-Значит, в пять под Мерлином, - утвердил я и отключился. С момента встречи на Смотровой прошло около трех недель. Все это время мы втроем писали курсовую для Марины. Дело было так:
-Нам, вообще, хорошо бы действовать с опережением, - задумчиво сказал Харон, еще раз внимательно рассмотрев составленный им для меня гороскоп, - долго вам еще?
-Два-три захода, - вздохнул я, - а потом я высплюсь.

 Мы уже полторы недели работали с Мариной, причем тела наши за это время не соприкасались ни разу - суккуб действовала исключительно в рамках классики жанра - то есть, во сне. Я довольно быстро научился противостоять ее атакам, так что большей частью имитировал стандартные реакции, после чего, пробудившись, очищался, и все повторялось заново. В порядке благодарности Марина помогала мне подчищать следы ее влияния и объясняла, как лучше противостоять подобным инсинуациям впредь.
-Ясно. Давайте-ка я вам с матчастью помогу.
-А у тебя-то она откуда? - изумился я, - в смысле, матчасть?
-Эрудиция! - заумно поднял палец Харенский, вздохнул и добавил, - и тяжелое детство.
Я только головой покачал, удивляясь не столько словам Харона, сколько ощутимому уколу ревности, который почувствовал при его словах. С чего бы это?
В общем, укол этот я проигнорировал, а с Лехой работа пошла вдвое скорее, и даже когда у нас куда-то пропали черновики, мы не сильно огорчились, просто восстановив по памяти все, что было необходимо.
Защита прошла у Марины без сучка без задоринки, выдержки из курсовой предложили напечатать в "Передовых Искушениях". Суккуб посмотрела на цифру гонорара и с очаровательной улыбкой заявила, что предпочтет оплату натурой. Ее научный руководитель только покачала головой и проставила в зачетку автомат по своему предмету. Марина хлопнула на стол отчет и, довольная, ушла организовывать грандиозную попойку в честь закрытия сессии. Ровно на приглашение на эту попойку я и ответил согласием в позапрошлом абзаце.
В пять под Мерлином.
Мерлин - это монумент бородатому типу в старомодной мантии, воздвигнутый между факультетом метафизики быстропеременных процессов и факультетом естественной магии. Кому на самом деле был этот памятник, помнит разве что ректор АС, а для всех прочих это просто Мерлин - ориентир для встреч, а также предмет анекдотов и баек о соревнованиях естественников и подрывников в "приближении к идеалу". Соревнования эти до некоторых пор проходили по принципу "если мы не движемся к идеалу сами - мы двигаем его к себе", так что периодически Мерлин оказывался то левитирован на крышу корпуса естественной магии, то серией ювелирно направленных взрывов в замедленном континууме - на крыльцо подрывников, пока ректорат не установил статую ровно посередине, и не наложил на бородатого старикашку защиту, покрывающую фиолетовыми наростами всякого, кто попытается сдвинуть его с места. Защиту мгновенно сломали, Мерлина подвинули по "линии раздела" вправо, а над постаментом зажгли огненную надпись "Главное, что к МехМагу - задом!", на чем и успокоились.
Надпись горела полдня, механики обиделись, но виновников так и не нашли. А соперничавшие факультеты скооперировались и установили традицию ежегодных фейерверков в День Подвижничества Мерлина (Вправо).

Вопреки моим ожиданиям под Мерлином собрался не столько СукФак, сколько механики и алхимики плюс несколько некромантов. Промелькнул Шайба, прошелестел приветствие четверокурсник моего потока Хенос, Харон вывернулся из кучки технарей и замахал в мою сторону пивом:
-Вон он, это он все знает и во всем виноват, - я заморгал, - Фомор, сдай этим обормотам страшную тайну, что ты положил на плоттер, чтобы он выдавал рабочие печати?
-Болт! - отмахнулся я, - где виновная?
-Не подошла еще. Слушай, Фомор... У меня куда-то пропал походный чемоданчик...
-Весь? - я огорчился. Без этой в высшей степени ценной штуки алхимик в поле малого стоит.
