В мире не происходило ничего необычного. Все также равнодушно взирало небо на тех, чей век был неизмеримо короток по сравнению с Вечностью. Все также тихо шелестели лепестки неувядающей сакуры в саду Храма Света. И все также трепетно дрожали огоньки свечей в мраморном зале. Только ветра не было, словно бы он утомился от бесконечных посвящений, что проходили в храме в последнее время. Тишину нарушили чьи-то шаги. Со стороны келий послушников вышел в зал юноша... хотя, правильней сказать, мальчик. На вид ему было лет 14-15. Странно, но одет он был в черное: идеального покроя мундир, облегающие штаны, заправленные в высокие сапоги на небольших каблуках. И только воротничок ослепительно белой рубашки, выглядывающей из-под ворота мундира, вносил некоторую дисгармонию в его облик. На юном лице весело блестели черные глаза, а темно-рыжие волосы быть чуть-чуть растрепаны – самую малость. Правой рукой он прижимал к груди странного вида деревянный крест, от концов которого отходили тонкие веревочки. Такие кресты можно было видеть на ярмарках – они управляли марионетками... Но куклы сейчас не было, веревки безвольно висели, задевая кончиками пол. В другой руке мальчика, зажатый между средним и указательным пальцем, покоился бинт, весь в бурых пятнах запекшейся крови. Тот самый бинт, который Каин оставил на алтаре Храма Света несколько дней назад.
Мальчик подошел к алтарю и поднял глаза на статую Дородека. Пару минут он с любопытством изучал ее, словно хотел запомнить каждую деталь. При этом рука его, сжимавшая крест, прижалась к груди еще сильней – будто он боялся, что сейчас статуя бога оживет и заберет у него любимую игрушку. Наконец, губы мальчишки разошлись в улыбке – она была полна веселья, но можно ручаться, что, увидев ее, испугался бы любой. Маленький человек (или нет?) кивнул и повернулся к алтарю, кладя на него бинт Каина.
- Итак... - Ты считаешь, что все ниточки сосредоточены в твоих руках. Ты умело перебираешь их пальцами и дергаешь своих кукол, заставляя подчиняться. Жаль только, что это у тебя редко получается... – мальчик ехидно улыбнулся, - у тебя слишком мало опыта, чтобы понять: ты тоже – всего лишь кукла. My puppet... Всего лишь игрушка в руках Богов...

Он опустил руку на бинт, не удержавшись от брезгливой гримасы – его перчатки были белоснежными, а их так трудно очистить от грязной крови... Бинт вспыхнул , оставив после себя лишь кучку золы – но, что странно, ничего другого огонь не затронул... А мальчишка продолжал колдовать над остатками марли: зола медленно стала приобретать кроваво-красный оттенок и над ней, сначала чуть только обрисовав контуры, а потом все четче и четче, стало проявляться лицо человека. Каина. Мальчик чуть склонил голову набок и стал с видимым любопытством изучать лицо воина, - вот значит как... – он опять улыбнулся, ведь видел не только внешнюю сторону, о нет: взгляд его проникал куда глубже...

Лицо Каина вдруг задрожало в воздухе, но иллюзия не рассеялась, а лишь потускнела... - Я понял тебя. – мальчик ласково усмехнулся, - маленький смертный... Я понял, и я знаю, что мне делать... – Голос его посерьезнел, из глаз исчезла веселость и беззаботность... –Ты никогда не переступишь порог Храма – или мой Свет сожжет твое тело, - Он как-то вырос и чуть раздался в плечах: фигура его приобретала вполне взрослые черты, несмотря на никуда не девшуюся худобу, - Ты был когда-то велик, но растерял все остатки своего достоинства. Ты не заслуживаешь называться Первым Проклятым, и отныне уста твои не осквернят ничьей крови. – Волосы удлинялись, темнея на глазах, черты лица заострились, только глаза оставались по-прежнему непроницаемо черными, - И последнее... всякий раз, когда ты придешь в Дородек, твое тело, тело человека, будет стареть, высыхать с каждым шагом, который ты сделаешь по земле благословенного мною города! Да будет так до тех пор, пока не придет в твое сердце раскаяние. – Мужчина холодно усмехнулся, - если оно еще способно на такие чувства... – Он протянул к образу руку, - И только Дородек сможет принять его, – в пламени свечей сверкнул алый рубиновый крест на перчатке –иллюзия задрожала и даже как-то... отпрянула, словно того, на кого было направлено это проклятие, пронзил безотчетный ужас... Но выражение лица не изменилось.

Через миг все было кончено. Исчезло призрачное видение, унося своему владельцу запрет Бога Света. Исчезла зола с черного шелка, даже едва заметные бурые пятна от крови темного – и их тоже не стало. Мужчина еще постоял несколько мгновений, задумчиво, и с легкой тенью печали в глазах глядя на алтарь... а после – развернулся и пошел к выходу из Храма. И с каждым шагом, что он проходил, силуэт его таял, истончался... Через миг в храме не было никого – только ветер, как прежде, играл с лепестками лилий...