я прочитала ето в Спид Инфо... Почему то захотелось, что бы прочитали и вы....

Не ждали

Мы жили счастливо. Папа, молодой, красивый, статный, работал инженером на швейной фабрике. Холеный, одет с иголочки, он благоухал дорогим одеколоном и всем своим видом олицетворял добропорядочность и приятное спокойствие. Мама, интересная женщина, хорошая хозяйка, любила и берегла свой домашний очаг.
Не меньше любила она свою работу - была директором лучшего в городе ресторана. Теперь вам понятно, почему мы с папой ни в чем не знали отказа.
Я единственная, избалованная дочь, папина копия, только без добропорядочности. Как и он, любила быть в центре внимания, красиво одеваться. Мне 18, но я даже не целовалась ни с кем. А с кем? Мне нравились взрослые мужчины, такие как мой папа, но они на меня смотрели как на малявку.
Самовлюбленная дуреха, я даже не заметила, что с мамой что-то происходит. Реже стал звучать ее смех, она замкнулась и таяла на глазах. Папе тоже было не до нее, она была у нас как часть необходимой мебели. Не помню, чтобы когда-нибудь папа спросил у нее: “Что с тобой, ты нездорова?”. Мы сыты, обстираны, обласканы, и все прекрасно!
И вот однажды, проснувшись, мы заметили, что мама не ночевала дома; позвонили в ресторан, и как гром среди ясного неба:

“Разве вы не знаете? Вчера ее арестовали за растрату...”

Уже потом, намного позже, я узнала, что мама еще до суда каким-то непостижимым образом оформила развод с папой, выписалась из квартиры, чтобы не конфисковали имущество. И мы не лишились привычного комфорта. Даже в такое время она думала не о себе, а о нас.
Кончилась наша беззаботная жизнь. Папа стал все чаще пропадать вечерами, а однажды провел где-то ночь. Я закатила ему истерику, и напрасно он старался внушить мне, что мужчина в 39 лет не может обходиться без женщины...
Впервые мы встречали Новый год вдвоем, без мамы. Папе я поставила условие:

“Приведешь женщину - повешусь!”

После выпитого шампанского стало очень весело, я от души хохотала над фильмом “С легким паром!”, а потом вдруг мне сделалось плохо.
Папа взял меня на руки и унес в спальню. Только он положил меня на постель, я обхватила его шею и стала исступленно целовать, как опытная женщина. Во всем теле было чувство блаженства и ожидания чего-то, доселе незнакомого, волнующего. Он опомнился. Хотел вырваться из моих объятий, но тщетно. Я вцепилась в него, как кошка, и чуть слышно повторяла: “Не ходи к женщинам, не пущу! Ты только мой!..”
Прошло с тех пор немало лет, а я до сих пор помню все детали своего прекрасного падения, виновником которого был мой папочка. А тогда, после бурной ночи, он взял отпуск, чтобы нам не расставаться ни на минуту, и целый месяц мы наслаждались неожиданным счастьем.
О маме мы не вспоминали, будто ее никогда не было в нашей жизни. В ноябре я родила Родьку. Дитя любви, до чего же он хорош, наш сынок!
А через два года к нам приехала мама. Она сидела где-то далеко, на Севере. Сначала писала нам, но после нашего молчания перестала. И вот она перед нами, худая чужая женщина. Стоит в прихожей, а мы остолбенели и лишились дара речи.
Выручил Родька: “Баба, проходи!” Взял ее за руку и провел к креслу. Мама сразу все поняла. У нее вырвался нечеловеческий стон, перешедший в крик, и в кресло она не села, а упала. Я не выдержала, опустилась перед ней на колени, обняла их и умоляла: “Мама, милая, прости, если сможешь!”
Она подняла на меня залитые слезами глаза и тихо прошептала: “Бог вам судья.

Только не прогоняйте меня, я буду воспитывать внука”.

Сколько буду жить, не забуду этот полный мольбы и всепрощения взгляд.
Мама поселилась в одной комнате с Родькой, спала на раскладушке. Папа после ее возвращения переехал в квартиру брата. По ночам ее мучил кашель, в больницу идти она отказывалась. И вскоре тихо и незаметно ушла из нашей жизни.
После похорон мамы во мне что-то надломилось, я вдруг возненавидела своего неповторимого папочку. Не могла простить ни себе, ни ему подлости по отношению к маме. Собрала самое необходимое и уехала с Родькой в мамин город, где она провела эти, все перевернувшие в нашей жизни годы.