалось недостаточно просто видеть ее, если Зимерзла все-таки появлялась – хотя он знал, что каждое ее прикосновение укорачивает жизнь, знал, что для хозяйки зиму ровным счетом ничего не значат все эти стандартные человеческие знаки внимания… глупо было даже утомлять бесконечным напоминанием, он и сам прекрасно все понимал. Но вел себя так, словно все это ничего и не значило – всего-то раз уточнил, не неприятно ли это ей самой. Ей самой было все равно, однако, наверное, стоило солгать, сделать вид, что будто человеческое тепло ее раздражает, если это заставило бы его быть сдержанней… но в голову почему-то не пришло. Обманывать из соображений заботы, как это не так уж редко делали люди – да и одна из ее сестер неплохо это умела - тоже казалось ведьме совершенно бессмысленным. В общем-то, в ее планы и не входило о ком-то заботиться: если Яру не жаль жизни, как не было жаль бессмертия, что же, это его право. А она… ей не были неприятны его чувства. Ведьма как-то слышала сказку о художнике из мира Мелоди, ухитрившемся полюбить собственную работу – не то картину, не то статую. Наверное, этим любящим не так уж важно, способен ли объект ответить на их чувства. Не Зимерзле было обо всем этом судить.
- Ты как будто бы грустишь, Зимушка…
- Понятия не имею, с чего ты это взял! – кончиками пальцев в рукавице отводя ладонь мужчины от своего лица, ведьма встретилась с ним взглядом. Яр все еще был красив, хотя минувшие пять лет состарили его как десять, если не пятнадцать: волосы утратили цвет густого золота и стали бледно-русыми, вокруг янтарных глаз разрасталась паутинка морщин, выветренных вьюгами и морозным воздухом. Впрочем, даже морщины выдавали в Яре человека, который улыбается гораздо чаще, чем хмурится, а сами глаза и не думали расставаться с солнечной ясностью, словно где-то внутри его сохранился свет утерянных крыльев.
Зимерзла никогда ни о чем не грустила. Если она правильно понимала значение этого чувства, оно было сродни сожалению, в принципе, знакомому ей, хотя и довольно редкому впечатлению. Колдунье не столь уж о многом имело смысл сожалеть, разве что о божественной силе, которая предательски ускользнула от нее и ее сестер – и то лишь потому, что не удалось отомстить тем, из-за кого это произошло, лишь потому, что больше ничего не оставалось. Но даже об этом она никогда не стала бы грустить.
Наверное, Ярис просто был в чем-то сумасшедшим. Даже для ангела. Других причин того, чтобы платить огромной силой и бессмертием за жизни людей, которые все равно, даже если повезет, двух-трех десятков лет не протянут, того, чтобы вдохновенно искать встречи с собственной смертью, чтобы смотреть ей в лицо с таким счастьем, как на мечту – быть просто не могло. Иногда люди искали смерти, считая, будто жизнь к ним еще менее милосердна, но ведьма и таких не могла бы назвать нормальными, кроме того, Яр точно не принадлежал к их числу. Он совершенно искренне любил жизнь, любил мир, любил этих своих людишек – пожалуй, куда сильнее, чем жизнь, мир и, особенно, люди того заслуживали. Абсурдом было сильнее всего этого полюбить смерть. Но постоянное, ровное свечение все равно оказалось слабее лихорадочных вспышек.
Обычно их встречи происходили все же днем. Теми прекрасными зимними днями, когда солнце необычайно яркое, когда чистое небо кажется хрустальной полусферой, а снег и ледяные колье на ветвях деревьев, как никогда, напоминают россыпи драгоценностей. Их общее время – как говорил Яр. Хоть он и был единственным из людей, кто не боялся покидать жилье ночами и кто, до определенного времени, мог все же вернуться после столь неосмотрительного поступка, но даже он понимал, что не следует искушать судьбу совсем уж без причины и без меры. Не вторгался в те владения, что принадлежали ей и только ей, обычно довольствуясь пограничьем. Но сегодняшняя ночь все же была особенной – у маленькой подопечной Яриса, которая, вообще-то говоря, была уже не такой уж и маленькой, был очередной день Второго Рождения, годовщина ночи, когда только благодаря вмешательству ангела малышка осталась жива. Не смотря на возмущение и обиду самой Авроры, в этом году Яр решил, что в восемнадцать лет девушке гораздо больше подойдет праздник в кругу друзей-одногодков, а вовсе не в его обществе. Последние пару лет тактично не замечать полудетскую влюбленность становилось все труднее, кажется, мужчина из какой-то странной наивности надеялся, что воспитанница сумеет переключить свое внимание на кого-нибудь другого. Благо, хорошенькая блондиночка, в глазах наставника упорно остающаяся милым ребенком, в деревне уже года три как считалась первой красавицей и самой завидной невестой – вот только какая девчонка, обитая бок о бок с самым настоящим, пусть стареющим и с купированными крыльями, но ангелом, станет «переключать свое внимание» на деревенских олухов? Уж точно не считающая себя красивейшей не только в деревне, но и в мире, если не Вселенной, и достойной всего исключительно самого лучшего Аврора!
Яру следовало бы ответить на чувства ученицы. Ведь он тоже любил ее, хотя и не совсем в этом смысле, но отговорка, что Аврора де «ребенок» несколько лет, как утратила состоятельность – в деревнях к восемнадцати годам им всем уже давно положено быть замужем. А самому мужчине это, наверное, помогло бы осознать, что Зимерзла просто по природе своей не может ответить на его чувства, и перестать ждать от нее… непонятно чего.
Треликая богиня, конечно, обладала даром любить. И кому-то из сестер-ведьм эта способность бонусом досталась - старшая из них даже не знала, кому именно из младших так «повезло» - обе были достаточно сумасбродны и непредсказуемы, чтобы хранить где-то в глубине души даже такое. Только ее собственная душа была прозрачной, как лед из особой, очищенной от всего живого воды – в котором уж точно не могло ничего таиться.
- Тебе осталось недолго, - тихо заметила Зимерзла, продолжая разглядывать лицо Яра. Лишняя демонстрация жестокости и бестактности, учитывая, что бывший ангел и сам это знал. Знал, но понимать почему-то не желал.
- Тебя это огорчает? – с горьковатой надеждой спросил он.
- Мне все равно. Но тебе самому не должно быть все равно.
Он ведь тоже был жесток к ней! Как бы хозяйка зимы ни относилась к человеку, она все равно несла ему смерть, так зачем надеяться, что ее это тоже будет огорчать, зачем ждать чужой боли? Только потому, что сам ее испытываешь? Но спрашивать вслух колдунья не стала. Они не раз уже демонстрировали, что говорят словно бы на разных языках, во все вкладывая иное значение, вплоть до прямо противоположных. Вполне могло статься, что он искренне считал лихорадку своей души счастьем, оттого и радовался каждому мгновению, проведенному рядом, мгновению, отнимающему еще несколько месяцев жизни.
- Мне не все равно, Зимушка. Но я не могу ничего поделать, поэтому не вижу смысла сокрушаться.
- Ты не можешь больше жить вечно, но прожить несколько дольше мог бы. Если бы всего лишь держался подальше.
- Такая жизнь стала бы несколько утомительной.
- Я ничуть не хуже смотрюсь издалека. Даже когда ты не видишь меня лично, разве не замечаешь в каждой снежинке, в каждом ледяном узоре? Я… высоко ценю то, как ты умеешь видеть, правда. Мне не так-то легко польстить. Но со всеми этими объятьями лезь к человеческим женщинам – это и безопасно, и куда более естественно!
- Это было бы подло! Да, ты же не понимаешь… но обычная женщина была бы очень несчастна из-за того, что я оставался рядом с ней, понимая, что люблю только тебя. Это было бы все равно, что обманом.
Большинство женатых мужчин, по многолетним наблюдениям колдуньи за людьми, относились к такому куда проще, легко, так сказать, разграничивая понятия, но ангел… ангел он и есть!
- Ты любишь всех людей.
- Это… не совсем одно и то же чувство. Не так уж я уже необходим людям, чтобы жить только ради них. Даже Авроре пора уже учиться жить без меня. Почему же я должен жертвовать счастьем видеть тебя и хотя бы иногда быть рядом ради нескольких лет, которые все равно уже ничего не изменят? Должно быть, это эгоизм, но, став человеком, я могу позволить его себе хотя бы в этом. Я причиняю Авроре боль… когда все закончится, ей быстро станет легче. Наверное, это хорошо, что ты сама ко мне не привязана, Зимушка, и не станешь страдать. Да, конечно, я рад этому.
Какие тут еще могут быть сомнения в его сумасшествии?
- Привязана? Я привыкла к тебе. И со всем эгоизмом, которому человеческий и в подметки не годится, предпочла бы видеть тебя живым как можно дольше. Видеть свое отражение в твоих глазах сквозь призму этого необычного света. Я никогда не могла подумать, что кто-нибудь может смотреть на меня с большим восхищением, нежели я сама – было бы обидно лишиться такого зеркала.
Отступив на полшага, Яр широко распахнул глаза, словно бы в недоумении, и негромко рассмеялся.
- Зеркало? – со странной интонацией переспросил он. – Что же, пускай зеркало. Зимушка, я продал тебе мои крылья и отдал бесплатно душу. Глаза, что какие-то глаза, если ты хоть немного того желаешь – то и они принадлежат тебе.
Колдунья воздержалась от замечания, что отдельно от всего остального даже его необычные золотые очи могут утратить существенную долю своего очарования – научилась хоть немного быть тактичной, не иначе.
Что, в сущности, представляет из себя жизнь Яра среди людей? Вечное служение. Ему благодарны, его любят, им восхищаются, но все равно считают чем-то вроде волшебной полочки для чудес и исполнения желаний. Даже теперь, когда он давно лишился своей магии. Казалось, он счастлив жить этой жизнью – иначе вообще зачем строить ее такой? Наверное, это заложено в сущность ангелов Драконом, а вовсе не является их собственным выбором, раз этот ненормальный при этом отчего-то чувствует себя счастливым только рядом с ней, не умеющей любить и о благодарности имеющей самое смутное представление. Это все, чего он хочет и называет даже «эгоизмом» со своей стороны, поскольку собственные желания иногда отвлекают от роли всеобщей няньки. И несколько лишних лет жизни «не изменят ничего»… а сколько – изменит?
- Можешь, если хочешь, поцеловать меня, - изучающее прищурившись, сказала Зимерзла. – в последний раз. Ты понимаешь? Во всех смыслах - последний.
Ему потребовалось мгновение, чтобы действительно – понять. Только в первый момент ресницы, тоже слегка подсвеченные золотым оттенком, недоуменно дрогнули. Может быть, и все оставшиеся годы его жизни ничего не меняли, может быть гораздо удобнее, чем каждый год видеть его все сильнее стареющее лицо, будет чувствовать этот взгляд постоянно, в собственном горном дворце? Сквозь одну из ледяных глыб…
Видеть ее и хоть иногда быть рядом – что же, эту его просьбу она как раз может исполнить, пусть даже и таким образом.
Непонимание заняло миг, но колебанию не досталось даже этого. Шагнув вперед, бескрылый ангел заключил хозяйку зимы в объятья, словно только этих слов и ждал все это время, пока они вдвоем… в основном, молчали. Слишком мало было понимания, чтобы пытаться вести какие-то беседы. Не так уж много предстояло потерять.
Первое время кожа Яра немного обжигала своим жаром – он постоянно болел из-за этих лесных прогулок и ни собственные лекарские навыки, ни магические способности ученицы не справлялись с хронической простудой, лишь снимая часть симптомов – но тепло стремительно покидало его тело, движения становились заторможенными… только сохраняющий ясность взгляд продолжал как будто жить по отдельности. Почему-то Яр не закрыл глаза… ах, ну да, она же сказала, что хочет их видеть. Наверное, они еще успеют поймать лучи утреннего солнца между заснеженными ветвями деревьев, прежде чем взгляд тоже застынет навечно…
Не особенно сильный, хотя и яростный, толчок заставил Зимерзлу слегка покачнуться от неожиданности и, отстранившись от превращающегося в изваяние Яра, недоуменно обернуться. На фоне светлеющего неба и мохнатых от снега веток, не сводя с нее горящего ужасом и – нет, не злобой, а какой-то отчаянной решимостью – взгляда, стояла куколка Аврора в криво застегнутой шубке из рыжеватого меха и наспех наброшенном на белокурые волосы платке.
- Я… я тебе не позволю!
- Даже если он сам этого хотел бы? – краем глаза косясь на неподвижного мужчину, ехидно уточнила колдунья. Девочка тоже ненадолго перевела взгляд, на несколько мгновений где-то за сиянием решимости мелькнуло отчаяние. Волосы Яра успели покрыться сединой инея, а тонкая корочка льда сковала кожу, распахнутые глаза смотрели в никуда, а на посеревших губах так и застыла счастливая улыбка. Искра жизни в нем еще теплилась, но сонно и нехотя… Как бы ни пришлось начинать все сначала, чтобы лед не получился слишком мутным!
- Это все из-за тебя! – мотнув головой, из-за чего платок окончательно сполз с растрепавшихся волос, отрезала Аврора. – Чары это, обман, морок, какое-то проклятие – не знаю. Но как только ты уйдешь, как только оставишь нас в покое – все будет иначе!
Она, наверное, искренне себе верила.
- В покое? Только ты сейчас нарушаешь покой, деточка, быть может, тебе и следует уйти?
Почему-то ведьма не успела заметить, откуда в руках ученицы Яриса возник золотистый посох с похожим на колесо навершием, словно девчонка извлекла его прямо из воздуха, прежде чем сорваться с места. Ехидно искривив губы, Зимерзла вскинула руку навстречу этому движению: полыхнуло бледно-голубым маревом, воздух словно сгустился от ставшего еще сильнее мороза, словно уже намереваясь перейти в жидкое состояние, сто с воздухом бывало только при очень низких температурах…
Вот только движения Авроры это даже не замедлило. Кажется, колдунья не успела прогнать с лица кривую усмешку, не успела задуматься, как ее сила может словно бы и не действовать… Впрочем, мимолетно увидев золотисто-оранжевое платье с облегающим лифом и струящейся юбкой, как-то оказавшееся на девчонке вместо шубы, от улыбки удержаться было действительно трудно – утонченный вкус Ярис своей подопечной отчего-то не привил. За спиной Авроры дрожали небольшие крылышки, мало похожие на ангельские и вызывающие ассоциацию не с птицей, а с каким-нибудь крупным насекомым. Первые лучи восходящего солнца заискрились на янтарном кабошоне…
«Ненавижу насекомых» - пронеслось в голове Зимерзлы.
А потом хрустнули позвонки тонкой шеи прижатой рукоятью посоха к ближайшему дереву.

Музыка Вечности, смеха пронзительный глянец,
Тонкий хрусталь обнимает горчащую волю.
Белая Леди сама приглашает на танец,
Белого вальса метель тебя вырвет из боли.
Мартиэль

Айси проснулась от собственного крика. Правда, беззвучного – горло, словно сдавленное в невидимые тиски, не пожелало воспроизвести не то, что вопля, даже хрипа. Рывком сев на кровати, девушка обхватила шею руками и судорожно глотала воздух.
Что за дьявольщина?!
Когда юная ведьма вернулась, товарки то ли уже спали, то ли просто поленились высовывать носы в холл и интересоваться, где это Айси носило так поздно. Оно и к лучшему, конечно, настроения огрызаться сейчас не было совершенно, а попасться сестрам на глаза в чересчур миролюбивом настроении и спустить пару шпилек означало обеспечить их компроматом на несколько недель вперед.
Снегопад застал ведьмочку на полпути к дому. Мягкий, практически теплый, мокрыми крупными хлопьями нежно касающийся кожи и совершенно не похожий на ту хлещущую по щекам колкую вьюгу, которая, наверное, бушевала в это время года в родовых землях семьи фон Норд. Но здесь и такой снегопад иначе как чудом считаться просто не мог.
Бесшумно проскользнув в свою комнату, Айси даже не стала зажигать свет, а вместо этого распахнула окно, на ходу стягивая свитер. В последний день перед Карнавалом Гриффин, внезапно почему-то вспомнившая, что крепостное право уже отменили, милостиво предоставила сотрудникам выходной в формулировке «и чтобы до вечера ноги вашей в школе не было!», поэтому завтра вполне можно было поспать подольше, но, наверное, снег убаюкал ее. Окно ведьмочка так и оставила открытым – если Пеппе сдуру наружу и выпорхнет, с третьего этажа уж как-нибудь даже при своей весьма условной летучести приземлиться. Теперь прохладный ветер колыхал легкие, похожие на паутинчатый узор шторы. Снегопад продолжался, затихший ночной город источал странное синеватое сияние, превращая лениво кружащиеся снежинки в холодные искорки или даже маленькие звездочки. Айси с ногами забралась на подоконник и, с наслаждением зажмурившись, подставила лицо снежинкам. Если погода хотя бы до конца праздников продержится…
- Мамочка?
Вспорхнувшая на подоконник утка совершенно по-кошачьи поднырнула головой под ладонь. Вроде бы, Пеппе в жизни никто, кроме этого дурака Санни сегодня (или уже – вчера?), не порывался гладить – тем не менее, просекла момент и оценила обнаглевшая птица с первого раза.
- Невыносимо неблагодарное занятие – выискивать недостатки в тех, кто тебя любит! - устало пробормотала Айси себе под нос, но глаза все-таки открыла, недовольно покосившись на утика. – Вот ты, ты хотя бы понимаешь своими птичьими мозгами, что тебе рядом со мной не место. Что тебе здесь элементарно плохо! Понимаешь, если тогда тебе хватило ума сбежать с этим рохлей огром! У тебя просто шансов нет выжить в моем мире, ты для такого не-при-спо-соб-лен! Просто не способен дорасти!
Пеппе, пребывающий на седьмом небе от осознания, что в данный конкретный момент на него не орут и пинками не гонят, тихонько курлыкал, выражая полное согласие с чем угодно.
- Ни демона ты не понимаешь, дурацкая птица! – констатировала ведьма, в задумчивости ероша кончиками пальцев мягкие перья на хохолке. – Но с пониманием или без, а выбор у тебя небольшой: либо измениться, либо просто погибнуть. Такова жизнь.
Отпихнув разомлевшую птицу, Айси неохотно слезла с подоконника. Не смотря на то, что свет она так и не зажгла, а небо было плотно закрыто облаками, синеватое сияние снегопада освещало комнату достаточно ярко, чтобы девушка могла рассмотреть каждый уголок. Грани лежащей на тумбочке «звезды» переливались и искрились, словно бриллиант сиял сам по себе – впрочем, это как раз было свойство многих драгоценностей: казаться скучными стекляшками в хорошем освещении, но «оживать», поймав рассеянный лучик в полумраке.
- Вижу, ты нашла мою игрушку… символично по-своему, что она досталась тебе именно из рук этого мальчишки.
В окно дыхнуло уже не прохладой, а настоящим морозом, которого в Магиксе никогда не бывало и, в общем-то, быть не могло. Стоящая босиком на мраморном полу ведьмочка слегка поежилась, хотя холод не беспокоил ее даже на Омеге.
- Добрый вечер, госпожа Зимерзла, - еще не обернувшись снова к окну, но уже заранее зная, что ей предстоит увидеть.
Совсем уж призрачной стоявшая между вздувающихся занавесок женщина не выглядела, но и с живым человеком ее спутать было трудно. Голубоватая кожа словно светилась изнутри мертвенным синим светом, а длинная, шелестящая складками от сквозняка юбка колыхалась над полом рваными краями, не давая понять, стоит ее хозяйка на полу или висит в воздухе над ним. Черты бледного лица были резкими и довольно грубыми, с крупным хищно изогнутым носом и узкой щелью ехидных губ, впрочем, на голубоватой коже совершенно не было морщин и в целом лицо женщины было довольно интересным. Хотя, наверное, это слабое утешение для особы, которая была когда-то потрясающей красавицей!
Какое-то время две колдуньи с почти одинаковым скептицизмом во взглядах рассматривали друг друга.
- Не особенно-то ты гостеприимна, деточка, - наконец насмешливо заметила тень Древней Ведьмы. Айси скривилась.
- А Вас это удивляет?
Зимерзла негромко мелодично рассмеялась.
- Циниками в столь юные годы себя начинают полагать, либо потерпев крах в романтическом увлечении, либо пережив крушение возвышенных идеалов, которые, рушась при столкновении с действительностью, частенько дают идеалистам по физиономии. С высоты своей возвышенности, так сказать.
- Интересно, как им не рушиться, когда узнаешь подробности вроде того, что бывший кумир детства, оказывается, позволяет какой-то малолетней фее из ревности себя прикончить?! – огрызнулась Айси. – Ну и чего ты хочешь?
- Не из ревности, - на несколько мгновений ехидное выражение покинуло лицо Древней Ведьмы, сразу сделав его заметно приятнее. – руководствуясь столь эгоистическим чувством, ей этого просто не удалось бы. Чтобы спасти его. И не стоит проявлять такую непочтительность, мы все же говорим о первой королеве Солярии. А чего я хочу – это мы непременно обсудим! – снова искривив тонкие губы в усмешке, добавила старушка. - Но, может быть, стоит начать с того, чего хочешь ты?
- Предположим, я готова выслушать твои предложения.
В конце концов, выслушать - что бы то ни было - будет не совсем уж бесполезно. Даже просто из любопытства. Общение с этим пустомелей Ватором научило юную ведьму весьма скептически относиться к любого рода обещаниям от разных сверхъестественных существ, поэтому особой заинтересованности Айси демонстрировать не торопилась. Что такого могла бы предложить какая-то тень, запечатанная в сердце Торрентуволлы, пусть и бывшая в древности на треть богиней? Будь у Зимерзлы хоть сколь-нибудь полезные силы и возможности, она воспользовалась бы ими сама.
- Божественной силы обещать не стану, - усмехнулась старушка, то ли читавшая мысли собеседницы, то ли, что куда более вероятно, просто прекрасно знающая, в каком та мыслит ключе. – впрочем, она тебе и не нужна, уж набив такое количество шишек, стоило бы это понять. Вы слишком много оглядываетесь на фей, черпающих свое волшебство из окружающего мира и использующих на манер дубины неандертальца, все начали мерить всего только количеством Силы. А колдовство – это искусство. Все словно забыли о том, что быть ведьмой, в коренном своем значении, означает знать кое-что о мире и вселенной, знать – и это знание использовать для своей выгоды. Различие между волшебницами и колдуньями стали сводить к различиям в манере одеваться!
- Да, да, раньше и снег был белее, и зимы холоднее, и монстры монстрянистее и приключения приключенестее! – Айси раздраженно помотала ладонью. – Если ты явилась ко мне просто поворчать не времена и нравы, извини, у меня нет настроения выслушивать это посреди ночи! У какого-нибудь подъезда на лавочке встретишь больше понимания, если это все…
- Перестань дерзить!
- Иначе?
Зимерзла неприязненно зыркнула на девушку из-под густых поседевших бровей. Глубоко запавшие глаза казались синеватыми огоньками в густой тени глазниц.
- Мне казалось, ты стала хоть немного умнее. Притом, что ты по-прежнему никудышный тактик и чересчур склонна к распальцовке, мне казалось, ты постепенно учишься принимать верные решения…
С каких это пор древние хтонические создания стали употреблять выражения вроде «распальцовки», интересно? На призраков определенно не лучшим образом повлияли годы заточения в, пусть и колдовской, но все же школе, среди преимущественно молодежного контингента!
- Верные – то есть, те, которые зачем-то нужны тебе?
- Тебе нет смысла выискивать внешние источники магической Силы, девочка. Только зря время тратишь. Это прерогатива фей – черпать магию из мира, из стихий. Колдовство должно черпаться из собственной сущности, а не каких-либо внешних источников. Вся Сила, что тебе необходима, с самого начала заключена в тебе самой. В том, что вы здесь, если угодно, называете «душой». Мудрость и знание, умение этой силой распорядиться – вот что принесет настоящее колдовское могущество. То, чего вы просто нахватались по верхам… и то, чем могу поделиться я, возможно, ты пока не представляешь себе, как это на самом деле много.
- Если знания так могущественны, почему они не помогают тебе вырваться из заточения? Иногда их недостаточно, не так ли?
- Иначе я не стала бы приходить к тебе, ведь память – это единственное что у меня осталось. Я лишена жизни и души, соответственно, и колдовской силы.
- Но вы трое уже были тенями, когда уничтожили Домино.
- Боюсь, ты сейчас твое разочарование «кумиром юности» станет еще сильнее… конечно, Даркар наделил нас кое-какой силой, когда призвал, но мир по большей части разрушила ядерная зима. Ты слышала о таком.
- Кажется, на Зените лет двести назад взорвался какой-то там субмолекулярный реактор и пепел не пропускал к планете солнечные лучи, заставив климат сильно похолодать, а выживших людей на полвека под какие-то купола переселиться – у них тогда еще не знали магии, вот и изобретали разные странные штуки, чтобы чем-то ее заменить. Но при чем здесь зенитские изобретения – на Домино их не использовали. Да и после того взрыва их ученые чего-то там доработали, чтобы больше не взрывалось.
- При том, деточка, что пробудившийся Дракон – сила в сотни раз большая, чем все реакторы Зенита вместе взятые. Когда мы с сестрами добрались до девочки, она что-то почувствовала и инстинктивно потянулась к Дракону за помощью, но еще не могла ни сдерживать его, ни направлять. В мир выплеснулось слишком много Силы, и это вызвало куда более глобальную атомную зиму, чем на Зените когда-то.
Огонь Дракона, превративший планету – его собственный любимый мир – в мертвый кусок льда? Что-то в этом утверждении попахивало абсурдом. И королевский дворец, по такой версии, оказавшийся бы в самом эпицентре взрыва, почему-то стоит посреди снежных пустынь целехонький! Впрочем, Зимерзла вовсе не обязана была говорить сейчас правду.
Скользнув в глубину комнаты – кажется, она все-таки парила, а не шла, тень древней ведьмы замерла лицом к лицу с девушкой. Ее дыхание щекотало кожу морозом, как тысячи мелких иголочек.
- Поделись со мной жизнью, душей и телом, а я с тобой – знанием и мудростью. В этом союзе мы обе обретем, если не всемогущество, то бесспорно треть его. А при помощи сестер мы могли бы и возродить Треликую Богиню, вернуть во Вселенную правильный миропорядок, вместо этих ущербных черно-белых законов, навязанных Драконом и Фениксом!
- Мои душу и тело? – переспросила, сама едва услышав свой голос, Айси. Только одержимости ей для совсем уж полного счастья сейчас не хватает!
- Как я уже сказала, вы сейчас неверно истолковываете понятие души. Твои личность и индивидуальность не пострадают – я не принесу с собой ничего такого, чем ты сама не обладала бы изначально. Только научу понимать чуть лучше, в том числе, и собственную сущность.
- Я подумаю, - отводя взгляд от синеватых угольков глаз Древней, сухо пообещала Айси. Зимерзла чуть отстранилась
- Подумай, - покладисто согласилась она. – только не слишком долго. Я хочу получить молодое и красивое тело, так что лет через тридцать-сорок, боюсь, ты уже перестанешь устраивать меня.
Ведьмочка сдавленно хмыкнула, оценив масштабы такого «недолго». Огоньки в запавших глазах старухи засияли ярко, почти до белизны, превратившись из тлеющих холодом синих углей в яркие голубоватые звезды, воздух в комнате сгустился от холода, даже дышать стало немного больно, словно не вдыхая, а с усилием проглатывая его. Холод просочился сквозь кожу и вместе с замедлившей бег кровью струился по жилам. В какое-то мгновение Айси готова была уже забыть свои колебания и согласиться на сделку, поскорее став частью безграничной древней сущности. Ведь холод и тьма царили во Вселенной еще задолго до того, как Дракон принес в нее огонь и свет, а на стыке света и тьмы образовались подвластные Фениксу Тени. Треликая Богиня была древнее самого мироздания и даже частичка ее сущности была несоизмеримо огромна…
Приглушенный вопль, прорвавшийся даже сквозь густую вьюжную пелену, заставил девушку распахнуть глаза и… недоуменно уставиться в мутноватое зеркало потолка, растянувшись на кровати. В все еще распахнутое окно струились лучи утреннего солнца, играющие на стенах и зеркалах всеми цветами радуги, можно было принять саму комнату за огромный бриллиант, внутри которого каким-то образом оказалась. В легком ступоре поднявшись с кровати, Айси на цыпочках пробежала по мраморному полу к окну и выглянула наружу. Небо было ослепительно ясным и ярким, городок после вчерашнего снегопада напоминал огромный торт, щедро политый глазурью и украшенный взбитыми сливками. На подоконнике за ночь тоже образовалась тонкая снежная скатерть.
Пеппе в корзинке не оказалось, наверное, ночь в комнате с распахнутым окном показалась утке прохладной, а от попыток забираться к ней в кровать ведьмочка уже давно его отучила регулярными порциями тумаков.
Где-то внизу, по всей видимости, в гостиной кто-то опять разразился неразборчивым, но крайне эмоциональным ором. Помотав головой, Айси потянулась к небрежно брошенной вчера на одно из жестких белых кресел одеждой, решив спуститься и посмотреть… ну, или поучаствовать – в зависимости от обстоятельств дела. Рассеянный взгляд на миг остановился на переливающемся маленькими радугами бриллианте.
«Ей показалось, что я «научилась принимать верные решения»! Ха, ну как же! Скорее появление в Магиксе этого индюка Санстара напомнило ей о том, как приятно было видеть восхищение в чьих-то глазах, вот старая грымза и решила повторить – за мой счет! А еще болтает что-то…»
Интересно, Древняя Ведьма действительно была здесь, или просто каким-то образом влезла ей в голову, навеяв разговор так же, как и странный сон – воспоминание? Или сон все же был… просто сном?
На первом этаже что-то весело громыхнуло, снова отвлекая от мыслей о пригрезившемся разговоре.

