[показать]

 

Объединил четыре уже написанных в один пост.

 

ПЕРВЫЙ

 

Скользят пальцы. Лед под ними тает, вот они и скользят. А до окна далеко. Пытаюсь раскачаться, что бы зацепиться хотя бы одной ногой за раму, но у дома слишком далеко выступает край крыши. И лед. Он скользкий и отморозил мне все пальцы. Они уже еле держат. Был бы я чуть тяжелее, уже... Не думать об этом! И не смотреть вниз! Девятый этаж, это вам не хухры-мухры. Девятый этаж - это девяностодевятипроцентный шанс, что я умру. Сдохну. Расшибусь в лепешку. И на этот единственный процент совсем не надеюсь.
  Пальцы уже ничего не чувствуют. Странно, что вообще держат меня. Достать до окна уже и не надеюсь - после попытки раскачаться чуть не сорвался. Да и сейчас при каждом покачивании пальцы чуть сползают, так что где-то в животе ворочается липкий и холодный зверек ужаса. Надо подтягиваться. Пусть руки налились тупой болью и дрожат мелко - все равно надо подтягиваться. Иначе - конец.
  Каким-то чудом руки сгибаются в локтях и мое лицо медленно приближается к краю крыши. Я уже даже на что-то надеюсь. Вот вылезу, думаю, и хрен ли когда еще на такую высоту залезу. А уж к краю крыши тем паче не подойду, даже если этот край на два метра от земли будет.
  Что-то треснуло. Крыша. Трухлявая. И кто такие на девятиэтажки кладет? Убил бы. Опять треснуло. Ледышка на краю отломилась и слетела с крыши. Вместе с моими пальцами. и со мной. краткий миг абсолютного ужаса, дыхание перехватило, где-то на краю зрения снизу вверх проносятся этажи и всем телом ошущается приближение асфальта. Ааааа!!! - на секунду прорвался из горла крик и тут же был заглушен мягким шлепком. Мгновение боли, тьма, смерть. 

ВТОРОЙ

  Бокал вина, опасно накренясь, стоит на краю ванной. Скоро вода в ванной станет того же цвета, что и вино. Но туда не вино прольется. Кровь. Моя кровь. Я уже ко всему подготовился, уже пригубил вино и теперь смотрю на лежащую рядом с бокалом опасную бритву. Осталось самое сложное - навредить своему телу. Для меня всегда это было сложно. Вот пирчинить себе боль - легко. Но сделать что-то, после чего останется хоть малейший шрамик - уже сложно.
  Ну да ничего, это ненадолго. Порезы не успеют зажить. Они будут саднить до самой моей смерти, а боль я люблю, так что это несколько облегчит потерю. А потом уже будет все равно.
  Осторожно беру бритву. Не раскрывая, смотрю на нее. Темно-красная пластиковая рукоять, внутри, я знаю, обломанное в двух местах, но очень острое лезвие. Сам наточил. Почти час на это ушел. Не жалею. Отец давно ей уже не брился. С тех пор, как умер. Скоро я к нему присоединюсь.
  Неспеша раскрываю бритву, любуюсь красотой отточеной стали. Она, сталь, не любит причинять мне вред, но сегодня ей придется. Да и поторопиться надо - вода уже остывает. Взгляд сквозь воду на себя вызывает неожиданную эрекцию. Горько усмехнувшись, рукой прижимаю это недоразумение и фиксирую его ногами, чтобы не мозолил глаза.
  Вернувшись мыслями к главному, прикладываю лезвие бритвы к левому запястью, примериваясь. Организм противиться, ему ненавистно даже предчувствие нарушения его целостности. Но главный здесь я. В момент, когда организм отвлекся на мысль "кто здесь главный", резко веду бритву в сторону прижимая лезвие к запястью. Тело дергает шокирующая боль и пока оно не опомнилось, перекладываю бритву в порезанную руку. Она, уже не чинясь, пока организм в шоке, режет второе запястье и, по ходи движения, задевает ногу и зажатое ею "недоразумение". Все тело конвульсивно дергается, выпескивая воду из ванной. Бритва, выпрыгнув из руки, медленно фланирует на дно ванной. За ним следует бокал, неспешно сопровождаемый винной аурой.
  Прилагаю волевое усилие, сажусь снова на дно ванной. Опускаю обе руки в воду. Боль в них почти не замечаю, зато ощутимо дергает уже потерявшее всякий намек на эрекцию "недоразумение". Эта часть тела к такому не привыкла. В воде быстрее, чем я предпологал, расплываются красные облака. Скоро, наверное, я уже не смогу видеть свое тело сквозь эту красноту. И, всетаки, я непозволительно долго любовался бритвой - вода уже совсем холодная. Хочется скорчиться в позе зародыша, что бы только согреться.
  Где-то в глубине непрозрачной-алой воды дергает вспышками боль. Нет сил уже обращать на нее внимания... Какой красивый цвет у воды... Я запомню ее запах до конца жизни... Ах да, уже скоро... Зачем же я ее закончил?... Не помню уже... Кажется, покоя хотел... Только бы его не было... Бога...

