В колонках играет - Тишина, ибо я делаю алгебру
Настроение сейчас - Уроки...беее...

Ну значит нас с приятелем в воскресение поперло на создание книги. Хотели написать романтическую историю, но в ходе развития сюжета получился куча кровавого месива, все друг друга убивают а несчастный главный герой пытается всё это распутать))). Полностью готова только первая глава (ошибки и небольшие недочеты устраняются) , над второй идет работа. Первая самая короткая, ибо ознакомительная. Дальше конечно в одной главе будет разворачиваться куда больше событий.
Итак:

Тик так. Тик так. Тик так.
Я замерев смотрел на стрелки часов, словно впав в какой-то ступор. Казалось время остановилось и стрелка ползла мучительно медленно преодолевая деления циферблата. Иногда мерещился тихий шепот внутреннего голоса то успокаивающий мои взбудораженные нервы, то наоборот, предвещающий что-то нехорошее. Уже целый час я ждал звонка из больницы. Почему я находился за четыре сотни километров от места, где моя мать чуть живая лежит на больничной койке и не могу сорваться с места и приехать?! Почему врачи так долго не звонят?! Такое странное и неприятное чувство, что я есть пятая точка этого мира. Иногда казалось что вся моя жизнь проходит по косой прямой, не смотря на то, что она заметно наладилась с того момента как я закончил свою школу. А ведь был совершенно никем и мог закончить свою жизнь на улице как многие мои знакомые.
Ах да. Я немного забылся повествуя произошедшую со мной историю. Вы же ничего не знаете ни обо мне, ни о моей матери. Надо бы представиться.
Я-Райан Эванс. Родился в довольно небогатой семье на окраине небольшого городка находящегося не так далеко от Лондона. Наш район был одним из самых грязных, унылых и малозаселенных, но так или иначе я был там счастлив. Мне были близки эти узкие полутемные улочки на которых редко, но попадались люди и на их лицах вечно были пустота, печаль, тоска и непреодолимый мрак. Тому, кто нечаянно туда попадал, казалось, что весь квартал заселен живыми трупами, настолько были бесчувствены и пусты их...даже не лица. Гримасы. Местная компания-Я, Киран, Ник и Одри (единственная девчонка которую мы посвящали в наши планы) громили всё вокруг собирая на себя проклятия старожилов, которые кстати дальше своего дома и близжайшего магазинчика носа не показывали. Мы же в отличие от них лезли всюду куда только могли достать. В нашем возрасте это было нормально, но окружающие нас дети были воспитаны так, что весь мир-это замкнутое вокруг них пространство. Мы же были буйными и интересовались тем, что же находится "в большом мире". Моя мать-Адриана Эванс, тогда сорокалетняя спокойная женщина-скрепя нервы терпела все жалобы соседей на шум и гам который мы создавали, а своего родного отца я не знал вовсе. Он ушел когда мне было где-то семь месяцев. Все те новые ухлестни крутящиеся вокруг моей матери, чтобы она дала им денег на выпивку задерживались ненадолго. Я никогда не тосковал из-за того, что рос без "любимого" папочки. Не знаю... наверное даже если бы не было матери (а она единственная кто у меня оставался) я бы не особо тосковал. Я рос независимым, свободным. Мне никто не был нужен.