Вы с ней всегда неразлучны,
Клянетесь в любви до смерти,
Но червем быть подкаблучным
Вам так не к лицу, поверьте.
Канцлер Ги "Август"

Муза и Айша засиделись допоздна в небольшой гостиной, разделявшей двухместные комнаты девушек. Было немного неловко, но подруга уверяла, что сама еще ни капельки не хочет ложиться спать, а оставаться совсем одной Музе было жутковато. Почти всегда в тяжелые моменты жизни она оказывалась в одиночестве, наверное, стоило бы привыкнуть и не воспринимать это так резко… но не получилось. Просто до знакомства с Айшей бывали моменты, когда видеть других оказывалось еще невыносимее, чем оставаться наедине с собой. Расслабилась Муза, почувствовав себя частью команды, поверила, что больше не одинока, и как будто забыла, как иногда легко бывает близкого человека потерять. А ведь когда-то, не слишком-то давно, была уверена, что уж об этом не забудет никогда в жизни. С самого детства уверена! И изменила мнение, видимо, исключительно для того, чтобы еще раз получить от жизни по лбу!
- Ну, что такого страшного произошло, я не понимаю! – полуобнимая подружку за плечи, Айша мягко погладила ее свободной рукой по волосам. – Ну, наговорили друг другу опять лишнего, но вы же с ним каждый день по сто раз цапаетесь… что на этот раз особенного?
- Вот именно! – почти уткнувшись носом в кофейную кожу открытого плеча принцессы Андроса, тихо пробурчала фея мелодии. – По сто раз на день, из-за каждой мелочи! На пустом месте! Я думала, надо просто быть сдержанней, терпеливее, тогда со временем все уладится… но сколько еще для этого нужно времени?! Я просто не выдерживаю. Устаю, срываюсь, просто не могу контролировать свои эмоции – конечно, тут виновата исключительно я сама, но…
- Ни в чем ты не виновата! Ему тоже стоило бы поучиться быть сдержаннее, но Ривен, в отличие от тебя, даже не пытается.
- Если в этом дело, его нельзя обвинить. По себе знаю, что человеку с трудным характером прежде всего самому же и трудно. Думала даже, это помогает нам лучше понимать друг друга… но я не знаю, понимала ли я его хоть когда-нибудь по-настоящему, или просто вообразила себе это. Не может все так вечно продолжаться! Айша?
- Я плохой советчик в таких вопросах. Я очень-очень плохой советчик, - грустно пробормотала мулатка, отворачиваясь. Муза удивленно моргнула. Ей казалось, сейчас у Айши и Офира не было никаких проблем… ну, конечно, за исключением того, что на праздничные каникулы в Магикс юноша приехать не смог – он-то не был студентом, а новоявленного придворного мага Андроса правитель не собирался отпускать в честь праздника, который, кажется, в королевстве тысячи островов и не отмечали вовсе – там был собственный календарь. Наверное, на месте подруги Муза решила бы сама провести каникулы дома… но вообще, о чужих делах порой кажется так легко судить, словно настоящие проблемы бывают только у тебя одной!
Правда, одно несомненно – ни у кого из подруг любимый человек не обладал таким скверным и эксцентричным характером, как Ривен! Девушка признавала, что ее собственный темперамент – тоже не клубника со сливками, но… от обиды это слабо защищало. – Слушай, Ривен всегда был хамом и параноиком, раньше тебя это не слишком смущало. Только не говори, что пребывала в плену якобы любимого «всеми женщинами» заблуждения, что перевоспитаешь его и заставишь измениться! Во-первых, речь о взрослом человеке, во-вторых… тебе не кажется, что изменившийся, пусть даже и к лучшему – не будет уже в полной мере тем, кого полюбила когда-то? Людям, конечно, свойственно меняться, но должен же быть… не знаю, костяк личности, позволяющий при этом оставаться собой. Ты себе представляешь Ривена в роли галантного джентльмена?
Муза издала полувсхлип-полухихиканье сквозь слезы.
- Вот именно! – наставительно одобрила реакцию подруга.
- Когда речь идет о чувствах… по крайней мере, о моих, я ни в чем ни капельки не сомневаюсь. Я люблю его и больше всего хотела бы всегда быть рядом. Но это ведь не все, верно? Как только я задумываюсь о наших отношениях, о каких-то перспективах – получается, что мы не понимаем друг друга, постоянно соримся, а еще он совершенно не может мне доверять! Считает поводом для скандала, если я просто улыбнусь на чью-нибудь шутку, заболтаюсь с кем-нибудь дольше положенного, да просто взгляд задержу… все это же ровным счетом ничего не значит! Но парни – ладно. Даже в чем-то лестно… наверное, должно быть лестно. Можно и потерпеть, я сама не особенно склонна любезничать с малознакомыми людьми, даже наоборот. Но последнее время мне кажется, что ему неприятны все эти новости о моем происхождении из высшего круга Гармонии, и мое участие в предстоящем турнире за титул Маэстро – тоже. Он не говорил об этом, но начинает вести себя нервно каждый раз, когда разговор этого касается. То есть, если его это действительно беспокоит – хотя я не понимаю, почему?! – я не против снять свою кандидатуру. Шансов победить все равно мало, сохранить отношения было бы важнее… но что, если я опять поняла его неправильно и дело в чем-то еще? При такой несдержанности он как-то ухитряется быть демонски скрытным, когда дело касается чувств!
Айша промолчала, да и вопроса к ней в пламенной речи черноволосой феи, пожалуй, не было. Если кого-то и стоило спрашивать, то точно не Айшу.
- Что же… кажется, на Карнавал мы теперь обе идем в одиночестве!
- Хочешь, я тебя приглашу? – коснувшись острого подбородка подруги, задорно подмигнула мулатка. – Серьезно! На Андросе довольно строгие нравы, несовершеннолетним девчонкам запрещено близко общаться с мужчинами – кроме отца и братьев, конечно – у нас на всех праздниках одни девочки танцевали. Соответственно, друг с другом, так что некоторый опыт у меня есть.
- Я подумаю, - слабо улыбнувшись, с притворным кокетством пообещала Муза. Айша театрально прижала к груди ладонь и широко распахнула странные для темнокожей островитянки аквамариновые глаза, кажется, подражая слегка наигранной галантности Санстара. – ладно, спасибо… мне уже гораздо лучше…
«Хотя ясности разговор, конечно, не прибавил ни на грош!» - но, наверное, ей просто требовалось, чтобы кто-то выслушал. Еще пару лет назад Муза ни одному человеку не решилась бы по-настоящему излить душу.
Не смотря на довольно позднее время – подавляющее большинство учениц Алфеи уже мирно спали в своих комнатах – в коридоре послышались шаги, заставившие обеих девушек озадаченно навострить ушки. Определенно ,никому из учениц и даже преподавателей, как стало пости сразу ясно, эти шаги принадлежать не могли – напоминали скорее мерные удары молотом…
- Прям статуя командора! – настороженно шепнула Муза. Как правило, в Алфее даже в не слишком мирные времена было довольно безопасно, но… поневоле испугаешься чего-то, чего совершенно не понимаешь.
Наверное, Айше это тоже показалось подозрительным. Потому что принцесса Андроса с обычной своей манерой, если и опасаться чего-то, то тем более уверенно переть вперед, решительно заглядывая страхам в лицо, высвободилась из объятий подруги и, резко встав, широко распахнула дверь в полутемный коридор.
- И правда – статуя! – на миг замерев на пороге к Музе спиной, потрясенно констатировала она. И тут же, торопливо перешагнув порог, сама скрылась в коридоре. – Блум! Что случилось?
Фея гармонии тоже вскочила, торопливо вытирая лицо тыльной стороной ладони.
Как вскоре выяснилось, метания туда-обратно были явно излишними. Действительно чем-то напоминающий скульптуру драгоценный голем, довольно бережно для столь неуклюжего с виду существа держащий на руках их рыжеволосую подружку, абсолютно точно не имел враждебных намерений, но и торопливости появление эскорта из взволнованных девушек ему явно не прибавило – с тихим каменным поскрипыванием и тяжелым буханьем шагов (странно даже, что никто, кроме них, не выглянул в коридор, посмотреть, в чем дело) ожившее изваяние прошествовало как раз в их гостиную, где аккуратно посадил Блум в одно из кресел, после чего так же неспешно развернулся и с элегантностью небольшого танка попер обратно.
- Спасибо, Стоундор! – слабым голосом пробормотала ему в широкую спину рыжеволосая девушка. – С изъявлениями благодарности в адрес Вашей госпожи, уж простите, повременю, пока не знаю, не поступит ли завтра в полицию заявления, что из ее номера пропала серебряная ложка от фамильного сервиза, а никто, кроме нищей выскочки-стипендиатки уж точно не додумался бы стащить… или еще что-нибудь в этом роде.
На некоторое время остановившись, голем повернул голову и какое-то время изучал Блум непроницаемыми глазами-кристаллами. Насколько Муза знала, каменные создания все понимали и были вполне разумными – не считая полного повиновения создателю – но разговаривать почему-то никогда не умели, оттого общаться с ними, как с людьми, было немного странно.
- Блум, да что произошло? – с нажимом повторила вопрос Айша. – Ты на зомби похожа!
Откинувшись на спинку кресла, огненная фея услало закрыла глаза, подняв иссиня-бледное лицо к потолку.
- Все уже в порядке. Почти полном… завтра загляну к доктору Офелии, только завтра, сил уже нет, да и спят все, наверное…
Офелия преподавала на третьем курсе целительство и одновременно исполняла функции школьного лекаря.
- Блум! – еще раз строго воззвала Айша. – Сейчас же! Если эта кикимора хоть что-то тебе сделала, я ее лично в ближайшем болоте притоплю!
В утоплении Диаспоро, как Айша когда-то не без смущения призналась, у нее тоже был некоторый опыт. Когда ей было лет тринадцать, на Андрос прибыла делегация с Эраклиона, в которой оказался не только король, но и четырнадцатилетний принц Скай, а так же уже формально принятая в семью леди Ди. Видимо, у джемиллийской принцессы уже тогда наличествовала некоторая неприязнь к рыжеволосым девчонкам, Айша точно и не помнила, из-за чего разгорелся конфликт, только то, как фарфоровая куколка во всеуслышание назвала подругу Айши – Энн, как раз рыженькую и голубоглазую, «ведьмой», за что возмущенная островитянка, не сдержавшись, ее толкнула, не рассчитав силы и уронив гостью во внутренний залив двора – довольно глубокий в то время года. На Андросе все жители плавать учились раньше, чем ходить, поэтому и принцессе в голову придти не могло, что ее ровесница, вроде бы, совершенно здоровая физически, может держаться в воде не лучше булыжника… впрочем, наряд Диаспоро, расшитый драгметаллами и камнями, и неплохого пловца утянул бы на дно! Скандала между королевствами удалось избежать, но от родителей Айше влетело за недостойное принцессы поведение по полной программе. Иногда она даже думала, что как раз после того случая отец и решил отослать Энн с ее якобы «дурным влиянием» - о судьбе своей подруги детства Айша так до сих пор ничего и не знала.
- Нет, - не открывая глаз, Блум слабо усмехнулась. – пока похоже на то, что как раз наоборот… На меня опять шлепнулась с карниза сосулька, представляете? Хотя, конечно, второй раз еще не тенденция…
- За ведьмами должны следить, ты знаешь, - не слишком уверенно возразила Айша. – ты уверена, что стоит ждать утра? Может, нам позвать госпожу Офелию сюда, что-то мне не нравится твое состояние…
- Если бы ты видела мое состояние еще полчаса назад, понимала бы, что сейчас оно просто замечательное. Устала просто… не поможете мне в комнату пройти? Боюсь разбудить Флору, а она уж точно начнет суетиться – как-то неохота быть подопытным материалом в ее Целительской практике.
Все еще с крайне скептическим выражением Айша кивнула. Муза честно попыталась внести свою лепту, но помощи от нее не было почти никакой – черноволосая фея была миниатюрной и еще более хрупкой, чем сама Блум, несмотря на худобу, в ослабленном состоянии показавшаяся мелодийке довольно тяжелой. Впрочем, Айша-то как раз прекрасно справилась и без помощи, все, что могла Муза – помочь поудобнее перехватить Блум за пояс, руки рыжеволосой феи забросив поддерживающим ее подругам на плечи.
Заверения о якобы прекрасном самочувствии ей тоже как-то не внушали доверия, но не тащить же огневку к доктору Офелии силой.
А фея ведь и не помнила, чтобы с тех пор, как у них появились энчатиксы, кто-нибудь из подруг или она сама чувствовали себя плохо! В смысле здоровья, конечно… Муза-то полагала, что теперь Целители им не нужны…
- Может, кто-то из вас слышал про эту теорию психотерапевтов, - еще тише пробормотала Блум, сев на свою кровать в освещенной только проникающим через дверной проем из гостиной светом комнате. – ну, что все конфликты между людьми происходят потому, что люди как бы на разных языках разговаривают. Называют одни вещи разными именами или разные – одинаковыми, отсюда непонимание и все такое. Вроде как собаке хвостом махать – выражение радости, а ворчать – злобы, а коту в точности до наоборот. А я вот чего не могу понять – как тогда отличить человека, с которым просто мыслишь по-разному от… просто сволочи?
- Не вижу противоречия! – в тон тихо буркнула мулатка. – Ведьмы тоже в силу своих характерных особенностей исключительно портят всем жизнь – что, кому-то должно быть легче от того, что это просто отличный от других способ взаимодействия в окружающим миром? По-моему, нет…
- Вот и по-моему тоже, - призналась рыжеволосая фея, растягиваясь на кровати и закрыв глаза. С легким недоумением переглянувшись, Муза и Айша на цыпочках вышли из спальни соседок.
- А ведь такое непонимание может быть и между близкими людьми… никто из которых на самом деле вовсе не сволочь! – запоздало возразила фея мелодии.
- Возможно. Но близкие и нормальные люди гнобить друг друга только из-за разночтений не станут. А посторонние… да мне нет никакого дела, какие у них мотивы и оправдания! Каждый есть то, что он делает.
- Спокойной ночи, - коснувшись кончиками пальцев ладони Айши, тихо сказала брюнеточка. –и спасибо, что выслушиваешь, когда меня переклинивает.
- Перестань, - Айша пожала плечами. – я помогла бы тебе, если бы знала – как, но эти разговоры не помогают ничем. Если для тебя это важно, я всегда готова поговорить о чем бы то ни было, просто, чтобы по-настоящему чего-то добиться, надо делать, а не рассуждать.
- Для меня это важно. Очень.
- Все будет хорошо, Муза. Ты всегда справлялась, справишься и сейчас. Спокойной ночи.
«Очень хотелось бы в это верить».
Техна уже спала, зафиксировав на лице, словно оригинальные очки, что-то вроде половинки металлического кольца, у левого виска помигивающее зеленым огоньком. Называлось изобретение гипновизор и, судя по не вполне понятным разъяснениям, помогало не то записывать свои сны, не то, наоборот, загружать и смотреть желаемые по выбору, как фильмы с микродисков. Впрочем, в исполнении самой киберфеи описание функций прибора длилось где-то сорок пять минут, но за счет понимания, как минимум, процентов пятнадцати слов и терминов, Музе удалось отфильтровать, как ей казалось, основной смысл в довольно лаконичной форме. На цыпочках прокравшись к своей кровати, девушка сгребла с покрывала «змеиный клубок» наушников и нотные черновики, переложив эту кучу на прикроватную тумбочку и мысленно пообещав себе завтра же с утра навести порядок, и тоже улеглась.
Следовало все же расспросить Блум толком, но как, когда та просто на ногах не стояла от усталости?
Разбудил девушку негромкий сам по себе хлопок, за которым, однако, последовал стук и шелест, по которому можно было интуитивно догадаться даже в полусне, что сложенные на тумбочку вещи теперь весело осыпаются на пол.
- Кико, цыц! – недовольно буркнула Муза… и окончательно проснулась от своего голоса. Техны в комнате уже не было, но, нагнувшись на пол за плеером, наушниками и бумагами, фея не обнаружила и кролика, обычно оказывающегося главным подозреваемым в мелком бытовом хулиганстве. Даже под кровать на всякий случай заглянув, не обнаружила. Пикси тоже не было – должно быть Диджит ушла вместе с Техной, а Тьюн, как это часто бывало, гостила у госпожи Дю Фор, такой же чопорной и утонченной дамы из преподавательского состава, совместно с которой уже больше года порывалась привить Музе великосветский этикет. Черноволосая девушка в упор не понимала, зачем этот «предмет» изучать в магической школе, да и любая манерность казалась ей формой обычного лицемерия, поэтому никогда в этом не блистала, но пикси была неуклонна. Особенно с тех пор, как выяснилось высокое происхождение Музы, якобы обязывающее к соответствующему поведению.
Да и не стали бы ни Тьюн, ни Диджи ничего ронять!
Свесившись с кровати и еще раз собрав разбросанные вещи в более-менее компактную кучу, девушка разогнулась, собираясь вернуть их на место, но только теперь заметила на поверхности тумбочки какой-то странный конверт. Единственным опознавательным знаком было ее собственное имя со старательностью пятилетнего ребенка выведенное печатными буквами, а внутри…
Из общежития Муза вылетела, проигнорировав «доброе утро» кого-то из соседок и на ходу натягивая первую подвернувшуюся одежду – если бы не привычка бросать ее на спинку кресла, где брючки и яркий кардиган первым делом бросились в глаза, стоило вскочить с кровати, наверное, могла вообще про них забыть, вылетев на улицу в ночнушке и тапочках. Впрочем, едва переступив порог, все равно изменила форму, широко распахнув крылья, и вихрем пронеслась над припорошенными ночным снегопадом верхушками окрестного лесопарка, потом над потемневшими водами озера и, наконец, едва не смахнув с балкончиков небоскребов студгородка все наиболее легкое из оставленного там хлама. Только когда дома поредели, пропуская к стоящему немного особняком на окраине города миниатюрному псевдо-замку, покрытому сегодня снегом, словно праздничный пирог сахарной пудрой, фея немного снизила скорость. Совсем немного.