-Весь. - увидев мою огорченную физиономию, Харон замахал пивом еще энергичнее, и поспешил меня успокоить, - Да порядок, мне сейчас мой запасной принесут. Я в свое время отдал его сестре и попросил спрятать так, чтобы даже я не знал, где он лежит. Я запасливый. Просто обидно.
-Обидно - не критично. Но тенденция отвратительна. У меня портфель, у тебя чемодан... Скоро у Марины косметичку сопрут. Может, заранее поищем?
-Успокойся, Фомор. Косметичку пока не сперли, а сегодня у нас даже по графику пьянка, так что приступай!
-Мне это не нравится, - мрачно заявил я, - В смысле, не пьянка, а... Ну ты понял. И почему, тьма дери, опаздывает Марина?
-Да здесь она, здесь уже, - Харон развернул меня на сто восемьдесят градусов и ткнул пальцем в сторону приближающейся суккубицы. Мне показалось, или она вправду выглядела чем-то расстроенной?
-Привет, господа нечисть… - обложила она нас на подходе вошедшим в моду деревенским словечком, - Харон, вот твой чемоданчик… больше не теряй, третьего не дано.
- А сестрицу мою где посеяла?
- Ленки не будет, у нее завтра коллоквиум по гормонам, - пожала плечами Марина, - дайте выпить уже, что-то мне так себе сегодня. Фомор, ты уверен, что не брался мстить мне за совершенные над тобой непотребства?
- А что? – я нахмурился, - снится что-то не то?
Марина мрачно кивнула.
- Вторую ночь, хоть вовсе не спи.
- Что хоть снится-то? – встрял Харон.
- Ну, - Марина замялась, - в свое время подкидывала я Фоморову пару снов о его юных днях, слегка преувеличив количество мертвых тел и изменив ход событий. Представь себе конверсии этого сюжета на мою специальность.
- И как это я сразу не додумался так поступить… - задумчиво изрек я и тут же схлопотал от Харона по шее.
- Не обижай ребенка.
- Да не я это, тьма тебя дери! – я наполовину открыл Ауру Страха, и Харон отшатнулся. От неожиданности. – Извини. Просто мне действительно очень не нравится происходящее.
- Фомор, успокойся, - вздохнула Марина, - Тебе уже везде мерещатся козни демонологов, так?
Я прикинул и удивленно кивнул. Действительно – мерещатся. В последние несколько дней я готов был списать на них все – от пропажи черновиков до весеннего обострения у василиска в бестиарии, из-за которого эта тварь выбила заговоренное стекло террариума и отправилось гулять по территории. Зверя погубил нарциссизм – его статую нашли в общественном туалете бестиария возле зеркала с самодовольным выражением на морде.
- Так вот… этому пока нет объективных подтверждений. А посему, я не буду присоединяться к твоей точке зрения, пока их не получу. Мне даже не слишком интересно, кто виновен в этих снах. Достаточно знать, что это не вы двое – в таком случае я могу быть уверена, что за пределами Мегаполиса от них не останется и следа.
- И? – выжидательно посмотрел на Марину Харон, который все еще не рисковал подойти ко мне на расстояние меньше полутора метров, - что это значит?
- Это значит, что сегодня мы пьем, а завтра стартуем! – Марина грациозно изогнулась, вливая в себя порцию пива из бутылки, - Вечер что надо, ночь будет еще лучше… айда на Ведьмачий Выпас?
Идею поддержали с восторгом, и через полтора часа на огромной поляне за рекой запылал высокий бледно-зеленый костер. По кругу запустили пиво и крепленый портвейн "Мечта Вурдалака", и дело пошло. Я пил немного, повинуясь старому правилу некромагов, но все же умудрился слегка захмелеть. Хенос, в противовес мне, пил и не пьянел, демонстрируя оппозитную школу борьбы с Зеленым Змием. Харон аккуратно забрал лютню у суккубицы Влады, прикорнувшей у теплого огня, и, лихо подмигнув Марине, затянул что-то из алхимических романсов; пользуясь созданной атмосферой, я немедленно заключил девушку в объятия. Через две минуты мы поцеловались под завершающий аккорд, и я отметил про себя - поцелуй как поцелуй. Приятный.
