[466x698] Андрей Дьяченко

Какую бы цель — отдых или пополнение культурного багажа — ни
преследовал турист, отправляясь в Барселону, рано или поздно он,
отложив развлечения и дела, устремится на встречу с Антонио Гауди.
Зодчий умер 80 лет назад, но его творения населяют город — они манят,
властно притягивают взгляды, завораживают Их магическая
привлекательность и неистовая жизненная сила порождают риторический по
сути вопрос: каков же был этот человек, сумевший подчинить себе
материю и создать из заведомо не живого наделенное душой? Но тех, кто
в самом деле хочет получить ответ, ждет разочарование, поскольку
незначительные сведения, которыми мы располагаем, не позволяют ни
постичь Гауди, ни заглянуть на его «творческую кухню»...


Кажется, он с младенчества знал, для чего пришел в мир, и следовал
своему предназначению, не позволяя вмешиваться людям и
обстоятельствам. Его резонно называли одержимым, но будь он иным —
человечество никогда бы не увидело ни Саграда Фамилиа, ни парка
Гуэль...

В получасе езды от Барселоны стоит Реус. Два столетия назад говорили:
«Реус, Париж, Лондон», подчеркивая значение поднявшегося на дрожжах
индустриализации провинциального города: здесь дымили трубы фабрик и
заводов, здесь создавали состояния на торговле, здесь определялись
европейские цены на в Реус едут не за благами цивилизации, а
полюбоваться на архитектуру, в   частности на многие  «гаудиморфные»
здания...
Но сам зодчий не  строил в Реусе ничего: он здесь родился 25 июня 1852
года. Пятый, самый младший и самый слабый из сыновей медника,
традиционалиста, ярого противника промышленного производства. Акушерка
прочила Антон Гауди от силы три года жизни. Затем последов диагноз:
ревматоидный артрит. Денег на лечение в семье не хватало. Мальчик
двигался, превозмогая мучительную боль, и есть мог толы вегетарианскую
пищу... Вокруг кипела жизнь, а он часами сидел во дворе, наблюдал и
учился думать, видеть...  От рождения у Антонио имелись проблем со
зрением: один глаз был дальнозоркий, другой — близорукий. Но дефект
зрения позволял охватить взглядом объемы вещей, создавал иллюзию (или
возможность?) проникновения в и суть. Вероятно, именно поэтому очки
вызывали возмущение у Гауди: как можно отказаться от дара божьего и
заменить его плоским усреднением, которое достигается коррекцией?!
Позже свое поразительное умение мыслить и чувствовать в трех
измерениях зодчий объяснял тем, что его предки — «люди пространства и
расположения»: один дед по матери — бондарь, другой — моряк, в роду
отца — все кузнецы. Однако есть другой, скажем, мистический аспект — в
деревнях долгое время считалось, что люди, имеющие дело с металлом и
огнем, наделены колдовской силой, которая позволяет им создавать
красоту из бесформенного...

Жизнь маленького Гауди текла размеренно: рисование, созерцание,
молитвы, редкие поездки с мамой в Таррагону, в собор Пресвятой Девы
Марии. Путешествия дарили мальчику радость созерцания великолепных
зданий... Он знал, что станет архитектором. Ни школа, ни юношеская
любовь не отвратили его от задуманного. Антонио сумел убедить в этом
отца — тот продал не-богатую фамильную недвижимость, выделил, деньги -
и в  восемнадцать лет будущий зодчий Барселону.
Кстати, маленькое отступление: в каталонском языке (в отличие от
официального государственного испанского, коим является кастильский
диалект) ударение очень часто падает на последний слог. Поэтому
правильно говорить ГаудИ (с ударением на последний слог), а не ГАуди,
поскольку он был каталонцем, и так его фамилия звучит на самом деле)
На фото работы Антонио Гауди:
Собор Святого семейства (Саграда Фамилиа), фасад Рождества