- Не желаешь объясниться?! – весьма оригинально поприветствовала она взъерошенную сонно хлопающую глазищами Дарси. И болезненно поморщилась, коснувшись кончиками тонких пальцев виска. На левой скуле у нее Муза разглядела ссадину.
- Изыди, психопатка, - тоже проявив редкостную вежливость, пробормотала темная ведьма. Фея в бешенстве заскрипела зубами, встретившись с полным непонимания взглядом – вряд ли даже у этой особы получилось бы прикидываться столь виртуозно, кажется, Муза и правда подняла ее, не позволив окончательно проснуться. – что ты вообще несешь?
Брюнетка яростно швырнула в нее вскрытым конвертом. От удара фотокарточки, запечатлевшие Дарси в компании Ривена, разлетелись во все стороны. Ведьма слегка отшатнулась.
- Ну и что это? – в заторможенном состоянии и с слегка помятой физиономией изобразить особо ядовитый скептицизм не получилось, хотя все возможные усилия были приложены.
- Я, в общем-то, и спрашиваю, что это! – рявкнула Муза. Оконные стекла за бархатистыми черными шторами жалобно задрожали, а Дарси снова болезненно сморщилась. Какое-то время ведьма заторможено всматривалась в один из снимков, судя по выражению лица, пытаясь вспомнить, почему изображенные там люди кажется смутно знакомыми. – Ну!
- Не нукай, не запрягла. Бетти! Что вчера было?!
Из-за ее левого плеча выпорхнула помесь крупной пикси и летучей мыши.
- Вчера был девятнадцатый день Тритона, пятница! – бодро отбарабанило существо писклявым на грани ультразвука голоском, заставив Дарси в очередной раз скривиться.
- Спасибо большое! – с сочащейся сарказмом горячностью поблагодарила ведьма. – Но я вообще-то спрашивала, что вчера происходило!
- Тогда так и следовало сформулировать запрос, мистрис! Вчера… ох, для систематизации событий по всем мирам понадобиться некоторое время. Вчера на Земле режиссер И. Стаффи, которого критики уже называют «итальянским Миядзаки» объявил о начале съемок продолжения всемирно известного сериала, с которого, как многие знают, началось его восхождение в кинематографе! – по-дикторски бодро затараторила Бетти. – Напоминаем, что главным сценаристом назначена победительница международного конкурса идей для продолжения истории из России, пока известная исключительно по псевдониму Саламандра, а художественным дизайнером – другая россиянка, Альмарексия. Продюсеры выражают надежду, что международное сотрудничество поможет обеспечить свежее веяние и оригинальность в многолетний проект. Напомним, что, по крайне скудным прогнозам, на первый план в следующем сезоне сериала будут выдвинуты персонажи, ранее остававшиеся…
Фея и ведьма в поразительно единодушном шоке уставились на «мышку». Запал Музы почти полностью испарился от такого возмутительного игнора, хотя, направляясь сюда, она была уверена, что готова придушись Дарси, даже не позволяя себя отвлечь болтовней! Но черная пикси, кажется, оказалась под стать хозяйке – кому угодно в два счета мозги заморочит!
- Чего-чего? Какой еще Стаффи? Причем тут вообще какой-то сериал?! – наконец слегка деревянным голосом осведомилась ведьма. Бетти пискнула, испуганно выпучив огромные вишневые глазищи и даже слегка шлепнув себя крошечной ладошкой по губам.
- А сие тайна магическая, на этом уровне мироздания разглашению не подлежащая! – быстро пояснила она.
- Сгинь! – на импу, в отличие от незваной феи, окрик подействовал моментально. Выразительно разведя тонкими лапками, та с тихим хлопком испарилась. Муза попыталась сгрести в кучу подугасшие угольки недавнего гнева.
- Это был намек, что ты ничего не помнишь? – язвительно осведомилась она. Дарси молча взъерошила свою светло-каштановую гриву ладонью, другой рукой осторожно прикасаясь к ссадине на щеке. – Может, хватит уже придуриваться?
- Ну и что опять стряслось в нашем дурдоме? Раньше орали исключительно по ночам, теперь и по утрам стали!
Дарси, полуприкрыв глаза тяжелыми веками, щелкнула, заставив рассыпавшиеся карточки аккуратной стопкой прыгнуть себе в ладонь.
С чересчур царственным видом спустившись со второго этажа – очень не хватало хрустального цокота каблучков, но еще не переодевшаяся из синей пижамы ведьма шлепала по каменному полу босыми ступнями – Айси с непроницаемой миной уставилась на Музу.
- А эта что тут вообще делает?
- «Эта», - соревноваться в ядовитости тона было бессмысленно, ведьм этому наряду с колдовством в Торрентуволле учили, но Муза перехватила тон, процедив слова сквозь зубы. – хочет задать парочку вопросов. Думаю, у тебя найдется, чем прокомментировать участившиеся падения сосулек с крыш.
- Ты сама, часом, ни с одной крыши не рухнула? – участливо осведомилась ледяная ведьма. – Что сие должно значить?
- Хватит морочить голову! Снегопад вчера… вернее, уже сегодня – первый в году! С какой стати кому-то было запускать заклинание для очистки крыши?!
- Понятия не имею. Вообще не понимаю, о чем ты сейчас.
- За вами, значит, инквизиторы следят. А за этими вашими… темными пикси?
- И вовсе мы не пикси! – снова взвиваясь над головой Дарси, возмутилась «летучая мышка». – Мы этой мелочи не родня!
- Не намного-то ты крупнее…
- А поговорим лет через триста, кто из нас мелковат! – оскаливая белоснежные зубки-иголочки, предложила Бетти.
- Тихо! – железным голосом потребовала Айси, зыркнув в ее сторону, и снова обернулась к Музе. – Вот что, если у тебя приступ паранойи или какие-то непонятно чем мотивированные подозрения – разговаривай с инквизиторами. Я в любой момент обязана ответить на любой допрос перед Оком Истины. Только учти, я потребую извинений, когда тебе официально подтвердят, что у тебя просто бзик.
Фея снова скрипнула зубами, заглядывая в прозрачные голубые глаза. Светлые и обманчиво кажущиеся ясными, но не менее непроницаемые, чем бархатистые глаза темной ведьмы. В двух осколках стекла можно было больше прочитать, чем в них!
Но ведь обмануть Око Истины действительно нельзя. Айси не держалась бы так спокойно, если бы… В принципе, можно и допустить, что она говорит правду – с этой ведьмой такое иногда все-таки случалось. В отличие от ее сестры!
- А что фотографии? – резко спросила волшебница.
- Какие еще фотографии? – заинтересовалась Айси.
- Действительно, - Дарси, успевшая, пока шел разговор о сосульках, пересечь гостиную, с безмятежной полуулыбкой швырнула стопку в зеленоватые языки колдовского огня в почерневшем от времени камине. – О каких это фотографиях речь, я что-то не уразумею! Ничего такого я не видела…
Захлебнувшись тихим рыком, Муза в пару шагов пересекла комнату и, вцепившись в ворот темно-фиолетового халата, яростно встряхнула Дарси.
- Хватит издеваться, ведьма! Отвечай!
- Я не обязана ничего тебе отвечать, - тягуче напомнила та, даже не пытаясь освободиться. – и, тем более, не обязана говорить тебе правду. Или ты и тут потребуешь проверки Оком Истины? Требуй объяснений у тех, кому есть хоть какой-то резон перед тобой отчитываться, кроме того… все эти твои расспросы, в общем-то, не ко мне! Зачем ты явилась сюда?
Трудно поспорить… незачем. Какие объяснения можно получит у Дарси, которая, если хоть слово правды в жизни и сказала, то перед пресловутым Оком!
- А он, значит, непременно должен сказать правду?
- Что я слышу? – Дарси улыбнулась, заглядывая фее, которая была чуть ниже ростом, в лицо. Хотя на них чары и не действовали, Муза на всякий случай уставилась ей в переносицу, избегая встречаться взглядом. – Значит, ты устраиваешь истерики оскорбленной невинности, требуя заслуженного доверия к себе, а он сам – твоего – доверия не заслуживает? Шармаан!
- Я не обжимаюсь на улице по ночам со всякими! Я вообще повода не давала!
Хотя, неясно, что в глазах Ривена повод для подозрений, ему кажущихся очевидными... Она ведь тоже даже не попыталась узнать, что произошло! Вернее, у него спросить не попыталась… словно ведьме доверяла больше! Проклятье!
Почувствовав, что сумела заставить собеседницу растеряться, Дарси явно приободрилась. Отстраниться она по-прежнему не пыталась, напротив, подняла руку, фамильярно накрутив на пальцы черный локон феи.
- Этот искусственный скальп смотрится совсем, как настоящий! – промурлыкала она. – Очень мило. Ты себе даже не представляешь, как забавно наблюдать за твоими попытками быть женственной и милой! Когда человек, по определению не способный на лицемерие, пытается влезть не в свою шкурку – это такое редкое и эффектное зрелище! Словно надеется перековать что-то в себе, став кем-то другим!
Муза резко шагнула назад. Волосы мягко соскользнули с ладони собеседницы.
- А еще более – смотреть, как ты срываешься: раз за разом, раз за разом…
- Действительно, - отступая еще на шаг, пробормотала фея. – не стоило мне приходить сюда.
- Как приятно, что, перебудив тут всех своим визгом, ты все-таки сочла, что вести себя так не стоило! – закатив глаза, попыталась промурлыкать Айси. И, уже более характерным резким голосом рявкнула. – Но еще приятнее будет, если ты, наконец, избавишь нас от своего присутствия!
- Взаимно! – процедила Муза, решительно направляясь к выходу.
Если только…
- Я почти не сомневалась, что для тебя невыполнимым условием окажется необходимость извиниться, феечка. Даже в случае, когда ты сама понимаешь, что не права!
Если только она еще не успела испортить все окончательно.
В гостинице, где остановились ребята, Ривена не обнаружилось. Не без сопротивления оторванный от ноутбука Тимми, которому непосчастливилось оказаться первым, на кого Муза там наткнулась, какое-то время так заторможено на нее взирал, что девушка уже морально готовилась к уточняющему вопросу «Ривен? Какой Ривен?», но заслуженному компьютерному гению Фонтароссы потребовалось всего несколько секунд, чтобы переключиться с упорядоченного мира двоичных чисел на суровую реальность, где пристают с непонятными требованиями какие-то взбалмошные девицы. После чего юноша даже припомнил, что Ривен собирался в Алфею, поговорить, собственно, с Музой, которая сейчас по неясной Тимми причине находится здесь, подтверждая тем самым суетную нелогичность внекомпьютерной реальности. Покивав с очень понимающей миной, Муза вежливо поблагодарила приятеля Техны и с на редкость дурацким чувством направилась обратно в школу. Милый утренний марафон получился, нечего сказать!
По крайней мере, куда-нибудь пропасть уже из Алфеи Ривен просто не успел. Гризельда, по случаю зимних каникул лишившаяся возможности муштровать учениц на практике боевой магии, но не признающая праздности даже в праздничные дни, сосредоточилась на поддержании дисциплины и порядка среди учениц, никуда на каникулы не разъехавшихся. Даже странно, что вчерашний визит голема обошелся без ее внимания – но вот парень из плоти и крови, кощунственно пытающийся проникнуть в женское общежитие, на такое попустительство рассчитывать не мог, поэтому, к возвращению Музы, строгим голосом зачитываемое объяснение, что она отсутствует и неизвестно, когда вернется, едва успело перевалить за середину. Ривен со слегка страдальческим видом внимал.
- Простите, профессор, похищаю, - вбежав в холл и подхватив юношу под локоть, торопливо сообщила черноволосая фея. – манеры у современной молодежи совершенно никудышные!
Заместительница директора и самоназначенная комендантка с резковатым добродушием хмыкнула и, чопорно поправив очки, удалилась из холла. Оставшиеся в школе на праздники юные феи тоже не показывались в коридорах: одни решили поспать подольше, поэтому еще не вышли из комнат, другие, напротив, уже разбежались, отправившись в город, библиотеку, оранжерею или еще куда-то – так что Муза и Ривен, совсем как минувшим вечером, остались вдвоем.
- Я хотел сказать…
- Я только хотела…
Заговорив одновременно, практически в унисон, оба смущенно замолкли и выжидательно уставились друг на друга. Повисла пауза.
- Сказать чего?
- Лучше сначала ты.
- Договаривай, раз уж начал.
- Но ты тоже собиралась что-то сказать…
- Ривен! Ну, сколько можно упираться и спорить по малейшему поводу?
- Я просто пытался быть любезным! – окончательно сорвавшись, рявкнул юноша.
- Можешь больше не пытаться. Или, по крайней мере, прекратить орать!
- Извини…
- Ты меня извини, я только…
- Да нет, все это исключительно по моей вине началось, а теперь…
- Это мне не стоило…
- Да ты издеваешься, что ли?! – зажмурившись, пронзительно взвизгнула Муза. Снова повисла напряженная пауза.
«Ну вот. Теперь я уж точно окончательно все испортила… извинение это называется! Но он тоже мог бы, по крайней мере…»
Не без опасения открыв глаза, она снова встретилась с колко-синим взглядом юноши. Тот таращился с видом человека, от которого требуют, по меньшей мере, провальсировать по минному полю.
- Муза, послушай… - наконец выдавил из себя Ривен. И замолк, дожидаясь реакции. Девушка молчала, слегка закусив губу, чтобы не сорваться и больше не перебить его, пока не выскажется. Что бы он ни собирался сказать. Выждав пару мгновений, парень, продолжая с опаской на нее коситься, потянулся в сторону и взял с одного из журнальных столиков холла букет из веток вишни, усыпанных белыми и розовыми цветами. – Гм, вот. Флора мне несколько уши пожевала, застав за вандализмом в оранжерее, но зато она что-то с ними сделала, говорит, теперь не завянут, даже срезанные. И…
Фея автоматически взяла букет в охапку и прижала ветки к груди, вдыхая невесомый немного сладкий аромат, такой странный посреди зимы. Наверное, стоило хотя бы «спасибо», но ей было страшно снова сбивать его с мысли. С другой стороны, вдруг он решит, что она дуется и молчит из-за этого?
- Я хотел сказать, что никогда не считал, будто ты недостойна доверия. Ты вообще единственная девушка… нет, не так – ты первый в моей жизни человек, научивший, что доверять другим не только можно, но и нужно. Даже когда возникают какие-то сомнения… Иногда я говорю и действую, не до конца разобравшись в ситуации – трудно просто взять и с какого-то момента вести себя совершенно иначе, чем всю жизнь до того… Мне стыдно, всегда бесконечно стыдно, что я обижаю тебя… обижаю кого бы то ни было, но тебя – в особенности такими срывами. Я начинаю сожалеть практически сразу, а потом опять не могу сдержаться… это, конечно, не оправдание.
- Я понимаю. Со мной такое постоянно, каждый раз думаю, что следует быть сдержаннее, но каждый раз… Ривен, это я должна просить прощения. То, что я наговорила – это был какой-то шантаж. Нет ничего хуже, чем начинать ставить чувствам условия – ты совсем не обязан меняться, что-то в себе ломать, только потому, что мне так было бы удобнее. Я узнала тебя таким, какой ты есть. И… и полюбила таким. Это никогда не будет зависеть… ни от чего не будет зависеть. Каждый раз, когда я начну говорить, что чем-нибудь опять недовольна – просто помни, что на самом деле важно только это. И что я в любом случае хочу всегда быть с тобой рядом. И этот турнир в Гармонии – я ведь прекрасно понимаю, что шансы на победу невелики, просто само участие – тот редкий шанс, на который я еще недавно и рассчитывать не могла. Если тебя это беспокоит, просто скажи мне – на самом деле я почти ничего не потеряю, отказавшись от участия.
- Ни на какой турнир нельзя выходить с мыслями, что «шансы все равно невелики»! – мягко сжав ее плечи в ладонях, горячо возразил Ривен. – Я, может, ничего не смыслю в опере, но хорошо знаю, что такое любые состязания. К тому же это чепуха! Ты же лучшая, естественно рассчитывать на твою победу. Не представляю, кто мог бы стать Маэстро лучше тебя!
Разумеется, ничего не понимая в опере и даже не зная, какие музыканты и певцы участвуют обычно в таких турнирах, можно этого не понимать. Но подобное искреннее заблуждение с его стороны звучало очень приятно. Отпустив плечи девушки, Ривен бережно взял ее лицо в жесткие от постоянных тренировок с мечом ладони.
- Я, конечно, совершенно потерян для высокого искусства, но, наверное, даже в мире Мелоди нужна стража, своя гвардия или что-то вроде того. Даже в мирах, где не принята постоянная собственная армия, без этого не обойтись.
- Я думала, Скай пригласил вас четверых в личную гвардию на Эраклионе.
- Я согласился там служить, только пока ты не закончишь школу. В конце концов, в качестве Маэстро тебе тоже понадобится личная гвардия, которую я к тому же мог бы возглавить, так сказать, по блату, а не оказаться одним из четверых офицеров. Могу я на это рассчитывать?
- Надеюсь, тебя не слишком разочарует, когда на турнире мне ничего не удастся! Но гипотетически – обещаю.
- Ты лучшая. Не важно даже, что будет на этом турнире и чем он закончиться, но ты все равно будешь лучшей волшебницей и самым талантливым даже на своей Мелодии человеком. И… Муза…
- Да?
- Давай поженимся. То есть, - увидев ошарашенный взгляд девушки, Ривен успокаивающе вскинул ладони. – не сейчас, конечно, летом, после твоих экзаменов и турнира на Гармонии. Я просто хотел заранее знать ответ…
- И ты хоть на полутон в нем сомневаешься? – с легкой обидой уточнила Муза. – Ох, Ривен! Ну конечно, разумеется!
Продолжая прижимать к себе букет одной рукой, фея немного неловко обвила другой его шею, сминая многострадальную цветущую вишню, и зажмурилась… но тут же озадаченно распахнула глаза – на мгновение ей показалось, что в легком и немного сладком запахе сакуры мелькнула горькая нотка полыни. На мгновение замерев, она зачем-то уставилась на тонкую царапину, росчерком красующуюся на шее Ривена от острой скулы до самого воротничка стойки. Потом щелкнула пальцами, создав щепотку волшебной пыльцы, и рассыпала ее возле самого его уха, заставив уже и так едва заметный шрамик затянуться. Просто автоматически.
А полынь… наверное, почудилось. Откуда ей взяться посреди зимы или в букете из веток вишни?