 

ТРЕТИЙ

 

 Гудят, шумят, воют. В четыре полосы воют двигатели автомобильные. В сотню тонов взрыкивают. Я их не замечаю. Я иду. Иду. Это очень значимо - я иду. Я не отделался отговорками, как всегда, я не испугался, я не оказался срочно занят и прочее-прочее. Нет. Я иду. И где-то в груди разгорается теплая радость и предчувствие - все будет хорошо. У нас теперь все будет хорошо. Через десять минут я подойду к памятнику и увижу - вот, тоже здесь. Стоит, ждет меня. Мы впервые взглянем в глаза друг другу по настоящему, а потом скажем что-нибудь. Может "привет", а может "как же я рад наконец тебя видеть!". А может быть на глаза просто навернуться слезы радости и мы будем стоять и смотреть друг на друга. Долго-долго. До первого прикосновения. Мы, я не сомневаюсь, будем счастливы.

 

  Голос диктора:
- "...Также в минувший четверг водитель автобуса совершил наезд на пешехода, который от полученных травм скончался на месте происшествия. Сейчас личность погибшего устанавливается. Очевидно, виновником ДТП является пострадавший. По свидетельствам очевидцев, погибший молодой человек, чему-то улыбаясь, шел на красный свет и не обращал внимания на предупреждающие сигналы автомобилей..."

 

ЧЕТВЕРТЫЙ

 

  ...дрожь. Она началась без предупреждения, забрала всего. Тело сотрясала дрожь, трясло со страшной силой то ли от холода то ли от страха. Ноги не желают шевелиться...
  ...опять, гады, провод срезали. Темень, хоть глаз выколи. Всё на ошупь. Хорошо наш подьезд наизусть знаю, не первый год все же здесь живу. Где там эти чертовы перила? А, вот они. Хм, еще кто-то в подъезд зашел. Как бы не наткнулся на меня...
  ...и вообще весь низ не чувствую от пояса. Может и хорошо - штаны пропитала кровь и сейчас заливает пол подьезда. Стекает в отверстие в плите лестничной площадки. Если там кто-то внизу сейчас стоит, то на него...
  ...в темоте-то. Не торопясь поднимаюсь на свой второй этаж. Позади маячит белая майка. Окрикивает. По голосу - парень молодой. Просит закурить. Говорю, что у меня нет, не курю потому-что. Тогда, говорит, снимай кроссовки. Смотрю на свои кроссовки и в упор не понимаю, зачем они...
  ...капает моя кровь. А он и не видит - темно. И не услышит, если попытаюсь что сказать - разбитым ртом только бульканье какое-то получается выговорить. "Помоги-и-ите" щепчу. Снизу кто-то поднимается.Сквозь мое охваченное холодом и болью сознание пробивается диковатая надежда. "Помогите" щепчу снова. Слышны шаги по лестнице - поднимается. Кряхтит как...
  ...ему сдались. Этот хлам уже три года ношу, на них даже бомж не покуситься, так они изношены. От умных мыслей отвлекает звон в ухе. Вдруг как-то сразу понимается, что это была нога. Парень заехал мне ногой по уху. Внезапно вижу его глаза - безумие в них, под кайфом что-ли он? Пока думаю, боль ощущает уже скула - заехал маленьким, но крепким кулачком. Медленно...
  ...древняя старушка. Медленно поднимается. Обстоятельно. Отдышаться после каждых десяти шажков останавливается. Вот уже показалась в поле моего зрения. Поблескивают огромные очки. Чего-то себе бормочет под нос. И правда старушка. Поднялась на мой этаж. Приглядывается ко мне. Окрыленный надеждой из последких сил еще раз щепчу свое "помогите. Она меня слышит! Поворачивает ко ме голову и...
  ...накатывает ярость. Глупая такая ярость, но... бывает со мной иногда. Кричу что-то. Оскорбления, по моему. Уже не очень соображаю, сознание как бы отстранилось, предоставив все телу. А тело орет и размахивает руками, пытаясь попасть по обидчику. И ноль внимания на самые болезненные удары от этого каратиста. Просто берсерк какой-то. Бывает. Редко, но...
  ...презрительно выплевывает: "Развалилась, пьянь, не пройти, не прехать, что б вы все сдохли, нечестивцы поганые". Удаляется дальше по лестнице. Мою грязную, покрытую царапинами щеку омывает одинокая слезинка. Все холоднее. Накатывает отчаяние. Не поддаваясь, пытаюсь ползти на руках к своей...
  ...бывает. И ведь страбатывает. Потом будет очень больно, но сейчас я его тесню, все чаще наношу удары. И ору, ору, ору. Загнал его в угол и избиваю. Вдруг он как-то изворачивается и оказывается за моей спиной. Медленно, как в замедленной сьемке, поворачиваюсь и вижу, как...
  ...двери. Медленно, все больше слабея, добираюсь до нее. До звонка не дотянуться, но вот в замочную скважину ключ вставить наверное смогу. Мокрый от крови рукой лезу в карман джинсов за ключом. Наверное, если бы я видел себя, это было бы жуткое зрелище. На ощупь стараюсь найти нужный ключ. Нахожу и из самых наипоследних сил поднимаю руку к замочной скважине. Втыкаю. Не тот. Теряю сознание. Навсегда...
  ...что-то блестит в его руке. Нож. И сразу - боль. Дикая, невыносимая, разывающая все внутри боль. Падаю на пол, из глаз текут слезы, из раны на спине хлестает кровь, что-то вою, вой переходит во всхлипы. Парень, не теряя времени, деловито стаскивает с меня кроссовки и убегает. А я вдруг почувствовал...
  ...навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда, навсегда. Н а в с е г д а.