"А, собственно, почему бы и нет?, - подумал я, глядя на уютно угревшуюся у меня под мантией суккубицу, - Уже не слишком огнеопасно...", и после этого следил, чтобы Марина не пила лишнего.
-Мне не нужен твой грязно ругающийся хладный труп! - донеслось с другой стороны костра. Я присмотрелся: Хенос пал-таки в неравной битве с портвейном и теперь, несмотря на гиперактивность, не вызывал энтузиазма у окружающей его женской аудитории. Близился рассвет, Марина почти задремала у меня на плече, и я решил - пора.
-Поехали?
-Угу... - сонно отозвалась она, мы поднялись и, попрощавшись с окружающими, направились к мосту.
-Чаю?
-Угу...
До меня от Воробьевых вполне можно дойти пешком. Мы поднялись на самый высокий мост и понеслись над рекой по пешеходному траку. Было чем полюбоваться - в переплетении арок мегаполиса медленно разгоралось небо, ветер трепал рыжую гриву Марины, совершенно не вызывая неприятных ассоциаций, на другой стороне вдалеке черной полосой обзор перекрывал приближающийся фронт грозы. Я обнял девушку за талию и позволил себе не мгновение отпустить контроли и поддаться настроению. Трак под нами вздрогнул, и я снова взял себя в руки. Ненадежная штука эти траки... Иногда.
В двух кварталах от дома нам пришлось отбиваться от четверки малолетних беспризорников. Дикие, вечно голодные, от рождения наделенные скоростью и примитивной Аурой Страха, они доставляют немало неприятностей и людям и магам. Марина продемонстрировала неплохое владение техникой "В глаз и ходу", после чего один агрессор остался лежать на асфальте. Еще одному расквасил нос я, и преследование не состоялось.
-И часто у тебя так? - мы отдышались и шли дальше, шагом, но внимательно осматриваясь. Я пожал плечами.
-Районы такие. У тебя спокойнее?
-Я живу на севере. Там рядом храмовый комплекс Танатоса, их боевики держат сектор чистым.
-Ожидаемо. Хотя я предпочитаю соседство со шпаной такому прикрытию...
-Странный вы народ, - пожала в свою очередь плечами Марина, - как у вас получается не найти способа договориться со жрецами и воинами своей Силы?
-Может быть, дело в том, что мы их и не ищем, - я сорвал с клумбы бессмертник и протянул ей, - всегда проще договориться с каким-нибудь одним конкретным представителем фракции, чем идти на компромиссы ради всеобщих долговременных обязательств.
-Вы настолько разные?
-Смерть у каждого своя, - я улыбнулся ей, - мы просто оставляем себе возможность непредвзятого...
-Да ну?
-Ну... Индивидуально предвзятого суждения.
Марина фыркнула, а я задумался о том, что в Мегаполисе живет куда большее разнообразие народов, чем можно представить себе с первого взгляда. Мысль чем-то порадовала, и я не замедлил ее озвучить. Марина задумчиво покивала, но я заметил, что мысли ее заняты другим.
-Что-то не так?
-Думаю о стандартных сюжетах, - она обернулась ко мне, - ты же не собираешься ограничивать наше сегодняшнее общение чаепитием?
-Не собираюсь, - честно ответил я, - я хочу заодно ввести тебя в курс дела касательно завтрашнего старта. Ведь Харон, наверняка, ограничился описанием дела в общих чертах?
-Да. Он сказал, что ты вляпался в приключения и попросил его составить ему подробный прогноз по времени-месту этого безобразия. Про демонолога и прочие подробности я выяснила сама. Потом. Но сейчас речь не об этом... Впрочем, сам напросился. Ничего я тебе прямо сейчас не скажу.
А я ничего и не понял. Поэтому просто открыл перед Мариной дверь подъезда, а потом и квартиры. И пошел заваривать чай.
Его мы пили почти в молчании. Если не считать беседой вялое хихикание на тему происшествий последних дней и обмен финальными любезностями по итогам сданной курсовой. Взошло солнце, и я опустил тяжелые шторы.
