- Что ты с ним сделал? - спросил у меня Харон, когда мы отправились в обход лабиринта по правилу левой стены.

- Ничего особенного, - я пожал плечами, - это же мой страх. И корни его - во мне. Вот я и вернул его... к корням. Нечего ему снаружи шастать. Как если бы у меня внутри была дырка, а эта тварь снаружи являлась бы к ней пробкой, понимаешь?

- Нет, - отмахнулся Харон, - ну да мне и не надо. У меня диплом другой и Отречение перед ним - тоже другое.

- И ты меня в него с собой потащишь? - ехидно поинтересовался я.

- Ни в коем случае. В делах Абсолюта всяким поборникам циклов смерти и рождения делать нечего.

- Это вашему Абсолюту в круге мироздания делать нечего, - фыркнул я, - Он, как и любая идея, порождение разума.

- А разум порожден мирозданием, - парировал Харон.

- И он смертен, - в свою очередь констатировал я и сделал вывод, - следовательно, как минимум через вторые руки смерть к Абсолюту тоже относится... ладно, оба неправы, вспылили. Кстати, вот скажи мне... если предположить, что угас последний разум-носитель идей об Абсолюте - что с ним будет?

- Полежит в темноте немного... - алхимик пожал плечами, - а потом его снова откроют. С другой стороны, например - если это будет другой вариант разума.

- Словоблуд.

- Идеофоб.

- Что это? - спросил я, поднимая вверх смоченный слюной палец.

- Ветер, я полагаю, - улыбнулся Харон, - неужели выходим?

- Вроде того, - я нахмурился, - вопрос в том, куда.

Замедлив шаг и бесшумно ступая по каменному полу пещеры, мы с алхимиком двинулись вперед.

***

Мы даже не сразу поняли, что вышли на поверхность - настолько густа была окружающая нас темнота. Только влажное прикосновение ветвей к коже дало мне знать, что каменный лабиринт позади. Где-то впереди я слышал антропогенный шум, но никак не мог понять, что именно с ним неправильно... посмотрев на Харона, я понял, что он находится в точно таком же недоумении. Мы переглянулись и длинулись вперед через заросли и буквально через пять минут оказались на грунтовой дороге наподобие той, что вела к кладбищу на объекте.

- Обратно? - неуверенно спросил Харон, имея ввиду место, куда мы вышли.

- Нет, - я покачал головой и еще раз принюхался, - что-то не так. Запах... пойдем посмотрим.

Впереди вскоре показался свет. Неровные красноватые блики плясали вдалеке. Я наконец понял, что было не так - тишина была глубже, а воздух - свободным от привычной гари от магистралей, которая преследовала меня даже в самых глубоких лесах. Где бы мы ни были, вокруг на много километров не было ни одной крупной автодороги, ни одного источника задымления.

Я помотал головой, сжал центратор покрепче и двинулся в сторону огня. Харон двинулся за мной, несколько поотстав и оглядываясь по сторонам. В руках он сжимал последнюю Сферу.

Я приметил что-то бледное у дороги, почти в канаве. Приблизившисть, я разглядел, что это было - ребенок, чумазая черноволосая девочка сидела, обхватив костлявыми ручонками разбитые колени. Черные заплаканные глаза встретились с моими, и я почти прочел по губам ее шепот:

- Не ходите туда... там чума. Там всех жгут.

- Идем, - я поманил замешкавшегося алхимика. Повернулся к ребенку и приказал, - беги отсюда. А то убью.

Девчонка шмыгнула носом и скрылась в канаве. Зашуршала трава и стихла. А мы, подавив дурные предчувствия, продолжили движение в сторону - это уже можно было разглядеть - освещенного кострами поселения. На мои плечи упали первые тяжелые капли - начинался дождь. Вот и хорошо - он отмоет этот гадюшник впереди, сведет в канавы заразу и унесет прочь. Ливень занимался серьезный, и к кострам за околицей мы подошли уже между сплошных стен воды. Ветер донес запах дыма и горелой плоти.

Я решил, что стоило бы найти кого-нибудь живого и выяснить, где мы и что происходит. На крайний случай подошел бы и свежий покойник - лишь бы целы были голосовые связки и нервная система, остальное - дело техники. Но холодный ливень хлестал по лицу, мешая смотреть, и в конце концов мы с Хароном укрылись в первой же попавшейся избе, быстро разведя огонь в печи и тесно к нему придвинувшись.

Кроме нас в бревенчатых стенах не было даже крыс.

- Продолжение, - плюнул я на деревянный пол.

- Оно, - согласился Харон, - интересно, что на этот раз?

- Драка, - уверенно заявил я, вспоминая рассказы старших товарищей, - скорее всего. По крайней мере, хорошо, что ливень погасил костры - у меня будет достаточно материала для подъятия, - тут меня передернуло. Я вспомнил, каково это - оказаться в глубоко обожженном теле, вынужденном продолжать двигаться, - вурдалачье дело...

- Посмотрю-ка я, куда нас занесло, - заявил через некоторое время Харон, поднимаясь на ноги и проходя вдоль избы. Я тем временем подставил ладони огню, отметив про себя, что запах тлена усилился. Харон скрылся в сенях и чем-то там загрохотал. Я понял, что согрелся и почти просох, но одновременно и запах гниющей плоти стал почти невыносимым. Мне в голову пришла крамольная мысль, не повредило ли приключение в пещерах что-нибудь в структуре моего тела, и не развалится ли оно раньше времени. Слава Силам, я догадался заглянуть на печь. Только для того, чтобы встретиться взглядом с черными ввалившимися глазницами трупа старухи. Рот ее был распахнут, язык вывалился, кожа уже почернела. Отойдя на полтора метра, я поднял тело и приказал выйти на улицу и оставаться там до получения дальнейших распоряжений. Зомби заковылял к сеням, где, видимо, сильно напугал Харона - тот ворвался в светлицу бледный, с огромными глазами, и тут же меня обругал.

Вместо ответа я выбил стекла в окнах - они не открывались, а запах своей плоти моя покойница захватить забыла. Ливень уже прекращался, переходя в мелкую морось, костры погасли все, кроме самого большого, на фоне которого я разглядел вертикально стоящую фигуру, опирающуюся на нечто, напоминающее посох. Фигура стояла ссутулившись, ее ощутимо шатало. Подумав немного, я вышел наружу и направился к ней.

- Эй, ты! - окрикнул я человека, останавливаясь в трех метрах. Ответа не последовало, я повысил голос, - отвечай!

Я толкнул фигуру в плечо концом центратора в надежде привлечь ее внимание. Но вместо этого человек, издав слабый стон, повалился на землю лицом вверх, да так и остался. То, что я принял за посох, оказалось вилами, которыми он пользовался чтобы ворочать в костре головни и кости. Я склонился над ним, он еще дышал. Я распахнул на нем рубаху и отшатнулся - характерные опухоли на шее и в подмышках указывали на последнюю стадию бубонной чумы.

- У... убей мен...я, - еле разлепил губы крестьянин, - Скор..скоро они... вер..нут...