Он дремал в остывающем под вечер гараже, отдыхая после капитального ремонта. Почтенный пожилой агрегат, много повидавший на своем веку, готовился вскоре отойти на заслуженную пенсию. Несмотря на ремонт, барахлило сцепление и заедали передачи, да что-то противно ныло под седлом, когда старый Урал думал о приближающихся холодах. Впрочем, он выглядел - да и был - гораздо бодрее многих своих ровесников, и его старость даже можно было бы назвать мирной.
Если бы не память. Урал дремал, перекатывая в памяти былые рейды как ржавые гайки, когда от дверей гаража потянуло вечерним сквозняком, и к мотоциклу приблизились двое.
-Это он и есть? - немного скептически протянул молодой голос.
-Ну да, - ответил второй, - А что, тебе не нравится?
-Не знаю еще, - пауза, в течение которой один из собеседников, кажется, размышлял над следующим аргументом, - А, ладно. Дай попробовать.
Мотоцикл подняли с подножки, наспех сооруженной из старого карбюратора и деревянного бруска, установили вертикально. Амортизаторы приняли невеликий вес седока, узкие ладони неуверенно сжали руль, сварливо скрипнуло("Молодежжжжжь...") широкое треугольное седло.
-Прямая посадка, - протянул голос, - не очень удобно...
-Это ты после Хонды капризничаешь?
Урал помнил несколько Хонд, они встречались на дорогах, когда его мотало по Дальнему Востоку. Он называл их про себя "вертихвостками", но беззлобно, отдавая должное вежливому отношению аккуратных японок к дороге и седоку.
-Смотри-ка! - в голосе проскользнуло умиленное восхищение, а его обладатель протянул руку и несколько раз толкнул пальцем стрелку на лишенном стекла спидометре. Стрелка упрямо возвращалась к отметке в 120 км/ч, - Он, поди, и сейчас летит!
-Не смейся над дедушкой, - с укоризной ответил второй голос, - он старше тебя и имеет право на причуды.
-А ведь действительно, - тихо сказал первый, - мне становится не по себе, когда я думаю о том, что он - был, а меня - еще нет.
-Семидесятый год, - медленно проговорил второй, - Моей маме было 14, у нее было ситцевое платье в красный горошек. А он, новенький и блестящий, сходил со стапелей. Она жила во Владимире и училась на пятерки. У мальчишек, над которыми она издевалась, пользуясь своей красотой, сейчас по двое-трое детей. А он теперь твой... - на несколько секунд в гараже повисло молчание, - Ты ведь оживишь его, правда?
-Конечно! Заменим сцепление, переберем КПП...
-Давай-ка посмотрим, что там с выжимной коробкой. Помнишь, когда мы встали под Тулой...

...Урал выкатили на середину гаража, несколько выжали сцепление, глядя на неподвижную выжимную корзину, попробовали переключить передачи, аккуратным накатом по дощатому полу смещая передаточные шестерни. Голоса, обсуждающие неисправность, звучали ровно и умиротворяюще, как хорошие моторы. Старый Урал внезапно почувствовал себя почти как много лет назад, когда в нагретой летним солнцем Сибири он стоял ночь в сарае и ждал окончания замены масла, и позади были тысячи километров, а впереди - еще больше, и новенькая блестящая рама плевать хотела на неровности рельефа. Его снова касались с заботой, и эти прикосновения обещали, что он, может быть, еще покатается, и до пенсии еще далеко.

Но все когда-нибудь заканчивается. Его снова поставили на самодельную подножку, в гараже выключили электричество, и унылая холодная темнота почти заняла место теплого желтого света от лампочки-шестидесятиваттки. Двое остановились на пороге, зацепившись взглядом за как-то грустно и тускло блеснувший в полумраке бензобак, развернулись и подошли ближе.

-А знаешь, - вздохнул один, - он мог бы многое рассказать... о местах, по которым проехал, о приключениях...
-Мог бы. Заслуженная машина. Знаешь, если бы мы давали имена нашим машинам, этот звался бы Ветеран.
-Слушай... а подходит! - в голосе удивленное согласие, - Ну, что? Завтра вернусь с инструментом. И аккумулятор надо новый купить...
-Угу, добудем. И почти все, да? Забавно вы с ним будете смотреться рядом со мной и моей Хондой.
-Красавица и чудовище, - беззлобный смех, - Я думаю, он счел бы ее вертихвосткой.
-Ну что, до завтра? - Ветеран понял, что обращаются к нему. Но ответить не смог. Не дано это мотоциклам. Зато он твердо решил про себя - рано еще на покой. Тем более теперь, когда у него снова есть имя.