Все сразу, как обычно. Беда одна не приходит. Они как-то еще за дверью собираются вместе, беседуют о своем, а потом заходят все вместе, словно только их и ждали. Жизнь такая, черно-белая. Сегодня, только сегодня я поняла, что потеряла целый кусок этой самой жизни, важный, дорогой мне кусок. Не будет больше сталкерских вылазок, но тех, что у меня были я не забуду никогда, не будет показов, сходок, посиделок в лингве, философских бесед про Дзен. не будет тихого восхищения ценностью каждойжизни и индивидуальности, не будет полуночных прогулок по центру города, стихов на мосту, смсок в два часа ночи...Не будет друга. И не будет той жизни, которую он для меня открыл. Что еще я могу? Остаются слезы. Может быть они вымоют из моей памяти все это.
Надежда тоже умерла. Бедняжка. Как долго она умирала, лежала в коме где-то на больничной койке а я все сидела возле нее и умоляла чтобы она проснулась. И она проснулась в последний раз, чтобы умереть в один день со всей этой жизнью.
Но я всегда была сильной. Даже в самый страшный момент оставался какой-то стержень, заставлявший высоко поднимать голову и идти вперед уверенным шагом. Накрасить глаза, спрятать слезы под маску, одеть что-нибудь не очень скромное и пусть никто не заглядывает внутрь. Всегда оставалась улыбка, ветер, проникающий в самую грудь, солнце, пробивающееся сквозь тучи, листья, падающие на волосы, некогда такие-же рыжие... Это то, что будет всегда, до самой смерти. Это то, что будет не смотря ни на что. То, что останется, пока люди будут уходить.
Чувствовать себя брошенной? Нет! Чувствовать себя ЖИВОЙ. Если б мне не было больно, я не могла бы сказать, что все еще жива. Я начну новую жизнь с понедельника. Как обычно. Заново.
Останется что-то...
Останется любовь. Она у меня неубиваемая.