Нет, не то чтобы надоели, но утомили, ни на шаг от них не уйдешь, если грош подашь. Я рискую завязнуть насмерть в их плотном мире, в этом вязком, падком на страсть и ночную блажь. В жарком, потном, как овчина, горячем доме, в горловых, межвздошных, ласковых их словах, я-то думал их выпиливать в халцедоне, в ре-миноре, с придыханием в каждой доле, а сквозь них - потоки в тысячи киловатт.
И она так жадно сжимает меня в ладони, чтоб цепочка не мешала ей целовать.
Нет, не то чтобы утомили, но сколько можно, третий лишний, первый главный, я ни гу-гу, я задержан на бесхитростной их таможне пограничниками рук и борзыми губ, не позволено быть лишним в мерцанье плоти, лезть им в рот (который по классике цвета rot), помнишь, как там было, миф о жене и Лоте, ноги вместе, руки в стороны, взгляд вперёд, нынче вечер, окна в сказочном переплете, я вернусь, услышав шелест пальто в полете, вздох - она берет со стола берёт.
Нет, не то чтобы сколько можно, но очень больно отвернуться, улыбнуться и отпустить, мне потом не хватит мячиков волейбольных и имбирных леденцов, чтобы их спасти. Ведь она уже кого-то боготворила, шила платья, тот порой приезжал гостить, слишком помню, как она со мной говорила, со слезами перемешивая в горсти. Но пока она смеется, себе в основу положив, что завтра сбудется завтра лишь. Я гляжу на них печально и чуть сурово. Может быть мне просто завидно, право слово, наблюдать за силуэтами в чуть лиловых помутневших окнах пряничных их жилищ.
(с) http://izubr.livejournal.com/

Я ни разу не была в театре. И последний концерт классической музыки, который я посетила, был в музыкальной школе (с моим позорным участием) лет тысячу назад.
Ну ладно, десять.
Я просто олицетворение этой плесневелой зелёной тоски в последнее время, оттого, что мне тесно и всё идет куда-то не туда, куда я хочу Тьфу и ещё раз тьфу!
Вроде понимаю, что хорошим девочкам ничего в этом мире не даётся легко. Легко дается сильным девочкам.

Даю себе честное слово, что все будет хорошо. А что не будет - значит оно нам не надо.