а зефирные бошки я действительно видела в продаже. И это ужас-ужас! :O

***
Почему-то у людей, которым какое-то время вынужденных общаться с ведьмой бурь, постепенно складывалась странная привычка – любой беспорядок первым делом ассоциировать именно с ее персоной. Так повелось с самого детства и Шторми давно прекратила удивляться неисповедимым путям человеческой логики – она вообще такое явление, как логика, не особенно понимала, считая крылатым словечком, обозначающим что-то вроде «ну это же очевидно!». То, что разные люди считают «очевидными» совершенно разные вещи, тоже давно уже не было новостью, так что всякие там логические рассуждения младшая ведьма великолепного трио оставила всяким занудам – благо, с двумя занудами ей всю сознательную жизнь приходится проводить бок о бок. Должны же в этом быть хоть какие-то плюсы, так пусть сестры и ломают голову над вопросом, что логично, а что нет. Шторми же принимала все в окружающем мире, как должное, и – в зависимости от того, насколько ее это устраивало – либо бурно протестовала, либо просто игнорировала. В силу неуживчивости характера первое случалось чаще… но ведь иначе все было бы чересчур скучно. В отличие от Айси, грозовую ведьмочку вовсе не порадовало бы, начни все и всегда идти точно по плану – импровизировать ей нравилось гораздо больше.
Струны охранных чар, окутывающих дом, второй раз за утро тревожно загудели. Шторми предпочла бы организовать незваным гостям более эффектное приветствие, нежели просто оповещение о чьем-то визите, однако приходилось довольствоваться тем, что есть. Все равно, наверное, ни один домушник или грабитель в Магиксе не полез бы в домик, где обосновались ведьмочки, даже точно узнав, что там храниться, по меньшей мере, золотой фонд Джемелла – уважительной причины усиления мер не было. Да и обычные визитеры раньше как-то не жаловали, а тут – какой-то проходной двор!
Фея, как обычно, исключительно назло заявилась так рано утром, что Шторми, которая была бы совершенно не прочь принять посильное участие в скандале, просто не сумела оторвать голову от подушки, даже под аккомпанемент воплей вполне узнаваемым, как говорят, «оперным» голосочком. Второе «треньк» раздалось около получаса спустя и, к тому же, на сей раз чары сообщили, что гости пожаловали не к кому-то из сестер, а к ней лично.
С приглушенным рычанием сползая с кровати, грозовая ведьма, не глядя, махнула рукой над стеклянной полусферой. Классический хрустальный шар она постоянно ухитрялась случайно задеть и уронить, а то и шарахнуть по нему, будучи в раздражении, поэтому, устав тратить почти все сбережения на новые шары, предпочла перейти на менее магически совершенный, зато дешевый и более устойчивый «плоскоэкранный» вариант. Мутноватое изображение заставило поумерить свой пыл и даже мысленно отцензурить горячее приветствие в адрес незваных гостей – на крыльце стоял магистр Гельгарт собственной персоной. Соскучился по сотруднице, при виде которой последнее время почему-то начал хвататься за эликсир валерианы и которую всего пару дней назад ультимативно вытурил в короткий отпуск? Маловероятно как-то… Как бы то ни было, Гельгарт был человеком, который, пусть и не самолично, но выплачивал Шторми хоть какую-то зарплату, с ним требовалось быть хоть немного сдержаннее и любезнее. Зря, что ли, она эти нудные сеансы психотерапии в Светлом Камне выслушивала? Правда, сеансов было всего четыре или пять – душевед почему-то сбежал на пенсию вскоре после второго появлении трех сестер в монастыре – но Шторми успела научиться у него нескольким небесполезным вещам. Например, по совету прежде, чем взорваться по очередному поводу, мысленно считала до трех. Ну, или хотя бы до двух. Это значительно улучшило ее взаимоотношения с людьми… по крайней мере, теми, кто еще рисковал с ней общаться.
За спиной Гельграта стоял еще один юноша, показавшийся весьма смутно знакомым, но ведьмочка не смогла вспомнить, откуда. Впрочем, в паршивом изображении поддельного хрусталя второго гостя и разглядеть толком не вышло. Натянув через голову короткое красное платье, Шторми не без удивления окинула взглядом разбросанную по комнате обувь – почему-то абсолютно все туфли наличествовали в единственном, уникальном экземпляре, хотя покупались определенно попарно! – и, досадливо отмахнувшись, пошлепала в холл босиком. По каменному полу веяло холодком, особенно при приближении к входной двери.
- Что случилось, магистр? – с легкой показушностью зевая в ладошку, осведомилась девушка, когда дверь распахнулась. Кокетливые усики красавца идальго нервно дрогнули, тем не менее он с мрачной решимостью идти до конца сообщил:
- Да, в общем-то, я и пришел поинтересоваться, что произошло.
Чуть отступив, Гельгарт широким жестом продемонстрировал заметенный снегом двор. Городок казался щедро политым взбитыми сливками, словно праздничный торт.
- Арктический фронт с плато за Северными горами неожиданно сорвался с места и, со скоростью реактивного корабля преодолев горы, обрушился на город и окрестности этой ночью. Конечно, прохождение сквозь горный хребет существенно его ослабило – хотя в горах бушевал настоящий тайфун, спровоцировавший обрушение нескольких лавин – только благодаря горному кольцу вокруг долины, мы отделались исключительно снегопадом и резким понижением средней температуры. Но все равно, только к утру удалось стабилизировать ситуацию! Башню северной метеостанции просто смело и обрушило в ущелье, исключительно по счастливой случайности дежурный не пострадал! Поступал заказ на ясную умеренную погоду во время каникул, а это – это совершенно неестественно! Только колдовство может таким образом выворачивать законы природы наизнанку!
- А я причем? – Шторми, на всякий случай, не стала добавлять, что вряд ли стала бы работать с арктическим фронтом – если уж на то пошло, гораздо вероятнее притянула бы тропический, с проливными дождями, живописными грозами и танцующими вихрями. У каждой из колдуний был своего рода именной почерк работы со стихиями. Тем более… - Тем более ведьмы общего профильного образования не имеют возможности глобально влиять на климат – только на погоду довольно узкого участка.
- Ваш дом – второй «стержень», на который был завязан арктический фронт. Поначалу что-то произошло вокруг Торрентуволлы, насколько я понял, выброс энергии, пробудившей его, но потом произошло смещение, и центр перебазировался сюда. Можно сказать, ваш дом был в середине мишени, хотя под удар попала бы практически вся долина.
- А что говорит директор Грифин? – на всякий случай уточнила ведьмочка.
Магистр покраснел - видимо, комментарии старушки не отличались вежливостью и литературностью.
- Слушайте, я не была в школе, я, наверное, с ноября там не была ни разу. Проникнуть сквозь барьер без ведома Грифин невозможно – это общеизвестный факт! Даже если забыть о том, что у нас просто не может быть достаточной силы для чего-то подобного… даже не знаю, как вам объяснить. Колдовство не универсально, у каждой из ведьм есть свой, если угодно, эстетический стиль. Подобное могло бы понравиться не мне, а кому-нибудь вроде сес… - на мгновение озадаченно замолкнув, Шторми набрала в грудь побольше воздуха и, заставив магистра отпрянуть (и навернуться бы ему через перила с крыльца головой в свежеенаметенный там небольшой сугроб, не окажись за спиной более психологически устойчивый молчаливый спутник, на которого Гельград налетел), на весь дом истошно завопила. – АСЬКА! А ну, иди сюда, зараза отмороженная!
Обе сестрички в любом случае, несомненно, подслушивали, но характер у Айси был такой, что любые призывы она, как кошка, исключительно принимала к сведению и только в порядке особой благосклонности могла явиться, если, конечно, не оказывалась занята какими-то своими делами. Маникюром, например. Но Шторми об этой особенности прекрасно знала и нарочно подобрала формулировку, чтобы старшая сестра непременно явилась, по крайней мере, возмутиться, с какой это стати к ней обращаются в подобном тоне.
- Не нукай, не запрягла, - хмуро посоветовала беловолосая ведьма, с царственной напыщенностью возникая в холле. – Доброе утро, господа.
Доброго утра, дня или вечера Айси обычно желала таким непередаваемым тоном, что их вполне можно было вносить в перечень проклятий. Или для достоверности добавить в фразу слово «было»! К счастью для и без того расшатанных нервов Гельгарта, она не стала сопровождать это любезной улыбкой – если язвительность и саркастичность ледяной ведьмы были, в общем-то, вполне обычными, то любезность ее действовала крайне угнетающе. Порой даже и на сестер, хотя с ними-то Айси не манерничала.
Резко развернувшись, Шторми яростно вцепилась ей в плечи – беловолосая сестричка была немного выше ростом – и принялась трясти.
- Доброе, да? Если меня из-за тебя уволят, я тебе… все утра – исключительно добрыми! Где ты шаталась вчера почти всю ночь?! Ты ведь еще не вернулась, когда я легла! Какого демона ты затеяла? БЕЗ МЕНЯ?! – последнее прозвучало почти с истерическим отчаянием. Конечно, у Айси и Дарси, как у преподающих аспиранток, был свободный пропуск в Школу, а грозовая ведьмочка действительно не смогла бы туда проникнуть незамеченной – но если эти две гадюки решили повеселиться, а ее не пригласили… даже слова ей не сказали… При одной мысли хотелось не просто передушить всех своими руками, а по-детски разрыдаться от обиды. Не доверяют ей из-за слабых результатов по коварству и интригам? Сильной стороной Шторми была боевая магия - сестры прекрасно дополняли друг друга, как и положено триумвату, а сама она, по правде говоря, считала именно свой Дар более полезным и важным. Но если они решили работать тайно… хотя – ничего себе «тайно»!
- Ничего я не делала! И в Торрентуволле вчера не была, - ворчливо процедила Айси, пытаясь высокомерно стряхнуть руки со своих плеч, но Шторми не отпускала. – Сегодня что, по календарю день каких-то нелепых обвинений, все как сговорились!
- Тогда где ты была так поздно?!
- Не твое дело!
- Раньше у нас все дела были на троих общие! – ревниво возмутилась младшая колдунья, напрочь забыв о двух случайных зрителях. – Говори немедленно!
Айси закатила глаза, пытаясь изобразить взгляд бесконечного терпения, однако во время мелкой тряски эффект от него был не тот – сосредоточенности не хватало.
- Это ты хоть иногда помедли, прежде чем что-то болтать или делать, бешеная! Стала бы я терять время тут с вами, двумя ослицами, если бы моей Силы хватало бы на что-то подобное?! Да эта гнусная долина уже сама была бы арктической пустыней – и ветров с плато не требовалось!
Повисло затянувшееся молчание, Шторми даже прекратила попытки встряхивать сестру. В наступившей тишине, бодренько шлепая по каменному полу, мимо двух замерших ведьм проковылял пухлый пингвин-подросток. Довольно крупный, но еще не сменивший мягкое оперение на гладкое, похожее на черно-белую чешую, какое бывает у взрослых птиц. Да и оттенок перьев был странным и одновременно смутно знакомым – с фиолетовым отливом. Миновав столь остолбеневшего Гельгарда и его с самого начала стоявшего столбом и не выразившего сейчас никакого удивления спутника – словно у того всю жизнь молодые пингвины под ногами путались! – нырнул с крыльца в снег и радостно замолотил крыльями.
Еще более ошалелое молчание продолжалось…
По коридору, цокая коготками и заливисто тявкая, пролетел Гром, почти полностью повторив маршрут и тоже спрыгнув с крыльца в снег, однако барахтаться там не стал, а беззлобно – судя по молотящему пропеллером хвосту – атаковал пингвина, заставив того, не смотря на превосходство в росте и весе, пораженчески хлопнуться на спину и с до боли знакомой интонацией завопить.
- Мамочка!
Айси вздрогнула. Миндалевидные ярко-голубые глаза постепенно становились совершенно круглыми, впрочем, сама Шторми сейчас, наверное, выглядела не менее потрясенной.
- Сигел, прекрати немедленно безобразничать, - негромко потребовал до сих пор молчавший спутник магистра Гельгарда. Щенок приподнял одно ухо, вслушиваясь, после чего, оставив в покое пингвина, потрусил вверх по ступенькам, к юноше. Сигел? Реакция самого пса могла бы ничего не значить, он и за ведьмой увязался, совершенно ее не зная, но почему?.. – Мало того, что сбежал куда-то, а теперь еще и ведешь себя подобным образом.
На слова Сигел-Гром не обратил ни малейшего внимания – голос незнакомца был почти начисто лишен эмоционального окраса, на который обращают первоочередное внимание все животные, так что ни неодобрений, ни, наоборот, похвалы там щенок почувствовать просто не мог бы. Помахивая хвостом, пес остановился у ног юноши и коротко тявкнул. Тот, нагнувшись, подхватил его в ладони.
- Гнусный предатель! – с чувством припечатала Шторми. Барометр настроения погодной ведьмочки в ускоренном темпе пополз вниз, приближаясь к тотальному человеконенавистнечеству. Не слишком вежливо отпихнув с пути магистра Гельгарта, девушка шагнула к незнакомцу тоже перехватив Грома ладонями, потянув на себя, пока еще довольно мягко. Щенок снова оживился и замолотил толстыми лапами по воздуху. – И вообще, это еще доказать надо, что это он у тебя сбежал. И вообще сбежал! А даже если и он, все равно я возвращать не обязана!
Визави, однако, даже в лице не изменился. И ладоней не разжал. Окончательно взбесившись, что ее то ли игнорируют, то ли не принимают всерьез, ведьма рванула сильнее. Щенок испуганно заорал и вцепился зубами в ладонь – юноше, который удерживал его ближе к голове и оказался в более непосредственной досягаемости. Тот моргнул, не издав ни звука и опять ни капельки не изменившись в лице. От изумления бешенство Шторми поутихло.
- Ей! – перестав дергать бьющегося в визгливой истерике Грома, девушка с легким испугам помотала растопыренными пальцами перед лицом гостя. – Ау! Ты в порядке? Твоя рука…
- Ах, это, - немного очнувшись от своего ступора, молодой человек поудобнее перехватил щенка здоровой ладонью и с едва заметной тенью досады рассмотрел ладонь второй. С пальцев сбегали несколько струек крови. – не стоит беспокоиться.
- Я вовсе и не беспокоюсь! Странный ты какой-то…
Настроение скандалить, к некоторому огорчению ведьмы, пропало. С тем же успехом можно было на что-нибудь неодушевленное наорать, честное слово!
Гельгарт приглушенно кашлянул, пытаясь вернуть внимание к собственной персоне, однако попытка эта была крайне неохотной, поэтому и покашливание получилось невыразительным.
- Значит, вы ничего не знаете о том, что произошло с этим арктическим фронтом? – слегка разочарованно уточнил магистр. – Дамы, напоминаю, что я в любой момент могу потребовать проверки в Инквизиции, для нас всех было бы лучше до этого не доводить…
- Становитесь в очередь! – резко посоветовала Айси, отпихивая ногой пингвиненка, который пытался в поисках сочувствия взобраться к ней на руки. Попытки ледяной ведьмы изображать на лице невозмутимость выглядели крайне недостоверными, особенно в сравнении с пока безымянным помощником магистра – этого юношу вполне можно было законсервировать для истории в качестве эталона невозмутимости. А можно было и не консервировать – различия между стояниями все равно были минимальны!
- А почему - для всех? – бросая на начальника кокетливый взгляд, полюбопытствовала Шторми. Гельгарт как-то странно, словно бы воровато, огляделся. Притворил поплотнее дверь, бросил короткий обеспокоенный взгляд на спутника, но все-таки решился с легким смущением на симпатичной физиономии пояснить:
- Совершенно не мое дело искать виноватых. Я ученый, а дисциплинарные аспекты в использовании магии – забота инквизиторов. Произошедшее – уникальное, невероятное явление, причин и системы которого мы, как ни стараемся, не можем выявить! Я непременно хочу разобраться в этом, это может стать новым словом в теоретической метеомагии, настоящим переворотом, и… и… - магистр потупился и даже слегка покраснел, словно на свидание приглашать собрался, честное слово! – И, если вы, леди, можете мне в этом помочь, я думаю, мне совершенно ни к чему передавать эти сведения инквизиторам. Ради науки, ради магического прогресса на легкий побочный эффект при практических испытаниях можно закрыть глаза.
Шторми тоже опустила взгляд и слегка закусила губу, чтобы не расхохотаться прямо в лицо смущенному начальнику. Магистры… Если ведьмы считали магию инструментом для пакостей, а феи – оправданием привычки лезть не в свои дела со своими представлениями о хорошем и плохом, то магистры относились совсем иначе. Для них важным было понять, как магия работает, особенно не заморачиваясь деталями вроде – зачем она работает! Понять, задокументировать и отправить пылиться в библиотеки, предварительно, если повезет, защитив на этом какую-нибудь очередную бесполезную степень. Прогресс действительно многим был обязан МАГистрату, однако сами они практически не пользовались магией, так сказать, в жизни.
- Мне очень жаль, господин, но я действительно понятия не имею, что произошло и как все это объяснить, - отрезала Айси. – мы с сестрами абсолютно точно не… мы не смогли бы сделать ничего подобного, даже если бы и захотели.
Короткая заминка в словах заставила Шторми озадаченно насторожить ушки. Кажется, Айси собиралась сказать «не имеем никакого отношения», но передумала в последний момент. Почему?
- И все же, где ты вчера шаталась до глубокой ночи? – подозрительно повторила грозовая ведьмочка.
- Герцог Бео пригласил меня посмотреть на его скульптуры, - деревянным тоном неохотно капитулировала сестричка. Шторми сощурилась с еще большей подозрительностью.
- И ты согласилась? Сама же его придурком называла!
- Называла и повторю – законченный болван! Но этот психолог в Светлом Камне, пока еще не сбежал на пенсию, рекомендовал мне проявлять к людям больше отзывчивости – если мы не хотим нарваться на очередные неприятности, надо хоть иногда делать вид, будто выполняем его предписания. К тому же с этим Санни проще разок сходить на Карнавал, чтобы он успокоился и переключил внимание на кого-нибудь еще, чем до скончания веков объяснять – почему нет.
- Тебя пригласили?!
О какой там аномалии болтал Гельгарт! Да он понятия не имел, что на самом деле – абсолютно аномально и противоестественно. Ведь даже на первом курсе у Айси не было спутника на Карнавале – если кто-то и приглашал ее тогда, беловолосая ведьмочка, скорее всего, просто без лишнего шума прикопала где-нибудь трупик, не делясь этой новостью с остальными. Со второго курса сестры вылетели, не доучившись до зимнего Солнцеворота, а теперь… даже представить себе было невозможно, что Айси может кто-то пригласить. Даже на Дарси, в свете недоброй славы трио, теперь рисковали заглядываться только самые отчаянные и несуеверные юноши – без дозы соответствующих чар, по крайней мере. Среднюю ведьмочку многие ошибочно считали самой безобидной из сестер, обманываясь ее мягким характером – у болота и зыбучих песков, как правило, характер тоже мягкий и более чем уступчивый! А теперь… так что теперь, Шторми единственную никто так и не пригласил?!
- Вот что… не знаю, как там тебя, - по возможности ровным тоном заговорила грозовая ведьмочка, протягивая руку и мягко проводя багровым коготком по щеке второго гостя, наконец-то соизволив внимательно его разглядеть. В общем и целом парень был даже симпатичный – правда, только пока не него смотришь, а стоило отвести взгляд, как он превращался почти в невидимку, виртуозно мимикрируя в окружающем пространстве. Хотя это и странно с таким необычным цветом волос, который, собственно, и заставлял смутно припомнить, что где-то уже она этого типа видела. Темно-бирюзовые глаза машинально отследили движение ее руки и снова уставились прямо в лицо – это была единственная реакция. Может, он философ стоик? Ладно, этот хотя бы не похож на человека, способного сбежать по потолку в случае чего!
- Меня зовут Штил.
- Что? Серьезно? Ну и чувство юмора было у твоих родителей! Вот что, парень, хочешь получить свою псину обратно – хотя, конечно, я вовсе не обязана тебе его отдавать, но мне он не особенно-то и нужен, поэтому… Слушай, тебя уже кто-нибудь пригласил на Карнавал? Или, может, ты сам?
- Нет. Я не учился в Магиксе… и не знаю здесь практически никого.
- Вот и отлично! Можешь считать, что уже приглашен – и, если хочешь получить Грома… то есть своего Сигела обратно…
- Можете оставить его себе, если хотите.
Пауза обрушилась с элегантностью гильотины.
- Только чтобы никаких брызг крови на обоях! - флегматично повелела Айси, с усталым видом подхватывая на руки курлычущего пингвина. – Всего хорошего господин магистр, мне действительно жаль, что ничем не можем быть вам полезны.
- Э-э, наверное, нам действительно пора, - Гельгарт поднял было руку, собираясь коснуться плеча Штила, но как-то боязливо, словно опасаясь обжечься. Юноша коротко кивнул, протягивая щенка остолбеневшей ведьме. Трудно сказать, что удерживало ее от немедленной попытки убийства с особой жестокостью – должно быть, то искреннее непонимание ситуации, которое читалось на симпатичном, но отчего-то незапоминающемся лице. Что-то неправильное было в убийстве человека, который даже не понимает, что его собираются убивать.
- Спасибо за приглашение. Я действительно не знаю здесь никого, хотя в Магиксе уже год, десять месяцев и двенадцать дней, я совершенно не умею заговаривать с незнакомыми людьми, а меня самого обычно не замечают. Мы с вами уже пять недель и четыре дня работаем в Метеоцентре, постоянно видимся на сменах, а вы и имени моего не знали – и так со мной постоянно.
Шторми наморщила лоб. Какой-то сменщик у нее, безусловно, был, но память почему-то пыталась уверить, что этот сменщик – что-то вроде человека-невидимки и фантома оперного театра в одном лице… Это отвлекло мысли не в ту сторону, поэтому общий смысл фразы даже не сразу дошел.
- То есть, ты пойдешь со мной на Карнавал сам… в смысле – добровольно? – недоверчиво уточнила погодная ведьма, скептически приподнимая бровь.
Штил кивнул.
- Говоришь, ты в Магиксе уже два года…
- Один год, десять месяцев и двенадцать дней.
- Спасибо, что хоть часы и минуты соизволил округлить! Слушай, приятель, тебе имена Даркар или Валтор о чем-нибудь говорят?
- Я читал в газетах, что в Великих Школах были какие-то беспорядки. В подробности не вникал, но помню.
Какие-то беспорядки?
- Ну, так ты, наверное, в курсе, мы с сестрами, - девушка покосилась вслед успевшей удалиться Айси. – и есть ведьмы – те самые. Новый триумват.
- Да, магистр Гельгарт показывал мне вашу анкету в личном деле, - Штил слабо улыбнулся уголками губ. – всегда завидовал людям, у которых насыщенная интересная жизнь.
Шторми вгляделась в него еще более пристально, выискивая в этой улыбке издевку, но так и не сумела найти.
- А. Ну и ладно. Отлично. До встречи.
Одарив начальника и коллегу довольно-таки фальшивой широкой улыбкой, ведьмочка помотала ладонью, всем своим видом демонстрируя, что никого не собирается задерживать. Гельгарт вежливо кивнул в знак прощания.
- До встречи, - улыбнувшись чуть увереннее, эхом повторил юноша.
Захлопнув дверь, грозовая ведьма недовольно покосилась на устроившегося возле ее босых ступней щенка. Вот вечно с ней так! И зачем было оставлять это маленькое чудище?! Ну, кто мог знать, что с шантажом она несколько поторопилась?
Шторми вздохнула и направилась в гостиную. Мало кому удавалось просто взять и пресечь ее твердое намерение устроить скандал с возможной дракой. Свести к максимальному минимуму – да, бывало. С лордом Тайраном, госпожой Грифин и лордом Даркаром, которых она панически… несколько побаивалась. С Валтором, которому очень хотела понравиться и старалась сдерживать свой характер. И все равно, вот так просто – взять и обломать все настроение! Пф!
Дарси, несомненно, подслушивавшая весь разговор, развалилась на диванчике, закинув ноги на подлокотник, запустив ладони в растрепавшиеся волосы и меланхолично уставившись в потолок. Вид у нее был лиричный и печальный. Айси с непроницаемой миной сидела в кресле, время от времени отпихивая стремящегося взобраться на колени пингвина.
- Если эта дурацкая птица будет продолжать отжираться в таких количествах, следующей ее трансформацией будет страус! – недовольно буркнула Шторми. Погруженная в хмурую задумчивость Айси промолчала.
- Этот парень… это даже не тормоз, а сверхмедленный газ какой-то! Ладно, внушает, по крайней мере, надежду, что с таким характером один вечер в моем обществе он как-нибудь переживет и не сбежит. Эй? Что за минута молчания? Кого-нибудь хороним?
- Мою неудавшуюся жизнь! – не отрывая взгляда от потолка, патетически ответствовала Дарси. – Никто меня не любит, не ценит и не понимает, приходиться киснуть здесь с вами, двумя несостоявшимися террористками, которые меня еще в детстве достали! Потому что даже вам, вам – сущим монстрам – и то больше везет, чем мне! Судьба так несправедлива…
- Знаешь, в стихах этот бред прозвучит еще проникновеннее, может, набросаешь, пока накатило?
- Вот! Меня окружают нелюди, слышите, вы – нелюди!
- Оставь ее в покое, - Айси едва заметно поморщилась. – у нее просто похмелье.
- Я вовсе не была пьяна! – вяло приподняв одну руку, Дарси швырнула в сестру диванной подушкой, промазав почти на метр. - Но что делать, когда в жизни остался единственный способ заставить мужчину носить тебя на руках? А, впрочем, вы все равно ничего не поймете!
- Слушай, ты, недооцененная страдалица, тебя только на Карнавал пригласили не меньше трех десятков претендентов, а вообще…
- Они все полные ничтожества! Три десятка ничтожеств – это в точности то же самое, что вообще ничего! Пустое место!
- Знаешь, что…
- Да оставь ты ее в покое, говорю. Судя по Санстару, это типичный закидон всех, кто пользуется чересчур большой популярностью – начинают со скуки и из спортивного интереса ставить себе заведомо недостижимые планки, на которых и набивают шишки! Дурацкая забава, но когда людям до такой степени нечем заняться в жизни…
- Можно подумать, ты не ставишь подобных планок и не набиваешь шишек! – буркнула на миг позабывшая о своих пафосных страданиях шатенка. – Иногда мне кажется, что это твое любимое занятие!
- Но не в таких бессмысленных вопросах! Как ты вообще можешь сравнивать?
- А ты действительно приняла приглашение этого Санстара? – полюбопытствовала Шторми. Айси опять скривилась.
- И действительно не имею отношения к этому финту погоды. Хотя, конечно, неплохо, что они хоть иногда здесь случаются… хотела бы я действительно уметь что-то подобное! - рассеянно потрепав жмущегося к ногам пингвина по хохолку, она уже без обычной уверенности добавила. – Но, судя по всему, что-то необычное этой ночью действительно…
Импы стайкой влетели в комнату прямо сквозь оконное стекло, однако что-то, что мелкие демоны тащили с собой, их способность дематериализоваться не разделило, шмякнувшись с противоположной стороны и дернув летуний, не пожелавших выпустить из рук добычу, обратно. Айси замолчала, с усталым видом наблюдая, как демонессы суетятся, общими усилиями открывая форточку и вволакивая ценный груз уже через нее. Шторми тоже присмотрелась, с некоторым недоумением обнаружив, что это просто крупные конфеты – то ли мармелад, то ли куски суфле на палочках, совершенно несъедобной от алхимических красителей расцветки.
- Мистрис, Вы только взгляните, мистрис! – воодушевленно защебетала Снежана, подтаскивая одну из конфет Айси.
- Мистрис! – эхом крякнул преображенный Пеппе. Ледяная ведьма снова потрепала его по хохолку.
- Да уж, это звучит уже несколько лучше! – пробормотала она, и обернулась к импе. – Что там у тебя?
- Только поглядите, какая прелесть! Почти как настоящие! – вложив в ладонь хозяйки зефирину комковатой формы, почти целиком залитую ядовито-оранжевой глазурью, с восторгом завопила Сешка. Айси недоуменно повертела палочку в пальцах. Шторми стала рассматривать «добычу», которую волокли с подоконника Бетти и Грозетта. Всего бесформенных кусков крашеного зефира было шесть: оранжевый, еще более ядовитого оттенка желтый, чернильный сине-фиолетовый, лиловый, неопределенно-кремовый и коричневый, видимо, призванный имитировать шоколадность.
- Кошмар! – честно признала Айси, обнаружив на не закрашенной глазурью стороне суфле карикатурное изображение предположительно чьего-то лица.
- Последняя новинка в королевстве Дражже! – похвасталась Грозетта с таким сияющим видом, словно лично запатентовала этих уродцев. – Фанаты наших знакомых фей просто в восторге, особенно малышня!
- Ты хочешь сказать, - медленно уточнила Айси. – что поклонницы феечек выражают свое восхищение символическим поеданием их голов?
Импы радостно закивали. Шторми тоже подцепила одну из фигурок суфле, розово-лиловую, в зеленых кусочках цуката и, по всей видимости, призванную изображать Техну, с интересом осмотрев ее со всех сторон.
- Что же, тут много сахара и неестественно-ярких красок! По-моему, основную суть этих Винкс кондитеры передали с потрясающей точностью, не находите? – грозовая ведьма хихикнула, но сестры не спешили поддержать шутку. – Посмотреть бы на лица фей, когда они это увидят!
Дарси продолжала пялиться в потолок, словно и не заметив появления имп с конфетами, а Айси – сверлить напряженным взглядом оранжевую фигурку.
- Где Лерка? – наконец осведомилась сереброволосая ведьма у своей демонессы. Снежана развела маленькими ручками. – Найди ее – у меня есть небольшое поручение для вас двоих. Буду ждать в своей комнате, ясно?
- Да, мистрис. Но я не знаю…
- Можешь ей передать, что мы не сердимся из-за этой дурацкой шутки с фотографиями и…
- Я сержусь, - тоном умирающего лебедя возразила с дивана Дарси. – я просто вне себя от ярости! У меня едва голова не лопнула от визга этой…
Фыркнув, Шторми выудила среди зефирин политую чернильно-фиолетовой глазурью и сунула в ладонь изящной руки, безвольно закинутой на спинку дивана в симуляции старательного умирания. Сестренка брезгливо покосилась на липкий комок.
- Ну, спасибо! Я и от оригинала благополучно язву заработаю! Если доживу…
Встав с кресла, Айси метко запустила оранжевой зефириной в мусорную корзину, где ведьмы, чтобы сэкономить время и не отвлекаться постоянно на телепортацию мусора, установили маленький портал.
- Не знаю, почему одной мне это бросается в глаза, но не кажется ли вам, что любовь очень уж часто приобретает куда более уродливые формы, чем самая лютая ненависть? – философски вопросила ледяная ведьма. – Я бы до такого в жизни не додумалась, а им – поклонники!

Вспоминая о радостном чуде,
Вдаль шагая по звонкой росе,
Тот цветок ищут многие люди,
Но, конечно, находят не все.
слова М. Пляцковского

