Я знаю – огромное количество людей меня поймет. Огромная толпа таких же неформатных, со странными прическами, нестандартными идеями, пирсингом, татуировками и мечтами… Но в целом все мы весьма похожи на нормальных людей – в смысле, из космоса различий заметно не было бы: мы примерно так же устроены изнутри, у нас обычно по две руки, две ноги, два глаза и два уха; кровь красная, волосы под мышками растут…

…И всем  нам одинаково приходится временами просыпаться утром противоестественно рано.

И вот так вот продираю я утром глаза. То есть сначала моя совесть, а потом уже я, понукаемая ею. Споткнувшись об орущую о еде кошку, бреду в ванную. Смотрю в зеркало: с тех пор, как постриглась и не крашусь, это не так уж страшно – по крайней мере, никаких ужасающих черных кругов от вчерашней туши и пресловутого дома на голове. И...

...Ранне-утренний душ. Главная часть моего утра. Моя замена кофе. Горячий, и вздрагиваешь. А как только привыкает кожа, делаешь еще горячее. И тугие струи разбиваются о плечи: каплями, потоками, немного щекотно и так приятно - ни от чего не может быть так приятно, как от воды. Подставляешь голову, а реки стекают по волосам - и кажется, что ты один, что больше нет никого, и весь мир только для тебя, и весь мир любит тебя, и тебе откроются все тайны и секреты, постепенно, один за другим… Подставляешь лицо – и вспоминаешь все, что было в жизни хорошего; и хочется радоваться и смеяться, и чтобы вода затекала в рот. А потом все любимые запахи шампуней и мыла, которые подбирала тщательно как раз для этого момента. И пена смешная, и коже сухо, и ощущение чистоты, и легко, как будто день начался не раньше, а  только что: с тобой, рассветом, утром, желтым от солнца домом напротив. И в голове играет музыка - почти вживую. И давно пора выходить, но тянешь время под теплой лаской, пока не почувствуешь точно – пора. Тогда горячее сменяется холодным – и вот: живешь. И, в общем, такое счастье, и хочется добиться всего, и обрадовать всех, и везде пронести эту чистоту, и эти запахи, и эти ощущения, и эти звуки…

…И я беру их с собой и несу на кухню. Спотыкаюсь об орущую о еде кошку… Ей хорошо – сейчас я буду добренькой и дам ей мяса; а сама опять стану давиться овсянкой. По какому-то странному стечению обстоятельств, на часах как раз то самое время, когда я должна вприпрыжку скакать в сторону метро. Почему я всегда опаздываю? Правильно,  потому что я забочусь о своем организме и считаю, что он не должен испытывать недостатка в сне и еде; читай – опять три раза переставляла будильник на 15 минут, и снова варю себе кашу вместо того, чтобы резво одеться и добропорядочно бежать в универ без завтрака. Иногда мне бывает ужасно стыдно за то, что я своими опозданиями демонстрирую неуважение к хорошим и на самом-то деле заслуживающим уважения людям. Но, к несчастью, это в высшей степени похвальное чувство никогда не навещает меня по утрам…

Утро. Кругом – исключительно хмурые лица. Почему у людей по утрам такое плохое настроение? Его же еще ничего не испортило; и вообще разве это не радость - я опять

проснулась, снилось что-то, как всегда, странное, но хорошее, и впереди еще ЦЕЛЫЙ ДЕНЬ, целый замечательный день прекрасной жизни! Ничего не болит, дышу легко -

только когда три года все болело, понимаешь, какое это счастье! И просто жить - тоже счастье. За этот новый день сколько всего хорошего-интересного может случиться? Со вчерашнего дня завалялось пара смс - тоже хороших, кто-то помнит, скучает, пишет... Ну как тут не взорваться?!

К сожалению, последователей у моей религии не много. Скорее даже мало. Или они прячутся; может, это такой ритуал – каждое утро всем вместе скрываться за масками равнодушия, серьезности, раздражительности, иногда даже злости? Тогда я, пожалуй, создам у этой религии отдельную ветвь – еретиков, которые не следуют ритуалам.

Так вот, я о том, что последователей у этой моей ветви как-то… Скажем, с христианством мы числом не поспорим. Правда, мне временами удается сагитировать кого-нибудь: так посмотришь кому-то в глаза, улыбнешься прицельно, и человек отвечает невольно, а потом ему как-то неловко прямо сразу стереть этот ответ с губ. А там, глядишь, задумается и забудет о нем совсем – и вот уже еще одна улыбка осталась на утреннем лице...

...У метро собралась микротолпа. Люди спешат по своим делам, поэтому в толпе одновременно бывает не больше пяти человек и состав ее постоянно меняется; только одна девочка лет десяти составляет ее неизменный базис – и еще причина этой толпы лежит тут же у метро, свернувшись грязным замерзшим поскуливающим клубком.

Щенок еще совсем маленький, но вот у него уже явно есть причины не радоваться новому утру: чему тут радоваться, когда больно, холодно, когда тебя рвет, а люди из-за этого брезгуют тебя даже погладить… Да и толку от этой глажки. Только девочки лет десяти и могут любить таких вот щенков. Правда, любовь спасает от всех недугов только в сказках и любовных романах. Современная девочка в десять лет в сказки уже не верит, а любовные романы пока особо не читает, поэтому плачет, тихо и безнадежно, время от времени размазывая слезы по лицу грязными руками – от понимания, что любить щенка ей придется уже не долго, а вот помнить – еще много-много лет.

Набираю 09, одновременно гладя девочку по голове. «Девушка, а вы не могли бы подсказать адрес ветеринарной клиники, ближайшей к метро Сокол?.. У нас тут щенок умирает…» Утро. Кругом – исключительно хмурые лица. Почему у людей по утрам такое плохое настроение? Ведь ей же вечером будет стыдно за то, что утром она не помогла; будет стараться забыть об этом. И у нее получится, конечно – и слава богу, ведь человек-то она по жизни наверняка не плохой; не выспалась просто или еще что-то вроде.

Набираю 009, одновременно гладя по голове щенка. «Девушка, подскажите, пожалуйста, адрес ближайшей к метро Сокол ветеринарной клиники? Да, жду… Ага… Ага... Спасибо большое».

- Девчонка, как зовут?

- Ма, - всхлип, -ша.

- Ма, Ша, значит так, идти нам, в принципе, не так, чтобы далеко. Давай попробуем его завернуть в мою куртку…

- Это она…

- Не принципиально, Машка; и кончай реветь.

Толстовку продувает насквозь, прижимаю осторожно к животу теплый комок. Комок постоянно скулит, так что я нервничаю – не делаю ли ему еще больнее. Ну а в целом олицетворяю собой натуральную советскую женщину: в одной руке сетка, в другой Светка – в смысле, Машка, - впереди пятилетний план, позади – мечты о Сэлинджере в красном переплете, на которого мне в очередной раз не хватит денег, потому что их придется наверняка немало потратить в ветеринарке. Даже самых больных и бездомных собак у нас в ветеринарных клиниках бесплатно почему-то не лечат. Наверное, все дело в том, что там не работают десятилетние девочки.