Правда в четырнадцать лет мать отправила меня в какое-то учебное заведение для таких как я. Детей с "заторможенным развитием". Я бы не сказал что я был туп. Наоборот, учителя не могли нарадоваться на меня. По крайней мере тогда, когда я соизволял учится. Всё таки я весьма одаренный оказался ребенок. Точные науки мне давались с трудом, а вот литература, социология и прочее вроде этого я щелкал как орешки. Я не считал, что мне было скучно в школе...я просто не любил учиться и страшно ленился. Постепенно это прошло, так как за невыполненные работы нас хлестали розгами. Большинство преподавательского состава составляли мужчины и поэтому было особенно болезненно. Я был общителен, но не заводил себе приятелей. Мне почему-то было страшно подпускать кого нибудь к себе. Казалось, что они меня обязательно обидят. Вечерами после отбоя притворяясь спящим я часто размышлял с закрытыми глазами о том, что же стало с моими друзьями. Ведь шли годы, а я всё не знал, что же с ними, как они, куда привела их судьба? Особенно я тосковал по Одри. Надо сказать, что я был влюблен в эту девчонку. Она была не такая смазливая и манерная как остальные. Скорее "пацанка". Бунтарка по жизни и романтик в душе, она отличалась странной болезненной бледностью кожи, которая необычно контрастировала с почти черными волосами и глубокими, льдистыми, серо-голубыми глазами. Бледные губы казались холодными словно лед, но это было не так. Я знаю... Но не думайте. Между нами ничего не было. Просто мне почему-то казалось что у неё очень теплые и мягкие губы. Не знаю почему. Я любил её песни. Как она тихо перебирая струны на старой дедушкиной гитаре с исцарапанным корпусом и оборванной струной напевала нам свои баллады перед разведенным прямо в мусорном баке костром. Про Ника я точно знаю, что он плохо кончил. Я знаю,что его уже нет. Мы видели как он чахнет и хоть и старались уберечь его от наркотиков, это было бесполезно. Мы даже понять не успели как он стал тенью, постепенно ускользая от нас. До того, как он подсел на иглу, Ник был весьма и весьма симпатичным, привлекательным юношей. Это признаю даже я, хотя мне всегда нравились только девушки. Длинные золотистые волосы вьющимися водопадами спускались к его плечам обрамляя почи идеальное лицо с четкими линиями. Зеленоватые глаза смотрели всегда весело и лукаво, губы обычно были изогнуты в немного насмешливой улыбке. Стоит ли говорить что в это очарование было влюблено большинство девчонок нашего района? Иногда я даже поражался тому, что создание с такой аристократической внешностью живет в нашей местности. Словно ангел спустившийся с небес, чтобы разбавить нашу часто скучную и однотонную жизнь своим заразительным звонким смехом. Я помню привычный ему жест. Волосы все время лезли ему в лицо и он отфыркиваясь откидывал пряди за спину воистину изящным движением. Иногда мне казалось что он похож на девчонку. Такой хрупкий и нежный.
А потом всё изменилось. Яркие глаза потускнели и фактически слились с выдающимися кругами уродующими бывшее когда-то светлым и окрашеным в легкий румянец, а теперь сероватое лицо. Локоны перестали украшать его шевелюру превратившись в сальное подобие сосульек. Улыбка стала словно пьяной и даже немного прибалделой, простите меня за таковы слова. Он больше не убирал с глаз волосы, не надувал губы когда мы над ним прикалывались. Он просто тихо и медленно умирал. А потом я уехал. Ника наверное уже нет...
Киран. О...это была гроза всего города. Он бурей проносился по всем улицам неся за собой хаос и ужас старших. Веселый был парень. Без башни. Долговязый, темноволосый, постоянно взъерошенный, с вечно удивленными карими глазами с легким вишневым отливом. И я точно знаю что он тоже любил Одри. И у них это чувство было взаимно. Я очень часто чувствовал себя третьим лишним когда они часами абстрагировались от нас с Ником любуясь друг другом. Было обидно и неприятно. Но это всё было. Возможно я до сих пор любил Одри, завидовал счастью Кирана и незаметно для себя восхищался смазливостью Ника, но это всё было. Прошло.
Ни друзей ни любимой девушки я в этой своей школе не нашел. Правда надо сказать меня это не особо заботило. Мне для полного счастья хватало писем от матери и денег на карманные расходы, которых пусть и было мало, но на пару шоколадок и булочку было в самый раз.
Моё детство постепенно становилось благополучным. Я не знаю откуда мама брала деньги за моё обучение, но так или иначе она старалась устроить хотя бы мою жизнь.
Теперь мне уже почти двадцать лет, я живу в самом Лондоне недалеко от центра. У меня довольно хорошая работа. Используя свой талант в литературе и немалую общительность и даже болтливость я занимаюсь журналистикой и печатаюсь в местной газете. Надо сказать довольно быстро поднимаюсь по карьерной лестнице. Девушки и друзей у меня по прежнему нет. Мне кажется, что просто так нужно. Я рожден одиночкой и мне суждено им остаться. Не особо страшно. Я привык к этому. Привык быть одиноким, но свободным. Я уже пережил потерю друзей. Пока есть мама мне нужна эта жизнь, даже если я буду один.
Тишину нарушаемую лишь мерным дыханием моего пса Цезаря и тихим тиканьем часов прорезало трещанье телефона. Дыханье перехватило когда я судорожно схватился за трубку.
-Райан Эванс. Слушаю.
Некоторое время в трубке слышалась лишь тишина. Такое чувство, что мой собеседник просто не знал с чего бы начать. Сердце в моей груди билось как ненормальное, словно предчувствуя что-то нехорошее.
-Добрый день мистер Эванс. Это доктор Соул. Я по поводу Адрианы...вашей матери..мне очень жаль..но...
Я бросил трубку. Меня мутило. В глазах темнело и воздух в легих грозил закончится, а вдохнуть его мне почему-то не удавалось. Я потерял сознание.