Нельзя сказать, что в оранжерее царило полное молчание. Флора имела привычку разговаривать с цветами: расточала комплименты, старалась приободрить вздумавшие слегка увянуть или заболеть растения, могла возмущенно устыдить чересчур разросшийся куст крыжовника и тихо всплакнуть над погибшими саженцами, но последнее случалось очень редко, как шутили другие феи, линфейка могла выходить даже многолетний гербарий. Но сейчас, почти в середине зимы, пока ночи не пошли на убыль, даже в оптимальных условиях растения находились в полудреме, оттого и цветочная фея обращалась к ним лишь изредка, в полголоса, осторожно поглаживая листья. Они с Музой еще пару недель назад обсуждали теорию о влиянии звуковых волн на растения, но с симфоническими оркестрами в зимнем саду решено было обождать, по крайней мере, пока не начнется естественная фаза бурного роста в конце января – феврале. Пока что здесь было довольно тихо. Нельзя, конечно, сказать, чтобы скучно, но…
- Почему ты все время молчишь? – мягко полюбопытствовала Флора, когда Амур спланировала между пышных веток и приземлилась возле ее смуглых ладоней, собираясь помочь фее разрыхлять почву у корней. Оранжерея была оборудована достаточно, чтобы ничего подобного не требовалось делать руками, но Флора предпочитала действовать «по старинке», уверяя, что цветам приятнее внимание, когда за ними в буквальном смысле ухаживают своими руками.
- Ну… - Амур замялась. Вообще-то она сама собиралась спросить что-то подобное. – Не знаю. Ты ведь тоже все время молчишь, я не знала…
- Я как-то больше привыкла слушать, - смущенно признала цветочная фея. – никогда не была интересным собеседником, по правде говоря… Чаще всего слова оказываются просто не нужны, особенно здесь, только…
- Здесь здорово, - вспорхнув, пикси устроилась на одной из нижних веток куста, чтобы оказаться прямо напротив загорелого лица Флоры. – почти как в нашем лесу, но столько цветов я даже там никогда не видела. Все так красиво и… тихо, спокойно, - уже чуточку с меньшим восторгом закончила она. Наверное, все-таки чуточку слишком тихо и слишком спокойно. Фея понимающе улыбнулась.
- Скучаешь по Стелле?
- Совершенно уверена, что Чатта – именно та пикси, что ей подходит! – насупившись, скрестила ручки крошка. Можно было бы сказать, что больно бывает так ошибаться в людях… но это было бы неправдой. Узы маленького народца не ошибаются, а своего рода седьмое чувство всегда позволяет «видеть» - не глазами, конечно – людей такими, какие они на самом деле есть. И у Стеллы действительно была та истинная красота – не имеющая никакого отношения к внешнему виду, духовная, если угодно, красота искренней любящей души… но почему же сама Стелла относилась к этому так равнодушно? Почему поступала вовсе не так, не так думала, а порой даже и не так чувствовала, как следовало бы человеку с такой красивой душой? Обидно. Но если солнечная фея считала возможным так относиться к людям, Амур нечего было делать рядом с ней – очень жаль, потому что взбалмошную хозяйку пикси искренне любила. И, наверное, чуточку действительно сожалела о том, что не сумела помочь ей пробудить ПРАВИЛЬНЫЕ стороны характера – возможно, во всем этом была, отчасти, и ее вина.
Флора опустила взгляд, сосредоточившись на изучении корней.
- Может быть, дело в том, что ты скучаешь без Чатты? – предположила Амур. – Не думай, для меня совсем не обидно… к тому же сама замечаю, что здесь без нее все-таки чуточку пусто.
- Ей, наверное, с самого начала было тоскливо возиться здесь со мной. Мне показалось… ты сама сказала – тебе здесь хорошо. А насчет нее я не уверена.
Чатта действительно любила, чтобы вокруг было много людей, обожала веселье и приключения, предпочитала быть в центре внимания – и не раз ворчливо жаловалась сестренкам на хозяйку, предпочитавшую всего этого избегать. Вероятно, Стелла и Чатта просто идеальный тандем, странно даже, что раньше никто этого не замечал. Но почему тогда в компании милой Флоры, в этом прекрасном цветнике Амур как будто бы чего-то не хватает для того, чтобы чувствовать себя действительно счастливой? Дело просто в привычках, наверное…
Снаружи в стеклянную стену робко постучали. Из-за похолодания все двери и окна в оранжерею были плотно закрыты, а сил пикси не хватало на то, чтобы справиться с дверью, поэтому второй миниатюрной крылатой фигурке, маячившей за слегка мутным стеклом, пришлось дождаться, пока Флора встанет с колен и отряхнет от комьев почвы руки. Почему-то Амур почувствовала укол разочарования, когда поняла, что пожаловавшая родственница – не Чатта. Наверное, почувствовала разочарование новой хозяйки, которое Флора, конечно, из деликатности ничем не выдала.
- Привет, Флер!
Белокурая пикси в платье, похожем на цветок с крупными бархатистыми лепестками, приветливо помахала ладошкой Амур, одновременно изображая перед феей немного перекошенный реверанс.
- А в лесу похолодало, снег валит, - интеллигентным тоном пожаловалась она, подлетая поближе и обдавая сестренку странным посреди зимы ароматом лесных фиалок. – да и не цветет сейчас почти ничего. Можно я здесь, с вами побуду хотя бы недолго?
- Что за вопросы? – цветочная фея широко улыбнулась. – Оставайся, сколько захочешь.
Флер снова сделала в воздухе реверанс, после чего, заворожено оглядываясь, полетела к цветочным зарослям. Хоть она и была определенным образом связана с растениями по своему магическому таланту, столько разнообразных цветов из разных миров, как в оранжерее Флоры, видеть ей вряд ли приходилось.
- Ах, какая красота! – остановившись возле одного из немногих растений, вздумавших цвести в такой «непопулярный» сезон, как конец месяца Тритона, всплеснула руками белокурая пикси. – Почему же эта роза совсем не пахнет, она была бы еще прекраснее?
Протянув руку, она самыми кончиками пальчиков прикоснулась к цветку бледно-чайной камелии.
- Это не розы, - с улыбкой покачала головой Флора. – камелии никогда не пахнут. Из-за этого, а еще потому, что лепестки у них плотные и словно искусственные на ощупь, во многих легендах этот цветок стал символом совершенной красоты, но и бесчувствия. В королевстве Эллин есть сказка, что в цветы превращались женщины, отвергнувшие дар бога любви, в королевстве Нихон – легенда о двух сестрах, старшая из которых была прекрасной и очень гордой, поэтому из ревности пыталась расстроить свадьбу младшей, потому что ту посватали первой. Но на Линфее я слышала совсем другую историю о камелии. Когда один из ангелов Великого Дракона, покровитель нашего мира, раздавал всем цветам имена и свойства, сладких ароматов хватило не для всех. Камелия не получила еще и привлекательного запаха, поскольку и без него была одним из красивейших цветов в лесах. Цветы совсем как другие существа – каждый на самом деле самый лучший, бесполезно сравнивать и спорить, просто лучший в чем-то совершенно своем, по особенному.
- На Линфее очень хорошие взгляды и традиции, - поразмышляв, одобрила высказанную мысль Амур. Даже жаль, что не все люди придерживаются подобного мнения – это научило бы их относиться к себе и другим гораздо лучше.
- А она и правда совершенна, - зависнув в воздухе перед кустом камелии, благоговейно прошептала Флер. – даже и без аромата… но зато и шипов нет, в отличие от роз, верно? Со стороны людей, придумывавших эти сказки, очень жестоко обвинять кого-то в бесчувствии только потому, что чувства не высказываются или высказываются не так…
- Лично мне розы нравятся больше. Они ведь символизируют чувства, - пожала плечами Амур. – и чувства тоже не бывают без шипов – при правильном обращении они не ранят, а только защищают себя, когда это необходимо. Камелии очень красивые, но одной красоты мало.
- По-моему, они гораздо благороднее. Утонченней…
Впрочем, в свете только что прозвучавших слов Флоры о том, что каждый лучший в чем-то своем, затевать спор о вкусах было как-то неловко, Амур не стала настаивать – свое мнение она уже высказала, а переубеждать родственницу и не собиралась вовсе. Поэтому, оставив Флер любоваться чайной камелией, розововолосая пикси стала оглядываться, решая, в чем Флоре еще может понадобиться ее помощь.
- Амур, - подставив смуглую слегка еще перепачканную в черноземе ладошку, цветочная фея приподняла пикси напротив своего лица, проникновенно встретившись с ней взглядом. – ты так хочешь поговорить со Стеллой – хотя бы попытайся. Если окажется, что вы были правы, решив поменяться, то… получится, что вы действительно правы. А если нет, если ей тоже тебя не хватает? Ты ведь изведешь себя, если хотя бы не попытаешься узнать.
- Мне хорошо у тебя, и вовсе я не… но, наверное, ты права. Поговорить стоит – все время думаю, что сама поступила как-то не очень хорошо, надо ведь просто убедиться в том, что с Чаттой они прекрасно поладили, тогда мы просто перестанем волноваться, верно?
Флора молча улыбнулась. Эх, ну почему узы между человеком и пикси нельзя исцелить с той же легкостью, как между людьми? В этом-то Амур была специалистом, а сама сейчас просто не представляла, как разговаривать со Стеллой, чтобы не обидеть еще сильнее, и сомневаться ли в своем решении.
На улице и правда сильно похолодало, пикси даже опасалась, не обледенеют ли на лету ее крылышки. Но снегопад все равно казался таким красивым, что Амур не пожелала упустить возможность полюбоваться вдоволь таким редким и интересным в Магиксе зрелищем, поэтому полетела окружным путем, через алфейский парк, деревья которого сейчас казались укутанными в тончайшие пуховые платочки. Заметив среди заснеженного сада какую-то светловолосую фею, кажется, из первокурсниц, в расстегнутом плаще и кокетливом шарфике, болтающую с вихрастым шатеном, Амур почему-то на миг затормозила… и почти сразу поняла, почему. На плече девушки, хотя разглядеть ее на фоне заснеженного пейзажа было почти невозможно, устроилась уже печально знакомая импа Снежана, совершенно незаметная ни для феи, ни для ее приятеля, тем не менее, что-то увлеченно нашептывающая девушке прямо в ухо. Слышно ее было или же нет… эффект слова определенно производили.
- … Почему ты все всегда решаешь за меня? – постепенно меняя выражение лица на недовольное, накинулась блондинка на своего приятеля. – Тебе что, совершенно безразлично мое мнение, да? Никогда не поинтересуешься заранее, не желаешь слушать!
Юноша недоуменно вскинул брови, явно не ожидав такого поворота беседы, но в следующее мгновение из-за его спины вынырнула Лерка, тоже с деловитым видом устроившаяся на плече и что-то зашептавшая в ухо уже ему.
- Естественно! - тоже перекашивая лицо в гримасу, после не долгих колебаний язвительно воскликнул шатен. – Тебя же все обязаны слушать! Обязаны уважать! Вы, девчонки, вечно кичитесь и считаете себя особенными только из-за того, что владеете магией. Так вот – ни в чем вы на самом деле не лучше других! Эти таланты – не ваша заслуга, и нечего нос задирать!
Кислое личико белокурой феи стало пораженным и обиженным. Снежана на ее плече хихикнула и снова что-то с воодушевлением зашептала в ушко.
- Прости, я-то подумала, что я для тебя особенная и лучшая… просто так, потому что это я! – дрожащим от гнева голосом выкрикнула девушка. – Уже вижу, как ошиблась! Ты просто… просто… видеть тебя не хочу!
- Ну, так никто и не заставляет! – буркнул парень. Синхронно отвернувшись, парочка с подавленным видом побрела по заснеженной аллее в разные стороны. Импы взмыли над их головами и, напротив, устремились друг к другу, с ликованием ударив по ладошкам.
- Вот это я и называю – охлаждение в чувствах! – звонко сообщила Снежанка. Амур досадливо вздохнула. У людей бытовали выражения вроде «бес попутал», но, кажется, они уже и не помнили, что иногда мелкие демоны действительно воздействовали на чувства людей, раскручивая на нужные себе эмоции. Конечно, если чувства этих двоих искренни, такая мелкая ссора их не перечеркнет… но пикси всегда было не по себе от того, когда люди ссорились и переживали из-за этого. Если импы провоцируют людей на ссору, почему бы ей слегка не подтолкнуть к примирению – если, конечно, им суждено помириться. А если нет – пусть будет хотя бы попытка! Оба уже определенно сожалели о произошедшем.
Кажется, мелкие демонессы так и не заметили пикси – победно ударив по рукам, они растворились где-то среди припорошенных снегопадом веток. На всякий случай Амур подождала немного, после чего устремилась вдогонку понуро шагающему, засунув руки в карманы, парню, мысленно репетируя свою речь и одновременно материализуя в руках волшебную розу…
Но догнать юношу не успела. Сверху внезапно свалилась сеть, попытка вскрикнуть от неожиданности была задушена закружившей, образуя вокруг пикси серебристую сферу, Метелью Безмолвия, а роза выскользнула из рук. Лерка попыталась ухватить цветов к полете, но тот улизнул, зарывшись глубоко в сугроб – возмущенно раскопав снег, импа так его и не обнаружила. Снежана, левитирующая рядом с опутанной Амур, недовольно цокнула языком.
- Вот пропасть! Как испарился, - пожаловалась снизу из разворошенного сугроба Лерка.
- Значит, доставим мистрис ее саму, - кивая в сторону пикси, без энтузиазма подытожила снежная импа.
- Значит, доставим! - развела руками чертовка, тоже взмывая вверх и вцепляясь коготками в сеть. – Ну, здравствуй, наша Мурка, здравствуй, дорогая… и прощааай!
Подхватив пленницу с обеих сторон, демонессы взмыли в небо, последним, что успела заметить Амур, был обернувшийся на возню парень с каштановыми вихрами. Их троих он так и не увидел, зато заметил раскопанный сугроб… Из которого, нагнувшись, со слегка пораженным видом поднял алую розу и – мгновение помедлив – бросился по аллее в противоположную сторону, догонять свою подругу.
Облегченно вздохнув, Амур только после этого начала слегка паниковать, совершенно не понимая, зачем импам – вернее, кому-то из их хозяек – могла понадобиться она или ее роза.
Когда конечной целью полета впереди замаячил особнячок трех ведьм, пикси это не особенно удивило. Лерка могла работать на кого угодно, но у Снежаны хозяйка была одна, конкретная. Описав над центральной башенкой полукруг – возможно, Амур почудилось, но вокруг шпиля снегопад валил куда гуще и пушистее, чем над лесом и магическими школами – импы втолкнули сетку с пленницей в распахнутое окно под самой крышей. Видимо, там располагалась лаборатория, вот только чересчур уж стилизованная и декоративная, чтобы казаться настоящей, словно даже оттенки таинственных зелий и эликсиров в оригинальных, похожих на кристаллы неправильной формы сосудах, выбирали исключительно по тщательному цветовому соответствию. Пол и куполообразный потолок были темно-синими с серебристой вязью, имитирующей изморозь, а стены, в равной мере завешенные многоугольниками разного размера зеркал и стеклянными полками с книгами и кристаллическими колбами – белоснежными. Столики, шкафы, стеллажи и этажерки комбинировали голубоватое стекло и серебристый металл, вернее, тот цвет, что назывался «серебристым», хотя настоящее серебро никогда не блестело. Совсем уж декоративными элементами были узкая молочно-белая ваза с какими-то кривыми узловатыми корягами, припорошенными искусственным снегом, люстра, больше всего похожая на неправильного размера друзу чистейшего горного хрусталя, и жутко неудобное на вид кресло, напоминающее небольшой хрустальный трон. Что за лаборатория - и без трона?
Сетку с Амур импы без лишних церемоний плюхнули на стол со стеклянной столешницей. Со скучающим видом сидевшая в жестком кресле ведьма едва заметно скосила глаза в их сторону. Заклинание «метели безмолвия» развеялось, позволив Амур, хоть и явно упустившей тут нужный момент, с возмущением завопить:
- Что вы себе позволяете? Так, значит, соблюдаете перемирие, да?
- Есть разговор, - сухо отрезала Айси, судя по пробежавшей по лицу почти незаметной судороге, подавляя желание поморщиться.
- Мы потеряли розу, мистрис, - изображая на голубоватом глазастом личике просто-таки мировую скорбь, покаялась Снежана.
- Разговор? Вы всегда сообщаете о желании поговорить, похищая предполагаемого собеседника?! Это, знаете ли, мало кого располагает к диалогу!
- Я приказала Снешке и Лерке доставить тебя сюда, как именно они выполняют приказы, мне не интересно. И еще меньше мне интересно, насколько ты к чему бы то ни было расположена, крошка – тебя не спрашивают, а ставят перед фактом!
Грациозно поднявшись с трона, Айси приблизилась и склонилась над все еще спутанной сетью пикси. Из-за разницы размеров смотреть в человеческие лица в такой близости маленькому народцу вообще-то было не особенно приятно, а резковатые черты и светлые, как у полярного волка или какой-нибудь хищной птицы глаза ледяной ведьмы и вовсе вызывали оторопь. Ресницы у Айси были не черные, а темно-темно-серые, на фоне темно-синих теней для век они показались Амур частоколом изогнутых стальных игл. Длинный шелковистый «хвост» платиновых волос соскользнул с острого плеча и плюхнулся кончиками на столешницу, словно зыбкий занавес отрезал пикси от всего остального мира.
- И чего же Вам нужно? – зачем-то зябко кутаясь в сеть, тихо спросила Амур.
- Твоя розочка для одного эксперимента, только и всего, - лицо ведьмы отдалилось, но вместо этого почти перед носом пикси возникла ладонь с чуть согнутыми пальцами, вызывающая неприятные ассоциации с когтями хищной птицы – длинные выкрашенные в темно-синий заостренные ногти усиливали впечатление. По человеческим меркам руки у Айси были изящными и даже хрупкими… однако, когда сама можешь целиком поместиться в подобную ладошку, видишь все в несколько ином ракурсе. Но сейчас Амур была чересчур шокирована, чтобы испугаться.
- Тебе?! – ошарашено мотнув головой, на всякий случай переспросила она, не заметив даже, как тоже перешла на «ты». – Но зачем?
- Продам за полцарства принцессе Диаспоро! – скривив бледно-черничные губы, огрызнулась ведьма. – Учитывая, что по последним событиям ей и половины не светит, я бы рискнула поторговаться и с джемелийцами… У человеческого отчаяния отличный потенциал – в такие моменты некоторые пойдут если не на все, то очень на многое.
- Ты с ума сошла! – то, что Айси просто шутит, крошка поняла не сразу, слишком уж кощунственной была высказанная идея. – Ее нельзя так использовать!
- По-твоему, меня это волнует? – колдунья скептически приподняла тонкую бровь. – Я выше правил, малышка, я выше всяких правил. Законы хороши, когда их устанавливаешь, а не слепо подчиняешься выдуманным кем-то другим!
- Если только речь не о законах магии, - терпеливо возразила пикси. – это не то же самое, что ваши человеческие законы. И даже не нравственные. Сама магия действует по ним – когда я говорю «нельзя», то не в том смысле, что это аморально или неправильно, а в том, что она просто не подействует таким образом. Моя Роза – не приворотное зелье! Она исцеляет души, а не внушает страсть! Гармонизирует чувство, когда оно истинно.
На несколько мгновений повисло молчание.
- А если нет? – с любопытством прищурившись, негромко уточнила Айси. Амур растерянно пожала плечами. – Особенно если учесть, что как раз любовь делает невозможными ни целостность души, ни гармонию. Она сродни бреду – при лихорадке бредит рассудок, при влюбленности – душа. Ты думаешь, что исцеляешь - болезнью?
- Это же неправда! Ты просто не понимаешь, о чем говоришь!
- Прекрасно понимаю. Особенно после того, как эта гадкая ут… гадкая птица повадилась подбрасывать мне на подушку дохлых рыбин, которых ловит в озере. Проявлять заботу, так сказать! Можешь себе представить что-нибудь более мерзкое, чем проснуться и обнаружить такой подарочек? Но это, пожалуй, самая наглядная иллюстрация так называемых чувств – изводить других заботой, которая не нужна. Давно следовало бы свернуть этой пакости шею… но птицу трудно осуждать за повиновения инстинктам. Людей – осуждать необходимо! Разум дан нам именно для того, чтобы с такими порочными наклонностями бороться.
Извечная трагедия взаимности – когда чувства одного высказываются не таким образом, чтобы их верно истолковал и оценил другой. Поспорить было трудно – несчастный Пеппе, безусловно, действовал из искренней любви… но и ведьме в случае с этими рыбами Амур, мягко говоря, не завидовала. Но отношения между человеком и птицей – в силу некоторой разницы их изначальной природы – тут не показатель.
- Это же будет страшно – если никто ни о ком в мире не станет заботиться, - подавленно пискнула Амур. – ни одной разумной расе просто не выжить.
- Напротив, когда каждый будет вынужден сам решать свои проблемы, не распыляясь на чужие, наступит, наконец, порядок! А те, кто не может сам о себе позаботиться… без них мир станет гораздо чище! Впрочем, мы отклоняемся от темы, все это совершенно не имеет значения в данном конкретном случае. Отдай мне розу – и можешь спокойно возвращаться в Алфею. Разумеется, я рассчитываю на то, что наша небольшая беседа останется в тайне.
- А с какой стати? – подбоченясь, с вызовом уточнила крошка. Она была, конечно, совершенно уверена, что розу нельзя использовать во зло… но, возможно, могла просто не представлять, на что окажется способна фантазия ведьмы. Используют же некоторые люди во вред вещи, изначально рассчитанные совсем не на то! Уступать очень не хотелось.
- Хм… насколько я поняла, Флора неосторожно позволила Снежане «в любое время» бывать в оранжерее. Демонски обидно будет, если ей придется пожалеть о своих словах, не так ли, Снешка.
- Очень обидно, - серьезно, без иронии подтвердила демонесса. – цветы такие красивые, а леди Флоренсина запретила мне помещать их в кристаллы… грустно будет, если им придется просто погибнуть, если, например, системы климат-контроля вдруг выйдут из строя посреди зимы, или стена разобьется... Я очень хотела бы, чтобы до того не доходило! Я так люблю все красивое…
- И, тем не менее, ты это сделала бы! – голос Амур слегка задрожал от непривычного гнева.
- Если получу приказ, - печально согласилась импа. - Мы слуги, у нас не всегда есть выбор. Как и у вас, впрочем.
- Мы – не слуги! И не паразиты! Феи – наши друзья, а не хозяева! – возмущенно напомнила Амур. Только равняться с мелкими демонами ей не хватало! Лерка захихикала, а Снешка со снисходительным терпением покосилась на пикси.
- Называй, как хочешь. Может быть, тебе проще себя обманывать, но вы точно так же присасываетесь к человеческим качествам, как мы – к порокам. Так же зависите от хозяина, а не от личных симпатий. Разве ты не сбежала от солярийской принцессы, как только ее энергетика перестала тебе подходить? Друзья так не поступают, а паразиты всегда ищут наиболее подходящего донора, лапочка!
- Неправда! Я не сбежала! Я просто думала… - не почувствовав в своих словах недавней уверенности, Амур обессилено сдулась. – Думайте, что хотите! Мы – помощники, а не слуги. Если ты не понимаешь разницы, спорить на эту тему бесполезно.
Но не был ли в таком случае ее поступок обыкновенном предательством? Стелла сама сказала… но Стелла сгоряча могла сказать все, что угодно, разве на этом основании следует принимать решения и поступать?
- Хватит болтать. Отдай мне розу, если не хочешь подвести еще и Флору, горе-помощница, и можешь отсюда проваливать со своими проповедями.
Амур молчала. Она ведь чувствовала с самого начала, что нехорошо поступает со Стеллой, а теперь еще и это… подвести Флору. Она могла бы предупредить фей… но разве ее выпустят отсюда раньше, чем станет слишком поздно? Слишком поздно… Флора, разумеется, не станет ее ни в чем упрекать, возможно даже, с ее талантом к магии Природы удастся спасти, если не все растения, то большую их часть, но все равно – Флоре было бы очень, очень больно, если бы случилось что-нибудь подобное. Даже просто из-за поступка Снежаны, а не его последствий.
- Хорошо, я согласна. Если Вы пообещаете, что Снежана не станет пакостить в Алфее, я отдам розу. Но действительно не понимаю, зачем – с ее помощью нельзя сделать абсолютно… ну, ничего плохого.
- Плохого? – насмешливо переспросила Айси. – Ну что за стереотипы! У меня множество способов сделать кому-то что-то плохое и без этой вашей ботаники – с чего ты взяла, что она нужна мне для этого?
- Ну… ты же не веришь в любовь и все такое, - растерянно пояснила Амур, совершенно запутавшись в логике колдуньи. Если какая-то логика вообще и была.
- Не верю? Отнюдь, я знаю, что она существует и, к сожалению, с этим фактором приходится считаться – слишком опасным он может оказаться. Чужое безумие не менее опасно, чем собственное, не так ли? Что ж… Договорились. Я не буду отдавать Снежане таких приказов, клянусь Силой. Во всяком случае, пока ты не проболтаешься.
Пикси осторожно покосилась на ведьму одним глазом. Конечно, роза была явно недостаточной ценой за требования обещаний не вредить вообще, но, наверное, Амур все же чуточку надеялась услышать немного другое. Что же, такова природа что ведьм, что имп. Флора говорила, что во Вселенной все по-настоящему важно, наверное, и они тоже. В царстве растений же существенны и крапива, и ядовитые лилии, и «венерины мухоловки», а не только фиалки – наверное, и в мире людей ведьмы чем-то важны.
Просунув сквозь ячейки сети крошечную ручку, Амур снова материализовала перед собой Розу, недоуменно моргнув, когда Айси, взяв с одной из хромово-стеклянных этажерок серебристый же пинцет, подхватила им цветок за стебель. Неужели необходимо было так демонстрировать брезгливость?! Однако дело оказалось не только в этом. Выудив откуда-то небольшой котелок, Айси, ловко отмеряя «на глаз», плеснула в него поочередно разноцветных зелий из кристаллических сосудов – каждый раз над котелком поднималось облачко пара, почти сразу оседающее инеем. Ведьма довольно улыбнулась уголками губ получившемуся раствору, после чего бережно погрузила в котел розу. Пикси и импы заворожено наблюдали за ее действиями. Выждав несколько мгновений, девушка – снова использовав пинцет – выудила покрытый синеватыми разводами густой, как кисель, жидкости цветок обратно. Вязкие густые капли тяжело срывались с лепестков, слегка заляпав стол вокруг котелка.
- Небольшое усовершенствование чар, - туманно пояснила Айси, удерживая довольно быстро подсыхающий, словно поглощающий «синий кисель» цветок перед собой. Само таинственное зелье никак не пахло, но первым делом Амур почувствовала, как меняется запах самой розы – из привычного, сладкого и уютного, превращается, нет, конечно, не в неприятный, но совершенно не розовый, а прохладный свежий – что-то среднее между мятой, лимоном или даже кисловатым яблоком, но в то же время ни на один из них не похожий в точности. А потом зелье окончательно растворилась и пикси смогла увидеть, что Роза из алой стала белоснежной, сияюще-белой, даже с прозрачной голубизной на самых кончиках лепестков. Тихо восхищенно ахнула Снежана, ну конечно, на эстетический вкус этой импы так стало гораздо красивее. Амур куда больше волновало – что ЕЩЕ Айси изменила в ее цветке, вряд ли «эксперимент» затевался исключительно ради внешнего вида. И этот запах… приятный, свежий - вот только, какие бы чувства он ни гармонизировал, к прежней нежности и душевной теплоте они уж точно отношения не имели.
- Ты еще здесь? - щелкнув пальцами свободной руки, Айси заставила сеть вокруг Амур исчезнуть. – Проваливай.

