[467x700]
[467x700]
В колонках играет - тихо
Настроение сейчас - норма

Смерть наряжает елку

смерть наряжает ёлку
фотокарточки папы и мамы
коленки скулят от йода.
праздник: а хочется плакать.
и лишние вилки как рёбра
непойманной рыбы скелеты.
я в скатерти дырку сделал:
меня отлупили за это.
и гости степенно на стуле
за стол опускали спины
и трепетно передавали
друг другу салаты и вина
и воздуха разом не стало
в накуренном жарком доме
я голову прятал от влажных
духами пропахших ладоней
меня целовали в щёки
пунцовые мягкие уши
ко лбу прижимались губами
виски царапали душки
жалели жалели и пили
и пили и в ваты хмелели
и в дедушке плакала водка:
он мне утыкался в колени
и бабушка как изваянье
крестилась привычно и скоро
и будто молитву шептала:
мне скоро. мне скоро. мне скоро.
а в полночь часы зазвонили
и били двенадцать ударов:
меня моментально забыли.
меня моментально не стало.
а я стал дышать на узоры
мороза кухонной рамы
уверен: так будет теплее
уснувшим папе и маме.







Диана Арбенина
ноябрь 2006г.

конец войны пришелся на ноябрь

конец войны пришелся на ноябрь.
дешевая гостиница. шезлонги.
дождь как у брэдбери. распятые зонты.
и не поверишь: мерзнут перепонки.
я здесь два дня. решительно один.
терзаюсь от капризов носоглотки
лечиться не в привычке: всё само:
нет ничего прекрасней русской водки.
берлин как и тогда: кирпич в кирпич.
хожу до ресторана и обратно
и девочки плющами вьют углы
готовые за марки и бесплатно.
я не могу ни с кем. уже 6 лет.
измену чувствуешь уже в прихожей.
я знал их всех в лицо. я шёл в кино.
и спал как в плащ-палатке макинтоше
я был как мальчик. я такой сейчас:
нелепый для неё с момента встречи.
европа постарела и гниёт
и равнодушна к винегрету речи.
я отпустил её. не знаю сам зачем.
она была одна такая.
со мной с тех пор всё было. всё прошло.
я струсил.
каюсь. каюсь. каюсь. каюсь.