ты сильный, – говорит Сю, садясь рядом на подоконник и отводя глаза в сторону, - люди должны думать, что ты всегда сильный, запомни это; то, что плакать надо беззвучно и рядом с источником холодный воды, я усвоил в семь лет, когда тогдашний учитель балета А. S. бил меня тростью по рукам, так и не желающим быть изящными – стегал уже давно заученными движениями, даже не морщась, получая садистское удовольствие, но ни капли морального удовлетворения, его крайне удивляло, почему эта светловолосая растрёпанная девочка, вся в синяках и царапинах и вообще больше напоминающая драного котёнка, не воет сквозь слёзы и не орёт, как все остальные, а судорожно сжимает зубы и отводит глаза – ещё в семь лет я узнал, что плакать приравнивается к слабости, в тринадцать я бросил балет, а через пару лет услышал, что А. N. тайно восхищался моей выдержкой – собственно, меня это уже мало интересовало; ты равнодушный, - говорит Сю, смотря в окно и нервно перебирая в пальцах зажигалку, - запомни, люди никогда не должны знать, что тебе больно и горько; сволочью я прослыл в одиннадцать, когда вместо того, что бы биться в истерике в ответ на жестокие слова дорогого человека, я едва слышно его попросил не кричать, а потом, спокойно улыбнувшись, ушёл – на самом деле тихо пришлось говорить, чтобы скрыть те самые истеричные нотки, а улыбка – это нервное, но ему было совсем не обязательно всё знать – недавно мне сказали, что моё прошлое поведение сильно задело его самолюбие и сломало, как человека – но теперь меня это мало интересует; ты безупречный, - говорит Сю, закуривая и протягивая пачку сигарет мне, - люди всегда должны думать, что ты – совершенство, им не нужно даже представлять, что у тебя есть слабости; тело, доведённое до рефлекса, выдрессированные слова, нужное поведение, талант, немного обаяния и природная миловидность – всё это гениальная маска, я – актёр, – но всё сложнее и сложнее помнить, тяжело ощущать, что маска врастает под кожу и глубже, ведь когда-нибудь доберётся и до души, разъест – хотя, меня это не так уж и волнует; ты умер – говорит Сю, вышвыривая окурок через форточку, зябко поежившись от лжевесеннего Ветра, - уже два года как и безвозвратно, но люди не должны этого видеть, для них ты – счастливое существо со счастливой жизнью, надеюсь ты это запомнишь; и никто не знает, что по вечерам, запершись в звукоизоляционной ванне, я лежу на кафеле, слушая ток ледяной воды из-под крана, и надрывно плачу – кого это, собственно, волнует.
это оказалось не так уж и сложно, - говоришь ты мне на третьем часу маянья в застрявшем лифте, - сидеть с тобой рядом, есть прошлогодние леденцы из потайных карманов сумки и пытаться жить.
сложнее всего только помнить – у нас осталось не так уж много времени до того, как приедут лифтёры/оборвутся тросы, и мы расстанемся.
мы снова увиделись, чтобы разойтись в разные стороны.
не навсегда.
только на очередную окружность.