Стелла проснулась, как обычно, на рассвете. Еще раньше вставала только Флора, сбегавшая в свою оранжерею еще затемно, наверное, по давней «сельскохозяйственной» привычке. Принцессе сама мысль о пробуждении, когда за окном еще только начинает светать и до появления первых лучей солнца на горизонте невыносимо долго – казалась угнетающей, как будто мало того, что на Магиксе зимой ночи длиннее! В королевстве Солярия темное и светлое время суток круглый год было постоянным. Говорили, правда, что из-за того, что на Солярии и смены времен года, как таковых, нет – но Стеллу это только крепче уверяло в том, что не сильно-то эти переменчивые сезоны и нужны. Осень и зима угнетали. И укоротившимися световыми днями, и необходимостью напяливать на себя слишком много одежды – при всей своей любви к нарядам, принцесса не желала носить слишком много одновременно… Многие уверяли, что в Магиксе теплый, даже жаркий, климат – во многих королевствах зимы были куда длиннее и холоднее – но непривычной даже к такому солнечной фее хватало и малого.
Праздник Зимнего Солнцеворота и длинные выходные обычно немного примиряли Стеллу с самим фактом зимы. Хоть его праздновали и в родном королевстве, там он потерял свое исконное значение, перестал знаменовать, что день отныне будет расти, а весна приближаться, в Магиксе же принцесса смогла прочувствовать эту подлинную его праздничность в полной мере. Пусть ночь была праздником колдуний – по-настоящему знаменательным был миг рассвета, рождения «нового», молодого Солнца.
Вот только в этом году все шло наперекосяк! И, кажется, не только из-за внезапно нагрянувшего Санстара, хотя он, конечно, сыграл свою роль повсюду, где только сумел… И Амур из-за него начала вредничать!
Принцесса бросила задумчивый взгляд на корзиночку-кроватку со спящей Чаттой. Отчего-то первоначальное воодушевление от наконец-то встреченной родственной души с похожими интересами, быстро сменилось некоторой усталостью. Вроде бы и весело было… но сейчас Стелле почему-то не хотелось совершенно ничего. Даже отправляться с пикси, как обещала, по игрушечным магазинам за нарядами и подарками, собственно, поэтому девушка пока и не торопилась будить маленькую подружку. Чатта совершенно не умела слушать! Совсем как этот Санни, демон бы его побрал, так же вечно норовит перебить, вставить слово, а дай волю – так и вообще будешь слушать эту трескотню без перерыва, сама даже рот открыть не успевая. Должно быть, Флора именно так и поступала, но Стелле попытки Чатты ее перебить казались немного излишне дерзкими, а сама пикси даже обиделась за нее пару раз за вечер, что якобы «слова вставить не дает»! Со всеми нормально общается, во всяком случае, никто не жаловался, а тут – извольте – не дает! А что такого Чатта может сказать, чего Стелла бы сама не знала? И не сказала бы… Раздражает немного: мало того, что перебивает, так еще и собственные же твои слова вместо тебя сказать норовит!
Кроме того, неплохо было бы встретиться с Брэндоном, уже через сутки ребята вернуться на Эраклион, и… Чатту на подобную встречу брать почему-то совсем не хотелось.
Сидеть в одиночестве было непривычно и скучно. Блум наотрез отказалась просыпаться, бессовестно отгородившись от лучшей подруги подушкой, как правило, Стелла проявляла настойчивость, но сегодня огневка выглядела какой-то очень уж заторможенной и бледной, с темными кругами под глазами – неизвестно же, когда она вообще легла, а им еще из-за праздника всю ночь не спать предстоит. Айша и Муза, едва проснувшись, умотали куда-то по своим делам – вторая вообще вылетела, как ошпаренная, совершенно проигнорировав солярийку, Техна, правда, сидела в комнате, погрузившись в какие-то чертежи и вычисления, но с ней толком не поболтать… Промаявшись, наверное, бесконечность – правда, часы, не иначе, как увязшие в липком сиропе царящей скуки, за эту локальную вечность с ленцой передвинули стрелки всего минуты на три – Стелла перебралась в общую школьную комнату отдыха. Словно назло, там тоже почти никого не было.
- Амарил, не хочешь чаю? – решив, что лучше уж общество одной из сокурсниц, чем вообще никакого, с чуть преувеличенной бодростью поинтересовалась блондинка. Русоволосая фея с короткой стрижкой и кисловатым чопорным личиком, поколебавшись, кивнула.
На первых курсах принцессы Солярии и Космолита друг дружку недолюбливали. Виновата в этом, конечно, была Амарил, но по простительной причине: когда восходит солнце или даже полная луна, звездам свойственно тускнеть и становиться незаметными. Принцессе звездного королевства, безусловно, уступающего Солярии и во влиятельности, и в богатстве, и в древности и знаменитости королевского рода, оказалось нелегко учиться на одном курсе со Стеллой, столь же безусловно превосходившей ее во всем. Амарил долго не могла с этим смириться, но поделать ничего не могла, а победа команды Винкс над Даркаром на втором курсе заставила всех, и принцессу Космолита в том числе, проникнуться к ним вынужденным уважением. Вполне вероятно, конечно, что она продолжала завидовать – Стелла против зависти ничего не имела, напротив, видела в этом очередное подтверждение того, что они – лучшие – но высмеивать недостаточно высокие оценки солярийской принцессы перестала, да и на практических занятиях больше не случалось провокаций. Оно и понятно – у Амарил энчатикса не было, и спарринг с любой из Винкс был бы для нее теперь слишком рискованным. Да и популярными они стали чересчур для того, чтобы кто-то захотел ссориться.
- Ты уже решила, с кем пойти на Карнавал? – начала светскую беседу по пути обратно в гостиную Стелла. Постоянного приятеля, насколько она знала, у принцессы звездного королевства все еще не было – немного странно на последнем-то курсе.
- Я не собираюсь идти на праздник к ведьмам! – едва заметно наморщив вздернутый носик, откликнулась Амарил. – Не понимаю, зачем директора вообще выдумали это приглашение.
- Все Высшие Школы сотрудничают, - напомнила дежурное объяснение Стелла. Особо теплых чувств к колдуньям она и сама не испытывала, но праздник – всегда праздник, да и любопытно будет посмотреть, чем вечеринки в Торрентуволле отличаются.
Фея звездного света плюхнулась на одно из кресел в гостиной. Вид у нее был слегка кислый.
- Школы сотрудничали всегда, но корешиться с ведьмами это никого не обязывало. И уж тем более – притаскивать их к нам по обмену!
- Мирта не…
- Она по-прежнему пользуется колдовством! – с неожиданной злобой напомнила Амарил. – А все эти разговоры о зельях из крысиных хвостов и жабьих шкурок? Она перешла все границы, когда завела эту змеюку – и ладно бы в террариуме, где их положено держать – так нет же, либо таскает эту пакость на плече, либо позволяет ползать, где вздумается. А если он кого-нибудь искусает? Говорит – питоны не ядовитые, но закусать-то и без яда можно… Или задушит?!
- Перестань! – Стелла, как раз достававшая из шкафчика заваренный и оставленный Флорой чайник, не остывший благодаря какому-то простенькому бытовому заклинанию, тихо хихикнула. Колдовские способности Мирты Амарил вынуждена была испытать на собственной шкурке, но опять по своей же вине – вздумала задирать с виду тихую и зашуганную новенькую. Зашуганной-то Мирта в школе ведьм была, а тихой просто не то по складу характера, не то по привычке. Пока не достают. Первый-то год среди фей светлая колдунья робела, но теперь освоилась. Да и чары были, в общем-то, безобидные и неопасные – возмущал скорее сам их факт. Что касается ручного змея, то он по зимнему времени большей частью дрых беспробудно, пригреваясь либо на плечах, либо на коленях хозяйки, да и в теплые еще дни был совершенно ручным и жутко ленивым – в опасность даже для пикси верилось слабо.
- Понимаю, что именно ведьмам вы должны быть исключительно благодарны, но не до такой же степени…
- Благодарны? Мы? – Стелла непонимающе наморщила лоб, присаживаясь на диван напротив гостьи. В принципе, конечно, колдуньи выступали на их стороне. Ну, почти всегда – а вынужденные действия можно и не считать (хотя, по слухам, находиться под чарами Валтора многие из них сочли не лишенным приятности, но все-таки не настолько, чтобы поддерживать демона добровольно). – За что благодарны?
- За все, - искренне удивившись ее недогадливости, Амарил неопределенно поводила в воздухе ладонью, даже не находя слов для объяснения чего-то, что ей самой казалось совершенно очевидным. – вот ты сама, кем ты была бы, не начни ведьмы войну? Так и осталась бы худшей ученицей, которую согласились восстановить – вернее, принять еще раз с потерей курса – только благодаря той сумме, что король Радиус «благотворительно» пожертвовал школе – плюс к покрытию убытков. Если бы вовсе не вылетела повторно.
- Эй, это была случайность! – слегка обиделась Стелла, которой до сих пор не могли забыть взорвавшегося котла с каким-то эликсиром. Может, он вовсе и не из-за того, что в варево шлепнулась ее губная помада, бабахнул! Нет, нашли виноватую - и три с лишним года уже этот демонов котел поминают! Практические занятия, видите ли, не место губы подкрашивать… - И ничего я не худшая! Мы шестеро – сильнейшие маги в школе, забыла? Или энчатиксы, по-твоему, тоже всецелая заслуга, например, Валтора?
- Не его заслуга, но иначе, вполне вероятно, вы их и не получили бы.
Стелла озадаченно примолкла. Магические войны как взаимный пиар еще никто на ее памяти не пытался представить. И ее еще называют «поверхностной» - вот кто действительно поверхностен! Сразу ясно, что в центре событий Амарил ни разу не довелось оказаться, иначе она понимала бы, что подобные вещи в такие моменты меньше всего занимают!
- Аналогично Техна и Флора, скорее всего, так и остались бы зубрилками, у которых половина класса списывает домашние задания, но никто не запоминает даже их имен, а Айша и Муза – ершистыми одиночками. Я уж молчу про Блум. Если ты при желании могла бы стать актрисой или моделью – где уж ума много не надо – остальные ваши подружки все обладают соответствующими талантами, но только у Блум этот талант становится полезным исключительно в военное время. Иногда даже можно подумать, что она намеренно ввязывается в неприятности – ведь только так получается проявить себя лучше других, а не теряться в толпе.
- Чушь городишь! – уже начиная сожалеть, что предпочла общество Амарил той же Чатте, пусть и порывающейся болтать без умолку, но не позволяющей себе таких гадких предположений, буркнула Стелла.
Фея звездного света неопределенно пожала плечами, демонстрируя, что не намерена спорить и отстаивать свои слова и, погрустнев, уставилась в свою чашку.
- Дедушка беспокоится, - тихо сказала она. – мама написала мне письмо…
- Беспокоится – о чем?
- Скоро коронация Ская, забыла, что ли? Мы ближайшие соседи Эраклиона, приходится держать, так сказать, руки на пульсе… всегда паршиво, когда корону надевают на кого-то младше тридцати пяти – сорока лет, пока в курс дела войдет… а тут еще королевство ему достается в подобном состоянии.
Стелла непонимающе дернула плечом. Ну да, жили в волшебных королевствах обычно долго, поэтому и наследники на трон попадали, сами уже успев стать родителями взрослых детей – но ровным счетом ничего плохого в молодости правителя солярийка не усматривала. Скучновато, конечно, так рано впрягаться в такие нудные обязанности – но в чем трагедия-то? Может, наоборот, это король Астралий по старости лет в паранойю впадает, начинает всех младше полусотни младенцами считать.
- Скай умный. Он же в числе лучших выпускников Фонтароссы – думаю, он вполне способен справиться с любыми трудностями, - оптимистично заявила Стелла, правда, отчего-то в глубине души сомневаясь, что космолитцы исключительно по доброте душевной беспокоятся за соседей, как-то это с характером Амарил не согласовывалось. К тому же Скай действительно был, в среднем, лучшим. Тимми его обгонял по разным теоретическим премудростям, а Ривен немного превосходил по боевым искусствам (Брэндон тоже вполне мог бы, но, кажется, считал бестактными попытки обогнать принца), но у них успехи в одном компенсировались более слабым уровнем в другом, Скай же добился хороших результатов во всех областях, хотя и не наилучших в какой-то конкретной.
- В том-то и дело. Никто не может гарантировать, какие методы может избрать для решения проблем молодой правитель, прошедший серьезную военную подготовку, однако, по слухам, пренебрегающий экономическими науками. Эраклионцы всегда считались народом воителей, все их исторические достижения на этом завязаны, и Скай такой же. Их королевство содержит огромную армию, вместо того, чтобы позаботиться об экономике и торговле. На каждого крестьянина или ремесленника приходятся по двое-трое армейских рекрутов. А что будет через пять-семь лет, когда экономика рухнет окончательно, держава обнищает, зато под боком окажемся, например, мы? Ближайшие, как-никак, соседи…
- В Фонтароссе учат бороться со злом, а не решать свои проблемы за счет соседей!
- Только вот объявить «злом» любого, кто косо посмотрит… или кому-то покажется, будто косо посмотрел – проще простого! В каждом мире свои традиции, свой менталитет, формирующий непререкаемые убеждения, которые в каком-то другом мире непременно будут восприняты как варварство. Слепить наспех парочку благих целей для лозунгов – вполне вероятно, что и правдивых благих целей – и они послужат оправданием для каких угодно действий. Победителей история не судит, а при поддержке Блум, которая, по сути дела, непобедимое оружие…
Послышался грохот. Выбравшая, наверное, самый неподходящий момент, чтобы выглянуть из комнаты, огневка споткнулась на пороге и, чтобы не упасть, в последний момент успела вцепиться в дверь, сумев все-таки устоять на ногах. Стеллу немного испугала бледность подруги – на фоне полупрозрачной сероватой кожи даже голубые глаза сейчас казались темными, особенно сейчас, шокировано распахнутые.
- Так значит – оружие? – встав ровнее и так же, с усилием, выровняв выражение осунувшегося лица, негромко переспросила Блум. Солярийская принцесса с едва сдерживаемым бешенством во взгляде повернула голову к Амарил. Та чопорно отставила полупустую чашку.
- Это не мои слова, - ровным голосом напомнила она. – но я не понимаю, чего вы тут изображаете возмущение. Не хуже остальных знаете, что ед… самый значительный талант Блум – боевая магия. Чему здесь оскорбляться?
- Особенно когда, по твоей болтовне, именно войнам мы всем и обязаны! – процедила сквозь зубы Стелла. – В них же раскрываются таланты, ага! Жаль, некоторые, у которых и в военное время раскрываться нечему, могут только говорить всякие гадости! Раз уж сами в жизни ничего не достигли, так хотя бы достижения других низведем!
- Я сказала правду. Которую все понимают, но, коль скоро вам приятнее слушать нескончаемые восхищения восторженных первокурсниц – трудно за это осуждать, - Амарил встала. – только сами вы уже почти выпускники, пора бы и перестать закрывать глаза на очевидное.
Придерживаясь за спинку дивана сперва подрагивающей тонкой рукой, Блум подошла и села рядом с подругой. Впрочем, за принцессой Космолита уже захлопнулась дверь. И как Стеллу вообще угораздило пригласить эту особу? Похоже, она ни капельки не изменилась, разве что научилась заворачивать неприязнь в вымученную любезность – суть слов осталась той же, гадкой, не смотря на все улыбки и дружелюбный тон!
- Не стоит так серьезно воспринимать ее слова!
- Это не худшее, что мне приходилось слышать… Флора обещала оставить мне какой-то отвар, ты не знаешь?
- Я еще спала, когда она ушла. Но, наверное, там же, где чайник стоял… сиди, я сейчас достану. Что с тобой случилось? Что за лекарство?
Хотя Флора, будучи лучшей ученицей на факультативе Целительства, частенько принималась почивать подруг всяческими, по ее словам, полезными для здоровья, травяными сборами, принцессе запоздало пришло в голову, что дело вовсе не в потрясении и выглядит ее подруга сейчас не вполне здорово. Феи практически не болели – даже обыкновенная волшебная пыльца позволяла не бояться мелких ушибов, царапин и несерьезных болезней типа насморка – достаточно было одной трансформации, чтобы моментально все это заживить. Получив энчатиксы, они получили возможность лечить и гораздо более серьезные болезни и повреждения – почему же Блум его не использовала.
- Демон знает что, как обычно! Но ничего страшного не произошло, так, мелкие неприятности. Я здорова… силы просто надо восстановить после кровопотери.
- И ты говоришь – ничего страшного? – едва не выронив фарфоровый «котелок», похожий на второй, только безносый, чайник с отваром, возмутилась Стелла.
- В том смысле, что могло быть хуже. Спасибо, - бережно приняв чашку из рук Стеллы, Блум сделала осторожный глоток и, закрыв глаза, откинулась на спинку дивана. – глупо все как-то…
- Ты про Амарил? Прекрати, она просто завидует нашей популярности в школе, мне она еще на первом курсе…
- Величие порождает зависть, а зависть – клевету, - монотонно пробормотала огневка.
- Верно сказано.
- Надеюсь, что нет, - приоткрыв один глаз, подруга устало пояснила. – так Даркар говорил. Не верю, что он знает людей лучше, чем… просто лучше. В большинстве людей хорошего все-таки больше, чем недостатков. Наверное…
Принцесса задумчиво побарабанила пальцами по столешнице. Даркар говорил? А звучит так вполне… разумно. Она и сама не раз сталкивалась с наглядным подтверждением – с какой бы стати Даркару говорить что-то… что действительно так и есть? Наверное, намеренно перемешивал правду в ложью, чтобы заморочить Блум голову – совсем уж откровенному вранью, конечно, никто никогда не верит, а вот если его должным образом упаковать в правдивую обертку – так уже и не разберешься, что общий смысл ерундой получается!
Заметив, что от Флориного отвара на лицо подруги уже начали возвращаться нормальные краски, сгоняя неприятную бледность, солнечная фея воодушевилась и выбросила из головы философские головоломки. Она-то опасалась, что Блум вздумает всерьез разболеться перед самой вечеринкой!
- Я собиралась в город, навестить Брэндона. Если тебе уже лучше, может быть, сходим к ребятам вместе?
К удивлению принцессы подруга отрицательно помотала головой.
- Почему? Они завтра уже улетают, а одним Карнавалом…
- Я не пойду на Карнавал. На Земле есть поверье насчет Нового Года… короче говоря, против ведьм как таковых, я ничего не имею, но встречать Новый Год в их обществе совершенно не хочу. Надо родителей навестить, тысячу лет у них не была – это уже просто стыдно! Да и вообще… мне надо отдохнуть от всего этого. Хоть недолго побыть для кого-то просто собой, а не знаменитостью и пугалом в одном флаконе!
- А как же мы? В нашем обществе ты Солнцеворот тоже встречать не хочешь? И Ская?
- Мы… немного повздорили.
- Тем более, надо, просто необходимо помириться до завтрашнего рассвета. На Солярии тоже есть поверье про Солнцеворот, и…
- Не уверена. Полагаю, что он тоже, раз не попытался меня вчера догнать… хотя как раз это, наверное, и к лучшему. Надо переварить всю эту историю с королевством, отречением и соседскими тревогами… теперь я хотя бы отчасти представляю, с чем ему там пришлось столкнуться, и вот…
- Так следовало бы его поддержать, а не ссориться в такой момент!
- Угу. Только я ничем помочь тут не могу. Слышала же – в мирное время от моих талантов проку мало, лучше, как бронепоезд, держаться на запасном пути.
Все-таки глупая болтовня Амарил ее задела. Вот Даркарова бабушка!
- Но как же так…
- Стелла! – в едва успевшую распахнуться форточку впорхнула Амур. Как раз из-за появления пикси Техна и снабдила окна каким-то хитроумным устройством, заставлявшим распахиваться при приближении крошек. Правда, часть крошек моментально обнаружила, что срабатывает механизм все-таки не мгновенно, даже игру придумали, проверяя, успеет ли стекло отскочить, если как следует разогнаться – такой бурной радости от возможности шмякнуться о стекло Стелла до той поры ни у кого не замечала. Но Амур такими играми, кажется, не увлекалась. Маленьким вихрем миновав комнату, пикси шлепнулась на стол перед девушками и обернулась к солнечной фее, сложив перед собой крохотные ручки.
- Стелла, прости меня, пожалуйста. Я все еще считаю, что ты поступаешь неправильно, но именно поэтому мне не следовало оставлять тебя в такой момент! Друзья так поступать не должны, но я решила… просто подумала, что тебе, наверное, не нужна такая пикси.
Солярийка озадаченно моргнула.
- Ты все об этом, - досадливо наморщив лоб, припомнила она. – ладно, ты права, затея была глупая. Сама не понимаю, что мне в голову вмятешилось с этим пари, но если я сейчас откажусь, Санстар непременно заявит, что я капитулировала, как только он начал выигрывать…
Что самое смешное, ни Стеллу, ни Санстара это пари точно дольше десяти минут не занимало, а Амур до сих пор хлопочет, переживает – больше всех участников затеи вместе взятых.
- Я все еще считаю, что ты должна извиниться. Хотя бы перед братом – его поведение остается целиком и полностью его проблемой и его решением, но ты должна быть выше этого и благороднее, - оседлав привычную лошадку, принялась занудствовать крошка. Поймав мученический взгляд принцессы, она слегка смутилась и поумерила пыл. – то есть, ты, конечно, вправе ко мне не прислушиваться, но как твой друг, я, думаю, обязана сделать все, чтобы ты поступила правильно.
- Если вы ТАК выражаете свою дружбу, мне уже страшно представить что-то еще! – простонала Стелла. – И что на тебя нашло так внезапно?
- Мы не такие, как импы! – туманно буркнула Амур. – Не знаю, захочешь ли ты теперь быть моей феей… но другом твоим я намерена, если не возражаешь, остаться. Правда… я предпочла бы вернуться, если, конечно, ни ты, ни Чатта не будете против.
- Не будем, - решив, что вполне может выразить единодушное мнение за обоих, мотнула головой блондинка. – Правда, я магазин игрушек пообещала… сходим туда вместе, а может быть, всей компанией. Амур! Ну хоть ты скажи что-нибудь этой упрямице! – сменив тон на капризный, Стелла широким жестом указала на допивающую травяной отвар Блум. – Скай уже завтра уезжает из Магикса, а она дуется из-за чего-то и не хочет с ним мириться!
- Я не дуюсь, - уже вполне нормальным голосом возразила Блум. – Я размышляю. И родителей я не видела уже гораздо дольше!
Какую бы жуткую плесень Флора ни добавляла в эти отвары, действовали лекарства, не вызывая даже малейших нареканий – сейчас солярийка и не поверила бы, что меньше четверти часа назад ее подруга ввалилась в гостиную с видом свежеподнятого зомби и соответствующей грацией!
Амур печально посмотрела в ее сторону.
- Чувствам ни одной из вас мои чары без надобности. Они как костыли, помогут тому чувству, что по какой-либо причине прихрамывает… но костыли не станут решать за кого-то, в каком ему двигаться направлении.

Моя госпожа не любит восторженно-юных,
Не жалко ей проданных душ и разбитых сердец.
Под взглядом холодным её обрываются струны,
Посмевшие сказке пророчить счастливый конец.

Пройти через боль, остаться собой,
От долгой зимы очнуться легко.
В котомке хранить волшебную нить
И руки беречь от оков.
Тэм «Моя госпожа»