-Спать?
-Угу, - голос Марины выдавал степень ее усталости, да и сам я понял, что меня хвати только на то, чтобы раздеться, лечь и выключиться.
Окинув критическим глазом ложе в моей спальне, Марина оглянулась, словно бы в поисках чего-то.
-Где он?
-Кто?
-Меч, чтобы положить между нами, - серьезно заявила она, не выдержала и рассмеялась. Я тоже фыркнул.
-Здесь, - я постучал себя по лбу и демонстративно зашатался, - Не беспокойся этим. Минимум в течение восьми часов я безопасен.
Еще через пять минут Марина в это поверила и заснула, угревшись у меня под боком.
А вот наутро я не сумел себя сдержать и заключил ее в объятия куда менее невинные. Некоторое время она с сонным интересом следила за моими манипуляциями, а потом спросила:
-Ты серьезно думаешь, что из этого может что-то получиться?
-А какие тому есть препятствия? - спросил я, зарываясь носом в ее волосы с намерением укусить за ухо.
-Ну, например, стандартный обет целомудрия до пятого курса. Ты о нем не знал?
-Как-то не интересовался, - я медленно отодвинулся, помолчал и добавил, - извини.
Мне дорого дались эти слова. Душила злоба, гормональная система бунтовала и рвалась с цепи. Чтобы не сорваться, я быстро встал, оделся и отправился умываться. Ледяная вода подействовала отрезвляюще, и под конец процедуры из зеркала на меня смотрел встрепанный, злой, но все же некромант, а не тощий волколак в брачный период. Я пару раз воззвал в нелестных выражениях к своим умственным способностям, и вернулся в спальню - утешать Марину. Наверняка же, ей пришлось не слаще моего.
-Я подожду, - неожиданно для самого себя брякнул я, усаживаясь рядом с суккубицей.
-Чего? Пока я успокоюсь, и можно будет собирать вещи в дорогу? Я спокойна и собрана, можем выдвигаться.
-Я подожду, - повторил я, обнимая ее, - твоего пятого курса.
-Да наздоровье, - поморщилась она в ответ, - вот приходишь ты на пляж... А там станки, станки...
Я пошел ставить чай.
Потому что не хотел безобразных сцен со своим участием. Хватило мне нажравшегося Хеноса вчера. Мельчает мертвячье, права рыжая стерва. И еще одна рыжая стерва только что убедительно это доказала. Одно мне было интересно - какое же веселое путешествие у нас получится, с такой-то язвой во взаимоотношениях?
Хлопнула входная дверь. Я обернулся; в воздухе висел листок: в пять под Мерлином, Харона оповещу. Извини, что так вышло. Eddech'ya aytaarve.
Передо мной извинились, но отказались от общения. После этой надписи нас не существовало друг для друга как собеседников, пока в нас самих не отомрет причина Eddech'ya.
-Дура, - сообщил я закрытой двери, - могли бы уладить и сами. Без Сил.
Мне очень не хотелось маркировать в себе отмирание чего-либо. Это, знаете, все равно что тыкать пальцем в распускающийся цветок. Мешает процессу, да и выглядит тем еще святотатством...
Вечер начался. Я впервые полностью отключился от эмоций, живучих и настырных обитателей организма, и меня обуяла кипучая жажда деятельности. Лишившись ритуальника, я многого не мог, но зато имел возможность подробно и педантично подойти к сборам в дорогу. Я не забыл даже булавку о
Церемониальной мантии - штуку, которая так и норовит потеряться, остаться забытой, а потом оказаться необходимой в самый неподходящий момент. Собрав бездонный рюкзак - подарок матери на поступление в АС, - я закопался в районную сетевую библиотеку. Меня интересовали двери-не-для-всех, существа-отмычки, потоки фур по Ярославскому шоссе, в общем, все, что имело или могло иметь прямое либо косвенное отношение к нашему путешествиию. Календарь показывал, что мы идем с опережением в полторы недели и сможем сохранять этот темп, если выйдем с колонной фур, отправляющихся за Гусь-Обсидиановый и дальше в Навнинск. Колонна стартовала в восемь от МКАД, так что у нас было время даже закупиться едой и пивом. Я убрал ноутбук во внешний клапан, в последний раз проверил рюкзак, и поставил чайник на огонь - в последний раз за вчера и сегодня.

