В колонках играет - Ветер в пустых бойницах замка Бран...
Настроение сейчас - Ностальгически-депрессивное

... меня наконец пробило...


Я никогда и ничего у тебя не просил. Я помнил свою клятву, пусть она и вырывалась из сердца ребенка – тогда еще ребенка, - а не взрослого человека. Я поклялся идти своей дорогой, рядом с Тобой, но не под сенью крыльев Твоих – и потому я молчал. Молчал даже тогда, когда Она, словно вольная птичка, выскользнула из моих рук, и Охота была завершена. Я потерял все – свои земли, свой замок, своих слуг и свою свободу... но у меня оставалась еще моя клятва – и я готов был умереть от твердой руки Абрахама Ван Хеллсинга – лишь бы уйти... побежденным людьми, но Тобой – никогда.

-Славьте Господа нашего! Идите в бой, воспевая псалмы во славу Его! Приносите ему в жертву свою Веру и души тех, кто хочет своими грязными руками столкнуть вас с пути Его! Не бойтесь умирать! Идите! Идите! Идите.....

Смотри- смотри же, какие дары Я принес тебе... не ты оказал мне свою милость, но Я ныне восхваляю твое имя... Я! И никогда, никогда, слышишь! Не попрошу у тебя ничего – ни для себя, ни для других...

Я десятки раз умирал от рук самонадеянных глупцов, осмелившихся бросить вызов Высшему... Я тысячи раз убивал их, расплачиваясь за право сильного кровью и душами. Но ни одна из них не принесла мне... покоя? Радости? Забвения? Я сам не знал, чего я ищу...

...Она пришла ко мне тихой осенней ночью. Сквозь свинцовые тучи, неспешно проплывающие над замком Бран, пробивалась полная луна – такая, какую я люблю: окутана легким намеком на алую кровь, которую я заберу себе сегодня...Да, я был голоден. А охота в такие ночи особенно приятна – от нее веет той старинной утонченностью, тем дыханьем ушедшей изысканности, которой так не хватает сегодняшнему миру...

Все было, как и сотни раз до того – Зов, которого ни один смертный пока не смог разорвать, внезапно вспыхнувший и тотчас угасший под напором кровавой магии страх жертвы... Резкий вскрик, шум крыльев какой-то ночной птицы, торопящейся убраться подальше отсюда – и вновь... мир померк, оставляя меня наедине с гибнущей душой...еще один новобранец в мою армию смерти...

И тогда... наверное, эта прекрасная луна сгубила меня... Потому что в замок я вернулся не один – со мной под руку в Вечность ступила скука...

Она не отпускала меня – даже тогда, когда клыки разрывали горло, когда лилась по подбородку свежая кровь – когда я расплачивался с Ночью чужими судьбами...

...До сих пор я иногда спрашиваю себя – зачем я погнался за ней? Почему вел себя, точный азартный игрок, в погоне за призрачной удачей не замечающий, как исчезает все его имущество? Может... может, я хотел видеть ее подле себя – и в Вечности? Может, хотел отомстить людям, осмелившимся бросить вызов Мне? А может... может, всего лишь надеялся избавиться от той самой скуки, что каждую ночь разъедала, растрачивала мои силы на вечную – и бесцельную борьбу...?

...Даже сейчас, через сто с лишним лет мне снятся его глаза... Даже в своей Жизни я никогда не боялся смотреть в глаза людям – хотя в некоторых взглядах я читал свой приговор. Но глаза Охотника... Да, они пригвоздили меня к сырой кладбищенской земле не хуже осинового кола в моем сердце...
И снова – вопросы, вопросы, вопросы... Почему он не убил меня тогда? Почему оставил себе? Чтобы показать мне свое превосходство? Что ж... возможно... столько лет служить людям – это было страшнее окончательной смерти, которая лишь чудом не набросилась на меня в тот момент...

Но даже тогда... помнишь? Даже тогда я не просил тебя о помощи...

- Алукард...

Ровный голос. Уверенная осанка. И та же ярость во взгляде... хотя нет: у Абрахама это было настоящее пламя, а здесь – еле тлеющие угли... готовые разгореться в один миг. Хозяйка... Я говорил тебе – а может, то была просто вырвавшаяся на свободу мысль? – я считаю честью служить тебе. Но моя ненависть к первому из твоего проклятого рода слишком велика!

Я никому не позволю убить тебя – но виной тому не печати. Просто Ты должна будешь завершить дело своего предка...

И тогда... тогда я снова буду вечен... Вечен в отпущенной мне каре - гореть в Аду...Господь не примет меня, ведь я так и не попросил его о милосердии...