Санни самозабвенно предавался одному из любимых своих занятий – вертелся перед зеркалом – оттого слегка вздрогнул от неожиданности, услышав за спиной слегка насмешливый голос.
- Вот оно, значит, солярийское представление о «мрачности»!
При всей любви юного герцога к женскому полу, отвлечь его от созерцания собственной персоны, особенно после приобретения обновки, могла далеко не любая девушка, но сейчас Санстар моментально обернулся и изучающе уставился в лицо Айсольды, пытаясь понять, комплимент ему сделали, или… или наоборот? Обычно во всем, что касалось собственной сиятельной персоны, юноша отличался особой чуткостью, в первую очередь улавливая отношение других людей к себе, но… опять не в этот раз. По лицу ведьмы понять можно было не больше, чем по тону. Впрочем, уже в чем-то узнав ее достаточно хорошо, бурных восхищений он и не ждал, поэтому, после короткого колебания, предпочел счесть оценку положительной, и польщено улыбнулся. Если бы Айси не понравилось, она высказалась бы гораздо резче.
Приготовленный для карнавала камзол был черным. В общем и целом – черным, а золотые нити и янтарный бисер, которыми ткань была расшита, придавали костюму в то же время достаточно праздничный вид. Время от времени Санстар считал довольно интересным немного экспериментировать над своим имиджем, но черный – даже такой, парадный вариант черного – в королевстве Солярия можно было носить только как знак траура, а поводов, к счастью, не предоставлялось. Результат герцогу понравился. То есть, конечно, юноша и не сомневался в своем умении выглядеть потрясающе о одежде совершенно любого стиля, однако результат даже превзошел ожидания, что стало для него лично приятным сюрпризом. Все-таки определенные опасения с совершенно новым образом Санни связывал, но был, тем не менее, уверен, что на праздник в колдуньям следует приходить в темном.
Сами колдуньи, правда, как он теперь понял, были выше подобных стереотипов – вечернее платье Айсольды было бледно-голубым почти до белизны, в ярко освещенном холле гостиничного номера серебристая ткань мерцала на манер чешуи. По основному покрою платье было достаточно коротким, незамысловатого облегающего силуэта, но у юбки был своего рода второй подол, ниспадающий почти до пола – из отдельно нашитых разной длинны блестящих полупрозрачных треугольничков голубоватой ткани – Санни не приходилось видеть опасно украшающих карнизы сосулек иначе, чем на картинках, только сталактиты в подземных пещерах, непроницаемые для рассеянного подземного света, и, кажется, ни в какое сравнение не сходящие с перевернутыми свечами застывшей воды. Спереди подол из «сосулек» был не слишком длинным, открывал изящные ножки ведьмы выше колен, зато сзади образовывал небольшой переливающийся шлейф. Какой необычный фасон. Санстар расспросил бы Айси о происхождении платья, однако подозревал, что ответом будет неприязненное заявление, будто солярийцы ни о чем, кроме «тряпок» и думать не умеют. «Звезду» ведьма носила на шее в простенькой оправе из двух тонких обручей не то белого золота, не то обыкновенного серебра, крепящихся к такой же цепочке. Бриллиантом он действительно не выглядел, скорее, хрустальным кулоном – должно быть из-за этого Диаспоро и считала «звезду» непригодной для украшений.
- Ты… немного раньше, чем я думал, - осторожно заметил юноша, перед этим опасливо покосившись на часы. Он вполне мог потерять счет времени, прихорашиваясь перед зеркалом – такое, по правде говоря, бывало нередко, но нет, ведьмочка действительно появилась раньше.
- Если тебе еще нужно время чистить перышки, я подожду, - равнодушно бросила Айси. – можно хотя бы пройти в гостиную?
- Разумеется. То есть нет… в смысле – я уже закончил. Хочешь чаю или кофе?
- Без разницы, - едва слышно шелестя платьем, Айсольда проскользнула мимо. Санстару даже почудился тихий-тихий хрустальный перезвон. С легкой паникой юноша прикинул, числиться ли в перечне десертов, предоставляемых в этой достаточно пафосной гостинице, настоящая черника, но решил, что выяснять поздно, а рисковать не следует. В Магиксе эта ягода росла разве что в оранжереях и не представляла из себя настолько выдающегося лакомства, чтобы окупать свою редкость, поэтому особенного распространения и не получила. Разве что во всяких там джемах и муссах – и то, скорее, в качестве имитации алхимического усилителя вкуса или соответствующих чар… - Хватит мельтешить! Я хотела поговорить с тобой…
Бросив последний короткий взгляд на зеркало, Санни поспешно последовал за гостьей в комнату со скульптурами. Конец фразы Айсольда произнесла без обычной своей уверенности тона, а потом и вовсе на какое-то время замолкла, куда более пристально, чем в первый свой визит, рассматривая его творения, наверное, просто чтобы потянуть время и правильно подобрать слова.
- Может быть, присядешь? – юноша слегка театральным широким жестом указал на диван и пару кресел. Ему самому очень хотелось устроиться на ковре возле ее ног, словно у подножия трона…
Айси, впрочем, приглашение проигнорировала.
Наконец рассеянный взгляд серебристых глаз остановился на незаконченной скульптуре из хрусталя. Санстар немного доработал ее, теперь у древней богини появилось лицо, еще нечеткое, черты еще только вырисовывались в стеклянном монолите… но уже были вполне узнаваемыми.
- Ты мог бы и спросить разрешения! – сердито нахмурившись, процедила сквозь зубы ведьмочка. Ее растерянность прошла, уступив место, кажется, самому привычному и естественному для Айси чувству – раздражению.
- Тебе не нравится? – разочарованно переспросил Санстар.
- Я не соглашалась становиться твоей натурщицей, насколько помню!
- Но это… ведь не то же самое, что просто портрет. Аллегория…
- Думаешь, что можешь просто вот так использовать чужое лицо для этих своих аллегорий? Я – не она!
- Разумеется… Но ведь никто не знает, как она выглядела на самом деле, важно подобрать соответствующий типаж для воплощения, а портретное сходство не…
- И не ее воплощение! – встретившись со скульптором бешеным взглядом – зрачки превратились в крошечные точки, отчего голубовато-стальные глаза казались в этот момент незрячими, прошипела юная колдунья. – Я восхищалась ею - особенно в детстве, но это не значит, что можно считать нас… одним и тем же. И почему это – никто не знает? Будем в Торрентуволле, могу познакомить тебя с ее тенью. Только смотри не разочаруйся, красота, знаешь ли, не вечна, даже на треть богини могут предъявить времени множество претензий! – отвернувшись от оцепеневшего юноши и переведя дыхание, Айсольда уже нормальным слегка язвительным голосом добавила. – Я серьезно. Если хочешь, могу познакомить со старушками, они в какой-то мере стали духом школы – могут и соблаговолить показаться. Гриффин, правда, категорически запрещает водить в Сердце Тьмы посторонних, но она очень много чего категорически запрещает, если все это выполнять… Хочешь?
Закрыв глаза, Санстар слегка истерично помотал головой. Она, наверное, подумает, что он просто струсил… да и пускай, не привыкать!
- Я не хочу знакомиться с тенью из прошлого! - ровно произнес он. – И… и мне совершенно не нужен ее идол!
С панической решимостью шагнув вперед, мимо Айсольды, герцог яростно толкнул постамент хрустального изваяния. Вместо мелодичного звона, отчасти ожидаемого для полноты эффекта, раздался оглушительный грохот (ох, выскажет ему жилец номера этажом ниже пару ласковых… и хорошо, если только пару!), все же глыба, пусть и хрустальная, была чересчур крупной и тяжелой. Несколько осколков помельче довольно болезненно ударили опять зажмурившегося юношу по ногам – к счастью, ни один из них не летел настолько целенаправленно, чтобы воткнуться острием, а синяки, если что, под брюками и не видно…
- Увидев хоть раз в жизни живую, настоящую богиню, разве могу я воспринимать всерьез какие-то древние легенды и, тем более, куски обработанного камня? – резко развернувшись, он слегка безумным взглядом уставился на опешившую Айсольду. – Разве они способны стать хотя бы бледным подобием? Ты права, это никуда не годится!
- А могло бы стать лучшей твоей работой, - со слегка укоризненным изумлением негромко протянула колдунья. Санни помотал головой. – я всего лишь не хотела, чтобы ты использовал мое изображение, обидно портить из-за этого скульптуру вообще, ты же сам сказал, типаж может быть…
- Я не стану использовать какое-то другое обличье! Это было бы… фальшиво! Я видел ее только так… и, безусловно, глупо было даже пытаться!
Айси покачала головой, зачем-то подняв прикатившийся ей под ноги острый осколок и сжав в ладони.
- Ладно, остынь. Не мое, не жалко. Это ты столько возился с этой скульптурой, чтобы теперь расколошматить, твое дело. К тому же я почти и не сомневалась в твоем умении быстро сбрасывать былых идолов с их пьедестала, это к лучшему.
Санстар непонимающе смотрел на нее. Улыбнувшись – ей наверняка потребовалось усилие воли, чтобы соскрести в эту улыбку всю возможную мягкость – ведьмочка подошла к нему вплотную и ласково потрепала по щеке. Юношу обдало неуловимым ароматом каких-то новых, свежих с ноткой горечи, духов.
- Ты выиграешь свое дурацкое пари. Твоя репутация сердцееда не пострадает… Думаю, впоследствии для тебя не будет проблемой наметить новый очередной объект для тренировки своего обаяния. Ты же никогда не отличался постоянством в своих чувствах, верно?
- Никогда… раньше – нет. Леди Айсольда, я уже говорил, дело не в пари и не в репутации, я действительно…
- Для тебя так принципиально важно на одну девушку больше заставить почувствовать себя несчастной, когда ты сочтешь, что получил уже все, чего хотел, и пора намечать новые вершины?
- Я ни одну девушку в жизни не заставлял чувствовать себя несчастной! – возмутился Санни. Да, он быстро влюблялся и так же быстро потом охладевал к своим подружкам, но будь он проклят, если хоть одной из них это причинило боль! Безусловно, они сожалели… но о многом говорило и то, что почти со всеми бывшими девушками Санстар сохранял дружеские отношения, а многие из них, кажется, не против были бы «наступить на те же грабли». Статуе не было больно падать с «пьедестала», но о чувствах живого человека Санни забыть себе никогда не позволил бы, неважно, что он сам при этом чувствовал и чувствовал ли вообще.
Да и какое это имело значение сейчас, когда все было совершенно иначе?
- Это не важно! Все не важно. И ты совершенно не обязана брать меня с собой на Карнавал в качестве «соглашения», я подарил «звезду» просто так, без условий… Клянусь, нет мне никакого дела до этого пари и до репутации. И не в принципах дело – у меня в жизни не было комплексов, которые надо было бы таким отвратительным образом компенсировать. Я хотел, чтобы ты согласилась на свидание по-настоящему… Я… мне кажется…
- Я и пригласила тебя на Карнавал по-настоящему, придурок, - невеликий запас мягкости себя быстро исчерпал. – по-моему, ты уже сам не знаешь, чего хочешь! Все, прекрати истерику.
Жестом фокусника перевернув ладонь, Айси выудила из пустоты белоснежную – края лепестков казались даже слегка прозрачными – розу, и слегка неловким движением приколола цветок к его камзолу. Роза не вполне вписывалась в общую композицию наряда, но получить от Айсольды просто так, в подарок, что бы то ни было – уже оказалось достаточной ценностью, чтобы не придираться к деталям. Санстар глубоко вдохнул приправленный легкой прохладной горечью аромат – не слишком-то похожий на классический запах розы – действительно слегка отрезвляющий если не чувства, то мысли.
- Разве каждый раз, когда ты влюбляешься, это не кажется новым, абсолютно особенным чувством? – тихо спросила ведьма. – Ты не смог бы создавать свои скульптуры такими прекрасными, если бы не проникался чувствами со всей возможной искренностью. Разве в те мгновения сиюминутное не казалось вечным? Ты просто не привык не встречать отклика на свое вдохновение, вот восприятие и перемкнуло. То, что ты чувствуешь сейчас, так же уйдет в будущем на задний план, как ушли твои прошлые чувства – не исчезли, просто отодвинулись, вытиснились чем-то новым. Разве такой человек, как ты, способен остановиться в тупике, остаться верным какому-то одному идеалу? Ведь это парализует твое вдохновение.
Вероятно, это было правдой. Ни одно искреннее восхищение, ни одно из его многочисленных увлечений не исчезало в душе по-настоящему, просто вытеснялось новыми чувствами, новыми образами, новым вдохновением… бережно хранилось, но переставало быть первозначимым. Сейчас Санстару невероятной, даже слегка ужасающей казалась мысль, что та же участь ждет его новое, совершенно ни на что не похожее чувство к Айсольде, но… разве прежде каждое новое увлечение не приносило ему новые и так же ни на что не похожие впечатления? Возможно, но что-то все-таки объединяло их, отличало от теперяшних…
Прошедшее время, может быть? Он меньше трех дней знает Айси, как он может сейчас пообещать что-то вечное?
Нельзя вечно находиться на пике. Подняться туда – прекрасно, но оставаться… довольно глупо, пожалуй.
- Может быть, ты в чем-то и права…
- Я всегда права. Во всем.
- Да, конечно. Айси, ты… ты хочешь, чтобы так было. Самое приятное, что я могу для тебя сделать, это больше не донимать своей навязчивостью, верно? К этому ты завела весь этот разговор?
Он все-таки надеялся, что ответ будет отрицательным. Пусть даже и не искренним, но хотя бы просто…
- Да. Это лучшее, что бы мог бы сделать для меня.
Но даже ведьмы не обманывают ради обмана. Только когда хотят чего-то добиться, а от солярийского герцога Бео ледяной колдунье было ровным счетом ничего не нужно. С того момента, как он передал ей бриллиант с застывшей в глубине звездой.
- Санстар, нам пора, - коснувшись его плеча и, кажется, даже с невесомой тенью кокетства напомнила Айсольда. Да, приглашение на Карнавал было настоящим. И ровным счетом ничего не значащим.
- Завтра же я вернусь на Солярию, - тихо пообещал юноша.
Колдунья неопределенно дернула плечом, милостиво оставляя за ним право завтра уезжать хоть в родное королевство, хоть к Даркару на куличики – ей было все равно.
- Ты… ты, кажется, порезалась этим кристаллом. Надо обработать, иначе испачкаешь платье кровью.
- А, пустяки. Вот, уже и не кровоточит, - поднимая рассеченную ладонь, улыбнулась Айси. Длинный порез действительно уже больше походил на обычную подсохшую царапину.
Только когда она протягивала цветок, эта царапина все-таки кровоточила – пара капелек шлепнулась в самую сердцевинку розы, окрасив мелкие внутренние лепестки бледно-бледно-лиловым узором тончайших прожилок, как изморозью.

Айша уже с четверть часа сидела, полуприкрыв глаза и старательно делала вид, что крайне эмоциональные и довольно-таки бессвязные речи Стеллы, обращенные к столь же апатично внимающему Скаю – просто шумовой фон. Едва все успели наивно порадоваться, что недоразумения, кажется, закончились, как – пожалуйста, эстафетную палочку перехватили. И кто?
Эраклионский принц, искренне сочтенный Стеллой «виноватым» в готовом, по ее словам, сорваться празднике – солярийка преувеличивала, как всегда, но сама совершенно искренне в свои преувеличения верила – получив последние новости, сам отказался присоединяться к компании на Карнавал, чем вызвал удвоенную бурю возмущений. Солнечная фея полагала, что он обязан был переубедить Блум, а не капитулировать следом.
Наконец принцесса Солярии слегка выдохлась и, ввиду так и не достигнутого результата, демонстративно нахохлилась. С наступлением относительной тишины, Айша повернула голову, поймав измученный взгляд Ская, и с сочувствующей выразительностью «Это же Стелла, мы все ее так хорошо знаем» приподняла брови. Принц вымученно улыбнулся.
- Знаешь, - поднявшись из кресла и пересев на диван рядом с юношей, принцесса Андроса ободряюще коснулась его руки. – по-моему, тебе стоит отправиться на Землю вместе с ней.
Солнечная фея, все еще надеявшаяся собрать на грядущем празднике всю компанию вместе, обиженно засопела, но от возражений сумела воздержаться, согласившись, что возможность поскорее помириться для них сейчас все-таки важнее вечеринки.
- Не припомню, чтобы меня кто-то приглашал, - качнул головой принц.
- Так спроси, пока она еще не в общежитии!
- Не хочу навязываться.
- Болван! – с чувством подытожила Стелла звенящим от обиды голосом. Все, что касалось близких ей людей, блондиночка с детской искренностью принимала так же близко к сердцу, словно это относилось лично к ней, эмпатически «заражаясь» и радостями, и обидами… а порой и теми чувствами, которых близкие люди не испытывали, а только, по ее мнению, должны были. Сейчас солнечная фея готова была расплакаться от отчаяния.
Брэндон обнял подружку за плечи, пытаясь успокоить. На него девушка посматривала сердито, безмолвно требуя поддержки, но молодой офицер встревать в переругивания между особами королевской крови не намеревался: Стелла для него была важнее, но Скай – непосредственнее, по крайней мере, пока юноша находился на королевской службе именно Эраклиона. Поддержать чью бы то ни было позицию, особенно когда дело дошло до, пусть и беззлобных, но оскорблений, юноша явно счел бестактным.
- Ты же не собираешься весь Солнцеворот просидеть один в гостиничном номере!
- А почему нет?
Брэндон обнял Стеллу покрепче, явно намереваясь под этим предлогом удержать, если вдруг блондинке придет в голову, вскочив, от души наградить эраклионского наследника яростным подзатыльником. Айша искренне поняла оба эти порыва, в какой-то момент ей и самой захотелось хорошенько встряхнуть Ская за плечи, чтобы выдернуть из этой мрачной апатии.
В одной из комнат гостиничных апартаментов заиграла трель видиофона. Механически извинившись, принц встал и – кажется даже порадовавшись поводу прервать разговор – пошел отвечать на звонок.
- Пойдем в кафе, к остальным? – слегка устало, хотя сам в разговоре не поучаствовал ни словечком, поинтересовался у обеих принцесс Брэндон. Стелла возмущенно сверкнула на него золотистым отсветом светло-карих глаз. – Ну какой смысл препираться, только хуже делаем.
- Но на самом-то деле они хотят помириться.
- Значит, и помирятся. Только мы за них этого точно сделать не сможем, хватит его теребить. Я этого упертого барана с детства знаю, построит из себя денек великомученика, да перестанет дурить, а от навязчивого внимания только хуже!
- Но не в праздник же! – капризно возразила златовласка.
- Можешь как-нибудь календарь-расписание составить, когда людям можно дурью страдать, а когда не стоит – чтобы все по порядку! – ехидно посоветовала Айша. – Идите пока вдвоем, я догоню.
Она сама толком не знала, что собирается сказать Скаю. Не продолжать же благое начинание Стеллы и возмущенно пилить упрямца – это уж точно. Но что-то сказать, наверное, все-таки должна была – просто так оставлять его сейчас в одиночестве, как принц и хотел… вернее, уверял, будто хотел, чему сейчас даже безмозглая медуза ни на грош бы не поверила – казалось девушке вопиюще неправильным поступком. Может, нужные слова придут в необходимый момент? С Айшей такого обычно не случалось, но… бывают же такие, особенные ситуации, пробуждающие необходимое именно в этот момент… Другие уверяли, что бывают.
А она сейчас даже не знала, в чем именно хотела бы убедить Ская! Карнавал принцессе Андроса, в отличие от солярийки, был совершенно вдоль киля, еще она, как и все их друзья, конечно, хотела, чтобы Скай и Блум перестали сами себя мучить и помирились поскорее, но не из-под палки же им это делать. Нет, главным было и не это. А что?
Убито вздохнув, девушка вспомнила свой недавний разговор с Ривеном. Вернее даже не разговор, а так, короткий обмен репликами после его примирения с Музой. Выгадав короткий момент, когда подруги не оказалось рядом, Айша негромко и доверительно предупредила ее новоявленного женишка, что, если еще раз она увидит хоть одну слезинку Музы по его вине, то Ривену предстоит узнать, как чувствует себя белье в стиральной машине старого образца. Именно предупредила – без патетики и даже не в качестве угрозы. Он это понял, хотя в ответ с обычным своим ехидством только посетовал на стремление принцессы устраивать чужие дела, словно бы у нее своей жизни нет вовсе. В тот момент слова не имели значения, главное, Ривен сумел принять к сведению то, что говорила сама Айша – что-то в его глазах и тоне сразу подсказало, не смотря на внешнюю браваду, юноша поверил и к сведению принял. А теперь вспомнились. Своя жизнь у водяной феи была, но ведь ее друзья и составляли первоочередное значение этой «своей» жизни. Беспокоиться об их счастье было вполне ее личным делом.
Вот и Скай тоже. Из-за своего слегка мальчишечьего характера Айша привыкла относиться к парням своих подруг совершенно по-товарищески (ну, кроме Ривена, оказавшегося весьма неприятным типом, но его приходилось терпеть из уважения к чувствам лучшей подруги, поэтому принцесса редко позволяла своей неприязни выплескиваться). Если Муза была ее близкой подругой среди девушек, то эраклионский принц, после пережитого в подземелье, мог считаться лучшим другом из ребят. Почти наверняка и сами выпускники Фонтароссы не видели в ней ни девушку, ни принцессу – с какой бы это вдруг стати?
Погрузившись в раздумья, Айша зачем-то вошла вслед за Скаем в его комнату. Ей и в голову не пришло бы пытаться подслушивать чужой разговор, однако король на экране видиофона успел заметить девушку за спиной сына раньше, чем та успела бесшумно удалиться.
- Принцесса Айша? – слегка нахмурившись, узнал ее правитель Эраклиона.
- Добрый день, Ваше Величество, - изображать реверансы, когда одета в толстовку и широкие брюки с множеством карманов, смотрелось бы довольно глупо, поэтому девушка по-мужски коротко кивнула. Ее титул был достаточно высоким, чтобы поклонов этикет не требовал. – Извини, Скай, я… просто я думала, что ты уже закончил разговаривать. Я подожду в гостиной. Простите, Ваше Величество, - еще раз кивнув королю на экране, девушка попятилась назад и закрыла дверь снаружи. Вот глупость! Зачем ее вообще туда понесло, собиралась же дождаться принца в гостиной?!
Скай вышел из комнаты всего через две-три минуты, раскрасневшийся и зло сверкающий глазами. Хотя раздражение определенно адресовалось не ей, Айша снова смутилась. Судя по всему, из-за ее вторжения разговор принца с отцом приобрел совсем уж неприятную направленность.
- Извини, мне не следовало… сама не понимаю, как…
- Забудь! – измученно отмахнувшись, Скай плюхнулся на диван и обхватил руками голову, запустив пальцы в белокурую шевелюру и нервно стиснув виски. Кажется, он всеми силами пытался заставить себя успокоиться, но, конечно, подобный метод помогал разве что сдерживать настроение. – Ничего нового я от него все равно не услышал. Ему «тоже когда-то было двадцать лет», он «все понимает» - ни демона он не понимает, если может рассуждать таким образом! – но Эраклион уже достаточно рискует нажить внешних врагов «из-за моего легкомысленного поведения».
- Ты уверен, что не хо… что не собираешься отправиться на землю вместе с Блум? В чем она определенно, права, так это в том, что там всегда есть возможность побыть просто человеком – без всех этих условностей, титулов и общественного мнения.
Принц печально мотнул головой, впрочем, в этом девушка сейчас его понимала. От себя не спрячешься, для Ская с детства было естественно быть именно наследником престола и думать о себе так – это слишком много для того, чтобы просто забыть хотя бы на время, погрузившись в чужое общество, для которого он был бы просто никому не известным юношей. Для Блум существовал выбор между двумя жизнями, двумя равнозначными реальностями – отчасти это делало ее жизнь только сложнее… но суть в том, что Скай – как и сама Айша, как Стелла, как многие другие – был такого выбора лишен. Возможная судьба для него существовала только одна, а для попыток малодушничать юноша был чересчур честен.
Во многом Скай и Айша были очень похожи, наверное, поэтому принцесса Андроса понимала его лучше, чем остальные. Даже, пожалуй, лучше, чем сама Блум.
- Знаешь, я тоже совершенно не хочу идти на эту вечеринку, - призналась девушка. – Стелла права, никуда не годится в праздник торчать в одиночестве… а одиночество посреди толпы только хуже. Может быть, посидим вместе здесь или в ресторане…
- Айша, - парень поднял усталый взгляд. – отец устроил мне сейчас разнос, всего лишь увидев тебя в нашем номере. Ты хотя бы представляешь… сколько народу сочтет, что это выглядит просто неприлично! А твои родители?
Айша досадливо закусила губу. Порядки на Андросе царили весьма строгие в этом плане, по традициям родного мира она сейчас уже нарушала все возможные правила приличий, просто оставшись с «посторонним» юношей наедине. Пару лет назад, при всем своем бунтарском характере, принцесса вряд ли решилась бы на подобное, но жизнь в Магиксе заражала полной иллюзией свободы. Не то, чтобы здесь были такие уж разузданные нравы, однако… в конце концов, действительно-то ни ей, ни Скаю и в голову бы не пришло ничего такого. Все, кто хоть немного знал их, это понимали, а тем кто не знает – что вообще за дело?
- Я твой друг. И твои и мои родители прекрасно знают, что мы никогда бы…
- Родители «знают» только то, что хотят знать! Не хочу рисковать, выясняя, что взбредет кому-то из них в голову на этот раз!
- Да даже если…
- Если кому-то из них такая идея понравится? Не хочу… еще и с этим наживать проблемы. Айша, я, правда, искренне ценю твое участие. И я очень вам всем благодарен – то, что я все еще не свихнулся от всего этого, целиком заслуга друзей. Но ты сама должна понимать, мы и без того чересчур пренебрегаем условностями. Ты, как выразился папаша, настоящая принцесса, а не «мифическая».
Девушка нервно хохотнула, но веселого тут было мало. Набу все-таки принадлежал к не слишком благородной семье, всего пару поколений назад вышедшей из купеческой гильдии, однако принцесса была единственной дочерью правителя, так что замужество не перевело бы ее в другую семью, а позволяло принять супруга в королевскую, хотя и без права наследования трона. Покинуть собственный род немногие мужчины соглашались даже при столь внушительном «социально росте» - не так уж лестно становиться вроде бы и принцем, но не настоящим. Да и Айша не считалась на родине образчиком женской привлекательности, особенно из-за характера. Родителям и правда могла бы и понравиться идея поменять кандидатуру придворного мага на без пяти минут короля другого мира – идея, конечно, бессмысленная, учитывая гарантированное обоюдное сопротивление, но это не значило, что из наилучших намерений родители им обоим не вытреплют последние нервы в попытках «все устроить»! Брр, нет уж, она и с кандидатурой Офира едва-едва успела смириться, а Скай…
А что – Скай?
Интересно, если бы Блум просто не появилась в Магиксе, если бы они так никогда и не познакомились, как Айша отнеслась бы к такой… возможности? Эраклионский принц всегда нравился ей как личность, пожалуй, даже восхищал – а рассматривать как-то еще юношу, у которого уже есть подружка, было бы некрасиво и бессмысленно, поэтому странно было об этом даже думать.
- Я об этом не подумала. Прости, пожалуйста…
Умение решать, особенно не интересуясь их собственным мнением, обе королевских семьи уже продемонстрировали в полной мере. Айше хотя бы повезло. Кажется, повезло… родители фактически чудо совершили, ухитрившись откопать кандидата, к которому даже у упрямой дочурки не получилось предъявить никаких существенных претензий. С другой стороны, окажись Набу человеком вроде леди Ди, гонящимся за титулом, принцессе не составило бы труда быстро от него избавиться – нынешние запутанные отношения оказались во много раз сложнее… К лучшему, учитывая, что «избавляться» Айша уже точно передумала – идея такого сватовства все еще была дурацкой, но сам Набу – все же лучшим, на что она могла рассчитывать. Родители Ская и той тактичности к его чувствам и желаниям не проявляли, считая юношеской блажью.
«Мне повезло в жизни, и, наверное, я научусь это не только понимать, но и ценить, когда приведу мысли хотя бы в относительный порядок…»
- Гм, ну… Тогда счастливо. На твоем месте я все же поговорила с Блум до того, как она уедет.
- Жаль, что на своем собственном месте у тебя куда больше сомнений, что стоит делать, и стоит ли вообще! – слабо улыбнулся принц. – Счастливо. Удачного вам всем праздника.
- Тебе тоже, - чувствуя себя немного глупо, Айша вышла в коридор гостиницы и побрела к лифтам. Поговорили, называется! Еще и так глупо подставила Ская перед отцом! Надо было не выдумывать глупости, а уходить вместе со Стеллой и Брэнданом!
Нажав кнопку вызова, девушка пару мгновений бездумно таращилась на табло с замигавшими цифрами этажей. Потом достала мобильник.
- Набу, привет. Нет, просто хотела спросить, как дела… Ты правда не обиделся, что я не стала приезжать на эти каникулы? Да, ну так могла бы и помочь заодно… это же совсем не сложно, собственно, волшебству и учатся, чтобы лучше справляться с проблемами! Нет, я просто… разумеется, не сомневаюсь. Просто хотя бы так можно было увидится, а я… Конечно, спасибо. И… нет, ничего. С Зимним Солнцеворотом тебя, удачи!
Серебристые двери лифта мягко разъехались в стороны. Айша выключила телефон и тихо вздохнула. Ну почему у нее вечно получается… вот так?