До заката фуры шли без приключений, только я время от времени ощущал на затылке подобие недоброго взгляда. Но Харон спал, а сообщить об этом безобразии Марине я не мог по описанным ранее причинам. Чтобы отвлечься, я травил шоферу-человеку безобидные байки из практики и основные закономерности мироздания. Он оказался интересным собеседником, остроумным и въедливым. Когда я ему это сообщил, он только расхохотался.
-Я вашего брата давно вожу, понаслушался. Меня ж в Экспериментальный не взяли. Я, было, совсем хотел стреляться или в недострой подыхать уходить - ну, молодой был, дурной... Как подходит мой батя и открытым текстом говорит: посылай к чертям свою магию, иди к Степану, пусть берет тебя на трассу. Через год я уже сам в колонне шел. А уж вас, мажья, тут разве что табуны не ходят - и от каждого по кусочку. Так потихоньку и набрал... Окошек в ваше ремесло.
-И как оно вам, наше ремесло... через окошки? - спросил я.
-Вон туда глянь, - шофер указал на обочину. Я уставился на плотную стену леса сквозь сухие капельки грязи на стекле, - что видишь?
-Лес, - начал я перечислять, - гравий, стекло вот заляпанное.
-В точку! - обрадовался водила, - вот и я то же самое вижу... В вашем ремесле. Вроде и лес, и обочина... А стекло заляпанное, да и мне дальше надо.
-Стекло - это вы? - уточнил я на всякий случай.
-Стекло - это вы, - замотал головой он, - все.
-А вы тогда кто? - чувствовать себя грязным лобовым стеклом оказалось неожиданно неприятно.
-Я это я, - пожал плечами шофер, - рулю вот... Ты спи давай. А я переварю, что ты мне наболтал.
Засыпая, я не мог избавиться от ощущения, что в меня лупит шальной ветер, и с каждым ударом забивает новую порцию липкой дорожной грязи.
А во сне я сидел напротив зеркала и вытягивал из стоящего передо мной железного плоского блюда густую субстанцию фиолетово-серого оттенка. Выходя из начертанной на блюде печати, она почти мгновенно застывала в воздухе, но я управлялся с ней быстро и уверенно, нанизывая на явно неполный скелет какого-то четвероногого. Субстанция ложилась мышечным покровом, контурами внутренних органов и нервной системы, мгновенно приобретая соответствующий оттенок, стоило новому псевдооргану лечь на положенное ему место. Творимое существо было почти точной репликой со своего природного собрата, но в этом самом почти крылась неправильность происходящего, от которой меня-сновидца выворачивало наизнанку, в то время как я-творец, похоже, был в восторге. Вскоре зверь был готов, и настало время наделить его необходимыми свойствами - "заполнить пустоты", как называл это я-творец, - а потом вдохнуть жизнь, точное подобие даваемой природой... Я-сновидец прекрасно понимал каждое действие ритуала, как будто он был заучен мною давным-давно, но совершенно не видел его сути - как будто никогда не проводил ничего подобного. Со мной-творцом все, похоже, происходило с точностью до наоборот. Я вкладывал в творение то, чего в нем не хватало - скорость, власть над пространством, силу... С каждым таким вложением ощущение неправильного усиливалось, пока не стало почти невыносимым. И в этот момент я-творец вложил в тварь последнее необходимое и его неправильность разрешилась. Нас обоих - и творца и сновидца - пронзило острое наслаждение, от ощущения, похожего на детский вопрос "За что?", на мучительное непонимание, корни которого не в том, кто не может понять, а в объекте непонимания, не осталось и следа... Все вставало на свои места, разум ликовал. Последним-необходимым была покорность воле создателя.
А я-творец тем временем расчерчивал каменный пол следующим геометрическим построением.