достать огромный синий конверт - слегка помятый, потрёпанный, с залоснившимися уголками - открыть осторожно, не дыша, и аккуратно положить ещё несколько песчинок.

вот ты идёшь по ночному проспекту, а навстречу запозднившийся трамвай - внутри свет мерцает, будто в волшебной шкатулке из детской сказки, и кондуктор вот-вот достанет из-под сиденья тяжёлую мантию, расшитую звёздами - практически один в один с теми, что над головой сегодня, только в зеркальном отображении - и улыбнётся одним всего уголком - сразу и не разглядишь, если не ждёшь - но по-настоящему, как все настоящие волшебники.или сидишь за низким неудобным столиком - кто только придумал такие, и зачем, главное - напротив прекрасного темнокудрого мальчика, который точит тебе непонятно с чего вдруг карандаши, разглядываешь родинку на его левом ухе, и понимаешь, что таких надо оберегать, холить и лелеять, его маме и девушке белые хризантемы в почтовый ящик подкидывать, и пылинки с этого звенящего хрусталя сдувать аккуратно сквозь полуулыбку. стоишь посреди закрывающегося через пятнадцать минут иностранного супермаркета, в недоумении замерев,  - лампочка в левом верхнедальнем углу слегка потрескивает -  и наблюдаешь, как твой бывший почти_учитель в этой гастрономической вакханалии крабовые палочки лично для тебя и ещё одной девочки пытается отыскать, и искренне расстраивается, если не получается. со смущённонеловкой улыбкой слушаешь, что дикция, аккуратность и выдержанность стиля у тебя и впрямь далеки от идеала, но несмотря на это, можешь позвонить в любое время дня и ночи и напроситься на чай с плюшками и ключицу - пусть не ту, из-за которой количество вдохов и выдохов в последнее с трудом сходится, но зато совершенно искренне и с табу на любые иносказания.

скоро хватит на целый песочный домик, можно будет спрятаться в него, дверь изнутри закрыть крепко-накрепко и смотреть сквозь цветные окошки, краешек синей занавески осторожно отодвигая. гостей изредка зазывать.