Мы все спешим за чудесами
Но нет чудесней ничего
Чем ты земля под небесами
Где крыша дома твоего.
Антонов Юрий «Под крышей дома своего»

Снегопады в Гортензии были не на много более частым явлением, нежели в Магиксе, гораздо чаще на рождественскую неделю жителям приходилось украшать крыши своих домиков, дабы создать иллюзию снежной шапки. Но сейчас, когда студенческий городок, вопреки обыкновению, утопал в затянувшемся снегопаде, родной город... город, который Блум по-прежнему считала своим родным, выглядел так, словно из него еще не ушла окончательно осень, не говоря уже о приближении Нового Года. Наверное, это было немного, самую чуточку, грустно... Маленький провинциальный городок никогда не мог сравниться с магическим измерением блеском или великолепием, однако... наверное, судя по тому, что, когда Блум начинала считать свою новую жизнь слишком уж трудной или безнадежной, тихая надежная заводь начинала манить с удвоенной силой. Когда-то девушка жаловалась на скуку родного городка — но стала ли она в волшебном интересном мире чувствовать себя хоть немного счастливее? Ну, уж скучать не приходилось, это точно...
«Но смогла бы я остаться здесь навсегда? По-настоящему, остаться? Вряд ли я стану прежней...»
Она пыталась. Пыталась в моменты, когда накатывало совсем уж невыносимое отчаяние, хотела вернуться, забыть о магии, безумных приключениях и врагах... вот только они о ней при этом не забывали, а подвергать опасности родителей — это уж совсем никуда не годилось.
Следовало быть с собой откровенной, даже представься Блум шанс выбирать свою судьбу заново, отказаться от всего, успевшего стать не просто дорогим ей, а неотъемлемой частью ее жизни, девушка не решилась бы. Никогда. Пусть даже счастья ей это и не принесет... Но, ведь если действительно — забыть? Ведь тогда все перестанет казаться важным, верно?
Правда, в ее случае это будет все равно, что завязать глаза, гуляя над пропастью, чтобы не бояться высоты. Великий Дракон никуда не денется, никуда не денутся и желающие наложить на источник колоссальной магической силы загребущие лапки — а так она хотя бы может защищать себя и своих близких.
Что же, по крайней мере, на Земле нет никакой сверхъестественной пакости — если только не ухитриться привести ее с собой из других миров!
На этой оптимистической ноте Блум поплатилась за чересчур глубокий уход в свои мысли, врезавшись в затянутую черным кожзамом спину какого-то прохожего. И сама секунду спустя едва не усевшись на бесснежный тротуар под КРАЙНЕ недружелюбными взглядами четырех разряженных в кожу и цепи молодых людей, одного из которых и ухитрилась протаранить. Эта теплая компания стояла, что-то до момента столкновения вполголоса обсуждая, на самом проходе, перегородив практически весь тротуар, но выглядели четверо отнюдь не теми людьми, с которыми хотелось бы связываться, поэтому прохожие, не считая задумавшейся девушки, опасливо огибали их, не пытаясь делать какие-либо замечания.
- Надо смотреть, куда идешь! - хмуро посоветовал самый молодой в компании парень с напоминающим птичий хохолок ирокезом. Блум недовольно дернула головой. Не для того она в Магиксе, пусть и в силу дурацких стечений обстоятельств оказавшись втянута во все эти истории, но все же побеждала величайших злодеев реальности, чтобы на Земле теперь пасовать перед четверкой невесть откуда взявшихся в тихой Гортензии неформалов!
- А ты выбирай получше место, где намереваешься стоять столбом — вы четверо здесь всем мешаете!
- По-твоему, это НАША проблема? - нехорошо прищурился блондин в шляпе. Взгляд из-под приопущенных на лоб полей этой шляпы был просто на редкость отталкивающий, остальные трое смотрелись на подобном фоне сущими милашками! Столкнись Блум с подобными типами года три-четыре назад, у нее язык бы отсох от ужаса...
- Может стать вашей, - тоже щурясь в ответ, честно уведомила девушка. Блондин хотел высказать ей что-то, судя по кривящейся физиономии, весьма уничижительное, но один из приятелей примирительно хлопнул его по плечу. Или как-то... предостерегающе?
«Это паранойя, у меня не написано на лбу, кто я на самом деле, и вообще...»
- Синьорина абсолютно права, друзья мои, никто не ведет серьезные беседы посреди улицы, - у этого, с выкрашенными в винно-красный цвет длинными волосами, тоже были довольно светлые глаза, но лицо симпатичное. И, вроде бы, не злое... - простите нас, красавица. С наступающим Новым Годом!
- Вас тоже, - неуверенно выдавила Блум, проходя мимо расступившихся мужчин. Под их взглядами ей все равно было не по себе, но девушка незаметно передернула плечами и не стала оборачиваться, когда, стоило ей отойти на несколько шагов, за спиной о чем-то неразборчиво зашушукались. Кажется, о чем-то приглушенно споря, пока не лишенный приятности голос красноволосого типа не оборвал дискуссию словами, кажется, «будем искать дальше!».
«Еще немного, и я начну в параноика превращаться!» - подумала Блум. Если какие-то типы, которых она точно не встречала раньше, хотя выросла в небольшом городке, где почти все всех знали, кого-то или что-то здесь ищут и вид этих типов не вызывает приязни... Ну и что? Хватит с нее уже и в Магиксе быть каждой бочке затычкой, чтобы теперь в Гортензии самой искать проблемы на пустом месте! Зачем она вообще начала препираться, извинилась бы да прошла мимо?!
Второй раз наткнувшись на этих четверых буквально в паре шагов от родительского дома, Блум начала уже невесело задумываться, что диагностированная паранойя – еще не гарантия того, что тебя действительно НЕ преследуют… однако подойти и потребовать объяснений от шайки подозрительных типов не успела – из соседской виллы с непривычно сияющим видом вылетела ее бывшая одноклассница Митзи и, что-то приветливо прочирикав, вскочила на мотоцикл позади блондина в шляпе. Блум, которую соседушка заметить не соизволила, так и осталась стоять, кажется, со слегка отвисшей челюстью, когда все четыре мотоцикла уже с ревом скрылись за углом. Компания мрачных типов даже для Митзи была уж излишне сомнительной.
И кого это, интересно, они по собственным словам, здесь «ищут»?
Перед знакомой с детства дверью симпатичного коттеджа Блум на несколько секунд замешкалась. Н Рождество-то она к родителям не заглянула, только отправила подарки и поздравления, сама отпраздновав с девчонками в кафе. Впрочем, в прошлом году тоже... Последний раз в отчий дом возвращалась еще летом, щедро затопив маленькую гостиную слезами по поводу «коварной измены» оказавшегося в итоге заколдованным Ская. И теперь, если подумать, рванула домой, без всяких, на сей раз, чар с его высочеством основательно расплевавшись. Погорячилась она, да и Санни этот... понимал бы чего. Стоило бы извиниться перед Скаем, но... вернется, извиниться, конечно же, но когда поймет, что не раздует новую ссору из-за случайного слова или взгляда! Дело-то даже не в этом, а в том, что родители могут решить, что она о них вспоминает исключительно по необходимости порыдать в жилетку! В Магиксе этим делом не злоупотребить, там постоянно надо хоть что-то делать, не оставляя на переживания времени...
«Самое время изменить сложившуюся ситуацию!» - улыбнувшись, девушка нажала на кнопку звонка.
- Блум? Ох, прости, дорогая, ты не предупредила в своем письме, что приедешь сегодня, - на открытом лице Майка легкое недоумение сменилось чуть виноватой улыбкой, мужчина отступил, пропуская дочь в прихожую, чтобы несколько мгновений спустя заключить ее в объятья. - мы даже не знали, как нам поздравить тебя в ответ, мы-то всем этим фокусам как-то не обучены, даже позвонить тебе сами не можем...
- Мне так жаль...
Не то, чтобы она звонила так уж редко... или все же редко? Но ведь суть была именно в том, что только тогда, когда сама хотела пообщаться, соскучившись или нуждаясь в поддержке. Почему она раньше не думала об этом? Хоть просто позвонить с Земли на Магикс действительно невозможно... что-нибудь придумать, наверное, получилось бы. Наверняка, Техна могла бы помочь: она без всякой магии из скрепок и коробка спичек искусственный интеллект сварганит, не говоря уж о каком-нибудь переговорном устройстве, работавшем бы на Земле. Если бы потрудилась задуматься, поинтересоваться.
- Но, в таком случае, мне очень повезло, что вы не успели сбежать, чтобы отпраздновать Новый Год вдвоем в каком-нибудь ресторане! - преувеличенно-бодро сделала вывод девушка. - Надеюсь, не разрушу своим неожиданным появлением все ваши планы? Наверное, все же следовало предупредить...
- Ну что за глупости, в этом доме тебя всегда ждут! - возмущенно взмахнул руками Майк. Потом, словно почему-то не зная, куда их деть, сцепил в «замок» перед собой. - Ну и... в этом году мы вообще предпочли отпраздновать рождественские каникулы дома. Просто прекрасно, что ты приехала хотя бы сейчас, теперь вся семья будет в сборе!..
- Что-то не так?
Научившись магии, как-то параллельно учишься... наверное, видеть в людях чуточку больше. Иногда даже - чуточку больше, чем хотелось бы видеть. При первых каникулах в Алфее Блум была поражена — и не то, чтобы во всем приятно поражена — увидев с новой стороны некоторых соседей и давних знакомых. Но к родителям это, конечно, не относилось... как правило. Наверное, Блум все же каким-то образом «глушила» свое утончившееся восприятие в их отношении, прекрасно понимая, что безупречных людей нет, а в любящей семье на недостатки лучше просто не обращать внимания. Вот и сейчас... Майкл ни в коем случае не лгал и искренне рад был ее видеть... что же его смущало или беспокоило? Заглядывать глубже девушке совершенно не хотелось, в конце концов, родители доверяют ей и не станут скрывать что-нибудь действительно важное...
- Надеюсь, у вас все хорошо?
- Просто прекрасно, - искренне откликнулся Майк, помогая дочери снять короткую куртку. И, словно смутившись этого восклицания, неловко скомкал одежду в руках. - даже не представляю, как обрадуется мама, узнав, что часть приготовлений праздничного ужина можно будет кому-нибудь перепоручить... у тебя с домашним хозяйством как всегда или чуть лучше?
Блум охотно рассмеялась. По крайней мере, ничего, из-за чего стоило бы беспокоиться, действительно не случилось...
- В случае чего будем уповать на твои таланты в пожаротушении, папуля! - уклончиво ответила она сквозь смех.
- Хочешь заставить старика работать на рождественских каникулах! - с притворным сокрушением воскликнул мужчина и тоже рассмеялся. - Эх, чудо ты наше... впрочем, волшебнице же ни к чему возиться на кухне, наверняка там какие-нибудь скатерти-самобранки или эльфы домовики этим занимаются...
С восторгом представив себе профессора Палладиума в фартучке и почему-то чепчике колдующего над плитой, Блум вынуждена была привалиться к ближайшей стене, чтобы не грохнуться на пол прихожей в близком к эпилептическому припадке смеха.
- Может, какая-нибудь магия в этом и помогает, но точно не моя...
Честно говоря, как-то раз она пыталась на спор использовать свое умение управлять огнем, чтобы на небольшом компанейском пикнике поджарить хот-доги... Ривен потом очень долго и проникновенно матерился над угольками, оставшимися и от угощения и от гриля, отчего-то весьма позабавив этим всех остальных участников похода.
- А новости… даже не знаю, - Майк смущенно потер переносицу. – если бы ты позвонила перед приездом, наверное, получилось бы как-нибудь тебя предупредить, но раз уж так получилось… Кстати, ты ведь не будешь против переночевать в комнате для гостей? Твою спальню мы переоборудовали обратно под детскую – все-таки ты уже выросла, а там расположение комнаты самое удобное для…
Девушка тихо вздохнула. Она, конечно, не планировала после окончания Алфеи постоянно жить на Земле, тем более, у родителей. Но почему-то чуточку обидным показалось, что и они не планировали, что она когда-нибудь вернется навсегда. Выросла, комнату переоборудовали… Только вот почему?
- Под детскую?! - наконец осмыслив слова отца в полной мере, ошарашено переспросила Блум.
- Мы не знали, как все рассказать по телефону, а ты почти полгода уже не была дома, вот и…
На смену шоку пришел укол стыда. Рыжеволосая фея огорченно опустила взгляд.
- Папа, скажи, я действительно поступила... неблагодарно, бросив вас, уехав в другой мир? Это ведь не то же самое, что просто учиться в другом городе… И появляюсь все реже. Кажется, сейчас мне впервые пришло в голову, что я и не собиралась возвращаться сюда, по-настоящему, как… домой. Это так странно!
Настала очередь Майка ошарашено на нее уставиться.
- Блум, я не понимаю… Я уже сказал тебе, в этом доме тебе всегда будут рады, мы очень тебя любим, но все понимают, что детям собственно вырастать. У тебя теперь своя собственная жизнь и дом когда-нибудь появится свой собственный. Странно даже предполагать, будто мы растили тебя для того, чтобы выставить после этого счет – сам факт того, что ты у нас есть, был… и да и теперь есть – самым большим счастьем в нашей с Ванессой жизни. Как ты можешь быть должна нам за счастье, которое мы сами же и испытывали?
Вероятно, появление собственного ребенка у ее приемных родителей окажется поводом взглянуть на настоящее другими глазами. Особенно учитывая, что собственное детство успело закончиться до того. Блум с легкой заторможенностью помотала головой. Чересчур неожиданную новость следовало немного переварить прежде, чем пытаться понять собственное к ней отношение. Может быть, встретившись сейчас с мамой…
Майк мягко улыбнулся и, ободряюще приобняв, потрепал дочку по острому плечику.
- Не понимаю, у кого ты только нахваталась подобных мыслей!
Впрочем, нетерпеливо рванувшая из холла в гостиную девушка уже сама благополучно выбросила прицепившиеся с настойчивостью репья неприятные размышления из головы. Сама не понимала, кого только ей взбрело в голову слушать!

Принцесса с собою наедине.
Принцесса собою довольна вполне.
Ну, может быть, только чуть-чуть недовольна.
Ей только немножечко, капельку больно...
Ей самую малость тревожно и грустно...
А в мыслях опять — короли и капуста.
Зимовье Зверей

Негромкая трель телефонного звонка раздалась, когда Диаспоро сидела в полупустом ресторане за столиком возле огромного окна – вернее даже, не окна, а целой стеклянной стены, за которой сгущались расцвеченные неоновыми огнями большого города и кокетливо припудренные вновь зарядившим снегопадом синеватые сумерки. Попадая в золотистые ореолы вокруг фонарей, кружащиеся снежинки вспыхивали множеством холодных золотистых искр, словно с неба сыпалась не крошка из замороженной воды, а звездная пыль из сказок.
- Как твои успехи, солнышко? – голос королевы Агаты, жены Мельхиора, заставил принцессу досадливо поморщиться. Но Мельхиор, сильно обидевшись на Диаспоро за сорванный альянс с Эраклионом – и это когда все грядущие выгоды от союза королевств были уже не только просчитаны, но и мысленно рассортированы по каналам отраслей – словно у него эквивалентную сумму уже из кармана вытащили, честное слово!
- Мне уже настолько не доверяют, что брат поручил тебе отслеживать эти успехи? – сухо осведомилась она. Предположение, будто в нудной перепродаже партии джемилийских амулетов могло что-то не заладиться, само по себе казалось оскорбительным. Уж ладно бы сам Мельхиор вздумал наставлять сестру, но эта… можно подумать, она хоть в чем-нибудь разбирается лучше принцессы! Никакими особенными талантами Агата не блистала, при сватовстве братец, тогда еще только-только примеривший корону, больше смотрел на титул и приданное, нежели знания или умения супруги, оттого роль королевы была не особенно значимой, ограничиваясь почти секретарскими обязанностями при Мельхиоре. Джемилийские налогоплательщики крайне не любили дармоедство со стороны власть имущих, поэтому, при сколь угодно значимом титуле, местным аристократам принято было занимать хоть какую-никакую административную должность в аппарате управления, дабы приносить пользу. Ну, или параллельно зарабатывать в какой-нибудь еще сфере, а не жить за счет государственного бюджета. Правда, младшие двойняшки, среди которых был и долгожданный наследник, тоже, разумеется, названный Мельхиором, еще были совсем малышами, в связи с чем даже от этих невеликих обязанностей Агату последние полтора-два года почти полностью освобождали. Словно бы королева сама с малышами возилась – подумать смешно! Уж ладно еще до их рождения…
- Ну что ты, куколка, я всего лишь хотела поздравить тебя с наступающим Солнцеворотом от имени всей семьи, - почувствовав эффект от слов, ей самой казавшихся дежурной любезностью, защебетала Агата.
- А Мельхиор так не меня дуется, что даже поздравления не может принести сам и поручает это тебе?
- Вовсе нет. Его Величество очень занят, сама понимаешь, ежегодное выступление перед подданными, не всегда получается успеть присоединиться к семье до начала праздника… Ох, золотце, мне так жаль, что ты тоже не успела вернуться!
- А я ему не подданная, что ли? Насколько мне известно, мое эраклионское гражданство собирались аннулировать и, наверное, уже…
- Ну что ты такое говоришь, девочка моя! Мельхиор переговорил с Каролиной на этот счет, выброси из головы эти глупости с отменой гражданства. Уверена, что бы ни произошло на Эраклионе – это чистое недоразумение, и все вскоре…
Вполуха слушая щебетание золовки, Диаспоро неприязненно поморщилась. Недоразумение, лучше тут и не скажешь. Только вот Агата, в отличие от нее самой, не общалась с эраклионцами достаточно, чтобы понимать – то, что следует считать недоразумениями, в этом королевстве и составляет обычный порядок вещей. Иначе бы страну просто не довели до такого состояния, все бодрее вынуждая катиться под откос – и это при таком богатстве перспектив и природных ресурсов, загнивающих на корню от вопиющей бесхозяйственности правящего рода. От самого факта этой запущенности обидно, даже без учета того, что возможность воспользоваться бесхозными перспективами так глупо ускользнула прямо из рук! А с учетом… неудивительно, что брат так возмущен нерасторопностью Диаспоро, сколько ему ни доказывай, что ее вины в диких выходках Ская нет! Да и Каролина, строго говоря, не имеет почти никакой власти при дворе – чисто формальный почет, после отречения мужа и коронации сына потеряв даже те немногие рычаги, которые сумела заполучить в свои руки.
- … нового года для новых начинаний. Ах да, Его Величество просил передать, что в качестве подарка решил снять с твоего счета тридцать пять процентов задолженности. Еще парочка успешных сделок – и с остатком ты благополучно рассчитаешься…
Это у него «подарком» называется?! Собственная обида уже в следующее мгновение несколько озадачила Диаспоро – поступок брата был крайне щедрым и, в данный момент, весьма своевременным. Следовало быть ему благодарной… но не получалось. Почувствовать списанную часть долга, как подарок, не получалось, откуда-то вылезло непонятное смутное чувство разочарования. Должно быть, она слишком долго прожила на Эраклионе, поневоле переняв некоторые местные странности, не иначе.
- Передай ему мои благодарности и поздравления. Надеюсь, что больше ни в чем его не разочарую, - с усилием придерживаясь любезного делового тона, процедила в трубку леди Ди.
- Мы тоже весьма на это надеемся! - промурлыкала Агата, на мгновение в ее мягком тоне звякнула стальная иголочка. Правящий дом Джемела никому не стал бы спускать неудач, превратившихся в тенденцию, это уж точно. – Удачи тебе, куколка!
- С наступающим праздником! – принцесса с легкой злобой тюкнула пальцем по кнопке отбоя. Пока она не реабилитирует свою оплошность, даже эта… эта домохозяйка государственного масштаба станет смотреть на Диаспоро свысока! Словно бы это заслуга Агаты, что Мельхиор уж точно не тот человек, которому бы незадолго до уже решенной женитьбы вскружила бы голову какая-нибудь наглая выскочка!
Только раздраженно закинув телефончик обратно в сумку, принцесса заметила примостившуюся на противоположном краешке стола пикси с пышными льняными волосами, кокетливо украшенными цветком, для такой крошки казавшимся просто огромным. Платье на пикси тоже было сшито из крупных, бархатистых с виду лепестков, целый букет какие-то мелких бутончиков красовался и в перекинутой через локоток ажурной корзиночке.
- Развелось летающей мелюзги, повсюду уже мельтешат, - с содроганием вспомнив надоедливую Лерку, тихо пробормотала Диаспоро. Однако пикси ее услышала и с щенячьим взглядом вскинула крохотные ручки.
- Я вам мешаю? – робко уточнила она.
Несколько мгновений помолчав, принцесса отрицательно покачала головой. Пусть сидит, лишь бы не донимала по примеру импы всякими провокационными разговорами и глупостями.
Какое-то время крылатая крошка действительно сидела тише мыши. Леди Ди старалась не обращать внимания на ее присутствие, но не сумела справиться с любопытством. Пристальный молчаливый взгляд тоже оказалось не так-то легко выносить.
- Чего ты здесь ждешь? Тебе что-то нужно?
- Почему Вы так думаете?
- Всем что-нибудь да нужно. Без соответствующих мотиваций никто ничего не делает… и даже, пожалуй, не бездействует. Чего ты хочешь?
- Не знаю, - перекинув корзинку с чашечками цветов с одной ручки на другую, пикси продемонстрировала пустые ладошки. – наверное, ничего. Уже темнеет, по лесу до Деревни добраться не успею, вот и решила остаться сегодня в городе. А здесь неплохо, посижу, наверное, до рассвета.
- А, - скучающе поддакнула Диаспоро. От пикси, конечно, и не ждешь больших жизненных запросов, но все оказалось слишком уж банально. Непонятно только, почему «просто посидеть» малютка решила именно на ее столике, ну да места точно не жалко. – Заказать тебе что-нибудь? Скоро как раз должны принести десерт…
Насколько знала ювелирная фея, пикси любили сладкое. Как насекомые, от которых, не смотря на вроде бы разумность, мало отличались образом жизни. Жили пикси колониями, социально напоминающими пчелиные ульи, с королевой во главе, и по непонятной никому причине причисляли себя к женскому полу, хотя у существ, рождавшихся из волшебного цветка, само понятие полов не имело никакого значения. Особенно учитывая, что эмоционально и поведением все пикси, кроме королевских, напоминали детей от двух до пяти-шести лет, человеческого представления взрослости за всю свою жизнь не достигая.
Крошка жеманно пожала плечами. Своих денег у пикси не было – их общество еще до товарно-денежных отношений не доросло, разве что менялись иногда разными безделушками, но от чужих подарков и угощений, как правило, не отказывались. Тоже по мелочи.
- Выбирай, я угощаю.
Уж единовременный прокорм какой-то пикси ее и в худшие времена не разорил бы! Все лучше чем сидеть тут одной… или просить настроить гостиничный телевизор на джемелийские каналы, чтобы хоть так выслушать поздравление от моего бесценного братца! Мелочь, приободрившись, весело закивала и зачем-то полезла в свою корзинку, выкапывать что-то из разноцветных лепестков.
- Это Вам! – обеими ручками протягивая флакончик, тоже в форме цветочного «колокольчика», объявила пикси. – С Зимним Солнцеворотом!
В ее ладошках флакончик выглядел вполне увесисто, однако, решив получше рассмотреть неожиданное подношение, фея даже двумя пальцами решилась взять крохотный хрупкий сосуд с некоторой опаской. Работа со стеклом была изящной, почти ювелирной, однако, полюбовавшись, Диаспоро протянула его обратно.
- Благодарю тебя, я не пользуюсь духами.
- Но почему, - с некоторой даже обидой пряча ладошки за спину, воскликнула пикси.
На Джемеле такое считалось не то, чтобы зазорным или неприличным, но и уважения не заслуживало. Определенная тенденция – чем ярче, вычурнее наряд и очевиднее стремление быть попривлекательнее, в том числе и за счет парфюмерии, тем более нищенским обычно оказывается приданное. Мотыльков ловят на огонь… не всегда безуспешно, хотя джемилийские мужчины даже в молодости предпочтут страсти выгодную сделку, исключения попадаются чаще среди почтенных вдовцов, уже добившихся стабильности и способных позволить себе бесполезную роскошь, вроде такого вот живого украшения. Принцесса-то на приданное не жаловалась, даже с учетом своего нынешнего долга, но неприятные разговоры, будто потерпев фиаско на Эраклионе она пытается столь глупыми методами захомутать хоть какого-нибудь женишка, могли и пойти.
- Просто не пользуюсь – и все тут. Разве это обязательно?
- Как камелия?
- Что?
- Это цветок. Похож на розу, только без шипов и не пахнет… Вы все равно возьмите, не обязательно же ими пользоваться, пусть просто будет, как ароматическое масло, например, для лампы. Вам же понравился запах?
Диаспоро без особой охоты кивнула, прикидывая, что можно подарить пикси в ответ. Большинство ее ювелирных поделок оказались бы чересчур тяжелыми и мешали бы такой малышке в полете – собственно, потому у маленького народца не пользовались популярностью ни драгоценные металлы, ни самоцветные камни, только легкая пластмассовая бижутерия.
Сначала Санни с этой своей дареной скульптурой, теперь еще и пикси! Духи принцессе действительно были даром не нужны, но, уступив уязвленным уговорам и приняв подарок, по этикету следовало сделать ответный! Тем более… прислушавшись к своим ощущениям, девушка поняла, что получить грошовый и ненужный цветок-флакончик ей отчего-то было куда более приятно, чем «подарок» от расщедрившегося братца. Совершенно непонятно почему, но пикси ухитрилась сделать ее настроение сегодня значительно мерее паршивым, хотя и непонятно, каким образом. Отблагодарить ее было бы чуточку больше, чем просто в дань традиции.
- Не знаю, подойдет ли тебе… - вытащив из сумочки шкатулку с несколькими своими ювелирными поделками, Диаспоро ловко выудила оттуда тонкий браслет-цепочку, на котором болтался хрупкий кулончик из тончайших нитей белого, желтого и красного золота в причудливом переплетении изображающих чашечку абстрактного цветка. Единственный камень - крохотный циркон - поблескивал в серединке «чашечки»
- Какая красота! Вы сама их делаете? Удивительно! Спасибо... – пикси захлопала в крохотные ладошки. – Ой, какая же я глупая! Меня зовут Флёр, а Вас?
Вместо ответа Диаспоро с легким изумлением уставилась на крошку.
- Флер дэ Лис? – настороженно переспросила принцесса.
- Что? Белая Лилия? Нет, вообще-то мой цветок – это фиалка. Но если Вам больше нравится лилия, можете так меня называть, звучит-то похоже… что? Что-то не так?
- Нет, - леди Ди с усталой полуусмешкой отрицательно помотала головой. – просто имя знакомым показалось. Забудь.