Без права на любовь людей, которые дороги. Без права ждать, надеяться, звать. Без права называть людей близкими, родными, друзьями.

Теперь я гуляю сама по себе,
Держу одиночество на поводке,
На зло безрассудной трусливой судьбе.
Рюкзак и пять книг - я иду налегке.
Теперь мне плевать, кто за мною пойдет,
На тех, кто потом со спины нападет.
На тех, кто кричин и на помощь зовет,
на тех, кто теперь без меня пропадет.
Страх прячется за угол, можно стрелять,
Глаза как погасшие искры мутнят,
Никто не зовет, не скучает по мне,
Теперь я гуляю сама по себе.
Привычка предательством втоптана в грязь,
Теперь так воняет, что в руки не взять.
Любовь - с этой гадиной трудно дышать,
Так можно врагу забесплатно отдать.
Сменяли, забыли, прогнали, ушли -
Так будет всегда и так будет в конце.
Мы долго с тобой рука об руку шли.
теперь я гуляю сама по себе.
Теперь незнакома бессмертная боль,
Теперь невозможно пробить костью лед,
Ты тоже меня разменял на покой.
Я тоже предатель, хотя и не волк.

Бесит, что мы все строим стены. Я не хочу жить в этих чертовых стенах. не осталось ничего настоящего, не осталось друзей. Стоит спросить что-нибудь самое простое а тебе отвечают "ты влезаешь в мое ЛИЧНОЕ ПРОСТРАНСТВО" Что же это за доверие такое, тут можно, там нельзя. Ничего выходит нельзя!
Наверное поэтому так легко взять и сменить одно на другое. Просто взять и поменять одного друга на другого, вот так вот.
Слово "друг", для кого-то значит "дорог", а для кого-то "другой".
Наташа - мой единственный пример друга, настоящего. потому что просто доверяю ей, без стен. и у нее стен от меня не вижу. И это настоящие искренние отношения. А там, где есть стены, это не дружба, не искренность, не настоящее. Иногда их можно постепенно разбирать, а не сразу начать доверять, но если ты их еще и достраиваешь, это не дружба.

Сегодня одиноко. Потому что никто не ждет и не зовет. Никто не помнит.
Но это завтра пройдет, потому что начнется новая неделя и эта гадость закончится.
Просто я опять стала чуть-чуть холоднее...
И только то, что нетронуто никем, то, что хранится в самой глубине, осталось прежним. Только для одного человека.